Эхерн Джерри. Вызов

   Лилли снова улыбнулась. Ей пришло в голову, что хотя гнедая лошадь Мэтью, Араби, была очень красивой, ему больше подошел бы конь снежно-белой масти.

Глава двадцать третья

   Расположившись на вершине горы, он достал свой бинокль и припал к окулярам.
   Сейчас придется спускаться по скользкому склону, а это ведь труднее, чем осуществлять подъем.
   Сквозь линзы бинокля он увидел то, что надеялся увидеть, и это придало ему новые силы.
   Вот оно, куполообразное сооружение, похожее на обсерваторию. На крыше радар. А вокруг — зенитные установки, тщательно замаскированные, но все же различимые со стороны.
   — Не двигайся, ублюдок!
   Мэтью Смит медленно прикрыл глаза, убирая от них бинокль. На снегу не было следов, которые выдали бы присутствие человека на этой вершине. Это означало, что тот, кто обозвал его ублюдком, один или с товарищами, пришел с другой стороны горы. Возможно, он из гарнизона Девона и несет здесь патрульную службу.
   Смит проглотил застрявший комок в горле и произнес, стараясь сохранять спокойствие:
   — Но ведь если я не буду двигаться, мы можем тут проторчать до Судного дня.
   — Заткнись, засранец. Поднимайся, только медленно.
   — Наверное, в школе у тебя были только двойки по родному языку.
   Медленно и осторожно он развернулся. Перед его глазами стоял солдат «Ударных отрядов» с М-16 в руках. Винтовка была нацелена в грудь Смита. Других людей не было видно. Возможно, они находились по ту сторону гребня горы.
   — Видимо, ты захочешь, чтобы я расстегнул мой пояс с кобурой? — спросил грамотный Смит.
   Солдат сделал шаг вперед.
   Смит мог бы убить его из своего маленького пистолета, но на выстрел тут же сбежались бы другие «ударники».
   Левой рукой он потянулся к пряжке ремня, а правой одновременно зачерпнул горсть снега и швырнул ее в лицо солдата. Когда тот на миг потерял контроль над ситуацией, Смит левой схватил ствол его винтовки и резко дернул.
   В следующий миг в его правой руке уже была «Беретта». Тяжелая рукоятка обрушилась на затылок «ударника». Раздался громкий треск, когда сломались позвонки.
   Тело солдата обмякло, широко открытые глаза с изумлением смотрели в небо. А затем «ударник» рухнул в снег, под ноги Смита, уже мертвый.
   Мэтью наклонился над трупом и с сожалением вздохнул. Это был парень лет двадцати, еще совсем мальчишка.
   — Сопляк, — буркнул Смит. — И куда тебя понесло?
   Он выпрямился и начал спускаться по склону, внимательно оглядываясь в поисках следов и прислушиваясь. Судя по всему, на гребень поднялся лишь один солдат, а остальные остались где-то внизу. Что ж, это дает ему шанс. Но враги могут появиться в любой момент.
   Он вернулся к телу и обыскал его. Документов не было, только удостоверение личности и водительские права, выданные в Огайо. Сухой паек в вещмешке — вернее, его количество — говорил о том, что этот человек вышел на обычное кратковременное патрулирование местности, то есть он не участвовал в какой-то серьезной операции прикрытия.
   — Ну, покойся с миром, — прошептал Смит, закрывая глаза мертвого солдата.
   Он забросил на плечо винтовку патрульного, а потом ухватил тело под мышки и потащил к краю пропасти. Труп оказался очень тяжелым, и приходилось соблюдать осторожность, чтобы не упасть и не слететь вниз.
   Смиту необходимо было создать видимость, что солдат просто поскользнулся и улетел в бездну без посторонней помощи. Снег и лед тут будут его союзниками — пройдет немного времени и вскрытие столкнется с большими проблемами при выяснении причины смерти.
   Оставалось только надеяться, что другие патрульные не застанут Смита за этим занятием.
   Он поудобнее перехватил тело и ускорил шаг. С неба падали пушистые хлопья снега. Отлично, они уничтожат следы.

