Экслер Алекс. Ария князя Игоря, или Наши в Турции

   Но Игорь не растерялся, а вкопался ногами в песок и, стоя как скала, ожидал атаки. Сергей подлетел к Игорю и только собрался сокрушить его всем телом, как подлый Игорь снова рванулся в сторону, но при этом еще ухитрившись подставить Сергею подножку. Тот упал прямо носом в песок…
   — Ура-а-а-а-а! — заорала Вика, подпрыгивая на закорках у Игоря. — Наши победили!
   — У меня пал конь, — сказала Ира, вставая. — У вас запасного нигде нет?
   — Так нечестно, — заявил Сергей Игорю, поднимаясь и выплевывая песок изо рта. — Лошади не умеют подножки ставить.
   — А ля гер, мон шер, ком а ля гер, — заявил Игорь. — Плохому коню всегда что-нибудь мешает. Это только мерины бегают совершенно беззаботно.
   — Сам ты плохой конь, — разозлился Сергей. — Жухала чертов!
   — Эх, Серега, Серега, — продолжал издеваться Игорь, — а ведь кто мог подумать, что человек, чьи предки были шикарными наездниками…
   — Так мои предки были шикарными наездниками, а не скакунами, — величественно парировал Сергей.
   Тут Ира не выдержала издевательств над ее «верным конем», подбежала к кентавру Вика-Игорь и толкнула Игоря руками в бок. Кентавр упал на песок, развалившись на две половинки.
   — Так нечестно! — заорала Вика.
   — Честно, — холодно ответила Ира. — Атака пехотинцев.
   Игорь поднялся, и Вика снова быстро залезла ему на закорки. Игорь скривился.
   — Ладно, — сказала Ира. — Поигрались в калясики и будя. Я под навес пошла.
   — Я тоже хочу под навес, — взмолился Игорь.
   — Ты, мой конь, сейчас пойдешь на водопой, — властно заявила наездница.
   — Куда? — с ужасом в голосе спросил Игорь.
   — Вон туда, — ответила Вика и показала рукой на море. Игорь послушно затрусил к воде. Ира с Сергеем отправились под навес к Андрею.
   — Ну как калясики? — лениво поинтересовался Андрей, когда ребята вернулись к своим лежачкам.
   — Мы продули, — сказала Ира. — Серега оказался паршивым конем: строй не держит, в галоп не переходит…
   — Ни фига себе, — возмутился Сергей. — Я себе всю спину стер, а хоть бы одно доброе слово получил!
   — У, морда! — сказала Ира.
   — Что? — растерялся Сергей.
   — Доброе слово, — объяснила Ира. — Я в деревне слышала, как конюхи так лошадям говорят, когда хотят высказать свое доброе отношение.
   — Мерси за комплимант, — ответил Сергей. — Век не забуду вашей доброты, мадам.
   Ира ничего не ответила, а просто легла и снова стала загорать. Сергей от скуки посмотрел в сторону моря и вдруг увидел Игоря на водопое: тот стоял по пояс в море, низко наклонившись к воде. На нем висела Вика, которая делала вид, что пьет. Вдруг Игорь резко дернулся, и Вика свалилась с его спины в воду. Игорь выпрямился выскочил из воды и шустро помчался в сторону ребят.
   — Ура, — крикнул он, подбегая. — Калясики закончились.
   — А где Вика? — поинтересовалась Ира.
   — Да фиг знает, — махнул рукой Игорь. — Она в воду свалилась.
   — Слушай, Андрюх, — спросила Ира, — а Вика плавать умеет?
   — Да черт ее знает, — ответил Андрей, не открывая глаз. — В ванне вроде не тонет.
   — Так, может, сбегать посмотреть? — всполошилась Ира.
   — Незачем, — лениво ответил Андрей. — Если плавать умеет — сама через пару минут прибежит. Не умеет — дня через два море выкинет.
   Ребята замолчали. Шуточка была — та еще. Даже для Вики.
   — Шучу, конечно, — сказал Андрей, однако глаза не открыл и вставать, как видно, не собирался.
   Ира тихонечко встала и быстро пошла к морю, чтобы поинтересоваться, как там Вика.
   — Да пошутил я, пошутил, — сказал Андрей, чувствуя немое осуждение со стороны ребят. — Она лет десять плаванием занималась. Может в Болгарию и обратно сплавать.
   — Дык… Мы ничего и не говорим, — сказал Игорь. — Лично я после калясиков вообще безумно устал и только и мечтаю о том, чтобы пообедать и поспать часа два. Тем более что завтра нам в Памуккале рано утром отправляться. Эта экскурсия идет два дня, поэтому надо как следует отдохнуть.
   — О, а вы тоже в Памуккале экскурсию взяли? — обрадовался Андрюша. — Отлично! Значит, вместе поедем!
   Игорь покачнулся. Сергей захихикал, но про себя, чтобы не обидеть приятеля. В этот момент вернулась Ира с Викой, которая тяжело дышала, как будто после длительной пробежки.
   — Ну что, Виктория, наплавалась? — лениво осведомился Андрюша.
   — Еще как, — похвасталась Вика. — До Болгарии и обратно.
   — Молодчинка, — похвалил ее Андрей.
   — Болгария не с этой стороны, — сказал Сергей, гордясь тем, что может похвастаться своими познаниями. — Она со стороны Черного моря.
   — Ну ты даешь, чудик, — сказала Вика. — А это какое?
   — Это Средиземное, — сказал Сергей, мстительно улыбаясь.
   — Сам ты Средиземное, — заявила Вика. — Вот погляди на него — какого оно цвета?
   Все посмотрели на море.
   — Зеленого, — сказал Игорь.
   — Темного, — сказала Ира.
   — Голубого, — сказал Сергей.
   — Ну вот, — обрадовалась Вика. — Ну не средиземного же оно цвета! Значит, черное!
   Все снова потрясенно замолчали.
   — Ир, а у меня новость хорошая есть! — сказал Игорь с максимальной долей сарказма в голосе. — Андрей с Викой завтра тоже едут в Памуккале.
   — Ну и отлично, — спокойно сказала Ира. — С Викой нам будет намного веселее. Правда, Викусик?
   — Со мной просто супер, — согласилась Вика. — Андрей говорит, что со мной не соскучишься.
   — Это уж точно, — понуро подтвердил Игорь, затем посмотрел на Иру глазами быка перед бойней и сказал: — Что-то я себя стал плохо чувствовать. Может, завтра одни поедете?
   — Нет уж, дорогой мой, — решительно сказала Ира. — Ты не волнуйся, мы тебя до завтра вылечим. В крайнем случае, вечерком еще в калясики сыграем. Ты тогда точно в форму придешь.
   Игорь понурил голову и замолчал.
   — Ну что, — сказал Сергей, — пошли обедать? А после обеда — дрыхнуть.
   — А потом? — спросила Ира.
   — Потом ужинать и снова дрыхнуть, — мрачно сказал Игорь. — Чтобы набраться сил перед поездкой. У меня что-то плохие предчувствия, так что нужно как следует отдохнуть. Можно сказать, максимально отдохнуть. Кто знает, — сказал Игорь, и в голосе его послышалась слеза, — может быть, во время поездки произойдет что-то непоправимое?
   — Милый, ты излишне все драматизируешь, — мягко сказала Ира. — Сегодня выспишься и завтра будешь как штык.
   — Как огурец, — сказала Вика. — Зелененький и в пупырышках.
   — Все, — сказал Игорь, — пойдемте обедать. Я больше не могу.
   — Мы с вами, — сказала Вика.
   — Нет!!! — заорал Игорь так, что все вздрогнули. — Я в том смысле, — объяснил Игорь, — что нам сначала надо в номер зайти и кое-что сделать, поэтому мы точно еще не знаем, когда будем обедать.
   — До обеда мы кое-что делать точно не будем, — решительно заявила Ира. — Если только после обеда. И то не сразу.
   Воцарилось неловкое молчание.
   — А что я такого сказала? — спросила Ира, задумалась, а потом вдруг покраснела. — Да вы не то подумали! — горячо сказала она. — Он просто меня заставляет в шашки играть, в поддавки.
   — В поддавки, говоришь? — со значением в голосе спросил Сергей. — И кто кому поддается?
