Еловенко Вадим. Иверь

   – Сонны. Не охотники. Без закона живут, – пояснил мне Инта, и я понял: у них не так сильны богами якобы наложенные обязательства. И даже на честное слово верить им нельзя. Ладно. Инта лучше знает. Абориген, в конце концов.
   А Инта, раз с ним заговорили, решился наконец спросить:
   – Вождь.
   – Что? – откликнулся я, понимая, что других вождей в округе нет.
   – У вождя есть имя? – спросил Инта, не отрываясь от укладки сухих веток в костер.
   Ну вот… Придется называться. Как корабль назовете, так он вам и поплывет. Ну, как назваться?
   – Есть… – сказал я и снова задумался.
   – Вождь не хочет, чтобы Инта знал?
   Может, и правда не говорить ему? Черт, да я же ему уже говорил! Только он все равно не понял ничего и даже выговорить толком не смог. Решив посмеяться, я представился:
   – Прот.
   Я рассчитывал на неадекватную реакцию, но был жестоко разочарован.
   – Я так и знал, – преспокойно кивнул Инта.
   Я усмехнулся про себя, а вслух спросил:
   – Знал?
   – Да, – кивнул Инта и грустно посмотрел на уже проявившиеся над рекой звезды.
   Видя, что он приуныл, я спросил, в чем дело. Оказалось, у Прота была еще одна неблагодарная задача. А именно уводить в неизведанные земли людей. Когда из деревни уходила на новое поселение семья или целые рода, так и говорили: Прот увел. Я спросил: и что ему не нравится?
   – Прот уводит далеко. Редко за горы Утренней Влаги. Часто к предкам в долины Рога.
   Я попытался его подбодрить. Сказал, что увожу только тех, кто сам захочет. А он, дурак, еще больше расстроился. Он, оказывается, и сам хотел со мной идти. Со своим вождем. Я даже растерялся. В конце концов я ему сказал:
   – Хочешь идти со мной – идем. Не хочешь – иди сам. Ищи свой путь.
   Он замотал головой и сказал, что это позор – отступить от вождя. Я пожал плечами. Попытался объяснить, что мы идем только до Туманных гор, а не за них. Но это его не успокоило, и он только смотрел печально на костер. Да ну его, решил я, укладываясь прямо на мох.
   А вот подслушавшие наш разговор сонны так всю ночь и не уснули. Они были и рады узнать, что я Прот, и боялись этого. Они-то не хотели со мной идти, и значит, я их не уведу, а отпущу. А вторые – рабы Инты – злорадно напоминали, что те, кто шел за Протом, вольно или невольно, только в редких случаях возвращались обратно. Что их и ящеры по дороге губили, и другие звери. И что целые племена нападали на поселенцев. И Прот только смеялся невидимый, глядя, как режут тех, кто шел за ним. Одним словом – козопас.
   Немного послушав, с трудом понимая их бормотание, плюнул и закрыл глаза. Потом вспомнил о безопасности – настроил браслет и чуть отодвинулся от костра.
   В этот раз я встал первым и, как никогда раньше, быстро разжег потухший костер. Уж больно прохладно с утра было что-то. Проснулся Инта и накормил остатками уже пахнущей рыбы рабов. Начали собираться в дорогу. Сходив к реке, от которой и тянуло свежестью, Инта вернулся с двумя рыбинами и, кинув их рабам, сказал, что это им на вечер. Пусть несут и не вздумают есть.
   В этот раз мы оба шли в конце. С горем пополам перебрались через реку. Чуть не утонули двое из рабов. А еще народ реки! Тоже мне… Плавать не умеют. На другом берегу Инта ловил их и снова вязал в вереницу. Теперь, правда, в одну. Своих он связал вместе с моими рабами.
   По дороге немного разговаривали. Он ничего не спрашивал, зато на мои вопросы отвечал добросовестно и честно.
   – Зачем тебе рабы? – спрашивал я, поглядывая на то, как Инта подгоняет идущих.
   – К горам Утренней Влаги одна дорога – через Тис, – сказал он. – Там поменяю их на железный нож.
   – На что? – удивился я.