Глава двадцать четвертая

   — Линда? Это я.
   Он слышал, как в ванной течет вода. Эти три комнаты они с Линдой занимали в доме на пляже, принадлежавшем Дмитрию Борзому.
   Керни закрыл за собою дверь. Он все еще прерывисто дышал после «утренней» пробежки, а пот стекал по лбу и по груди. Настоящий пот, хотя на улице было довольно прохладно.
   Но все равно пробежка эта была ему очень нужна, чтобы немного прийти в себя и отдохнуть от общения с Борзым и Монтенегро, которые постепенно вводили его в курс дел своей организации.
   В привычное время Керни не удалось побегать — Борзой захотел с ним поговорить и отказать было нельзя. Ведь уже совсем близко была та цель, к которой он шел и которую ему поставили — найти лидера «Фронта Освобождения Северной Америки» и уничтожить его. Кроме того, ему вменялось в обязанность нанести как можно больший ущерб этой организации.
   Что ж, убить Борзого — Джонсона он мог в любой момент, но пока делать этого было нельзя, хотя, в принципе, справиться с тупоголовыми телохранителями Борзого было бы нетрудно.
   Однако Керни до сих пор не был уверен, что Борзой именно тот человек, который ему нужен. Ведь торговец наркотиками Монтенегро, казалось, имел в ФОСА не меньший вес. Да плюс ко всему еще и это странное интригующее предложение.
   Вариантов было множество.
   Они собирались сделать из него своего представителя для обработки мозгов обывателей.
   Керни вздрогнул, пытаясь уверить себя, что это от холода.
   А из ванной по-прежнему доносился плеск льющейся воды. Керни покачал головой, бросил полотенце на кровать, присел в кресло и протянул руку, чтобы взять со столика свои сигареты и зажигалку.
   — Можешь не спешить, милая! — крикнул он Линде, но скорее всего она его не услышала.
   Он щелкнул зажигалкой и затянулся. Теперь Керни следил за собой — выкуривал не больше пачки в день.
   — Линда?
   Женщина не ответила.
   В доме Борзого разрешалось носить оружие, поэтому Керни выдвинул ящик стола, достал оттуда пистолет и передернул затвор. Похоже, никто его не трогал.
   С сигаретой в зубах и пистолетом в правой руке Керни двинулся к двери ванной.
   — Линда!
   Он постучал, но никто не ответил. Джеф толкнул дверь, и она сразу открылась.
   В лицо ему дохнуло горячим паром; он заметил, что на полу ванной полно воды.
   Керни вбежал в помещение и увидел, что Линда полулежит, прислонившись спиной к ванне.
   — О, Боже! — воскликнул он.
   Неужели она поскользнулась и ударилась головой?
   Сигарета полетела в унитаз, пистолет он положил на тумбочку.
   Вода была горячая. Керни выключил душ и обеими руками приподнял тело женщины. Крови не было видно.
   — Линда!
   Ее пульс бился нормально, только не совсем ритмично Керни осторожно ощупал женщину, но никаких травм не обнаружил. Голова Линды свесилась на бок, и Керни уловил запах, шедший из ее рта. От нее просто разило алкоголем.

* * *

   Рука Линды дрожала, когда она прикуривала сигарету. Женщина была в халате, а на голове ее Керни не очень умело соорудил тюрбан из махрового полотенца.
   — Мне нужно выпить, — хрипло произнесла она.
   — И не думай об этом.
   — Но мне станет легче.
   — Никакой выпивки.
   — Но я лучше знаю, что мне поможет.
   — Сомневаюсь. К тому же очень плохо, если твое самочувствие будет зависеть от дозы алкоголя.
   Линда начала подниматься, но вдруг замерла и схватилась за живот. Керни решил, что ее сейчас снова вырвет, и предупредительно подсунул тазик, который не так давно вымыл.
   Но Линда подавила спазм и без сил упала в кресло.
   — Что с тобой происходит? — спросил Керни, стараясь, чтобы его голос звучал мягко.
   — Я устала, вот и все. Это не преступление.
   — Нет, устать может каждый. Но большинство людей не засыпает в ванне, так что извини мое любопытство. И скажи, пожалуйста: разве обязательно напиваться уже с утра?
   — А я забыла посмотреть на часы.
   Она произнесла это без улыбки, пристально глядя на него. Голос женщины звучал хрипло, в глазах до сих пор был туман.
   Керни встал и принялся тщательно обыскивать комнату.
   — Что ты делаешь?
   — Бутылка виски в буфете все еще наполовину полная. Такой она осталась со вчерашнего вечера. Я ищу бутылку джина, поскольку именно джином от тебя пахло. Если хочешь скрыть, что ты пила, то в следующий раз возьми водку. Кажется, в Америке водку называют «напитком учителей», поскольку после нее изо рта почти не пахнет.
   Ну, а лучше всего…
   Он умолк, протянул руку и взял с полки сумку Линды. Бросил ее на кровать, звякнуло стекло. Внутри были две пустые двухсотпятидесятиграммовые бутылки из-под джина. Керни с отвращением посмотрел на этикетки.
   — И ты пьешь такое?
   — Мне было хорошо, Джеф.
   Керни закрыл сумку и повернулся к женщине. В его голове прозвучала словно услышанная наяву фраза, которую ему обязательно сказал бы в таком случае его шеф в Лондоне:
   «Ты должен убить ее прежде, чем она подорвет твою легенду, иначе погибнете оба».
   И так же мысленно Керни ответил:
   «Пошел в задницу».

