Энтони Пирс. Возлюбивший зло

   — Мой господин, умоляю вас — возьмите меня назад с собою!
   Пэрри удивленно остановился:
   — Неужели тебе не понравилось в Раю?
   — Мой господин, здесь так же скучно, как и в Аду — а большинство моих друзей остались там. Я бы хотел вернуться…
   — Но ты не принадлежишь Аду. В твоей душе преобладает добро.
   — Разве что чуть-чуть… Мне никогда не выбраться из внешнего круга. Вот если бы мне разрешили навещать ваш Рай… Прошу вас, господин Сатана, заберите меня назад!
   Подобного Пэрри не мог даже представить. Тем не менее душа обращалась к нему вполне серьезно. Интересно, случалось ли такое раньше?
   Снова оживившись, души ретировались.
   — Караульные ангелы! — шепнул кто-то.
   Пэрри увидел, как к нему спешат светлые сияющие молодцы с крыльями.
   — Прошу вас, мой господин! — повторила душа.
   Вероятно, именно ангелы, вид которых совершенно не внушил Пэрри доверия, подтолкнули его принять решение. Ему показалось, что они прекрасно справились бы с такой же работенкой в Аду…
   — Ладно, — сказал Пэрри и, протянув руку, дотронулся до мужчины.
   Тот сразу же превратился в тончайшую паутинку, став бесплотным. Пэрри намотал нить на руку, чтобы потом свернуть и убрать в карман. В отличие от веса, определенным объемом души все-таки обладали — Пэрри не хотелось на глазах у всех тащить свою ношу за собой.
   Наконец ангелы приблизились.
   — Отпусти душу! — приказал один из них.
   За последние сто лет Пэрри привык слышать от демонов и душ грешников совсем другое обращение. Тон ангелов ему ужасно не понравился. Однако он был не у себя дома, поэтому оставил дерзость без внимания. Спрятав душу в карман, Пэрри отвернулся.
   — Послушай, бунтарь, — презрительно бросил ангел. — Неужели ты не понимаешь, что вредишь сам себе…
   — Вряд ли, — с усмешкой отозвался Пэрри и принялся погружаться в облако.
   Ангел угрожающе подлетел к нему.
   — Я тебя предупредил!
   Однако пытавшаяся схватить Пэрри рука свободно прошла сквозь него. Пэрри камнем упал вниз и через секунду уже покинул пределы Рая, оставив раздосадованного ангела ни с чем. Ни Рай, ни его служители не произвели на Пэрри должного впечатления. Не удивительно, что душа не захотела там остаться.
   Достигнув смутных очертаний области хаоса, Пэрри нырнул прямо в него. Однако он слишком поздно осознал, что направления там просто не существовало, и снова оказался втянутым в хаос, как в зыбкое болото…
   В прошлый раз его, словно проводник, вывела одна из душ, которые он прихватил с собой. Пэрри решил снова воспользоваться этим способом, порадовавшись, что и сейчас оказался не одинок.
   Казалось, взяв незримый курс, душа куда-то устремилась. Не выпуская ее из рук, Пэрри последовал за ней.
   Вскоре хаос рассеялся, и перед ними возник… Рай.
   Теперь Пэрри догадался, что эта душа и не могла ориентироваться ни на что, кроме Рая. Ее личное желание не имело никакого значения — все дело было в соотношении добра и зла. Если ему нужен проводник в Ад, предстояло подыскать душу грешника.
   Но где ее искать — в Раю? Впрочем, там тоже могли оказаться заблудившиеся души… Захотят ли они добровольно покинуть Рай?
   Тяжело вздохнув, Пэрри решил попробовать найти дорогу самостоятельно.
   Аккуратно сложив душу, он снова сунул ее в карман. Затем закрыл глаза и стремглав бросился в хаос.
   Однако он снова заблудился. Ни о каком направлении или скорости, которые существовали только в организованных пределах, в хаосе не было и речи.
