Страница:
Дэвид Холден открыл глаза, слышалась стрельба, его куда-то везли. Женский голос повторял:
— Это грузовик «Патриотов». С нами Дэвид Холден. Он серьезно ранен.
«Интересно, — подумал Холден. — Серьезно ранен?»
У него очень кружилась голова, и от слабости он едва мог пошевелиться. Он попытался вспомнить, как его ранили.
— Нам нужна помощь. Мы сейчас на Гринвуд-шоссе. Нас преследуют переодетые военные. Нам нужна помощь.
Он слышал пулеметную стрельбу и понял, что машина, в которой он едет, вероятно, грузовик или автобус, бешено мчится вперед. Где Рози? Холден положил руку на живот, нащупал рукоять «Беретты». Он лежал на полу.
Он попытался вспомнить, кому принадлежал женский голос, который сейчас звучал. Опять началась стрельба. Все еще шел дождь.
Рози Шеперд не могла рисковать еще одной гранатой. Грузовик, третий и последний, был уже очень близко. Она выложила гранаты в ящик с яблоками, сдернула с плеча «Узи». Пулеметные очереди пробивали кузов, но теперь уже дальше, ближе к тягачу. Рози встала, схватилась за брезентовую петлю возле двери и выглянула из машины. Третий грузовик почти обошел их, и она видела его уже сзади.
— О, Господи!
Рози Шеперд пинком распахнула дверь и стала стрелять, пытаясь попасть в шины.
Из кабины тягача тоже послышались выстрелы…
Посыпалось стекло, и он услышал крик женщины. Машина, в которой он ехал, как безумная, виляла из стороны в сторону. Холден взглянул вверх. Половины стекла не было, он видел только руки боровшейся с кем-то женщины.
Блондинка, которую он увидел первый раз, когда открыл глаза, боролась с мужчиной в зеленой униформе. Дверь кабины грузовика или автобуса, — хотя, наверное, это был грузовик, потому что у автобуса дверь только с одной стороны, — была открыта. Мужчина в зеленой камуфляжной форме пытался вытащить женщину из машины. Руль никто не держал. Дэвид Холден попытался пошевелить правой рукой, в которой был пистолет, рука слушалась, и он даже смог ее поднять. Он повернулся на левый бок, чуть не потеряв сознание от пронизывающей боли под правыми ребрами.
Женщина была пристегнута ремнем безопасности. Мужчина в форме держал одну руку на руле, а другой рукой закручивал ремень, сдавливая ей горло.
Холден глубоко вдохнул. Если он сможет его позвать и мужчина поднимет голову — это будет хорошая цель. Он еще раз глубоко вдохнул, чувствуя, что скоро потеряет сознание.
— Эй, задница!
Мужчина поднял голову, и Дэвид Холден, держа пистолет на уровне глаз, пять или шесть раз выстрелил в упор. Внезапно остатки стекла вылетели, и блондинка опять закричала…
Грузовик с пулеметом почему-то начал отставать.
Магазин был уже пустой, и Рози Шеперд достала из кармана еще один, оставляя последний в своей сумочке. Она выдернула чеки из двух оставшихся гранат и бросила их на дорогу под колеса грузовику.
— Получи!
Что-то швырнуло ее на пол трейлера, как гигантская пощечина…
Лютер Стил держал «Ремингтон-870» у бедра стволом вниз, подходя к перевернутому грузовику. Он не мог показать свое удостоверение и закричать:
— ФБР!
Потому что тут же получил бы пулю в лоб. Правительство больше не защищало людей, оно стало их врагом и тираном.
Мужчины, женщины и подростки методично вытаскивали ящики из перевернутого прицепа. Разные ящики, и с яблоками, и с гранатами, и с ракетами. Наверное, сейчас оружие и еда были для них одинаково ценны.
Другие хлопотали возле трех тел, которые лежали на шоссе на большой коричневой скатерти. Люди бросали настороженные взгляды на Стила и Раннингдира, пока они шли к трем телам на обочине дороги. Но, наверное, потому, что оба были небриты, по крайней мере, два дня, и в то же время прилично одеты, вряд ли их принимали за полицейских, несмотря на то, что они были вооружены — добрая половина людей, которые съехались сюда на своих пикапах, легковых и фургонах, имели оружие.
Когда Стил подошел к скатерти на обочине, один из тех, кто хлопотал вокруг тел, поднял голову и в упор посмотрел на них.
— Кто вы такие?
— Бывшие федеральные. Мы «Патриоты».
Человек улыбнулся.
— Эти трое, Бог знает как, остались живы. Мужчина, наверное, сам Дэвид Холден. Аминь.
— Аминь, брат, — кивнул Лютер Стил.
Глава первая
— Люди возмущены действиями так называемых «Патриотов», и иногда это возмущение выливается в беззаконное насилие, которое сами же «Патриоты» провоцируют против себя, — сказала хорошенькая блондинка в дорогом костюме, многозначительно глядя прямо в камеру. — Мы включаем репортаж Даррена Лока из штата Нью-Йорк.
Весь экран занимало дерево, ракурс был выбран так, что дерево казалось непропорционально высоким. Старый дуб уже сбросил листья и чернел на фоне тяжелого свинцового неба. Вокруг был грязно-серый снег. С ветки свисала толстая веревка, на конце завязанная неумелым узлом в петлю.
— Люди рассержены, и иногда этот гнев выливается просто в безудержное насилие. Человека, которого подозревали в принадлежности к так называемым «Патриотам», вытащили из дома и повесили на этом дереве.
Дэвид Холден выключил телевизор, опять почувствовав приступ боли в правом боку, когда поднимал руку. Он закурил.
— Лютер говорит, что Кларк Петровски почти выздоровел. Черт! Но Кларк же мне в отцы годится. Мы уже слишком долго прячемся в этой дыре. Если мы и дальше будем сидеть, движение «Патриотов» умрет, и Роман Маковски сможет творить в стране все, что ему заблагорассудится.
