Энтони Пирс. Злобный ветер

   Может, это из-за витающего в воздухе безумия? На обыкновенов оно особо не действует, ведь они, по определению, существа не волшебные. Ну, есть разве что совсем небольшой эффект. Кружится голова и искажается изображение. Например, ровная поверхность кажется волнистой или призрачной. Но это все приколы с мозгами. Безумие не может повлиять на здоровый интерес молодого мужчины к красивой женщине. И не может создавать непонятное ощущение пустоты, потери чего-то важного.
   Шон вошел в клуб улетающего дыма и под его прикрытием справил естественную нужду. Через секунду он был готов вернуться к фургончику и родному семейству. Он аккуратно обошел огромную яму, которая запросто могла оказаться настоящей. Все. Пора возвращаться.
   Тут краем глаза Шон заметил движение на краю плато. Он оглянулся, решив, что это очередное чудовище вернулось из полета за дровами. Увидев женскую особь с крыльями, парень сначала решил, что это гарпия. Но потом разглядел одетое и вполне человеческое тело. Крылатая девушка!
   Она поднялась вровень с плато и пролетела немного вперед. Теперь Шон понял, что она ужасно устала. Крылышки еле двигались, голова безвольно склонилась на бок. Девушка окончательно ослабела, поднимаясь на такую высоту. Еще бы, при таком-то ветре! Ее изящные ножки коснулись земли. Крылья опустились, и она упала на колени.
   Шон подбежал к ней. Она была такой хрупкой, такой беспомощной, он был просто обязан что-нибудь сделать.
   — Ты как? — спросил он, протягивая руку. Девушка подняла голову и посмотрела ему в глаза.
   — Шон! — воскликнула она и упала. В ту самую яму, которую он только что так тщательно обходил.
   На мгновение весь мир как будто перевернулся.
   — Ива! — завопил Шон и прыгнул за ней.
   Он успел поймать ее, и они вместе приземлились на мягкую кучу какого-то светящегося мусора. В голове творился полный беспорядок.
   — Шон… Ты помнишь… — прошептала она. — А я боялась, ты забыл…
   — Ты назвала меня по имени, — ответил он. — И все вернулось на свои места. Но как я вообще мог забыть?
   — Ты прошел через забудочный клочок, — сказала она. — А я пошла за тобой. Сюда…
   — Теперь я понял, чего мне так не хватало, — выдохнул Шон. — Тебя, Ива. Я люблю тебя.
   Он поцеловал ее и утонул в сладостном потоке нахлынувших воспоминаний.
   Фургончик остановился там, где вода затопила проезд троллей. Гоблины устроили плотину на реке Слезняк. И она вышла из берегов, залила мост и дорогу, так что по ним невозможно было проехать. Папа понес ветку с ядерными бамбуховыми вишнями к плотине, а потом оставил маму и Шона сторожить их. А сам пошел разведать, куда лучше их сбросить. Но папу поймали гоблины. Планы отправить вишни в самое верное место, где они взорвутся лучше всего, сорвались. Ждать нельзя. И Шону пришлось действовать самому. Дэвид отвлек врага, а Шон принялся за дело. Он схватил ветку целиком, подбежал к плотине и бросил туда всю гроздь. И нырнул в укрытие.
   Взрывная волна оглушила его и отбросила в сторону. Но, судя по всему, он плюхнулся в воду. И очнулся, барахтаясь и отплевываясь. Плавал он хорошо, так что после секундных раздумий погреб к берегу.
   Но где точно находится этот берег, Шон не знал. Грязная вода несла его за собой. Он постоянно натыкался на бревна и ветки, оставшиеся от запруды. Ослабев от шока после взрыва, Шон начал уставать. Где же этот проклятый берег?
   Тут в воздухе появилась фигурка. Большая птица… Нет, девушка! Крылатая девушка!
   — Греби сюда! — крикнула она, указывая вперед.
   Ей виднее. Шон поплыл за своей проводницей, усердно продираясь сквозь плавающий мусор. Но вскоре он начал выдыхаться. Адреналин, все время толкавший его вперед, улетучился. Парень начал тонуть в грязи у берега. Девушка спустилась помочь ему.
