Еникеева Диля. Женщин обижать опасно

   Наконец железная дверь отворилась, и явила вначале Леонида Кудрявцева собственной персоной, а затем двоих его друзей. Частные детективы имели весьма помятый вид и были разукрашены синяками и ссадинами. Увидев любовницу и друга, Леня расплылся улыбкой и направился к ним.
   - А вы тут какими судьбами? - издалека спросил он.
   - Интересное кино! - Алла высунулась в окошко, тоже улыбаясь в тридцать два зуба, причем, своих, родных, а не металлокерамических, как у некоторых каширских бизнесменов. - А кто тебя из тюряги извлек?
   - Неужели вы?
   - Это все Алла придумала. - Виталий кивнул на напарницу. - Она была и сценаристом, и режиссером-постановщиком спектакля, и исполняла в нем главную роль.
   - Не скромничай, напарник, - отозвалась та. - А кто фотоаппарат держал?
   - Теперь я понял, как нужно держать канделябр. То бишь, фотоаппарат, с улыбкой кивнул тот.
   Леня смотрел удивленно, не очень понимая, о чем они говорят.
   - А чего ты стоишь столбом и бессмысленно таращишься? - обратилась к нему Алла. - Нет, чтобы темпераментно облобызать любовницу!
   - Это я с удовольствием!
   Леонид, ещё не забывший, как замечательно они проводили время, распахнул объятия. Правда, страстных объятий не получилось, поскольку из окна "Жигулей" торчала лишь Аллина голова, но она была не в претензии.
   - Познакомь с друзьями-то, - ворчливо произнесла верная боевая подруга.
   Те подошли сами и представились:
   - Александр Малахов, - сказал невысокий русоволосый крепыш.
   - Евгений Верник, - представился второй, симпатичный, стройный шатен.
   - Ага, значит, это твоя подруга вчера телесно ублажала господина прокурора, - хихикнула Алла.
   - Моя подруга? - удивился Евгений. - У меня нет подруги.
   - Без тебя тебя женили, парень, - с многозначительной ухмылкой заявила она.
   Тот перевел растерянный взгляд на Виталия, ожидая разъяснений.
   - Да не бойся ты, Жека, никто тебя женить не собирается, - успокоил его коллега и пояснил напарнице: - Женька убежденный холостяк.
   - Ну, это дело поправимое, - многозначительно произнесла та, внимательно глядя на Евгения, а Виталий усмехнулся - Алла в своем репертуаре, как только увидела симпатичного парня, тут же сделала стойку. Ну ладно, ребята, с вами хорошо, но мне пора в Москву. Есть человек, жаждущий моего общества. Вы пока оставайтесь тут, поглядите, как доставят ваших обидчиков, потом отзвонитесь мне, а я погнала. Труба зовет, по коням гусары!
   - Регина, а мама знает?
   - Нет, конечно. И ты не говори. Это её просто убьет.
   - Но она могла бы сделать тебе алиби.
   - К ней я обращусь лишь в самом крайнем случае. На её долю уже и так выпало немало стрессов. Подожду немного. Может быть, все обойдется.
   - Но как же обойдется? Ведь наверняка начато следствие.
   - Да, наверное, но ведь меня не сразу вызовут.
   - И ты намерена ждать до последней минуты?
   - Вообще-то я надеялась на тебя и на Кирилла. Но попробую ещё к кому-нибудь обратиться.
   - Не вздумай, сестренка! - Сергей не на шутку встревожился. - Ни в коем случае не обращайся с этой проблемой к посторонним людям. Могут пообещать, а потом предадут.
   "Откуда у моего двадцатичетырехлетнего брата опыт чьего-то предательства? - подивилась Регина. - Сережа всегда был благополучен. Девушки его любили, да и друзей у него много".
