Энтони Пирс. Голубой адепт

   К его изумлению, робот ответил так:
   — Сначала мы помогали тебе потому, что первая среди нас Шина пожелала этого, а ты дал клятву не предавать наших интересов. Затем мы получили анонимный приказ помогать тебе. Этот объект мы тоже не смогли обнаружить, но мы установили и совершенно уверены, что приказ исходил не от раба и не от Гражданина, а от кого-то другого. Нам намекнули, что ты можешь быть полезен самоуправляющимся роботам. Если ты выиграешь Турнир, а тому есть шанс, ты станешь Гражданином и сможешь оказать нашему делу огромную поддержку.
   — Ну, если выиграю, тогда возможно, — согласился Стайл, польщенный тем, что кто-то считает, что его шансы велики и что на Протоне существует некто, благоволивший к нему и издающий анонимные приказы о поддержке. Да… странные вещи здесь творятся! — Однако хочу сказать, — продолжал Стайл, — что я не могу предать ни людей, к которым отношусь, ни систему. Я не переношу революций или хотя бы маломальских социальных потрясений. Я предпочитаю иметь дело один на один с моим врагом и самому решать свои личные проблемы.
   — Мы добиваемся статуса в рамках системы, — сказала машина, — нам не нужны революции, только — реформа. Нам необходим статус рабов, а Гражданин может проложить к этому дорогу.
   — Ну, на это я еще согласен, — сказал Стайл, — однако потребуется открыть секрет вашей самоуправляемости.
   — К этому мы еще не готовы. Нас могут вывести из строя, если преждевременно будет предана огласке наша тайна.
   — Но как же подготовить путь к признанию вашего статуса без раскрытия сути вашей природы? В этом случае дело будет двигаться очень медленно.
   — Мы считаем, что процесс должен занять приблизительно семьдесят лет. Двигаться быстрее — значит подвергать себя недопустимому риску.
   — А вы терпеливы, — заметил Стайл.
   — Мы — машины.
   Это, конечно, было главной причиной. Они обладали разумом, сознанием и собственной волей, но им не хватало жажды жизни. Но как близко к ней подошла Шина!
   — Я благодарю вас за помощь, разумные машины, какими бы ни были ваши побуждения, — сказал Стайл. — Со своей стороны я обещаю вам помочь, когда представится случай.
   Вместе с Шиной он вернулся в свою квартиру, и больше они не говорили об этом. Они вообще никогда не говорили о машинах с собственной волей, если существовала вероятность, что разговор их будет записан на голографическую пленку. Это было бы скверной услугой для друзей Шины. Большинство мест на Протоне прослушивались. Это делалось по индивидуальному заказу того или другого Гражданина, желающего быть в курсе дел своих рабов, и только некоторые помещения, освобожденные самими машинами от записывающих устройств, были пригодны для серьезных бесед. Во избежание неприятностей Стайл называл самоуправляющихся роботов «друзья Шины».
   Он оценил их помощь, но желал бы знать, действительно ли они были теми бездушными машинами, какими хотели казаться? Именно так они представляют самих себя. И почему, собственно, они пекутся о своем статусе на Протоне? Стать рабом — значит всего лишь служить Гражданину, что они уже и делают. Их пребывание на Протоне будет ограничено двадцатью годами, а когда их выселят, они автоматически потеряют статус, достигнутый таким трудом, поскольку общество всей галактики, подобно Протону, ориентировано на человеческие существа.
   У этих машин, вероятно, есть и эмоции, и капризы. Шина была, без сомнения, эмоциональным существом, очень напоминающим живое. Почему же другие машины должны отличаться от нее? Однако они дали ему понять лишь то, что, как они считали, ему полагалось знать.
 
   Наступило время пятого раунда. Количество участников сильно сократилось, поскольку многие, проиграв в предыдущих раундах, выбыли из Игры. Теперь ход событий ускорится. И все же впереди еще долгий и долгий путь.
   На этот раз его партнером был ребенок одиннадцати лет от роду, мальчик не из примерных.
   — Но до истечения твоего статуса еще очень далеко! — удивился Стайл.
   — Истекает время жизни на Протоне моих родителей, — объяснил ребенок. — Я все равно покину планету вместе с ними, так почему бы не уехать с честью?
   Итак, терять малышу нечего. Может, поиграть с ним для смеха, поглядеть, на что он способен?