Глава двадцать пятая

   Он откинул полог и вошел в палатку. Слабые лучи солнца с трудом проходили сквозь толстый брезент.
   Посреди палатки он увидел ее — светлое пятно в темном помещении. Он стоял неподвижно, боясь закрыть глаза, которые следовало приучить к темноте, чтобы не упустить ни одного мига, в который он мог видеть любимого человека.
   Постепенно Дэвид Холден мог уже разглядеть Рози Шеперд во всех деталях.
   Она стояла на коленях на одеяле, которым были покрыты два надувных матраца, служивших им постелью. Колени и ноги женщины были крепко сведены вместе, руками, перекрещивающимися на груди, она обнимала себя за плечи. Ниже пояса Рози была совершенно обнаженной, но выше талии на ней было одето что-то черное — то ли блузка, то ли свитер.
   Оказалось, все же — блузка, уставная, армейская. Холден убедился в этом, когда подошел ближе. Женщина повернулась к нему, и он увидел ее упругие груди, торчавшие из-под расстегнутой блузки.
   Холден опустился на колени рядом с Роуз, обнял ее за шею.
   — Я люблю тебя, Дэвид, — прошептала женщина.
   — Я знаю, дорогая.
   И он с силой прижался губами к ее рту: груди женщины уперлись в его грудную клетку, ее пальцы гладили его волосы. Ладони Холдена гладили ее плечи, одновременно снимая с них последние сантиметры ткани. И вот Рози осталась полностью обнаженной.
   Ее руки легли на талию Холдена, нащупывая пряжку его ремня. Тем временем Дэвид сбросил куртку и снял кобуру. Ловкие пальчики Рози уже расстегнули пояс и теперь — с одной за другой — расправлялись с пуговицами.
   Холден был готов еще до того, как ее ладонь легла на его заветное место. Он крепко прижал женщину к себе и еще раз поцеловал в губы; их руки ласкали друг друга.
   Холден увлек ее на одеяло, навалился сверху; его пальцы мяли ее соски, которые становились еще тверже.
   А потом ноги женщины раздвинулись и Холден со стоном наслаждения вошел в ее горячее тело.

Глава двадцать шестая

   Небольшой транспортный самолет из фирмы Честера Литла стоял на самом краю аэродрома. Двигатели постепенно набирали обороты.
   Дэвид Холден остановил машину, пропуская вперед другие автомобили, в которых ехали «патриоты».
   Роуз никак не могла отвести от него глаз.
   — Слушай, — сказала она, — если вдруг тебя убьют или что-то такое, то я действительно взбешусь, а ты ведь знаешь, какая я в гневе?
   Дэвид кивнул с улыбкой.
   — Ну, я и сам буду не очень рад. И, кстати, если ты вдруг вздумаешь отправиться на тот свет, я очень обижусь, Рози.
   Она пожала плечами и подняла брови.
   — Ну, что ж, тогда, похоже, нам обоим придется выйти из дела живыми, иначе кому-то не избежать неприятностей.
   — Вот это правильно, — согласился Дэвид.
   — Почему ты меня любишь? — спросила она и тут же пожалела о сказанном.
   — Что?
   — Нет, ничего. Просто я рада, что ты меня любишь.
   Она взяла его руку и положила себе на грудь.
   — Нет, это был хороший вопрос.
   Она подалась к нему всем телом.
   — Здесь нет конкретной причины, — произнес Дэвид, — нет даже десяти конкретных причин. Я могу назвать многое, что мне нравится в тебе, но я не могу сказать, что люблю тебя именно поэтому. Ну, ведь было бы глупо говорить: я люблю тебя за твои волосы, или глаза, или голос…
   — Не упоминая уж мой блестящий интеллект.
   Рози мягко рассмеялась, все еще прижимаясь к нему. Холден провел ладонью по ее лицу, и женщина поймала губами его пальцы.
   — Я просто люблю тебя, Рози. Вот и все. Я выйду из машины здесь.
   Он крепко сжал ее в объятиях, и их губы слились в долгом поцелуе.
   — Я вернусь, — шепнул Холден, переводя дыхание.
   Господи, как ей не хотелось расставаться.
   Он вышел из машины, но потом повернулся и взял ее за руку. Женщина молча смотрела на него.
   — Когда я вернусь, — сказал Холден, — давай подумаем о ребенке. Ну, может, не сразу. Когда будут более благоприятные условия.
   Он поцеловал ее руку и захлопнул дверцу.
   Рози сидела в машине, глядя на самолет. Она слышала, как Дэвид открыл багажник и вытащил свой вещмешок. Они добирались сюда окольными путями, а люди Митча Даймонда все время были на связи, чтобы предупредить о возможной опасности.
   Холден был одет в армейский комбинезон, а Рози — в джинсы, свитер и куртку.
   Краем глаза она видела, как он идет к самолету, забросив мешок на плечо. Его волосы — лучшие в мире волосы — развевались на ветру. На спине висела М-16.
   Роуз облизала пересохшие губы.
   А потом резким движением повернула ручку и распахнула дверцу автомобиля.
   И бросилась бежать за ним вдогонку.
   Холден оглянулся, остановился, поставил мешок на землю. Он принял ее в свои объятия, поцеловал в губы.
   А затем молча подхватил мешок и двинулся в направлении гудящего моторами самолета.
   Роуз Шеперд осталась на месте и лишь спустя несколько секунд осознала, что кричит на весь аэродром:
   — Я хочу ребенка от тебя, Дэвид Холден! Ты слышишь? Я хочу от тебя ребенка!