   Сергей тут же ответил на её мысленный вопрос:
   - В фирме, где я раньше работал, случилось типичное заказное убийство. Что было! Всех трясли, вплоть до рядовых сотрудников, как будто они могли заплатить киллеру! Тогда и вскрылась сущность каждого. Все боялись за свою шкуру, хотя никому ничего не грозило, и поливали друг друга такой густой грязью!.. Припомнили все прошлые грешки, кто с кем спал, кто в чем провинился, заодно и счеты между собой сводили. И тогда я понял, что никому нельзя верить и никому не нужно давать о себе ненужной информации о себе, потому что в экстремальной ситуации это может вылезти боком. А у тебя как раз экстремальная ситуация.
   - Да, пожалуй... - согласилась Регина, ещё раз удивившись про себя, как мало знает о брате.
   В общем-то, так и было. У них разный круг общения, они даже учились в разных школах. Регина окончила престижную школу, где большинство предметов преподавалось на английском языке американскими педагогами. А Сережа занимался спортом, а в свободное время предпочитал компанию сверстников. Он категорически отказался перейти в школу, в которой училась сестра, и ходил в обычную, районную. С двенадцатилетнего возраста за Региной ухаживали мальчики, а младший брат пропадал во дворе с ребятами. Два года разницы в том возрасте - это как два разных мира. Потом она поступила в юридический институт и закружилась в хороводе поклонников. Сережа решил пойти по стопам отца и поступил в строительный институт. Компании у них всегда были разные, общались брат и сестра мало. Сережа был скрытным, неразговорчивым. А Регине, честно говоря, было не до него - у неё были свои интересы и заботы.
   Когда их отец ушел из семьи, Сергей занял какую-то непонятную позицию. Вроде бы, успокаивал маму, но как-то формально, без искреннего сочувствия. Она тогда даже была немного обижена на него, а Регина решила, что брат проявляет мужскую солидарность или хочет сохранить лояльность по отношению к отцу, чтобы тот потом взял его в свою фирму - недаром Сережа избрал ту же профессию. А Регина, как и их мать, стала юристом. С детства они с мамой были очень близки. Раньше, когда отец ещё был с ними, в их семье шутили: "Регина - мамина дочка, а Сережа - папин сынок".
   В то время они совсем отдалились друг от друга. Регина ухаживала за матерью, содержала брата - тот ещё был студентом. Она не роптала, хотя могла бы сказать ему: "Ты в нашей семье теперь единственный мужчина, мама тяжело больна, мне трудно прокормить троих и оплачивать мамино лечение, устройся на работу и помоги мне ". Нет, подобного она и в мыслях не держала. Ее мама всегда была труженицей и работала, как вол, во благо семьи, а она её дочь. Недаром её прозвали "маминой дочкой". И характером в мать. Им обеим пришлось продать свои автомобили, а у Сергея осталась машина, и брат почему-то не предложил продать её в первую очередь.
   Потом она вышла замуж, а через полгода женился и Сережа. Они стали ещё реже видеться. Регина старалась не напоминать маме о нем, чтобы не бередить её обиду на сына. Узнав, что брат устроился в небольшую фирму, а не в компанию отца, она удивилась - Регина была уверена, что Сережа поддерживает с ним отношения, а после окончания института непременно займет подобающее место рядом с отцом.
   В один из выходных дней она навестила маму, а через час приехал Сергей. Ушли они вместе, по дороге разговорились. И тогда Регина многое узнала о брате, о чем раньше и не подозревала. Он не простил отцу предательства и всегда был на стороне матери. Правда, почему-то не говорил ей об этом. Такой уж он, скрытный с детства, всегда все носил в себе. А Регина вдруг тоже разоткровенничалась и рассказала ему о своем неудачном браке.
   С тех пор брат стал её союзником. Правда, ему она тоже не все говорила. Сережа ссужал её деньгами, а месяц назад дал крупную сумму, когда Регина решила, что настала пора реализовать свой план. Брат даже не спросил, зачем ей деньги, но, кажется, понял все без расспросов.
