Энтони Пирс. Возлюбивший зло

   Однако, зная о пророчестве, Орб непременно насторожится. Как же усыпить ее бдительность?
   Пэрри обдумывал то один способ, то другой, то третий… В конце концов он все-таки пришел к определенному решению — Пэрри чувствовал, что именно оно приведет его к успеху. В чем в чем, а в смелости его замысел было не упрекнуть!
   Брак с Сатаной пугал Орб. Поэтому Пэрри поставит ее перед угрозой этого союза, а затем спасет от него. Таким образом, ложь защитит девушку от действительности и, возможно, принесет Пэрри ее любовь.
   Тогда он разработал подробный сценарий. Все должно было выглядеть безупречно — предстояло добиться того, чтобы Орб поверила. Но кому она поверит больше? Уж, конечно, не явившемуся из Ада демону! Между тем ни один честный человек не станет помогать Сатане в обмане… Но кто выполнит его поручение и в то же время не вызовет подозрений у Орб?
   Ну конечно же, другие инкарнации! Вернее, их двойники. Поскольку у настоящих инкарнаций связаны руки и они не смогут ему помешать, Пэрри воспользуется подставными и ловко замаскирует обман.
   Пэрри вызвал обладающие актерскими способностями грешные души, стремившиеся выслужиться перед Повелителем Зла. Затем подробно описал им характеры, которые им надлежало изобразить, чтобы актеры так перевоплотились, что едва не поверили бы в обман сами. Бесконечными репетициями Пэрри постепенно довел свой спектакль до совершенства.
   Когда Орб оказалась в том районе Северной Америки, где таилась Ллано, Пэрри был уже готов представить перед девушкой грандиозное зрелище. Сам оставаясь невидимым, он заметил, как с неба спустилась огромная рыба и, открыв рот, выпустила Орб. Та стала бродить по равнине в поисках песни. Ну что ж, пора!
   В игру вступила первая актриса. Она предстала перед девушкой в облике паука, который постепенно рос, пока не стал похож на нынешнюю Ниобу.
   — Мама! — воскликнула Орб и бросилась в ее объятия. — Луна говорила, что ты стала Лахесис.
   — Все верно. Я явилась, чтобы поговорить с тобою.
   Похоже, пока все шло удачно — Орб даже не заподозрила подвоха.
   — Говорила ли тебе Луна о моих поисках? Я подошла к Ллано почти вплотную и уже способна воздействовать на погоду. Более того, теперь я могу мгновенно переноситься в любую точку земли!
   — Отлично, дорогая! Ллано — самая мощная сила. — Это не было ложью, но произносилось от лица фальшивого действующего лица. К тому же для большей убедительности правда искусно перемешивалась с враньем. — Учти только, что существует опасность, которой ты, вероятно, не ожидаешь. Ты помнишь пророчество?
   — Согласно которому я должна взять в мужья Зло? Но, мама, ты ведь знаешь — я никогда не свяжусь с Сатаной, не говоря уже о том, чтобы выйти за него замуж!
   — Он очень коварен. — Снова правдивые слова, призванные добиться обмана. — Сатана раскинул для тебя крепкие сети. Он намерен осуществить пророчество и жениться на тебе, хочешь ты этого или нет.
   — Но он не может…
   — Сатана собирается использовать против тебя Ллано. — И опять правда вперемежку с ложью. — Он зачарует тебя и сделает своей невольницей. Будь осторожна!
   Орб испугалась. Если бы не мать, она ни за что не поверила бы этим словам.
   — Что же мне делать?
   — Я пошлю к тебе Гею. Слушай ее, Орб! — Затем, снова приняв образ паука, актриса исчезла.
   Прекрасная работа, вполне достойная похвалы! Сам Пэрри едва не забыл, что Ниоба не настоящая. Жаль только, что его мастерство в воссоздании столь сложного образа не может оценить широкая публика… Обман Сатаны представлял собой целое искусство, оставляющее далеко позади то, что подходило под определение «вымысел».
   Затем Пэрри отправил на сцену бутафорское воплощение Природы, которое возникло из дымки и обладало поразительным сходством с подлинным.
   — Я Гея. Лахесис попросила научить тебя бороться с могуществом Ллано. Необходимо воспользоваться другой силой Ллано. Однако это очень опасно. Если ты решишься на это, но потерпишь поражение, то навсегда потеряешь разум. — Это была чистая ложь — вроде той, с помощью которой Пэрри держал в своей власти демонов.
   — Я все-таки попробую! — ответила Орб.