   — Ну даже если она и про секс, — заявила Вика, — подумаешь… Все люди взрослые. У всех иногда секс бывает.
   — Викусик, пойдем в номер переодеваться, — вдруг засуетился Андрей, вставая с развалившейся лежанки.
   — Иногда раз в две недели, иногда чаще, — продолжала развивать тему Вика.
   — Вика! — грозно сказал Андрей. — Домой!
   Тут все поняли, что шутки закончились.
   — Ладно, — устало сказал Игорь, — пошли по номерам, а затем обедать.
   — Вы где будете сидеть? — поинтересовалась Вика, уходя вместе с Андреем.
   — В кустах, — мрачно сказал Игорь.
   — На веранде, — любезно улыбаясь, ответила Ира.
   — В кафе, — сказал Сергей.
   — Хорошо, — заявила Вика. — Мы вас найдем.
   — Да стоит ли трудиться? — желчно спросил Игорь, но Андрей с Викой уже удалились.
   — М-да, — сказал Игорь задумчиво. — Надо как-то от них отделаться. Мне вовсе не улыбается в Памуккале играть в калясики.
   — Не надо от них отделываться, — решительно сказала Ира. — С Викой очень весело. Заодно и с тебя твоя спесь слетает.
   — Ничего с меня не слетает, — задиристо ответил Игорь. — Я спесив и высокомерен, как всегда. А подыгрываю я ей только для того, чтобы вас, толстокожих, развлечь и развеселить. Я же взял на себя нелегкий труд вас развлекать — вот и развлекаю.
   — Так развлекай и дальше, — довольно логично сказала Ира. — Раз тебе Вика сильно помогает нас развлекать, зачем избегать ее общества?
   Игорь замолчал. Сергей откровенно веселился.
   — А меня тут кто-нибудь когда-нибудь будет развлекать? — вдруг разорался Игорь. — Или я так и буду уродоваться всем на потеху?
   — Милый, ну не ори, — примиряюще сказала Ира. — Не хочешь обедать с Викой — будем обедать отдельно.
   — Ну да, как же, — мрачно сказал Игорь. — Она все равно нас найдет. Если только мы не залезем в какие-нибудь кусты, в которые прошлой ночью упал Серега…
   Тут Игорь замолчал, но вдруг ему в голову пришла страшная догадка.
   — Кстати, — сказал он. — Теперь я все понял! Вы вчера ночью играли в калясики. Ирка залезла на Серегу, и он, будучи от природы хилым, свалился в кусты.
   — Должен тебя заверить, — возмутился Сергей, — что в калясики мы вчера не играли. Танцевать — танцевали, но в калясиках ты нас упрекать не имеешь права. Не виноватые мы.
   — Ладно, хватит, — решительно сказала Ира. — Завелись, понимаешь, перед обедом. Пошли кушать, а потом — дрыхнуть.
   — Сначала пять партий в поддавки, — заявил Игорь. — Ты обещала.
   — Три, — сказала Ира.
   — Ну хорошо, четыре, — согласился Игорь.
   — И здесь он торгуется, — пожаловалась Ира, и друзья отправились обедать.
 

ПАМУККАЛЕ

 

Педерача

 
   На следующий день утром друзья должны были отправляться на экскурсию в Памуккале. Сергей еще с вечера попросил Игоря позвонить ему часов в семь утра — за пару часов до выезда, — чтобы успеть спокойно собраться и сделать три «П»: помыться, побриться и позавтракать. Поэтому когда рано утром у него над ухом зазвонил телефон, Сергей не удивился, а спокойно открыл глаза, потянулся и взял трубку. Там, однако, раздался голос Иры, а не Игоря.
   — Привет, — сказала Ира. — Дрыхнешь?
   — Странный вопрос, — ответил Сергей. — Если дрыхну, то как я могу одновременно с тобой разговаривать?
   — А черт тебя знает, — сказала Ира, ничуть не смутившись. — Ты на многое способен.
   — Точно, — ответил Сергей. — Я на многое способен. Но спать и одновременно разговаривать по телефону я не умею. Этим искусством древних я еще не овладел.