   - Сестренка, и все же, мой тебе совет - расскажи маме. Пусть не все, а то, что сочтешь нужным, но её нужно посвятить в случившееся. Во-первых, она опытный юрист и даст тебе дельный совет, а во-вторых, мама уже окрепла и выдержит твои признания. Она уже не такая сломленная горем женщина, какой была три года назад. Ты ведь и сама это видишь.
   - Да, сейчас мама пришла в себя, но мне не хочется, ещё раз сломать её своей проблемой.
   - Нет, она не сломается, - уверенно произнес Сергей. - В тот раз её потрясли предательство и подлость отца, а у тебя совсем другая ситуация. Как раз такая, когда всем нам нужно мобилизоваться и встать на твою защиту. И уверяю тебя, наша мама мобилизует все свои силы. Любая мать именно так себя ведет, когда её ребенку угрожает опасность, а наша мамуля - очень сильная женщина. Но если ты будешь держать её в стороне, а она узнает обо всем постфактум, ей это будет очень обидно.
   - Пожалуй, ты прав... - задумчиво проговорила Регина.
   - Рассчитывай и на меня. Всем, чем смогу - помогу. У меня есть три тысячи долларов, пусть сумма и небольшая, но я могу занять еще. Тебе пригодится на адвоката.
   - Спасибо, Сережа. - Регина была тронута.
   - А где ты сегодня ночевала?
   - У соседки Милы. Когда тело мужа увезли, и следственная группа уехала, я не могла оставаться дома. Страшно было, - призналась она.
   - А сейчас куда поедешь?
   - К ней.
   - Поезжай лучше к маме.
   - Я ей уже несколько раз звонила, но телефон не отвечает. А ключи от её квартиры я второпях забыла дома.
   - Тогда езжай ко мне. - Сергей достал из кармана ключи. - Моя жена в командировке, квартира в твоем распоряжении. Я постараюсь освободиться пораньше.
   - Спасибо, брат, - ещё раз поблагодарила Регина. - В трудную минуту выручают только родные.
   - О чем ты говоришь, сестренка! Только благодаря тебе я смог закончить институт. Я в неоплатном долгу перед тобой.
   - Не надо об этом, Сережа.
   - Не буду. Но знай - я всегда с тобой. А то, что этот подонок получил по заслугам, - правильно. Я уже и сам подумывал с ним поквитаться, но возмездие настигло его раньше.
   Еще несколько лет назад Серафима Николаевна Новицкая считала себя счастливой женщиной. Любимый муж, замечательные дети, дружная семья - что ещё нужно женщине, чтобы ощущать себя счастливой! А у них, ко всему прочему, семейная фирма, дом - полная чаша и никаких материальных проблем. И Сима смотрела на мир веселыми карими глазами и ждала от будущего только хорошего.
   ... Серафима Харитонова познакомилась с Георгием Новицким, когда ей было семнадцать лет. Она только что поступила в юридический институт, её стаж студентки исчислялся днями, и настроение было соответствующее.
   В тот знаменательный день она шла к метро, помахивая красивой кожаной сумкой, которую родители подарили ей к началу первого учебного года студенчества с пожеланием, чтобы она носила в ней тетради с конспектами и зачетку с одними пятерками. В этом круглая отличница и "золотая" медалистка Серафима Харитонова ничуть не сомневалась - у неё будут одни пятерки, и она окончит институт с "красным" дипломом.
   - Девушка, вы не хотели бы сняться в кино? - услышала она веселый голос и обернулась. В двух шагах стоял, сверкая белозубой улыбкой, симпатичный черноволосый парень. - Я помощник режиссера, - представился он. - Набираю актрис для будущей картины "Девушка моей мечты".
   "По-моему, такой фильм уже есть", - подумала Сима, но не стала подлавливать парня. Пусть она и не собиралась сниматься в фильме, но какой же семнадцатилетней девушке не понравится, если ей предлагают роль, а самое главное - считают столь привлекательной, что её лицо должно быть увековечено крупным планом!