   Вероятно, путь в Ад смогла бы отыскать его собственная грешная душа! Предоставив свое тело самому себе, Пэрри попытался представить, будто только что освободился от него.
   Спустя какое-то время — еще одно бесполезное понятие в хаосе — он понял, что у него ничего не получилось. Что бы он ни делал, Пэрри неизменно оставался в плену пустоты. Оставалось одно — выпустить из кармана душу и последовать за нею в Рай. Этого ужасно не хотелось…
   Тогда Пэрри обратился к поначалу показавшейся ему глупой затее и позвал на помощь.
   «Эй, кто-нибудь, отзовитесь! — мысленно произнес он как можно громче, хотя ни громкости, ни мыслей в хаосе тоже не существовало. — Помогите!»
   Прислушавшись, Пэрри уловил какой-то отклик. Кому он принадлежал, в ту минуту не имело для него никакого значения.
   Устремившись на звук, Пэрри увидел благообразного старца, белобородого и одетого в нечто похожее на рясу. Заметив Пэрри, старец с достоинством поклонился.
   — Вы отважились шагнуть в запретную область, путник. — Языка старца Пэрри не знал, однако, как и в Аду, смог понять его речь.
   — Так уж получилось, — уклончиво ответил он. — Спасибо, что спасли меня.
   — Спасать заблудшие души, если они этого желают — моя обязанность. Хотя мне давно уже не приходилось встречать таких, как вы. — Старик взмахнул рукой, и они перенеслись в какое-то помещение. — Располагайтесь поудобнее, тогда и побеседуем.
   — Сможете ли вы вывести меня отсюда? — спросил Пэрри, усаживаясь на древний, но еще крепкий стул.
   — Вывести? Едва ли. И все же не бойтесь — я с радостью покажу вам дорогу. Я пользуюсь Ллано — очевидно, это единственная сила, способная преодолевать хаос.
   Снова Ллано!
   — Я был бы вам очень признателен! Но не могли бы вы назвать себя? Я…
   — Тут Пэрри подумал о том, что его собеседник вряд ли обрадуется, когда узнает, кого он спас…
   — Я Яхве. — Старик не произнес свое имя, а скорее передал собеседнику мысленный образ.
   У Пэрри не оставалось выбора — не мог же он обмануть спасителя!
   — Я Сатана, воплощение Зла.
   — А, христианский вариант! — заметил Яхве, протягивая руку для рукопожатия. — Рад наконец-то с вами познакомиться.
   Пэрри опешил:
   — Вы уверены, что хотите… Но ведь вы…
   — Иудейское божество. Ну же. Сатана, надеюсь, вы не боитесь меня?
   Пэрри пожал ему руку.
   — Я просто подумал… знаете ли… дело в том, что я как бы противостою христианскому Богу. Я совсем не ожидал… разумеется, мне следовало бы знать…
   — Не смущайтесь! У меня нет такого числа последователей, как у каждого из вас, и уж тем более как у Аллаха или любого из великих восточных божеств. Поклоняющиеся мне часто страдают от преследований.
   — Но вы… вы старше любого из…
   — То, что я представляю, — возможно. Сам я насчитываю лишь примерно три тысячи лет. Я был божеством гор, которое, несмотря на существование других богов, приняло одно кочующее племя. Когда я начинал, казалось невозможным одержать победу над Ваалом, моим главным соперником в тех землях. Он то и дело крал у меня людей и… Впрочем, это долгая история и вряд ли покажется вам интересной.
   — Но вы… вы такой древний! Ведь и христиане, и сарацины происходят от…
   Яхве протестующе замахал рукой.
   — Ну, это уж преувеличение! Пророк Иисус действительно был моим, но затем его последователей отвлекли, и образовалась новая ветвь. Согласен, сначала я не принял это всерьез — как и никто из нас. Отколовшиеся религии то и дело возникают, но лишь немногим удается просуществовать более пары десятков лет.
