Страница:
Короче, решили использовать эту махину в грядущей войне только для прорыва пехотных позиций. Заранее скажу, что это чудовище никак и никогда не использовалось. Мы его так и сдали в неофициальный музей интересных, но ненужных вещей.
Оружие изменялось. Изменялась и тактика боя. Что-то около десятка торканов, пройдя обучение в Академии, дезертировали в Наем и там теперь обучали армию нашего потенциального противника. Мы плевались от злости, а потом вдруг успокоились. Пусть… Свою тактику мы знаем: и ее плюсы, и ее недостатки. Правда, гильзовые снаряды и новые орудия, скорее всего, появятся сразу после показа вооружения в Ристе. А они могут свести на нет наше преимущество в технике.
Кроме танка, в Ристе мы продемонстрировали вполне гражданскую технику: паровой автомобиль и паровой лифт. И то и другое вызвало восхищение у наблюдавших. Приняли даже несколько заказов. Два лифта для дворца императора Наема по тридцать тысяч интов за штуку и три автомобиля по пятьдесят тысяч.
Я был несказанно удивлен, когда одним из покупателей автомобиля оказался купец из той же Ристы. Я пожал руку купцу и втихаря сказал ему, что автомобиль ему и всем согражданам будет обходиться в тридцать тысяч. А если он предложит такую покупку своим коллегам, то с каждой проданной единицы в его кошелек пойдет тысяча интов.
Поверьте, мы только для Ристы произвели в Роле девять автомобилей. Учитывая его себестоимость в шесть тысяч, мы неплохо пополнили казну. И не надо говорить, что мы наживались на своем народе. На ком-то же надо было наживаться перед грядущей войной.
В том же году мы провели перепись населения и повышение зарплат. Мы только куксились, когда перепись дала шестьсот тысяч граждан и двести тысяч ущемленных в правах и просто рабов. Война сделала свое дело и у нас, и на территории бывшей империи пассов. Королевой была предложена и нами всеми одобрена выплата семье за рождение каждого ребенка. За первого постановили выплачивать сто серебряных интов, за второго – двести и так далее. Время показало, что наши инициативы принесли плоды уже через несколько лет. Прямо-таки бэби-бум прошел. Прошел, потрепав казну и сделав профессию акушера самой почетной. Вы просто не догадываетесь, с какой поразительной быстротой размножаются дикари.
Что касается заработной платы, то с ней было не все так гладко. Нашим мастерам мы положили по сотне интов в месяц. Но лучших у нас, как и раньше, правдами и неправдами перекупали в другие города. Купцы для своих предприятий нанимали наших чуть ли не за пять сотен в месяц.
Мириться с оттоком кадров мы не хотели. Но сделать что-либо, кроме как еще повысить заработную плату, мы не могли. Повышать мы ее не стали. Это привело бы к закономерной девальвации валюты. Вместо этого мы ввели купцам налог на заработную плату. Платишь ты ему пять сотен? Замечательно. Сотню нам в карман! Вот такие мы скоты. Душим частный бизнес. А что? У нас завод паровых машин так и остался неукомплектованным. А в Ристе и Торге открылись целых четыре таких частных завода. Мы, естественно, бесились.
Многое изменилось в тот год реформы. К нам повалили из соседних стран. Дешевая рабочая сила. Будущие воины в войне за господство на материке. Приходили даже из тех стран, о которых мы ничегошеньки не знали. Из империи Марука пришел в Тис и осел под его стенами целый клан. Что-то чуть меньше тысячи людей. Все дикие и страшные. Мы от таких за несколько лет уже отвыкли.
Мы уже забыли, что можно воевать с дротиками, луками и мечами. На стрельбищах шли постоянные тренировки с уже вполне сносными винтовками. Их было мало еще. Триста или триста пятьдесят штук. Вооружали ими, понятно, только тех, кто закончил Академию. Это было расточительно для бюджета – вооружать ими всю армию. Десять патронов нам обходились в пять монет. А теперь представьте, что по правилам Академии человек считался готов к стрельбе после тысячи выстрелов за год с соответствующими результатами. На армию мы выгребали сундуки дочиста и снова заполняли их за счет налогов и торговли с Наемом и северянами.
Население увеличивалось не по дням, а по часам. Именно в тот год Тис практически удвоился, достигнув двадцати тысяч населения. Пришлось строить еще школы и больницы. А это деньги немалые, если учесть, что непонятно каким образом мы вышли в капитализм.
Я проклял то, что мы пропустили этот момента перехода. Мы оказались к нему не готовы. Элементарный пример: паровые машины нам стало выгоднее покупать в Горге, чем производить самим.
Скоро мы вообще перестали понимать, что происходит вокруг. Пороховое оружие производили все кому не лень. Первый пулемет сделали не мы, а некий кузнец из Рола в своей частной кузне. Мы только головами качали. Первую подводную лодку спроектировал мастеровой с нашей верфи броненосцев. Ввиду полной неизвестности в смысле ее использования мы дали разрешение только на три такие лодки. Две утонули через год после постройки. Одна сохранилась в музее ВМФ в Ристе вместе с целой галерой, произведенной за пять лет до выпуска этой подводной лодки.
Глава 17
Оружие изменялось. Изменялась и тактика боя. Что-то около десятка торканов, пройдя обучение в Академии, дезертировали в Наем и там теперь обучали армию нашего потенциального противника. Мы плевались от злости, а потом вдруг успокоились. Пусть… Свою тактику мы знаем: и ее плюсы, и ее недостатки. Правда, гильзовые снаряды и новые орудия, скорее всего, появятся сразу после показа вооружения в Ристе. А они могут свести на нет наше преимущество в технике.
Кроме танка, в Ристе мы продемонстрировали вполне гражданскую технику: паровой автомобиль и паровой лифт. И то и другое вызвало восхищение у наблюдавших. Приняли даже несколько заказов. Два лифта для дворца императора Наема по тридцать тысяч интов за штуку и три автомобиля по пятьдесят тысяч.
Я был несказанно удивлен, когда одним из покупателей автомобиля оказался купец из той же Ристы. Я пожал руку купцу и втихаря сказал ему, что автомобиль ему и всем согражданам будет обходиться в тридцать тысяч. А если он предложит такую покупку своим коллегам, то с каждой проданной единицы в его кошелек пойдет тысяча интов.