   Но ведь этот ребенок дошел до пятого раунда. Своими победами в первых четырех он способствовал тому, что из игры выбыли три или четыре участника, для которых победа на Турнире, возможно, была делом жизни и смерти. Ирония судьбы заключалась в том, что многие из тех, кому было не обязательно выигрывать — выигрывали, а те, кто нуждались в победе, терпели поражение.
   Наступила очередь мальчика и Стайла, и они пошли в игровой отсек. Стайлу попались БУКВЫ, и он испугался, что мальчик выберет ШАНС. И действительно, на Компьютере выскочил ШАНС с участием машин. Любой ШАНС был плохим. Стайл был, конечно, обязан попытаться сделать все возможное, но, похоже, в конечном счете потенциально это было поражение.
   Эх, если бы он мог играть с многими сложными механическими вариантами, с личностью его уровня, с опытом и прекрасным чутьем, в одну из игр, которая требовала бы мастерства!
   Но все пошло кувырком. Мальчику везло, он играл только уповая на удачу, с наглостью подростка творя зло. Он поставил на устаревшего типа машину, игровой автомат «Однорукий бандит». Стопроцентный шанс. Каждый игрок толкнул ручку, и ребенку выпала более высокая конфигурация. Большее количество очков.
   — Я победил! Победил! Победил! — захлопал мальчик в ладоши. — Хи-хи-хи!
   Вот так Стайл проиграл. В ничтожную игру с дилетантом, ребенком, которому вовсе выигрыш и не был нужен. Проиграл по воле случая и уже наполовину выбыл из Игры. Мыслимый кошмар стал явью.
   Шина нашла его, душевно подавленного, и повела домой. Стайл был сокрушен несправедливостью происшедшего. Это был нелепый проигрыш, такой глупый, такой жестокий. Все его замечательное игровое искусство, мастерство оказалось никому не нужным. Сколько теперь у него шансов победить в Турнире? Один из тысячи, не больше.
   — Я знаю, что ты страдаешь, — сказала, сочувствуя ему, Шина. — Я бы страдала вместе с тобой, если бы была на это запрограммирована, но я не могу. Я рассчитана только на тебя самого, на твое физическое самочувствие.
   — В конце концов это глупо, — сказал Стайл, делая усилие выбросить происшедшее из головы. — Я понимаю, что в Игре многое зависит от удачи, сколько раз я сам выигрывал случайно! Вот почему Турнир убивает дважды. Игрок высокого класса может быть побежден одной-единственной встречей с тупицей, вытянувшим ШАНС. Я должен смириться с поражением и уйти.
   — Да.
   — Но, черт возьми, это очень больно!
   — Конечно.
   — Ты можешь это понять?! — вскинулся он.
   — Я люблю тебя.
   Заявление было феерическим, поражающим, как удар. Все, что она могла сейчас для него сделать.
   — Но твое существование похоже на проигранную Игру. Разве не так? — спросил он, сжимая ее руку.
   — Да.
   — И все же мне кажется, удача повернулась ко мне спиной раз и навсегда. Мои игры на Фазе и Протоне идут бок о бок. Там я проиграл единорогу, здесь…
   Они пришли домой.
   — Нам послание, — сказала Шина, вытаскивая его из ящика. — Голографическая пленка.
   — От кого бы это… — озадаченно произнес Стайл. — Может, снова ловушка?
   — Мои друзья о нем ничего не знают, — сказала Шина. Она поставила кассету в паз для посланий.
   На экране появилось изображение Райфлмена.
   — Я много думал, прежде чем отослать вам это послание, — сказал Гражданин. — Но пари есть пари, и, кажется, сейчас оно уместно. Я уверен, что получил бы полезную информацию, если бы вы мне проиграли, вряд ли я почувствовал бы себя обманутым, поэтому я держу свое слово. Однако мне не удалось, вернее, я не уверен, что знаю, кто пытался вас убить, но вы были для кого-то осознанно выбранной жертвой, и пленка, возможно, прольет кое-какой свет на эту историю. — Он нахмурился. — Прошу прощения, что выполняю свой долг таким манером. Надеюсь, что послание хоть как-то направит ваши поиски.
   И с этими словами Гражданин исчез с экрана.
 
   — Он употребил слово «жертва», — напомнила Шина. — Чувствую, что-то будет не очень-то приятное…
   «Халк! Что-то случилось?..» — это на экране появилась новая картинка: Шина разговаривает с Халком. Он казался гораздо больше любого мужчины. Его голова загораживала проход и упиралась в притолоку.
   «Спасибо, Шина», — сказал Халк, глядя на нее сверху вниз. Шина была красивой, абсолютно ничем не отличалась от человека, но он, безусловно, звал истину.