   – Нож. Такой, как у тебя. Раньше думал, что не нужен. А увидел у тебя – понял, что хочу…
   – Троих на один нож?
   – Надо еще рабов. Нож два по три стоит. И пассы дешевле не отдают.
   – Кто?
   – Народ моря. Они много лет назад пришли и поставили свои каменные дома везде. Торгуют. Почти не воюют. Дают соннам мир и защиту. Выкупают их у других. А потом к себе на корабли увозят. Надолго. И наших увозят, если в рабы берут. Через жизнь отпускают.
   Хитрое выражение. Через жизнь. Жизнь у народа Инты – это от четырнадцати до сорока. А потом, мол, уже не жизнь. Они, правда, немного больше-то и живут. Кротов говорил, что не больше шестидесяти. А вот про пассов он ничего не говорил. Точнее, было упоминание о цивилизации железного века на побережье. Только мне все одно. Железный, каменный… Ан вот, оказывается, ребята неплохие дела тут на металле крутят. Надо будет подумать.
   – А вам зачем рабы? – спросил я.
   Он понял и ответил:
   – В деревне работать. Если хороший человек, то может и охотником стать. Вождь не против. Был. Нам охотники нужны. А если на деревню напали и раб ее защищал…
   – Это я понял. Вы его или убиваете, или даете свободу.
   Инта кивнул.
   – А ты был рабом?
   – Нет. Я бы и не стал рабом. Я сын вождя. Племянник вождя. Я бы убил себя и ушел к звездам.
   – Понятно, – кивнул я.
   Шли молча достаточно долго, изредка Инта покрикивал на соннов, и они, словно под ударом хлыста, шугались в стороны.
   Под вечер, вконец уморенные дорогой, встали лагерем на большой поляне. Я сказал, чтобы Инта рабов не связывал по ногам. Он не очень удивился. А рабы, понятно, только рады были. Они доели обе рыбины, а Инта зажарил на огне лесного поросенка. Совсем мелкий, он отстал от матери, и Инта не дал пропасть добру. Он все же хороший охотник.
   Поели. Мясо мне не понравилось. Так, наверное, теперь будет во всем… Что радует аборигенов – мне противно. Кабанчик этот просто отвратительный. Мясо мягкое и все какое-то слизкое. Гадковато. И приступ тошноты может легко вызвать у такого изнеженного отличной корабельной кухней человека, как я. И на вкус, и на вид – неприятно.

Глава 2

   Вообще мне все меньше и меньше нравилась планета. Это там, на орбите, я представлял ее красивые леса. Ее девственные реки, из которых можно будет пить. А на деле? Если бы не вакцины, которые я себе через Кротова раздобыл и перед прыжком ввел, то от двух глотков речной водицы я бы копыта откинул. Да и яд от стрелы аборигена, что меня оцарапала, думаю, быстро отправил бы меня по адресу, указанному трибуналом.
   Кстати, по идее, и местные недолго бы со мной протянули. Каждый человек в себе столько вирусов несет и выпускает их с дыханием и кожными выделениями… Классную вещь придумали военные биологи. «Блокада-19». Предназначенная только для военных, она не раз выручала и простых людей от новых мутаций старых вирусов. Универсальная штука. Я еще в колледже придумал и запомнил фразу: «Нас создали вирусы. Угу, кивнули биологи-химики и запретили вирусам еще кого-то создавать или менять». Не считая редких побочных эффектов, с которыми долго и мужественно боролись те же химики с биологами, «блокада» пригодилась всем колонизаторам планет без исключений. Наши же вирусы, мило спящие в нас, попав в новые условия, менялись и с азартом нападали на человеческий организм. Организм пугался, словно их первый раз видел, и иммунная система не раз и не два давала сбои.
   Кто знает, что люди на других планетах делали бы без этой панацеи! И кто знает, сколько бы протянули аборигены, если бы мой организм выдал им хотя бы грипп. Думаю, выжили бы, конечно. Организм таких диких людей значительно крепче нашего, расслабленного цивилизацией. На природе живут же. Но оспа, судя по истории Земли, немало положила не столько европейцев, сколько именно дикарей, зараженных «белыми братьями».