   Мнимая Гея объяснила девушке, что успеха можно добиться, лишь соединив ее голос с голосом второго человека по имени Наташа, который пел столь же превосходно, как и Орб. Разумеется, актриса скрыла то, что сказала правду только наполовину — произнесенное ею имя являлось ни чем иным, как вывернутым наизнанку именем Лукавого. Повелитель Зла хотел иметь возможность доказать Орб — когда придет время правды, — что строил планы не только на обмане, а с самого начала намекал относительно своей подлинной сущности. Наверное, тогда, хотя бы отчасти, она осознает и свою вину, это хоть немного приблизит ее к нему… Солгать казалось гораздо проще, чем удержать девушку, во всем ей признавшись.
   Орб живо заинтересовалась:
   — А этот певец… Что он за человек?
   — Один из достойнейших. Но он может счесть тебя посланницей Сатаны. — Правда оказалась перевернута с ног на голову. Теперь Орб придется самой доказывать, что она не служит Злу!
   Записав музыку. Гея вручила Орб ноты и скрылась, а девушка попробовала в них разобраться. Однако, помня об опасности, петь не пыталась.
   Теперь настало время для самого главного. Пэрри воссоздал одну из своих удачнейших иллюзий — поистине дьявольский храм. Проклятая душа исполняла там роль Сатаны в общепринятой трактовке — красного, с рогами и хвостом, окутанного языками пламени.
   — Теперь ты станешь моей женой! — прогремел голос поддельного Сатаны.
   — Никогда! — вскричала Орб, как ей и подобало. Казалось, она тоже была занята в этом спектакле.
   Тогда актер запел. На самом деле зазвучала запись голоса Пэрри — никто кроме него не смог бы справиться с этой частью замысла, не вызвав подозрений у столь великолепно разбиравшейся в музыке Орб.
   Девушка была очарована, и он добавил второй голос — получился дуэт с самим собою… Теперь пение приобрело необыкновенную мощь — нечто подобное, соединенное с силой Ллано, он исполнял, укрощая демонов. Чудесным образом актер переоделся и жестом приказал Орб подойти вместе с ним к алтарю.
   В отчаянии Орб запела мелодию, которую только что разбирала по нотам. Однако она не успела ее как следует освоить, к тому же была слишком напугана… Девушка пыталась освободиться от дьявольских чар, но одного ее пения оказалось недостаточно. Игравшая Гею актриса явно справилась со своей задачей, убедив Орб в спасительной силе дуэта. Обряд продолжался. Скоро демон достанет нож и с его помощью смешает кровь Орб с кровью исполнителя роли Сатаны, тем самым соединяя их в одно целое…
   Ее пение оборвалось — теперь должен вступить второй голос, или девушку ждет безумие. Похоже, она в это искренне верила.
   Прежде чем Орб раскрыла обман, Пэрри сам принял участие в фарсе. Он перенесся поближе к месту действия и принял свой привычный облик, в котором вступил во власть над Адом. Орб, никогда не видевшая Пэрри прежде, не узнает его. Это казалось самым большим преимуществом — любому воплощению тотчас же стало бы понятно, кто он такой.
   Пэрри запел свою партию.
   Естественно, пение возымело успех. Дуэт продолжался. Теперь голос девушки приобрел силу и ясность. И что за голос!.. Вне всякого сомнения, Орб была лучшей певицей своего времени — под стать самому Пэрри. Медленно они приближались друг к другу, изгоняя Сатану и освобождая невесту от насильного брака. Благодаря незнакомцу ее страх рассеялся, так же как и сатанинский храм.
   Оба закончили пение.
   — Ты играешь в опасные игры, — небрежно бросил Пэрри, как будто речь шла о пустяках. На самом деле он был так потрясен голосом девушки, что едва не забыл о своем сценарии.
   Пэрри заметил на себе ее оценивающий взгляд. Как правило, женщины уделяют внешности мужчин меньше внимания, чем мужчины — внешности женщин, но все-таки небезразличны к ней. Пэрри сознавал свою привлекательность. Молодые люди разговорились; Пэрри, как и задумывал, выдал себя за певца по имени Наташа. Побеседовав с Орб о Ллано, он научил ее отражать удар Сатаны, прибегающего к тому же источнику силы. С какой радостью он пел для слушательницы, которая могла оценить его искусство по достоинству!
   После того как Пэрри произвел на девушку подходящее впечатление, он затронул вопрос, который любой на его месте счел бы вполне уместным.