Поверьте, мы только для Ристы произвели в Роле девять автомобилей. Учитывая его себестоимость в шесть тысяч, мы неплохо пополнили казну. И не надо говорить, что мы наживались на своем народе. На ком-то же надо было наживаться перед грядущей войной.
В том же году мы провели перепись населения и повышение зарплат. Мы только куксились, когда перепись дала шестьсот тысяч граждан и двести тысяч ущемленных в правах и просто рабов. Война сделала свое дело и у нас, и на территории бывшей империи пассов. Королевой была предложена и нами всеми одобрена выплата семье за рождение каждого ребенка. За первого постановили выплачивать сто серебряных интов, за второго – двести и так далее. Время показало, что наши инициативы принесли плоды уже через несколько лет. Прямо-таки бэби-бум прошел. Прошел, потрепав казну и сделав профессию акушера самой почетной. Вы просто не догадываетесь, с какой поразительной быстротой размножаются дикари.
Что касается заработной платы, то с ней было не все так гладко. Нашим мастерам мы положили по сотне интов в месяц. Но лучших у нас, как и раньше, правдами и неправдами перекупали в другие города. Купцы для своих предприятий нанимали наших чуть ли не за пять сотен в месяц.
Мириться с оттоком кадров мы не хотели. Но сделать что-либо, кроме как еще повысить заработную плату, мы не могли. Повышать мы ее не стали. Это привело бы к закономерной девальвации валюты. Вместо этого мы ввели купцам налог на заработную плату. Платишь ты ему пять сотен? Замечательно. Сотню нам в карман! Вот такие мы скоты. Душим частный бизнес. А что? У нас завод паровых машин так и остался неукомплектованным. А в Ристе и Торге открылись целых четыре таких частных завода. Мы, естественно, бесились.
Многое изменилось в тот год реформы. К нам повалили из соседних стран. Дешевая рабочая сила. Будущие воины в войне за господство на материке. Приходили даже из тех стран, о которых мы ничегошеньки не знали. Из империи Марука пришел в Тис и осел под его стенами целый клан. Что-то чуть меньше тысячи людей. Все дикие и страшные. Мы от таких за несколько лет уже отвыкли.
Мы уже забыли, что можно воевать с дротиками, луками и мечами. На стрельбищах шли постоянные тренировки с уже вполне сносными винтовками. Их было мало еще. Триста или триста пятьдесят штук. Вооружали ими, понятно, только тех, кто закончил Академию. Это было расточительно для бюджета – вооружать ими всю армию. Десять патронов нам обходились в пять монет. А теперь представьте, что по правилам Академии человек считался готов к стрельбе после тысячи выстрелов за год с соответствующими результатами. На армию мы выгребали сундуки дочиста и снова заполняли их за счет налогов и торговли с Наемом и северянами.
Население увеличивалось не по дням, а по часам. Именно в тот год Тис практически удвоился, достигнув двадцати тысяч населения. Пришлось строить еще школы и больницы. А это деньги немалые, если учесть, что непонятно каким образом мы вышли в капитализм.
Я проклял то, что мы пропустили этот момента перехода. Мы оказались к нему не готовы. Элементарный пример: паровые машины нам стало выгоднее покупать в Горге, чем производить самим.
Скоро мы вообще перестали понимать, что происходит вокруг. Пороховое оружие производили все кому не лень. Первый пулемет сделали не мы, а некий кузнец из Рола в своей частной кузне. Мы только головами качали. Первую подводную лодку спроектировал мастеровой с нашей верфи броненосцев. Ввиду полной неизвестности в смысле ее использования мы дали разрешение только на три такие лодки. Две утонули через год после постройки. Одна сохранилась в музее ВМФ в Ристе вместе с целой галерой, произведенной за пять лет до выпуска этой подводной лодки.
Глава 17
Войны с Наемом так и не случилось. Мы только выступили с объявлением наших интересов, как император этой страны объявил свое отречение, при условии, что он и его потомки будут наместниками и проводниками моей воли. Наши войска встали гарнизонами в городах Наема, а из их армии мы за год в спешном порядке подготовили корпуса для войны с северянами.
Это был уже девятый год нашего правления. На границах нашей империи еще ели людей, а моря уже бороздил пока единственный броненосец «Император Инта». Слово «великий» по политическим соображениям мы не приписали в его название.
Через год должен был сесть на престол Инта Второй. Пусть маленький, пусть еще глупый, пусть еще ничего не знающий об опасностях этого мира. Но зачем тогда мы вокруг него? Справится.
Он уже принимал активное участие в совете и был, на наш взгляд, вполне достойным правителем для империи. Еще бы! Я лично целых два года учил его психологии и философии. Игорь чуть ли не через день тренировал его, превращая малыша в ловкую бестию, что могла чуть ли не на руках ходить. Ксенолог, заполучив на полгода его к себе на острова, натаскал по математике и простейшей физике.
Остальную физику будущий император изучал в школе канониров и самостоятельно – по распечаткам из компьютера капсулы. Что для этого ему пришлось изучить еще и английский, не стоит объяснять. Программатор на Ивери был задействован второй раз за историю, чтобы пацаненок мог понимать язык нашего бывшего сюзерена. Зато стоит отметить терпение, которое Игорь в себе воспитал, отвечая на вопросы Инты.
Изучение химии оказалось для него непосильной задачей, и мы плюнули на нее. Обучили только простейшей прикладной. В восемь лет он был невысок, такого же роста, как дочь Ролли и Игоря, но я надеялся, что в пятнадцать он обгонит своего отца, которого я еще хорошо помнил. Станет сильнее, умнее и хитрее. Даже с нами…
Мне нравилось наблюдать за маленьким повелителем. Нравились его первые успехи. Я искренне сочувствовал ему, когда он бился над трудной для него задачей, но, несмотря на сочувствие, никогда не подсказывал ему, если понимал, что он может решить ее сам. Ему хватало ума не винить в своих неудачах кого-то.
Я гордился тем, что смог научить его игре в шахматы. Любовь к ним привилась у него почти мгновенно. Чем не «солдатики»? Как бы я ни был занят, но если я находился в Тисе, то выкраивал время, чтобы сыграть с ним. Пока играли, я ему цитировал Макиавелли и Фридриха Великого. Рассказывал ему истории Земли, словно это происходило в далеком, еще не подвластном нам королевстве.