— Доктора еще не сказали, что ты в полном порядке, — непререкаемым тоном ответила Рози.
Холден сидел на спинке кровати.
— Разве такая мелочь может тебя остановить? — улыбнулся он.
— При чем тут я? Ты чуть не умер от потери крови, получил заражение от пулевой раны в боку. Ты даже не понимаешь, насколько близко ты был к смерти. Ты этого не знаешь, но зато я знаю отлично!
Она даже вздрогнула, вспомнив что-то. Холден посмотрел на нее. Две недели они жили в этом доме как муж и жена, кем собственно и были, если не обращать внимания на такую мелочь, как регистрация. Он почти не помнил, что было в первые дни, только изредка приходя в себя, в основном от боли, ничего не соображая, весь пропитанный болеутоляющими наркотиками. Обычно рядом оказывалась Рози, которая сидела на стуле возле кровати, врач или один из местных «Патриотов», навещавшие его. Через несколько дней он стал приходить в себя чаще и даже мог сидеть.
Она заботилась о нем, кормила его, когда Холден был слишком слаб, чтоб есть самому, купала и перевязывала ему раны. Она ни разу не рассказала ему, как она его спасла, сказав только, что Келли Мартинес, дочь руководителя группировки «Патриотов» в Майями, помогла ей дотащить его до тягача и, что их преследовали армейские грузовики с переодетыми солдатами, что была стрельба. К огромному сожалению, солдаты оказались не переодетые, а самые настоящие. Рози ни разу не упомянула, что была ранена в левое плечо, не сказала и о том, что пуля попала ей в правую голень. Она рассказала о том, что он спас жизнь Мартинес, застрелив человека, который запрыгнул в кабину тягача и пытался ее задушить.
— Куда бы ты ни пошел, я с тобой, — сказала ему Рози.
— Мне бы и жить не хотелось, если б ты не была со мной, — честно сказал ей Дэвид Холден. — Позвони, может, мы сможем связаться с Лютером.
Рози кивнула, засунула руки в карманы юбки и пошла к настенному телефону.
Весь экран занимало дерево, ракурс был выбран так, что дерево казалось непропорционально высоким. Старый дуб уже сбросил листья и чернел на фоне тяжелого свинцового неба. Вокруг был грязно-серый снег. С ветки свисала толстая веревка, на конце завязанная неумелым узлом в петлю.
— Люди рассержены, и иногда этот гнев выливается просто в безудержное насилие. Человека, которого подозревали в принадлежности к так называемым «Патриотам», вытащили из дома и повесили на этом дереве.
Дэвид Холден выключил телевизор, опять почувствовав приступ боли в правом боку, когда поднимал руку. Он закурил.
— Лютер говорит, что Кларк Петровски почти выздоровел. Черт! Но Кларк же мне в отцы годится. Мы уже слишком долго прячемся в этой дыре. Если мы и дальше будем сидеть, движение «Патриотов» умрет, и Роман Маковски сможет творить в стране все, что ему заблагорассудится.
— Доктора еще не сказали, что ты в полном порядке, — непререкаемым тоном ответила Рози.
Холден сидел на спинке кровати.
— Разве такая мелочь может тебя остановить? — улыбнулся он.
— При чем тут я? Ты чуть не умер от потери крови, получил заражение от пулевой раны в боку. Ты даже не понимаешь, насколько близко ты был к смерти. Ты этого не знаешь, но зато я знаю отлично!
Она даже вздрогнула, вспомнив что-то. Холден посмотрел на нее. Две недели они жили в этом доме как муж и жена, кем собственно и были, если не обращать внимания на такую мелочь, как регистрация. Он почти не помнил, что было в первые дни, только изредка приходя в себя, в основном от боли, ничего не соображая, весь пропитанный болеутоляющими наркотиками. Обычно рядом оказывалась Рози, которая сидела на стуле возле кровати, врач или один из местных «Патриотов», навещавшие его. Через несколько дней он стал приходить в себя чаще и даже мог сидеть.
Она заботилась о нем, кормила его, когда Холден был слишком слаб, чтоб есть самому, купала и перевязывала ему раны. Она ни разу не рассказала ему, как она его спасла, сказав только, что Келли Мартинес, дочь руководителя группировки «Патриотов» в Майями, помогла ей дотащить его до тягача и, что их преследовали армейские грузовики с переодетыми солдатами, что была стрельба. К огромному сожалению, солдаты оказались не переодетые, а самые настоящие. Рози ни разу не упомянула, что была ранена в левое плечо, не сказала и о том, что пуля попала ей в правую голень. Она рассказала о том, что он спас жизнь Мартинес, застрелив человека, который запрыгнул в кабину тягача и пытался ее задушить.
— Куда бы ты ни пошел, я с тобой, — сказала ему Рози.
— Мне бы и жить не хотелось, если б ты не была со мной, — честно сказал ей Дэвид Холден. — Позвони, может, мы сможем связаться с Лютером.
Рози кивнула, засунула руки в карманы юбки и пошла к настенному телефону.
Глава вторая
Ручей был почти ледяной и кристально чистый, но для уверенности им приходилось кипятить воду для питья и стряпанья, хотя купались они без опаски. Последние дни температура резко упала, и Керни пришлось соорудить для Линды что-то вроде душа с солнечным подогревом.
Как будто погода подавала им сигнал. Пора и убивать. Медовый месяц кончился, и еще много работы.
Джеффри Керни не мог уйти от своей обязанности, хоть и старался. Он приехал в Соединенные Штаты почти незаконно, чтобы выяснить, что же это такое — «Фронт Освобождения Северной Америки». Его следующей задачей было уничтожать, ликвидировать, обезвреживать. Необходимо было помочь Канаде, в которой поднималась волна насилия, спровоцированная ФОСА, так же, как и в Соединенных Штатах. Но настоящая причина, почему английская Секретная служба прислала его, была ясна и ребенку. Если экономика Соединенных Штатов рухнет, она потянет за собой все страны Европейского содружества. Мировая депрессия была бы неминуема.
