Эхерн Джерри. Вызов

   Она подняла голову и улыбнулась.
   — Я принесу тебе стакан вина. Это гораздо лучше, чем виски, поверь мне.
   Лилли коснулась его ног. Холодные, как лед, хотя носки были сухие.
   Она быстро поднялась и двинулась на кухню. Взяла стакан с полки, налила портвейна, закрыла бутылку и принесла напиток Мэтью.
   Тот взял стакан, одним глотком выпил половину и вновь откинулся на подушки.
   Лилли присела у него в ногах и принялась снимать с них носки.
   — Что ты делаешь?
   — У тебя холодные ноги. А как твое колено?
   — Онемело.
   — Тебе надо хорошенько попариться в ванной.
   — Позже.
   — Хорошо.
   Она уже сняла оба носка. Затем женщина задрала свой свитер и блузку под ним, а потом прислонила к своему голому горячему животу пятки Мэтью. Вздрогнула от пронизывающего холода.
   — Так лучше, Смит?
   — Да. Ты замечательная женщина.
   — Это ты мне уже говорил.
   — Этот поезд, который видел Уиздом… Там, в вагонах, держат мужчин и женщин. Судя по одежде, они военные. Я видел, как одного из них застрелили. Это что-то вроде концлагеря. Там полно оружия и тяжелой техники. Танки… Это крепость, которую невозможно взять.
   — Как тебя ранили, Смит?
   — Тактическая ошибка. Но рана ведь несерьезная, да?
   Он повернул голову и взглянул на свое плечо.
   — Рана пустяковая, — сказала Лилли. — Ты поправишься через пару дней, это точно.
   Его ноги наконец согрелись и как раз вовремя — зубы Лилли уже начали стучать от холода.
   — Сейчас я приготовлю нам горячий обед.
   Мэтью глотнул портвейна.
   — Только не напивайся, — усмехнулась женщина. — Я жду, что за едой ты будешь развлекать даму беседой.
   — Как бы тебе не разочароваться, — засмеялся Смит.
   — А я рискну. Ладно, пока поспи, а я займусь делами.
   — Но я…
   — Нет.
   Она поднялась, накрыла его ноги пледом и отправилась на кухню.
   Мэтью Смит уснул еще до того, как вышла Лилли.