   На настроении сказывались тяжелый переход и вид этих вонючих, грязных, с напуганными глазами человечков. Они мне тоже, как вы поняли, абсолютно не импонировали. Даже Инта.
   Да и рабство это… Я понимаю, это правила мира. Но видеть, как эти бараны идут на привязи, – зрелище не для юмористов. Да я бы уже через полчаса плена заимел бы и оружие, и свободу. Хотя… Вон Инта. Он бы в плену тоже не задержался. Со мной у него казус просто вышел. Взял и попал в плен к богу. Значит, не все потеряно для местных. Но он сын вождя. Хоть и свергнутого. Аристократия. Как и я.
   – Когда мы в Тис попадем? – спросил я.
   Инта, оторвав кусок мяса, прожевал и сказал:
   – Могли бы уже и утром прийти. Скажешь – пойдем сейчас.
   – Да нет. Надо отдыхать.
   – Хорошо, – пожал плечами молодой охотник, поражая меня скупостью своих движений.
   Доев свой ужин, он отложил несколько кусков мне на утро. Удивлялся еще, что я его гадость не ем. Я же, снова сжевав плитку концентрата, без видений ушел дорогой сна, чтобы утром всех поднять и немедля тронуться в путь.
   Мне эта нудная прогулка начинала надоедать. Я-то, когда валился из стратосферы, думал, что буду с боями прорываться к капсуле. А тут. Ну ладно… Первые несколько дней не разочаровали. А остальное стало как-то обыденно. Ну, нарвались, ну, убили – идем дальше… Вот рабов взяли. В Тисе поменяю на нужные вещи и пойду дальше. Если Инта захочет, пойдет со мной. Он знает многое и мне нужен. Но если не захочет, то и черт с ним. Найду других проводников. Еще рабов возьму из местных… Эк я стал рассуждать, усмехнулся я. «Еще рабов возьму…» Интересно, неужели все так просто? Кто кого хочет, тот того рабом и делает?
   Надо было спросить у Инты, и я свистом окликнул его.
   – Нет. Не кто кого хочет, – ответил он, когда понял, чего я от него добиваюсь. – Есть вожди. Они договариваются. Из деревень друг друга рабов не брать. У пассов никто рабов тоже брать не станет. Пассы пошлют войска и накажут. Было такое. А так они почти никого не трогают. И не воюют ни с каким из племен. Торгуют, правда, нечестно.
   – Это как?
   – Ну, вот я рабов приведу. Они мне за шестерых один нож дадут. А если я захочу нож вернуть, то мне только трех рабов дадут. Или мешок зерна, из которого женщины не так уж много лепешек напечь смогут.
   Нет, не буду я ему основу экономики объяснять, решил я, пусть умрет в счастливом неведении этого грязного дела.
   – А к вам они тоже приходят?
   – Нет. Они раньше приходили. Хотели каменный дом ставить. Мы не дали. Была война. Я еще маленький был. Потом приехал из Тиса их вождь и сказал, что войны больше не будет. Наши рады были. Многих убили тогда. Многих в рабы увезли. После мира их всех отпустили. А мы за это не трогаем торговцев других племен, что идут со знаками морского народа.
   – Понятно, – кивнул я и представил, как эти дикари собираются на ассамблею, приветствуют друг друга… И вообще ведут разговоры о большой политике. Я еще полчаса продолжал улыбаться.
   Через часов пять изматывающего пути мы увидели Тис. Я-то шел и думал, что это город. А это оказался и правда каменный дом. Окруженный из того же камня невысокими стенами и рвом. Вокруг этого строения было раскидано десять – двенадцать деревянных хибар. Еще одно каменное строение напоминало длинную конюшню. Это был торговый пост, как мне объяснил Инта. Именно внутри совершается вся торговля. Я прикинул и подумал, что внутрь можно впихнуть всю мою капсулу и еще спасательную, на которой я сбежал.
   Возле строения я разглядел праздно шатающихся людей. Заметил всадников верхом на местном подобии лошадей. Раньше я этих монстров только на фотографиях видел. Керы они назывались, как мне благоговейно объяснил Инта. Его народ не имел керов и даже не мечтал о них. Один ездовой кер стоил пять кулаков рабов.
   – Семьдесят пять рабов за лошадь?! – удивился я.
