Эхерн Джерри. Западня

   Стил посмотрел на него.
   – Директор ФБР. Лазер? – повернулся он к Кларку.
   – Похоже. Я-то в них не очень разбираюсь, видел только в кино.
   – Это точно лазер, – добавил Раннингдир.
   – А ты откуда знаешь? – спросил его не на шутку встревоженный Лютер.
   – Вот, он может рассказать, – кивнул тот на Лефлера.
   – Да говорите уже быстрее, – разозлился Стил. – Может мне кто-нибудь толком рассказать, что случилось?
   – Я курил у окна, – стал поспешно объяснять Лефлер, – и открыл его, чтобы посмотреть, что делается снаружи. И вдруг весь дым стал красного цвета.
   – Чтобы вы знали, – снова вмешался Керни, – зеркало тут не поможет. Луч не удастся отразить. Если лазер мощный, он просто его прожжет.
   – Это еще кто? – недовольно спросил Раннингдир.
   Керни протянул ему руку.
   – Позвольте представиться, Джеффри Керни, сотрудник Королевской канадской полиции. Специалист, так сказать, по противотеррористической деятельности. Так что, агент Стил, мы объявляем эвакуацию?
   Лютер кивнул и облизал губы, чувствуя насколько некстати сейчас присутствие рядом Керни.
   – Том, – обратился он к Лефлеру, – ты уверен в том, что говоришь?
   – Так точно, уверен.
   – Ладно. Значит так: Билл, найди Рэнди, пусть он забудет про это чертово зеркало, поднимайтесь на крышу и оповестите охрану на верху здания об опасности. Кларк, беги к Серилье и скажи ему, что, по моему мнению, по зданию сейчас будет нанесен ракетный удар и необходимо срочно из него всех эвакуировать.
   – Слушаюсь, шеф.
   Стил достал из футляра на поясе рацию.
   – Внимание, Стил вызывает командный пункт, Стил вызывает командный пункт. Приготовьтесь, сейчас директор Серилья объявит «коитус интерраптус». Будьте готовы доставить всех в заранее определенные места.
   Керни смотрел на него и странно усмехался.
   – Коитус итерраптус? – спросил он.
   – Ну да, – кивнул Лютер. – Прерванный половой акт.
   – Чудесно! Потрясающая подготовка и оперативность. Я могу чем-нибудь помочь?
   Стил подумал и серьезно ответил:
   – Конечно. Молитесь.
   Керни закашлялся.
   – Отличная мысль, принимая во внимание складывающуюся ситуацию…
   Сотрудники секретной службы уже бегом выводили президента и вице-президента из конференц-зала и направлялись к служебному лифту. Моррисон вынужден был прервать свой доклад, с места поднялся Рудольф Серилья и обратился к аудитории:
   – Извините меня, уважаемый докладчик, дамы и господа. Мне только что доложили, что получены доказательства того, что на здание планируется атака. Объявляется немедленная эвакуация, и я прошу всех присутствующих действовать без паники, в строгом соответствии с тем планом, который был представлен вам сегодня утром на брифинге.
   Все сразу вскочили со своих мест.
   Стил взглянул на Лефлера.
   – Беги к Серилье и не отходи от него ни на шаг, пока он не сядет в вертолет. Чего бы тебе это ни стоило.
   – Понял, шеф.
   И он исчез в толпе.
   Лютер повернулся к Керни.
   – Ну так что, вам нужна моя помощь? Я говорю серьезно. Мой шеф, наверное, уже успел перебраться на крышу.
   Стил посмотрел в направлении ближайшего аварийного выхода.
   – Бежим и мы на крышу…
   Они устремились к двери, и в этот момент завыла сирена и по всем помещениям разнесся заранее записанный голос:
   – Внимание! Здание под угрозой воздушного нападения. Просьба без паники следовать к своим местам в убежище согласно плану эвакуации…