Глава восьмая

   Он сразу узнал этого человека. У Рикардо Монтенегро было лицо, которое трудно забыть. В молодости — Керни знал это из его досье — Монтенегро заболел оспой, и теперь его лоб, щеки и подбородок покрывали характерные следы этой болезни, оставшиеся на всю жизнь.
   Однако, несмотря на это, Монтенегро продолжал оставаться весьма привлекательным мужчиной, о чем свидетельствовали полдюжины женщин, которые сейчас окружали его, хихикая и строя ему глазки. Ну, может, тут имели значение также и его деньги.
   — Познакомься, Рикардо, — сказал Борзой, и тот медленно повернул голову. — Это Тэд Борден.
   — Рад видеть тебя, amigo, — широко улыбнулся Монтенегро, протягивая руку.
   Керни пожал его твердую сухую сильную ладонь, ладонь настоящего мужчины.
   — Я тебя тоже, приятель, — ответил он.
   Их глаза на миг встретились. Пронзительный взгляд Монтенегро заставил Керни на долю секунды отключиться от действительности. Тот словно гипнотизировал его.
   — Кажется, Тэд — это тот человек, который мне нужен, — сказал Борзой с улыбкой.
   — Хорошо, — кивнул Монтенегро. — Я знаю, что ты очень долго искал подходящую кандидатуру.
   — Ну, он еще слегка неотесан, — рассмеялся Борзой, дружески похлопывая Керни по плечу, — но это поправимо. Он настоящий алмаз, но только нуждается в огранке, чтобы засверкать, как бриллиант.
   Монтенегро повернулся к женщинам и жестом приказал им отойти. Трое мужчин остались одни возле столика в углу большого зала.
   Эта вечеринка отличалась от тех, к которым привыкли здесь, в доме на пляже, как пьяная оргия от королевского бала. На ней не присутствовал никто из костоломов Борзого, кроме, правда, Косяка, который практически всегда находился рядом с шефом. Из обитателей дома были только они втроем и женщины, чтобы поддержать компанию. Среди них и Линда.
   Зато присутствовали другие гости — какие-то иностранцы, одетые так же богато и безукоризненно, как и Рикардо Монтенегро; местный шериф со своим заместителем, окружной судья, несколько бизнесменов и даже один известный журналист из Метроу.
   Негромко звучала классическая музыка — Бах, Шопен, а основным напитком было шампанское.
   — Вижу, вас заинтересовало мое лицо, — сказал Монтенегро Керни, и улыбка на миг исчезла с его губ.
   Тот сделал вид, что смутился, и пожал плечами.
   — Когда я был маленьким, то заболел и чуть не умер. Оспа. Вот это осталось на память о ней.
   Он усмехнулся и взял с подноса бокал с шампанским. Такие подносы разносили девушки, очень скупо одетые в какие-то прозрачные мини-юбочки и блузки. На серебряных блюдцах стояли бокалы с шампанским, лежали бутерброды и фрукты; на одном Керни даже заметил миниатюрные коробочки с кокаином и какие-то разноцветные таблетки.
   — Ну а что такого особого ты разглядел в Тэде, Дмитрий? — спросил Монтенегро.
   Борзой рассмеялся.
   — Я, конечно, не хочу, чтобы он зазнался, но должен сказать, что мне еще не приходилось видеть такого уверенного в себе человека. И мне нравится, что он сначала думает, а потом уже открывает рот. И внешность у него подходящая, и обаяние просто колоссальное.
   Конечно, придется привлечь специалистов, чтобы подправить его лексикон и поставить дикцию. Мы также научим его хорошо одеваться и привьем вкус; кое над чем еще предстоит поработать. Но в общем могу сказать, что этот человек идеально нам подходит.
   Керни посмотрел на Борзого. Нечасто с ним такое случалось, но сейчас он был слегка озадачен.
   — Я что-то не врублюсь, мистер Джонсон, — протянул он. — За кого вы меня держите?
   — Называй меня Дмитрием, Тэд, — улыбнулся Борзой.
   — Ну, как скажете. Только…
   Монтенегро глотнул шампанского.
   — Понимаешь, Тэд, — начал он, — уже некоторое время…
   Он прервал и повернулся к Борзому.
   — Думаю, ты сумеешь лучше это объяснить, Дмитрий.
   Борзой с похотливой улыбкой проводил глазами одну из не совсем раздетых девушек с подносом, а потом посмотрел на Керни.
   — Все очень просто. «Фронту Освобождения Северной Америки» нужен человек, который мог бы стать его представителем, якобы лидером. Человек, с которым простые граждане могли бы идентифицировать себя, которому они бы поверили.
   Это должен быть типичный американец с присущим американцам обаянием и широтой души, личность, которая сумеет завоевать сердца и умы людей, станет их идеалом.
   И тогда — учитывая, что политика президента Маковски поставила страну на грань гражданской войны — «Фронт Освобождения» мог бы стать символом единства нации.
   Борзой глотнул шампанского и продолжал.
   — Вот почему мы искали подходящего для такой роли человека. Он должен отвечать всем требованиям простого американца, люди должны любить его, уважать и главное — верить ему.
   Мы подготовим ему надлежащую биографию, к которой невозможно будет придраться, и выведем на сцену. Своим личным магнетизмом и правильными словами этот человек увлечет за собой массы и сможет управлять ими по своему усмотрению.
   Борзой умолк и хлопнул Керни по плечу.
   — Так что прими мои поздравления, Тэд, — сказал он после паузы. — Именно тебя мы выбрали в качестве нового лидера «Фронта Освобождения Северной Америки».
   Борзой протянул ему руку.
   — Это большая честь, Тэд.
   Керни молча пожал его ладонь, не зная, что еще он может сделать в такой ситуации.