   — Нет, я не замужем, — ответила Орб, мило зардевшись. В ней сохранилось так много от очаровательного простодушия!.. Пэрри снова подумал о той Джоли, которую еще не сделала циничной смерть. Впрочем, ему пришлось признать, что по красоте его любимая уступала Орб.
   — Могу ли я рассчитывать на твое расположение?
   Вероятно, вопрос показался Орб преждевременным, однако Пэрри спешил застать ее в смятении, когда сердце девушки еще переполняла благодарность к избавителю.
   На ее лице отразился целый вихрь чувств. Затем Орб взволнованно прошептала:
   — Да.
   Какой успех!
   Тогда Пэрри исполнил ей «Песнь Пробуждения», известную еще под названием «Утренней Песни» или «Рассвета Любви». Когда он запел, вокруг стали проявляться настоящие чудеса, которые вовсе не были вызванным им обманом чувств. Небо потемнело, затем прояснилось, как будто с приближением зари, тотчас же зазеленела трава и распустились цветы. Хлынувшие солнечные лучи высветили Орб, делая ее такой прекрасной, что Пэрри не осмеливался смотреть. Глаза девушки казались ясными и бездонными, словно небо, а грудь вздымалась от волнения. Когда-то Ниоба была великолепна, однако, вернувшись в царство смертных, состарилась. В образе Геи Орб навсегда останется такой же прекрасной, как в эту минуту.
   Но вот Пэрри замолчал, и все вокруг снова стало прежним. Девушка казалась разочарованной не меньше его, а он почти уже поверил сам в то, что ей говорил…
   — Увидимся! — сказала на прощание Орб.
   — Непременно. — Пэрри провожал взглядом ее удалявшуюся к гигантской рыбе фигурку.
   Итак, первое отделение прошло как нельзя более удачно. Пэрри ликовал — сделан огромный шаг к победе.
   Затем он перенесся в Ад. Предстоит готовиться к следующему этапу. Но сначала Пэрри хотелось отдохнуть.
   К нему заглянула Нефертити.
   — Боюсь, что с тех пор, как ушла Лила, вам одиноко, — сказала она.
   Пэрри не решился признаться ей в том, что у него пропал интерес и к дьяволицам, и к грешным душам.
   — Спасибо за заботу, но ты заслужила отпуск, и я не хотел бы тебя отвлекать.
   — Благодарю вас, господин Сатана! — ответила Нефертити, не очень довольная оказанным ей приемом.
   Едва Пэрри закрыл глаза, как перед ним возникла Орб с тихой улыбкой на устах; ее сияющие волосы свободно ниспадали на плечи, а в руках была маленькая причудливая арфа…
 
   Второе отделение спектакля началось, когда Иона плыл ночью над Атлантическим океаном. Рыба-монстр не могла касаться воды, но над океаном хватало простора, а погода была ясной.
   Для начала Пэрри наполнил сердца путешественников тревогой за Иону, который не мог скрыться от мнимого шторма — во всяком случае до тех пор, пока земля оставалась далеко. Однако видение шторма распространялось только на людей — демоны четко представляли себе его подлинное происхождение. Поэтому Иона как ни в чем ни бывало продолжал плыть по воздуху, в то время как его пассажирам — за исключением суккуба, конечно,
   — казалось, будто он столкнулся с бурей и попал в западню.
   Пэрри заставил людей поверить в то, что Иона опустился на поверхность моря, не имея возможности уйти в воду. Стремясь помочь рыбе освоиться, они прибегли к далекому от совершенства исполнению «Песни Пробуждения».
   События стремительно развивались — над водой появились танцующие скелеты, которые спешили к рыбе. Казалось, та в страхе пытается увернуться… Один из танцоров коснулся ее хвоста — тотчас же эта часть хвоста оголилась, обнажив кости.
   В ужасе Орб попыталась остановить скелетов пением, но это не помогло…
   Затем Иезавель — не настоящая, а из сонма помощников Пэрри — объяснила, что скелеты танцуют английский матросский танец под названием «Волынка пьяного матроса». Иезавель никак не удавалось их отвлечь, тогда к ней присоединилась Орб с танцем «танана» и вместе с одним из скелетов исполняла его до тех пор, пока тот не рассыпался. Ей все-таки удалось найти выход!
   Пэрри с искренним изумлением смотрел на танцующую Орб. Ничего более будоражащего кровь ему видеть не приходилось! Откуда это у столь примерной девочки? Затем он вспомнил о ее дружбе с цыганами… Так вот кто научил девушку зажигательным танцам! Пэрри лишний раз порадовался, что избавил кочующий народ от уничтожения.
