Энтони Пирс. Огр! Огр!

   Джон слетела вниз, на землю, пока Загремел поднимал дракона за хвост. Но вес вскоре оказался слишком большим, и огр обнаружил, что, вместо того чтобы поднимать дракона, он поднимается в воздух сам. Здесь все дело было не в силе, а в весе.
   — Это разрешимо, — подсказала Чем, наконец сбросившая с себя остатки меланхолии. Ей досталось больше всех — то ли из-за ее размеров, то ли из-за близости к дереву. — Используй валун в качестве балласта.
   Загремел подкатил валун. Он сунул палец ноги в дыру, которую пробил в нем раньше, и снова потянул за веревку. Дополнительный вес позволил ему подтянуть дракона еще выше по склону. Когда же огр и валун снова закачались в воздухе, Чем добавила к их весу свой — теперь она балансировала на валуне, прижавшись к Загремелу.
   — Могу поклясться, раньше ты ни с кем так не обнимался, — заметила она.
   Загремел задумался, в то же время пытаясь подтянуть веревку и поднять дракона еще выше. Конечно, ему приходилось обнимать и своего друга Чета, старшего брата Чем, и архивариуса Арнольда, пожилого кентавра, в настоящее время являвшегося послом Ксанфа в Обыкновении. Однако то были особи мужского пола, а теперешняя его компания помогла ему узнать об отличиях женщин от мужчин... Чем, конечно, не принадлежала к его виду, но прижималась она к нему очень тесно, поскольку ее человеческим рукам было тяжело поддерживать лошадиное тело. Приятно было находиться так близко к ней; в данный момент ее объятия напоминали скорее огрские.
   Проклятый интеллект позволил ему осознать, что приятно находиться рядом с любой из этих девушек. Каждая была по-своему, по-женски хороша, нежна, округла и словно создана для объятий. Но лучше, чтобы они не догадывались о том, что он думает. Они позволяли себе находиться близко к нему только потому, что считали его косматым монстром, не воспринимавшим их не относящиеся к еде особенности.
   Он потянул за веревку, подтащив дракона еще немного наверх. Силы его были почти на пределе, поскольку дракон оказался на редкость тяжелым, а тянуть надо долго. Когда работа приблизилась к концу, огр, валун и кентаврица едва не сорвались вниз.
   Но дело наконец было сделано. Провальный дракон свисал, подвешенный за хвост, с железного дерева, его морда едва касалась кончиком носа дна пропасти. Загремел взобрался по веревке до дерева, поймал покачивающийся кончик драконьего хвоста и обвязал его вокруг дерева. Затем, прижавшись к дереву, он отвязал веревку и закинул ее на верх скалы — у него хватило ума оставить на нижнем конце веревки булыжник вместе с кентаврицей в качестве противовеса, прежде чем сделать это.
   Джон взлетела наверх и поймала веревку. Она подтащила конец веревки к росшему неподалеку от края пропасти дереву и крепко привязала его там фейским узлом. Загремел взобрался наверх и наконец оказался на северной стороне Провала. Путь к спасению был открыт.
   — Взбирайтесь по дракону и по веревке! — крикнул он вниз. Голос огра долго метался эхом между стен и наконец упал на дно, где девушки смогли его услышать.
   Танди начала подниматься наверх, осторожно ступая по металлическим чешуям, которые, поскольку сам дракон находился в перевернутом положении, легко выворачивались наружу, давая надежную опору ногам. За Танди последовала менее хрупкая сирена.
   Чем и Огняна представляли собой значительно более серьезную проблему. Спустить кентаврицу вниз было легко, но взобраться по дракону или подтянуться до вершины на веревке у нее не хватило бы сил. Гамадриада же слишком ослабла и даже не предпринимала попыток подняться.
