“Нет, — подумал Фрост, — у меня нет выбора. Надо подняться наверх и самому убить снайпера”.
Возможно, он был там не один, возможно, кто-то прикрывал его на всякий случай. Какой-нибудь парень с автоматом. Расчет здесь делался на то, что если вдруг появится кто-то вроде Фроста, то чувство самосохранения заставит его сначала выстрелить в человека с автоматом. Но в эту долю секунды снайпер успеет сделать свое дело и послать пулю в Президента. Смертельную пулю.
Фрост знал, что имеет дело не с дилетантами, а с очень предусмотрительными людьми. И решил, что сначала будет стрелять только в снайпера. Пусть даже потом автоматчик всадит в него целый магазин, он уже не сможет ничего сделать Президенту.
Фрост задержался на пару секунд, переводя дыхание и пытаясь преодолеть головокружение. Он подумал о Бесс — возможно, они больше никогда не встретятся. Как жаль…
Но потом он подумал о Джули Пульман. Даже если ему придется умереть здесь и он не сможет отомстить Фудани, все равно он нарушит планы шейха, возможно, приблизит конец его правления. Это была достойная цель, ради нее можно было и умереть.
“Бесс поймет меня, — подумал Фрост. — Поймет и простит”.
Он снова двинулся вверх по лесам; единственный глаз застилала мгла, голова начала болеть. Капитан понял, что он, продержится еще минуты две-три, не больше. А потом потеряет сознание от потери крови и болевого шока. И сделается совершенно беспомощным.
До смотровой площадки было уже рукой подать. Фрост продолжал машинально переставлять ноги и подтягиваться на балках, словно робот, лишенный всяческих чувств. Когда до края площадки оставалось всего два фута и одно последнее усилие, он вытащил из-за пояса револьвер.
Внезапно он осознал, что слышит человеческую речь, усиленную громкоговорителем. Это Президент Египта начал выступление. Капитан пожалел, что не знает языка, на котором тот говорил. Ему было интересно, о чем хотел поведать собравшимся самый, пожалуй, популярный государственный деятель современности
Фрост глубоко вдохнул и поднял голову и руку с револьвером над уровнем смотровой площадки.
Действительно, там были двое. Снайпер — с винтовкой у плеча — смотрел в оптический прицел, выбирая подходящий момент для выстрела. Второй мужчина — с автоматом в руках — стоял рядом. Фрост с удивлением узнал в нем старшего из фашистов. Он ожидал, что роковую пулю должен будет послать кто-то из тех парней, которые отрабатывали сценарий покушения в пустыне, но оказалось, что на роль снайпера был приглашен другой человек, возможно, профессиональный наемный убийца. Да, они не хотели рисковать и все рассчитали до мелочей.
Фашист с автоматом — видимо, у него тоже сработало шестое чувство — резко обернулся к Фросту, вскидывая свое оружие. Фрост нажал на спусковой крючок кольта. Грохнул выстрел.
Снайпер выгнулся в пояснице, секунду стоял неподвижно, а потом рухнул на каменный пол, выронив винтовку. Он даже не вскрикнул. Пуля задела позвоночник и скользнула дальше, прямо в сердце.
Капитан попытался направить ствол кольта на человека с автоматом, но тот уже открыл огонь, укрывшись за небольшой колонной. Он яростно вопил от горя и ярости, глядя на труп снайпера, который не успел выполнить свою работу.
Фрост вдруг почувствовал, как что-то обожгло его левое плечо и левую щеку. Но он все же успел навести револьвер на цель и выстрелить. Второй фашист — он был, как и предупреждала Луиза, в форме израильского коммандос, — подпрыгнул и исчез из вида за мраморной балюстрадой.
Фрост попытался пошевелиться, но его левая рука совершенно онемела, а перед глазами клубился черный туман. Он хотел немного сдвинуть ствол револьвера, но вдруг осознал, что оружие выпало из его руки и неизвестно где теперь находится. Впрочем, в кольте все равно не осталось зарядов.
С трудом сфокусировав зрение, Фрост увидел пожилого фашиста, который — с автоматическим пистолетом в руке — двигался к нему. На боку мужчины расползалось кровавое пятно.
Убийца что-то кричал, но Фрост не понимал слов. Наверное, тот кричал по-немецки.
Капитан хотел ответить ему, хотел сказать, что хотя фашист может и добить его, все равно они проиграли. Фашисты всегда будут проигрывать. И Фудани тоже остался ни с чем. Фрост пытался объяснить все это, но звуки увязали у него в горле, и раздавалось лишь какое-то бессвязное бормотание. Но не это было главное…
Фрост поднял голову, лучи солнца слепили его. А потом солнце закрыла тень, тень человека с пистолетом. Внезапно зрение Фроста пришло в норму. Он отчетливо видел мушку “Беретты”, которую фашист держал в руке. Да, это была именно “Беретта”, капитан узнал ее сразу. Видимо, шейх Фудани снабжал своих людей только такими пистолетами.
Мужчина вдруг перестал кричать и перешел на английский.
— Сейчас ты умрешь, — сказал он глухо.
Фрост машинально еще хотел пошутить: дескать, не надо говорить об очевидном, но его язык словно одеревенел. Ствол пистолета был уже в нескольких дюймах от его лица. Фрост решил, что не будет закрывать глаз. Его никогда раньше не убивали, и он хотел во всех подробностях рассмотреть, что это за штука, смерть.
Он услышал выстрел… А говорили, что человек не может слышать выстрела, которым его убивают. Что ж, очередная сказочка для домохозяек. Жаль, что ему уже не придется поведать об этом поклонникам боевиков.