Глава двадцать седьмая

   Он сделал ей два укола, используя шприц из аптечки, спрятанной в машине. Первый раз она сопротивлялась, вторую инъекцию приняла уже безропотно.
   Следы от уколов были настолько незаметны, что их можно было разглядеть лишь в микроскоп. Ну, может, опытный врач тоже обнаружил бы их. Однако Борзой и Монтенегро не были хорошими врачами и, судя по всему, не располагали микроскопом.
   Теперь он сидел на пляже, подставляя лицо соленому ветру и мелким брызгам воды.
   Джеффри Керни смотрел на восток. Сейчас он находился настолько южнее Британских островов, что даже если бы вдруг каким-то чудом получил возможность видеть на большом расстоянии, то наверняка свернул бы себе шею, выворачивая ее влево.
   Он подумал о женщине — его связной — которая говорила, что он обязан ликвидировать Линду Эффингем. И вспомнил, насколько сильно потрясла его сама эта мысль.
   Больше всего его раздражало то, что связная, несомненно, была права.
   Линда стала объектом, наиболее опасным для людей его профессии. Горящая желанием помочь дилетантка, страдающая вызванным алкоголем неконтролируемым словесным поносом. Однако он был действительно сильно привязан к ней, а сердцу трудно приказывать.
   Проблема была в том, что он любил ее больше себя и любил свою работу.
   — Черт бы все это побрал, — сказал Керни, но услышал его лишь ветер, да, может, еще пара чаек.
   Он любил ее, и тут уже ничего не поделаешь.
   Вот поэтому он сделал ей укол витамина В и слабого успокаивающего, а не всадил просто в вену пустой шприц, что неизбежно привело бы к смерти от закупорки сосудов.
   Дело в том, что он предпочел бы закупорить свои сосуды, лишь бы не ее.
   Он принял решение — непрофессиональное, даже нелогичное, но в одном Керни был уверен: он никогда не пожалеет о сделанном выборе.