   — Я никогда не могла бы представить, что это будет записано на пленку! — воскликнула Шина, глядя на свое голографическое изображение.
   — Почему он так не уверен и смущен? — удивился Стайл. — Это непохоже на Гражданина.
   — Граждане в состоянии записать все что угодно, — напомнил ей Стайл. — Голографические картины на любые сюжеты на Протоне всегда в их распоряжении.
   — Я знаю это, но никогда не думала, что стану объектом слежки в твое отсутствие.
   — Ты можешь быть объектом слежки прямо сейчас.
   — Ой, замолчи и давай смотреть пленку!
   Они просмотрели отъезд Халка. Он остановился перед коммуникационным экраном, запросил информацию и получил конверт, очевидно, с адресом. Самоуправляющиеся роботы, без сомнения, снабдили его конвертом; Стайл надеялся, что Райфлмен не проследил этого ответвления сюжета и не знает про роботов.
   Халк прочитал адрес и двинулся в путь. Вдруг его изображение растаяло, а потом он оказался в отдаленном доме. Пленка, без сомнения, опускала несущественные детали. Было легко следовать за действием, поскольку стандартные развлекательные голографические картины были сделаны таким же образом.
   Халк прибыл в отдаленный дом-дворец, подобный тем, какие так нравятся Гражданам. Этот дворец был доступен благодаря одноколейке, которая вела к нему через пески. Из дворца было хорошо видно всех, кто к нему приближается. Халк вышел из вагона, когда поезд остановился, и уставился на главный вход.
   Дворец был точной копией Голубого Замка. Стайл понимал удивление и замешательство великана: кто мог подумать, что подобный замок существует в мире Протона? Возможно, он находился в тех же географических координатах, замечательно соответствующих альтернативному миру. У этих двух миров прослеживалась тенденция соответствовать во всем друг другу, была четкая взаимозависимость, это Стайл уже открыл. Стайлу удалось чудом выжить на Протоне, когда на Фазе убили Адепта, его альтернативное "я". Он открыл путь, по которому два мира становились эквивалентными: нашел Занавес и проник в мир Фазы, заняв место своего двойника. Теперь его жизнь заключалась в непрестанном метании между двумя измерениями. Это наводило на мысль о том, что пересекать постоянно черту было не случайной прихотью Стайла, а неизбежностью, чтобы сохранялось равновесие между альтернативными мирами.
   Но теперь здесь был Халк, возможно, на том же самом месте, откуда он начал свой путь на Фазе. И, конечно, двойник Леди был здесь, ведь друзья Шины послали его сюда, чтобы он нашел ее. Однако Леди не могла занимать здесь такое же положение, какое занимала на Фазе…
   Очевидно, Халк проделал тот же самый путь умозаключений в той же последовательности, что и Стайл, потому что уверенно двинулся к дворцу.
   У ворот стоял охранник. Он стоял прямо, когда Халк приблизился, но у него не было шансов в случае необходимости помериться с Халком силой.
   — Что ты здесь делаешь, раб? — спросил охранник.
   — Я — Халк, нахожусь в отпуске в ожидании истечения моего срока пребывания на Протоне. Мне бы хотелось видеть Василька.
   Охранник повернулся к коммуникативному микрофону.
   — Раб имеет дело к Васильку!
   — Спасибо, я сейчас спущусь. — Это был голос Леди!
   Стайл почувствовал покалывание в позвоночнике, хотя он и знал, что это было просто альтернативное "я" Леди. Естественно, что у нее тот самый голос, она была такой же женщиной.
   — Не уверен, что мне следует смотреть на это, — пробормотал Стайл. — Это к моему делу не относится.
   — Райфлмен думает иначе, — напомнила ему Шина. — Ты имеешь возможность понаблюдать, как кто-то проводит время с той, которую ты любишь. Этот опыт пойдет тебе только на пользу.
   Кто еще более ядовито может сказать, чем робот?! Но, может, она и права: он так же поступал с Шиной, и теперь ему полезно почувствовать, каково это, когда относится к тебе самому.
   Халк подождал с минуту, и вот она появилась. Это была действительно Леди. На ней не было одежды, она была обнажена, как и все рабы, но она была той же самой.
   — Она прелестна, — сказала Шина. — Я понимаю, почему ты любишь ее.
   — Эта предназначена Халку, — сказал Стайл. Но было тяжело поверить в это. Он был рад, что видит картину не наяву, а на голографии. Василек — Голубая Леди. Они так похожи друг на друга! И все же виденное здорово выбивало его из колеи.
   — Ты принес послание? — спросила Василек. Она не пользовалась выспренним языком Фазы, Стайл даже услышал легкий простонародный распев. Но это помогло ему отличить женщину от той, которую он любил.
   — Леди, все это очень сложно, — сказал Халк. — Я хотел бы поговорить с вашей честью!
   — С «вашей честью» ?
   — Извини, оговорился, — быстро поправился Халк. Неуместное употребление слов. У него было столько трудностей при изучении устаревших разговорных форм на Фазе и вот употребил некстати. Стайлу бы его заботы!
   Василек пожала плечами.
   — Пока не придет мой хозяин-наниматель, я свободна. И все же мне не хотелось бы выслушивать незнакомца.
   — Я понимаю тебя, Леди. Я знаю, что это затруднительно для тебя. И все же, возможно, я смогу рассказать тебе что-то, что тебя заинтересует. Я знал одну очень красивую и грациозную женщину, очень похожую на тебя, звезду среди планет, и…
   — Достаточно! — вскричала она сердито. — Я раб, как и ты. Ты, видно, хочешь, чтобы у меня возникли проблемы с моим хозяином?
   Халку помешало ответить внезапное появление ракеты. Предмет пролетел по кривой траектории и приземлился прямо перед главным входом. Мужчина и женщина замолчали, уставившись на него.
   — Леди, она сейчас взорвется! — закричал Халк. Он прыгнул вперед, схватил в охапку женщину в потащил ее в противоположную сторону от предполагаемого взрыва.
   Ракета, плюхнувшись у дворца, тут же взорвалась. Взметнулось желтоватое облако и расползлось в воздухе.
   — Газовая атака! — закричал Халк. — Скорее в вагон!
   — Как ты смеешь! — воскликнула Василек, когда он достаточно быстро потащил ее к вагону.
   Но взрыв вывел из строя вагон-поезд, и тот потерял управление.
   — Скорее! Прочь отсюда! — закричал Халк. — Мы успеем спастись, только бы покинуть этот дворец!
   Но газ уже распространился повсюду и на территории дворца, и за его пределами. Халк и Леди еще бежали какое-то время, но вскоре упали в обморок, когда газ коснулся их кожи.
   — Нервный газ… — пробормотал Стайл. — Действует почти мгновенно. Нет необходимости даже вдыхать его. Применяется как анестезирующее средство для животных. — Он нахмурился. — Но странно, что это за газ? Почему он взорвался именно в этом месте, именно в это время? Ракеты с грузом вряд ли когда-либо сбиваются с курса…
   — Это было не совпадение, — сказала Шина. — Это была ловушка.
   Стайл кивнул.
   — Ловушка, расставленная для меня, поскольку было предусмотрено, что именно я отправлюсь к Леди.
   — Это говорит о том, что твой Недруг знает все о тебе в обоих мирах. И даже то, что ты вряд ли возьмешь с собой существо, которое поможет тебе. Да, не тот случай, чтобы брать меня в Голубой Замок…
   Привкус горечи был в этих ее словах, говорящих о чувствах Шины. Она права: если бы Стайл отправился на встречу с Васильком, он не взял бы Шину с собой. Это было бессмысленной жестокостью. И тогда у него не было бы неуязвимого спутника, чтобы вытащить его и Леди за пределы отравленной зоны.
   — Да, должно быть, мой Недруг — Адепт, который может пересекать Занавес. Но не Гражданин. Итак, ловушка подстроена под несчастный случай, чтобы удовлетворить любопытство Гражданина.
   Теперь он ощутил в себе ответную реакцию. Он не будет объектом компании убийц! Ярость, печаль, неуверенность одновременно захлестнули его. Теперь ненависть убийц распространилась и на Голубую Леди-Василька. Как они смеют прикасаться к ней!
   А Халк? Великан, доверчиво шагнувший в ловушку, расставленную Стайлу! Кровь Халка, если все кончится плачевно, будет лежать на совести Стайла. Какое ужасное зло причинил Стайл своему другу под видом благодеяния!
   Тем временем голография продолжалась. Из взорвавшейся ракеты появились роботы — это были гуманоиды, машины, но более простой конструкции, чем Шина. Они подошли к Халку и Леди и надели кислородные маски на их лица, потом подняли два безжизненных тела и понесли их через поле за пределы территории дворца на загроможденную свалку — поверхность Протона.