Мельком он еще увидел фигуру пожилого фашиста с пистолетом в руке, а потом перестал видеть что-либо. Только перед глазом вдруг вспыхнули сотни ярких горячих солнечных дисков.
Потом он услышал голос где-то рядом. Голос сказал:
— Я умел попасть очень хорошо.
Фрост открыл глаз, страшась того, что он может увидеть. Но возле него был Шариф Абдусалем.
“Он что, тоже умер? — подумал капитан. — Да нет, вряд ли…”
Рядом с египтянином он заметил Луизу Канаретти. В руке Шариф держал дымящийся “Вальтер”. Похоже было, что он недавно стрелял из него. Фрост отвлеченно подумал, что Абдусалем должен был связаться с начальством и получить под расписку другое оружие, вместо того кольта, который он отдал ему.
— Держись, Фрост, — сказал кто-то.
Капитан хотел ответить, что покойники не могут держаться, но внезапно его тело прошила острая боль. Он понял, что зацепился за что-то искалеченной левой рукой.
— Держись, Хэнк.
На сей раз он узнал голос. Луиза Канаретти. “А что, вы думаете, я делаю?” — хотел ответить он, но вместо этого лишь закрыл глаз и провалился в пустоту.
Глава двадцать третья
Глава двадцать четвертая
Возможно, он был там не один, возможно, кто-то прикрывал его на всякий случай. Какой-нибудь парень с автоматом. Расчет здесь делался на то, что если вдруг появится кто-то вроде Фроста, то чувство самосохранения заставит его сначала выстрелить в человека с автоматом. Но в эту долю секунды снайпер успеет сделать свое дело и послать пулю в Президента. Смертельную пулю.
Фрост знал, что имеет дело не с дилетантами, а с очень предусмотрительными людьми. И решил, что сначала будет стрелять только в снайпера. Пусть даже потом автоматчик всадит в него целый магазин, он уже не сможет ничего сделать Президенту.
Фрост задержался на пару секунд, переводя дыхание и пытаясь преодолеть головокружение. Он подумал о Бесс — возможно, они больше никогда не встретятся. Как жаль…
Но потом он подумал о Джули Пульман. Даже если ему придется умереть здесь и он не сможет отомстить Фудани, все равно он нарушит планы шейха, возможно, приблизит конец его правления. Это была достойная цель, ради нее можно было и умереть.
“Бесс поймет меня, — подумал Фрост. — Поймет и простит”.
Он снова двинулся вверх по лесам; единственный глаз застилала мгла, голова начала болеть. Капитан понял, что он, продержится еще минуты две-три, не больше. А потом потеряет сознание от потери крови и болевого шока. И сделается совершенно беспомощным.
До смотровой площадки было уже рукой подать. Фрост продолжал машинально переставлять ноги и подтягиваться на балках, словно робот, лишенный всяческих чувств. Когда до края площадки оставалось всего два фута и одно последнее усилие, он вытащил из-за пояса револьвер.
Внезапно он осознал, что слышит человеческую речь, усиленную громкоговорителем. Это Президент Египта начал выступление. Капитан пожалел, что не знает языка, на котором тот говорил. Ему было интересно, о чем хотел поведать собравшимся самый, пожалуй, популярный государственный деятель современности
Фрост глубоко вдохнул и поднял голову и руку с револьвером над уровнем смотровой площадки.
Действительно, там были двое. Снайпер — с винтовкой у плеча — смотрел в оптический прицел, выбирая подходящий момент для выстрела. Второй мужчина — с автоматом в руках — стоял рядом. Фрост с удивлением узнал в нем старшего из фашистов. Он ожидал, что роковую пулю должен будет послать кто-то из тех парней, которые отрабатывали сценарий покушения в пустыне, но оказалось, что на роль снайпера был приглашен другой человек, возможно, профессиональный наемный убийца. Да, они не хотели рисковать и все рассчитали до мелочей.
Фашист с автоматом — видимо, у него тоже сработало шестое чувство — резко обернулся к Фросту, вскидывая свое оружие. Фрост нажал на спусковой крючок кольта. Грохнул выстрел.
Снайпер выгнулся в пояснице, секунду стоял неподвижно, а потом рухнул на каменный пол, выронив винтовку. Он даже не вскрикнул. Пуля задела позвоночник и скользнула дальше, прямо в сердце.
Капитан попытался направить ствол кольта на человека с автоматом, но тот уже открыл огонь, укрывшись за небольшой колонной. Он яростно вопил от горя и ярости, глядя на труп снайпера, который не успел выполнить свою работу.
Фрост вдруг почувствовал, как что-то обожгло его левое плечо и левую щеку. Но он все же успел навести револьвер на цель и выстрелить. Второй фашист — он был, как и предупреждала Луиза, в форме израильского коммандос, — подпрыгнул и исчез из вида за мраморной балюстрадой.
Фрост попытался пошевелиться, но его левая рука совершенно онемела, а перед глазами клубился черный туман. Он хотел немного сдвинуть ствол револьвера, но вдруг осознал, что оружие выпало из его руки и неизвестно где теперь находится. Впрочем, в кольте все равно не осталось зарядов.
С трудом сфокусировав зрение, Фрост увидел пожилого фашиста, который — с автоматическим пистолетом в руке — двигался к нему. На боку мужчины расползалось кровавое пятно.
Убийца что-то кричал, но Фрост не понимал слов. Наверное, тот кричал по-немецки.