   Загремел, однако, мог с этим справиться. Он спустился вниз по веревке и дракону, поднял дриаду и перенес ее наверх. Потом вернулся за Чем. Она снова повисла на огре, обхватив его руками за талию, в то время как он медленно поднимался наверх с помощью рук и ног. Двигались они с трудом, поскольку копыта скользили по чешуе дракона, но до железного дерева все-таки добрались.
   Но здесь перед ними встала другая проблема. Веревка уходила прямо вверх к нависающей скале, и Загремел усомнился, что Чем сможет удержаться, когда они будут подниматься. Кроме того, он начинал уставать и мог не забраться наверх вместе с Чем, пользуясь только силой рук. Потому он на некоторое время остался возле железного дерева, отдыхая и размышляя.
   Однако и на то, и на другое ему было отпущено не много времени. Провальный дракон, до последнего момента вялый и неподвижный, внезапно зашевелился. Он был выносливым чудищем, и даже удар огрова кулака не мог успокоить его надолго. Дракон задергался, пытаясь понять, что происходит.
   — Думаю, тебе лучше взобраться наверх по веревке, — сказала Чем.
   — Обвяжи конец веревки вокруг талии; я вытяну тебя наверх следом за собой.
   — Я сделаю что-то вроде упряжи, — решила Чем. Она обвязалась веревкой в нескольких местах. — Так я смогу еще и защищаться при необходимости.
   Загремел снова взобрался наверх по веревке, а в это время дракон бился и раскачивался со все большей силой.
   В тот момент, когда Загремел перевалил через верхний край скалы, он заметил, что голова дракона неотвратимо скользит вверх по направлению к хвосту — и кентаврице. Назревали крупные неприятности!
   Загремел схватился за веревку и потянул. Чем тяжелая, но и веревка прямо-таки волшебно прочна. Огру требовалось твердо стоять на ногах, чтобы не свалиться с обрыва. И вновь он осознал, что одной только силы недостаточно — иногда значительно важнее опора. Проблему он решил, обвив веревку вокруг близрастущего дерева и вокруг пояса, — теперь его не оттащить от дерева, а силу свою он мог использовать всю до конца.
   У верхнего края скалы висела в воздухе машущая крылышками Джон.
   — Дракон увидел Чем, — с тревогой доложила она. — Он тянется наверх. Я не знаю, сумеет ли он...
   Загремел продолжал тянуть. Делать это быстрее он не мог, поскольку каждый раз приходилось перехватывать и натягивать веревку заново. Ему не хотелось признаваться в этом даже самому себе, но он уставал все быстрее и быстрее. Что произошло с его огрской выносливостью?
   — Да, дракон может дотянуться, — доложила Джон. — Он щелкает челюстями, пытаясь ухватить Чем. Она пока отбивается копытами, но у нее нет опоры, она раскачивается из стороны в сторону, а потому не может ему серьезно повредить. Он снова пытается... Загремел, лучше подними ее повыше!
   Загремел попытался сделать это, но теперь все его усилия почти не приносили результатов. Огромные мускулы огра сводила судорога усталости.
   — Теперь дракон пытается взобраться по собственному хвосту, чтобы перекусить веревку или что-то вроде того, — сказала фея. — На этот раз ей не удастся его остановить. Скорее втащи ее наверх!
   Но этого Загремел уже не мог сделать, как ни старался. Он не мог даже просто удержать веревку. Она понемногу выскальзывала из его усталых рук-.
   Сирена вскочила.
   — У меня есть нож! — крикнула она. — Я спущусь и перережу драконий хвост, чтобы он упал на дно пропасти. Тогда он нас не достанет!
   — Нет! — воспротивилась Танди. — Ты не сможешь снова взобраться наверх!
   — Это сделаю я, — сказала Джон. — Давайте нож, скорее!
   Сирена отдала ей нож. Фея исчезла за краем обрыва. Загремел пытался заставить себя снова тянуть веревку, но его тело оцепенело от напряжения. Он мог только стоять и слушать.
   Сирена лежала на краю пропасти, свесив голову вниз.
