Эллиот Аронсон. Голубой адепт

молнии, которую мир Фазы сотворил для них при рождении правды.
Она сказала ему о своей любви к нему!
Стайл чувствовал себя неспособным сейчас ей ответить. Он
был так уверен, что любовь Леди, если он даже и заслужит ее,
придет к нему через годы. Да, совершенно очевидно, что он
должен сказать то же самое, но так же очевидно, что он не в
силах ни говорить, ни двигаться.
А Леди, с трудом произнеся главное, затем с легкостью
стала освещать вопрос:
- Когда ты доказал, что можешь творить магию, и я увидела,
что все живое любит тебя, мое сердце попалось в сети. Я-то
думала вначале, что ты будешь действовать подобно деревянному,
бездушному и отвратительному голему или начнешь колдовать, как
Желтая Колдунья, подавляя мою волю, но оказалось, что ты...
- Нет! Нет! - вскричал Стайл. - Как могла ты так подумать!
Ведь ты же вдова Адепта!
- Ты всегда защищал и охранял меня, - продолжала Леди. -
Тебе помогали и Халк, и Нейса, и оборотни... Точно так же
поступал мой господин.
- Конечно же! Как же иначе! Леди из Голубых Владений
достойна только такого обращения!
- Ты можешь немного помолчать? - сказала Леди, вспыхнув. -
Я пытаюсь рассказать тебе, почему я люблю тебя, а ты мне
мешаешь. Самое лучшее, что ты можешь сделать, - это молча
выслушать меня.
И Стайл умолк.
- У моего господина было три прекрасных качества, -
продолжала она, немного помолчав. - Он был лучшим на Фазе
наездником, самым сильным Адептом. И был абсолютно независим,
так же, как и ты. И ты не уступаешь ему ни в одном из этих
качеств. И потом... Скажу тебе честно, я долго боролась с этим
открытием: ты... - она понизила голос, - ты превосходишь его...
- Леди...
- Дашь ты мне сказать или нет?! - яростно выкрикнула она.
И Стайл снова умолк.
- На единороге он не ездил, не мог, - продолжала она, - не
был в состоянии околдовать стаю оборотней, чтобы связать их
Клятвой Верности с Нейсой. Впрочем, возможно, он и смог бы это
сделать, если бы захотел. Но он не захотел. Он не желал
совершенствоваться в магии, как постоянно делаешь ты. Он смог
бы научиться тому, что ты умеешь, если бы захотел. И я люблю
того, кем он мог бы стать!
Стайл снова попытался возразить, и снова она остановила
его сердитым взглядом.
- Когда тебе удалось стать другом дикого единорога, такая
сила была в твоей Клятве Верности, что она околдовала нас всех.
Твоя магия заворожила меня, и в один прекрасный момент я
поняла, что не смогу устоять перед тобой. Чувства, которые ты
испытывал к единорогу, стали и моими чувствами. Мое чувство
росло, теперь и я мечтала подружиться с единорогом. Нейса стала
моим другом, и я не пожалею ради нее своей жизни и чести тоже.
И все же я знала, что в ней нет качеств, которые смогли бы
вызвать такое мое самоотверженное отношение. Это было
отголоском твоей магии, которая не похожа ни на одну магию на
Фазе: я полюбила Нейсу, Нейса любила тебя, и получилось, что
свою любовь к тебе она передала мне...
И снова Стайл попытался вмешаться, и снова ему не
позволили.
- Я говорю об этом, чтобы стало ясно, что твоя магия, хоть
и не напрямую, но влияла на рождение моих чувств к тебе. И все
же на полноту моей любви она не повлияла. Я люблю тебя
особенно, потому что видела твое отношение к Нейсе - такому
чувству невозможно отказать в искренности. Ты умеешь любить,
Адепт, и поэтому любят тебя самого. И я сама но себе люблю тебя
сильнее, чем любила бы под воздействием магии.
Она замолчала, но теперь у Стайла не было желания
вклиниваться в ее монолог.