   — Давай выбирайся! А то скоро сюда нахлынет новая волна, — сказала она. Ее маленькие руки крепко ухватили Шона за плечи и потянули вверх. Но, вместо того чтобы вытащить его, девушка завязла в грязи сама. Она мрачно опустилась рядом с ним.
   — Твои крылышки! — простонал он. Белоснежные перышки были безнадежно испачканы.
   — Ничего, я их потом помою. Давай, — обвив руками его талию, она снова попыталась вытянуть Шона наверх. — Надо поторапливаться.
   Теперь сзади послышался шум текущей воды. Муть, плескавшаяся у берега, поползла вверх. Эта волна просто отрежет путь к суше! Шон рванулся. Девушка изо всех сил помогала ему. Она была тоненькая и хрупкая, так что ее помощь была скорее моральной, чем физической. Но и за это он был ей очень благодарен.
   Они наконец-то добрались до крутого берега и с неимоверными усилиями вскарабкались по нему, цепляясь за корни деревьев. Как раз в этот момент за их спинами пронесся бурлящий поток. Задержись они на минуту и…
   — Спасибо, — поблагодарил Шон. — Я ведь мог утонуть.
   — Это точно. Я не знала, кто ты. Но не могла позволить тебе утонуть. Тем более, если я могла помочь, — девушка подняла голову и посмотрела на него. — Кстати, а кто ты такой?
   — Шон Балдуин.
   — Шон — откуда?
   Он улыбнулся:
   — Это не название места. Это фамилия.
   — Фа-лилия? Значит ты — одна из музыкальных лилий?
   Шон рассмеялся.
   — Совсем нет! Я обыкновен.
   Девушка отшатнулась.
   — Обыкновен!
   — Ну, это же не значит, что я плохой, — развел он руками.
   — Не значит?
   — Ты, наверное, наслушалась всяких гадких историй про обыкновенов. Но не все же мы такие, как в этих рассказах.
   — Надеюсь, что нет, — ответила она.
   Шон внимательно посмотрел на это крылатое создание. Под слоем грязи скрывались хорошенькая мордашка, светлые волосы до талии, крошечные ручки и ножки, точеная фигурка. У девушки были эльфийские черты лица и огромные глаза, зеленые, как молодая листва.
   — Послушай, я просто хочу сказать, что ты не сделала ничего плохого, вытащив меня из реки. А ты сама кто?
   — Ах, ну да, — ответила девушка, краснея. — Меня зовут эльфесса Ива.
   — Так ты эльфесса! Как Дженни?
   — Дженни? А где растет ее вяз?
   — Какой вяз?
   — Ну, ее эльфийский вяз. У каждого эльфа есть свой вяз. Нас по ним различают.
   — Не думаю, что у нее есть вяз, — пожал плечами Шон. — Она из Двухлунии.
   — Нет вяза? Наверное, она очень странная.
   — У нее заостренные ушки и по четыре пальца на руках.
   Ива подняла руку. У нее было ровно пять пальцев. Потом коснулась абсолютно круглого уха.
   — Видимо, ее родной мир и вправду очень странный. Все эльфы Ксанфа такие же, как я. Разве что…
   — Что?
   — В общем, мое дерево — это крылатый вяз. Поэтому в отличие от других эльфов, у меня есть крылья. Вдобавок мое дерево очень большое. Так что и я крупная.
   — Крупная? Ты такая прелестная и миниатюрная!
   — Я большая для эльфов. Остальные гораздо меньше. И они еще сильнее привязаны к своим деревьям.
   — То есть как — привязаны?
   — Ты что, не знаешь?
   — Я же обыкновен, помнишь? И поэтому ничегошеньки не знаю.
   — Ну конечно, — спохватилась Ива. — Все эльфы привязаны к своим вязам. Рядом с ними мы чрезвычайно сильны. Но чем дальше мы от них, тем мы слабее. Можно отлететь так далеко, что уже перестанет хватать сил на то, чтобы жить. Вязы — растения мирные, но даже огр не осмелится их обидеть. Ведь эльфы могут оказаться гораздо сильнее его.