   — Голова дракона почти достигла цели, — доложила она. — Джон уже у дерева. Она боится этого монстра, я вижу это по тому, как она старается его облететь. Но Джон все же приблизилась к привязанному хвосту. Начала резать его ножом. Она не особенно сильна, а чешуя прочная. Дракон не видит Джон: он сосредоточился на Чем. Ой! Теперь он увидел и Джон. Она добралась сквозь чешую до самого хвоста, а это больно. Но она работает так медленно... Дракон повернул голову в ее сторону... открывает пасть... Чем соскользнула еще ниже. Бьет по драконьей шее передними копытами, пытаясь отвлечь чудище. Теперь она отдирает от стены комья грязи и швыряет ими в дракона. Джон все еще пилит хвост. Думаю, она уже добралась до мяса. Дракон злится вовсю. Плюется паром... О-ох! — Сирена в ужасе замолкла.
   — Что случилось? — спросила Танди; ее лицо было белым от внутреннего напряжения.
   — Пар... Джон... — сирена хватала ртом воздух. — Пар обжег ее крылья. Они похожи на рваные тряпки. Оба. Джон цепляется за древесный ствол. И пилит хвост. Просто страшно смотреть, какая она смелая! Ведь ей же, должно быть, ужасно больно!
   Фея потеряла свои едва выздоровевшие крылья и страшно страдала — и все из-за усталости Загремела! В отчаянии от собственного бессилия он вновь напряг затекшие мускулы и потянул за веревку. Она подалась, ноша теперь казалась легче, и вскоре Чем достигла края пропасти, а с ним и безопасности. Но как же Джон?..
   — С драконом покончено! — возликовала сирена. — Ей удалось! Она перерезала его хвост! Она вся в крови дракона и потеряла нож, но дракон валится вниз в клубах пара и пыли. Скатился на самое дно. Он удирает!
   — А что Джон? — крикнула Танди.
   — Сидит возле железного дерева. Глаза ее закрыты. Думаю, она не совсем понимает, что происходит. Ее крылья ..
   Танди завязала небольшую петлю на веревке: — Спустите это к ней. Мы ее вытащим!
   Загремел стоял, слушая их разговор. Второе дыхание, позволившее ему выручить Чем, улетучилось; он уже больше ничего не мог сделать. Он стыдился и своей слабости, и ужасных последствий этого, но сил у него больше не было! А Джон-то думала, что в одной компании с огром она будет в безопасности!
   Чем втащила фею наверх. Загремел увидел безвольно висящую на веревке Джон. Ее крылья, когда-то прекрасные, с дивными цветочными узорами, теперь превратились в оплавленные бесформенные лохмотья, бесполезные для полета. Вырастут ли они снова? Не похоже...
   — Ну, через пропасть мы перебрались, — сказала Танди. Однако она не казалась радостной.
   И никто не казался радостным. Одна из них потеряла свои бесценные крылья, вторая обессилела настолько, что не стояла на ногах, а Загремел слишком устал, чтобы пошевелиться. Если так будет после каждой неприятности, с которой они столкнутся в центральных областях Ксанфа, то как, скажите на милость, они доберутся до своей цели?
   — Итак... — послышался новый голос.
   Загремел вяло повернул голову, чтобы рассмотреть говорившего. Это был скрюченный, жутковатого вида гоблин — во главе довольно большого отряда своих сородичей.
   Гоблины ненавидят всех, независимо от происхождения. Переплет сделался еще круче.

Глава 7
Лунная завеса

   — Если вы будете драться, мы вас всех переправим вниз без помощи вашей веревки, — сказал предводитель гоблинов. Он был низкорослым черным существом с непропорционально большой головой, руками и ногами. Каждая из его коротких конечностей, казалось, состояла из нескольких частей, словно кости ломались и срастались много раз; столь же неправильным было лицо — один глаз узкий, другой круглый, нос картошкой, рот перекошен. По гоблинским меркам он был просто красавцем.
   Гоблины растянулись цепочкой, окружая компанию. Они глазели на огра, кентаврицу, гамадриаду, фею, сирену и человека так, словно это какие-то редкостные существа.
   — Вы что, перебрались через ущелье? — спросил главарь.
   Танди взяла ответ на себя:
   — Какое право ты имеешь расспрашивать нас? Я знавала в пещерах твоих сородичей. У вас никогда не было никаких важных дел с цивилизованными народами.
   Главарь уставился на нее:
   — Кого ты знаешь в пещерах, человечий звереныш?
   — Всех, кто хоть что-нибудь значит, — отрезала она. — Демонов, землероя, Мозговитого Коралла... Главарь выглядел озадаченным: — А ты кто?
   — Я — Танди, дочь солдата Кромби и нимфы Самоцветик. Ты не хуже меня знаешь, кто украшает подземелья теми черными опалами, которые вы крадете и дарите вашим женщинам! Моя мать, вот кто! Не будь ее, нигде не было бы никаких драгоценных камней.
   По толпе пробежал шепоток замешательства.
   — У тебя есть связи, — мрачно признал главарь гоблинов. — Прекрасно, тебя мы не съедим. Ты можешь идти, девица.
   — А мои друзья? — подозрительно спросила Танди.
   — А у них нет таких связей. Их матери не прячут в скалах драгоценные камни. И сегодня вечером мы приготовим из них ужин.
   — О нет, вы этого не сделаете! Мои друзья пойдут со мной!
   — Если ты так настаиваешь... — безразличным тоном заметил гоблин.
   — Да, настаиваю!
   — Тогда тебе тоже сюда. Твои друзья отправятся в кастрюлю вместе с тобой.
   — Я не это имела в виду! — крикнула Танди.
   — Не это? — На физиономии гоблина отразилось удивление. — Ты же сказала, что хочешь быть со своими друзьями.
   — Но не в кастрюле!
   Гоблин в замешательстве замотал головой: — Женщины так часто меняют решения. Короче, чего ты хочешь?
   — Я хочу, чтобы мы продолжили путь на север Ксан-фа, — четко выговаривая слова, произнесла Танди. — Одна я дойти не смогу. Я ничего не знаю о поверхности Ксанфа. Мне нужен огр, чтобы защищать меня. Если бы он так не устал, сражаясь с провальным драконом и вытаскивая нас из пропасти, он бы всех вас затолкал в кастрюлю!
   — Бред. Огры кастрюлями не пользуются.
   Танди начала распалять свой гнев. Но, прежде чем процесс завершился, к главарю скользнул гоблинский лейтенант и что-то прошептал ему на ухо. Главарь кивнул.
   — Может, и так, — согласился он и снова повернулся к Танди: — Вас пятеро женщин под охраной усталого огра?
   — Да, — настороженно подтвердила Танди.
   — Скольких он уже съел?
   — Ни одной! — возмущенно ответила Танди. — Друзей он не ест!
   — Значит, он не огр.
   — Он победил провального дракона! Гоблин задумался.
   — А, вот оно что. — Похоже, он принял решение. — Меня звать Горби Гоблин. Я контролирую этот отрезок края ущелья. Но у меня есть дочь, а мы народ экзогамный.
   — Что? — растерялась Танди.
   — Экзогамный, бестолочь. Девушки должны выходить замуж за мужчин других племен. Но здесь по соседству нет другого гоблинского племени. Мы отделены от всей гоблинской нации. Не так давно драконы расширили свои территории, лишив нас связи со всем прочим миром. — Он нахмурился. — Все прочие гоблины о нас забывают, безмозглые слизняки. Не знаю почему. Загремел знал почему. В этом виноваты забудочные чары, лежащие на Провале. Эти гоблины жили к нему слишком близко, а потому испытывали на себе результат действия чар.