Дважды он проникал в ближайший городок, чтобы купить сигареты и газеты. Керни мог выжить практически в любой обстановке, но с сигаретами это можно было делать комфортней. Тогда же он купил и газеты, которые тщательно просмотрел, выискивая нужную информацию между строк, и особенно внимательно просматривая объявления о продаже.
Лишь два дня назад, вернувшись из очередной вылазки в городок, он нашел то, чего давно уже ждал. «Продается темно вишневый «Роллс-Ройс Корниш», с правым рулем, дополнительное оборудование. Обращаться только заинтересованным в покупке. Цена строго 42750 долларов».
— О чем ты думаешь? — Керни услышал голос Линды, которая незаметно подошла сзади. Она отдала ему рубашку, которую вчера постирала для него. Женщина смотрела ему прямо в глаза.
— Мы уезжаем, да?
— Тут есть одно интересное объявление в газете. Там говорится, что у меня должна быть встреча, чтобы получить новые приказы и новое оборудование. Я боюсь, это строго обязательно на сей раз.
— А что же ты сделаешь со мной?
— В общем-то масса вариантов. Я просто скажу своим боссам, что ты — мой проводник. Англичане всегда нанимают местных для сопровождения и помощи. Это старая и уважаемая традиция. Против этого никто не станет возражать, крошка.
Он поднял ее за подбородок и чмокнул в губы.
— Не бросай меня, — прошептала она.
Как будто погода подавала им сигнал. Пора и убивать. Медовый месяц кончился, и еще много работы.
Джеффри Керни не мог уйти от своей обязанности, хоть и старался. Он приехал в Соединенные Штаты почти незаконно, чтобы выяснить, что же это такое — «Фронт Освобождения Северной Америки». Его следующей задачей было уничтожать, ликвидировать, обезвреживать. Необходимо было помочь Канаде, в которой поднималась волна насилия, спровоцированная ФОСА, так же, как и в Соединенных Штатах. Но настоящая причина, почему английская Секретная служба прислала его, была ясна и ребенку. Если экономика Соединенных Штатов рухнет, она потянет за собой все страны Европейского содружества. Мировая депрессия была бы неминуема.
Дважды он проникал в ближайший городок, чтобы купить сигареты и газеты. Керни мог выжить практически в любой обстановке, но с сигаретами это можно было делать комфортней. Тогда же он купил и газеты, которые тщательно просмотрел, выискивая нужную информацию между строк, и особенно внимательно просматривая объявления о продаже.
Лишь два дня назад, вернувшись из очередной вылазки в городок, он нашел то, чего давно уже ждал. «Продается темно вишневый «Роллс-Ройс Корниш», с правым рулем, дополнительное оборудование. Обращаться только заинтересованным в покупке. Цена строго 42750 долларов».
— О чем ты думаешь? — Керни услышал голос Линды, которая незаметно подошла сзади. Она отдала ему рубашку, которую вчера постирала для него. Женщина смотрела ему прямо в глаза.
— Мы уезжаем, да?
— Тут есть одно интересное объявление в газете. Там говорится, что у меня должна быть встреча, чтобы получить новые приказы и новое оборудование. Я боюсь, это строго обязательно на сей раз.
— А что же ты сделаешь со мной?
— В общем-то масса вариантов. Я просто скажу своим боссам, что ты — мой проводник. Англичане всегда нанимают местных для сопровождения и помощи. Это старая и уважаемая традиция. Против этого никто не станет возражать, крошка.
Он поднял ее за подбородок и чмокнул в губы.
— Не бросай меня, — прошептала она.
Глава третья
Этой ночью они спали в лесу, чувствуя себя на свободе после добровольного двухнедельного заточения в горах. Машину было трудно замаскировать, поэтому они не хотели рисковать и ночевали в лесу неподалеку от нее.
Они выехали до рассвета, пытаясь держаться сельских дорог, что на этой машине было чертовски сложно. Керни говорил себе, что, наверное, смог бы проскочить мимо дорожных застав, но он не хотел рисковать, везя с собой Линду. К полудню им все-таки пришлось вернуться на шоссе, так как они подъезжали к Эшвиллю, Северная Каролина.
Они сидели в машине и примерно два часа ждали, пока подойдет их очередь. Когда они подъехали к посту, им пришлось выйти, представить на проверку свой багаж. Самих их проверили металлоискателями, пришлось отвечать на массу идиотских вопросов. Пока изучали их документы, машину проверили на наличие взрывчатки, а потом еще привели и собаку-ищейку. Наконец, после всех проверок возле поста, их впустили в город.
В отеле им пришлось заполнить гостевые карточки в трех экземплярах. Один для местной полиции, другой для федеральной службы, а третий, как и раньше, для администрации отеля.
Пока Керни и Линда дошли до номера, они решили, что в комнатах вполне могут быть электронные уши, поэтому самые важные вопросы они будут обсуждать в душе, открыв на полную воду. Линда засмеялась и сказала, что это только предлог, чтобы он мог потереть ей спинку. В этом тоже была доля правды.
Они выехали до рассвета, пытаясь держаться сельских дорог, что на этой машине было чертовски сложно. Керни говорил себе, что, наверное, смог бы проскочить мимо дорожных застав, но он не хотел рисковать, везя с собой Линду. К полудню им все-таки пришлось вернуться на шоссе, так как они подъезжали к Эшвиллю, Северная Каролина.