- Когда ты взял меня с собой к эльфам, - продолжала она, -
и сидха танцевала с тобой, я испытала сильный приступ ревности.
Но когда ты танцевал со мной так, как танцевал мой господин...
- Она замолчала и прошлась по комнате. - Возможно, я была
наивной или сумасшедшей, коли думала, что смогу устоять. Но
когда я услышала твою игру на Платиновой Флейте... О мой
господин, какие это были звуки! Никогда в жизни по эту сторону
Занавеса я не слышала подобных звуков. И когда ты отправился на
битву с червяком, я упрекала себя за черствость по отношению к
тебе; я боялась никогда не увидеть тебя живым и все же снова
стала бессердечной, когда ты остался жив, хотя и говорила себе,
что этого больше не должно быть. Ложь давила на меня,
связывала, и я не могла отбросить ее прочь. Тогда на
Унолимпике, когда ты так решительно защитил меня от грязи,
которой пыталась испачкать меня Желтая, мое сердце смягчилось
от благодарности и осознания своей вины. Увы, я - женщина... И
я не могла помочь сама себе, я должна была снова услышать, как
ты играешь на Флейте, и потому выдала Желтой, что Флейта
находится у тебя. И увидела, как тебя чуть не убил Жеребец. И
снова я сваляла дурака, и Желтая об этом догадалась. И когда
наконец ты пришел ко мне после проигрыша на Турнире и гибели
Халка, мне страстно захотелось успокоить тебя, но ложь
по-прежнему лежала между нами омерзительным животным, делая
фальшивым то, что должно быть искренним; она превращала вдову в
твою фиктивную жену. И все же, несмотря на эти напасти и
горести, ты следовал своим неизменным путем, как делал бы это
он, и я поняла, что проиграла. Я боялась, что ты погибнешь
раньше, чем я вымолю у тебя прощение, которого не заслужила.
- Я прощаю тебе этот невинный обман! - крикнул Стайл, и
снова легкое колыхание воздуха шевельнуло занавеси и коснулось
его волос.
Она отвернулась от него, словно стыдилась того, что только
что сказала, но, помолчав, стала говорить, глядя ему в глаза:
- Я рассказывала тебе, что была очень наивна, когда
юноша-Адепт стал ухаживать за мной. Я не принимала его всерьез,
поскольку он представлялся моему невежественному взору
подростком или эльфом. И даже когда я вышла за него замуж, я не
любила его по-настоящему. Вскоре я убедилась, что от него у
женя не будет детей, и сильно опечалилась. Я жалела себя, что
буду обделена судьбой, а что мой господин будет обделен - это
меня не трогало. Годы я занималась пустяками и не пыталась всей
душой полюбить его. И только когда он погиб, я поняла, что у
моих чувств были глубокие корни. Я не любила его
самоотверженно, пока он не ушел от меня. И я поклялась, что
больше никогда не совершу подобного безумия. Но все же я
попыталась повторить эту глупость и повела себя с тобой так же,
как вела себя с ним. А теперь, возможно, ты покинешь меня,
возможно, вернешься на Протон, возможно, погибнешь, но прежде
ты должен испытать мою любовь. Вот что должно произойти между
нами! - Леди замолчала.
Наконец она разрешила ему говорить. Стайл не сомневался в
ее искренности. Он любил ее, они оба знали это с самого начала.
И все же он не был уверен, что хочет получить любовь таким
образом.
- Как он умер? - спросил Стайл Леди.
Если этот вопрос причинил ей боль, то она не подала виду.
- Однажды в отсутствие моего господина голем, как две
капли воды похожий на Голубого Адепта, пришел в наш Замок. Я и
подумала вначале, что это Адепт, но очень скоро все поняла. "Я
принес твоему господину амулет", - сказал голем и протянул мне
маленького демона на цепочке, наподобие тех, что используют
путешественники из мира в мир.
- Я встречал такого! - воскликнул Стайл. - Когда я
попытался вызвать его заклинанием, он чуть не удавил меня
цепью.