   — А потому моя дочь Голди должна перебраться к соседнему племени, — мрачно продолжил Горби. — Но путешествие за пределами нашей территории в настоящее время является опасным для здоровья. Ей нужна охрана.
   Лицо Танди наконец озарилось — она поняла: — Ты хочешь, чтобы мы взяли твою дочь Голди с собой?
   — И проводили до соседнего гоблинского племени, к северу отсюда. За драконьими владениями, в центре пяти Запретных земель, возле Огненной стены. Именно так.
   Пять Запретных земель? Огненная стена? Загремелу стало любопытно. По описанию это явно не то место, через которое хотелось бы прогуляться с пятью-шестью хрупкими девушками.
   — И если мы согласимся, ты нас отпустишь?
   — Тебя и огра.
   Лицо Танди застыло. Временами она становилась очень упрямой.
   — Всех нас.
   Главарь гоблинов засомневался:
   — Ты просишь слишком многого. Мы уже много дней не ели свежего мяса.
   — Мне безразлично, даже если вы больше никогда в жизни не попробуете свежего мяса! — разозлилась девушка. — Можете зомби жарить, когда проголодаетесь! Мне нужны все мои друзья.
   — Вы все-таки ведете на север только одну мою дочь.
   — Вспомни о женских уловках, — шепнула сирена. Танди немного подумала.
   — Огр не может нести охрану все время, — привела она разумный довод. — Когда он дерется с драконом, или с древопутаной, или с кем-то подобным, он обычно устает. Тогда ему нужен отдых, и на страже стоит кто-то другой, кентаврица, например. Если мы перебираемся через озеро, разведку ведет сирена. Никогда не знаешь, какая способность пригодится. — Она выдержала паузу и постаралась стать еще обаятельнее. — И если ты действительно хочешь, чтобы твоя дочь путешествовала в безопасности...
   Горби неуклюже капитулировал:
   — Ну ладно, ладно. Пойдете вы все. Для меня это не слишком выгодная сделка, но Голди меня прикончит, если я в скором времени не найду ей пару. Она ж упертая, как и весь ее род!
   Загремел был поражен. Танди всего с одной, хотя и своевременной, маленькой подсказкой сирены вытащила их всех из беды, да еще и обеспечила свободный проход через всю территорию, населенную гоблинами! Его сила уже начала к нему возвращаться; ему требовалось лишь немного отдыха. Но теперь не было никакой необходимости применять силу.
   ...Голди оказалась маленькой, удивительно хорошенькой девушкой. Гоблинки вообще так же очаровательны, как гоблины страшны.
   — Благодарю вас за то, что вы согласились взять меня с собой, — вежливо сказала она. — Могу ли я что-нибудь сделать для вас взамен?
   По счастью, Танди восприняла ее всерьез.
   — Нам надо остановиться у огнедуба. Он где-то здесь поблизости Если бы ты показала нам кратчайший путь туда...
   — Разумеется, я это сделаю. В окрестностях только один огнедуб, и в нем живет нимфа, гамадриада... — Голди замолчала, разглядев Огняну. — Это случайно не она?
   — Да, она. Она пытается спасти свое дерево. И нам надо добраться до него как можно скорее.
   — Дорогу я знаю. Но она проходит рядом с грядкой гипнотыкв, так что придется быть осторожными.
   — Я даже близко не хочу подходить к тыквам! — в ужасе вскричала Танди.
   Однако Загремел припомнил свою встречу с гробом в другой тыкве. Может ли быть так, что...
   — Мне нужна тыква, — заявил он. Сирена была озадачена: — Ты хочешь эту жуткую штуку? Но зачем?
   — Возможно, я забыл кое-что там, внутри.