   Пэрри был ошеломлен.
   — Так, значит, как вы говорите, существует много различных ветвей? И старые божества все еще живы?
   Яхве улыбнулся:
   — Любой бог или дьявол, в которого верят смертные, существует. Чем большее количество людей и чем крепче в него верят, тем он сильнее. Именно потому, что очень многие, несмотря на свои попытки опровергнуть это, верят в вас, ваше царство так крепко.
   — Я… я никогда об этом не задумывался! Я считал…
   — Что существует лишь христианская версия Добра и Зла? — с улыбкой спросил Яхве.
   — Что-то вроде этого, — робко согласился Пэрри. — Или что все заключено в общие рамки. Вы упомянули Ваала; мне казалось, что он стал Вельзевулом, Повелителем Мух в Аду…
   — Все верно, боги одного поколения часто превращались для следующего в демонов.
   Пэрри по-прежнему испытывал неловкость.
   — Так почему же вы, зная все это, предложили помощь такому, как я? Наверняка вы с радостью уничтожили бы все, что со мною связано!
   — Мы можем быть противниками, но ни в коем случае не врагами, — объяснил Яхве. — Как вам известно, все мы стараемся извлечь из хаоса порядок.
   Пэрри грустно улыбнулся:
   — Я как раз подумал о том, в какую неудобную ситуацию может завлечь хаос. Но вы правы, я сам пришел к выводу, что бессмысленно постоянно враждовать с Богом; лучше объединиться ради общей цели.
   — Поэтому вы и отправились к нему с дружеским визитом, — подхватил Яхве. — И ничего не добились.
   — Именно, — подтвердил Пэрри. — Он всецело поглощен самолюбованием и ничего, кроме себя, просто не замечает. Очевидно, он совершенно не обращает внимания ни на царство смертных, ни на сам Рай.
   Яхве согласно кивнул:
   — Боюсь, что во времена своего расцвета я был не лучше. Первейшей заповедью для моих людей была «Не возведи себе кумира, кроме меня». Когда они стали поклоняться золотому тельцу, я пришел в ярость не потому, что они вернулись к идолопоклонству, а потому что проявили неуважение ко мне. Я отплатил им, накликав всевозможные несчастья. Но спустя века понял, что гнев и наказание — не лучший способ удержать людей, разве что для самых темных из них. Тогда, несколько сбавив спесь, я стал для них гораздо лучшим божеством, хотя должен признаться, что это уже не привлекло ко мне столько смертных, как в былые времена. К несчастью, юный христианский бог принял меня за образец и повторил многие серьезнейшие промахи времен моей славы. Его невероятный успех позволил ему пристраститься к тем же порокам. Поистине смирение способно пойти нам на пользу, лишний раз напоминая, что не мы правим миром. Ах уж эта неограниченная гордыня!..
   Пэрри невольно улыбнулся. Впервые он разглядел в оскорблении, которое ему нанесли другие инкарнации, что-то положительное! Нет, его гордость никогда не заносила его слишком высоко.
   — Интересно, удалось ли вам когда-нибудь в ходе размышлений получить ответ на вопрос, над которым я ломаю голову? — сказал Пэрри. — Я никак не могу решить, входит ли в обязанности воплощения Зла только собирать в определенном месте зло, или я должен порождать его. Задача отделять добро от зла подразумевает первое, однако опыт подсказывает совсем другое. Особенно если учесть то, как теперь смотрит на все это Бог… — Он пожал плечами.
   — Ну конечно, ваша задача — собирать воедино зло, — ответил Яхве. — А быть может, и вызывать его. Известно, что зло вездесуще. Жизненная нить смертного представляет собой такое сложное переплетение добра и зла, что эти понятия почти неотделимы друг от друга. Поэтому вопрос заключается не в том, есть ли в определенной душе зло, а в какой степени оно превалирует. Выходит, вы обязаны настолько пробудить зло, чтобы не осталось никаких сомнений в том, что душа попадет именно в Ад.
   — Так, значит, именно пробуждать зло?! Ну да, конечно, пробуждать!
   — Что и делали ваши предшественники со времен плода с Древа Познания. Они ввергали смертных в грех, сознавая, что искушение — самый надежный способ расшевелить скрытое зло. Естественно, люди проклинали подобные попытки, но представьте себе обратное: что если бы невидимое зло так и осталось бы в Эдеме невостребованным… Божество того времени, предшественник нынешнего правителя Царства Добра и мой собственный, в конце концов признал это и позволил человеку ступить в полный искушений мир. То, что случилось дальше, вы знаете из истории.
   — Отлично знаем! — воскликнул Пэрри. — Ваши рассуждения кажутся мне очень убедительными!
   — Рассматривать основные законы и первопричины для меня большое удовольствие, — ответил Яхве. — К сожалению, ими редко кто интересуется.
   — Но теперь, когда Бог занят совсем другим, добро не очень-то отделяют от зла, — заметил Пэрри. — Во многом Рай почти не отличишь от Ада — преобладает бессмыслица. У меня тут есть душа, — он похлопал себя по карману, — которая упросила взять ее обратно в Ад. Представьте, к чему это может привести! Если люди перестанут стремиться в Рай и бояться Ада, как тогда добиться тщательного размежевания добра и зла?
   — Кажется, буддисты справляются с этим, искореняя в человеке все личные стремления и страсти.
   — Но тогда человек становится безликим! — возразил Пэрри. — Христиане никогда на это не пойдут! Они настаивают на том, чтобы пронести свое добро, зло и все, что присуще каждому, в вечность.
   — Похоже, в этом-то и заключается их главная трудность, — заметил Яхве.
   — Значит, мы не можем просто извлекать добро и зло — приходится иметь дело со всей душой, что гораздо сложнее. С этой проблемой я и хочу разобраться. Но Бог…
   — Вероятно, требуется другой… В старые времена, если какое-нибудь божество с чем-то не справлялось, его последователей быстро прибирали к рукам другие. Беда нынешних поколений в том, что они прекратили думать.
   Пэрри недоуменно уставился на собеседника.
   — Не считаете же вы, что… что я собираюсь…
   — Я лишь излагаю свое мнение, — спокойно отозвался Яхве. — Возможно, оно ничего не стоит. Но, прежде чем его опровергнуть, лучше хорошенько все взвесить.
   — Выходит, надо лишить Бога власти над душами христиан, чтобы установить более совершенный порядок, — заключил Пэрри.
   — Насколько я понимаю, вам требуется лишь собрать большее число душ, чем у вашего противника. Бог возвысился потому, что большинство людей все-таки предпочитают после смерти отправиться в Рай.
   — Если бы они знали, какая там скука, то не стремились бы туда!
   — Вероятно, вам следовало бы их просветить.
   Пэрри колебался.
   — Но ведь я пытаюсь найти наиболее действенный способ отделять добро от зла, ускорять проявления зла. Что это даст, если в Аду окажется еще больше душ «из сонма тех, кто меж добром и злом»?
   — Только власть. Власть, которую принесет вам численное преимущество ваших подданных, — ответил Яхве. — Как вы думаете, испортит ли она и вас?
   — Я никогда не обладал полной властью и не уверен, что могу ее себе доверить.
   — Что ж, вполне разумная осторожность, — согласился Яхве.
   — И все же мне ужасно не хочется, чтобы эта бессмыслица продолжалась, — заметил Пэрри. — Если бы только я мог просто обсудить все с Богом…
   — Вы управляете Адом один?
   — Ну что вы! У меня там целый штат подчиненных из числа грешных душ…
   — Внезапно Пэрри осекся. — Должно быть, в Раю такие же порядки! Если бы я побеседовал с главным помощником…
   — Я как раз об этом подумал.