Глава девятая

   Дэвид Холден резким движением отогнул назад голову часового и с силой провел по его горлу лезвием ножа, отвернув свое лицо, чтобы в него не попала струя крови.
   В связи с последними достижениями медицины Холден ввел среди «патриотов» строгие правила — идя на операцию, в которой предстояло применять холодное оружие, каждый был обязан одевать перчатки, а также другими средствами предохранять свое тело от попадания на него чужой крови.
   А ножи, которые использовались для убийства, запрещено было брать в зубы отныне и навсегда. Те, кто хотел выглядеть, как пираты из дешевых фильмов, теперь должны были покинуть ряды «Патриотов» и сражаться с «Ударными отрядами» в одиночку.
   Риск заражения от чужой крови не был велик, но он существовал и не стоило пренебрегать опасностью — ведь потом можно было долго и мучительно умирать без всякой надежды на спасение.
   Вот, собственно, и все, что Холден знал о СПИДе, но этого было достаточно, чтобы он принял меры предосторожности.
   Что ж, в любой войне больше всего страдают простые солдаты.
   Оттащив тело в пространство между двумя припаркованными машинами, Холден взял рацию и азбукой Морзе передал короткий сигнал:
   — Вперед.
   Потом вытер окровавленное лезвие ножа об одежду убитого часового из «Ударных отрядов».
   Быстро, но аккуратно, он обыскал труп, но никаких документов не обнаружил. Зато позаимствовал девятимиллиметровую «Беретту» и запасные обоймы. Все это положил в свой вещмешок.
   Затем забросил мешок на одно плечо, а трофейную М-16 — на другое. Поскольку Рози и остальные еще не подошли, у него оставалось время, чтобы снять с убитого ботинки.
   С обувью дело у «патриотов» тоже обстояло неважно, и многим приходилось идти на боевую операцию в кроссовках или ковбойских сапогах, поэтому настоящие армейские ботинки были как нельзя более кстати.
   Зато со шнурками проблем, слава Богу, не было. Холден просто перерезал их ножом и стащил с ног часового ботинки.
   Он поморщился от неприятного резкого запаха, но ведь обувь можно будет простерилизовать.
   Когда появилась Рози, Холден передал ей ботинки. Женщина тоже поморщилась, но потом спрятала трофей в вещмешок.
   Дэвид рукой показал места расположения еще трех часовых по краям автостоянки. «Ударники» заняли свою позицию лишь пару часов назад и еще наверняка не успели освоиться.
   Рози вытащила свой нож — оригинальное оружие, подаренное ей дочерью лидера майамской ячейки «Патриотов». Холден — опять же жестами — показал, что он возьмет правого часового, Рози — среднего, а Пэтси Альфреди — левого.
   Потом он посмотрел на часы.
   Полночь.
   Холден показал, что пора выдвигаться. Если все пошло нормально, то Стил, Раннингдир и Блюменталь уже должны были занять позицию по другую сторону стоянки.
   Дэвид подмигнул Рози и бесшумно двинулся в темноту.

* * *

   Роуз Шеперд ползла вперед, опираясь на локти и колени. Только так она могла подобраться поближе. Нож в руке она держала лишь для подстраховки — на случаи, если часовой вдруг неожиданно обернется.
   Дело в том, что она твердо пообещала себе: если им повезет и они победят, вернув стране свободу, то она никогда больше не убьет человека при помощи ножа. Руками, ногами, из огнестрельного оружия — это, пожалуйста, если возникнет необходимость, но использовать клинок она больше не могла. Что-то в ее душе переменилось.
   Спрятавшись за каким-то «Фольксвагеном», она осторожно вытащила из мешка арбалет. В стрельбе из него она упражнялась последние несколько недель. Встав на колени, Рози положила в желоб короткую острую стрелу, закрепила ее и с помощью рукоятки отвела тетиву.
   Она знала, что ей необходимо попасть в позвоночник часового, там, где он соединяется с шеей. Тогда «ударник» не успеет издать и звука — умрет мгновенно.
   Роуз осторожно подняла оружие и уперла приклад в плечо. На таком расстоянии оптический прицел был не нужен — и так все видно. Пальцем она опустила предохранитель.
   Затем несколько раз вдохнула и выдохнула воздух, навела арбалет на цель и легко нажала на спуск.
   Послышался негромкий свист, потом слабый глухой удар. Часовой успел еще бросить руку к затылку, но потом упал на асфальт лицом вниз. Лишь его винтовка слабо лязгнула.
   Роуз спрятала арбалет, подхватила свою М-16 и двинулась вперед.

* * *

   Укрывшись за большим грузовиком на краю стоянки, Холден прекрасно видел, как упал часовой, пораженный стрелой из арбалета Рози. Он повернул голову и тут же отметил, что Пэтси Альфреди тоже справилась со своей задачей, прикончив «ударника» острым, как бритва, стилетом. Затем посмотрел себе под ноги, где лежал труп солдата, которого он сам убил полминуты назад. Ножом.
   Две жертвы за десять минут повесил он на свою совесть. К горлу подступила тошнота, но Холден героически превозмог приступ. Не время сейчас думать об этом.
   Он взглянул на часы.
   Стил и его люди уже должны были снять часовых со своей стороны. Холден взял в руку рацию, ожидая сигнала.
   И он прозвучал.
   Выслушав Стила, Дэвид коротко сказал:
   — Начинаем.
   И отключил связь.
   Тут же громыхнул гранатомет Блюменталя Холден тоже сорвал с пояса осколочную гранату и швырнул ее в фургон, где мирно спали бойцы «Ударных отрядов».
   А потом схватил свою М-16 и присоединил ее голос к грохоту автоматных очередей, которые разорвали тишину на стоянке.

* * *

   Роуз Шеперд срезала из своей штурмовой винтовки сразу троих солдат, стоявших у бронетранспортера с опознавательными знаками президентских «Ударных отрядов». Все трое остались лежать на асфальте без малейших признаков жизни.
   Роуз пробежала вперед и укрылась за машиной, пули забарабанили по металлу. Еще полдюжины «патриотов» появились на стоянке; оружие полыхало огнем.
   Тут в дело вступил единственный миномет «патриотов». Снаряд пронесся над головой Роуз, прогремел взрыв. Взглянув из-за бронетранспортера, она увидела, что у одного из танков противника перебита гусеница, а штабной джип валяется на боку, объятый пламенем.
   А с востока к стоянке на скорости шестьдесят миль в час летел один из больших грузовиков Митча Даймонда…