Выводы ребенка иногда меня даже забавляли. Выслушав цитаты из индийской мудрости правителя, он подвел итог всему, чему я его учил: «Никому верить нельзя». Я мысленно схватился за голову. Чему мы учим мальчика? Но продолжил рассказывать ему «сказки».
Я вообще заметил за собой странную сентиментальность. Игорь откровенно смеялся надо мной, напоминая, что все диктаторы на Земле так или иначе ею страдали. Я кривился и только головой качал. Надеялся, что Инта будет обо мне лучшего мнения.
В момент вступления его на престол мы начали войну с северными королевствами. Инта, присягнув мне на верность и получив мое благословение, отправился на войну в качестве талисмана армии и через шесть месяцев вернулся с победой. Инту, как мы и предполагали, прозвали Удачливым, и за ним на всю историю закрепилось это то ли прозвище, то ли должность.
Атаири сдал. Нет, власть он сдал и раньше… Он умирал. Причем мучительно. Мы решили колоть ему наркотики и обезболивающие. Он протянул на них пару месяцев и умер. Его могилу мы вознесли на береговой утес Ристы. Любому кораблю была видна стела над его могилой. На ней каждую ночь зажигали огонь и со временем стелу прозвали маяком не только моряки, но и мы. На могиле Игорь лично сделал надпись «Он служил Империи и Императору! Поклонитесь ему, ибо все, что вы видите вокруг, начинал делать он!». Так мы создавали патриотов.
Для полного господства на материке нам оставалось совсем чуть-чуть. Империя Марука на самом севере, восточные лагги, что так и не смогли мирно жить под нашим правлением, и не признающие никого огромные орды дикарей запада. Преданный нам уже не «молодой», а просто вождь держал рубежи вокруг Апрата и на несколько сотен километров дальше, но возле западного берега материка проживали сотни тысяч, если не миллионы, дикарей, что плевали на него и на нас заодно.
С восточными лагги мы даже не представляли что делать. Пока мимо поселка курсируют патрули, там спокойно. Только патруль уходит в леса, поселок поднимает черный флаг анархии. Его жители грабят и убивают соседей. С огнестрельным оружием нападают на караваны купцов. И так далее. При этом ничего не хотят делать своими руками. Несмотря на то, что кожаная и меховая одежда стала популярной среди армии и гражданских, особенно живущих на севере империи, они не шили ее. А ведь лучшие мастера, безусловно, жили там.
Промучившись год после вступления Инты на престол, я дал команду: к чертям всех восточных лагги собрать и переселить на запад империи, тем самым одних дикарей объединив с другими. Всех – не вышло. Задача даже для нас оказалась неподъемной. Но многих все-таки вывезли, разрядив обстановку в подбрюшье империи. Выселенные в лесах Апрата обустроились и затихарились. У вождя сильно не побалуешь… Он еще помнит, как обгладывал кости и хрящи убитых врагов. Сожрет втихаря доставшего его старшего деревни – и поминай, как звали.
Готовя империю к войне с Маруком, я посылал в то же время целые корпуса в джунгли и леса запада. Приказ был один: убивать все, что нападает, и все, что ест человечину. В войне с дикарями мне сильно помог двухтысячный отборный отряд Ордена Единого бога. Они не просто воевали. Они обращали в свою веру дикарей и многих даже увозили с собой. Это мне не нравилось, конечно, но то, что культ Единого, распространяясь, искореняет людоедство, заставляло меня мириться с его существованием.
Я даже разрешил обучать в Академии лучших бойцов Ордена. На том мы и ограничились в общении с магистром Ордена. В последующей войне с Маруком они своей храбростью и бесстрашием завоевали право ставить свои храмы во всех городах империи с условием, что на мою божественность они посягать не будут. Мол, есть Единый бог и где-то тут бродит Прот.
Не знаю, как они решились на компромисс в вере, но вскоре после войны я увидел прямо из своего окна их символ на крыше одного из домов. Семь мечей в кругу. Рукоятями внутрь и лезвиями наружу. Я тогда еще подумал, что чересчур агрессивный у них символ. Основным символом веры в Единого был соответственно круг, а вот семь мечей символизировали семерых основателей, что якобы и бога Прота убедили в том, что Единый – самый могущественный бог во Вселенной. Что Вселенная и есть Единый. Я плюнул на их проповеди и не вмешивался. А зря. Но это, может быть, позже расскажу.
Война с Маруком, о которой я вскользь упомянул, длилась всего сезон дождей. Но какой кровавой и ожесточенной она была…
Они были готовы к нашему наступлению. Еще бы не готовиться! Когда видишь, как мы расползаемся по карте, нетрудно догадаться, что и тебя затронет нашествие. Марук догадался.
Мало того что мы уперлись сразу в линии укрепленной обороны, так еще и минные поля Марук изобрел на Ивери раньше нас. Огромные емкости с порохом и начинкой были закопаны в полях и на дорогах, по которым шла наша армия. Зачастую без надежды спастись от преследования смертники поджигали из лесов и укрытий длинные фитиля, и, когда уже масса народу подходила к взрывному устройству, оно срабатывало. Я был в шоке от потерь.
За время войны с Маруком мы потеряли сорок тысяч воинов. Марук – около восьмидесяти. Сколько мирных жителей – никто не считал.
За месяц мы сломили оборону укрепрайонов и вышли на северные равнины. До столицы марш в двести верст. Месячная осада столицы. Мы могли ее с ходу штурмом взять, но… решили сохранить для потомков. Через месяц, когда столица сдалась, мы подумали, что война выиграна. Ан, нет-с. Десятки тысяч воинов Марука, объединившись в отряды, нападали на наши гарнизоны и обозы. Оставшееся время мы воевали с партизанщиной.
Только когда основные отряды сопротивления были уничтожены, Игорь смог вернуться в Тис, оставив там своего помощника, давно заслужившего повышение. Я поздравил его с победой, а он, поссорившись с маленьким Интой, которого не взял на войну, свалил на острова к ксенологу.
Инта хотел славы и побед. Укрепления государства при своем непосредственном участии. И не объяснишь же мальцу, что фугасу, заложенному на дороге, плевать, кто рядом проезжает – король или простой воин. А сапер подожжет фитиль значительно охотнее, если увидит паровой автомобиль императора.
Вернувшись из отпуска на океане, Игорь помирился с моим помазанником, и они на пару стали заниматься реформированием территорий, деля и объединяя, стирая границы и нанося новые, удобные для контроля. Материк был наш.