   — То есть вдали от своего дерева ты слабеешь.
   — Да. Но для крылатых эльфов правила не такие жесткие. Так что мы можем улететь достаточно далеко. По-моему, это из-за того, что наши вязы очень высокие и видят на большое расстояние. Им не мешают ни горы, ни дома, ни растительность. Конечно, на границе Ксанфа я вряд ли смогy даже подняться с земли. Но рядом с моим вязом я выдернула бы тебя из грязи одной рукой. Так что в отличие от других видов эльфов мы передвигаемся достаточно свободно. Мое дерево растет на востоке центрального Ксанфа. Сейчас я не далеко и не близко от него. Так что силы мои средненькие. Иначе я помогла бы тебе более ощутимо.
   — Ты все сделала замечательно, — успокоил ее Шон. — Честное слово. Я сбросил бешбуховые вишни на плотину гоблинов. Но не рассчитал, и меня смыло волной.
   — Мы не очень любим гоблинов, — заметила Ива.
   — Мы их вообще терпеть не можем, — он огляделся. Уровень воды понизился. — Мне пора возвращаться к моему семейству.
   — А мне пора к моему вязу, — согласилась она.
   — Еще раз спасибо за помощь. Прямо не знаю, как тебя отблагодарить.
   — Что ты! Мне не нужна никакая награда! — покраснела девушка. — Это было внезапное решение. Обычно мы не вмешиваемся в дела людей. Мы ведь очень застенчивые. Но позволить тебе утонуть я не могла.
   — Понимаю. Если бы то же самое случилось с тобой, я поступил бы так же. И не только потому, что ты очень хорошенькая.
   — Ой! — она покраснела еще сильнее.
   — Прости, — испугался Шон, — я не хотел тебя обидеть.
   — Раньше никто не называл меня хорошенькой. Для моего вида у меня самая обычная внешность. И, тем более, я вся в грязи.
   Значит, она совсем не шутила, когда сказала, что эльфы очень застенчивы.
   — Ну, может быть, ты кажешься мне симпатичней, потому что вытащила меня из реки. А грязь — моя вина. Тут есть поблизости пруд, где можно помыться? А потом каждый пойдет своей дорогой.
   Шону не хотелось возвращаться к своим в таком виде. А то мама закатит скандал по поводу измазанной обивки в салоне фургончика. Да и совсем не хотелось вот так сразу расставаться с этим очаровательным крылатым существом. Тем более что, может быть, удастся познакомиться с девушкой поближе. Когда они будут купаться.
   — Тут недалеко я заметила чудесный пруд, — ответила Ива. — Так что если ты не прочь задержаться…
   — Совсем не прочь!
   Она провела его к пруду. Озерцо оказалось маленьким, но очень милым. Вода просто искрилась чистотой.
   Ива начала было снимать платье, но потом вдруг остановилась.
   — Я слышала, что обыкновены очень… Не хочу тебя обидеть… В общем… Ничего, если я разденусь?
   — Ничего страшного! — галантно ответил Шон. Он вспомнил, как однажды купался голышом с друзьями. Почему бы не повторить этот опыт с симпатичной девушкой? — Не возражаешь, если я тоже?..
   — Конечно, нет! И иначе как ты вымоешься?
   Шон облегченно рассмеялся.
   — Да уж, иначе никак. Но предупреждаю: я не смогу удержаться и буду глазеть на твое тело!
   Ива улыбнулась и стянула с себя платье. Интересно, почему она не переживает из-за своих трусиков? Но тут же все стало ясно: их у нее просто не было. Видимо, в Ксанфе все стесняются нижнего белья. А нагота — в порядке вещей. Ее обнаженное тело оказалось очень изящным. Именно такой Шон представлял себе нагую Хлорку. Только Ива была более… гибкая, что ли. И внезапно это сочетание гибкости и хрупкости очень ему понравилось.