   Впрочем, действие только разворачивалось. Скелетов было слишком много, они приближались. Если Орб примет верное решение…
   Она так и сделала.
   — Наташа! — в отчаянии крикнула девушка.
   Настало время его торжественно выхода — Пэрри запел. Скелеты замерли, в страхе прислушиваясь к могущественной песне. Тем временем Пэрри присоединился к попавшим в беду людям, не без гордости за свое мастерство отметив, что сумел заставить голые кости столь ярко выразить различные человеческие чувства.
   Орб явно обрадовалась, увидев своего нового знакомого.
   — Ты можешь их остановить?
   — Да, если спою Песнь Силы. Скорее всего она известна тебе как Дневная Песнь.
   Пэрри запел, вновь прибегнув к Ллано, и волшебная мелодия стряхнула ночной кошмар. Музыка разогнала черные грозовые тучи и принесла с собою свет дня. Скелеты попытались сбежать, но музыка повергла их в прах. Опасность миновала.
   Обхватив Пэрри руками, Орб поцеловала его.
   — Ты снова спас меня! — воскликнула она.
   — Это доставило мне удовольствие. — Еще бы!
   Но спектакль еще не закончился.
   Как только Орб вошла в рыбу и осталась одна, перед ней возникли две фигуры: одна изображала Танатоса, а другая — Хроноса. Они предупредили девушку, что под личиной Наташи может скрываться демон и что его нужно подвергнуть испытанию. Инкарнации пояснили, что настоящий Наташа несет только добро, но если демон принял его облик…
   Орб встревожилась и настояла на том, чтобы Наташа прошел испытание. В подтверждение того, что он не демон, Пэрри касался креста и даже пел церковный гимн. Разумеется, его доказательства были ложными — ведь все происходило лишь в воображении Орб, а привидеться может и не такое… Но она этого не знала и потому искренне верила, что обидела своего спасителя, который покинул ее, исполненный праведного гнева.
   Замысел удался на славу. Теперь Орб не сомневалась в достоинстве Наташи и раскаивалась в том, что напрасно обидела его подозрениями. Оставшись одна, она даже всплакнула.
   Пэрри сделал второй огромный шаг к победе, однако ненавидел себя за это. От него потребовалось невероятное усилие, чтобы не утешить девушку. Ему так хотелось во многом ей признаться, но это означало бы полное крушение его надежд…
 
   Пэрри взял Орб в еще одно воображаемое путешествие — в Одиссею сквозь полосы неистово меняющихся картин жизни, которая завершилась в поддельном Замке Войны. Там девушку встретили актеры, игравшие роли ее бывшего возлюбленного Мимы, спасенной им принцессы Лигеи и дьяволицы Лилы. Естественно, все они с одобрением восприняли Наташу, но предостерегли Орб от козней Сатаны. После этого Наташе пришлось преодолеть еще одно испытание. Твердо отстаивая Добро, ему с помощью магического пения удалось одержать очередную победу над силами Зла. Затем Пэрри исполнил Вечернюю Песню — романтическую мелодию Ллано, и наконец-то завоевал любовь Орб.
   Однако Орб еще не превратилась в воплощение Природы. Приходилось ждать, пока она не вступит в эту должность — для Пэрри было важно взять в жены не просто женщину, а инкарнацию. Ведь будущий союз принесет ему могущество, которого недоставало для победы над Богом.
   Когда Орб заняла место прежней Геи, Пэрри предложил девушке выйти за него замуж. Но, прежде чем получить ответ, он должен был сказать ей всю правду… Настала минута, способная с легкостью разрушить все достигнутое раньше.
   — Я воплощение Зла, — признался Пэрри.
   Орб взглянула на него полными страха глазами.
   Тогда он объяснил ей все с самого начала. Постепенно девушка поняла, что теперь ее не обманывают…
   — Оставь меня, — как во сне, пробормотала она.
   Пэрри повиновался. Интересно, что она решит?
   Исход казался очевидным, поскольку Орб была уже не просто женщиной, а Геей — пожалуй, самой могущественной из всех воплощений. Взбешенная обманом, она пробудила силы Ллано, которыми овладела настолько быстро и искусно, что Пэрри оставалось лишь завидовать. Ее голос приобрел неслыханную силу. Теперь Пэрри до конца осознал, почему воплощением Природы стала именно Орб.