* * *

   Холден бежал, на ходу крича в микрофон рации:
   — Начинаем вторую фазу! Быстро!
   В воздухе просвистела вторая мина, и он прыгнул плашмя на землю, подумав, что «патриотам» нужно больше минометов, нужны ракеты, нужно все. Снаряд взорвался, Холден вскочил и бросился к ближайшему от него танку.
   Из люка как раз пытался выбраться солдат. Холден разворотил ему грудную клетку из М-16, и тот скатился по броне вниз.
   Танк начал разворачиваться, ствол медленно двигался из стороны в сторону. Изнутри кто-то пытался закрыть люк.
   Холден обеими руками схватил с пояса гранаты — газовую и осколочную — вырвал чеку у одной, у второй и ждал, считая секунды. А затем швырнул их обе в люк, который почти закрылся.
   Внутри танка глухо громыхнуло; Холден отскочил в сторону и упал на землю. Второй взрыв. Тяжелая машина словно подпрыгнула, а потом остановилась неподвижно.
   Грузовик Митча Даймонда был уже на стоянке. Он несся туда, где стояли несколько танков, выстроенные в колонну. Тут находились еще несколько машин и большое количество солдат.
   Пули из М-16 дырявили грузовик, разнесли лобовое стекло.
   — Огневая поддержка машине! — крикнул Холден в микрофон рации. — Касается всех! Огневая поддержка машине!
   Спрятавшись за подорванным танком, он открыл огонь из своей винтовки. Он видел, как в гуще солдат противника рвутся фанаты, выпущенные из оружия Блюменталя, в клочья разнося тела. Доставалось и машинам. Стоянка превратилась в ад.
   Резко взвизгнули тормоза грузовика Митча Даймонда, но прежде чем машина остановилась, из кабины выпрыгнул сам Митч. Левый рукав его куртки набух от крови. Он бросился бежать к ближайшему укрытию за покореженным бронетранспортером, а над его головой протяжно пели пули «ударников». На сей раз его не задело.
   Холден сменил магазин в винтовке и продолжал стрелять. Мысленно он отсчитывал секунды.
   Оставалось еще восемьдесят три…
   Грузовик Митча Даймонда был начинен взрывчаткой, просто набит ею до отказа. Вот это будет взрыв…
   Митч упал, не добежав до укрытия. Холден перенес огонь на тех, кто пытался достать Даймонда. Но тут его уже опередила Рози. В этот момент кто-то из солдат бросил гранату. Холден вскинул оружие, дал очередь, пытаясь сбить черный шарик, но не попал.
   Граната упала на асфальт, покатилась. Роуз отчаянно метнулась в сторону. Взрыв…
   Холден схватил рацию.
   — Прикрывайте меня еще тридцать секунд! — крикнул он. — Потом приказываю всем уходить!
   Затем бросился туда, где Роуз помогала подняться Митчу. По пути он свалил еще двоих солдат, но и его начинали нащупывать пули противника. Роуз тем временем перебросила руку Митча через свое плечо и подняла раненого на ноги. Холден был уже рядом, на бегу сменив расстрелянный магазин.
   — Ты в порядке, Рози?
   — Да, только в ушах звенит.
   — У нас еще секунд пятьдесят.
   Холден передал винтовку Рози и взвалил на себя Митча. Свободной рукой вытащил из кобуры «Беретту».
   К ним бежали четверо солдат, стреляя на ходу. Пистолет в руке Дэвида дважды подпрыгнул, и один из «ударников» упал. Остальных положила Рози, паля сразу из двух М-16.
   Со всей возможной скоростью Холден двинулся туда, где были «патриоты», таща на себе Митча Даймонда. Тот был грузным мужчиной, и Дэвид чувствовал себя так, будто у него на спине мешок цемента.
   До взрыва оставалось сорок секунд.
   За спиной Холдена рвались гранаты, и он понял, что это Блюменталь не подчинился приказу и теперь прикрывает их отход из своей «пушки».
   Тридцать секунд.
   Стрельба со стороны противника усилилась.
   Роуз отчаянно отбивалась, стволы ее винтовок брызгали огнем. Вот еще двое солдат покатились по асфальту.
   Легкие Холдена горели, дыхание с хрипом рвалось изо рта. Он продолжал тяжелый бег.
   Двадцать секунд, может, уже меньше…
   На дороге, ведущей к стоянке, находились грузовики и фургоны, на которых прибыли «патриоты». Оттуда тоже стреляли. Из ближайшей машины выскочил Лефлер с «Узи», за ним Стил. Лютер бросился вперед.
   — Дэв, я помогу.
   — Нет времени, лучше прикрой.
   Стил, Лефлер и Рози принялись стрелять в направлении нескольких машин, которые быстро приближались к ним. Там были два бронетранспортера, танк и два джипа с солдатами.
   Холден добежал до фургона, и Раннингдир помог ему втащить Митча. Тот застонал.
   Десять секунд.
   Пэтси Альфреди уже завела мотор машины. Стил, Рози и Лефлер теперь бежали к ней, стреляя на ходу.
   — Где Блюменталь, черт возьми?
   — На другом грузовике, — ответила Пэтси. — Мне только что сообщили по радио.
   Фургон медленно тронулся с места. Лефлер прыгнул, и Раннингдир втащил его внутрь. Таким же образом в машину влезли Стил и Рози.
   Время вышло.
   Ослепительно яркая вспышка озарила небо, и грузовик, начиненный взрывчаткой, превратился в огненный шар. Грохот, казалось, сейчас разорвет барабанные перепонки.
   Холден поспешно прикрыл дверь фургона, и по машине забарабанила шрапнель. Лобовое стекло разлетелось вдребезги.
   — Меня не задело! — крикнула Пэтси Альфреди и нажала на газ, выжимая из машины все, что можно.
   Наряду со взрывчаткой в грузовике находилась почти тонна кусочков металла.
   Грузовик Митча Даймонда превратился в огромную осколочную гранату.
   Билл Раннингдир улыбнулся.
   — Можно вычеркнуть еще одну базу «ударников», — устало сказал он.