Это было за полгода до возвращения десантной группы на орбиту Ивери. Представляете их глаза, когда они увидели мой коптящий небо броненосец и мои ракетные установки на телегах? А самое главное, что выяснили десантники после разведки, – это то, что у меня вовсю шло производство каучуковых противогазов и угольных смесей для зарядов к ним. К моменту их появления я ввел много резиновой одежды и был уверен, что сократил теоретические потери от газовой или бактериологической скоротечной атаки минимум на пять процентов.
Вводили одежду в употребление собственным примером. Даже королева появилась однажды в наряде из тонкой резины в сезон дождей. В принципе, в этот сезон у меня половина населения переодевалась в резиновые штаны, сапоги и накидки. Объяснять людям, что такое химическое оружие, я не стал. Просто армии тренировались к действиям в горящих городах, гражданское население имело на руках совершенно бесплатные противогазы на случай пожара и задымления.
Сделали первые генераторы электричества. В тридцати километрах от Тиса установили в поселке рыбаков первую ГЭС. Провода, неизолированные, из чистой меди, потянулись к столице. У старика Десятника начали производство ламп накаливания.
Рыбачий поселок и столица теперь были круглосуточно освещены. Отпраздновали это распитием чистого спирта в компании с молодым Интой и Игорем. Мать-королева осуждающе на нас посмотрела, когда Инта взревел от одного глотка, и махнула рукой, не став вмешиваться в нашу пьянку. Не мальчик же – император! Но он сбежал от злых дядек богов. Так что допивали мы с Игорем на пару.
День, когда капсула заорала благим матом, известив нас о том, что на орбите корабли, мы с Игорем запомнили хорошо. С утра принимали парад очередного выпуска Академии и школы канониров. Три тысячи выпускников. Две тысячи стрелков, три сотни артиллеристов и ракетчиков и семь сотен гвардии. Всех поздравили и приняли присягу на верность. Это, кстати, стало традицией: принимать присягу не до, а после обучения в Академии.
После присяги, раздав каждому из выпускников по сотне интов и отправив их праздновать, я, Инта и Игорь заперлись в капсуле, намереваясь прокатить маленького императора на орбиту и обратно, как мы частенько делали в его совсем раннем детстве. Только мы запустили аппаратуру, как заревела тревога. Я, не понимая, посмотрел на Игоря. Тот, молодец, не растерялся и, развернув оптику по направляющей капсулы, рассмотрел причину боевой тревоги. Рассмотрел и побледнел.
Я вывел изображение на экран управления огнем. И тоже побледнел. Один Инта, дурачок, не понимая, в чем дело, приставал к нам с расспросами.
– Сейчас немедленно отдаешь приказ о первых учениях выпускников и армии, – сказал медленно Игорь. – Забираешь всех бойцов из Тиса. Одеваешь их в противогазы и зимний резиновый комплект одежды и к чертям уводишь из города. Ведешь всех на юго-восток в леса. В город не возвращаешься. Становишься лагерем километрах в тридцати от него. Если до этого ни керы не упали, ни живность всякая мертвая по дороге в огромном количестве не встретилась, разрешаю снять противогазы. Если же ты услышишь небесный гром и увидишь на горизонте грибовидное облако, то, не снимая противогаза, уходишь на юг. Глубоко в леса. Так глубоко, насколько хватит здравого смысла. Хоть до Торка. Ты справишься, малыш. Ты справишься. У тебя нет выбора.
– А в чем дело?
– Боевые адские звери пришли со звезд, – пояснил я. Инта, наслышанный о них и имея перед собой наглядный пример, стал таким же бледным, как и мы.
Повторять не пришлось. Лишь договорившись о том, что в случае хорошего исхода встретимся либо в Тисе, либо в Торке, мы отправили его выполнять императорские обязанности. Сами, помолившись, запустили генераторы и резко прыгнули к океану. Нас, понятно, засекли. Вслед нам полетели коды запроса связи. Мы уводили капсулу в океан, подальше от империи. Приземлившись в глухих лесах второго материка, мы соизволили выйти на связь. А что делать-то? Это в горах капсулу не найдешь, а когда ты уже используешь генераторы нестабильного гравитационного поля, то тут не до пряток.
Установили двухстороннюю связь и только тогда включили экраны. До этого я ввел команды противоракетного маневра и теперь был если не спокоен, то и не сильно дрожал. Капсула сама, не жалея груза и экипажа, будет спасать себя от ракет и ядерной бомбардировки. Мониторы прояснились, и на них мы увидели женщину в погонах адмирала. Кто она – у нас даже представления не было. Игорь, не спуская взгляда с радара капсулы и монитора визуального наблюдения за орбитой, все-таки заметил, что это не мужчина, и крякнул от удовольствия. Женщины обычно редко давали команды на что-то глобальное, типа термояда. На нашу поимку они могли бы послать пинассы и капсулы, но уничтожать нас с куском суши не станут.
Она же заметила Игоря и о чем-то спросила неизвестного за пределами камеры. Ей ответили, и она, кивнув, обратилась к нам:
– Здравствуйте, Виктор. – Английский… Это не есть «гуд». От своих соотечественников я тоже не мог ждать поблажек, но от флота Его Величества и подавно. – Мне подсказывают, что рядом с вами десантник Игорь Оверкин, считавшийся погибшим. Это правда, вы Оверкин?
– Собственной персоной. Только самочинно присвоил себе звание наставника.
Она кивнула:
– Я обязана представиться… Я адмирал Орни и прибыла сюда не только по ваши души, но и с другими заданиями. Выполнение их зависит в какой-то степени от вашего согласия на сотрудничество. Вы согласны на переговоры?
Вопрос был глупый, как и многое, что делается и спрашивается женщинами-адмиралами. А что мы сейчас делаем, как не переговариваемся?
– Согласны, – ответил я, скептически улыбаясь.
– Тогда по порядку. Начнем с вас, Виктор Тимофеев. Благодаря вашей сестре и ее мужу ваш приговор отменен до дополнительного разбирательства. Разбирательство обязано по решению трибунала проводиться на Земле. В мою задачу входит доставить вас туда.
– Не ново, – буркнул Игорь.
– А ваша судьба, Оверкин, в ваших собственных руках, – сказала адмирал, услышав реплику Игоря. – Вас считали погибшим, и пустой гроб захоронен на кладбище героев космоса. И теперь от вас зависит, как к вам отнесутся на Земле… Как к герою, случайно выжившему, или как к предателю Родины.