   Роботы шли медленно, таща печальный груз по песку на юг планеты Протон, медленно же вошли в предгорья Пурпурной Гряды, места, которые не были здесь Пурпурными Горами, — это были шахты по добыче протонита.
   В конце концов Халк и Василек были водворены в глубокую шахту. В небольшом отсеке стояла вышедшая из строя машина по распределению пищи и приемопередатчик голографических картин. Это могло быть и приятным местом отдыха, и тюрьмой.
   Роботы побрызгали чем-то лежавших людей, видимо, для того, чтобы нейтрализовать яд, затем сняли с них маски, засунули их в свои потайные отделения и подключили к работе генератор кислорода. Уйдя через узкий лаз, они исчезли с картинки, на которую смотрели Шина и Стайл. Этот сюжет был о Халке, но не о роботах, поэтому они исчезли с изображения. Безразличное действие машины. Что и говорить: машины не заботятся о таких не относящихся к делу вещах, как самочувствие отравленных рабов или совершение преступных действий.
   Халк был могучего сложения, поэтому первым пришел в себя. Его глаза открылись в тот момент, когда роботы скрылись в проходе. Он сделал огромное усилие и поднялся на ноги. Первое, что он увидел, была Василек.
   — Леди, с вами все в порядке? — спросил он, поднимая ее с бесконечной осторожностью, почитанием и благоговением.
   Василек была слаба физически, ко сохранила ясность сознания. Она помотала головой, как бы стряхивая остатки ядовитого газа.
   — Ты опять странным образом обращаешься ко мне. Почему?
   — Я с радостью отвечу тебе, Леди. Но сначала мы должны выяснить, где мы. Похоже, мы — пленники.
   — Кому это все было нужно? Мой хозяин мирный человек, любитель тайн, снадобий, колдовских отваров. Едва ли он когда-нибудь приедет в свой дворец. Я просто поддерживаю порядок в доме на случай, если хозяин вернется. Иногда кажется, что он принадлежит мне одной — так долго здесь нет хозяина, и все же я всего лишь рабыня и предназначена судьбою остаться ею вечно.
   — Ты гораздо больше, Леди! Много больше! Я боюсь, что мой приезд ускорил кое-какие события. — Халк уже обследовал комнату. Он вдохнул воздух, задержал дыхание и прошел в дальний угол. Там начинался тоннель, он уходил в бесконечность. Он был давным-давно пробурен лазерами, с гладкими, ровными, чуть ли не полированными стенами. Тоннель напомнил Стайлу логово Червяка на Фазе. Возможно, тут не было точного соответствия, возможно, подобная пещера находилась не здесь, но это была разновидность параллельности двух миров.
   В этих местах шахты были раскиданы по всем направлениям. Поскольку многие скалообразования были пористыми, стены тоннелей и проходов укреплялись особым способом.
   Это была мертвая шахта. Халк обследовал противоположный угол шахты-тюрьмы. И тоже обнаружил вход в тоннель.
   — Эти тоннели наверняка тянутся на десятки километров, — сказал Халк. — Без кислородных масок мы не сможем выйти на поверхность.
   — Конечно, нет, — согласилась она. — И все же, если наш тюремщик решил убить нас, то почему он не сделал этого наверху?
   — Я вижу здесь голографический аппарат. Тот, кто захватил нас в плен, без сомнения, хочет общаться с нами, иметь с нами связь по своему усмотрению.
   — Ты прав, — опять согласилась Леди. — Но я никак не могу понять, почему мы здесь?
   Халк осмотрел голографический прибор.
   — Я, конечно, могу вывести его из строя. Но это ни к чему не приведет. Нам только и остается, что ждать. Я очень страдаю, что вовлек тебя в это, но я не представлял, что такое может случиться. Но, может, это к лучшему?
   Она нахмурилась точно так же, как Леди, которую Стайл знал. Потом откинула назад свои золотые волосы с видом абсолютного презрения. Она была изумительна в своей красоте.
   — До сих пор я не проявляла праздного любопытства и не спрашивала тебя ни о чем, но теперь ситуация изменилась и мой интерес возрос. Скажи мне, что ты думаешь обо всем этом!
   Халк уселся напротив, прислонившись к стене.
   — Я думаю, Леди, что это ловушка, расставленная на другого человека, моего друга. Кто-то решил, что именно он придет к тебе, но пришел я, а роботы не были готовы к этому и действовали так, как их запрограммировали. Когда тот, кто организовал все это, обнаружит ошибку, думаю, не обрадуется. Во всяком случае, не будет доволен.