   Инта кивнул восхищенно. Ну, слов нет, вот это бизнес. На площади было около пяти керов, и все они под седоками. Зато в повозки я, как поглядел, запрягали людей. Точнее, рабов. Они за людей по местным законам не считались.
   Вокруг Тиса почти на километр весь лес был вырублен, и я видел, как неудобно чувствует себя Инта. Он боялся открытых пространств. Это у него почти до фобии доходило. А вот рабы развеселились. Еще бы… Тис их выкупит и спасет от лесных чудовищ, одно из которых именует себя Протом. И если не отправит домой по договору между речным и морским народом, то и на лодках всяко лучше, чем вот так жить, гадая, убьют тебя или нет. У них не было этого наплевательского отношения к смерти, как у Инты.
   Дошли до строения и стали осматриваться. Пока мы торчали, разинув рот, нас приметил один из всадников. Подъехал к нам.
   – Кто такие? – спросил он, и я, признаюсь, с трудом его понял.
   Инта молчал, предоставляя мне право говорить первым. И я сказал, подбирая слова:
   – Тебе есть дело?
   Всадник нахмурился и сказал:
   – Я вижу соннов. Я воин Тиса. Тис защищает соннов. Морской народ дружит с речным народом.
   – Мы их рабами не делали, – сказал я. – Мы их отбили у других.
   Всадник сказал требовательно:
   – Назовите себя.
   – Ты сам назови себя, – сказал я, расстегивая кобуру.
   К нам стали приближаться еще всадники. Инта покрепче ухватился за копье. Я уже жалел, что не назвал себя сразу. Я увидел, как у подъезжающих в руках поблескивают длинные клинки. Это тебе не деревяшка. Это без малого метр железа. И тяжелого. Рубанет – мало не покажется. Пока я оценивал обстановку, всадник повторил вопрос:
   – Кто вы и как вас зовут?
   Во мне что-то сработало против моего разума, и я снова сказал:
   – Назови себя, сидящий на звере.
   – Я всадник, – сказал он, а я отметил, как это звучит на их языке. – Я служу Тису и морскому народу. Здесь в Тисе я имею право спрашивать любого о том, кто он и откуда. Я жду…
   – Я не отказываюсь называть себя. Но я думаю, что я более благороден, чем ты, и имею право называть себя после тебя, – вычурно выговорил я и подумал: если я сам себя с трудом понимаю, то понимают ли они меня именно так, как я хочу?
   Подъехавшие несдержанно засмеялись, а ухмыляющийся всадник, с кем и шел разговор, только и сказал:
   – Ты, торгующий людьми, более благороден?
   Ага! Значит, для этого мира не все потеряно, раз есть класс, презирающий работорговлю.
   – Да, – сказал я и приосанился, подведя руку к кобуре на бедре.
   – Знаешь что… – сказал уже без ухмылок всадник. – Или ты говоришь, кто ты, или стража тебя порубит в куски. А речной народ уйдет по домам. Выбирай.
   Я выбрал.
   – Я Прот! – назвался я.
   Инта уже взял наизготовку копье, а я вытащил из кобуры излучатель. Уж не знаю, что меня так взбесило в этом раздавшемся надменном хохоте.
   Первый заржавший распался вместе с лошадью. Всадника перед нами попытался проткнуть Инта. Без толку. Под задравшейся накидкой я увидел кольчугу.
   Какой каменный век?! Придури институтские. Здесь рассвет феодализма!
   То, что не удалось Инте, доделал я. Кольчуга не препятствие для излучателя. Наоборот. Железо мгновенно раскаляется, и кольчуга сплошным потоком раскаленного металла прожигает тело всадника. Мгновенный шок и раззявленный в беззвучном крике рот.
   Третий всадник столкнулся с четвертым, и я одним лучом резанул обоих. Пятый бросился к воротам и мостику через ров. Заскочил внутрь, и ворота за ним закрылись. Из торгового поста высочили человек сорок и, посмотрев на наши деяния, в ужасе застыли.
   Злость, внезапно вспыхнувшая во мне, даже напившись смертью этих недоумков, не собиралась уходить. Наверное, сказывалось напряжение последних дней. Я, не убирая излучателя, спросил, кто еще не верит, что я козопас Прот. Таковых не нашлось. Медленно, под моим взором, многие опустились на колени. Другие, наоборот, встали, гордо раскинув плечи. Я спросил у Инты, кто они, и получил ответ, что это люди морского народа и они верят, что от меня их защитит Единый бог моря и суши. О таковом ему рассказывал торговец, приходивший в их деревню. Я для острастки сжег одного гордеца и даже угрызений совести не почувствовал. Ну ни хрена себе прием! Угрожают, что порубят в капусту! Ну, получите…
   На колени встали все. Кроме Инты, конечно. Я удовлетворенно кивнул и улыбнулся. Правда, посмотрев на кислую рожу Инты, я улыбку стер. Я понимал, что теперь нам не то что тут не рады, так еще и уходить надо срочно… Надо-то надо. Но уж больно подмывало приступить ко второй части плана, которую я наметил, после того как найду шлюпку с грузом. Предполагалось, что я, конечно, не начну свою новую жизнь войной с морским народом, но слишком уж случай подходящий. О'кей, решил я, как обычно в таких случаях, просто попробуем…
   – Инта! Собери здесь всех рабов. Всех, которых найдешь в поселке. Даже из домов вытаскивай. Убивай всех, кто воспротивится. Ты справишься. Я тебя видел в деле. Тащи сюда. Я за этими пока присмотрю.
   Инта первым делом пошел в каменную конюшню, прозванную торговым постом. Я ни за что бы не подумал, что в нее может вместиться столько народу. Человек сто навскидку вышли оттуда, скованные кандалами, а не связанные веревками. Я еще раз помянул институтских с их каменным веком.
   Инта пробежался по деревне, пока огромная толпа на площади стояла на коленях под прицелом излучателя. Многие благоговейно смотрели на меня, не скрывая своего изумления от того, что видели живого бога Прота. Последний раз, по легендам, он представал видимым около пятидесяти лет назад, чтобы покарать народ лагги за вторжение на территорию речного народа. Инта, кстати, тоже лагги. Их там, по сведениям институтских, будь они неладны, тысяч четыреста раскидано по лесам. До самого берега океана. Короче, где леса, там лагги. И вот они решили из лесов выйти. Так их тот самый Прот и наказал. Чтобы не тушили цивилизацию речного народа. Если не ошибаюсь, Бенджамин Кауфф тогда роль Прота играл. Классный десантник. Легенда. Сорок выбросов. Безусловный рекорд времени и расстояния. Погиб на Весте, спасая экипаж обсерватории, в возрасте ста восьмидесяти шести лет.
   Пятьдесят лет всего прошло, а они уже и не трепещут. Так, любопытствуют по чуть-чуть. Восхищаются. Будет что детям рассказать.
   Вернулся Инта, ведя еще человек сорок рабов неорганизованной толпой. Наши рабы среди чужих бодро затерялись и в первые ряды не лезли. Я усмехнулся, глядя на эту толпу народа. Купцы и свободные хоть и встали передо мной, но старались держаться обособленно. Не смешиваясь с рабами. Когда такая толпа стоит перед тобой на коленях, о тщеславии уже речь не идет. Тебе начинает казаться, что ты непростительно высок и заметен.
   Я чуть опустил излучатель и сказал:
   – Рабы! Встаньте.
   Никто не встал. Я кивнул Инте, и тот с помощью пики поднял их на ноги. Они хоть робко, но посматривали на меня и должны были видеть, что я улыбаюсь. Надеюсь, не слишком кровожадной улыбкой.
   – Кто из вас хочет стать свободным? – спросил я, надеясь, что они поймут мой акцент.
   Опять ни ответа, ни привета.
   – Я Прот. Я предлагаю вам свободу.
   Ну, блин, затюканные…
   – Есть охотники и воины среди вас? Что вы молчите, как лесные свиньи?
   Ноль эмоций. Да пошли они! Я двинулся сквозь толпу, и она раздавалась в стороны, словно я мог обжечь, если кто-то задержится рядом. Выйдя прямо перед закрытыми воротами этой «крепости-недоразумения», я настроил излучатель и выстрелил по ним. Пылающие щепки полетели мне в лицо, несмотря на расстояние в пятнадцать – двадцать метров. Дым, пыль, опилки рассеялись. Ворот как и не бывало. Только почерневший камень прохода. Я развернулся к рабам и сказал:
   – Кто хочет свободы, идет туда. Всех до единого там убивает и возвращается. И будете свободными. Я сказал. Те, кто не хочет, остается на площади. И потом мы решим, что с вами делать.
   И тут, к моей радости, уверенный голос воскликнул:
   – Цепи! Цепи снимите!
   Я крикнул Инте найти того, кто их заковал, и чтобы тот немедленно произвел обратную операцию. Я, честно, не подозревал, что это так долго. Почти час этот здоровенный бык сбивал цепи с рабов. Все это время я стоял у моста через ров и маялся бездельем, изредка посматривая на суетящихся за стенами людей. Я видел максимум человек сорок. Но все они были вооружены клинками, и на многих я видел кольчуги. Даже если все рабы пойдут на приступ, шансов маловато у них. Я подумывал сам идти вперед, но ко мне подошел Инта и сказал, что среди рабов больше половины охотников и есть даже несколько воинов Апрата. Даже не зная, что такое Апрат, я сказал, что это хорошо. Инта посоветовал раздать им оружие из торгового поста. Понятно, что там только небольшие ножи. Но зато есть и топоры, и кирки. Я согласился. Под ненавидящими взорами купцов рабы вошли в здание поста и вооружились, кто чем придется. Кто-то так и вышел без оружия. Зато радость мне доставили несколько возвышавшихся пик. Еще я был доволен тем, что за редким исключением на площади не осталось никого из рабов. Только торговцы.
   Инта встал рядом со мной и крикнул толпе:
   – Великий бог Прот призывает наказать чужаков на земле лагги! Он справедлив! Когда-то мои предки гибли под его копьями, попытавшись прийти на чужую землю. Теперь он требует справедливости и для нас! Среди вас больше лагги. Знайте, я сын Риаты! Вождя клана Мируши! И я поведу вас! Бог уже с нами, и он поможет нам…
   Знал бы этот оратор, что на ворота я истратил три четверти оставшегося заряда.
   – …Вперед за свободой. Нам дарует свободу сам Прот! Не подведем его! И восстановим справедливость там, где колыхались леса лагги!
   И этот дурачок пошел первым на мост. Сын вождя, а ума нет. Зато толпа, сурово поджавшись, поперла за ним. Купцы самовольно встали с колен и перебрались поближе ко мне, чтобы видеть происходящее.
   На мосту случилась неприятность. Он развалился. Видно, ударом излучателя задело и его. Многие попадали в воду. Остальные по сохранившейся несущей балке прошли внутрь. Те из купцов, что верили в Единого на море и суше, возликовали, увидев крушение моста. Я решил с ними пообщаться. Снова всю толпу поставил на колени и не спускал с них глаз, пока Инта с окровавленным лицом не вернулся.
   – Как ты и приказал… Ни одного живого.
   – Что с тобой? – спросил я, видя, как кровь, сочащаяся из его головы, стекает по шее на голую грудь Инты.
   – Камень.
   – В голову? – изумился я крепости его головы.
   Снял рюкзак и сказал, чтобы Инта сел на землю. Пока я доставал медпакет, подтянулись и остальные рабы. Я взял аэрозоль с медицинским клеем и, осмотрев рваную рану на черепе Инты, пальцами соединил края. Полил обильно из распылителя и только увидев, что клей схватился, отпустил края. Вроде держится. Инта встал и уже хотел потрогать рукой, что же я там с ним сделал. Я запретил. Сказал, чтобы он чуть посидел в теньке.
   Я посмотрел на израненных рабов, свалившихся на площади, и крикнул, чтобы раненых подносили ко мне. Ну, я не имел же в виду смертельно раненных! Однако их-то в первую очередь и пустили.