- Очень может быть, - согласилась Леди мрачно. - Ничего не
подозревая, я отдала амулет моему господину, который принял его
за амулет-послание, возможно, переданный в обмен на
какую-нибудь любезность. Я умоляла его оживлять демона с
предельной осторожностью, чтобы избежать любой опасности, но
Адепт меня не послушался. Он надел цепь на шею и прочел
заклинание... - Она замолчала, не в силах продолжать.
- И он задушил Адепта, не дав ему защититься новым
заклинанием, - закончил за нее рассказ Стайл. - Он рассчитывал
на магию, чтобы сбить с толку злые силы, но на этот раз не
получилось. Если бы он успел использовать физические
заклинания...
- Я не смогла его оживить, - горько продолжала Леди. - Я
также не могла позволить, чтобы кто-нибудь узнал, что его
больше нет, потому что тогда пострадали бы Голубые Владения.
Голем занял его место, отвратительный, страшный, и я вынуждена
была отойти, замкнуться в себе.
Итак, шло время, но ничего не прояснялось относительно
мотивов убийства и того, кто подослал убийцу. Теперь-то
понятно: Красный Адепт подольстился к Коричневому, получил
голема и воспользовался им во зло. Конечно, Коричневый Адепт и
не подозревал о замыслах Красного. Возможно, вина за смерть
самого Коричневого лежит на Красном. Ребенок был менее опасен,
чем взрослый Адепт, который мог помешать замышляющему убийство
сделать свое дело. Я подозреваю, что он выманил у Коричневого
голема под предлогом, что тот послужит дублем моему господину,
дескать, будет появляться перед публикой или служить его
заменой, чтобы, когда потребуется, скрыть его отсутствие в
Замке. Так же, как на Протоне тебя подменяет робот.
- А что насчет предсказания о твоем бесплодии?
- Я уже тебе говорила, что после того, как я вышла замуж
за Адепта, я пришла к Оракулу и задала вопрос. Он ответил:
"Никого". Но это была только часть ответа. Другую часть я
скрыла от тебя, а теперь скажу: "Никого от первого. Сын - от
второго". И я поняла, что у меня будут два господина. Я
подумала, что, возможно, на муже лежит проклятье бесплодия, но
то, что он умрет, мне и в голову не приходило... - Она снова
чуть не разрыдалась, но быстро справилась с собой. - Ты - мой
второй господин, и перед тем как ты погибнешь, выполняя ужасную
миссию, ты подаришь мне сына, - заключила она с уверенностью.
- Но я не допущу, чтобы моего сына поднимала вдова, -
сказал Стайл.
Она воскликнула пылко:
- Я люблю тебя! И наконец признаюсь в этом! Больше на мне
не лежит позор лжи. Могу ли я по крайней мере рассчитывать на
такую малость от тебя?
Мозг Стайла уже давно напряженно работал. Он любит Леди,
но сила ее внезапного признания слишком велика, чтобы
моментально справиться с противоречивыми чувствами, которые
сейчас охватили его. Он был готов к этому признанию после
соответствующего времени для его осознания, но сейчас он не
знал, как распорядиться этим неожиданным драгоценным даром. Но
если он будет долго размышлять, не отнимут ли у него этот дар
так же быстро, как преподнесли, и как застраховать себя от
этого?
Любовь не сделала Стайла слепым, он был осторожным и
опытным, он боялся ловушки даже в таком святом деле, как
любовь. Он, конечно, не сомневался в искренности Леди, ее
намерений, но в то же время не верил в превратности судьбы.
- Оракул всегда говорит правду, - сказал он.
- А? - Она вопросительно взглянула на него. Он не
прореагировал на ее признание так, как она думала, зная обе его
сущности, и теперь с недоумением ждала разъяснений.
- Оракул всегда говорит правду, поэтому я не умру, пока не
подарю тебе сына. Позволь мне сначала наказать Красного
Адепта...
Ее прекрасное лицо осветилось пониманием.