Капитан хотел ответить ему, хотел сказать, что хотя фашист может и добить его, все равно они проиграли. Фашисты всегда будут проигрывать. И Фудани тоже остался ни с чем. Фрост пытался объяснить все это, но звуки увязали у него в горле, и раздавалось лишь какое-то бессвязное бормотание. Но не это было главное…
Фрост поднял голову, лучи солнца слепили его. А потом солнце закрыла тень, тень человека с пистолетом. Внезапно зрение Фроста пришло в норму. Он отчетливо видел мушку “Беретты”, которую фашист держал в руке. Да, это была именно “Беретта”, капитан узнал ее сразу. Видимо, шейх Фудани снабжал своих людей только такими пистолетами.
Мужчина вдруг перестал кричать и перешел на английский.
— Сейчас ты умрешь, — сказал он глухо.
Фрост машинально еще хотел пошутить: дескать, не надо говорить об очевидном, но его язык словно одеревенел. Ствол пистолета был уже в нескольких дюймах от его лица. Фрост решил, что не будет закрывать глаз. Его никогда раньше не убивали, и он хотел во всех подробностях рассмотреть, что это за штука, смерть.
Он услышал выстрел… А говорили, что человек не может слышать выстрела, которым его убивают. Что ж, очередная сказочка для домохозяек. Жаль, что ему уже не придется поведать об этом поклонникам боевиков.
Мельком он еще увидел фигуру пожилого фашиста с пистолетом в руке, а потом перестал видеть что-либо. Только перед глазом вдруг вспыхнули сотни ярких горячих солнечных дисков.
Потом он услышал голос где-то рядом. Голос сказал:
— Я умел попасть очень хорошо.
Фрост открыл глаз, страшась того, что он может увидеть. Но возле него был Шариф Абдусалем.
“Он что, тоже умер? — подумал капитан. — Да нет, вряд ли…”
Рядом с египтянином он заметил Луизу Канаретти. В руке Шариф держал дымящийся “Вальтер”. Похоже было, что он недавно стрелял из него. Фрост отвлеченно подумал, что Абдусалем должен был связаться с начальством и получить под расписку другое оружие, вместо того кольта, который он отдал ему.
— Держись, Фрост, — сказал кто-то.
Капитан хотел ответить, что покойники не могут держаться, но внезапно его тело прошила острая боль. Он понял, что зацепился за что-то искалеченной левой рукой.
— Держись, Хэнк.
На сей раз он узнал голос. Луиза Канаретти. “А что, вы думаете, я делаю?” — хотел ответить он, но вместо этого лишь закрыл глаз и провалился в пустоту.
Глава двадцать третья
ФРОСТ НЕ ВИДЕЛ ЛУИЗУ КАНАРЕТТИ В ТЕЧЕНИЕ девяти недель. Четыре из них он провел в больнице, частично в реанимации. Его левая рука до сих пор плохо сгибалась, но теперь, главным образом, из-за проведенной операции по пересадке кожи, а не потому, что кость или нерв были повреждены.
Он стоял у зеркала, повязывая галстук. Глядя на себя, Фрост отметил, что немного утратил загар. Закончив дела и Нью-Йорке, капитан собирался провести еще несколько дней с Луизой, а потом отправиться в Лондон. Он решил, что строить планы на будущее будет теперь только вместе с Бесс, иначе ничего не выйдет.
На сегодняшний день он обеспечил себе триста пятьдесят тысяч долларов и вечную признательность египетских властей и американской мафии.
“Жизнь — это не такая уж плохая штука”, — подумал Фрост.
Он посмотрел на кровать, которая стояла у стены. На кровати лежала Луиза Канаретти.
— Чертова инфляция, — снова буркнул Фрост, закончив повязывать галстук.
— Что ты сказал?
— Я сказал — инфляция. Когда я в первый раз купил себе галстук, то он обошелся мне в восемь долларов. А за этот я выложил уже двадцать восемь. Кого мы выбираем в Конгресс?
Он отошел от зеркала, взял со спинки стула жилет, надел его, старательно застегнул. Затем прицепил под левую руку кобуру с любимым браунингом. Вернулся к зеркалу, чтобы проверить, как ему это удалось. Потом взял пиджак.
— Что это ты так разоделся? — спросила Луиза.
— У меня встреча с ребятами твоего отца. Одно небольшое дельце.
— Ты собираешься прикончить этого ублюдка Фудани? Я читала газеты. Он сейчас в Нью-Йорке и будет выступать на сессии ООН.
— А я-то думал, в мафии умеют держать язык за зубами. По-моему, там даже был какой-то специальный закон…
— Омерта, — сказала девушка. — Но не надо пудрить мне мозги. Ты приехал сюда не для того, чтобы встретиться со мной. Ты приехал, чтобы убить шейха Фудани.
Фрост поправил пиджак и опять взглянул в зеркало.
— Что ж, — ответил он, — факты вещь упрямая. Но, тем не менее, я очень рад тебя видеть. Ты будешь здесь, когда я вернусь?
Луиза вздохнула.
— Ты же знаешь, какая я глупая. Буду.
Фрост взял с вешалки свой плащ.
— Знаешь, а мне нравятся эти старые нью-йоркские отели. Возможно, на сей раз я задержусь и все-таки пойду взглянуть на Статую Свободы.
— Ладно, — усмехнулась Луиза. — Только смотри, не испорти сегодня свое красивое лицо.
Фрост тоже улыбнулся.
— Даже если бы оно у меня было, я бы сохранил его для тебя.
Он двинулся к двери, но остановился. Девушка соскочила с постели и — полностью обнаженная — бросилась к нему в объятия.
— Будь осторожен. Я уже поняла, что не люблю тебя, но все же ты классный парень и было бы жаль, если бы тебе вышибли мозги.
— Спасибо, — ответил Фрост.
— Ты вернешься к той женщине, о которой вспоминал в бреду, когда лежал в больнице?
— Ее звали Бесс?
— Да, наверное.