Глава десятая

   Он так и не принял ванну прошлой ночью и не съел горячий суп, который приготовила Лилли. Он просто не проснулся, проспав шестнадцать часов подряд. Зато потом, пробудившись, долго стоял под душем, поддерживаемый верной подругой. Плечо и колено все еще были не в лучшей форме.
   Ну, для колена это было обычное состояние, скоро все будет нормально. Лилли сменила бинты на плече, а потом принесла Мэтью чашку кофе. Тот полулежал на кушетке, прихлебывая горячий напиток, и наблюдал, как женщина возится на кухне.
   Ему нравились ее волосы — черные, как вороново крыло, если верить поэтам. Густые, длинные, они спускались ей на спину и доставали почти до завязки передника.
   Мэтью пил кофе и наслаждался запахами жареного мяса и картошки, доносившимися из кухни…
   — Спасибо, — сказал он Лилли, когда та поставила перед ним тарелку с едой. Кроме мяса с картофелем, здесь была яичница-глазунья, одно из его любимых блюд.
   Мэтью чувствовал страшный голод — ведь он не ел уже тридцать часов, а пища выглядела так аппетитно…
   — Как ты себя чувствуешь? — спросила Лилли.
   — Достаточно хорошо.
   — Достаточно для чего?
   Мэтью Смит бросил на нее взгляд, пробуя яичницу, затем глотнул кофе и взял вилку с ножом, чтобы приступить к атаке на кусок мяса.
   — Мне надо будет как можно скорее спуститься в предгорье, чтобы повидаться с Бобом. Боб должен узнать, что происходит в форте на Уидоус Тейбл^[1]. Тогда он сможет привести своих «патриотов», чтобы те пали смертью храбрых без всякой пользы.
   — Какие ужасные вещи ты говоришь! Но Боб недавно связался со мной по радио. Он едет сюда. Как ты можешь, Мэтью? Пасть смертью храбрых без всякой пользы…
   Смит прожевал мясо и с мрачным видом сказал:
   — Я проходил подготовку в полицейских отрядах особого назначения, Лилли. А до того, как ты знаешь, служил в морской пехоте. Вот там нас учили, как провести фронтальную атаку, а потом хорошие парни гибли во Вьетнаме, применяя эти знания на практике.
   А в полицейском спецназе инструктор рассказывал, что надо приближаться незаметно, подойти как можно ближе и занять наиболее выгодную позицию. Вот две крайности тактической науки.
   Но ни один из этих способов не годится на Уидоус Тейбл. И уж тем более не лобовая атака, а по-моему твой Боб больше ничего не умеет. Нет, этот форт неприступен.
   Мэтью с удовольствием жевал мясо. Ему всегда очень нравилось, как готовит Лилли.
   — Совсем неприступен?
   — Абсолютно. Ну, специально подготовленные люди, возможно, и сумели бы проникнуть туда, используя второй тактический метод, но этого никак не сделают Боб и десяток его неуклюжих индейцев.
   Он отрезал еще кусок мяса, зацепил на вилку пару ломтиков картофеля и отправил все это в рот.
   — Я не люблю, когда ты так говоришь, — нахмурилась Лилли. — Можно подумать…
   Она запнулась.
   — Что у меня есть предубеждение против индейцев?
   Он прожевал пищу и положил вилку.
   — Вряд ли. Но у меня есть предубеждение против дилетантов. Вот почему в армии я пошел служить в морскую пехоту, а в полиции — в спецназ. Это лучшие подразделения в своих структурах.
   Боб и его люди преданы своему делу и если бы преданность была тут критерием, они обязательно добились бы успеха. Но это совсем не так. Несомненно, они готовы пожертвовать собой ради торжества своих идеалов и это очень благородно с их стороны. Но также несомненно, что их попытка закончится полной неудачей.
   Я уверен, что если они пойдут на Уидоус Тейбл, то сложат там головы, ничего не добившись.
   Лилли держала кофейник в обеих руках. Она была такой красивой, что Мэтью почувствовал себя неважно, ибо был вынужден огорчить ее. Но правда остается правдой, как ни крути. Зачем строить иллюзии и обманывать самого себя?
   — А что именно там находится? — спросила женщина.
   Некоторое время Мэтью молча жевал.
   — А ты почему не ешь? — спросил он наконец.
   — Я не голодна.
   — Понятно.
   Он допил кофе и поставил чашку на стол.
   — Значит, тебе интересно, что я увидел вчера на Уидоус Тейбл? — спросил он медленно. — Ну, ладно, слушай…

* * *

   Боб был мужчиной среднего роста, стройным, жилистым, подвижным. Его черные глаза на раскосом лице смотрели строго и внимательно.
   Он и люди, которые пришли с ним, казалось, излучали какую-то неистребимую жизненную энергию. Впрочем, несмотря на свою нынешнюю усталость, Мэтью Смит тоже обладал этим качеством в полной мере.
   Он полулежал на кушетке, зажав в зубах сигару, и слушал, как Боб говорит:
   — Значит, они просто застрелили того человека? Ты сказал — он был офицером?
   — Да, мне так показалось.
   — Хладнокровно убили, да?
   — Я бы даже сказал — с удовольствием.
   — И ты считаешь, что если мы придем туда, то нас всех убьют?
   — Нет, Боб. Вас убьют еще до того, как вы придете туда. Еще до того, как вы увидите форт.
   — Эх, мать его так, — сказал Эд Грей-Игл.
   Лилли посмотрела на Мэтью. Мэтью вытащил изо рта сигару и посмотрел на индейца.
   — В этом доме, — сказал он отчетливо, — в доме, где живем мы с Лилли, такие слова произносить нельзя, Грей-Игл. Еще раз сорвешься — и отправишься ждать в машине.
   Индеец — он ходил в школу вместе с Лилли, когда они жили в резервации — отвернулся и закурил сигарету.
   — Так что ты нам посоветуешь делать? — спросил Боб.
   Некоторое время Мэтью задумчиво смотрел на кончик своей сигары, а потом поднял голову.
   — Группа специально подготовленных людей — коммандос лучше всего — у которых будет необходимое вооружение и оборудование и которые будут одеты в форму солдат «Ударных отрядов», при ряде благоприятных обстоятельств, возможно, сумели бы захватить поезд где-то между Девоном и Уидоус Тейбл. Понадобится еще, конечно, опытный машинист локомотива. Таким образом они получили бы слабый шанс проникнуть внутрь крепости.
   Генри Блэкдог, который больше походил на бухгалтера, нежели на борца за свободу, пыхнул своей трубкой и спросил:
   — А где можно найти такой отряд коммандос, как ты думаешь, Смит?
   Мэтью улыбнулся ему.
   — Да, Генри, в этом-то вся и штука. Однако, кажется, такие люди существуют. Мы все много слышали о группе «Патриотов», действующих в районе Метроу.
   — Но это пара тысяч…
   — Две тысячи сто восемьдесят восемь миль отсюда, если быть точным. Считая от центра Метроу до Девона. Но похоже, что люди доктора Холдена лучше всего подготовлены к такой операции. У других просто нет ни малейшего шанса.