Они сидели в машине и примерно два часа ждали, пока подойдет их очередь. Когда они подъехали к посту, им пришлось выйти, представить на проверку свой багаж. Самих их проверили металлоискателями, пришлось отвечать на массу идиотских вопросов. Пока изучали их документы, машину проверили на наличие взрывчатки, а потом еще привели и собаку-ищейку. Наконец, после всех проверок возле поста, их впустили в город.
В отеле им пришлось заполнить гостевые карточки в трех экземплярах. Один для местной полиции, другой для федеральной службы, а третий, как и раньше, для администрации отеля.
Пока Керни и Линда дошли до номера, они решили, что в комнатах вполне могут быть электронные уши, поэтому самые важные вопросы они будут обсуждать в душе, открыв на полную воду. Линда засмеялась и сказала, что это только предлог, чтобы он мог потереть ей спинку. В этом тоже была доля правды.
Глава четвертая
Дэвид Холден посмотрел на часы. Через полчаса их должны были увезти из округа Колумбия в новый лагерь «Патриотов», примерно в шестидесяти милях севернее. Они с Рози почти не разговаривали с тех пор, как им сообщили, что машина уже выехала. Нужно было готовиться к отъезду, и на разговоры не было времени.
Он отрастил бороду и усы за те две недели, пока они жили здесь. Но, чтобы выехать из Колумбии совершенно безопасно, им нужно было еще больше изменить свою внешность. Покрасив ему волосы, Рози заверила его, что краска обязательно смоется, а если не смоется, то ему все равно так лучше. Сама она была теперь рыжей, и ей очень шла смуглая кожа. Специальные контактные линзы превратили ее зеленые глаза в светло-голубые.
Он завязал галстук и одел очки, с небольшим увеличением, в тяжелой оправе. Рози покрасила ему волосы в пепельный цвет, а потом сделала такими же бороду и усы. Одев очки, он не узнал сам себя.
Если машина была специально не оборудована, то прятать в ней оружие, значило искать неприятности. Судя по тому, что передавали в вечерних новостях, военные патрули на дорожных постах использовали электронное оборудование для обыска людей и машин. Если бы их двоих, безоружных, опознали, то арест, а скорее всего не арест, а убийство, были бы неминуемы.
Поэтому они решили стараться избегать посты и ехать по проселочным дорогам, а если придется, идти пешком, но не оставаться безоружными.
Дэвид Холден обнял Рози.
— Когда-нибудь у нас будет дом, я обещаю. Только не забудь мне напомнить, хорошо?
— Я напомню, Дэвид.
Он поцеловал ее в губы и, взглянув на ее волосы, сказал:
— Красиво получилось, но брюнеткой ты мне больше нравишься.
— Ты мне тоже больше нравишься брюнетом, — улыбнулась она.
Он помог ей одеть пальто. Надевая свою тяжелую кожаную куртку, Холден увидел, что Рози, отодвинув шторы, смотрит в окно.
— Они уже здесь.
Дэвид Холден подхватил сумки. Они посмотрели друг на друга, потом еще раз оглянулись на дом. Рози открыла дверь и вышла, он вышел за ней в ночь.
Он отрастил бороду и усы за те две недели, пока они жили здесь. Но, чтобы выехать из Колумбии совершенно безопасно, им нужно было еще больше изменить свою внешность. Покрасив ему волосы, Рози заверила его, что краска обязательно смоется, а если не смоется, то ему все равно так лучше. Сама она была теперь рыжей, и ей очень шла смуглая кожа. Специальные контактные линзы превратили ее зеленые глаза в светло-голубые.
Он завязал галстук и одел очки, с небольшим увеличением, в тяжелой оправе. Рози покрасила ему волосы в пепельный цвет, а потом сделала такими же бороду и усы. Одев очки, он не узнал сам себя.
Если машина была специально не оборудована, то прятать в ней оружие, значило искать неприятности. Судя по тому, что передавали в вечерних новостях, военные патрули на дорожных постах использовали электронное оборудование для обыска людей и машин. Если бы их двоих, безоружных, опознали, то арест, а скорее всего не арест, а убийство, были бы неминуемы.
Поэтому они решили стараться избегать посты и ехать по проселочным дорогам, а если придется, идти пешком, но не оставаться безоружными.
Дэвид Холден обнял Рози.
— Когда-нибудь у нас будет дом, я обещаю. Только не забудь мне напомнить, хорошо?
— Я напомню, Дэвид.
Он поцеловал ее в губы и, взглянув на ее волосы, сказал:
— Красиво получилось, но брюнеткой ты мне больше нравишься.
— Ты мне тоже больше нравишься брюнетом, — улыбнулась она.
Он помог ей одеть пальто. Надевая свою тяжелую кожаную куртку, Холден увидел, что Рози, отодвинув шторы, смотрит в окно.
— Они уже здесь.
Дэвид Холден подхватил сумки. Они посмотрели друг на друга, потом еще раз оглянулись на дом. Рози открыла дверь и вышла, он вышел за ней в ночь.
Глава пятая
Пока машина ехала по темным улицам Колумбии, Холден держал руку Рози в своей. Водитель, «патриот», которого звали Боб Амато, похоже, знал свое дело. Женщина, сидевшая рядом с ним на переднем сиденье, наконец, нарушила тишину:
— Говорят, что сегодня президент Маковски…
— Пожалуйста, не используйте вместе слова «президент» и Маковски. Конечно, это каприз с моей стороны, но… — Холден не договорил.
— Маковски должен сегодня объявить, что из-за нарастающего насилия со стороны «Патриотов» он вынужден ввести в некоторых районах военно-полевой суд.
Боб Амато добавил:
— Это значит, что он больше не будет возиться со всеми этими маленькими неудобствами вроде ордера на обыск или на арест. Они просто вешают нас, доктор Холден.
— Зовите меня просто Дэвид, Боб. Вы говорите, они нас вешают. Значит, у нас просто не остается другого выхода. Только бороться против того, что Маковски пытается сделать со страной. Мы не можем больше надеяться на компромисс, потому что дальше будет только хуже.