   Сирена хмыкнула, но не стала продолжать разговор. Они отправились дальше; Загремел нес гамадриаду на руках. Хоть он и старался этого не показать, силы вернулись к нему лишь отчасти. Огняна была легкой, обычно такую ношу он мог удержать на кончике мизинца без малейшего усилия, а теперь ему приходилось следить за своим дыханием, чтобы не сопеть слишком громко и не привлекать к себе внимания. Если они снова нарвутся на дракона, толку от него будет не много. Может, конечно, ему просто нужно хорошенько поесть и выспаться. Однако никогда прежде ему не приходилось столь долго восстанавливать силы. Он подозревал, что здесь что-то не так, но что — понять не мог.
   Они забрели в заросли гипнотыкв. Везде тянулись цепкие усики, всюду виднелись тыквы. Загремел заворожено уставился на них. Он-то думал, что его душа потеряна, когда сирена разбила тыкву, но возможно, та тыква — всего лишь одно из окон в иную реальность? Его умственных способностей было недостаточно, чтобы учитывать и такую возможность. А если можно воспользоваться другой тыквой, чтобы вернуться в тот мир и сразиться за свою душу?
   Он почувствовал на своей руке прикосновение маленьких ладошек.
   — Что, Загремел? — спросила Танди. — Я до смерти боюсь этих штук, а ты, кажется, просто счастлив. Что у тебя за дела с этими жуткими тыквами?
   Он отозвался, не вполне отдавая себе отчет в своем положении: — Я должен сразиться с конем тьмы.
   — С темной лошадкой?
   — С правителем ночных кобылиц. У него в закладе моя душа.
   — О нет! Так вот как ты спас мою душу?! До Загремела внезапно дошло, что он делает. Он вовсе не собирался рассказывать Танди об этом закладе!
   — Я нес чушь. Забудь об этом.
   — Так вот зачем тебе понадобилась еще одна тыква! — сказала сирена. — Твои дела там не окончены! Я не знала...
   В это время к ним подошла гоблинка: — Огр был в тыкве? Я видела такое раньше. Некоторые выбираются оттуда невредимыми; некоторые теряют свои души; некоторые освобождаются, но лишь наполовину. Мы потеряли многих гоблинов, пока не поняли, в чем дело. Теперь мы используем тыквы в качестве наказания. Воров сажают перед тыквой на час; обычно они отделываются тяжелым испугом и больше никогда не воруют. Убийцы сидят там весь день; они часто теряют души. По-разному бывает — кто-то умнее, кто-то счастливее... Заклад — это что-то вроде отсрочки приговора: месяц-другой, и все кончено.
   — Заклад! — вымолвила сирена. — Какой срок у тебя, Загремел?
   — Три месяца, — мрачно ответил он.
   — И ты молчал! — возмущенно воскликнула она. — Ну и кто ты после этого? — Но тут же ответила сама: — Тот, кто жертвует собой. Загремел, ты должен был нам сказать.
   — Да, — слабым голосом согласилась Танди. — Я никогда не думала...
   — Как можно аннулировать такой заклад? — К сирене снова вернулась практичность.
   — Он должен возвратиться назад и драться, — ответила Голди. — Если он этого не сделает, то будет слабеть с каждым днем, а конь тьмы по крупицам заберет у него душу. Когда срок заканчивается, драться уже поздно. Это нужно сделать как можно раньше, пока ты владеешь большей частью своей силы.
   — Но ведь удастся отстоять себя, если прийти рано? — спросила сирена.
   — Иногда, — ответила гоблинка. — Может, одному из десяти. Один из наших стариков гоблинов, как говорят, когда-то давно, в годы своей юности, проделал такое. Мы, впрочем, не слишком ему верим. Он что-то бормочет об испытаниях страхом, болью и гордыней и всякую другую чепуху. Но все-таки победить можно.
   — Вот почему Загремел так ослабел, — задумчиво промолвила сирена. — Он пользовался своей силой так, словно у него ее много; но его душа больна.
   — Я знаю, как это бывает, — выдохнула Огняна.
   — Я не знала! — Лицо Танди омрачилось. — О, это все моя вина! Я никогда не приняла бы свою душу назад, если бы...