   Однако, совсем еще недавно вступив во власть и не имея достаточного опыта, она играла на струнах страшного по своей мощи музыкального инструмента. На царство смертных обрушились неисчислимые природные бедствия — бури и потопы, пожары и жестокие морозы, засухи и землетрясения, сметая все на своем пути. Пэрри опасался, как бы Орб не вызвала в конце концов самую страшную силу, которая разрушит все и снова ввергнет вселенную в хаос. Вероятно, понимание истинной сущности Наташи уничтожило ее любовь к нему. Ярость Орб питала не столько обида на то, что над любовью надругались, сколько смятение — ведь на самом деле Пэрри вовсе не смеялся над ее чувством, а лишь обманул ее.
   Теперь он уже жалел об этом. Ведь Пэрри не достиг ничего, кроме бедствий, обрушившихся на царство смертных, и враждебности той, кого он меньше всего желал бы видеть своим врагом. Той, которая напоминала ему Джоли и обладала восхитительным голосом…
   Неожиданно Орб утихомирилась, искренне раскаявшись в содеянном, и попросила Хроноса отменить все, что она натворила. Воплощение Времени объяснил, что для столь важного шага ему необходимо согласие всех главных инкарнаций.
   Все согласились — все, кроме Пэрри, который понимал, что теперь его победа над Богом зависит от того, станет ли Гея женою воплощения Зла, соединив свое могущество с его властью, или нет. Их чувства друг к другу не имели никакого значения. Теперь Сатана владел рычагом, который никогда уже больше не окажется в его руках, — на чашу весов была брошена судьба всего человечества. Даже перечеркнув любовь Орб, Пэрри мог бы добиться столь долгожданного преимущества над Богом. Возможно, победа имела бы горький привкус, но это нисколько не отменило бы ее значения.
   — Станешь ли ты моей женой? — снова спросил Пэрри.
   Та бросила отчаянный взгляд на свою мать, Ниобу.
   — Что мне делать?
   — Сейчас ты отлично знаешь, что представляет собою Сатана, — мрачно отозвалась Ниоба. — Ты его любишь?
   Орб попыталась было бороться с собой, но не смогла.
   — Помоги мне Господь, — судорожно прошептала она, — потому что я действительно его люблю…
   Неужели это правда?!
   Пэрри обязан был доиграть свою роль до конца, добиваясь согласия на этот брак от всех инкарнаций. Все-таки ему досталась победа — так же, как и любовь Орб, которая выдержала столь чудовищное откровение. Это глубоко потрясло Пэрри.
   Хронос поднял вверх Песочные Часы, и песок поголубел.
   Внезапно Пэрри снова оказался в Аду, совершенно один. Время обратилось вспять. Но так же, как в тот раз, когда Хронос отменил кровавую резню, все события запечатлелись у Пэрри в памяти — ведь он был инкарнацией, а кроме того, непосредственным их участником…
   Орб любила его.
   И Пэрри тоже ее любил. Осознание этого наполнило его сердце мучительной болью. Пэрри вовсе не стремился к любви — играя роль Наташи, он лишь воплощал в жизнь свой коварный замысел. Потеряв Джоли, Пэрри даже не подозревал о том, что, помимо мимолетной страсти, еще способен на подлинное чувство. Как же он ошибся…
   Вероятно, причиной тому стал чудесный голос Орб, который, хотел этого Пэрри или нет, проник в самые потайные уголки его души и очаровал его — с помощью пения ему не раз приходилось делать то же самое с другими. Неужели Архангел Гавриил предвидел и это?
   Пэрри понял, что попал на крючок, ловко приготовленный им самим же для того, чтобы заполучить могущество Геи. Давным-давно он пообещал Ниобе не причинять Орб вреда. Теперь он знал, что имелось в виду гораздо большее, чем просто грубая сила. Пэрри оказался жертвой любви к женщине, которая всецело принадлежала Добру, а это означало, что он не мог больше представлять Зло — совместить две крайности было не под силу никому. Стать достойным любви Орб — поистине нереальная задача для настоящего Сатаны…
   Оставался только один выход — сложить полномочия.
 
 

16. ТАЙНОЕ СВИДАНИЕ

   Пэрри подготовился к свадебной церемонии не менее тщательно, чем к тем трем спектаклям, которые устраивал, чтобы завоевать сердце Орб. Для столь торжественного случая он выбрал один из красивейших залов Ада, очень похожий на кафедральный собор — со сводами, витражами и сидячими местами для главных инкарнаций, которые получили приглашения на свадьбу.