   Парень быстро скинул себя одежду и бросился за девушкой в пруд. А то не хочется стоять, как на витрине. И краснеть потом за свою нормальную мужскую реакцию. Вода оказалась как раз нужной температуры. Не горячая, не холодная. Она приятно ласкала кожу, доставляя непередаваемые ощущения.
   Ива повернулась к Шону лицом, отбрасывая назад тяжелые мокрые волосы. Миру явились маленькие, но прелестные до совершенства груди.
   — Хочешь, я потру тебе спину? — невинно предложила она, поднимая на него свои пронзительно зеленые глаза. Их взгляды встретились в первый раз с тех пор, как они вошли в воду. Девушка оцепенела.
   Шон тоже застыл на месте. Он любовался лицом и телом Ивы. Теперь восхищение переросло в волну эмоций. Красивая? Да она просто потрясающая! Ее тело к будто бы окружало ослепительное сияние, а на заднем плане играла чарующая музыка.
   — О нет! — воскликнула она. — Это Источник Любви!
   Источник Любви. Шон слышал о таких.
   — То есть хочешь сказать, что мы…
   Продолжать не понадобилось. Он сам понял, что это правда. Он любит ее.
   — Никогда не думала… — расстроенно начала она.
   — Ты… Ты чувствуешь то же самое, что и я? — перебил ее Шон.
   — Да, — ответила Ива, подходя к нему. — Я люблю тебя. Но… Мы не можем…
   — А я люблю тебя, — сказал он, делая шаг ей навстречу. — Хотя мы принадлежим двум разным мирам.
   — Нам нельзя этого делать, — прошептала Ива, обвивая Шона руками. Его руки в свою очередь обняли девушку за талию, нежно коснувшись мягкого пуха крыльев.
   — Я знаю, — он поцеловал ее. Половина желаний, которые когда-либо кружили ему голову, стали явью.
   Казалось, прошла целая вечность. Ива отстранилась.
   — Ты — обыкновен. Я — волшебное существо. Мы не можем быть вместе.
   — А разве мы можем жить друг без друга?
   Шон снова поцеловал ее. Она жадно откликнулась на поцелуй.
   — Со временем чары ослабеют, — сказала девушка, когда они прервались, чтобы подышать.
   — Как быстро?
   Ива задумалась.
   — Думаю, года через четыре. Но чаще всего к тому времени любовь из источника уступает место настоящей любви. Так что нам ничего не остается, кроме разлуки.
   — Я этого не перенесу.
   Шон снова хотел поцеловать ее, но Ива его опередила.
   — Я тоже, — ответила она после еще одной драгоценной паузы.
   — Ива! Я знаю, что все это магия, но я… Я даже не могу сказать, что я хочу с тобой сделать! — Это была вторая часть грез, которая еще не осуществилась.
   — Я тоже этого хочу, — улыбнулась девушка. — Источники Любви постоянно причиняют аистам лишние хлопоты. Но я умоляю тебя подождать, пока мы не придумаем выхода из всего этого!
   — Я хочу делать все, о чем ты меня попросишь, — прошептал Шон. Он с неимоверным усилием отстранился. — Но я не могу перестать тебя любить.
   — Я сейчас делаю все, чтобы быть здраво рассуждать. В твоем мире я наверняка умру. Тебе будет плохо здесь. Все родные будут против нашего союза. Мы станем изгоями. Наша любовь не имеет права на существование.
   — Это верно, — согласился он.
   — Нужно положить ей конец. И мне кажется, я знаю способ.
   — Но, Ива…
   — Мы оба знаем, что это произошло случайно. Это неестественно. У нас ничего не выйдет. Надо быть разумными. Если есть способ избавиться от нежданной любви, это лучший выход.
   — Это лучший выход, — повторил Шон. — Но я просто не могу это слышать!
   — Я тоже. Но мы не безмозглые и бездушные существа. Мы знаем, что это самое лучшее, что мы можем сделать. Значит, так тому и быть.
   Шон не хотел говорить, но заставил себя выдавить эти слова:
   — И как же нам разрушить нашу любовь?
   — Я тут рядом видела старый забудочный клочок.
   — Что?