Глава двадцать восьмая

   Смит повесил седло на крюк и услышал, как тихонько скрипнула дверь конюшни. Он мгновенно развернулся, в его руке уже была «Беретта».
   На пороге стоял Боб Тубирс.
   — Никогда, — медленно произнес Смит, — не подходи так ко мне. После сегодняшнего случая мои нервы еще не пришли в порядок.
   Он спрятал пистолет, взял тряпку и принялся протирать седло. Араби — уже вычищенная и вымытая — с аппетитом уминала сено из ясель.
   — Они приезжают, Мэтью.
   Смит молча кивнул, не поворачиваясь.
   — Я знаю, что ты не все мне сказал, — продолжал Боб.
   Смит медленно надвинул шляпу на лоб.
   — Я видел один объект, — произнес он негромко. — Значит, есть и другие. Зенитные установки. С радарами, все, как положено. Мы должны захватить несколько таких объектов синхронно с захватом поезда и любыми средствами удержать их в наших руках до нужного момента.
   Единственное, чего я не сказал, когда излагал мой план, так это то, что «ударники» никак не позволят нам просто посадить заключенных на поезд и благополучно отбыть из форта. Они наверняка поднимут боевые вертолеты, которыми располагают, а то и вызовут авиацию с базы Стайнмец.
   Ты же сам говорил мне, что эта база приняла присягу на верность Маковски и теперь президентские отряды располагают достаточным количеством опытных пилотов, по принуждению или из корысти согласившихся служить неправому делу.
   Короче, эскадрилья штурмовиков сотрет нас с лица земли вместе с поездом. Вот почему мы должны захватить эти противовоздушные установки. С их помощью мы будем сбивать все, что появится в небе.
   Да, Боб, этого я тебе не сказал сразу, уж извини.
   Смит снова сдвинул шляпу на затылок.
   — Но нам понадобятся…
   — Люди, — перебил его Смит. — Гораздо больше людей, чем есть у тебя и чем приведет Холден.
   Наконец он повернулся и взглянул в лицо Боба.
   — Оружия у нас достаточно, — говорил он дальше. — Проблему с формой «ударников» тоже можно решить. Но вот люди… И все из-за того, что между твоим племенем и другими индейцами вот уж несколько десятилетий существует какое-то дурацкое соперничество. Только объединившись вы сможете собрать достаточно живой силы, чтобы осуществить операцию.
   Твой народ избрал тебя военным вождем и дал тебе право принимать единоличные решения, если дело касается безопасности племени. А сейчас дело касается, в том числе, и безопасности твоего племени.
   Поэтому, Боб, ты должен пойти в Совет старейшин и сказать, что все отряды «Патриотов» из разных племен должны объединиться и вместе выполнить общую задачу. Если ты попытаешься сделать это сам, то ты уже покойник, Боб. Поверь мне.
   — Ты думаешь, что говоришь? — шепотом спросил Боб.
   — Да, я думаю, что говорю. Эта территория — от Айдахо и до Вашингтона — жизненно важна для Маковски. Дипломатические отношения с Канадой сейчас сведены к минимуму, потому что так хочет Маковски. ФОСА не имеет влияния в Аляске, и этот штат — в отличие от остальных — почти не задело изменение политической ситуации в стране.
   Беглецы уходят на Аляску через канадскую границу, а правительство в Оттаве вовсе им не препятствует, несмотря на угрозы Маковски. Поэтому если так называемый «президент» и его верный пес Хобарт Таунс сумеют полностью поставить под свой контроль эту территорию, то они смогут закрыть канадскую границу.
   Маковски опасается, что Аляска может отделиться. И чем больше беженцев попадают туда, тем больше такая вероятность. А если Аляска перекроет свои газо— и нефтепроводы и провозгласит себя независимым государством, то вполне может — со своими природными богатствами и людскими ресурсами из беженцев — стать базой, откуда стартует всенародное восстание против режима Маковски. И тогда у него не будет шансов.
   — Так ты хочешь использовать этих заключенных…
   — Нет. Но чтобы добиться успеха, мы должны обладать достаточными людскими ресурсами. Если есть люди — тем более, специально подготовленные — то можно создать армию, которая удержит отряды Маковски. Она защитит границу, не даст распасться стране, а в итоге восстановит Конституцию и отдаст под суд узурпатора.
   Вот почему я ввязался в это дело, Боб. А те офицеры, которых — я очень надеюсь — мы сумеем спасти, или двинут свои подразделения против Маковски, или вступят в ваши ряды. А вам ведь не помешает грамотное профессиональное руководство, о котором узурпатор может только мечтать.
   Смит отвернулся и вновь принялся за чистку седла.
   — А ты нам поможешь? — спросил Тубирс.
   — Да.
   Смит взял шомпол, обмотал его тряпкой и принялся чистить ствол своего карабина.
   — А какую цель преследуешь ты? — спросил Тубирс.
   — Цель?
   — Ну да. Ты же предлагаешь мне стать кем-то вроде генерала и возглавить целую армию. Зачем тебе это?
   — Просто я хочу провести остаток моих дней рядом с Лилли, воспитывая Уиздома и наблюдая, как он превращается в настоящего мужчину. И я хочу, чтобы никто не мешал мне это делать. Вот все, что мне нужно.
   Что касается материальной стороны, то у меня есть лучшее оружие, которое только можно купить, у меня отличные часы, отличная зажигалка, прекрасная лошадь. У меня есть надежная крыша над головой, а рядом со мной любимая женщина и мальчик, который стал мне сыном.
   Так что вряд ли в мире найдется еще что-то, могущее заинтересовать меня сейчас или в будущем. Ну, надеюсь я доступно это все изложил и ты меня понял, Боб?
   Он повернул голову и бросил взгляд на индейца.
   Боб Тубирс кивнул и вышел из конюшни.
   Мэтью Смит вернулся к своему карабину.

Глава двадцать девятая

   — Прошу извинить меня за вторжение, мистер Таунс, и за отсутствие приемлемых условии, — начал Хеклер, усаживаясь напротив своего шефа за длинный прямоугольный стол.
   Посуда после обеда уже была убрана — это сделала одна из индианок, которых Хеклер нанял в Девоне, чтобы они обслуживали его и других старших офицеров. Теперь на столе стояли бутылка бренди, две бутылки вина и красивый сервиз из фарфора и хрусталя, конфискованный опять же в Девоне у кого-то из зажиточных граждан.
   — Ну, какие проблемы, подполковник? — спросил Таунс.
   — Когда тело того молодого офицера бросили в камеру, то все заключенные подняли настоящий бунт. Пришлось окатить их холодной водичкой, и это помогло.
   Таунс кивнул и сказал:
   — Мне бы не хотелось, чтобы вы считали меня излишне жестоким, Хеклер. То, что мы с вами тут делаем сейчас, служит интересам всего американского народа, интересам всей страны. Каждый из заключенных, которых вы тут охраняете, представляет собой непосредственную угрозу планам президента Маковски. И тем не менее наш президент очень гуманный человек. Вместо того, чтобы расстрелять этих людей и раз и навсегда избавиться от опасности, он приказал сначала попытаться обратить их в нашу веру.
   Хеклер молча кивнул. Он очень сомневался, что это было сделано по соображениям гуманности.
   — Человеческую натуру, а тем более натуру всего народа, — продолжал вещать Таунс, — нельзя вот так просто в одночасье изменить. Двести лет в американцах воспитывались своеволие и независимость. И ради этого гибли люди, много людей.
   А теперь те проблемы, которые годами накапливались в нашем благополучном обществе, стали еще более острыми из-за безрассудных действий таких вот «патриотов», которые ради своих амбиций готовы разжигать конфликты и залить кровью всю страну.
   Заметили ли вы, Хеклер, что мы, американцы, вечно чем-то недовольны? Нас всегда что-то не устраивает.
   Хеклер закурил сигарету и покачал головой.
   — Да я как-то об этом не думал…
   — Действительно, немногие это видят и осмеливаются как-то с этим бороться. Как вы считаете, подполковник, почему в нашу страну едет так много эмигрантов?
   Хеклер выпустил дым, пытаясь угадать, какой ответ Таунс хочет от него услышать.
   — Ну, наверное, они едут в поисках лучшей жизни.
   — Вот именно! Но примите во внимание и другую мотивацию, скрытую за этой часто произносимой фразой. Эти люди были недовольны своей судьбой и прежним местом жительства. Посмотрите на них: политические диссиденты, иногда преступники, неимущие неудачники, короче — самые настоящие отбросы общества.
   И все они устремились сюда, собрались в одном месте, которое называется Соединенные Штаты Америки. Конечно, приезжали и лучшие представители своих народов, не только подонки. Но их слишком мало и они не в состоянии удержать массы под нужным контролем. Возьмем, например, Канаду…
   Хеклер удивленно поднял голову.
   — Что?
   — Канаду, я сказал. Как вы думаете, смогут ли канадские вооруженные силы отразить нападение американской армии? Конечно же, нет. Однако несмотря на предупреждения президента Маковски правительство в Оттаве продолжает проводить враждебный нам курс и позволяет беженцам беспрепятственно пересекать свою границу, а потом помогает им добраться до Аляски.
   И теперь Аляска превратилась просто в рассадник противников нашего президента. Там уже даже поговаривают об отделении. Чтобы не допустить этого, мы должны закрыть границу с Канадой.
   Таунс глотнул вина, наклонился через стол и произнес громким шепотом.
   — Этот форт и его гарнизон, который вы с моей помощью подготовите, станут основной базой и основной ударной силой, когда наступит время совершить вторжение в Канаду. Да мы просто аннексируем Манитобу, Саскачеван, Альберту, Британскую Колумбию, Юкон, Северо-Западные территории. И тогда посмотрим, как Аляска сможет отделиться!