   Убедившись в том, что в ближайшие столетия в Раю стало значительно лучше, Пэрри приурочил к свадебной церемонии массовое освобождение душ, заслуживших спасение, но не решавшихся покинуть местный Рай. Наверное, Орб будет довольна, а Пэрри так хотелось доставить ей радость… Души составляли огромный хор — Пэрри предполагал отпускать их во время песнопения.
   В зале присутствовали и другие гости: все родственники и друзья невесты, которых она приобрела за земную жизнь, в том числе и умершие. Пэрри попросил Гавриила на время свадьбы отпустить их из Рая. Зная о том, что должно случиться, тот нисколько не возражал. Похоже, и другие инкарнации тоже все прекрасно понимали. Только сама Орб оставалась наивной и простодушной — как, вероятно, и следовало невесте.
   Двум песням, одну из которых исполнит Орб, а другую — сам Пэрри, надлежало стать кульминацией обряда и главным выражением их любви друг к другу. Орб даже не понимала до конца их подлинного значения.
   Наконец прозвучала ее Вечерняя Песнь. Наверное, ни одному человеку не удавалось передать эту мелодию столь совершенно — ведь кроме того, что у певицы был великолепный, усиленный магией голос, она по-настоящему любила… Никто из присутствующих в зале не мог остаться равнодушным, так же как и Пэрри, который упивался восторгом, чувствуя открытое признание любви Орб к нему и своей любви к ней. Однако все знали, что ему никогда не повторить подобного.
   И тем не менее он повторил. Ведь среди певцов Пэрри не знал равных. К тому же ему предстояло выразить гораздо больше, чем просто любовь… Он исполнил как раз ту единственную песнь, на которую для него налагался строгий запрет, — гимн «Любовь Господня». Неважно, что Бог его не слушал и, вероятно, не заслуживал подобной чести; собравшиеся в зале прекрасно сознавали значение этого поступка, который, в сущности, являлся проявлением высшей жертвы.
   Когда Сатана запел, к его голосу присоединился хор душ, которым удалось избежать проклятия; подлетая к нему, они наполняли его пение новой мощью и устремлялись в Рай.
   Глядя на Пэрри, Орб постепенно понимала, что ошибалась относительно его лживости, — он любил ее по-настоящему. В финале Пэрри пел только для нее. Когда все души разлетелись, сила, которую он пробудил, обратилась против него самого — охваченный огнем, Сатана буквально угасал на глазах.
   Пэрри сознательно шагнул навстречу судьбе, прервав свое существование в виде инкарнации, чтобы Орб наконец поверила — его любовь была настоящей. Орб никогда с ним не соединится, он проиграл схватку с Богом, но все-таки сделал то, что должен был сделать…
 
   Пэрри обнаружил, что находится в некоем подобии Лимба. Впрочем, это походило скорее не на преддверие Ада, а на особую зону для свергнутых инкарнаций. Вокруг полыхало пламя, но Пэрри почти не замечал его — никакой огонь не мог бы сравниться с огнем утраченной любви.
   Разумеется, он проклят — ему никогда не избежать Ада. Более семи столетий Пэрри прослужил воплощением Зла. С самого начала он сознавал, что не получит отсрочки. Теперь освободившийся трон займет другой. Возможно, в ближайшее столетие ему понадобится помощник, и, обратившись к Пэрри, он возьмет его к себе в услужение. Рассчитывать на большее не приходилось.
   И все же Пэрри ни о чем не жалел.
   Дважды ему выпало любить: один раз на земле, второй — в образе инкарнации. Отречение от престола не могло этого стереть. Причем чувство ко второй женщине вовсе не подменило собой его чувство к первой. Теперь любовь к Джоли вернулась с той же силой, как при ее жизни, нисколько не мешая ему по-прежнему обожать Орб… Пэрри надеялся, что во всяком случае Джоли теперь в Раю и что Орб простит его вынужденное бегство от алтаря. Кроме того, он верил, что, несмотря на свое поражение, страдания людей все-таки прекратятся. Поскольку Пэрри являлся Отцом лжи, все, что он совершил, по определению было дурным, однако благодаря пренебрежительному отношению Бога к своим обязанностям в поступках Пэрри имелось и много хорошего. Во всяком случае, он не стыдился того, что оказался за это проклят.
   Теперь Пэрри был обречен на одиночество. Вероятно, в том и заключалось его наказание — сознавать свою оторванность от мира, не знать, что происходит в царстве смертных или инкарнаций. Ужасное мучение — но его поддерживала любовь. Никакая кара не могла заставить его пожалеть о содеянном.