   — Клочок Забудочного заклинания, наложенного на Провал. Заклятие утратило свою силу во времена Безволшсбья, но осталось несколько клочков. Их не видно, но я смогу найти один. Я заметила, как насекомые, пролетевшие через него, теряли то, что несли.
   — И он… Он заставит нас забыть?
   — Да. Существо, прошедшее через него, все забывает. Но клочки годятся только для воспоминаний в полчаса или около того. То есть забываешь только последние полчаса своей жизни. И нам этого достаточно, чтобы…
   — Чтобы забыть нашу любовь! — воскликнул Шон.
   — Чтобы забыть нашу любовь, — грустно согласилась Ива. — Пойми, пожалуйста, что я совсем не хочу этого делать. Но так будет лучше для нас обоих. Мой разум борется с чувствами. А я всегда гордилась своей разумностью.
   — И я тоже, — поддержал он. — Так что думаю, что нам не стоит делать ничего такого, что заставит нас сожалеть, когда мы избавимся от этой любви.
   — Да. Я так рада, что ты все понимаешь!
   — Я понимаю, что не должен делать ничего такого, что испортит тебе жизнь. И если любовь к тебе может сделать это, я должен приложить все усилия, чтобы перестать тебя любить. — Шон мрачно ухмыльнулся. — Но самое ужасное, что, совершив самый трудный и благородный поступок в своей жизни, я не буду об этом помнить.
   Ива кивнула, соглашаясь с шуткой.
   — Давай вымоемся, — предложила она. — Источник больше ничего с нами не сделает. А потом пойдем к тому забудочному клочку.
   — Да, — Шон старался загнать все эмоции в самый дальний угол. — Знаешь, мне кажется, что, если бы я узнал тебя лучше без всякого источника любви, я бы все равно полюбил тебя. Ты ведь такая умная и добрая девушка! И помимо всего прочего еще и ужасно хорошенькая.
   — Спасибо, — сказала она, растирая его спину нежными ладошками. — Глядя на твою выдержку и зная, какое желание ты чувствуешь, я тоже, наверное, полюбила бы тебя. Несмотря на твое происхождение. Тем более что ты весьма симпатичный.
   — Спасибо, — Шон повернулся и принялся отмывать ее спинку, аккуратно огибая крылышки. Потом он побрызгал водой на перья, пока с них окончательно не сошла грязь.
   Они вместе нырнули, чтобы промыть волосы. Наконец они побросали в пруд одежду и выстирали ее. Одеваться пришлось в мокрое.
   Шон и Ива покинули источник и направились на поиски забудочного клочка. Он действительно оказался невидимым, но парень верил, что девушка знает, о чем говорит.
   — Кто пойдет первым? — спросил он, в душе надеясь, что она передумала.
   — Мои крылья теперь чистые, и я могу прямо сейчас лететь домой. А ты в чужой для тебя стране. Прежде чем пройти через клочок, я лучше понаблюдаю за тобой и прослежу, чтобы ты благополучно вернулся к своим. Только тогда я, может быть, снова заживу спокойно.
   — Хорошо, — Шон взглянул на нее. — Можно мы… В последний раз?
   Ива бросилась к нему в объятия и несколько раз поцеловала его. Потом девушка отпрянула.
   — Все, беги! А то я опозорюсь и сделаю то, чего делать не следует! — По ее щекам катились слезы.
   Сердце разрывалось, но Шон собрался, отвернулся от Ивы и зашагал к забудочному клочку. Он искренне надеялся, что фокус не удастся.
   — Но все получилось, — сказал он, вспомнив все. — Я нашел дорогу к фургончику и больше ни разу о тебе не подумал.
   — Я знаю, — ответила она. — Я следила за тобой.
   Те слезы, которые Шон помнил, снова бежали у нее по щекам.
   — Но почему же ты здесь?
   — Когда я вернулась, чтобы пройти через забудочный клочок, его уже там не было, — объяснила Ива. — У него, наверное, остался последний заряд, да и то очень слабый. Ты использовал его целиком.
   — О нет! — простонал Шон. — Я должен был пропустить тебя вперед.