- О да! Нет гарантии, что ты проживешь хотя бы день после
того, как подаришь мне сына.
Похоже, сама судьба расставила ему западню, предлагая
выбор: немедленная близость и затем возможная смерть или же
отсрочка во имя жизни. Да, эта отсрочка могла спасти ему жизнь.
Но Голубая Леди думала о чем-то другом.
- Пойми, ты еще не женат на мне. Если мы промедлим со
свадьбой, судьба может послать мне в мужья кого-то другого, но
я не желаю этого! Никто кроме тебя не должен быть моим
господином и отцом моего сына - только ты! Иначе я не захочу
вообще иметь детей...
Как, однако, судьба ловко расставляет ему ловушки! Стайл
чуть было не попался еще в одну.
- Ну, наш брак решен окончательно, - сказал он и взял ее
руки в свои. - Леди, я предлагаю тебе стать моей женой!
- Ты еще не сказал, что любишь меня, - жалобно напомнила
она.
- Все в свое время.
Она больше не боролась с ним.
- Я отдаю тебе руку и сердце, - сказала она, просияв.
Они вышли из Замка. Нейса, проводив Клефа к - эльфам,
вернулась: она уже знала, что сейчас произойдет.
- Друг мой, - сказал Адепт единорогу. - Я предложил Леди
стать моей женой, и она приняла мое предложение. Будешь ли ты
свидетелем на нашей свадьбе?
Нейса выдула из рога единственную ноту. И тотчас же вокруг
нее собралась стая оборотней. Они сбежались со всех сторон.
Вожак Керрелгирл принял обличье человека.
- Нейса сообщила нам, что ты наконец завоевал Леди! -
воскликнул он. - Прими наши поздравления!
Стайл снова подивился: как много может выразить единорог
одной только музыкальной фразой. Ни у одного существа не было
сомнения в том, что происходит.
- Согласно полномочиям, данным мне как вожаку стаи, -
начал торжественно Керрелгирл, - я начинаю церемонию
бракосочетания. Нейса, ты, как друг жениха и невесты,
подтверждаешь, что союз заключается свободно, без принуждения?
Рог Нейсы протрубил нежно, мелодично.
- Эта самка... я имею в виду - эта женщина... - тут
Керрелгирл совсем запутался, - согласна?
Леди улыбнулась. Она понимала, что слово "самка" не звучит
грубо на языке человека-волка.
Теперь Нейса издала утвердительную ноту.
- Самцы и самки из моей стаи, свидетельствуете ли вы
подлинность этого союза? - задал риторический вопрос
Керрелгирл.
В ответ раздался восторженный вой. Все радовались
происходящему.
- Тогда и объявляю этих двоих мужем и женой! -
провозгласил Керрелгирл.
Нейса, стоявшая между ним и брачной парой, отступила и
больше не разделяла их.
Церемония закончилась. Стайл и Леди пошли рядом. Теперь он
не держался от нее на расстоянии. Она была в голубом платье,
причесана, как всегда, тщательно, и он никогда не видел
прекраснее женщины, чем она.
- Ты... ты... - сказал Стайл и поцеловал ее.
Магическое дуновение Клятвы Верности окутало их Владения,
моментально сделав голубой траву. Целую райскую вечность он
целовал Леди, а когда поцелуй закончился, все было так же, от
Леди исходило голубое мерцание.
- А теперь я отправляюсь на смертельный бой с Красным
Адептом! - воскликнул Стайл после прощального поцелуя.
Удивление-выразили все. И Нейса, и оборотни были поражены.
Раздались звуки недоумения и смущения, а Нейса выдула
протестующую ноту.
- Но только не сейчас! - запротестовал и Керрелгирл. -
Может, завтра?
- Сию же минуту! - сказал Стайл и вскочил на спину Нейсы.
- Мы скоро увидимся, жена!
- Да, скоро... - Леди печально улыбнулась.
Нейса, повинуясь его безмолвному приказу, поскакала на
запад, в сторону Красных Владений.
Когда они отъехали достаточно далеко от Замка, она
протрубила недоуменно и вопросительно.