   — Ну если не овладел, — сказала Ира, — тогда спускайся к нам. У нас Игорясик что-то задурил. Причем задурил весьма конкретно. Поездка в Памуккале под большой угрозой.
   — Что значит «задурил»? — удивился Сергей. — Заболел, что ли?
   — Да нет, — с досадой сказала Ира. — Именно задурил. Ты что, не знаешь, как Игорь может дурить?
   — Знаю, — ответил Сергей, — но дурить он может примерно ста пятьюдесятью способами. Я же не знаю, каким именно он задурил сейчас…
   — Ну так приходи и классифицируй, — раздраженно скомандовала Ира. — Что-то вы сегодня оба какие-то странные. Один дурит по полной программе, второй языком болтает, вместо того чтобы действовать.
   — Да бегу я, бегу, — сказал Сергей. — Вот только побреюсь и бегу.
   — Не время бриться, — сурово заявила Ира. — Приходи так, как есть. Я с тобой целоваться не буду, а Игорю уж точно все равно.
   — Ну, как знаете, — ответил Сергей, положил трубку, быстро умылся и отправился на первый этаж, где жили друзья.
   Дверь ему открыла Ира, находящаяся в довольно раздраженном состоянии.
   — Привет, — сказала она. — Проходи, полюбуйся на своего милого дружка.
   Сергей зашел в комнату. Милый дружок лежал на постели в огромных семейных трусах, расписанных белочками и зайчиками, издавая какие-то странные звуки. Приглядевшись, Сергей заметил, что Игорь держит у губ расческу с кусочком туалетной бумаги и сквозь это нехитрое приспособление выдувает некую мелодию. Завидев приятеля, Игорь увеличил громкость звука и темп, сыграл несколько сложных пассажей, в экстазе мотая головой, а закончил этот концерт мощным финалом, от которого застучали в стенку соседи сразу и левого, и правого номера.
   — Браво, — сказал Сергей. — Что это было? Чайковский? Первый концерт для туалетной бумаги и семейных трусов?
   — Ну, типа того, — согласился Игорь. — Это была симфония протеста. Меня тут обижают и унижают со страшной силой, вот я и протестую.
   — Его обижают, — фыркнула Ира. — Мало того, что он меня всю ночь мучил, так теперь послушай, что он требует.
   — А что он требует? — спросил Сергей.
   — Я хочу посмотреть педерачу, — заявил Игорь.
   — Что-о-о? — удивился Сергей.
   — Педерачу, — объяснила Ира.
   — Может, передачу? — попытался разобраться Сергей.
   — В том-то и дело, что нет, — вздохнула Ира. — С утра меня мучает. Поставь ему педерачу и поставь. Включаю телевизор — так он говорит, что это не педерача, а черт знает что.
   — Там по-турецки говорят, — капризно заявил Игорь. — Какая это педерача, когда там говорят по-турецки? Обман один.
   — А что такое педерача? — спросил у него Сергей. — Передача про педерастов, что ли?
   — Сам ты педераст! — возмутился Игорь. — Зоофил несчастный. Какие слова нехорошие другу говоришь.
   — Ну так объясни тогда, — попросил Сергей.
   — Как я тебе объясню, — сказал Игорь, — когда я сам не знаю? Я утром понял, что хочу посмотреть педерачу. А мне ее никто включить так и не смог. Теперь я страдаю и могу даже умереть лет через сорок.
   С этими словами Игорь красиво откинул голову на подушку и попытался изобразить, как именно он будет умирать.
   — Плохо дело, — сказал Сергей. — Его явно переклинило. Где мы ему педерачу возьмем, если он сам не знает, что это такое?
   — Вот именно, — согласилась Ира. — Причем переклинило его еще ночью. Ты знаешь, что он мне устроил?
   Игорь снова взял в руки гребешок с куском бумаги и начал на нем наигрывать песню «Ветер с моря дул».
   — Точно не знаю, — признался Сергей, — однако догадываюсь.
   — Легли мы вчера спать, — начала рассказывать Ира. — Причем, как ты помнишь, легли довольно рано. Я быстро заснула, а он смотрел по телевизору какую-то педерачу.