Руфь сказала:
— Нам нужны люди. Дэвид. Маковски использует против нас армейские соединения. Без людей нам долго не продержаться, но вместо того, чтобы помогать нам, американские граждане сами помогают Маковски обратить себя в рабство. Если бы мы только могли повлиять на общественное мнение.
— Похоже, что люди Маковски составляют список неугодных, совсем как китайские коммунисты. Они проводят выборочные аресты, чтобы нагнать страху на основную массу населения, — сказал Боб Амато.
Руфь Лидс прервала его:
— Одного из нашей местной группы поймали при обыске на дороге. Все, что у него было, это спортивный пистолет 22-го калибра. В официальном отчете сказано, что он пытался открыть огонь по военнослужащим армии США из автомата. Он мертв.
Машина остановилась у светофора, и Дэвид Холден стряхнул пепел в окно.
— Все эти вещи мы должны документировать. Все то, что сможем использовать в мировой прессе.
— Теперь понятно, почему вы захотели со мной встретиться, — засмеялась Руфь Лидс.
Холден затушил сигарету.
— Я не хотел, чтобы вы или Боб рисковали своей жизнью, сопровождая нас. Мы могли сами взять машину…
Боб перебил его:
— Хотя я и полицейский, но, даже со мной, нас могут остановить. Сами по себе, не зная города и местности, вы бы никогда не выехали отсюда живыми. Что касается Руфи, то она не только чертовски хороший журналист, но она еще и отлично стреляет. Кстати, газета Руфи до сих пор старается печатать только правду.
— Неизвестно, сколько мы еще продержимся. Через несколько дней Маковски собирает национальную конференцию редакторов крупнейших газет. Я думаю, он хочет им намекнуть, конечно, пока очень осторожно, что, если они не будут играть в его игры, то их бизнесу конец. Подумайте, ему достаточно объявить чрезвычайное положение в том районе, где печатается оппозиционная газета, а потом прекратить или ограничить поставку бумаги и типографской краски, или просто закрыть газету под предлогом, что она подрывает авторитет местных властей.
Холден почувствовал, как в темноте Рози сжала ему руку.
— Мисс Лидс, если вы сможете доставать информацию о таких случаях, как с тем убитым «патриотом», о котором вы рассказывали, это большая помощь. Если правительство хочет обливать нас грязью, то нам придется обливать грязью правительство. Но, в конце концов, правда на нашей стороне.
Дэвид Холден хотел еще что-то сказать, но потом заметил, что машина останавливается, а в зеркале заднего вида видны мигалки полицейской машины.
— Военная полиция. Может, пронесет. Может, это — служба безопасности, тогда будет сложнее. Ремни пусть будут пристегнуты, — объявил Боб.
Дэвид Холден положил руку на рукоять «Беретты» под рубашкой за поясом, а Рози Шеперд открыла сумочку и вытащила свой «Глок-17», который она носила вместе с ножом.
— Говорят, что сегодня президент Маковски…
— Пожалуйста, не используйте вместе слова «президент» и Маковски. Конечно, это каприз с моей стороны, но… — Холден не договорил.
— Маковски должен сегодня объявить, что из-за нарастающего насилия со стороны «Патриотов» он вынужден ввести в некоторых районах военно-полевой суд.
Боб Амато добавил:
— Это значит, что он больше не будет возиться со всеми этими маленькими неудобствами вроде ордера на обыск или на арест. Они просто вешают нас, доктор Холден.
— Зовите меня просто Дэвид, Боб. Вы говорите, они нас вешают. Значит, у нас просто не остается другого выхода. Только бороться против того, что Маковски пытается сделать со страной. Мы не можем больше надеяться на компромисс, потому что дальше будет только хуже.
Руфь сказала:
— Нам нужны люди. Дэвид. Маковски использует против нас армейские соединения. Без людей нам долго не продержаться, но вместо того, чтобы помогать нам, американские граждане сами помогают Маковски обратить себя в рабство. Если бы мы только могли повлиять на общественное мнение.
— Похоже, что люди Маковски составляют список неугодных, совсем как китайские коммунисты. Они проводят выборочные аресты, чтобы нагнать страху на основную массу населения, — сказал Боб Амато.
Руфь Лидс прервала его:
— Одного из нашей местной группы поймали при обыске на дороге. Все, что у него было, это спортивный пистолет 22-го калибра. В официальном отчете сказано, что он пытался открыть огонь по военнослужащим армии США из автомата. Он мертв.
Машина остановилась у светофора, и Дэвид Холден стряхнул пепел в окно.
— Все эти вещи мы должны документировать. Все то, что сможем использовать в мировой прессе.
— Теперь понятно, почему вы захотели со мной встретиться, — засмеялась Руфь Лидс.
Холден затушил сигарету.
— Я не хотел, чтобы вы или Боб рисковали своей жизнью, сопровождая нас. Мы могли сами взять машину…
Боб перебил его:
— Хотя я и полицейский, но, даже со мной, нас могут остановить. Сами по себе, не зная города и местности, вы бы никогда не выехали отсюда живыми. Что касается Руфи, то она не только чертовски хороший журналист, но она еще и отлично стреляет. Кстати, газета Руфи до сих пор старается печатать только правду.
— Неизвестно, сколько мы еще продержимся. Через несколько дней Маковски собирает национальную конференцию редакторов крупнейших газет. Я думаю, он хочет им намекнуть, конечно, пока очень осторожно, что, если они не будут играть в его игры, то их бизнесу конец. Подумайте, ему достаточно объявить чрезвычайное положение в том районе, где печатается оппозиционная газета, а потом прекратить или ограничить поставку бумаги и типографской краски, или просто закрыть газету под предлогом, что она подрывает авторитет местных властей.