   — Которым скорее всего окажется архангел Гавриил. Ведь именно ему надлежит возвестить о приближении Судного Дня.
   — Он служит и у меня, — заметил Яхве. — Когда-то Гавриил стал моим главным вестником, а также Князем Грома и Огня, не говоря уже о Князе Смерти. Кроме того, он открыл священные законы Магомета.
   — Ничего себе!
   — Вероятно, Бог предложил ему более высокую должность — так же как ваш предшественник — Ваалу. Хорошие распорядители всегда в цене.
   — Что правда, то правда, — подтвердил Пэрри. — Спасибо за совет. Пожалуй, я сейчас же отправлюсь к Гавриилу.
   — Позовите, когда захотите снова пересечь пустоту, и я с удовольствием провожу вас, Сатана, — предложил Яхве.
   — Непременно. Хотя не знаю, как смогу вас отблагодарить…
   — Думаю, что в этом нет необходимости.
   Однако Пэрри все-таки решил при случае отплатить за оказанную ему услугу. Кроме того, он намеревался побольше узнать о той могущественной песне Ллано, чтобы самому свободно путешествовать сквозь хаос.
   Вернуться в Рай не составило труда — дорогу легко отыскала душа, которую он оттуда забрал. Как только путники оказались в Раю, душа приняла человеческий облик.
   — Но это же Рай! — воскликнул мужчина. — Мой господин, я думал, вы заберете меня отсюда!
   — Да, заберу, — ответил Пэрри. — Просто я собираюсь еще раз попробовать здесь договориться. Если хочешь, оставайся у меня в кармане, а когда мы вернемся в Ад, я тебя выпущу.
   — Спасибо, — поблагодарила душа и превратилась в тончайшую нить. Пэрри снова свернул ее и убрал в карман.
   Теперь ему нужно было отыскать архангела Гавриила. Со времен своего монашества Пэрри помнил, что ангелы подразделяются на три основные ступени, самую высшую из которых занимает Гавриил. Вероятно, его следовало искать в девятой части Рая.
   Пэрри собрался было туда отправиться, как увидел, что к нему вновь приближаются караульные ангелы. Судя по их сердитым лицам, чужака узнали. Что ж, вероятно, на этот раз местные служащие могут пригодиться.
   — Отведи меня к главному, — обратился Пэрри к первому ангелу.
   — А кто ты такой? — спросил тот.
   — Воплощение Зла, — спокойно ответил Пэрри.
   — Но… как ты тут оказался? Ведь это Рай!
   — У вас уже не те порядки, что раньше, — заметил Пэрри. — Ну что, проводишь меня к архангелу Гавриилу, или мне самому его найти?
   — Я должен посоветоваться с начальством, — проворчал ангел.
   — Так посоветуйся! — отрезал Пэрри. Всегда лучше, если есть возможность воспользоваться законными путями…
   Начальником ангела оказался один из господств, занимающий среди ангелов промежуточное звено.
   — Воплощение Зла? У нас? Этого не может быть!
   — Тогда кто же я, черт побери, по-твоему? — спросил Пэрри с саркастической улыбкой.
   Через минуту он уже стоял перед старшим над господством, серафимом — ангелом из сонма первого круга Рая. Кроме шести крыльев, он обладал завидным опытом и трезвым взглядом на мир.
   — Когда мы сможем избавиться от вашего присутствия, воплощение?
   — Как только вы дадите мне побеседовать с Гавриилом.
   Чтобы не быть узнанным, немедленно возник окутанный плащом архангел Гавриил.
   — Я вас слушаю.
   — Я хочу упростить операции над добром и злом, чтобы избавить души от бессмысленных страданий, — сказал Пэрри. — Я пробовал обратиться непосредственно к Богу, но он не отреагировал.
   — Бог временно занят, — объяснил Гавриил.