Но сначала все-таки вы, Виктор. Я привезла вам послания от ваших родственников. Они уже передаются на вашу капсулу. Прочитайте их обязательно…
– А как вы так быстро добрались? – спросил, перебивая настоящего адмирала, простой десантник Оверкин.
Адмирал сбилась. Оправилась и сказала:
– Вам будет предоставлен офицер для поддержания связи. Он ответит на все ваши вопросы в рамках своих полномочий. А насчет скорости… Нам удалось сбить Матку Орпеннов. Она не самоликвидировалась. Орпенн был мертв, а техника сбилась. Мы получили их двигатели. Теперь от Ягоды до Ивери путь занимает год. До Земли – три. Применяя нашу старую технику, мы не теряем ни относительного, ни реального времени. Вот так. Давайте о главном. Сейчас на орбите Ивери соединение кораблей под моим командованием. Мы считаем, что скоро сюда пожалует Гость. Орпенн на Матке. Мы готовы к схватке с ним. Но до этого нам надо выяснить, что делали вы в его нутре.
Мы переглянулись. Игорь только головой покачал. Откуда они знают?
– Не мучайтесь вопросом – на второй луне наши предшественники оставили автоматический оптический наблюдатель. Радар бы Матка заметила, а вот станцию, не излучающую практически ничего, она пропустила, как кусок металла. Данные с нее мы получили и уже обработали. Итак, что вы делали в Матке?
Я пожал плечами, а Игорь ответил:
– Подробный отчет вместе с данными самописца капсулы мы отправим вам позже.
– Хорошо, – согласилась адмирал – Только быстрее. Подозревая вас в общении с Врагом, я имею право уничтожить вас немедленно, как говорится, во избежание… Второй вопрос, он и мой личный… Как?!
Мы ее поняли. Я нехотя сказал, почесав бровь:
– Мы готовились и готовимся к вторжению ваших десантников. Мы будем защищать планету. От бомбардировки, понятно, у нас защиты нет, но против газов и скоротечного бактериологического оружия мы вроде хоть немного, но подготовились. Против вашей пехоты нам тоже есть кого выставить. Этот механизм уже начал работать. Мы для него не нужны… – Я поправился: – Точнее, мы нужны, чтобы дать отбой тревог.
Адмирал поняла и мою мысль, и мое законное желание жить. Усмехнувшись, она сказала:
– Я спрашиваю: как вам это удалось? Ведь отчеты ксенологического института показывают лишь отдельные зачатки цивилизации. А мы, прибыв, видим капиталистическое развитое общество, которое уже владеет ракетным оружием. Словно столетия прошли за эти девять-десять лет.
Я пожал плечами, не воспринимая ее восхищение как искреннее, и ответил:
– Мы работали. Мы воевали. Мы добились объединения материка. Все это было нужно для одного. Чтобы в будущем остановить экспансию Земли на эту планету.
– А людоедство? А варварство?
– Огнем и мечом, – сказал Игорь, не поступившись истиной.
– И скольких вы убили?
Мы не ответили. Черт эту дуру в адмиральском мундире знает! Вдруг сейчас рассвирепеет и вгонит в нас мегатонн этак двадцать.
– Видно, много…
Игорь хмыкнул:
– А вы вообще хотели всех… Мы просто гуманисты по сравнению с вами.
Адмирал кивнула и сказала:
– Его Величество и правящий Совет Земли отменили указ о применении оружия массового поражения в оккупации Ивери. Теперь у меня тысяча десантников ускоренного выпуска для занятия территорий.
Тысяча! И не охотников или гвардейцев, а машин для убийств в тяжелой броне и с десантными тяжелыми излучателями. Один десантник положит армию и не успеет выкурить контрабандную сигарету.
Игорь тоже молчал, пораженный. Он не понаслышке знает десантуру-смертников.
– Оккупация намечена на этот год. Если вы думаете побороться против Земли, то милости просим. Мы же предлагаем вам культурное вхождение в великое Земное Сообщество. Вхождение в цивилизованный мир, где все граждане имеют право выбора. Да и вы сами, наверное, уже соскучились по маленьким радостям цивилизации? Да? Кроме того, в ожидании Орпеннов мы обязаны построить военную базу на планете. Для ремонта кораблей и других нужд. Ваше содействие будет только приветствоваться. И кто знает, может, вам, Виктор, пожалуют приставку Иверский. А вас, Игорь, возведут в потомственные дворяне. Но это все зависит только от вас…
– И от трибунала, – не выдержал я.
– Да, и от трибунала, – спокойно согласилась адмирал. – Но, учитывая, какое давление оказал на трибунал супруг вашей сестры, думаю, вам нечего бояться его решения. Ознакомьтесь с их посланиями вам. Может, они вас убедят, и вы перестанете трусить.
Мне кажется, что последнее она сказала специально, чтобы меня задеть.
– В случае полного отказа от сотрудничества я своей властью объявлю вас опасными предателями, и вы будете уничтожены как таковые на месте обнаружения.
Я покивал и спросил:
– Сколько у нас есть времени?
– На что? – не поняла адмирал.
Это был уже девятый год нашего правления. На границах нашей империи еще ели людей, а моря уже бороздил пока единственный броненосец «Император Инта». Слово «великий» по политическим соображениям мы не приписали в его название.
Через год должен был сесть на престол Инта Второй. Пусть маленький, пусть еще глупый, пусть еще ничего не знающий об опасностях этого мира. Но зачем тогда мы вокруг него? Справится.
Он уже принимал активное участие в совете и был, на наш взгляд, вполне достойным правителем для империи. Еще бы! Я лично целых два года учил его психологии и философии. Игорь чуть ли не через день тренировал его, превращая малыша в ловкую бестию, что могла чуть ли не на руках ходить. Ксенолог, заполучив на полгода его к себе на острова, натаскал по математике и простейшей физике.
Остальную физику будущий император изучал в школе канониров и самостоятельно – по распечаткам из компьютера капсулы. Что для этого ему пришлось изучить еще и английский, не стоит объяснять. Программатор на Ивери был задействован второй раз за историю, чтобы пацаненок мог понимать язык нашего бывшего сюзерена. Зато стоит отметить терпение, которое Игорь в себе воспитал, отвечая на вопросы Инты.