   — Я тоже не знала, — попыталась утешить ее сирена. — Но должна была догадаться. Может, я и догадывалась, но не сделала вывода. Я забыла, что Загремел больше не простоватый огр. Новое сознание, данное ему косящими глазами, заставляет его действовать скорее как человека, чем как огра.
   — Людской интеллект, заменивший примитивное неведение животного, — согласилась Танди. — Я тоже должна была понять...
   — Танди, надо помочь Загремелу избавиться от этого! — сказала сирена.
   — Да! — порывисто согласилась Танди. — Мы не можем оставлять в закладе его душу!
   Несмотря на серьезность ситуации, Загремел чуть не улыбнулся. Любопытно, имеет ли закон о закладе какое-нибудь отношение к закону о наследовании? С последним он сталкивался во время своих странствий с принцем Дором.
   — Я помогу, — сказала Голди. Сирена фыркнула: — Тебе-то какой в этом интерес? Твое племя вообще собиралось всех нас сожрать!
   — Как, по-твоему, я смогу добраться до другого гоблинского племени, если при мне не будет сильного огра, способного расчистить дорогу? Я в этом кое-что понимаю.
   — Думаю, ты действительно в этом заинтересована, — согласилась сирена. — Пока мы все не уладили свои личные дела, Загремел нужен нам всем. И что же ты знаешь о тыквах из того, что может помочь?
   — Наши кое-что выяснили о тыквенной географии. Она одинакова для всех тыкв. Но каждый входит в тыкву по-своему, а потому там можно заблудиться. Так что лучше отмечать путь веревкой.
   — Но как только нарушается контакт с глазком, ты выбираешься из тыквы! Как же можно заблудиться?
   — Да нет, я не то имела в виду, — пояснила Голди. — Там, внутри, огромная территория с весьма странными особенностями. Одни из тех, кто вернулся, рассказывают о могилах, другие о зеркалах. Возвращаешься в то место и время, которое покинул, сколько бы времени ты ни провел вне тыквы; перерыв в последовательности событий — это только перерыв, а не перемена. Если ты заблудился в тыквенных землях, то, вернувшись, снова станешь блуждать в них, сколько бы времени ни провел снаружи. Ты не будешь знать, куда идешь, потому что не знаешь, откуда пришел. Но при помощи веревки можно определить место, где уже побывал, и мгновение, когда пересечешь собственный след. В этом-то весь секрет.
   Загремел весьма заинтересовался. Он понял, что должен вернуться в то же место тыквенного мира, где закончились их с Танди странствия, когда он вызволил из плена душу девушки.
   — Какой секрет?
   — Конь тьмы всегда оказывается в последнем из мест тыквенного мира, в котором его ищут, — объяснила гоблинка, — поэтому, чтобы его найти, всегда надо искать в новом месте и никогда там, где ты уже был: это лишняя трата времени и сил. Можно попасть в бесконечную петлю, а уж тогда-то точно потеряешься. Если пересечешь свой след, можешь вообще его не найти.
   — Ты действительно кое-что об этом знаешь, — признала Танди. — Но предположим, Загремел пройдет весь путь, встретит коня тьмы, однако у него не будет сил с ним сражаться?
   — О, ему нужна не такая сила, — объяснила гоблинка. — В тыкву входили и физически сильные, и физически слабые гоблины — результат был одинаков. В тыкве проигрывают все. Физическая сила может даже мешать. Разрушение не приведет к разрыву обязательств, этого можно достичь, только победив коня тьмы на его собственных условиях.
   — А каковы его условия? Голди передернуло: — Никто не знает. Единственный выживший гоблин отказывается говорить, если предположить, что он действительно знает это. Он только как-то сереет. Полагаю, это не выяснить, кроме как встретившись с конем тьмы лицом к лицу.
   — Думаю, мы знаем достаточно, чтобы продолжить путь, — сказала Танди. — Давайте возьмем с собой тыкву. Нам надо добраться до огнедуба раньше, чем исчезнут чары лунной завесы.