Экслер Алекс. Лелик едет на рыбалку

   Макс покорно снял очки.
   – Наполеон после Ватерлоо, – прокомментировал открывшуюся картину крупный мужик.
   – Хуже, – ответил Серега. – Это Павлик Морозов после дружеской беседы со своим папой. Надо ему второй фингал поставить, так сказать, для симметрии.
   Макс снова надел очки и заявил: – А издеваться, между прочим, не обязательно.
   – Ладно, – махнул рукой Серега. – Раз тебя ПТУ не исправило, значит не судьба уже. Кстати, – он посмотрел на крупного мужика. – Знакомьтесь. Это Юра – рейнджер. Боевой мужик. Пять лет за границей работал.
   – Лелик – поэт, – познакомился с Юрой Лелик.
   – Макс – разбандяй, – сунул ему руку Макс.
   После того, как все перезнакомились, компания загрузились в Волгу и отправилась на рыбалку.
   Сергей сидел за рулем, рейнджер расположился рядом с ним, а Макс с Леликом вольготно устроились сзади и обозревали окрестности. Макс даже снял свои черные очки, чтобы не пропустить ни одной детали подмосковного пейзажа. Впрочем, он это явно зря сделал, потому что Сергей примерно раз в пять минут оборачивался, пристально обозревал Максову колоритную физиономию, восхищенно произносил: «Ну и рожа у тебя…», после чего поворачивался обратно, в последнюю минуту избежав столкновения со встречной машиной.
   А Лелик вдруг вспомнил, как он познакомился с Максом. Учились они в одной школе, но Макс был на класс старше, так что во время учебы они не общались. Макс в школе был личностью очень заметной, потому что постоянно совершал какие-то эпатажные выходки, чем приводил в восхищение всех учеников, за исключением педагогического состава. Более-менее тесно они за время учебы столкнулись только один раз и об этом случае очень любили вспоминать. А дело было так. Лелик после уроков сходил домой пообедать, а потом отправился в магазин «Культтовары» за тетрадками и ручками. Неподалеку от магазина он увидел Макса (который в тот момент был побрит налысо, в знак протеста против требований завуча подстричь свои длинные волосы), шедшего ему навстречу. Оба они шли так, что неминуемо должны были столкнуться. По неписаным школьным законам Лелик обязан был изменить траекторию своего движения, чтобы избежать столкновения, но он этого почему-то не сделал. Затмение на него какое-то нашло. И произошло страшное: Лелик легонько столкнулся с Максом плечом. Оба остановились. Макс потрясенно посмотрел Лелику в глаза, легонько ткнул его кулачком в скулу и отправился дальше.
   Уже после окончания школы, когда они подружились, Макс очень любил вспоминать этот эпизод и говаривал:
   – Лех! Вот видишь! Даже тогда проявились наши внутренние интеллигентность и благородство. Не было произнесено ни одного, позорящего нас слова. Никаких тебе «Ты, козел, куда прешь, твою маму!» Никаких безобразных драк и так далее. Ты, прям как д'Артаньян, по молодости и горячности совершил проступок, за который должен был понести наказание. Я, оценив твой молодой порыв, произвел отеческое внушение максимально мягким образом. После этого мы довольные разошлись. Ну не прелесть?
   А подружились они тогда, когда Лелик был на первом курсе института. Он возвращался домой с какой-то пьянки и, дожидаясь автобуса у метро, внезапно увидел Макса, который тоже возвращался с изрядно увеселительного мероприятия. Стоять было скучно, они переглянулись, поздоровались и заболтались настолько, что даже не заметили, как доехали до своей остановки. Там вышли, Лелик проводил Макса к его дому, где они потрепались часок, затем Макс пошел Лелика провожать к его дому, где они тоже потрепались часок. Собственно, так они до семи утра и трепались, расхаживая от одного дома к другому. После этого и подружились.
   Тут Волга остановилась у закрытых ворот какой-то войсковой части, прервав Леликовы воспоминания. Сергей нажал на гудок и оглашал окрестности до тех пор, пока из будки пропускного пункта не выскочил какой-то солдатик.