— Тогда отвечу: да, наверное.
— А мы… А я и ты…
— Ну, если ты не против, то я бы хотел еще как-нибудь встретиться
— Встречи со мной не прибавляют тебе здоровья, Хэнк, — рассмеялась девушка.
— Посмотрим, — ответил Фрост. — Ладно, я скоро вернусь.
— Я буду ждать.
Луиза быстро поцеловала его в губы, а потом побежала обратно в постель. Ложась, она услышала, как закрылась дверь.
Фрост спустился вниз, пересек вестибюль и вышел на улицу через стеклянную вертящуюся дверь.
Он огляделся и увидел машину. Это был почти такой же роскошный лимузин, в котором Джозеф Канаретти встречал его в Майами. Фрост двинулся к автомобилю. Стоявший рядом с лимузином молодой парень в синем костюме кивнул ему и открыл дверцу. Капитан уселся на заднее сиденье. Машина мягко тронулась с места.
Несколько секунд Фрост смотрел в окно и пришел к выводу, что ездить по улицам Нью-Йорка нисколько не легче, чем сражаться с фашистами в Долине Царей. Мысли капитана вернулись к недавним событиям…
Да, он теперь в неоплатном долгу перед Шарифом Абдусалемом. Когда египтянин убил фашиста — как ему вообще удалось выстрелить из такого пистолета, старого “Вальтера”? — он спас Фросту жизнь. И именно Абдусалем на руках снес его безжизненное тело вниз. Этого капитан не помнил, поскольку потерял сознание, но Луиза рассказывала… Луиза. Роковая женщина, но такая милая и симпатичная.
— Сейчас мы пересядем в другую машину, мистер Фрост, — сказал парень в синем костюме.
Фрост кивнул. Лимузин остановился и он вылез наружу. Они заехали довольно далеко — капитан узнал окрестности Централ Парк.
— Сюда, пожалуйста, — показал парень. Фрост поплотнее запахнул плащ и снова кивнул. Было сыро и холодно. К ним стремительно и бесшумно подкатил черный автомобиль, распахнулась черная дверца. Фрост залез в машину.
Он сразу узнал мужчину, который сидел на заднем сиденье — их познакомил отец Луизы и сказал, что этот человек будет сопровождать его. Так, на всякий случай. Никаких имен никто не называл, да и не спрашивал о них.
— Как дела, мистер Фрост? — осведомился мужчина. Он походил на ирландца, голос звучал мягко, а в глазах даже светилась доброта. Правда, какая-то специфическая доброта.
— Нормально, — ответил капитан. — А как у вас?
— Все путем, лучше не бывает. Парень в синем костюме уселся рядом с водителем и машина покатила по улице.
— Вот, возьмите, — сказал ирландец. — Шеф говорил, вам такие нравятся больше.
Он сунул руку в черный саквояж и достал автоматический пистолет с облупившейся краской.
— Этот должен вам подойти.
Фрост протянул руку, но тут заметил, что ладони мужчины были облачены в резиновые хирургические перчатки.
— Ага, — кивнул ирландец. — Вам тоже надо бы надеть такие. Возьмите.
Он сунул Фросту большой пакет, набитый перчатками. Капитан выбрал подходящую пару и неловко натянул ее. Кожа на левой руке не очень приятно отреагировала на прикосновение резины.
Затем Фрост взял пистолет. Он чуть не рассмеялся. Это была древняя пушка, времен второй мировой войны. Такие выпускали в оккупированной фашистами Бельгии.
Фрост даже разглядел на рукоятке свастику. Он осмотрел оружие более внимательно и покачал головой. Что ж, стрелять из него еще можно.
— Вы не хотите сдать его в музей? — спросил он у ирландца.
Тот пожал плечами.
— Нет. Я выброшу его, как только приеду домой. Фрост проверил магазин, передернул, взвел курок. Ничего, работает. Потом капитан посмотрел на человека, который сидел рядом с ним. На коленях ирландца лежал дробовик со спиленными на две трети стволом и прикладом. Пятизарядка, Фрост уже видел такие.
— Я постараюсь не стоять слишком близко к вам, — сказал он с улыбкой.
— Правильно, — усмехнулся мужчина. — Береженого Бог бережет. Ну, мы уже почти на месте.
Фрост услышал резкий металлический щелчок, наклонился вперед и увидел в руках парня в синем костюме автомат “Томпсон” выпуска тридцатых годов. Да, похоже, мафия любит антиквариат.
— Это что-то вроде ностальгии, — ответил парень, заметив его взгляд. — Но заряжен бронебойными и может расколотить любое пуленепробиваемое стекло.
— Кошмар, — улыбнулся Фрост. “Господи, — подумал он, — с кем я связался?” Парень в синем взял портативную рацию и начал переговоры. С кем и о чем, Фрост не мог разобрать. Он выглянул в окно и отметил, что Централ Парк очень неплохо смотрится ранней осенью.
— Вон они, впереди, — сказал парень.
Капитан наклонился и выглянул через лобовое стекло. Он увидел небольшой грузовик муниципальной ремонтной службы, который блокировал одну из полос на улице с двусторонним движением. Рядом с машиной суетились несколько рабочих в комбинезонах. Они окружили открытый канализационный люк и держали в руках какие-то инструменты.
— Шейх уже подъезжает, — сказал парень в синем.
Фрост молча кивнул и откинулся на спинку сиденья. Он думал, будет ли у него возможность сказать что-то шейху Али Хасану Фудани перед тем, как он убьет его.
Черная машина медленно проехала мимо грузовика и группы рабочих и тут навстречу ей вывернул из-за утла роскошный лимузин. Роскошный — даже не то слово. По сравнению с ним автомобиль, в котором ездил Канаретти, выглядел почти как консервная банка.