Холден почувствовал, как в темноте Рози сжала ему руку.
— Мисс Лидс, если вы сможете доставать информацию о таких случаях, как с тем убитым «патриотом», о котором вы рассказывали, это большая помощь. Если правительство хочет обливать нас грязью, то нам придется обливать грязью правительство. Но, в конце концов, правда на нашей стороне.
Дэвид Холден хотел еще что-то сказать, но потом заметил, что машина останавливается, а в зеркале заднего вида видны мигалки полицейской машины.
— Военная полиция. Может, пронесет. Может, это — служба безопасности, тогда будет сложнее. Ремни пусть будут пристегнуты, — объявил Боб.
Дэвид Холден положил руку на рукоять «Беретты» под рубашкой за поясом, а Рози Шеперд открыла сумочку и вытащила свой «Глок-17», который она носила вместе с ножом.
Глава шестая
Боб Амато вышел из машины. Руфь Лидс прошептала, глядя через голову Холдена и Рози Шеперд:
— Если значок Боба и полицейское удостоверение не сработают, то у нас будут большие проблемы.
Холден посмотрел на Рози. Она держала по пистолету в каждой руке, положив руки на колени и прикрыв их складками платья.
— Что бы ни случилось, — сказала она, — если нам придется бросить машину, мы должны достать чемодан с «Узи». В нем все запасные обоймы, к этим малышам тоже.
Дэвид Холден кивнул, сжимая в руке свою «Беретту». Если это обычная военная полиция и они просто делают свою работу, то надо было найти бескровный выход. У него до сих пор был принцип: не убивать и не ранить служащих правительственных сил безопасности или солдат.
Холдену даже не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, что происходит позади машины. Двое полицейских внезапно схватили Амато, он потерял равновесие, и они сбили его с ног. Один из них ударил его дубинкой, попав по голове и плечу.
— Руфь, садитесь за руль, — бросил Холден, видя, что Рози уже выпрыгивает из машины со своей стороны. Он услышал крик Рози:
— Стоять, задницы!
Она держала пистолеты на уровне груди, целясь в обоих полицейских.
— Вы слышали, что сказала дама? Не шевелитесь! К тому же она стреляет лучше, чем я, и уж точно лучше, чем любой из вас.
Дэвид Холден начал подходить к ним, сжимая в руке «Беретту», а второй рукой расстегивая кобуру со второй «Береттой».
Полицейский с дубинкой застыл, как статуя, с поднятой рукой, собираясь ударить Амато еще раз. Второй держал руки по швам. Холден подошел ближе и увидел, что кобура у него расстегнута.
— Дружеский совет — забудь про свой пистолет.
— Ты, с дубинкой, — скомандовала Рози, — подними левую руку и возьми дубинку за другой конец. Стой так и держи руки как можно выше. Если пошевелишься, ты мертвец!
— Сейчас здесь будет подкрепление…
— Заткнись, Чарли.
Холден целился из пистолетов в обоих полицейских. В желтом свете фонаря с другой стороны улицы Холден ясно видел эмблему, нашитую на форме каждого из них. Это была та же эмблема, которую он видел на людях, убивших президента в пансионате, и та же эмблема, что и у солдат, которые едва не прикончили его возле гаража. Рози приказала:
— Ты, болтун! — и она пистолетом показала на того, кто приказал Чарли заткнуться. — Левой рукой очень медленно расстегни пряжку на поясе и медленно опусти пояс вместе с кобурой вниз. Если будешь шевелиться слишком быстро, больше не будешь шевелиться вообще. Давай!
Второй полицейский медленно расстегнул пряжку, и пояс вместе с пистолетом в кобуре упал на дорогу.
— Теперь два больших шага назад, встань на колени, а руки сложи на затылке. Вот и хорошо. Эй, малыш!
Холден не сразу понял, что она обращается к нему.
— Да.
— Покажи ему, как надо пользоваться наручниками, если умеешь.
— Да, мамочка, — усмехнулся Холден.
Он подошел к полицейскому и подобрал пояс, на котором был чехол для наручников. Он открыл чехол и, достав наручники, застегнул их на запястьях первого полицейского. То же самое они проделали и со вторым, а потом Холден обыскал их на случай, если бы у них был запасной ключ. Потом Рози подошла ко второму полицейскому, взяла у него из рук дубинку и, достав наручники, защелкнула их гораздо профессиональнее Холдена.
— Повернись, задница! — рявкнула Рози.
Человек повернулся.
— Ну, так в чем дело, почему ты его ударил?
— Прекрати.
— Что? Парень, в чем дело?
— Я сказал: прекрати обзывать меня!
— Послушай, дорогуша, ты скажешь мне, что я хочу знать или ты получишь что-то похуже клички. Так почему ты ударил этого человека?
— Он сам напросился.
Рози улыбнулась. Потом дубинка у нее в руках начала двигаться, как бы сама собой и шарахнула человека так, что он упал на колени.
— Послушай, задница, или ты ответишь мне, или в следующий раз я тебе вмажу, сам знаешь по чему. Понятно?
Он кивнул.
— Не слышу.
— Да, мэм.
Рози отступила назад.
— Что вам приказали?
— Мы должны были…
— Чарли…
Холден ткнул дулом пистолета в затылок второго полицейского. Он замолчал.
— Ладно, говори, что вам приказали?
— Нам сказали, что детектив Амато — один из руководителей «Патриотов». Мы должны были преследовать его, пока не найдем подходящего места, а потом прикончить. Мы его потеряли, когда он выехал из дому, но потом, через пару кварталов, опять сели ему на хвост.
Руфь Лидс вышла из машины и теперь сидела рядом с Бобом Амато, положив его голову себе на колени. По лицу Амато текла кровь, и хотя он пытался встать — это с трудом ему удавалось.
— Вы те же подонки, которые убили моего лейтенанта, да? Да?!