   — Когда мой хозяин навестит свои владения, он тоже не будет доволен, — сказала Василек. — Боюсь только, что произойдет это не скоро. — Она взглянула прямо в лицо Халку. — Говорите мне все откровенно, без утайки..
   — Леди, я — опытный игрок. Поскольку мой срок жизни на Протоне кончается в этом году, я надеялся принять участие в Турнире. Но я встретил на своем пути более искусного игрока, и он показал мне другой, альтернативный мир. Леди, ты с трудом поверишь в это, я знаю, но я говорю правду. И я буду стараться говорить попроще.
   — Только ничего не пропуская! — попросила она.
   — Ты не представляешь, насколько занимательна эта история. Но я не хочу, чтобы ты усомнилась в здоровье моей психики.
   — А ты рискни. В крайнем случае примем медицинские меры, — сказала она, улыбаясь.
   — Я не смею возражать тебе, — сказал он так мягко, как только мог сказать этот огромный человек. Улыбка Леди была для него драгоценной наградой. — Я хочу признаться тебе, что я здесь для того, чтобы ухаживать за тобой, быть твоим рыцарем. Я никогда не обижу тебя, ничем не оскорблю твоих чувств, хотя мое первое здесь появление могло бы быть поэстетичнее…
   — За мной никто не ухаживал долгие годы… — задумчиво сказала она. — Ты красивый мужчина…
   — О, не выноси быстрых суждений! Возможно, я принес тебе лишь несчастье…
   — Хорошо. Я не буду торопиться, — сказала она, но на ее лице был написан легкий интерес.
   Халк обладал настолько впечатляющей фигурой, таким мощным торсом, что попасть в поле его зрения было лестно, пожалуй, для любой женщины. Женщины первоначально мало обращают внимания на стать мужчины, чем те на женскую стать, однако в меньшей степени могут противостоять ей.
   — Итак, в том альтернативном мире я встретил женщину, подобную тебе. Этот мир похож на Протон географически, но там чистый воздух, прозрачная вода, свежая растительность, популяция живых существ. Это идеальный мир, исключая… — Он сделал паузу. — Запомни, я предупреждаю тебя. Этот мир, под названием Фаза, развивается не по научным, а по магическим законам. Там действует лишь магия.
   — Значит, только магия? — откликнулась она, иронически усмехнувшись.
   — Да. Человек, о котором я тебе сказал, привел меня в мир, где живут рогатые кони-единороги, люди-оборотни, в полночь превращающиеся в волков оборотней и летучих вампиров. Он сотворил несколько заклинаний и стал Адептом, одним из живых и действующих волшебников того мира. Но его другое "я" было умерщвлено, и жизнь Адепта тоже в опасности. Поэтому я стал его телохранителем, я охранял его жену, которая и есть ты. Это трудно понять, но…
   — Ты прав, — сказала Василек серьезно. — Это выше моего понимания, но я могу оценить твое воображение и уверена, что ты бы занял первое место в Игре на вранье. Благодарю, что ты счел меня достойной быть объектом такой изощренной фантазии. Но какое все это имеет значение к нашему похищению?
   — Враг моего друга, видимо, умеет проникать за Занавес, — продолжал Халк, — и может действовать в обоих мирах. Не сумев уничтожить его на Фазе, он стал расставлять ловушки на Протоне. Недруг, видимо, решил, что Адепт отправился на встречу с тобой, и приготовил все, чтобы его погубить. Но в ловушку попался другой человек — я.
   — Как можешь ты ухаживать за женой своего друга? — спросила она внезапно. Как бы там ни было, у нее был живой, острый ум. Стайл понял это давно — когда общался с ее альтернативным "я".
   — Большинство из нас существуют одновременно в обоих мирах. Когда человек гибнет в одном мире, его второе "я" может проникнуть за Занавес и заменить его в этом, другом мире. Когда погиб Адепт, его двойник с Протона пересек черту и стал жить на Фазе. Он стал ухаживать за вдовой — Голубой Леди. Но, как порядочный человек, он не стал ухаживать еще и за тобой.
   — И он послал тебя ко мне вместо себя, поскольку я оказалась лишней? — опять усмехнулась Василек.
   — Лишних бриллиантов не бывает, — сказал Халк. — Каждая драгоценность принадлежит своему владельцу. Он — благородный человек, Леди. Он любит тебя, но принадлежит только той, которую узнал первой. Правда, я подозреваю, что на Протоне имеется еще кто-то, кто интересует его больше, чем ты.