   — Передачу, — сказал Игорь, оторвавшись от своего занятия. — Это была обычная передача. Педерачу я бы сразу узнал.
   — Вдруг он меня будит, — продолжала Ира, не обращая на Игоря никакого внимания, — и заявляет, что дико хочет кушать. Настолько дико, что если я сейчас не сбегаю и не принесу ему что-нибудь пожрать, то он умрет в страшных мучениях.
   — Ну и нахальство, — пожалел девушку Сергей. — Как будто он не мог сам встать и сходить в ресторан.
   — Он не мог, — объяснила Ира. — Этот негодяй сказал, что жуткий голод совершенно истощил его силы и настолько подорвал здоровье, что он теперь даже руку не может поднять.
   — Да послала бы его и снова заснула, — посоветовал Сергей.
   — Между прочим, — с достоинством ответила Ира, — я так и сделала.
   — И что?
   — Да ничего. Ты что, не знаешь этого негодяя? Он меня начал щипать. А когда я ему залепила подушкой, он достал этот гребешок и начал наигрывать какую-то, как он сказал, ночнушку.
   — Это была «Маленькая ночная серенада» Моцарта, — объяснил Игорь. — Не понимаю, что ты имеешь против Моцарта.
   — Как ты понимаешь, — продолжала рассказывать Сергею Ира, — от этой неземной музыки спать сразу расхочется, а захочется быстро умереть или хотя бы оглохнуть.
   — Я так и знал, что ты ни черта не разбираешься в высоком искусстве, — заявил Игорь.
   — Ну вот, — сказала Ира. — Мне ничего не оставалось делать, как встать и отправиться искать что-нибудь съестное этому троглодиту. Но было уже поздно, и ресторан давно закрылся. А в баре никакой еды не было, даже орешков. В конце концов в кафе рядом с бассейном совершенно случайно обнаружилась тетка из поваров, которая ставила в холодильник какие-то лепешки. Причем она даже по-русски не говорила. Я ей как могла объяснила, что муж у меня умирает от голода, она сильно удивилась, но дала две лепешки.
   — И что? — спросил Сергей. — Игорек заявил, что лепешки не хочет, а хочет седло барана с трюфелями?
   — Хуже, — сказала Ира. — Прихожу в номер, а этот свинтус уже дрыхнет. Представляешь? Спит без задних ног и только храпит. А я, как последняя дура, оббегала всю территорию, чтобы достать ему эти лепешки…
   — Так и что? — совсем заинтересовался Сергей. — В чем проблема-то была?
   — Понимаешь, — замялась Ира, — я пока бегала — сильно проголодалась. А лепешки пахли, как из пушки…
   — Во-во, — сказал Игорь. — МОИ лепешки.
   — И ты их съела, — догадался Сергей.
   — Ну естественно, — согласилась Ира. — С большим удовольствием. Они были очень вкусные.
   — МОИ лепешки, — повторил Игорь, отчетливо выделяя слово «мои», — были ужасно вкусные. И она сожрала их все, до последнего кусочка.
   — И вот, — продолжила Ира, не обращая на Игоря никакого внимания, — как только я съела последний кусочек этой вкуснятины, просыпается твой дружок и начинает требовать свою жратву. Причем в номере сохранился шикарный запах этих лепешек, поэтому я даже не могу сказать, что ничего не нашла.
   — Во-во, — сказал Игорь. — Я тебя сразу вывел на чистую воду.
   — И что ты сделала? — спросил Сергей.
   — А что мне было делать? — развела руками Ира. — Отправилась снова на поиски еды. Тетки в кафе уже не было, двери на кухню все были закрыты, и я ничего найти так и не смогла.
   — Вот именно, — сказал Игорь. — Помирай муж тут от голодных спазмов — всем наплевать.
   — Да молчи уже, — разозлилась Ира. — Выставил меня на посмешище. Я, как последняя дура, полночи моталась по отелю, выискивая еду.
   — Неужели так ничего и не нашла? — спросил Сергей.
   — Ну почему не нашла? Нашла, — ответила Ира и вдруг покраснела.
   — Ой, — сказал Сергей. — Я что-то не то спросил?