   — Я сравнительно недавно у власти — примерно сотню лет. И пока не привык к лишним страданиям. Я готов наказывать действительно грешные души, но не хочу мучить тех, чья единственная вина лишь в том, что из хаоса им попали именно те, а не иные нити. Необходимо найти какой-то другой способ…
   — Это должен решать Бог.
   — Если же, — невозмутимо продолжал Пэрри, — Бог ничего не предпримет, мне придется действовать по своему усмотрению.
   — И у вас хватает безрассудства угрожать Богу?
   — Раз уж вы ставите вопрос таким образом, то могу заметить, что Бог не справляется со своими обязанностями и должен быть заменен. Мне очень не хочется самому в это вмешиваться, но боюсь, что у меня не остается выбора.
   — Бог не связывается с Люцифером!
   — Мое имя — Сатана.
   Умудренный опытом Гавриил постарался скрыть сомнения.
   — Возможно, в свое время Бог непосредственно займется этим вопросом. Что, если мы тем временем разрешим наш спор иначе?
   Пэрри заинтересовался.
   — Что вы имеете в виду?
   — Выберем одного смертного, обладающего значительным влиянием. Если вы не сможете совратить этого человека, его сына или внука и тем самым доказать, что способны захватить власть, вы навсегда оставите ваши попытки.
   Мысленно Пэрри даже присвистнул.
   — Похоже, я имею дело с профессионалом!
   Гавриил едва сдержался, чтобы не улыбнуться.
   — А разве я претендовал на меньшее? Таким образом мы сможем без лишних жертв разрешить нашу проблему — если вы действительно этого хотите. Что скажете?
   Пэрри задумался. Разве сможет единственный смертный противостоять всем обманам и хитростям воплощения Зла? Слишком уж все просто… Значит, Гавриил что-то затевает.
   — Кого вы предлагаете?
   Гавриил предостерегающе поднял палец.
   — Я не говорил, что предоставлю вам эти сведения.
   Вот так сюрприз!
   — А время?
   — И эти тоже…
   — Ну а место?
   — Нет.
   Теперь все становилось ясно. Разве возможно совратить человека, если о нем совершенно ничего неизвестно?
   — В такие игры я не играю.
   Гавриил замешкался.
   — А что, если мы ответим на один из ваших вопросов?
   — На три, — твердо стоял на своем Пэрри.
   — На два?
   Пэрри взвесил предложение.
   — Тогда эти два вопроса выбираю я.
   — Только один из них.
   Похоже, торговаться архангел умел!
   Несмотря ни на что, Пэрри ужасно хотелось принять вызов. Гавриил сказал, что влияние этого человека окажется решающим — вряд ли в его словах приходилось сомневаться. Значит, если подойти к делу со всей серьезностью, Пэрри действительно мог одержать над Богом победу. Это привлекало его гораздо больше, чем продолжение бессмысленных страданий множества людей.
   — Договорились, — наконец согласился он. — Скажите мне, как зовут этого человека.
   — Ниоба Кафтан.
   Имя показалось Пэрри совершенно незнакомым, но, конечно, он и не мог бы запомнить имен всех смертных. Пэрри собирался начать поиски, как только вернется в Ад.
   — А остальные сведения?
   — Время, — сказал Гавриил. — Этот человек появится в начале двадцатого столетия.
   — Двадцатого столетия! — взорвался Пэрри. — Да ведь до него еще шесть веков!
   Гавриил невозмутимо пожал плечами:
   — Относительно конкретного срока мы не договаривались.
   Пэрри понял, что Гавриилу все-таки удалось его обойти и таким образом выторговать для своего хозяина еще шесть лишних столетий. Однако то, как блестяще архангел заключил сделку, привело Пэрри в искреннее восхищение. Он протянул Гавриилу руку.
   — Не каждый день случается терпеть поражение самому Мастеру Обмана.
   Гавриил пожал ему руку.