   – Чего гудишь как пароход на случке с паровозом? – заорал солдатик, увидев в машине людей в штатском. – Здесь секретная зона! Разворачивайся, пока я тебе заряд не влепил.
   – Имя, фамилия, воинское звание! – отрывисто бросил Сергей, глядя солдатику прямо в глаза.
   Лелик был поражен перемене, которая в одну секунду случилась с лицом Сергея. Минуту назад это был добродушный и улыбающийся человек, а сейчас стал похож просто на Чингисхана какого-то. «Мне бы так уметь, – с завистью подумал Лелик, но в глубине души он понимал, что никогда так не сможет, даже если наденет генеральские погоны»
   – Упал, отжался, салага! – неожиданно пискнул Макс, высунув голову из окна, приведя солдатика в шок своим огненным глазом.
   – Сержант Капустин! – отрапортовал солдат, встав по стойке смирно.
   – Быстро звони заму по тылу и сообщи, что полковник Лисицын с группой офицеров уже на месте, – скомандовал Серега и солдатик помчался выполнять приказание.
   – О! – приятно удивился Макс. – С группой офицеров! Я польщен.
   – А ты что, не офицер, что ли? – спросил его Сергей. – Ты же в институте какого-то вшивого лейтенанта получил. И Лелик тоже. Так что вы паршивые, конечно, но офицеры. Формально.
   – Мог бы, кстати, брату хоть раз капитана присвоить, – припомнил старые обиды Макс.
   – Здрассте! – возмутился Сергей. – Я тебя на каждое 23-е февраля спрашиваю – чего тебе дарить: капитана присвоить или денег подкинуть. Сам же все время денег просишь, бездельник. А еще претензии какие-то предъявляешь.
   – А зачем мне капитан? – неожиданно передумал Макс. – Форму все равно не дадут. А без формы капитаном быть не интересно.
   – Ой, Макс, не смеши меня! – вмешался в разговор Лелик. – Ты на себя посмотри. Худой же, как Кащей Бессмертный после медового месяца с Василисой Прекрасной. Какая форма? Это же пародия на всю русскую армию будет!
   Макс хотел было возмутиться, но в этот момент открылись ворота части, откуда выехал Уазик. Из машины выскочил майор с усталым лицом, который подошел к их Волге и стал здороваться с Сергеем.
   – Вот, товарищ зам по тылу, – сказал Сергей. – Привез я вам своих товарищей, чтобы скучно на рыбалке не было. Знакомьтесь. Подполковник Дубинин, – он махнул рукой в сторону рейнджера. – И группа товарищей, – Сергей махнул рукой в сторону заднего сидения.
   – Майор Хомяков, – представился зам по тылу Юре. – Но меня тут все зовут просто Тыл. – Приветствую, – кивнул он головой в сторону Лелика и Макса.
   – Здрассте, – развязно сказал Макс. – Позвольте представиться. Потомственный иудейский индей – Максим Васильевич Бычий Глаз.
   – Это мой брат, – объяснил Тылу Сергей. – В семье, как говорится, не без этого… Он всегда из себя придурка корчит. А вот когда напьется, ему и корчить не надо. Вы его, товарищ майор, на всякой черной работе используйте. Дрова, там, поколоть, костер развести.
   – Договорились, – ответил Тыл. – Генерал у меня там в машине сидит. Знакомиться будем, когда на место приедем. Так что вы следуйте за мной в колонне сзади. Тут ехать не долго. Минут двадцать, – и майор отправился к Уазику.
   – Слышь, Макс, – лениво сказал Серега, когда майор отошел. – Ты компанию-то – дифференциируй. Это со своими можешь язык распускать. А здесь – старший офицерский состав. Будешь умничать, подобьют тебе второй глаз в один момент. Имей в виду, что я даже вмешиваться не собираюсь.
   – Не подобьют, – ответил Макс. – Меня Лелик защитит. Правда, Лелик?