Стайл улыбнулся:
- Ну, если уж ты угрожаешь мне своим рогом, пытаясь
узнать, в чем дело, то я вынужден открыться. Оракул предрек
Леди, что я буду ее вторым мужем и отцом ее сына, если смерть
не опередит меня.
Нейса наконец поняла и опечалилась. Интересно, кто еще из
Адептов способен сыграть с судьбой в прятки, используя
предсказание Оракула? Если бы он стал отцом до решающего
поединка, то вернулся бы он живым?
Весь многочасовой путь Стайл был сосредоточен на
заклинаниях. Заклинания нужны ему различной силы в различных
обстоятельствах. Он встретится с Недругом, но нет никакой
гарантии, - что выйдет победителем. Он может выйти из боя
искалеченным, слепым, пусть даже способным сотворить сына, но
не способным жить дальше здоровым и независимым. Пророчества
мудреца весьма общи, потому нужно быть настороже, чтобы снова
не угодить в ловушку, не предусмотренную Оракулом.
И все же он понял, почему подобные предсказания часто
бывают блуждающими, отклоняются от заданного пути. Персона,
предназначенная умереть в таком-то месте, в такой-то час,
выходит, может бороться, чтобы избежать этой участи, а если бы
пророчество было ясным и однозначным, то получилось бы, что
личность отрицает судьбу. Абсолютная точность предсказания и
стопроцентная гарантия исполнения не могут существовать
одновременно, это вытекает из самой природы пророчеств.
Существует известная гибкость при каждой ситуации: человек
может умереть в двадцати случаях различными способами или
выжить, но ценой большей, чем сама смерть. Оракул поэтому
обязан сделать краткое общее утверждение, которое вбирает в
себя все возможные аспекты, и зачастую двусмысленные. Вот
почему Стайл должен бороться за наилучшую интерпретацию этого
частного предсказания. Оракул на самом деле не предсказал с
абсолютной точностью его судьбу, он просто обозначил ее
границы, рамки. А интерпретация - это уже забота носителя
данной судьбы. Нужно составить заклинание, отправляющее Недруга
прямо в ад, но осторожно, чтобы не произнести впустую. Однако
сработает ли оно против амулета? Должно, если он составит как
следует.
Как подсказывал Стайлу небольшой опыт, амулет - это
материализованное заклинание, находящееся в спокойном
состоянии, пока не вызван дух. Некоторые, подобные целительным
амулетам, срабатывают постепенно; другие - спустя несколько
мгновений после вызова духа. Да, вредоносный демон набирает
полную силу всего лишь за несколько мгновений. Стайл должен
успеть прочесть заранее составленное антизаклинание. Может, ему
стоит заготовить несколько облегченных вариантов? Они не будут
нести в себе сокрушительную силу, но достаточны в ряде случаев.
Он сочинил:

"Отправь свои заклятья в дол лесистый.
Пусть запахом ужасным изойдя,
Они растают студнем водянистым,
Когда свое заклятье крикну я!"

Это были плохие стихи, но только так - с употреблением
рифмы - действовала магия Стайла. Если бы он мог творить
настоящую поэзию, где поэтическая форма и магическое содержание
представляли бы законченную гармонию! Но для этого нужен талант
поэта и много времени, а он не уверен, что у него вообще будет
время. Но очевидно: чем сильнее поэзия, тем сильнее магия. Его
Клятва Верности не была заурядными виршами, но сейчас ему и не
требовалась столь возвышенная поэзия. В поединке с Красным
Адептом он ограничится тем, что будет рифмовать первые
появившиеся слова, надеясь, что они сделают свое дело.
Верхом на Нейсе он миновал теперь пустынные места, где
проходил Унолимпик.
- Твое выступление вместе с Клипом было прекрасно, -
сказал он единорогу, - ты хорошо послужила своему табуну.
Нейса довольно всхрапнула - победа для нее была не так
важна, как признание на право участвовать в состязаниях.