Изучение химии оказалось для него непосильной задачей, и мы плюнули на нее. Обучили только простейшей прикладной. В восемь лет он был невысок, такого же роста, как дочь Ролли и Игоря, но я надеялся, что в пятнадцать он обгонит своего отца, которого я еще хорошо помнил. Станет сильнее, умнее и хитрее. Даже с нами…
Мне нравилось наблюдать за маленьким повелителем. Нравились его первые успехи. Я искренне сочувствовал ему, когда он бился над трудной для него задачей, но, несмотря на сочувствие, никогда не подсказывал ему, если понимал, что он может решить ее сам. Ему хватало ума не винить в своих неудачах кого-то.
Я гордился тем, что смог научить его игре в шахматы. Любовь к ним привилась у него почти мгновенно. Чем не «солдатики»? Как бы я ни был занят, но если я находился в Тисе, то выкраивал время, чтобы сыграть с ним. Пока играли, я ему цитировал Макиавелли и Фридриха Великого. Рассказывал ему истории Земли, словно это происходило в далеком, еще не подвластном нам королевстве.
Выводы ребенка иногда меня даже забавляли. Выслушав цитаты из индийской мудрости правителя, он подвел итог всему, чему я его учил: «Никому верить нельзя». Я мысленно схватился за голову. Чему мы учим мальчика? Но продолжил рассказывать ему «сказки».
Я вообще заметил за собой странную сентиментальность. Игорь откровенно смеялся надо мной, напоминая, что все диктаторы на Земле так или иначе ею страдали. Я кривился и только головой качал. Надеялся, что Инта будет обо мне лучшего мнения.
В момент вступления его на престол мы начали войну с северными королевствами. Инта, присягнув мне на верность и получив мое благословение, отправился на войну в качестве талисмана армии и через шесть месяцев вернулся с победой. Инту, как мы и предполагали, прозвали Удачливым, и за ним на всю историю закрепилось это то ли прозвище, то ли должность.
Атаири сдал. Нет, власть он сдал и раньше… Он умирал. Причем мучительно. Мы решили колоть ему наркотики и обезболивающие. Он протянул на них пару месяцев и умер. Его могилу мы вознесли на береговой утес Ристы. Любому кораблю была видна стела над его могилой. На ней каждую ночь зажигали огонь и со временем стелу прозвали маяком не только моряки, но и мы. На могиле Игорь лично сделал надпись «Он служил Империи и Императору! Поклонитесь ему, ибо все, что вы видите вокруг, начинал делать он!». Так мы создавали патриотов.
Для полного господства на материке нам оставалось совсем чуть-чуть. Империя Марука на самом севере, восточные лагги, что так и не смогли мирно жить под нашим правлением, и не признающие никого огромные орды дикарей запада. Преданный нам уже не «молодой», а просто вождь держал рубежи вокруг Апрата и на несколько сотен километров дальше, но возле западного берега материка проживали сотни тысяч, если не миллионы, дикарей, что плевали на него и на нас заодно.
С восточными лагги мы даже не представляли что делать. Пока мимо поселка курсируют патрули, там спокойно. Только патруль уходит в леса, поселок поднимает черный флаг анархии. Его жители грабят и убивают соседей. С огнестрельным оружием нападают на караваны купцов. И так далее. При этом ничего не хотят делать своими руками. Несмотря на то, что кожаная и меховая одежда стала популярной среди армии и гражданских, особенно живущих на севере империи, они не шили ее. А ведь лучшие мастера, безусловно, жили там.
Промучившись год после вступления Инты на престол, я дал команду: к чертям всех восточных лагги собрать и переселить на запад империи, тем самым одних дикарей объединив с другими. Всех – не вышло. Задача даже для нас оказалась неподъемной. Но многих все-таки вывезли, разрядив обстановку в подбрюшье империи. Выселенные в лесах Апрата обустроились и затихарились. У вождя сильно не побалуешь… Он еще помнит, как обгладывал кости и хрящи убитых врагов. Сожрет втихаря доставшего его старшего деревни – и поминай, как звали.
Готовя империю к войне с Маруком, я посылал в то же время целые корпуса в джунгли и леса запада. Приказ был один: убивать все, что нападает, и все, что ест человечину. В войне с дикарями мне сильно помог двухтысячный отборный отряд Ордена Единого бога. Они не просто воевали. Они обращали в свою веру дикарей и многих даже увозили с собой. Это мне не нравилось, конечно, но то, что культ Единого, распространяясь, искореняет людоедство, заставляло меня мириться с его существованием.
Я даже разрешил обучать в Академии лучших бойцов Ордена. На том мы и ограничились в общении с магистром Ордена. В последующей войне с Маруком они своей храбростью и бесстрашием завоевали право ставить свои храмы во всех городах империи с условием, что на мою божественность они посягать не будут. Мол, есть Единый бог и где-то тут бродит Прот.
Не знаю, как они решились на компромисс в вере, но вскоре после войны я увидел прямо из своего окна их символ на крыше одного из домов. Семь мечей в кругу. Рукоятями внутрь и лезвиями наружу. Я тогда еще подумал, что чересчур агрессивный у них символ. Основным символом веры в Единого был соответственно круг, а вот семь мечей символизировали семерых основателей, что якобы и бога Прота убедили в том, что Единый – самый могущественный бог во Вселенной. Что Вселенная и есть Единый. Я плюнул на их проповеди и не вмешивался. А зря. Но это, может быть, позже расскажу.
Война с Маруком, о которой я вскользь упомянул, длилась всего сезон дождей. Но какой кровавой и ожесточенной она была…
Они были готовы к нашему наступлению. Еще бы не готовиться! Когда видишь, как мы расползаемся по карте, нетрудно догадаться, что и тебя затронет нашествие. Марук догадался.
Мало того что мы уперлись сразу в линии укрепленной обороны, так еще и минные поля Марук изобрел на Ивери раньше нас. Огромные емкости с порохом и начинкой были закопаны в полях и на дорогах, по которым шла наша армия. Зачастую без надежды спастись от преследования смертники поджигали из лесов и укрытий длинные фитиля, и, когда уже масса народу подходила к взрывному устройству, оно срабатывало. Я был в шоке от потерь.
За время войны с Маруком мы потеряли сорок тысяч воинов. Марук – около восьмидесяти. Сколько мирных жителей – никто не считал.
За месяц мы сломили оборону укрепрайонов и вышли на северные равнины. До столицы марш в двести верст. Месячная осада столицы. Мы могли ее с ходу штурмом взять, но… решили сохранить для потомков. Через месяц, когда столица сдалась, мы подумали, что война выиграна. Ан, нет-с. Десятки тысяч воинов Марука, объединившись в отряды, нападали на наши гарнизоны и обозы. Оставшееся время мы воевали с партизанщиной.
Только когда основные отряды сопротивления были уничтожены, Игорь смог вернуться в Тис, оставив там своего помощника, давно заслужившего повышение. Я поздравил его с победой, а он, поссорившись с маленьким Интой, которого не взял на войну, свалил на острова к ксенологу.
Инта хотел славы и побед. Укрепления государства при своем непосредственном участии. И не объяснишь же мальцу, что фугасу, заложенному на дороге, плевать, кто рядом проезжает – король или простой воин. А сапер подожжет фитиль значительно охотнее, если увидит паровой автомобиль императора.
Вернувшись из отпуска на океане, Игорь помирился с моим помазанником, и они на пару стали заниматься реформированием территорий, деля и объединяя, стирая границы и нанося новые, удобные для контроля. Материк был наш.
Это было за полгода до возвращения десантной группы на орбиту Ивери. Представляете их глаза, когда они увидели мой коптящий небо броненосец и мои ракетные установки на телегах? А самое главное, что выяснили десантники после разведки, – это то, что у меня вовсю шло производство каучуковых противогазов и угольных смесей для зарядов к ним. К моменту их появления я ввел много резиновой одежды и был уверен, что сократил теоретические потери от газовой или бактериологической скоротечной атаки минимум на пять процентов.
Вводили одежду в употребление собственным примером. Даже королева появилась однажды в наряде из тонкой резины в сезон дождей. В принципе, в этот сезон у меня половина населения переодевалась в резиновые штаны, сапоги и накидки. Объяснять людям, что такое химическое оружие, я не стал. Просто армии тренировались к действиям в горящих городах, гражданское население имело на руках совершенно бесплатные противогазы на случай пожара и задымления.
Сделали первые генераторы электричества. В тридцати километрах от Тиса установили в поселке рыбаков первую ГЭС. Провода, неизолированные, из чистой меди, потянулись к столице. У старика Десятника начали производство ламп накаливания.
Рыбачий поселок и столица теперь были круглосуточно освещены. Отпраздновали это распитием чистого спирта в компании с молодым Интой и Игорем. Мать-королева осуждающе на нас посмотрела, когда Инта взревел от одного глотка, и махнула рукой, не став вмешиваться в нашу пьянку. Не мальчик же – император! Но он сбежал от злых дядек богов. Так что допивали мы с Игорем на пару.
День, когда капсула заорала благим матом, известив нас о том, что на орбите корабли, мы с Игорем запомнили хорошо. С утра принимали парад очередного выпуска Академии и школы канониров. Три тысячи выпускников. Две тысячи стрелков, три сотни артиллеристов и ракетчиков и семь сотен гвардии. Всех поздравили и приняли присягу на верность. Это, кстати, стало традицией: принимать присягу не до, а после обучения в Академии.
После присяги, раздав каждому из выпускников по сотне интов и отправив их праздновать, я, Инта и Игорь заперлись в капсуле, намереваясь прокатить маленького императора на орбиту и обратно, как мы частенько делали в его совсем раннем детстве. Только мы запустили аппаратуру, как заревела тревога. Я, не понимая, посмотрел на Игоря. Тот, молодец, не растерялся и, развернув оптику по направляющей капсулы, рассмотрел причину боевой тревоги. Рассмотрел и побледнел.
Я вывел изображение на экран управления огнем. И тоже побледнел. Один Инта, дурачок, не понимая, в чем дело, приставал к нам с расспросами.
– Сейчас немедленно отдаешь приказ о первых учениях выпускников и армии, – сказал медленно Игорь. – Забираешь всех бойцов из Тиса. Одеваешь их в противогазы и зимний резиновый комплект одежды и к чертям уводишь из города. Ведешь всех на юго-восток в леса. В город не возвращаешься. Становишься лагерем километрах в тридцати от него. Если до этого ни керы не упали, ни живность всякая мертвая по дороге в огромном количестве не встретилась, разрешаю снять противогазы. Если же ты услышишь небесный гром и увидишь на горизонте грибовидное облако, то, не снимая противогаза, уходишь на юг. Глубоко в леса. Так глубоко, насколько хватит здравого смысла. Хоть до Торка. Ты справишься, малыш. Ты справишься. У тебя нет выбора.
– А в чем дело?
– Боевые адские звери пришли со звезд, – пояснил я. Инта, наслышанный о них и имея перед собой наглядный пример, стал таким же бледным, как и мы.
Повторять не пришлось. Лишь договорившись о том, что в случае хорошего исхода встретимся либо в Тисе, либо в Торке, мы отправили его выполнять императорские обязанности. Сами, помолившись, запустили генераторы и резко прыгнули к океану. Нас, понятно, засекли. Вслед нам полетели коды запроса связи. Мы уводили капсулу в океан, подальше от империи. Приземлившись в глухих лесах второго материка, мы соизволили выйти на связь. А что делать-то? Это в горах капсулу не найдешь, а когда ты уже используешь генераторы нестабильного гравитационного поля, то тут не до пряток.
Установили двухстороннюю связь и только тогда включили экраны. До этого я ввел команды противоракетного маневра и теперь был если не спокоен, то и не сильно дрожал. Капсула сама, не жалея груза и экипажа, будет спасать себя от ракет и ядерной бомбардировки. Мониторы прояснились, и на них мы увидели женщину в погонах адмирала. Кто она – у нас даже представления не было. Игорь, не спуская взгляда с радара капсулы и монитора визуального наблюдения за орбитой, все-таки заметил, что это не мужчина, и крякнул от удовольствия. Женщины обычно редко давали команды на что-то глобальное, типа термояда. На нашу поимку они могли бы послать пинассы и капсулы, но уничтожать нас с куском суши не станут.
Она же заметила Игоря и о чем-то спросила неизвестного за пределами камеры. Ей ответили, и она, кивнув, обратилась к нам:
– Здравствуйте, Виктор. – Английский… Это не есть «гуд». От своих соотечественников я тоже не мог ждать поблажек, но от флота Его Величества и подавно. – Мне подсказывают, что рядом с вами десантник Игорь Оверкин, считавшийся погибшим. Это правда, вы Оверкин?