Он вытащил револьвер из-за пояса, но Руфь Лидс схватила его за руку, пытаясь удержать.
— Ты вызывал подкрепление, Чарли? — рявкнула Рози.
— Нет, мэм.
— Кто приказал его убить?
— Капитан.
— Как зовут капитана?
— Капитан Стивен Ковальски.
— Чарли, что означает ваша эмблема?
— Силы особого назначения в распоряжении президента. Они называются «Ударные отряды».
— Кто ваш начальник, кроме этого ублюдка, который называет себя президентом?
— Мистер Хобарт Таунс, мэм.
— Почему гражданский руководит армейским подразделением?
— Я не знаю.
Рози положила дубинку ему на голову. Он закричал:
— Да не знаю я!
— Где они набирают всякую сволочь вроде тебя?
Он не ответил сразу, и Рози наклонилась, глядя ему прямо в глаза.
— Где они набирают всякую сволочь вроде тебя, Чарли?
— В тюрьмах.
— В тюрьмах?
Холден почувствовал, что у него отвалилась челюсть.
— Да, мэм.
— А ты за что сидел?
— Э… Это была ошибка…
— За что?!
— За изнасилование.
— Не надо… — закричал Холден.
Рози держала дубинку двумя руками и душила беднягу, остановилась она только, когда чуть не свернула ему шею.
— А твой напарник? — рявкнула Рози.
— Он говорит, несколько вооруженных ограблений.
— А как насчет вашего капитана, этой скотины Стивена Ковальски?
— Я точно не знаю.
— Тогда, что о нем говорят?
— Говорят, что он сидел за ограбления и убийства, но я больше ничего не знаю.
Рози отступила назад и ударила его ногой в грудь. Мужчина растянулся на асфальте. Она посмотрела на Дэвида.
— Что с ним делать? Убить? Но я не могу…
— О, Боже, не надо… — мужчина кое-как поднялся на колени, но потерял равновесие и упал лицом вперед. — Пожалуйста.
— Из каких вы тюрем? — спросил Холден.
— Из федеральных.
— Вы — военные?
— Я думаю, все… Послушайте, не позволяйте этой сумасшедшей сучке…
Холден закрыл глаза. Он услышал, что мужчина закричал. Когда он открыл глаза, то увидел, что Рози изо всех сил прижимает дубинкой лицо полицейского к асфальту.
— Что случилось с настоящими военными? — Холден посмотрел на Рози, а потом на мужчину, ожидая ответа.
— Я точно не знаю.
— Говори, что знаешь, Чарли.
— Ребята рассказывают… Говорят, что всех высших офицеров арестовали, потому что они отказались подчиняться. Я имею в виду, все эти генералы и остальное дерьмо, и еще некоторые другие.
— Какие другие? — мягко спросил Холден.
— Военные специалисты. Такие, как офицеры морской пехоты и сил особого назначения.
— Что ты еще знаешь? — спросил Холден.
— Ничего. О, Господи, правда, ничего!
Холден посмотрел на Рози.
В желтом свете фонарей ее рыжие волосы приобрели какой-то неестественный цвет. Ему показалось, что все, что происходит — ненастоящее. Это было, как кошмар. Его жена Элизабет и дети убиты террористами ФОСА. Президент Соединенных Штатов убит людьми в форме вооруженных сил США, на самом деле убийц и насильников, из которых Роман Маковски создал свою личную гвардию, свое личное СС.
— Если значок Боба и полицейское удостоверение не сработают, то у нас будут большие проблемы.
Холден посмотрел на Рози. Она держала по пистолету в каждой руке, положив руки на колени и прикрыв их складками платья.
— Что бы ни случилось, — сказала она, — если нам придется бросить машину, мы должны достать чемодан с «Узи». В нем все запасные обоймы, к этим малышам тоже.
Дэвид Холден кивнул, сжимая в руке свою «Беретту». Если это обычная военная полиция и они просто делают свою работу, то надо было найти бескровный выход. У него до сих пор был принцип: не убивать и не ранить служащих правительственных сил безопасности или солдат.
Холдену даже не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, что происходит позади машины. Двое полицейских внезапно схватили Амато, он потерял равновесие, и они сбили его с ног. Один из них ударил его дубинкой, попав по голове и плечу.
— Руфь, садитесь за руль, — бросил Холден, видя, что Рози уже выпрыгивает из машины со своей стороны. Он услышал крик Рози:
— Стоять, задницы!
Она держала пистолеты на уровне груди, целясь в обоих полицейских.
— Вы слышали, что сказала дама? Не шевелитесь! К тому же она стреляет лучше, чем я, и уж точно лучше, чем любой из вас.
Дэвид Холден начал подходить к ним, сжимая в руке «Беретту», а второй рукой расстегивая кобуру со второй «Береттой».
Полицейский с дубинкой застыл, как статуя, с поднятой рукой, собираясь ударить Амато еще раз. Второй держал руки по швам. Холден подошел ближе и увидел, что кобура у него расстегнута.
— Дружеский совет — забудь про свой пистолет.
— Ты, с дубинкой, — скомандовала Рози, — подними левую руку и возьми дубинку за другой конец. Стой так и держи руки как можно выше. Если пошевелишься, ты мертвец!
— Сейчас здесь будет подкрепление…
— Заткнись, Чарли.
Холден целился из пистолетов в обоих полицейских. В желтом свете фонаря с другой стороны улицы Холден ясно видел эмблему, нашитую на форме каждого из них. Это была та же эмблема, которую он видел на людях, убивших президента в пансионате, и та же эмблема, что и у солдат, которые едва не прикончили его возле гаража. Рози приказала:
— Ты, болтун! — и она пистолетом показала на того, кто приказал Чарли заткнуться. — Левой рукой очень медленно расстегни пряжку на поясе и медленно опусти пояс вместе с кобурой вниз. Если будешь шевелиться слишком быстро, больше не будешь шевелиться вообще. Давай!