Они приблизились к Красным Владениям и остановились у
крепостной стены. Стайл прикидывал, где бы они могли разбить
лагерь и переночевать, поскольку ему не хотелось иметь дело с
противником ночью. В Красном Замке было много неуловимого, не
имеющего реальных очертаний. Он мог себе и Нейсе наколдовать
пристойный кров, но сомневался, стоит ли вблизи Красных
Владений применять магию. Пусть его появление будет полной
неожиданностью. Да, он должен объявиться настолько внезапно,
насколько это возможно. Или же...
Но Нейса уже свела на нет его мучительные раздумья. Она
подскакала к широкой расселине в скале и выдула протяжную ноту.
И тотчас же над их головами зашуршала перепончатыми крыльями
пара летучих мышей. Мыши ударились о землю и превратились в
мужчину и женщину.
- Вампиры! - воскликнул Стайл. - А я и не знал, что вы
живете в этих местах!
Но Нейса, очевидно, знала. Вот уж поистине незаменимым
спутником был единорог!
Мужчина-вампир выступил вперед. Это был Водлевиль.
- Адепт, - спросил он, - как поживает мой друг Халк?
- Увы, его нет в живых, - печально ответил Стайл. - Он
убит на Протоне Красным Адептом...
- Убит? - удивленно переспросил Водлевиль. - Но я совсем
недавно встречался с ним. Он - милейший из великанов, каких мне
довелось узнать.
- Он был им, Водлевиль, но, повторяю, Красный Адепт убил
его. По ошибке - вместо меня...
Водлевиль нахмурился, во рту мелькнули загнутые острые
клыки вампира.
- Мы всегда мирно сосуществовали с Красной Колдуньей. Она
не помогала нам, но и не причиняла вреда. Я не отваживался
просить ее за моего сына из страха, что она заколдует его. Мы
держимся от Адептов как можно дальше, но ты первый из них, кто
помог мне. И Желтая помогла, благодаря тебе. - Он поднял руку,
и маленькая летучая мышь опустилась откуда-то сверху ему на
ладонь. - Мой сын! - гордо представил малыша Водлевиль.
- Я рад, что смог помочь тебе. А теперь скажи: возможно ли
нам разбить в твоих владениях лагерь на одну ночь?
- Да, конечно. И мы - в твоем распоряжении. Не хотите ли
поужинать с нами?
- Не думаю. Но смотри, не обижайся моим отказом. У нас
разные вкусы, и твой путь - это не мой путь; эта же ночь -
важнейшая в моей жизни, и я хочу провести ее в одиночестве. Да
и к чему тебе хоть какие-то осложнения с Красным Адептом. Вдруг
он переживет меня...
- Ты прав: твой путь - это не наш путь. Мы уважаем твое
желание провести ночь одному и позаботимся, чтобы никто не
обеспокоил тебя.
Вот так путешественники остались на ночь в теплой
расселине, охраняемые вампирами. Да, Стайл, без сомнения,
чувствовал себя в безопасности. Кое-кто и хотел бы напасть на
него, но вряд ли осмелится - вампиры высосут всю кровь, без
остатка.
Нейса бросила Стайлу какой-то плод, сорвав с дерева, а
сама пошла пастись. Она спала во время ночной пастьбы. Стайл не
понимал, как она ухитряется одновременно и есть, и спать. Но
сейчас именно так и было.
Перед тем как заснуть, Стайл, ощущавший в душе гнетущее
одиночество, вдруг увидел кружившую над головой маленькую
летучую мышь. Похоже, юный вампир прилетел сюда украдкой. Мышка
превратилась в мальчугана лет шести.
- Адепт, прости за беспокойство. Можно ли мне поговорить с
тобой? Совсем немного... - колеблясь, спросил мальчик.
- А, ты тот, кому помогло снадобье Желтой! - догадался
Стайл. - Добро пожаловать! Я рад приветствовать тебя.
Мальчик благодарно улыбнулся.