   - Среди тех, кто приходит на студию, подходящих типажей нет, - пояснил парень. - Вот режиссер и отправил меня в свободный поиск. Стою здесь, смотрю на проходящих девушек и мысленно примеряю их на эту роль. Ваше лицо как раз то, что нужно. Вы и в самом деле - девушка моей мечты.
   Наивной Серафиме и в голову не пришло, что актрису на главную роль на улице не ищут, и уж тем более, не доверят это ответственное дело молодому человеку, едва разменявшему третий десяток.
   - Познакомимся? - решил форсировать события незнакомец. - Меня зовут Георгием Новицким. А вас, прекрасная незнакомка?
   - Серафима, - ответила та, смутившись. В который уж раз Сима подумала, что папа, решивший дать ей имя своей покойной матери, был не прав - мог бы подобрать и более современное имя для своей единственной дочери.
   - Какое оригинальное имя! - восхитился парень. - А давайте проще. Все зовут меня Гошей, а вас близкие люди, очевидно, величают Фимой?
   - Симой, - поправила она, ещё пуще заливаясь краской, и мысленно поминая любимого папу недобрым словом.
   - Отлично! - непонятно чему обрадовался Гоша. - А давайте-ка, милая Сима, посидим в симпатичном кафе и поболтаем.
   В те времена наиболее популярными среди молодежи были кафе "Метелица" на Калининском, "Шоколадница" на Октябрьской и "Север" на Горького. Попасть в "Метлу", как её называли, вряд ли реально - нужно несколько часов отстоять в приличной очереди, но Сима, ни разу там не бывавшая, мечтала, чтобы новый знакомый пригласил её именно туда. И её мечта сбылась.
   Через десять минут они сидели в такси, ещё через полчаса были у входа в "Метлу". Увидев привычную очередь, Серафима приуныла. Но Гоша, приложив палец к губам, весело подмигнул, попросил её пять минут подождать, внедрился в толпу, не обращая внимания на недовольные возгласы, сделал какие-то знаки швейцару, и тот тут же открыл дверь и пропустил его внутрь. Вскоре Гоша выглянул, поманил Симу, и девушка, не чуя под собой ног от счастья, влетела в вестибюль.
   - Как тебе это удалось? - замирая от восхищения, прошептала она, когда официант усадил их за свободный стол.
   - Уметь надо! - самодовольно отозвался Гоша. И пояснил: - Я везде свой человек.
   В общем, с первой встречи он сразил её наповал. Сима безоглядно влюбилась и не стала брать в голову, что при знакомстве он ей наврал - Гоша не имел никакого отношения к кинематографу. Да какое это имеет значение! Тем более, что он признался ей в розыгрыше уже в первый же вечер, пояснив:
   - Ты произвела на меня сильное впечатление, и я придумал первое, что пришло в голову, лишь бы ты остановилась и обратила на меня внимание.
   Это звучало почти как признание в любви, и Сима совсем растаяла. По сравнению с двадцатидвухлетним красавцем Гошей её семнадцатилетние сокурсники, ещё не избавившиеся от юношеских прыщей, казались ей недозрелыми юнцами. Разве можно сравнить их и Гошу!
   Разумеется, он стал её первым мужчиной. Серафима напрочь забыла про учебу, она прогуливала лекции и семинары, чтобы уединиться с обожаемым бойфрендом в комнате общежития, когда хозяева были на занятиях. У общительного Гоши были десятки друзей-приятелей, ключи от их комнат и квартиры родителей. До учебы ли тут, когда бурлят страсти, играют гормоны и двое любит друг друга! Даже когда Серафима завалила первый экзамен в зимнюю сессию, это не остудило её жарких чувств.
   "Не беда, пересдам", - решила она, убегая из дома на свидание с любимым. Родителям было сказано, что у неё консультация перед следующим экзаменом.
   И вот второй неуд, и Сима немного призадумалась. Стипендия ей уже так и так не светит, но есть шанс вылететь из института... Собрав всю волю в кулак, она отказалась от свиданий и засела за учебники. Но освоить за три дня до следующего экзамена то, что другие изучали весь семестр, оказалось не так-то просто. Остальные предметы Серафима вытянула на троечки, но, тем не менее, вздохнула с облегчением. Наконец-то сессия закончилась, и впереди каникулы - светлая мечта каждого студента. Ура!
   И вдруг любимый папа с улыбкой говорит:
   - Ну, покажи-ка свою зачетку, доченька, похвастайся пятерками.
   Сима мялась, пыталась соврать, что её зачетка в деканате, но не помогло. Злосчастная книжечка была извлечена из дареной любящими родителями сумки, а затем последовала немая сцена. Папу едва удар не хватил, а маму пришлось отпаивать валокордином. Отдышавшись от потрясения, родители потребовали немедленно привести виновника неуспехов дочери.
   Гоша согласился предстать пред суровые очи родителей любимой и явился нарядный, с букетом цветов. Галантно поцеловав Симиной маме руку, он непринужденно заговорил с ними, но то, что произвело сильное впечатление на Серафиму, не произвело положительного впечатления на её родителей. Как раз наоборот - впечатление у них сложилось крайне отрицательное.
   - Фанфарон! - грохотал папа, когда избранник дочери ушел. - Пустышка! Ни капли серьезности! Может только языком молоть.
   - Бабник, - вторила ему мама. - У него даже взгляд неприятный. Смотрит, как кот на сметану. Он намного старше Симочки и заморочил голову нашей девочке.
   Сима пыталась их переубедить, рыдала, упрекала, что они консервативны, у них отсталое мышление, они уже забыли, что значит любовь, - не помогло.
   - Этот легкомысленный шалопай тебе не подходит, - вынес окончательный вердикт папа.
   - Поматросит и бросит, - внесла свою лепту мама.
   Итог дружной обструкции, которой родители подвергли Гошу, был закономерен - ей категорически запретили с ним встречаться.
   - Я уже взрослая, - пыталась отстоять свои права Серафима, которой через три месяца должно было стукнуть восемнадцать.
   - Вот когда станешь взрослой, тогда и делай, что хочешь, непреклонным тоном заявил папа.
   - Или пусть он на тебе женится, - добавила мама, как и любая мать, считавшая, что в случае благополучного исхода, то есть, бракосочетания, можно закрыть глаза на некоторые недостатки избранника дочери.
   - Никакой женитьбы! - возразил папа. - Серафима ещё несовершеннолетняя. Да и вообще, ей вначале нужно закончить институт. А если пойдут дети, ей будет не до учебы. Она и так завалила два экзамена, ей ещё два неуда пересдавать.
   Суровые родители поставили ультиматум - никаких свиданий, в институт и домой, за учебники. Поначалу Сима смирилась, решив, что вначале пересдаст неуды, а потом родители смягчатся. Экзамены она пересдала, но родители своего решения не изменили. С Гошей она виделась урывками, но все же виделась. Он приезжал к ней в институт, и девушка опять убегала с лекций, а в четыре часа была дома, как и требовали родители.
   И вот, наконец долгожданное совершеннолетие. Серафима была уверена, что Гоша сразу сделает ей предложение, - а что ещё может думать восемнадцатилетняя девушка, раз у них такая любовь?! Только белая фата, флердоранж и марш Мендельсона, - никак не иначе.
   В общем-то, Гоша не возражал, что им нужно пожениться, тем более, что через год у него распределение. Зашлют куда-нибудь на стройку века, на БАМ, например, и меси там грязь резиновыми сапогами. Нет, ему хотелось остаться в Москве, а женатому проще получить московское распределение. Правда, он не горел желанием пожениться немедленно, а предлагал отложить это знаменательное событие на год. Мол, им и так хорошо.