   – Ага. Как же, – язвительно ответил Лелик. – Ты будешь языком болтать, а мне за тебя люлей получать? Обойдешься. У меня задача – культурно выпить на природе и рыбки поймать. Я Наташе обещал. А если ты опять собираешься меня в истории втравливать, имей в виду, что я сегодня играю на стороне противника.
   – Нет, ну дела! – возмутился Макс. – Главное, все на меня набросились, как тигры лютые. Мужики! Да что с вами такое? Не похмелились с утра? А я тут при чем?
   – Ну почему же «все»? – спросил рейнджер Юра, повернувшись к Максу. – Я на тебя пока не набрасывался, – и он ласково и как-то не очень хорошо посмотрел Максу в лицо. – Ты бы это сразу заметил.
   – Во! – только и смог ответить Макс.
   Он снова нацепил черные очки, нахохлился и забился в угол сиденья. Лелику даже стало жалко приятеля, он хотел было его развеселить, но как оказалось, они уже приехали на место.
   На месте было хорошо. Огороженный участок с полянкой, на берегу Можайского моря, где все было устроено по-военному удобно и комфортно. На поляне было установлено несколько палаток (одна большая и две поменьше), ближе к лесу располагалась беседка, покрытая маскировочной тканью. Сразу за беседкой начинался лес.
   Лелик вышел из Волги и тут же увидел генерала, который, пыхтя, выполз из своего Уазика. Генерал был – как с картинки. Невысокий, толстый, лысый, с красным лицом и насупленными бровями.
   – Здрассте, товарищ генерал, – поприветствовал его Лелик, который не очень любил военных, но генеральские звезды даже ему внушали уважение.
   Генерал мрачно осмотрел Лелика с головы до ног, особое внимание обратив на его длинные волосы и шкиперскую бородку, презрительно скривился, пробормотал что-то нелестное и отправился в беседку.
   Из Волги, тем временем, выполз все еще обиженный Макс.
   – А чего, Максюш, хорошее местечко, не правда ли? – попытался Лелик завести с ним разговор.
   – Не подлизывайся, – процедил Макс сквозь зубы. – Ты мне больше не друг. Часа на два, как минимум. Или до первого стакана.
   В этот момент к ним подошел Тыл и предложил кое-что показать. Друзья, разумеется, не возражали. Тыл повел их в лес, и минут через пять компания очутилась у дверей довольно внушительного ангара.
   – Как вы думаете – что там? – спросил Тыл, довольно улыбаясь.
   – Тоже мне – бином Ньютона, – мрачно ответил Макс. – Какая-нибудь супер-секретная межконтинентальная ракета класса «Земля – Воздух – Вечное блаженство» Мы ею рыбу глушить будем, что ли?
   – А ты как думаешь? – обратился Тыл к Лелику.
   – Ну, – замялся Лелик. – Танк какой-нибудь. Или самолет. Или вертолет. Покатаете хоть?
   Тыл еще раз довольно улыбнулся, затем открыл ворота ангара и предложил зайти внутрь… Весь ангар был уставлен ящиками с московской водкой. Просто от пола до потолка. Впрочем, начиная от двери в ящиках наблюдалась значительная брешь, которая показывала, что рыболовный сезон в части начался довольно рано.
   – Круто! – сказал Лелик. – Стратегические запасы Родины. Так вот какие они! Просто глаз радуется.
   Глаз у него, между тем, радовался вовсе не по поводу водки. Лелик зарабатывал вполне прилично и всегда мог купить себе выпивку. А вот на Макса, который принципиально не работал уже лет десять и постоянно находился в поисках дармовой выпивки, было просто приятно смотреть. Человек прямо-таки расцвел на глазах. Макс смотрел на это изобилие с чувством глубокой нежности, и в глазу нет-нет да и вскипала слеза умиления. Лелик даже забеспокоился как бы у друга крыша не поехала от подобной картины. Внезапно Макс рванулся в ангар и стал бродить между ящиками с водкой, периодически поглаживая блестящие бока сосудов с живительной влагой.
   – И брал он эти бутылки, и разговаривал с ними, – язвительно процитировал Лелик, но Макс не обратил на него никакого внимания.