Лимузин миновал черную машину, в которой сидел Фрост. Ее водитель резко нажал на тормоз и крутанул руль влево. Автомобиль развернулся на сто восемьдесят градусов, двигатель рявкнул, и машина устремилась за лимузином шейха.
Фрост чувствовал тяжесть пистолета в правой руке. Автомобиль Фудани увеличил скорость, направляясь к мосту. Капитан видел, как “рабочие” дружно попрыгали в кусты, а грузовик выкатился на середину дороги, перегораживая всю улицу.
Лимузин с визгом тормозов остановился, а потом начал быстро разворачиваться.
— Держитесь, ребята! — крикнул водитель черной машины Фросту и остальным.
Он снова резко вывернул руль влево, автомобиль вильнул и остановился прямо перед передним бампером лимузина.
Машина шейха со скрежетом врезалась в их транспортное средство. Удар был настолько силен, что Фрост едва не вылетел наружу вместе с дверью, но сумел удержаться.
А потом события развивались очень быстро.
Фрост выскочил из машины, с другой стороны появился ирландец с дробовиком в руках. Капитан помнил лекцию, которую ему прочел человек Канаретти, и низко пригнулся, держа голову ниже уровня крыши автомобиля шейха Фудани.
Раздался громкий хлопок дробовика, потом еще один. Телохранитель, который не успел вскинуть автомат, взмахнул руками и полетел на асфальт. Головы у него уже не было.
Фрост по-прежнему не высовывался.
Теперь заговорил “Томпсон”, кроша стекла и дырявя обшивку лимузина. Пули снесли замок задней дверцы, и она широко распахнулась. Вот теперь, кажется, пора…
— Давай, парень! — услышал Фрост голос кого-то из гангстеров Джозефа Канаретти.
Он бросился к лимузину, ногой оттолкнул дверцу. Грохнули еще несколько выстрелов. В машине шейха кто-то застонал.
— Работай! — рявкнул ирландец, поводя спиленным стволом своего дробовика из стороны в сторону.
Фрост наклонился и заглянул в лимузин. Сиденье было забрызгано кровью. На полу лежал мертвый человек. А рядом с ним сидел мужчина в окровавленном бурнусе.
Это был шейх Али Хасан Фудани.
Фрост сунул свой пистолет ему в лицо, мушкой разодрав кожу на щеке. Шейх вздрогнул, но ничего не сказал.
— Быстрее! — крикнул парень в синем костюме, который по-прежнему держал в руках “Томпсон”.
Фудани с ужасом в бесцветных глазах смотрел на Фроста. Его губы тряслись, щеки побледнели.
— Пожалуйста… — прошептал он, — я вас умоляю… Я дам вам денег, сколько захотите…
Фрост, сжав губы, смотрел на шейха. Ирландец с дробовиком опять что-то выкрикивал, но капитан его не слушал. Сейчас во всем мире для него существовал только этот перепуганный человек в окровавленном полосатом бурнусе.
— Что тебе сказала Джули Пульман? — с ненавистью в голосе спросил он. — Что она сказала, когда ты угрожал отрезать ей язык? Она плюнула тебе в морду? За что ты изувечил ее? Только за то, что она вступилась за женщину, которую ты избивал? И тогда ты отрезал ей язык, ты, ублюдок хренов, мать твою…
Его слова заглушил грохот выстрела, пуля калибра девять миллиметров вырвалась из ствола и с силой врезалась в открытый рот шейха, оторвав язык. Голова Фудани запрокинулась, глаза закатились, а изо рта хлынула струя крови.
Фрост захлопнул дверцу лимузина и выпрямился.
— Ну, чего стоишь? — рявкнул ирландец. — Быстрее, пора сматываться отсюда.
— Хорошо, — ответил Фрост, сделал несколько шагов и занял свое место в черном автомобиле.
Но ему было совсем не хорошо. Много лет назад Фрост пообещал себе, что в тот день, когда убийство начнет доставлять ему удовольствие, он уйдет на пенсию.
“Но это был особый случай, — подумал он, откидываясь на спинку сиденья и глядя в окно. — И я действительно получил удовольствие”.
Он стоял у зеркала, повязывая галстук. Глядя на себя, Фрост отметил, что немного утратил загар. Закончив дела и Нью-Йорке, капитан собирался провести еще несколько дней с Луизой, а потом отправиться в Лондон. Он решил, что строить планы на будущее будет теперь только вместе с Бесс, иначе ничего не выйдет.
На сегодняшний день он обеспечил себе триста пятьдесят тысяч долларов и вечную признательность египетских властей и американской мафии.
“Жизнь — это не такая уж плохая штука”, — подумал Фрост.
Он посмотрел на кровать, которая стояла у стены. На кровати лежала Луиза Канаретти.
— Чертова инфляция, — снова буркнул Фрост, закончив повязывать галстук.
— Что ты сказал?
— Я сказал — инфляция. Когда я в первый раз купил себе галстук, то он обошелся мне в восемь долларов. А за этот я выложил уже двадцать восемь. Кого мы выбираем в Конгресс?
Он отошел от зеркала, взял со спинки стула жилет, надел его, старательно застегнул. Затем прицепил под левую руку кобуру с любимым браунингом. Вернулся к зеркалу, чтобы проверить, как ему это удалось. Потом взял пиджак.
— Что это ты так разоделся? — спросила Луиза.
— У меня встреча с ребятами твоего отца. Одно небольшое дельце.
— Ты собираешься прикончить этого ублюдка Фудани? Я читала газеты. Он сейчас в Нью-Йорке и будет выступать на сессии ООН.