   - Ничего хорошего, - возражала Сима. - Мои предки уже меня замучили. Надоело врать и скрываться.
   Гоша вздохнул и согласился.
   Счастливая Серафима оповестила родителей о том, что вскоре им предстоит носить высокое звание тестя и тещи. Однако потенциальных тестя и тещу эта новость почему-то не обрадовала. Выяснив, что дочь их не послушалась, родители пришли в негодование.
   - Мы же говорили, что этот шалопай тебе не подходит! - потрясал руками папа.
   - Он тебя бросит с ребенком, - подпевала мама.
   Но Серафима упрямо стояла на своем - свадьба, и точка!
   Папа предпринял определенные шаги, выяснил, кто родители потенциального жениха и выдвинул новый аргумент:
   - Сима, твой Георгий - еврей! - В его устах это звучало как обвинение.
   - Ну и что? - удивилась Серафима. В их семье раньше антисемитских настроений не наблюдалось, и папин довод показался ей смехотворным.
   - Да разве ты не понимаешь! - вмешалась мама. - Все евреи сидят на чемоданах и ждут, не дождутся вызова в Израиль.
   - Гоша никуда не собирается уезжать, - возражала Сима.
   - Уедет, если его родители решат уехать, - внес свою лепту папа.
   - Но без меня он не поедет, - сопротивлялась Серафима.
   - Еще как поедет! - заявил папа с невесть откуда взявшейся убежденностью. - Бросит тебя здесь, потому что русские жены в Израиле не нужны.
   - Или предложит поехать вместе с ним, а потом разведется и женится на богатой израильтянке, - вновь вступила мама. - Большинство смешанных браков распадается. И останешься ты в чужой стране, лишенная родного гражданства, без профессии, без средств. Посмотри телевизор - много раз показывали, как уехавшие в Израиль рыдают, просятся обратно, но их уже не принимают - раз сами пожелали покинуть родину, так им и надо. А там им плохо - ни работы, ни квартиры, живут в ужасных условиях, на пособие. Они же смогли вывезти лишь ограниченное количество сбережений и драгоценностей, на них долго не проживешь.
   Но так далеко в будущее восемнадцатилетняя девушка не заглядывала. Тягостный разговор продолжался несколько часов, но стороны остались при своем мнении.
   На следующий день заплаканная Сима жаловалась любимому на твердолобость и узость взглядов родителей.
   - А что - они антисемиты? - подозрительно спросил тот.
   - Раньше были нормальными, а теперь им втемяшилось в голову, что мне нельзя выходить замуж за еврея.
   - Боюсь, мои родители тоже не будут в восторге породниться с людьми, которые страдают шовинизмом, - заявил Гоша. - Да и я, честно говоря, был о твоих предках лучшего мнения.
   Впервые за полгода возлюбленные поссорились. Почему-то Гошу очень задело отношение Симиных родителей к национальному вопросу и неприятие смешанных браков. Сима же считала, что родители - люди другого поколения, и не стоит брать в голову их устаревшие взгляды. Слово за слово, и они уже стали общаться в повышенном тоне.
   - Ну и женись на еврейке, - вскричала Серафима.
   - И женюсь, - мрачно пообещал Гоша. - По крайней мере, у нас с ней не будет таких разногласий.
   Они дулись друг на друга целый месяц. Сима похудела, побледнела, пролила полведра слез, сто раз набирала номер его телефона, но потом решала, что не станет звонить первой. И все же позвонила. Гоша отозвался как ни в чем не бывало, и размолвка была забыта.
   Ее родители, молча наблюдавшие, как весь этот месяц дочь глазах чахнет, никак не могли придумать, что им делать. В конце концов, решили, мол, перемелется, мука будет, дочка пострадает-пострадает, да и забудет своего шалопая. Когда Серафима снова расцвела, её родители решили до времени не вмешиваться и посмотреть, во что все выльется.