   — Нет, любовь моя. Я не хотела, чтобы ты так страдал. — Они снова поцеловались.
   — Но почему я тебя вспомнил? Почему ты полетела за мной?
   — Ты как-то назвал меня разумной и сознательной. Это было опрометчиво. Когда мы были вместе, я еще как-то могла управлять своими чувствами. Но потом! Я так мечтала о тебе…— Ива вздрогнула. — Но я старалась. Я полетела домой и поговорила с семьей. Даже со старейшинами нашего Дерева. Они не знали другого забудочного клочка, который помог бы мне. И они указали мне на то, о чем я не подумала. Если клочок уже был готов испариться, когда ты проходил через него, то, может быть, он выполнил работу не до конца. Значит, через некоторое время ты вполне мог вспомнить обо всем! И это ужасно! Так что старейшины посоветовали мне вот что: я должна снова с тобой встретиться, чтобы проверить, как действует заклинание. Если при виде меня ты все вспомнишь, значит, со временем ты бы вспомнил обо мне сам. А если не вспомнишь — заклинание действует, и с тобой все будет в порядке.
   — Оно не действует, — улыбнулся Шон. — Оно уже почти рассеялось к тому времени, как я увидел тебя. Теперь я понял, что происходило.
   — Да. Ради тебя я хотела, чтобы оно действовало, ради себя — нет. Мне стыдно, что я такая эгоистка.
   — Кошмар! — рассмеялся он, целуя ее. — Но что теперь? Нам все так же нельзя быть вместе.
   — Нельзя, — согласилась Ива. — Думаю, нам надо отправиться к Доброму Волшебнику. У него наверняка есть какие-нибудь снадобья…
   — Черт подери! — выругался Шон. Странно, что не сработала Взрослая Тайна. Наверное, считается, что любовь — занятие для взрослых. — Надоело поступать правильно! Почему мы должны опять пытаться что-то сделать? Неужели наша любовь настолько ужасна?
   — Не ужасна, а неосуществима, — объяснила Ива. — Ты должен вернуться в свой мир, а я останусь здесь.
   — Но разве такое не случалось раньше? Неужели так редко встречаются неподходящие друг другу существа?
   Девушка грустно улыбнулась.
   — Когда в Источнике Любви встречаются животные, они просто вызывают аиста, а потом расходятся. С людьми и полукровками тоже такое случается. Они стараются изо всех сил. Но я не знаю, что получается из таких союзов. Иногда это выливается в непредсказуемые последствия. Но такой проблемы, как у нас, еще не было ни у кого: связь обыкновена и жителя Ксанфа.
   — Я с удовольствием останусь в Ксанфе, только чтобы быть с тобой!
   — Но у тебя нет крыльев. Ты не можешь летать. Не можешь отправиться туда, куда захочу я.
   — Если ты улетишь от меня, я не смогу тебя удержать, — твердо ответил Шон. — И не стал бы, если б мог. Не хочу, чтобы ты была привязана к земле.
   — Но я буду привязана! Привязана любовью, — Ива беспомощно развела руками. — Так что, мне кажется, Добрый Волшебник — наше единственное спасение. Даже несмотря на то, что он запрашивает огромную цену за свои советы.
   — Видимо, ты права. Но мы ничего не сможем сделать, пока все не разберутся с нынешними событиями. Сначала нужно спасти Ксанф, а потом уже заниматься нашими мелкими вопросами.
   — Ты шутишь?
   — Конечно! А что мы будем делать, пока не уладятся глобальные проблемы?
   — Совсем не то, что нам обоим хочется. Мы должны сдерживаться.
   — Как я хочу, чтобы мы забыли об этом воздержании!
   Ива подняла на него глаза.
   — Шон, если ты так решишь, я не смогу устоять перед тобой.
   — Знаю, — он слишком живо понимал это. Она может обуздывать свои чувства и не кидаться па него, но ей не хватит воли сдержать его натиск. Он тоже может держать в руках себя, но ни за что не сможет оттолкнуть ее. — Я буду держаться. И вообще пора выбираться отсюда. Я тебя хоть с родичами познакомлю.