   — Да нет, — ответила Ира. — Дело в том, что я, оббегав второй раз всю территорию, пошла к ночному портье и стала ему плакаться. Тот, конечно, подумал, что у русских явно с головой не все в порядке, однако полез в свою сумку и дал мне бутерброд с сыром, который ему жена подготовила на ночное дежурство.
   — Вот какие жены бывают, — прокомментировал Игорь. — Кормят мужей даже по ночам. Не то что моя жена, которой хоть трава не расти, хоть помирай тут муж к черту совсем от голодных мук.
   — Ты видал, какой гад? — кивнула Ира на Игоря. — Я из-за него у ночного портье последний бутерброд отобрала, а он еще и недоволен.
   — Да чем мне быть довольным-то? — возмутился Игорь, приподнявшись на постели. — Дали мне какой-то куцый бутерброд вместо больших и духовитых лепешек. А теперь еще и удивляются, что у меня плохое настроение! Ладно еще, если бы дали педерачу посмотреть — так нет! — и Игорь возмущенно откинулся на подушку, поднес гребенку к губам и снова начал свои нанайские народные песни с легким уклоном в Чайковского.
   — Ничего не понимаю, — признался Сергей. — Ну, буянил он ночью. Ну, педерачу какую-то требует. Но нам уже пора бежать на завтрак! Через час выезжать на экскурсию!
   — Вот в том-то и дело, — сокрушенно сказала Ира. — В этом-то вся и проблема. Он, видите ли, не хочет в Памуккале ехать. Поэтому концерты и закатывает.
   — Как не хочет? — поразился Сергей.
   — Очень просто, — сказала Ира. — То ли из-за вчерашних калясиков расстроился, то ли боится Вику, которая поедет с нами…
   — Ничего я не боюсь, — сказал Игорь. — Я любую Вику нейтрализую. Много ты понимаешь. Просто у меня непаммукальское настроение. Поэт имеет право на каприз.
   — Короче говоря, — пожаловалась Ира, — я вообще не знаю, что делать. Не поеду, говорит, и точка.
   — И не поеду, — согласился Игорь, — когда со мной тут обращаются, как с последним барахлом. Здесь-то творят черт знает что, а когда приедем на древние развалины — меня там вообще, вероятно, похоронят…
   — Слыхал, что он несет? — спросила Ира Сергея.
   — Слушай, Игги, — сказал Сергей. — Что за номера, а? Ты же сам нам расписывал эту экскурсию и орал, как крокодил, что туда непременно надо поехать. Какая муха тебя укусила? И в какое место?
   — Причем тут муха? — разозлился Игорь. — Может, у меня настроение плохое! Может, меня гложет внутреннее чувство беспокойства! О, вспомнил! У меня плохие предчувствия! Автобус обязательно упадет в пропасть, вот попомните мои слова.
   — Господи! — возмутилась Ира. — Ну что ты несешь, а? Уже совсем обалдел! — И она вышла из номера, громко хлопнув дверью.
   Воцарилось молчание. Игорь лежал на постели с суровым и гордым выражением на лице, а Сергей внимательно смотрел на приятеля.
   — Ну что, — сказал Сергей, прервав молчание. — Объяснишь, в чем дело?
   — Да ни в чем дело, — пожал плечами Игорь. — Просто расхотелось ехать.
   — Но ты же здесь не один, — сказал Сергей. — Значит, из-за тебя и мы никуда не поедем?
   В этот момент открылась дверь, и в номер вошла Ира, несущая в руках небольшое полотенце.
   — На, чудовище, — сказала она Игорю, протягивая ему полотенце.
   — Что это? — спросил он.
   — Полотенце, намоченное холодной водой, — объяснила Ира. — Положи его на лоб, охладись чуток. Или на какое другое место. Я, если честно, уже и не знаю, что именно тебе нужно охладить.
   — Игги, ну серьезно, — сказал Сергей. — Хватит придуриваться. Вставай давай. Нам завтракать пора.
   — Не понимаю, — сказал Игорь, действительно кладя полотенце на лоб, — в чем проблема? Хотите ехать — пожалуйста! Поезжайте вдвоем. Вам без меня будет веселее. Я же всегда всем мешаю! Ору, кричу, даю дурацкие советы…
   — О-о-о, ну пошло-поехало, — сказала Ира. — Совсем обалдел уже.