— А я-то думал, в мафии умеют держать язык за зубами. По-моему, там даже был какой-то специальный закон…
— Омерта, — сказала девушка. — Но не надо пудрить мне мозги. Ты приехал сюда не для того, чтобы встретиться со мной. Ты приехал, чтобы убить шейха Фудани.
Фрост поправил пиджак и опять взглянул в зеркало.
— Что ж, — ответил он, — факты вещь упрямая. Но, тем не менее, я очень рад тебя видеть. Ты будешь здесь, когда я вернусь?
Луиза вздохнула.
— Ты же знаешь, какая я глупая. Буду.
Фрост взял с вешалки свой плащ.
— Знаешь, а мне нравятся эти старые нью-йоркские отели. Возможно, на сей раз я задержусь и все-таки пойду взглянуть на Статую Свободы.
— Ладно, — усмехнулась Луиза. — Только смотри, не испорти сегодня свое красивое лицо.
Фрост тоже улыбнулся.
— Даже если бы оно у меня было, я бы сохранил его для тебя.
Он двинулся к двери, но остановился. Девушка соскочила с постели и — полностью обнаженная — бросилась к нему в объятия.
— Будь осторожен. Я уже поняла, что не люблю тебя, но все же ты классный парень и было бы жаль, если бы тебе вышибли мозги.
— Спасибо, — ответил Фрост.
— Ты вернешься к той женщине, о которой вспоминал в бреду, когда лежал в больнице?
— Ее звали Бесс?
— Да, наверное.
— Тогда отвечу: да, наверное.
— А мы… А я и ты…
— Ну, если ты не против, то я бы хотел еще как-нибудь встретиться
— Встречи со мной не прибавляют тебе здоровья, Хэнк, — рассмеялась девушка.
— Посмотрим, — ответил Фрост. — Ладно, я скоро вернусь.
— Я буду ждать.
Луиза быстро поцеловала его в губы, а потом побежала обратно в постель. Ложась, она услышала, как закрылась дверь.
Фрост спустился вниз, пересек вестибюль и вышел на улицу через стеклянную вертящуюся дверь.
Он огляделся и увидел машину. Это был почти такой же роскошный лимузин, в котором Джозеф Канаретти встречал его в Майами. Фрост двинулся к автомобилю. Стоявший рядом с лимузином молодой парень в синем костюме кивнул ему и открыл дверцу. Капитан уселся на заднее сиденье. Машина мягко тронулась с места.
Несколько секунд Фрост смотрел в окно и пришел к выводу, что ездить по улицам Нью-Йорка нисколько не легче, чем сражаться с фашистами в Долине Царей. Мысли капитана вернулись к недавним событиям…
Да, он теперь в неоплатном долгу перед Шарифом Абдусалемом. Когда египтянин убил фашиста — как ему вообще удалось выстрелить из такого пистолета, старого “Вальтера”? — он спас Фросту жизнь. И именно Абдусалем на руках снес его безжизненное тело вниз. Этого капитан не помнил, поскольку потерял сознание, но Луиза рассказывала… Луиза. Роковая женщина, но такая милая и симпатичная.
— Сейчас мы пересядем в другую машину, мистер Фрост, — сказал парень в синем костюме.
Фрост кивнул. Лимузин остановился и он вылез наружу. Они заехали довольно далеко — капитан узнал окрестности Централ Парк.
— Сюда, пожалуйста, — показал парень. Фрост поплотнее запахнул плащ и снова кивнул. Было сыро и холодно. К ним стремительно и бесшумно подкатил черный автомобиль, распахнулась черная дверца. Фрост залез в машину.
Он сразу узнал мужчину, который сидел на заднем сиденье — их познакомил отец Луизы и сказал, что этот человек будет сопровождать его. Так, на всякий случай. Никаких имен никто не называл, да и не спрашивал о них.
— Как дела, мистер Фрост? — осведомился мужчина. Он походил на ирландца, голос звучал мягко, а в глазах даже светилась доброта. Правда, какая-то специфическая доброта.
— Нормально, — ответил капитан. — А как у вас?
— Все путем, лучше не бывает. Парень в синем костюме уселся рядом с водителем и машина покатила по улице.
— Вот, возьмите, — сказал ирландец. — Шеф говорил, вам такие нравятся больше.
Он сунул руку в черный саквояж и достал автоматический пистолет с облупившейся краской.
— Этот должен вам подойти.
Фрост протянул руку, но тут заметил, что ладони мужчины были облачены в резиновые хирургические перчатки.
— Ага, — кивнул ирландец. — Вам тоже надо бы надеть такие. Возьмите.
Он сунул Фросту большой пакет, набитый перчатками. Капитан выбрал подходящую пару и неловко натянул ее. Кожа на левой руке не очень приятно отреагировала на прикосновение резины.
Затем Фрост взял пистолет. Он чуть не рассмеялся. Это была древняя пушка, времен второй мировой войны. Такие выпускали в оккупированной фашистами Бельгии.
Фрост даже разглядел на рукоятке свастику. Он осмотрел оружие более внимательно и покачал головой. Что ж, стрелять из него еще можно.
— Вы не хотите сдать его в музей? — спросил он у ирландца.
Тот пожал плечами.
— Нет. Я выброшу его, как только приеду домой. Фрост проверил магазин, передернул, взвел курок. Ничего, работает. Потом капитан посмотрел на человека, который сидел рядом с ним. На коленях ирландца лежал дробовик со спиленными на две трети стволом и прикладом. Пятизарядка, Фрост уже видел такие.
— Я постараюсь не стоять слишком близко к вам, — сказал он с улыбкой.