   Теперь девушка уже не заговаривала о свадьбе - боялась, что Гоша опять поднимет тему, из-за которой они поссорились, и ждала, что он сам предложит ей пожениться, поняв, что дети за родителей не отвечают.
   Прошел год, но предложения руки и сердца она не получила. И только в марте, перед защитой диплома, Гоша, наконец, осчастливил её.
   Сима долго ломала голову - сказать ли родителям или расписаться и поставить перед фактом, что теперь они с Гошей законные муж и жена, мол, просим любить и жаловать. С одной стороны - опять начнутся неприятные разговоры, попытки отговорить и поклеп на её любимого, а с другой - кто организует свадьбу? У них с Гошей всего лишь стипендия. Рассчитывать на его родителей принципиальная Сима считала нечестным.
   За месяц до предполагаемой свадьбы она все же решилась и сказала родителям. Результат превзошел её самые худшие ожидания. Папа посмотрел на неё убийственным взглядом и молча ушел в спальню, а мама, накапав удвоенную дозу валокордина, тихо промолвила:
   - Значит, тебе совершенно наплевать на наше мнение, доченька. Живи, как знаешь.
   И тоже ушла в спальню. Оттуда долго доносились их приглушенные голоса и тихие мамины всхлипы.
   Душа Симы разрывалась на части - хотелось броситься к родителям и просить прощения за то, что довела до слез маму, а у неё больное сердце. Потом любящая дочь пыталась оправдаться перед собой, что ничего плохого им не сделала. Не может же она любить по их указке! Им ведь никто не запрещал жениться! Встретились, полюбили друг друга, поженились, и никто им не препятствовал. А они цеплялись то к одному, то к другому - то, видите ли, дочь слишком молода, то Гоша балабол и бабник, а теперь вбили себе в голову, что им не нужен зять-еврей. Ничего себе заявочки - им не нужен такой зять! Это ведь она выходит замуж, а не они выбирают зятя по своему вкусу!
   Потерзавшись и поплакав, Сима накрутила себя, что не будет идти на поводу у родителей. Но её беспокоил вопрос - как сказать жениху об их реакции на известие о будущей свадьбе? Теперь Серафима боялась затрагивать этот вопрос. Раньше она и не подозревала, что Гоша столь болезненно к этому относится. Но и не сказать нельзя - ведь уже пора готовиться к свадьбе. А ещё её беспокоило - почему жених не знакомит её со своими родителями? С её папой и мамой он худо-бедно знаком, а она и в глаза не видела будущих родственников. Лишь спустя многие годы, уже после развода с Гошей, свекровь сказала ей:
   - Надо было все же Гошеньке жениться на Нонночке. Да ведь Гошенька такой своенравный - считал, что Нонночка толстая, к тому же, не москвичка и говорит с типичным акцентом. Он её высмеивал, а зря. Нонночка вышла замуж за очень хорошего господина и теперь богатая женщина. Нам с Натаном Моисеевичем пришлось смириться с выбором сына - в конце концов, жениться на москвичке с хорошей жилплощадью лучше, чем на иногородней. Правда, среди наших знакомых были хорошие девушки-москвички, но Гоша даже не пожелал с ними знакомиться.
   И только тогда Серафима поняла, что три с лишним десятка лет назад Гоша тоже оказался меж двух огней - он любил её, Симу Харламову, но его родители сватали ему других невест. На носу было распределение, и его упрямство могло обернуться нежелательными последствиями. В то время брошенная жена Серафима Новицкая воспрянула духом: "Гоша меня так любил! Не может он перечеркнуть все годы нашего брака!" - и цеплялась за эту мысль с отчаянием женщины, которой больше не на что надеяться, кроме воспоминаний.
   Но девятнадцатилетняя Сима Харламова даже не подозревала о том, что её судьба висит на волоске.