   — А что? — пожал плечами Игорь. — Езжайте без меня. Вы уже отлично спелись. А я полежу в номере. Может, через день-другой пройдут раны в моей душе.
   — Какие, на фиг, раны? — возмутилась Ира. — Да за тобой ухаживают, как за каким-то паршивым арабским шейхом! Как тебе не стыдно, в конце концов?! Я полночи по всему отелю бегала, искала тебе жратву! А ты теперь такие гадости заявляешь…
   Игорь промолчал. Сергей тоже стоял, не зная, что сказать.
   — Короче, так, — решительно заявила Ира. — Я сейчас иду на завтрак. Ты, не позже чем через десять минут, идешь туда же. Через час мы выезжаем на экскурсию в Памуккале. Если ты с нами не едешь, между нами все кончено, милый. Мне надоели твои капризы. Что это такое, в конце концов?…
   И Ира снова вышла из номера, в сердцах хлопнув дверью. Сергей посмотрел на приятеля: тот лежал на постели в своих дурацких трусах с полотенцем на голове, и вид у него был самый разнесчастный.
   — Игги, — сказал Сергей. — Она ведь не шутит.
   — Я знаю, — печально ответил Игорь. — Здесь никто не шутит, кроме меня. Здесь все до озверения серьезны.
   — Так ты пошутил? — спросил Сергей.
   — Нет, — так же печально ответил Игорь. — У меня плохое настроение. Я хотел кушать — мне принесли какой-то вшивый турецкий бутерброд с каким-то вшивым турецким сыром. Я хотел посмотреть педерачу, чтобы хоть чуть-чуть компенсировать плохое настроение, но и ее мне никто не включил.
   Сергей решительно подошел к телевизору, включил его и ткнул наугад одну из кнопок с каналами. На экране возникло изображение симпатичного турецкого диктора, читающего какие-то новости.
   — Ну чем не педерача? — спросил он Игоря.
   — Это не педерача, — печально сказал Игорь. — Педерача должна быть какая-то другая. Я ее точно узнаю, когда увижу.
   — Я понял, что тебе нужно, — сказал Сергей. — Тебе нужно что-нибудь выпить. Тогда ты сразу придешь в хорошее настроение и перестанешь всех доставать.
   — Пить с утра? — удивился Игорь. — За кого ты меня принимаешь? Ненавижу пить с утра.
   — Сегодня можно, — решительно заявил Сергей. — Доктора разрешают. Считай, что тебе прописали сто граммов вместо таблеток. Я сейчас принесу.
   С этими словами Сергей вышел из номера, побежал наверх, в своем номере достал из холодильника бутылку виски, щедрой рукой налил в стакан 100-150 граммов и помчался обратно. Что интересно, когда он бежал наверх, на его пути не попался ни один человек. Зато когда он отправился вниз со стаканом виски в руках, ему постоянно встречались какие-то люди, с удивлением смотревшие на русского туриста, идущего в восемь утра по коридору с полным стаканом спиртного в руках. «Да наплевать на них с высокой башни, — подумал Сергей. — Я, может, другу лекарство несу».
   Сергей вернулся в номер, где лежал Игорь, распростертый на кровати, протянул ему стакан и решительно сказал:
   — Пей!
   — Какой ужас, — заявил Игорь, брезгливо глядя на стакан с виски. — Оно хоть холодное?
   — Как парное молоко, — подтвердил Сергей.
   — Парное молоко, вообще-то, теплое, — сказал Игорь.
   — Ну, значит, как альпинист во льдах, — сказал Сергей.
   Игорь брезгливо взял стакан и сделал маленький глоток.
   — До дна пей, до дна, — приказал Сергей. — Чтобы ни одной капли не осталось. Доктор настаивает.
   Игорь скривился, однако послушно выпил весь стакан, после чего откинулся на подушку.
   — Сейчас подействует, — сказал Сергей. — Через минуту-другую. Может, тебе пока какую-нибудь музыку поставить?
   — Не надо, — сказал Игорь каким-то просветленным голосом. — Музыка у меня в душе.