— Правильно, — усмехнулся мужчина. — Береженого Бог бережет. Ну, мы уже почти на месте.
Фрост услышал резкий металлический щелчок, наклонился вперед и увидел в руках парня в синем костюме автомат “Томпсон” выпуска тридцатых годов. Да, похоже, мафия любит антиквариат.
— Это что-то вроде ностальгии, — ответил парень, заметив его взгляд. — Но заряжен бронебойными и может расколотить любое пуленепробиваемое стекло.
— Кошмар, — улыбнулся Фрост. “Господи, — подумал он, — с кем я связался?” Парень в синем взял портативную рацию и начал переговоры. С кем и о чем, Фрост не мог разобрать. Он выглянул в окно и отметил, что Централ Парк очень неплохо смотрится ранней осенью.
— Вон они, впереди, — сказал парень.
Капитан наклонился и выглянул через лобовое стекло. Он увидел небольшой грузовик муниципальной ремонтной службы, который блокировал одну из полос на улице с двусторонним движением. Рядом с машиной суетились несколько рабочих в комбинезонах. Они окружили открытый канализационный люк и держали в руках какие-то инструменты.
— Шейх уже подъезжает, — сказал парень в синем.
Фрост молча кивнул и откинулся на спинку сиденья. Он думал, будет ли у него возможность сказать что-то шейху Али Хасану Фудани перед тем, как он убьет его.
Черная машина медленно проехала мимо грузовика и группы рабочих и тут навстречу ей вывернул из-за утла роскошный лимузин. Роскошный — даже не то слово. По сравнению с ним автомобиль, в котором ездил Канаретти, выглядел почти как консервная банка.
Лимузин миновал черную машину, в которой сидел Фрост. Ее водитель резко нажал на тормоз и крутанул руль влево. Автомобиль развернулся на сто восемьдесят градусов, двигатель рявкнул, и машина устремилась за лимузином шейха.
Фрост чувствовал тяжесть пистолета в правой руке. Автомобиль Фудани увеличил скорость, направляясь к мосту. Капитан видел, как “рабочие” дружно попрыгали в кусты, а грузовик выкатился на середину дороги, перегораживая всю улицу.
Лимузин с визгом тормозов остановился, а потом начал быстро разворачиваться.
— Держитесь, ребята! — крикнул водитель черной машины Фросту и остальным.
Он снова резко вывернул руль влево, автомобиль вильнул и остановился прямо перед передним бампером лимузина.
Машина шейха со скрежетом врезалась в их транспортное средство. Удар был настолько силен, что Фрост едва не вылетел наружу вместе с дверью, но сумел удержаться.
А потом события развивались очень быстро.
Фрост выскочил из машины, с другой стороны появился ирландец с дробовиком в руках. Капитан помнил лекцию, которую ему прочел человек Канаретти, и низко пригнулся, держа голову ниже уровня крыши автомобиля шейха Фудани.
Раздался громкий хлопок дробовика, потом еще один. Телохранитель, который не успел вскинуть автомат, взмахнул руками и полетел на асфальт. Головы у него уже не было.
Фрост по-прежнему не высовывался.
Теперь заговорил “Томпсон”, кроша стекла и дырявя обшивку лимузина. Пули снесли замок задней дверцы, и она широко распахнулась. Вот теперь, кажется, пора…
— Давай, парень! — услышал Фрост голос кого-то из гангстеров Джозефа Канаретти.
Он бросился к лимузину, ногой оттолкнул дверцу. Грохнули еще несколько выстрелов. В машине шейха кто-то застонал.
— Работай! — рявкнул ирландец, поводя спиленным стволом своего дробовика из стороны в сторону.
Фрост наклонился и заглянул в лимузин. Сиденье было забрызгано кровью. На полу лежал мертвый человек. А рядом с ним сидел мужчина в окровавленном бурнусе.
Это был шейх Али Хасан Фудани.
Фрост сунул свой пистолет ему в лицо, мушкой разодрав кожу на щеке. Шейх вздрогнул, но ничего не сказал.
— Быстрее! — крикнул парень в синем костюме, который по-прежнему держал в руках “Томпсон”.
Фудани с ужасом в бесцветных глазах смотрел на Фроста. Его губы тряслись, щеки побледнели.
— Пожалуйста… — прошептал он, — я вас умоляю… Я дам вам денег, сколько захотите…
Фрост, сжав губы, смотрел на шейха. Ирландец с дробовиком опять что-то выкрикивал, но капитан его не слушал. Сейчас во всем мире для него существовал только этот перепуганный человек в окровавленном полосатом бурнусе.
— Что тебе сказала Джули Пульман? — с ненавистью в голосе спросил он. — Что она сказала, когда ты угрожал отрезать ей язык? Она плюнула тебе в морду? За что ты изувечил ее? Только за то, что она вступилась за женщину, которую ты избивал? И тогда ты отрезал ей язык, ты, ублюдок хренов, мать твою…
Его слова заглушил грохот выстрела, пуля калибра девять миллиметров вырвалась из ствола и с силой врезалась в открытый рот шейха, оторвав язык. Голова Фудани запрокинулась, глаза закатились, а изо рта хлынула струя крови.
Фрост захлопнул дверцу лимузина и выпрямился.
— Ну, чего стоишь? — рявкнул ирландец. — Быстрее, пора сматываться отсюда.
— Хорошо, — ответил Фрост, сделал несколько шагов и занял свое место в черном автомобиле.
Но ему было совсем не хорошо. Много лет назад Фрост пообещал себе, что в тот день, когда убийство начнет доставлять ему удовольствие, он уйдет на пенсию.
“Но это был особый случай, — подумал он, откидываясь на спинку сиденья и глядя в окно. — И я действительно получил удовольствие”.