– Собственной персоной. Только самочинно присвоил себе звание наставника.
Она кивнула:
– Я обязана представиться… Я адмирал Орни и прибыла сюда не только по ваши души, но и с другими заданиями. Выполнение их зависит в какой-то степени от вашего согласия на сотрудничество. Вы согласны на переговоры?
Вопрос был глупый, как и многое, что делается и спрашивается женщинами-адмиралами. А что мы сейчас делаем, как не переговариваемся?
– Согласны, – ответил я, скептически улыбаясь.
– Тогда по порядку. Начнем с вас, Виктор Тимофеев. Благодаря вашей сестре и ее мужу ваш приговор отменен до дополнительного разбирательства. Разбирательство обязано по решению трибунала проводиться на Земле. В мою задачу входит доставить вас туда.
– Не ново, – буркнул Игорь.
– А ваша судьба, Оверкин, в ваших собственных руках, – сказала адмирал, услышав реплику Игоря. – Вас считали погибшим, и пустой гроб захоронен на кладбище героев космоса. И теперь от вас зависит, как к вам отнесутся на Земле… Как к герою, случайно выжившему, или как к предателю Родины.
Но сначала все-таки вы, Виктор. Я привезла вам послания от ваших родственников. Они уже передаются на вашу капсулу. Прочитайте их обязательно…
– А как вы так быстро добрались? – спросил, перебивая настоящего адмирала, простой десантник Оверкин.
Адмирал сбилась. Оправилась и сказала:
– Вам будет предоставлен офицер для поддержания связи. Он ответит на все ваши вопросы в рамках своих полномочий. А насчет скорости… Нам удалось сбить Матку Орпеннов. Она не самоликвидировалась. Орпенн был мертв, а техника сбилась. Мы получили их двигатели. Теперь от Ягоды до Ивери путь занимает год. До Земли – три. Применяя нашу старую технику, мы не теряем ни относительного, ни реального времени. Вот так. Давайте о главном. Сейчас на орбите Ивери соединение кораблей под моим командованием. Мы считаем, что скоро сюда пожалует Гость. Орпенн на Матке. Мы готовы к схватке с ним. Но до этого нам надо выяснить, что делали вы в его нутре.
Мы переглянулись. Игорь только головой покачал. Откуда они знают?
– Не мучайтесь вопросом – на второй луне наши предшественники оставили автоматический оптический наблюдатель. Радар бы Матка заметила, а вот станцию, не излучающую практически ничего, она пропустила, как кусок металла. Данные с нее мы получили и уже обработали. Итак, что вы делали в Матке?
Я пожал плечами, а Игорь ответил:
– Подробный отчет вместе с данными самописца капсулы мы отправим вам позже.
– Хорошо, – согласилась адмирал – Только быстрее. Подозревая вас в общении с Врагом, я имею право уничтожить вас немедленно, как говорится, во избежание… Второй вопрос, он и мой личный… Как?!
Мы ее поняли. Я нехотя сказал, почесав бровь:
– Мы готовились и готовимся к вторжению ваших десантников. Мы будем защищать планету. От бомбардировки, понятно, у нас защиты нет, но против газов и скоротечного бактериологического оружия мы вроде хоть немного, но подготовились. Против вашей пехоты нам тоже есть кого выставить. Этот механизм уже начал работать. Мы для него не нужны… – Я поправился: – Точнее, мы нужны, чтобы дать отбой тревог.
Адмирал поняла и мою мысль, и мое законное желание жить. Усмехнувшись, она сказала:
– Я спрашиваю: как вам это удалось? Ведь отчеты ксенологического института показывают лишь отдельные зачатки цивилизации. А мы, прибыв, видим капиталистическое развитое общество, которое уже владеет ракетным оружием. Словно столетия прошли за эти девять-десять лет.
Я пожал плечами, не воспринимая ее восхищение как искреннее, и ответил:
– Мы работали. Мы воевали. Мы добились объединения материка. Все это было нужно для одного. Чтобы в будущем остановить экспансию Земли на эту планету.
– А людоедство? А варварство?
– Огнем и мечом, – сказал Игорь, не поступившись истиной.
– И скольких вы убили?
Мы не ответили. Черт эту дуру в адмиральском мундире знает! Вдруг сейчас рассвирепеет и вгонит в нас мегатонн этак двадцать.
– Видно, много…
Игорь хмыкнул:
– А вы вообще хотели всех… Мы просто гуманисты по сравнению с вами.
Адмирал кивнула и сказала:
– Его Величество и правящий Совет Земли отменили указ о применении оружия массового поражения в оккупации Ивери. Теперь у меня тысяча десантников ускоренного выпуска для занятия территорий.
Тысяча! И не охотников или гвардейцев, а машин для убийств в тяжелой броне и с десантными тяжелыми излучателями. Один десантник положит армию и не успеет выкурить контрабандную сигарету.
Игорь тоже молчал, пораженный. Он не понаслышке знает десантуру-смертников.
– Оккупация намечена на этот год. Если вы думаете побороться против Земли, то милости просим. Мы же предлагаем вам культурное вхождение в великое Земное Сообщество. Вхождение в цивилизованный мир, где все граждане имеют право выбора. Да и вы сами, наверное, уже соскучились по маленьким радостям цивилизации? Да? Кроме того, в ожидании Орпеннов мы обязаны построить военную базу на планете. Для ремонта кораблей и других нужд. Ваше содействие будет только приветствоваться. И кто знает, может, вам, Виктор, пожалуют приставку Иверский. А вас, Игорь, возведут в потомственные дворяне. Но это все зависит только от вас…
– И от трибунала, – не выдержал я.
– Да, и от трибунала, – спокойно согласилась адмирал. – Но, учитывая, какое давление оказал на трибунал супруг вашей сестры, думаю, вам нечего бояться его решения. Ознакомьтесь с их посланиями вам. Может, они вас убедят, и вы перестанете трусить.
Мне кажется, что последнее она сказала специально, чтобы меня задеть.
– В случае полного отказа от сотрудничества я своей властью объявлю вас опасными предателями, и вы будете уничтожены как таковые на месте обнаружения.
Я покивал и спросил:
– Сколько у нас есть времени?
– На что? – не поняла адмирал.