Второй полицейский медленно расстегнул пряжку, и пояс вместе с пистолетом в кобуре упал на дорогу.
— Теперь два больших шага назад, встань на колени, а руки сложи на затылке. Вот и хорошо. Эй, малыш!
Холден не сразу понял, что она обращается к нему.
— Да.
— Покажи ему, как надо пользоваться наручниками, если умеешь.
— Да, мамочка, — усмехнулся Холден.
Он подошел к полицейскому и подобрал пояс, на котором был чехол для наручников. Он открыл чехол и, достав наручники, застегнул их на запястьях первого полицейского. То же самое они проделали и со вторым, а потом Холден обыскал их на случай, если бы у них был запасной ключ. Потом Рози подошла ко второму полицейскому, взяла у него из рук дубинку и, достав наручники, защелкнула их гораздо профессиональнее Холдена.
— Повернись, задница! — рявкнула Рози.
Человек повернулся.
— Ну, так в чем дело, почему ты его ударил?
— Прекрати.
— Что? Парень, в чем дело?
— Я сказал: прекрати обзывать меня!
— Послушай, дорогуша, ты скажешь мне, что я хочу знать или ты получишь что-то похуже клички. Так почему ты ударил этого человека?
— Он сам напросился.
Рози улыбнулась. Потом дубинка у нее в руках начала двигаться, как бы сама собой и шарахнула человека так, что он упал на колени.
— Послушай, задница, или ты ответишь мне, или в следующий раз я тебе вмажу, сам знаешь по чему. Понятно?
Он кивнул.
— Не слышу.
— Да, мэм.
Рози отступила назад.
— Что вам приказали?
— Мы должны были…
— Чарли…
Холден ткнул дулом пистолета в затылок второго полицейского. Он замолчал.
— Ладно, говори, что вам приказали?
— Нам сказали, что детектив Амато — один из руководителей «Патриотов». Мы должны были преследовать его, пока не найдем подходящего места, а потом прикончить. Мы его потеряли, когда он выехал из дому, но потом, через пару кварталов, опять сели ему на хвост.
Руфь Лидс вышла из машины и теперь сидела рядом с Бобом Амато, положив его голову себе на колени. По лицу Амато текла кровь, и хотя он пытался встать — это с трудом ему удавалось.
— Вы те же подонки, которые убили моего лейтенанта, да? Да?!
Он вытащил револьвер из-за пояса, но Руфь Лидс схватила его за руку, пытаясь удержать.
— Ты вызывал подкрепление, Чарли? — рявкнула Рози.
— Нет, мэм.
— Кто приказал его убить?
— Капитан.
— Как зовут капитана?
— Капитан Стивен Ковальски.
— Чарли, что означает ваша эмблема?
— Силы особого назначения в распоряжении президента. Они называются «Ударные отряды».
— Кто ваш начальник, кроме этого ублюдка, который называет себя президентом?
— Мистер Хобарт Таунс, мэм.
— Почему гражданский руководит армейским подразделением?
— Я не знаю.
Рози положила дубинку ему на голову. Он закричал:
— Да не знаю я!
— Где они набирают всякую сволочь вроде тебя?
Он не ответил сразу, и Рози наклонилась, глядя ему прямо в глаза.
— Где они набирают всякую сволочь вроде тебя, Чарли?
— В тюрьмах.
— В тюрьмах?
Холден почувствовал, что у него отвалилась челюсть.
— Да, мэм.
— А ты за что сидел?
— Э… Это была ошибка…
— За что?!
— За изнасилование.
— Не надо… — закричал Холден.
Рози держала дубинку двумя руками и душила беднягу, остановилась она только, когда чуть не свернула ему шею.
— А твой напарник? — рявкнула Рози.
— Он говорит, несколько вооруженных ограблений.
— А как насчет вашего капитана, этой скотины Стивена Ковальски?
— Я точно не знаю.
— Тогда, что о нем говорят?
— Говорят, что он сидел за ограбления и убийства, но я больше ничего не знаю.
Рози отступила назад и ударила его ногой в грудь. Мужчина растянулся на асфальте. Она посмотрела на Дэвида.
— Что с ним делать? Убить? Но я не могу…
— О, Боже, не надо… — мужчина кое-как поднялся на колени, но потерял равновесие и упал лицом вперед. — Пожалуйста.
— Из каких вы тюрем? — спросил Холден.
— Из федеральных.
— Вы — военные?
— Я думаю, все… Послушайте, не позволяйте этой сумасшедшей сучке…
Холден закрыл глаза. Он услышал, что мужчина закричал. Когда он открыл глаза, то увидел, что Рози изо всех сил прижимает дубинкой лицо полицейского к асфальту.
— Что случилось с настоящими военными? — Холден посмотрел на Рози, а потом на мужчину, ожидая ответа.
— Я точно не знаю.
— Говори, что знаешь, Чарли.
— Ребята рассказывают… Говорят, что всех высших офицеров арестовали, потому что они отказались подчиняться. Я имею в виду, все эти генералы и остальное дерьмо, и еще некоторые другие.
— Какие другие? — мягко спросил Холден.
— Военные специалисты. Такие, как офицеры морской пехоты и сил особого назначения.
— Что ты еще знаешь? — спросил Холден.
— Ничего. О, Господи, правда, ничего!
Холден посмотрел на Рози.
В желтом свете фонарей ее рыжие волосы приобрели какой-то неестественный цвет. Ему показалось, что все, что происходит — ненастоящее. Это было, как кошмар. Его жена Элизабет и дети убиты террористами ФОСА. Президент Соединенных Штатов убит людьми в форме вооруженных сил США, на самом деле убийц и насильников, из которых Роман Маковски создал свою личную гвардию, свое личное СС.