Глава двадцать четвертая
Фрост раздвинул занавески на окне и выглянул на улицу. Уже начинало светать.
“Ну, что ж, — подумал он. — Начинается утро. Держись, наемник”.
Вчера вечером они были в театре на Бродвее, и Фросту там очень понравилось. Он никогда раньше не посещал театры.
Обед в ресторане тоже был великолепен. Время пролетело весело и незаметно.
Фрост посмотрел на Луизу Канаретти, которая спала, положив голову ему на плечо. Они занимались любовью и до спектакля, и потом, когда вернулись в отель.
“Странная девчонка, — подумал капитан, — но, черт возьми, она мне нравится”.
Через несколько дней он уедет отсюда и, возможно, никогда больше ее не увидит.
Фрост глубоко вдохнул, осторожно вытащил руку из-под тела девушки и приподнялся, опуская ноги на пол.
Он встал и двинулся в ванную. Там остановился перед зеркалом и оглядел себя. Раны на плече и щеке заживали хорошо. Фрост вернулся в спальню, взял сигарету, закурил и развалился в кресле. Он решил, что сейчас покурит, а потом примет душ и оденется.
Погасив окурок в пепельнице, капитан поднялся на ноги и потянулся. По крайней мере, Фудани был мертв. Ничто не могло вернуть жизнь Джули Пульман, но Фрост отомстил за нее.
Капитан улыбнулся. До сих пор ему не приходилось совершать ничего такого, что могло бы идти в сравнение со спасением жизни Президента Египта. И как приятно, что это ему удалось.
Фрост двинулся было в ванную, но решил, что душ подождет. Вместо этого он закурил другую сигарету. Скользнул взглядом по комнате, думая, чем бы заняться.
— Ну, хоть это, — буркнул он себе под нос, встал и включил небольшой телевизор на тумбочке. Потом вернулся в кресло.
— …пока еще не были официальных сообщений из Каира, — говорил взволнованный голос диктора, — и из Вашингтона. Но нам стало известно, что в Египте была предпринята попытка покушения на Президента страны.
Фрост с напряженным лицом подался вперед, боясь пропустить хоть одно слово.
— Хотя подтверждение еще не поступало, есть основания предполагать, что в результате покушения Президент был убит.
Фрост встал, выключил телевизор и подошел к окну. Он раздвинул шторы, распахнул створки, высунулся наружу и крикнул:
— Все напрасно!
В его голосе была горечь.
Капитан повернулся и увидел Луизу Канаретти. Девушка сидела на постели, щуря глаза от яркого света.
— Все напрасно, — повторил Фрост, обращаясь к ней. Он опустился на край кровати и закрыл свой единственный глаз. Забытая сигарета медленно догорала между пальцами. Фрост пожалел, что у них нет виски. Сейчас бы выпить стаканчик…
Но тут же он поймал себя на мысли, что, в сущности, рад отсутствию алкоголя.
“Ну, что ж, — подумал он. — Начинается утро. Держись, наемник”.
Вчера вечером они были в театре на Бродвее, и Фросту там очень понравилось. Он никогда раньше не посещал театры.
Обед в ресторане тоже был великолепен. Время пролетело весело и незаметно.
Фрост посмотрел на Луизу Канаретти, которая спала, положив голову ему на плечо. Они занимались любовью и до спектакля, и потом, когда вернулись в отель.
“Странная девчонка, — подумал капитан, — но, черт возьми, она мне нравится”.
Через несколько дней он уедет отсюда и, возможно, никогда больше ее не увидит.
Фрост глубоко вдохнул, осторожно вытащил руку из-под тела девушки и приподнялся, опуская ноги на пол.
Он встал и двинулся в ванную. Там остановился перед зеркалом и оглядел себя. Раны на плече и щеке заживали хорошо. Фрост вернулся в спальню, взял сигарету, закурил и развалился в кресле. Он решил, что сейчас покурит, а потом примет душ и оденется.
Погасив окурок в пепельнице, капитан поднялся на ноги и потянулся. По крайней мере, Фудани был мертв. Ничто не могло вернуть жизнь Джули Пульман, но Фрост отомстил за нее.
Капитан улыбнулся. До сих пор ему не приходилось совершать ничего такого, что могло бы идти в сравнение со спасением жизни Президента Египта. И как приятно, что это ему удалось.
Фрост двинулся было в ванную, но решил, что душ подождет. Вместо этого он закурил другую сигарету. Скользнул взглядом по комнате, думая, чем бы заняться.
— Ну, хоть это, — буркнул он себе под нос, встал и включил небольшой телевизор на тумбочке. Потом вернулся в кресло.
— …пока еще не были официальных сообщений из Каира, — говорил взволнованный голос диктора, — и из Вашингтона. Но нам стало известно, что в Египте была предпринята попытка покушения на Президента страны.
Фрост с напряженным лицом подался вперед, боясь пропустить хоть одно слово.
— Хотя подтверждение еще не поступало, есть основания предполагать, что в результате покушения Президент был убит.
Фрост встал, выключил телевизор и подошел к окну. Он раздвинул шторы, распахнул створки, высунулся наружу и крикнул:
— Все напрасно!
В его голосе была горечь.
Капитан повернулся и увидел Луизу Канаретти. Девушка сидела на постели, щуря глаза от яркого света.
— Все напрасно, — повторил Фрост, обращаясь к ней. Он опустился на край кровати и закрыл свой единственный глаз. Забытая сигарета медленно догорала между пальцами. Фрост пожалел, что у них нет виски. Сейчас бы выпить стаканчик…
Но тут же он поймал себя на мысли, что, в сущности, рад отсутствию алкоголя.