   — Полагаю, что теперь это не скоро повторится.
   — Если вам когда-нибудь потребуется работа…
   Гавриил улыбнулся:
   — Возможно, веков через шесть…
   Оба отлично поняли друг друга. Но пока так и расстались противниками.
 
 

13. НИОБА

   После того как архангелу Гавриилу удалось его перехитрить, Пэрри на несколько веков пришлось смириться с существующим порядком и вернуться к своим обязанностям. Соблюдая договор, открыто прийти к власти он не пытался, однако делал все возможное, чтобы найти наилучшие способы пробудить таившееся в людях зло и упростить задачу разграничения добра и зла. Преобразовав Ад, Ассаргадон разделил его чуть ли не на войсковые подразделения, которые в основном управлялись грешниками. Теперь души знали, что их страдания обусловлены ими же самими. Когда Ассаргадон стал приглядывать себе любовниц среди грешных душ, Лила потеряла покой, и в конце концов Пэрри забрал ее обратно к себе, предоставив Нефертити продолжительный отпуск в местном Раю. После долгой разлуки ему было особенно приятно снова встретиться с Лилой — уж она-то знала, как доставить ему удовольствие.
   Как выяснилось, у мира оказался еще один или два континента, и Пэрри нашел для себя новое развлечение, крепко связав освоение и завоевание людьми Нового Света с дальнейшими бедами. Поскольку большинство смертных, которые ринулись устанавливать господство на новых землях, были христиане-еретики, задача Пэрри приобрела особенную сложность и привлекательность. Вскоре он заставил их действовать точно такими же методами, как их церковь, устраивая охоту на ведьм и мучая местных еретиков. Разумеется, воплощение Зла не принимал во всем этом личного участия, однако контроля не терял.
   С наступлением Ренессанса Пэрри догадался, почему Хронос когда-то попросил его пощадить от «черной чумы» Милан; город действительно превратился в художественный и культурный центр. И хотя эпоха Возрождения пробуждала в человеке больше добра, чем зла, Пэрри испытывал искреннюю радость.
   И в магии, и в науке смертные добились больших успехов. Многие шагнули так далеко, что по могуществу могли сравниться с самим Пэрри.
   А он изо всех сил старался придать Аду большую привлекательность. Конечно, Ад по-прежнему оставался местом наказания, и все об этом знали, но он был еще и местом искупления за то, что душа носила в себе зло. Рай для этого явно не годился, поэтому, по мере того как души исправлялись, Пэрри постепенно переводил их в новообразованные части Ада, в которых наказания ослабевали. По сути, после того как первая душа вернулась в Ад с известием о том, что в Раю царит страшная скука, отправиться туда мечтали лишь немногие. Правда заключалась в том, что грех, особенно плотский, казался гораздо привлекательнее, чем постоянные воспевания хвалы. Мнимый Рай становился все более популярным, и даже те души, которых предстояло отпустить в Рай истинный, предпочитали оставаться у Пэрри. Однако ему не хотелось ссориться с Богом, поэтому Пэрри стал отправлять к нему души целыми партиями — за компанию легче расставаться с Адом…
   Пэрри усердно, хотя без особого успеха, старался постичь Ллано, Песнь Вечности. Пока ему удалось отыскать лишь ее обрывки. Каким-то неясным образом эта песнь была связана с самими основами мироздания и оказывалась выше понимания личности.
   Прошли века. Однажды Пэрри решил навестить горящего в вечном огне своего предшественника, Люцифера.
   — Готов ли ты теперь служить мне? — спросил он. — Оставь свою смертную жизнь — ты все равно не станешь больше воплощением, — и я подкину тебе работенку по наклонностям.
   Однако Люцифер гордо отказался. Через пятьдесят лет повторилось то же самое. Пэрри не отставал. В конце концов Люцифер потерял надежду занять его место и сдался. Расставшись с жизнью, он превратился в грешную душу.