Глава двенадцатая

   Чейзен поднял голову от компьютера.
   – Готово.
   – Молодец!
   Порембски был явно доволен.
   Огромный грузовик уже выезжал с территории базы. Пока все шло, как по маслу, часовые не успели поднять тревогу, их сняли без шума, и два человека из команды, находящейся в грузовике, заняли их места.
   – До залпа остается ровно одна минута, – посмотрел Стэн на часы. – После него эта дерьмовая фашистская страна вспомнит о нас. Мы разрушим ее до основания и построим свой мир… – он поднял голову и взглянул на Томми, – ты помог нам изменить историю, привести ее в соответствие с реальностью, осуществить мечту угнетенных.
   Чейзен кивнул, как будто понимал, о чем идет речь, и соглашался с Порембски. Его тело била дрожь, и он просто был не в состоянии думать о высоких материях.
   – Да, – выдавил он. – Стэн, дай мне то, что ты обещал. Я больше не могу. Черт, как все болит…
   – Тридцать секунд, – проговорил тот, отходя к машине, на которой они приехали, и оглядываясь на готовую к пуску ракетную установку. – Так делается история…
   – Ну давай же быстрее, – продолжал ныть Чейзен, следуя за ним, – говорю ведь, что хоть на стенку лезь от боли.
   Порембски усмехнулся.
   – Теперь тебе больше никогда не придется страдать от боли, мой друг. Никогда.
   В его руке оказался пистолет, и только Томми хотел сказать, что ничего не понимает, как за спиной раздался громовой раскат, второй, третий, еще и еще. От взлетающих ракет на него накатил порыв горячего воздуха. Он хотел бежать, сделал один шаг и внезапно ощутил странную пустоту в груди, затем в животе, который заполнился огнем, когда он упал навзничь. Последнее, что он видел, – прочертившие небо огненные следы…

* * *

   С широкой и плоской крыши медленно поднимался пятнистый «Харриер» с президентом Соединенных Штатов на борту. Тут же готовились к взлету несколько вертолетов, в которые спешно грузились официальные лица. Вертолеты эвакуировали членов конференции не только с крыши, но и с обширной автостоянки перед зданием, взлетая с нее, словно большие стрекозы.
   Стил завертел головой в поисках директора Серильи, но его схватил за руку приставучий канадец Керни.
   – Смотрите! – воскликнул он тревожно. – Вот там, вверху!
   В небе показались стремительно приближающиеся языки пламени, они двигались так быстро, что их полет тяжело было проследить и определить, что это такое.
   Лютер сорвал с пояса рацию и кинулся бежать, бросив взгляд на удаляющийся от здания самолет президента. Неподалеку на крыше вращал винтами вертолет, в который садился вице-президент.
   – Быстрее! – крикнул он ему. – Ракетная атака! Срочно взлетайте!
   И в это время он понял, что от судьбы не уйдешь – погибнет и вице-президент, и он сам. Раздался шум, похожий на порыв налетевшего ветра, блеснула ослепительная вспышка, за ней – вторая, третья, и Стил почувствовал, что падает и не может ни за что уцепиться, чтобы задержать полет…

* * *

   Лютер открыл глаза и увидел рядом с собой обгоревшую, почерневшую руку. Он повел глазами дальше, но не увидел тела, к которому рука бы присоединялась. Она лежала сама по себе.
   Стил заметил на одном из скрюченных пальцев кольцо и сумел прочитать надпись на нем – «Аннаполис». Он увидел, что на мизинце не хватает фаланги, и едва не заплакал. Ему было известно, что вице-президент в прошлом был пилотом палубного штурмовика и в одной аварийной ситуации получил именно такое увечье. После этого он уволился, стал заниматься политикой, достиг в ней больших успехов, долгое время работал в Конгрессе и заслуженно занял высокий пост второго человека в государстве.
   Лютер закрыл глаза и почувствовал, что задыхается под весом толстой балки, придавившей ему грудь.

Глава тринадцатая

   Роман Маковски с удивлением и тревогой увидел, как в зал ресторана одновременно с двух входов вбегают сотрудники Секретной службы. В том, что эти плечистые ребята именно из этого ведомства, не приходилось сомневаться, двое из них даже не посчитали нужным прятать автоматы под одеждой, а в открытую поигрывали ими, посматривая по сторонам тяжелым взглядом.
   Через несколько секунд приготовившийся к самому худшему Маковски узнал в одном из молодых людей секретаря Верховного суда. Тот отделился от агентов, которые к этому времени оцепили весь ресторан, и быстрым шагом направился к столику, который Маковски занимал вместе с Горас Элдертоном и Нэнси О'Донелл – очень умненькой и еще более хорошенькой помощницей Элдертона.
   Маковски встал со стула и уронил на стол салфетку.
   – Господин спикер, – почтительно обратился к нему подошедший секретарь. – Вернее, теперь я должен назвать вас «господин президент»…
   Маковски посмотрел на своих друзей. На Гораса Элдертона – главного лоббиста из политической организации «Лучшие американцы», которая затевала многомиллионную кампанию в поддержку нового законодательства, выдвигаемого комиссией Конгресса по борьбе с преступностью; они только что обсуждали эти самые законы, автором которых был сам Маковски. На Нэнси – та откинула со лба прядь волос и с многообещающим любопытством смотрела на него в ответ.
   Он перевел взгляд на секретаря.
   – В чем дело? Что произошло?
   – Сэр…
   – Говорите быстрее, к черту вашу вежливость!
   – Была совершена ракетная атака…
   – Ракетная? О Господи!
   – Нет, сэр, ракеты были не советские, а, как говорят, наши. Они были выпущены по зданию, в котором проходила конференция…
   – По телефонной компании?
   – Да. Президент находится в коматозном состоянии и врачи говорят, что он не скоро из него выйдет. А вице-президент… Нашли его…
   – Его что? – Маковски достал носовой платок и вытер вспотевший лоб.
   – Обнаружили левую руку и часть туловища, которые идентифицировали как принадлежащие вице-президенту. Теперь вы президент, сэр. По закону преемственности. Президент не в состоянии выполнять свои обязанности, а вице-президент мертв. Президент – вы, и мы с минуты на минуту ожидаем судью Крюгера, который приведет вас к присяге.
   Маковски взглянул на Нэнси и увидел в ее глазах выражение гордости и чего-то еще. Элдертон лишь прошептал:
   – Поздравляю вас, господин президент.
   Господин президент…

* * *

   Керни очнулся с такой головной болью, какую он еще никогда не испытывал. К счастью, он пролежал без движения, это его и спасло. Джеффри посмотрел вниз и понял, что лежит на балке потолочного перекрытия, куда он упал, когда провалилась крыша. Со всех сторон клубился дым, пронзаемый снизу мощными водяными струями.
   Он попробовал осторожно подвигаться.
   Сильно болела спина, но, похоже, позвоночник остался цел. Пальцы ног шевелились.
   Вода.
   Ею поливали снизу. Керни посмотрел вниз, морщась от головной боли и пытаясь оценить ситуацию, в которую попал.
   Он понял, что находится в сравнительно безопасном положении, только если не упадет с балки, так как под ним были разрушены несколько этажей. Джеффри быстро развязал галстук, завел руки под балку, пропустил галстук под ней и крепко привязал его оба конца к брючному ремню. Хоть какая-то страховка.
   После этого он прижался к балке и закрыл глаза.
   Канадское правительство поступило, безусловно, правильно, когда прибегло к услугам его организации.
   – Выделите своего наилучшего сотрудника, – сказал представитель правительства, – или, по крайней мере, того из лучших, с гибелью которого вы сможете смириться. Пусть он летит в Штаты, вычислит руководителя этого чертового «Фронта Освобождения Северной Америки» и ликвидирует его. Когда вы сможете это сделать?
   Он вылетел первым же «Конкордом», встретился с Моррисоном, едва успел сфотографироваться на удостоверение и переодеться, затем сел на борт канадского военно-транспортного самолета, который доставил его в составе делегации на конференцию в Метроу в качестве специалиста Королевской полиции по борьбе с терроризмом.
   Кто же являлся главарем «Фронта» теперь, после смерти Борзого? Кто сумел спланировать и так четко осуществить эту акцию? Успели хоть эвакуировать президента США? Вице-президенту явно не удалось спастись – первая ракета ударила рядом с его вертолетом.
   Неужели Борзой все-таки жив?
   Боль в голове немного отпустила, но теперь дали о себе знать поврежденные мышцы.
   Ну что же, теперь он имеет личные счеты с главарем ФОСА, кем бы тот ни был. Он пристрелит его при первой же возможности и не будет испытывать никаких угрызений совести.
   Керни открыл глаза, поднял голову и увидел зависшие над полуразрушенным зданием вертолеты. До него донесся усиленный динамиком голос:
   – Эй, на балке! Вы слышите нас?
   Не в силах крикнуть в ответ, он немного приподнялся и помахал рукой, ощущая сильную боль в плече.
   – Мы спускаем к вам спасателя! Лежите спокойно и не двигайтесь!
   Джеффри снова взмахнул рукой, давая знак, что понял. Честно говоря, он не завидовал ни пилоту вертолета, ни тому парню, который сейчас спустится к нему. Он решил расслабиться и просто ждать, так как не знал, насколько серьезно ранен и может ли выбраться сам из драматического положения, в которое попал.
   Керни посмотрел вверх и прикинул, что пролетел три этажа перед тем, как грохнуться на балку. Затем он опустил голову – вместо нескольких нижних этажей зияла пустота. Если бы так удачно не подвернулась эта самая потолочная балка, он был бы уже мертв…
   Счастливая фортуна или злая шутка судьбы, которая все равно не даст ему уцелеть?
   Этого он пока сказать не мог.
   – Эй, мы опускаем спасателя!
   Вертолет завис прямо над ним, и через плексиглас кабины Керни увидел озабоченное лицо пилота. С левого борта машины, оборудованного лебедкой, появился человек в специальной подвеске, которого стали быстро опускать к балке.
   Джеффри закрыл глаза. Понятно. Сейчас к нему спустится спасатель, убедится, что он еще жив, пристегнет к себе и поднимет на борт вертолета. После этого последует медицинский осмотр, вопросы как к свидетелю террористического акта, перелет в Торонто, дай Бог, чтобы с Моррисоном, если тот уцелел. Но в Канаде он не собирается задерживаться – тут же захватит приготовленное для него американское водительское удостоверение, кредитные карточки, разрешение на ношение оружия – и снова в Штаты. Этого он так не оставит, необходимо свести счеты…
   – Эй, парень! Ты жив?
   Он открыл глаза и понял, что ненадолго забылся. Наверное, это результат ушиба головы.
   – Жив, как видишь, – прохрипел он, развязывая галстук, пока спасатель не разрезал его и не испортил предмет гардероба.

Глава четырнадцатая

   – …и точное число жертв пока неизвестно.
   Обычно улыбчивое лицо ведущей программы теленовостей было серьезно.
   – По неофициальным и неподтвержденным данным из Вашингтона, был приведен к присяге спикер Конгресса Роман Маковски, который теперь является, согласно переданной формулировке, «исполняющим обязанности президента». Что это значит в отношении судьбы президента и вице-президента – мы не знаем. Предлагаем вашему вниманию репортаж нашего корреспондента в Вашингтоне Ричарда Блумберга.
   – Говорит Ричард Блумберг. Я нахожусь в Белом доме. – Он посмотрел в блокнот. – Сегодня в двенадцать тридцать четыре в сопровождении сотрудников спецслужб спикер Конгресса Роман Маковски был доставлен на лужайку Белого дома, где он сел в военный самолет «Харриер», который убыл в неизвестном направлении. Есть предположение, что Маковски теперь находится на борту специального президентского «Боинга-747» модели Е-4, летающего командного пункта, известного под названием «самолет Судного дня». Как мы знаем, спикер Маковски ранее выступал с резкой критикой администрации, особенно что касалось ее мер по борьбе с так называемым «Фронтом Освобождения Северной Америки». Теперь, как утверждают, он объявил об отложении вызова президента в суд по этому делу, цитирую, «из-за разыгравшейся трагедии, пока состояние того не улучшится». Примерно через десять минут вы услышите официальное заявление по этому поводу представителя Белого дома Хардена Лэсситера. Возможно, тогда мы узнаем, как эта цепочка странных событий связана с ракетной атакой на здание телефонной компании в Метроу. Спасибо, Айрин.
   – Благодарю, Ричард. Мы вскоре свяжемся с вами и попросим прокомментировать выступление Хардена Лэсситера, которое будем с нетерпением ждать. А пока…
   На экране телевизора появилась картина здания в Метроу сразу после нанесения по нему ракетного удара, вернее, одного каркаса, который от него остался.
   – Уважаемые зрители, вы видите кадры с места разыгравшейся сегодня утром трагедии. Мы только что получили любительскую видеокассету, на которой совершенно случайно посторонний наблюдатель запечатлел эпизод ракетной атаки.
   На экране появилась дрожащая картинка здания телефонной компании, снятая явно неумелой рукой под неестественным углом. Диктор продолжала:
   – Посмотрите в левый верхний угол экрана. Видите горящие черточки? Это приближающиеся ракеты. А теперь смотрите внимательно! Вот сейчас! Вы видите, как ракета одна за другой попадают в здание, где проходит закрытая международная конференция. На экране можно заметить самолет и вертолеты, которые пытаются эвакуировать президента и других высокопоставленных членов делегаций. К этому времени здание охватил пожар и вы видите, как справа падают на землю куски разбитой крыши и верхних этажей…
   Холден отвел взгляд от телевизора. Рози взяла его за руку.
   Некоторые из окруживших их «патриотов» молча вытирали слезы, другие что-то неразборчиво бормотали, остальные с горестным выражением смотрели на экран.

Глава пятнадцатая

   Услышав голос Стила, его жена едва не уронила телефонную трубку и крикнула детям:
   – Папа жив!
   Она расплакалась, когда узнала, что он находится в больнице на обследовании.
   – А как президент, Лютер? – спросила она, немного успокоившись.
   Он ответил, что не знает и не мог бы сказать, даже если бы и знал. Он также сказал, что любит ее, что перезвонит позже и повесил трубку.
   Да, он не знал о судьбе президента, но подозревал, что тот погиб.
   Стил закрыл глаза и вспомнил взрыв, последовавший за ударом первой ракеты и руку вице-президента, лежащую рядом с ним. Спасателям понадобилось три часа, чтобы освободить Лютера из-под придавившей его балки.
   Он сказал им про руку, но человек, руководивший спасателями, ответил, что ничего об этом не знает. Когда Стил посмотрел на то место, где она лежала раньше, ее там уже не было. Его сразу накололи лекарствами, от которых во всем теле разлилась слабость и стало трудно дышать. Врачи сказали, что повреждения внутренних органов не наблюдается, лишь сломаны два ребра, вывихнута нога и что ему очень повезло.
   Невероятно, но все члены его группы уцелели, отделавшись лишь незначительными ранениями.
   Открылась дверь.
   – Лютер!
   В палату вошел директор Серилья, с пластырем на левом виске и правой рукой на перевязи. Его сопровождали два незнакомых эфбээровца.
   – Подождите меня в коридоре, – бросил им Серилья и прикрыл за собой дверь. – Стил, президент находится в коматозном состоянии. Шансы на то, что он выживет, невелики. Вице-президент мертв. Несколько часов назад в качестве исполняющего обязанности президента привели к присяге Романа Маковски. Давай я позвоню твоей жене.
   – Я уже звонил ей, сэр.
   – Хорошо. Мне сказали, что все твои люди живы – Петровски, Блюменталь, Ранингдир, Лефлер…
   – Да, к счастью.
   – Дело в том, что это не простая смена администрации. Прошел слух, что новое руководство собирается уволить всех, кто занимал руководящие должности при настоящем президенте, в том числе и меня. Буквально через несколько минут должна состояться пресс-конференция, на которой будет Харден Лэсситер, он обещал подробно о ней рассказать. Я вижу, что газетчики до тебя еще не добрались. Когда поднимется шумиха, они обязательно примчатся сюда и тогда будь осторожен, не скажи им ничего такого, что может попасть на заголовки. Маковски теперь только ищет повода, чтобы свалить меня, потому что и наша служба была ответственна за обеспечение безопасности проведения конференции. Он постарается вышвырнуть и тебя, и твоих подчиненных, но мы не должны так уж легко сдаться. Лично я не собираюсь подавать в отставку, пока жив президент. Врачи говорят, что есть небольшая надежда на то, что он выживет, но если это и случится, все равно уже безвозвратно пострадали клетки мозга и он никогда больше не сможет руководить государством. Я вот что хочу сказать – даже если меня уволят, все равно стране будут нужны такие люди, как ты. Поэтому не предпринимай никаких поспешных шагов – не бросай свою работу и не бери на себя слишком большую ответственность за то, что произошло.
   – А сколько человек погибло, сэр?
   – Пока неизвестно. До сих пор неясна судьба большинства членов канадской делегации, кроме Лайонела Моррисона и того парня, который вышел с тобой. Его фамилия, по-моему, Керни. Шеф мексиканской делегации, как написали в прессе, – «находится под охраной в безопасном месте», а на самом деле он вряд ли протянет до завтра.
   Мы проследили, откуда были запущены ракеты – с военной базы в семи милях от города. Террористы ворвались в нее, убили часовых, из одной установки сделали залп по конференции, а другую увезли в неизвестном направлении. Причем работали профессионалы – они заменили учебные боеголовки на боевые и сумели ввести в бортовой компьютер ракетной установки координаты здания телефонной компании. Там же было обнаружено тело человека, которого опознали как программиста. Его убили несколькими выстрелами из пистолета. Медицинская экспертиза показала наличие кокаина в его крови, вероятно, он был наркоманом и его могли этим шантажировать. Сейчас наши допрашивают его жену. Удалось выяснить, что у него был дружок по фамилии Порембски. Он исчез. Вот и все, что мы знаем. Один Бог ведает, что они задумали сделать со второй установкой. Это еще двенадцать ракет, которые можно запустить и залпом, и по одной – как хочешь…
   – А где сейчас Маковски, сэр? – спросил Стил. Честно говоря, ему было наплевать лично на Маковски, но он испытывал глубокое уважение к посту, который тот занимал, как надеялся Лютер, – временно.
   – На борту «самолета Судного дня». Советы уже выразили озабоченность по этому поводу. Для него это самое безопасное место.
   – Это точно.
   – Ладно, отдыхай. С семьей все в порядке?
   – Да, спасибо, сэр.
   – Если события будут разворачиваться так, как я думаю, то страна будет нуждаться в тебе, как никогда раньше. Уверен, ты меня не подведешь. Не верь лжи, которую тебе будут говорить.
   – Хорошо, сэр.
   Директор Серилья кивнул, открыл дверь и вышел из палаты.
   Стил лежал и смотрел на дверь до тех пор, пока успокоительные лекарства снова не погрузили его в сон.

Глава шестнадцатая

   Том Эшбрук стоял на балконе, с которого открывался вид на живописную альпийскую долину, на склоне которой находился дом, и на поднимающиеся в нескольких милях от нее заснеженные горные вершины.
   – Том! – раздался голос Дайаны.
   – Я здесь, – он повернулся и посмотрел на жену. Она была прекрасна, как всегда. Ее волосы начали седеть в тридцать лет и к сорока пяти превратились в совершенно белые, но она их никогда не красила. Ее фигура осталась такой же совершенной, какой была в двадцать пять лет. Если бы не седая прическа, Дайане легко можно было дать половину ее пятидесяти четырех. Он как-то спросил, почему бы ей не покрасить волосы, и она в шутку ответила, что не хочет выглядеть слишком юной, чтобы не подумали, что он взял совсем молоденькую жену.
   – Ты замерзнешь здесь, – она подошла к нему, кутаясь в теплый свитер. – Чем ты тут занимаешься?
   – Думаю.
   Он привлек ее к себе и обнял.
   – О чем? О том, что ты хотел бы быть там, с Дэвидом?
   – Да. Кто бы мог подумать, что ему придется перенести еще и такое…
   – Когда Элизабет и дети погибли… – она не договорила и смахнула слезы со щеки.
   – А теперь еще и ракетная атака в Метроу. Вице-президент мертв, президент – в бессознательном состоянии, а этот идиот Маковски величает себя исполняющим его обязанности, черт побери.
   – Что же ты думаешь теперь делать? – подняла она на него глаза.
   – Не знаю.
   – Может, тебе стоит вернуться в Штаты и помочь Дэвиду, вместо того чтобы наслаждаться спокойной жизнью здесь, в Швейцарии?
   – Ты угадала. Именно об этом я и думал, только не решался тебе сказать. Что ты думаешь по этому поводу?
   – Не забывай, что Дэвид в два раза моложе тебя.
   Том пожал плечами.
   – Я ведь не собираюсь бегать там и корчить из себя десантника или коммандо. Просто мне симпатичны «Патриоты», это настоящие американцы. Дайана.
   – Верю. Но если Маковски действительно станет президентом, их дело пропало. Что же делать?
   Эшбрук взглянул на жену.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Ну, как тебе им помочь? – Она поднялась на цыпочках, поцеловала его в щеку и вздохнула. – Еще с того времени, когда погибла Элизабет и Дэвид стал им мстить, я знала, что и ты пойдешь за ним. Как ты собираешься связаться с Холденом?
   – У меня ведь остались в Америке старые друзья, которые помогут, при необходимости.
   – Только пообещай мне вот что, Томас.
   Она называла его полным именем, только когда говорила очень серьезные вещи.
   – Что тебе пообещать, Дайана?
   – Будь осторожен и постарайся остаться в живых. Ведь у тебя есть я, а у меня – ты. Это очень важно, Том, намного важнее того, что имеют другие – деньги, дом, вещи…
   Он покрепче прижал ее к себе и прошептал:
   – Да, я знаю.
   Если после смерти дочери и трех внуков еще и он погибнет, она не переживет этого.