   – Ладно, мужики, – решительно сказал Тыл. – Полюбовались и хватит. Берите один ящик и тащите его в беседку. На завтрак должно хватить. Если что, еще сходим.
   Лелик с Максом взяли ящик и потащили его обратно. По пути Макс вел себя просто кошмарно, устраивая безобразные сцены всякий раз, когда Лелик спотыкался о корень. Тем не менее, в беседку ящик прибыл целым и невредимым.
   Тыл быстренько порубал колбасы, хлеба, овощей и вся компания села завтракать. Генерал приподнял правую бровь, и все наполнили бокалы. Сергей с рейнджером плеснули себе немножко коньяка, а остальным налили по полстакана водки.
   – Ну, что? – спросил генерал, обведя всю компанию суровым взором. – Как говорится, дай Бог, чтобы не последняя?
   Все промолчали.
   – Ладно, – генерал поднес стакан ко рту. – Вмазали.
   Все выпили. Лелик потянулся за колбасой.
   – Стоп! – неожиданно крикнул генерал, и Лелик уронил колбасу к себе в стакан.
   – После первой не закусывают, – объяснил Тыл.
   – Салага, – презрительно сказал генерал. – Шпак.
   – Негодяй, однозначно, – пискнул со своего места Макс.
   Тут генерал впервые обратил внимание на колоритную Максову физиономию и спросил:
   – А ты кто такой?
   – Я? – приподнял брови Макс. – Я специалист по экзистенциальным обобщениям в среде метафизических барбитуратов.
   – Молодчинка, – похвалил генерал. – А чего глаз бычий? От этих… как их… битуратов?
   – Авария в лаборатории, – объяснил Макс. – Неожиданно вскипела химическая реакция, которая грозила жутким взрывом. Пришлось своим лицом прикрывать мензурку, как какому-то Александру Матросову.
   Генерал немного помолчал, затем потребовал наполнить стаканы и произнес:
   – Второй тост – за прекрасных дам.
   Все встали. Кроме Лелика с Максом. Впрочем, Лелик подумал и тоже встал. Макс подумал и вставать не стал. Выпили. Сели. Начали закусывать.
   – Вот ты мне скажи, – поинтересовался генерал у Лелика. – Зачем на голове такую пакость отрастил? Смотреть же противно.
   – А я – творческий человек, – задорно ответил Лелик. – Мне длинные волосы творить помогают.
   – Длинные волосы только в суп попадают, – твердо заявил генерал. – А чего ты там вытворяешь? Мазюкаешь?
   – Он песни пишет, – сообщил Сергей. – Довольно неплохие, кстати.
   – Ну, пускай споет, – милостиво разрешил генерал. – Вот еще по стакану пропустим и пусть споет.
   Лелику петь вовсе не хотелось, но понимал, что придется. Тыл сходил за гитарой (он вообще не принимал участие в застолье, а только смотрел, чтобы у всех было налито), и Лелик стал ее настраивать.
   – Классная музыка, – заявил генерал. – Прям хоть сейчас на конкурс войсковой самодеятельности.
   – Это я настраиваюсь, – объяснил Лелик.
   – А это я шучу, – свирепо заявил генерал, хрустнув огурцом. – Давай, пой уже. Истомил всю компанию.
   Лелик наконец настроил гитару и запел. Изрядно принявший на грудь генерал с интересом слушал и снабжал песню своими комментариями.
   – «Оставь мне немного дневного света в твоих глазах», – пел Лелик.
   – Знаю я этих тварей, – заявил генерал. – Дневного света захотел. Вот как сковородкой по лбу получишь, сразу темно в глазах станет.
   – «Живой акварели дня, в твоих глазах»
   – А у моей стервы один глаз зеленый, а другой – карий, – победно заявил генерал. – Я ее так и зову: зеленоблядая кареглазка.
   – А вот у меня была девка, – начал было Макс, но генерал на него так цыкнул, что Макс заткнулся до конца песни. Генерал явно не терпел себе конкурентов.
   – «Холст на котором я спал всю ночь, ты убрала цветами»
   – Моя стерва брезент из гаража выкинула, – поведал обществу генерал. – А я на нем весь офицерский городок перетрахал. Чего мне теперь – на канистрах, что ли?
   – Брезент новый достанем, – негромко пообещал Тыл.
   – Тылушко ты мой, – обрадовался генерал. – Чего бы я без тебя делал? Давай, наливай еще. Больно песня душевная. Прям вся моя жизнь.
   – «Ты уйдешь, забрав их с собой, пока я сплю», – пел Лелик.
   – Сколько бы не уходила, все равно обратно вернется, – заявил генерал. – Куда ей от меня деваться? Потом, знаете же, что как уйдет, я тут же буду гудеть недели две. А ей это надо?
   – «Есть еще ночь, наложница сна, она любит грех»
   – Мило, – одобрил генерал.
   – «Но ночь молодеет в душе, от нашей любви»
   – Любовь-морковь, – скривился генерал. – Ненавижу.
   – «Я возведу тебя на престол, сам займу место у трона»
   – Ремня ей хорошего надо дать, – сообщил генерал. – Исполосовать, как жучку.
   – «Мы станем смотреть свысока, на любовь других», – пел Лелик.
   – Ржевский, вы пробовали на чердаке? – пошутил генерал и так захохотал, что подавился водкой.
   Собственно, песня на этом и закончилась.
   Дальше Лелик петь отказался, потому что не привык, чтобы его песни комментировались подобным образом. Обычно их выслушивали молча, с тихой грустью или даже со слезами, вскипающими вдруг в уголке глаз. А это беспардонные комментарии генерала Лелик, конечно, вынести не мог.
   Но генералу так понравилось звуковое сопровождение к собственным «остротам», что он требовал и требовал. Начался даже небольшой конфликт, потому что генерал в пьяном состоянии довольно быстро переходил к боевым действиям, но тут Макс решил разрядить обстановку, схватил гитару и стал орать «Когда еврейское казачество восстало», зверски терзая струны. Генерал сразу успокоился, подпер рукой щеку и стал слушать с большим интересом.
   Завтрак потихоньку затухал. Генерал с Максом нарезались до синих крокодилов, рассказывали друг другу истории из жизни и временами плакали. Сергей с рейнджером выпили по паре рюмок коньяку и обсуждали снасть, которую надо взять на рыбалку. Лелик уж очень много не пил (хотя квакнул довольно прилично), поэтому не принимал участия в слезливых разговорах генерала с Максом, и ему было очень скучно. Он пробовал было заговорить с Тылом, но тот занимался обслуживанием генерала и в посторонние разговоры не вступал.
   Наконец, генерал поднялся, заявил:
   – Все! Хватит жрать. Отправляемся на рыбалку!
   С этими словами он упал через скамейку на спину и немедленно заснул.
   – Так, – решительно сказал Сергей. – Утреннее мероприятие считаю закрытым. Мы с Юркой берем катер, а ты, Лелик, с Максом – отправляйтесь вон к той плакучей иве на берегу. Там стоит лодка со всем снаряжением. На обед встречаемся здесь в 15 ноль-ноль. Вопросы есть?
   – Ейесть, – нетвердо сказал Макс. – В к-к-каком году р-р-родился и умер Кром-вель?
   – Лех, – обратился Сергей к Лелику. – Ты уж за этим буратиной проследи. А то брякнется в воду, что я потом родителям скажу?
   – Слушаюсь, господин вахмистр! – четко ответил Лелик. – Проследим в лучшем виде. Тем более, что он не тонет.
   – Кто не тонет? – удивился Сергей.
   – Буратино, – объяснил Лелик. – Он же деревянный.
   – Я помню все твои трещинки, Буратино, – внезапно завыл Макс.
   – Слушай, Серег, – невозмутимо спросил Юра, – может их не надо на рыбалку отправлять? Лелик, похоже, тоже не очень в кондиции.
   – Злобная клевета и бытовой антисемитизм, – твердо заявил Лелик. – Я в полном порядке.
   – По порядку номеров – рассчитайсь! – неожиданно скомандовал Макс.
   – Почему подворотничок грязный? – отозвался генерал, продолжая спать.
   – Так, – сказал Сергей. – Лелик. Ты сколько стаканов выпил?
   – Два-три, не больше, – ответил Лелик. – И уж точно никак не восемь. Пять-шесть, а может даже три-четыре.
   – Ясно, – отозвался Сергей. – Давай по-другому выяснять. А ну, произнеси слово «экзистенциализм»?
   – Экзис танцы онанизм, – четко выговорил Лелик.
   – Понятно. А теперь скажи слово «мост».
   – Мост.
   – Все нормально, – успокоился Сергей. – Первая стадия, конечно, пройдена, но до третьей он еще не дошел. Так что корму от носа отличит. Лелик, забирай Макса и шуруйте к лодке. Заодно и проветритесь на речке.
   Лелик подхватил Макса, и приятели отправились к речке, раскачиваясь, как березки на ветру. Макса окончательно развезло и он принялся Лелику на все лады хвастаться своей зародившейся дружбой с генералом.
   – Лех, – бормотал Макс, – все теперь. В люди я вышел, понял? Сам генерал, ик, сказал, что если кто Макса обидит, он сразу две тыщи сабель под ружье, понял? Это тебе не прапор какой-нибудь задрипанный. Это боевой генерал. Краса и гордость русской армии…
   – Ага, – ответил Лелик. – Только эта краса почему-то под столом сейчас валяется.
   – Ну, выпил человек, – убежденно заявил Макс. – Имеет полное право отдохнуть, понял?
   – Ладно, – сказал Лелик. – Пришли уже. Ты в лодку-то сесть можешь?
   – Не знаю никакой лодки, – заявил Макс. – Мне был обещан танк для рыбалки, понял?
   Лелик понял только одно, что толку сейчас от Макса не добиться, поэтому взял и спихнул его в воду. Макс сразу ушел на дно, но через минуту всплыл лицом вверх и стал лежать на воде, внимательно глядя на приятеля.
   – Ну что, – спросил Лелик. – В сознание пришел?
   – Хочу рыбку ловить, – заявил Макс. – Я чувствую, как меня за попу лещи кусают. Тут рыбы – видимо-невидимо.
   – Ну тогда вылезай на берег, – сказал Лелик. – Или в лодку забирайся.
   – Мне не нужна лодка, – закапризничал Макс. – Я сам – небольшой пароход. Под названием «Максим Дунаевский». «Пора-пора-порадуемся на своем веку, красавице и пушке, счастливому брелку, пока-пока-покачиваюсь я на водной глади, судьбе не раз шепнем…», – опять завыл он на всю реку.
   – Макс, – сказал Лелик. – Хорош орать. Всю рыбу распугаешь. Залезай в лодку.
   Макс нехотя поднялся (глубина у берега была – по пояс) и плюхнулся на дно лодки.
   Лелик оттолкнул посудину от берега и попытался было в нее запрыгнуть, но выпитая за завтраком водка несколько испортила его реакцию и глазомер, поэтому Лелик упал в воду в нескольких сантиметрах от носа лодки.
   – Ма-а-акс! – заорал Лелик.
   – Я вас слушаю, – граммофонным голосом отозвался Макс со дна лодки.
   – Человек за бортом!
   – При наличии человека за бортом, – забормотал Макс, вспоминая, видимо, какую-то инструкцию, – следует произвести обналичивание человека на борт, путем кидания ему спасательного конца или еще какого-нибудь плавучего предмета.
   – Круг кидай, идиотина, – орал Лелик. – Или сюда греби! Я же в одежде!
   Макс послушно высунулся из лодки и стал отчаянно грести руками в сторону приятеля. Тут Лелик неожиданно вспомнил, что глубина здесь очень небольшая, поэтому просто встал на ноги, добрел до лодки и плюхнулся в нее.
   – Товарищ капитан, – отрапортовал Макс. – Спасательная операция блестяще завершена. При поимке особо опасного утопленника больше всех отличился старпом Максим. Команда требует наградить его очень ценным подарком в виде стограммульки.
   – Макс, – поинтересовался Лелик. – А тебя никогда не били веслом по ушам?
   – Нет, – с достоинством ответил Максим. – Этот вид сексуальных извращений мне пока не доступен.
   Лелик махнул на него рукой и стал разбираться с удочками. При этом оказалось, что наживку они забыли на берегу, поэтому во время легкого брифинга с Максом было решено, что сейчас они рыбачить не будут, а все наверстают после обеда. Приняв такое важное стратегическое решение, Лелик подогнал лодку к берегу, и они с Максом заснули до обеда.
   Проснулись они от того, что лодка стала сильно раскачиваться.
   – Макс! – заорал Лелик. – Началось землетрясение! Спасай женщин и детей!
   – И водку, – закричал Макс в ответ.
   Но оказалось, что это вовсе не землетрясение, а просто Сергей раскачивает лодку.
   – И что же ты, негодяй, делаешь? – спросил его разъяренный Макс. – У меня уже морская болезнь началась!
   – Вставать пора, рыболовы фиговы, – презрительно сказал Сергей. – Обед через пятнадцать минут будет готов. Ну что, много рыбы наловили? Внесете что-нибудь в общий котел?
   – Ничего мы не наловили, – недовольно ответил Макс. – Сам же видишь, весь день спасали женщин и детей, просто как пчелки кокосовые.
   – Ага, – сказал Сергей. – Прям успасались оба два. Ты на себя посмотри, папа карла! На щеке весло отпечаталось, на ухе – скамейка, волосы – как у бабы Яги в период весенней случки избушек. Кошмар ходячий, а не человек.
   – Не надо излишне морализировать, – веско сказал Макс. – У тебя тоже есть свои недостатки. Я же о них не ору на всю реку…
   Тут Макс вдруг заорал на всю реку:
   – Люди! Слушайте все! У Сереги любовница в соседнем подъезде живет! Он, когда идет за хлебом, всегда к ней заходит. А Серегина жена до сих пор думает, что в радиусе пяти километров от их дома нет ни одной булоч… «нойй-й-й-й-й-й-й»– закончил Макс, вибрируя головой после удара по ней веслом.
   – Серег, – испуганно спросил Макс. – Ты чего – совсем с копыт рухнул? Кто ж по голове веслом бьет?
   – У него лопасти пластмассовые, – успокаивающе сказал Сергей. – Так что с твоей головой ничего такого не случится. Впрочем, оно в любом случае не случится, хоть тебе кувалдой по башке лупи. Все мозги ты давно пропил.
   – Ну, Серег, ты это… – пристыдил его Лелик. – Зря так. Веслом-то. Ладно еще – ведром, а то веслом… Нехорошо…
   – Ладно, рыболовы. У меня там сейчас из-за вас уха переварится. Быстро умываться и шуруйте обедать. Ждать вас никто не будет, – с этими словами он ушел по направлению к палаткам.
   – Видал? – спросил Макс Лелика. – Чуть смертоубийство со мной не сделал. У меня теперь на голове шишка вскочит. Как я тогда каску на голову натяну?
   – Какую такую каску? – не понял Лелик.
   – Строительную. Я что – тебе не говорил? Я же на стройку устроился. Буду теперь мастер-кирпичеукладыватель третьего разряда, – похвастался Макс.
   – Знаешь, Макс, – только и сказал Лелик. – Я уже в тебе ко всему привык, так что уже даже и не удивляюсь. Если ты заявишь, что устроился работать манекенщицей, я и то не удивлюсь. Манекенщицей, так манекенщицей. Тем более, что они все такие же вешалки, как и ты. И грудь у них у всех – точь в точь, как у тебя.
   – Ага, – польщено сказал Макс, друзья вылезли из лодки и стали умываться.
   – Лех, – опять завел разговор Макс. – А ведь медики врут, что во сне человек медленнее трезвеет, чем наяву.