   Я ведь никогда не изучал медицины специально! Единственное, что я мог сделать, это внешние края заклеить и внутрь дать активатор. Это фишка десантников. Все процессы в организме ускоряются, температура на несколько часов до сорока доходит. Зато внутренние кровотечения прекращаются и весь организм преобразуется. Правда, голод зверский. Сам испытал, когда в Академии подрался на шпагах с Пирсом. Мы, правда, вместе с ним тогда испытывали эту штуку. У него печень проколота, у меня – легкое. Лучшие друзья с тех пор.
   Главное, чтобы отравления лекарствами у них не было. Хоть и говорят институтские, что это чудо. Что жители Ивери копия нас. Что их организм отличается настолько незначительно, что возможно иметь детей от связей с местными жителями. Институтские для этой программы пять раз десантников посылали. И те привозили женщин. Одного мужика и четырех женщин, если точнее. И точно – были дети. А Кати Шиян уехала беременной на Землю. Только вот от кого ребенок, не знали даже институтские. И я ломал голову: Кротов ей киндера заделал или это правда в ходе эксперимента получилось, с аборигеном? Она-то, собственно, добровольно на это вызвалась. А что? Во-первых, разрешение вернуться на Землю. Во-вторых, повышение в звании. А уж о деньгах я вообще молчу… Но, несмотря на такую совместимость, оставался ничтожный шанс медикаментозного отравления. Все-таки наши организмы отравлены цивилизацией, а их-то нет!
   Из смертельно раненных, поднесенных ко мне, я спас только двоих. Пришлось говорить, что другим место в долинах Рога забронировал. Легкораненых я тоже обработал. Они вздрагивали под моими руками, но послушно делали все, что я требовал.
   И только когда у последнего остановил кровь, посмотрел на купцов и вольных. Они с изумлением и ужасом смотрели на меня. Видно, если раньше они и сомневались в моей божественности, то теперь сомнения отпали. Да и те, кто верил в Единого, со смешанным чувством наблюдали за моими действиями.
   – Ну и что вы встали? – спросил я. – Все ваше имущество реквизируется.
   Они не поняли. Я подозвал окровавленного Инту:
   – Возьми тех, кто был самым смелым в штурме, и объясни торговцам, что мы забираем у них все. Сами они вольны идти куда хотят. При малейшем несогласии убивать на месте.
   Он исполнил все в точности. Взяв с собой трех ребят покрепче, он обобрал купцов до нитки и, закрыв все их имущество в торговом посту, оставил на входе пару охотников. Внутрь загнали все. И телеги, и волокуши с товаром. И даже тройку керов, которых специально привезли по просьбе Тиса. Купцов выпроводили подальше на тракт, и снова все бывшие рабы собрались на площади.
   – Инта, прикажи тем, кто не участвовал в штурме, идти убирать тела и отмывать от крови всю эту крепостушку, – последнее слово я сказал по-русски, но он меня понял. Еще шестеро из тех, кто получил свободу, ушли с ним, подгоняя перед собой пинками тех, кто струсил. Я посчитал оставшихся. Человек сто набиралось. Хорошее начало.
   – Слушайте меня! – сказал я, и все, кроме раненых, поднялись. – Слушайте и не говорите, что не слышали. Все вы сейчас свободные люди. Вы вольны идти по домам или остаться со мной и Интой. Он вождь по праву рождения, и я признаю его любимым вождем. Я помогу ему и его потомкам завоевать если не мир, то весь этот континент от края до края. Он будет справедливо править всем, что вы видели или когда-нибудь увидите. Но и ему нужна помощь. Ваша. Ему нужны смелые воины. Он не нуждается в трусливых травоядных ящерах. Есть среди вас те, кто хочет через несколько лет сам стать вождем? Есть среди вас те, кто желает жить в таких же каменных домах и не думать о пропитании своего племени? Вам все и так принесут. Но для этого надо сейчас служить ему и убивать за него и во имя мое. Ибо имя мое Прот. Ваши оружейные леса – мои леса. Вы видели: я могу и убивать, и лечить. Вы знаете, что мой Инта храбр. Что он лучший вождь! Лучше, чем те, которые позволили из вас сделать рабов. Он, а не я, освободил вас от рабства. Вы имеете долг перед ним. Он вождь. Кто из вас покинет вождя? Того, кто даровал вам свободу. Того, кто не отправил вас по своему праву в долины Рога. Того, кто дал вам оружие…