- Отец выпил бы всю кровь из меня, если бы узнал, что я
побеспокоил тебя в твоем одиночестве. Пожалуйста, не говори
ему.
- Ни слова! - кивнул Стайл. Дети не принимают правил
взрослых всерьез. - Я рад видеть, что ты снова можешь летать.
- Да, это сделало снадобье Желтой, но я получил его
благодаря тебе. Я - твой должник.
- Ничего, ничего... - быстро сказал Стайл. - Твой отец
оказал мне услугу, которая аннулировала все долги. Он помог мне
одолеть Жеребца.
- И все же ты проиграл, - настаивал мальчик.
- Моего опыта оказалось недостаточно, - объяснил ему
Стайл, - но все, чего я хотел - справедливого состязания, - я
добился. Все получилось как было задумано. Единорог оказался на
высоте.
Мальчугану, похоже, было довольно трудно понять сказанное.
- Мой отец утверждает, - продолжал стоять на своем
маленький вампир, - что Голубой Адепт проиграл больше, чем мог
получить взамен, и выиграл тем не менее больше, чем мог отдать.
Есть ли в его словах какой-то смысл?
- Никакого, - ответил Стайл любезно.
- И все же я остаюсь твоим должником, ведь ты вернул мне
способность летать. Какую службу взамен я могу тебе сослужить?
- Да не к чему это... - начал было Стайл, но увидел, что
мальчишка готов заплакать. Ребенок-вампир был серьезным малым и
хотел непременно вернуть долг, как он его понимал.
- Ну если только... - Стайл на ходу соображал, какое дать
ему задание. - Словом, я многого не знаю, но очень
любознателен. Сможешь ли ты одним глазком подглядеть и одним
ушком подслушать что-то для меня интересное и рассказать мне?
Ну, допустим, больное животное, нуждающееся в моем врачевании,
или подарок для Леди? - Стайл улыбнулся светлой и немного
грустной улыбкой. - А и вправду, давай найдем для моей любимой
какой-нибудь прелестный подарок!
Глаза мальчика-вампира сверкнули, от удовольствия во рту
обнажились кривые клыки.
- Я найду, Адепт! - воскликнул он счастливо. - Это будет
что-то очень значительное и красивое!
Он обернулся летучей мышью и покинул расселину.


Утром Стайл увидел, как колония вампиров снимается с
места, намереваясь улететь.
- Извини нас, Адепт, - сказал Водлевиль, - мы не
отваживаемся проводить тебя в Красные Владения и открыто
помогать тебе не можем. Если Красная заподозрит, что мы затеяли
что-то против нее, она...
- Ладно, я все понял, - сказал Стайл, - тебе незачем
сводить счеты с Красной.
- Это только на первый взгляд, но как только я вспоминаю
великана Халка, я...
- Потерпи немного, - остановил его Стайл. - Халк будет
отомщен.
Водлевиль, похоже, хотел еще что-то сказать, но так и не
решился. Стайл сел на Нейсу, которая хорошо подкрепилась и
выспалась за ночь, и они рысью поскакали к замку.
Замок очень сильно напоминал сумасшедший дом. На крыше его
громоздилась гора, вокруг нее вилась тропинка. В горе виднелось
узкое отверстие - очевидно, это было прибежище Адепта.
Искусственный свет, как на Протоне, заливал все вокруг.
Магический дворец? Конечно. Этот замок, видимо, был
расположен в районе Занавеса, поэтому-то Красная и могла
свободно проникать сквозь нее незамеченной и вершить зло в
обоих мирах. Это объясняло многое. Голубые Владения не касались
Занавеса, потому что первый муж Леди не мог пересекать черту.
Нейса сделала круг. Да, это так: Стайл почувствовал
Занавес. Чтобы удостовериться, он пожелал перейти черту. Да,
здесь был тот же замок-дубль, только его завершал купол.
Стайл вернулся на Фазу.
- Теперь я понял, каким образом Красная действует в обоих
мирах, - сказал он Нейсе.
Единорог недовольно всхрапнул. Нейса не могла проникать