   — А как они ко мне отнесутся?
   — А как они могут отнестись? Мы же им расскажем, что случилось.
   — Ну да. Так же как и мои, — печально кивнула Ива. — Они были в ужасе. Они смирились с тем, что я попала в Источник Любви. Но не с обыкновеном же! Теперь при случае начинают ругать меня за неосторожность.
   Шон рассмеялся:
   — Они правы. Тебе нужно было улететь, как только ты меня увидела.
   — И оставить тебя тонуть? Как я могла пойти на это? — Он замотал головой.
   — Ты не делаешь никаких попыток заставить меня усомниться в любви к тебе! Ты такая милая!
   Ива покраснела так же, как и раньше.
   — Ты тоже ничего такого не делаешь.
   Они обнялись и снова поцеловались. Но Шон заставил себя оторваться:
   — Если мы сейчас же не выберемся из этой дыры, все наши благоразумные решения пойдут псу под хвост!
   — Это точно, — она скорчила забавную гримаску.
   Шон оглядел яму, потом дыру над головой. Слишком высоко. И стены гладкие, зацепиться не за что. Он подумал, что может поставить Иву на плечи, но и так она не достанет. Яма слишком узка, так что девушке не расправить крылья. Вылететь тоже не удастся. Они здорово влипли.
   — Мы проторчали тут около получаса, — внезапно удивился он. — Странно, что мои еще не пошли меня искать!
   — Правда, странно, — согласилась Ива. Она взглянула на небольшой глазик, привязанный к руке. — Ой, да мы тут уже целый час! Я так рада быть с тобой, что совсем потеряла чувство времени! А твои родители не уедут без тебя?
   — Конечно, нет, — мотнул головой Шон. — Обычно через пять минут они понимают, что я ушел, а еще через пять идут меня искать.
   — Как будто бы… Да! Так оно и есть!
   — Что?
   — Временная бомба. Видишь, там лежит веточка времяники, — она указала на высохший листок, валяющийся среди какого-то мусора.
   — Дай я сам догадаюсь, — остановил Иву Шон. — В Ксанфе это дерево влияет на время, и если находишься рядом с одним из них…
   — Вот именно. Обычно живые растения замедляют происходящее, а их семена — ускоряют. Но, когда листья лежат отдельно и высыхают, их свойства выворачиваются наизнанку, а значит, они, как и семена, начинают растягивать время. Рядом с ними время тянется удивительно долго. Мы зовем листья времяники временными бомбами. Они в общем-то безобидные, но лучше все равно держаться от них подальше. А…
   — А нам деваться некуда, — закончил он. — Мы застряли в этом быстром времени!
   — В яме, — ласково поправила его Ива.
   — И как нам отсюда выбраться, чтобы, пока нас ищут, не подохнуть от голода?
   — Как я могла забыть! Я же могу остановить действие бомбы, — осенило вдруг Иву. — У меня в сумочке есть спальный мешок!
   Она принялась рыться в своей крохотной сумочке, поочередно извлекая на свет одежду, тапочки, зеркальце, смешную шляпу, комплект постельного белья и несколько блестящих камешков.
   — Ага, вот и он, — обрадовалась Ива, вытаскивая потертый спальник.
   Шон был поражен:
   — Как все это помещается в такую маленькую сумочку?!
   — Она волшебная. А разве у обыкновенок таких сумочек нет?
   Шон вспомнил мамину сумку и замолчал. Как они все это туда укладывают?
   — Есть, — признал он. — Послушай, но раз у тебя в сумочке была чистая одежда, почему ты ее не надела, когда мы вылезли из источника? Почему ты влезла в мокрое?
   — Но у тебя же не было сухих вещей. Я не стала переодеваться из солидарности.
   — Боже! Как я тебя люблю! Дай я попробую описать…
   — Я уже пыталась, получается слишком длинно, — улыбнулась Ива. — Даже несмотря на то, что всему причина — волшебный источник.
   Она положила ветку времяники в спальник, аккуратно его свернула и спрятала в сумочке: