Страница:
Многие европейцы, отважившиеся на сухопутное путешествие через весь материк, устрашась тягот пути, останавливались, не доезжая до Урала, и, если не возвращались на родину несолоно хлебавши, оставались на всю жизнь в России и сами или через потомков вносили свой вклад, зачастую немалый, в ее историю, культуру и науку. Все эти обстоятельства послужили причиной промышленной революции в России, отмены крепостного права в 40-х годах позапрошлого века, либерализации отношения к своим европейским владениям и, как следствие, снижения напряженности в польском вопросе. К сожалению, России-2 пришлось на пути к нынешнему благоденствию пройти через сплошную череду войн чуть ли не со всеми европейскими государствами, Японией и Китаем, завоевав в результате тяжкой борьбы первенство на планете. Впрочем, уже более пятидесяти лет планету потрясали только локальные конфликты (ротмистр Бежецкий, несмотря на сравнительно молодой возраст, имел на своем счету несколько кампаний, что вызывало невольное к нему уважение профессионального военного), с которыми успешно справлялись войска империй и Лиги Наций, тамошнего аналога ООН, распущенного в мире Александра еще до Второй мировой войны. Британская Империя, в конце концов сцепив зубы, вынужденно признала первенство Российской, однако мечтаний о мировом господстве не оставила. “Холодной войны” здесь не было, но на фоне всеобщего мира и благоденствия подковерная борьба велась и велась упорно…
Зато одним из самых приятных упражнений было овладение автомобилями, бывшими в употреблении на Земле-2. Преподаватели предупредили Александра, что ротмистр Бежецкий к водителям-фанатикам не относится, а больше всего любит место рядом с шофером, где можно расслабиться и подремать, целиком и полностью доверив другому крутить “баранку”. Обычно этим другим был Бекбулатов, реже дражайшая половина, графиня Бежецкая-Ландсберг, одинаково горячо любившая быструю езду, экстравагантные наряды и утонченный секс. Однако, несмотря на подобное сибаритство, ротмистр вполне профессионально управлял всеми видами наземного транспорта, исключая, наверное, собачью упряжку и моторизованное инвалидное кресло, а также вертолетом, легкомоторным самолетом и катером. Катер Александр-второй видел только в кино, по всему наземному спецтранспорту, включая танк, бээмпэ и бэтээр, наверное, дал бы фору оригиналу, перед вертолетом тоже не спасовал бы, но легковые автомобили…
Приземистая и стремительная, смахивающая на “Ауди-100” “Кабарга-Авто”, любимец Бекбулатова джип-внедорожник “вятка”, роскошный, напоминающий вожделенный “шестисотый”, “Русско-Балтийский”, местная “волга”, похожая на ублюдочное дитя ГАЗа (игра случая или какая-то внепространственная закономерность, но ее собирали тоже в Нижнем Новгороде), как кошка на свиноматку, и еще полтора десятка российских автомобилей, не говоря уже о иномарках (в основном немецких, шведских и английских), повергли Александра в транс. Не переставая удивляться скрытым достоинствам авто, на всех этих четырехколесных чудесах он намотал сотни километров по специальному автодрому, куда его ежедневно доставляли на вертолете. Особенно, так же как и прототипу, приглянулась ему “кабарга”, дитя иркутской фирмы “Соболев и сыновья”, раскрученной не хуже какого-нибудь ВАЗа или “крайслера” из мира Александра. Впрочем, вкусы у “близнецов” совпадали не только в автомобильной тематике, как Бежецкий уже понял…
Другой женщиной, на изображение которой Александр не мог глядеть без боли в сердце, была графиня Мария Николаевна Бежецкая, мать ротмистра. Как эта пожилая женщина походила на его собственную покойную мать! Вот с кем Александру будет трудно не встретиться, а встречаться – страшно. Мать и отец. Какова же была вероятность того, что двое мужчин из двух таких разных миров найдут себе одних и тех же спутниц жизни. А может быть, слепой случай тут совсем ни при чем, а нашими жизнями, как шахматными фигурками, все-таки играет Он, Всевышний? Или тот, другой, его вечный соперник? А может быть, оба, друг с другом? Если же нет, то сколько миров пришлось обыскать “охотникам” Полковника в его, Александра, поисках? Сколько? И сколько их рисковало при этом жизнью? А сколько поплатилось?
А если бы майор Бежецкий не подошел из-за какой-то мелочи?
Хорошо, что хоть с закадычным другом Бежецкого, штаб-ротмистром Бекбулатовым, знакомиться пришлось не на экране компьютера.
В один из ставших редкими вечеров за бильярдным столом Георгий Николаевич представил Александру среднего роста господина с явной примесью татарской крови:
– Штаб-ротмистр князь Владимир Довлатович Бекбулатов собственной персоной, прошу любить и жаловать.
Оказавшийся “своим” князь, как выяснилось, в общении был весьма легок и быстро завоевал расположение Бежецкого не только целым каскадом неплохих анекдотов, но и мастерской игрой. Завершился вечер несколькими рюмочками коньяка и дружеской беседой.
Вполуха слушая господ офицеров, Александр вспомнил, как был потрясен, недели через две после начала занятий столкнувшись в коридоре со старым знакомым – с Рустамом Шахоевым…
Наиболее дико на Рустаме смотрелись очки в щегольской золотой оправе! Судя по толщине стекол, очки он носил не из форса, а по необходимости. Как же в горах-то без них обходился? Или там пользовался контактными линзами? Александр представил себе эти интеллигентские очочки на заросшей бородой до глаз загорелой физиономии бандита и не смог сдержать улыбки.
Рустам, остановившись, тоже щерил в ослепительной, голливудской прямо-таки улыбке великолепные зубы. Хотя без обрамления бороды и усов она вообще-то выглядела не столь эффектно, как раньше. Александр подошел к знакомцу, посмотрел в смеющиеся черные глаза, слегка искаженные сильной оптикой, и, подумав несколько секунд, крепко пожал протянутую руку: как бы ни сильна была у Бежецкого ненависть к моджахедам, Рустам несколько раз выручал пленного майора, защищал от своих диких соратников, делился последним куском хлеба и вообще был настоящим ангелом-хранителем во враждебном окружении чеченского плена. Какая разница: делал он это от души или по приказу? Рустам, не ожидавший, видимо, такой реакции Александра, улыбнулся еще шире и, хлопнув по плечу, с непосредственностью истинного сына гор пустился в расспросы. Все-таки, кем бы он там ни был на самом деле, Шахоев оставался неплохим парнем!
К тому же есть вопросец на засыпку: а что в результате удачного внедрения “близнеца” станет с оригиналом, ротмистром графом Бежецким? Об этом будущий “наследник” старался не думать. Естественно, излишнего гуманизма здесь ждать не приходилось…
За месяцы каждодневного и старательного влезания в чужую шкуру Александр успел даже полюбить своего “близнеца”, как родного брата (хотя родного-то он на самом деле никогда особенно не любил). Спасибо “учителям”, они не тратили время на превращение оригинала в глазах “копии” в монстра, маньяка или хотя бы подлеца. Бежецкий-первый со всеми своими маленькими пунктиками, привычками и слабостями стал настолько близок Александру, что обаятельный штаб-ротмистр Бекбулатов, вместе с которым ему предстояло работать на “том свете”, стал вызывать некоторую брезгливость. Предать друга, с которым учился, съел, как говорится, пуд соли… Где же здесь дворянская честь? И вообще… Сам Георгий Николаевич с каждым днем нравился Бежецкому все меньше. Столь ослепительные поначалу для вчерашнего “окопника” манеры штаб-ротмистра, после того как он сам приобрел кое-какой лоск, стали казаться какими-то наигранными и несколько неестественными. Полноте, да оригинал ли сам штаб-ротмистр? После своей метаморфозы Александр готов был поверить любой бредовой гипотезе. Что, если где-нибудь в России-икс бесследно пропал некий Георгий Вельяминов, скажем, бухгалтер, чтобы объявиться на Земле-2 в роли жандармского штаб-ротмистра? Почему бы и нет? Судя по всему, в Санкт-Петербург вместе с Бежецким и Бекбулатовым он не собирался, более того, сдав Александра с рук на руки последнему, стал постепенно отдаляться, ссылаясь на занятость.
А не ждет ли где-нибудь своего часа и Бежецкий-третий? Бр-р-р. Нужно как можно меньше думать на эту тему…
6
7
* * *
Вопреки ожиданиям Бежецкого, освоению оружия и прочим “шпионским штучкам” внимания в ходе подготовки практически не уделялось, и это радовало. Стало быть, ему не придется устранять неугодных политиков и пускать под откос поезда, по крайней мере лично. Конечно, с разнообразными моделями пистолетов, автоматов, пулеметов и гранатометов, а также с множеством других средств, существующих на Земле-2 и служащих эффективному сокращению жизни себе подобных, Александра бегло ознакомили, но сильно не углублялись, так как ничего экстраординарного, неизвестного майору воздушно-десантных войск, прошедшему Афганистан и Чечню, среди них не было. Никаких тебе лазерных пистолетов-бластеров, лучеметов или парализаторов с дезинтеграторами, известных Бежецкому из произведений научной фантастики. Обычные пистолеты, револьверы и автоматы, кое в чем зачастую даже менее совершенные, чем привычные Бежецкому образцы огнестрельного оружия. Он даже испытал некоторое разочарование при знакомстве с арсеналом “центра”. Конечно, глушители всякого рода, лазерные целеуказатели, противовскидыватели и прочие средства облегчения стрельбы радовали глаз профессионального вояки, но чем-то выдающимся отнюдь не являлись. Судя по отсутствию различных хитроумных разработок типа пустотелых пуль или со смешенным центром масс (все эти изощрения в большинстве случаев заменялись благородным крупным калибром), “тот свет” был значительно более гуманным, чем этот. Александр вспомнил страшные раны, знакомые ему не понаслышке, и искренне позавидовал землякам ротмистра Бежецкого, избавленным от этих сомнительных “удовольствий”, даруемых прогрессом.Зато одним из самых приятных упражнений было овладение автомобилями, бывшими в употреблении на Земле-2. Преподаватели предупредили Александра, что ротмистр Бежецкий к водителям-фанатикам не относится, а больше всего любит место рядом с шофером, где можно расслабиться и подремать, целиком и полностью доверив другому крутить “баранку”. Обычно этим другим был Бекбулатов, реже дражайшая половина, графиня Бежецкая-Ландсберг, одинаково горячо любившая быструю езду, экстравагантные наряды и утонченный секс. Однако, несмотря на подобное сибаритство, ротмистр вполне профессионально управлял всеми видами наземного транспорта, исключая, наверное, собачью упряжку и моторизованное инвалидное кресло, а также вертолетом, легкомоторным самолетом и катером. Катер Александр-второй видел только в кино, по всему наземному спецтранспорту, включая танк, бээмпэ и бэтээр, наверное, дал бы фору оригиналу, перед вертолетом тоже не спасовал бы, но легковые автомобили…
Приземистая и стремительная, смахивающая на “Ауди-100” “Кабарга-Авто”, любимец Бекбулатова джип-внедорожник “вятка”, роскошный, напоминающий вожделенный “шестисотый”, “Русско-Балтийский”, местная “волга”, похожая на ублюдочное дитя ГАЗа (игра случая или какая-то внепространственная закономерность, но ее собирали тоже в Нижнем Новгороде), как кошка на свиноматку, и еще полтора десятка российских автомобилей, не говоря уже о иномарках (в основном немецких, шведских и английских), повергли Александра в транс. Не переставая удивляться скрытым достоинствам авто, на всех этих четырехколесных чудесах он намотал сотни километров по специальному автодрому, куда его ежедневно доставляли на вертолете. Особенно, так же как и прототипу, приглянулась ему “кабарга”, дитя иркутской фирмы “Соболев и сыновья”, раскрученной не хуже какого-нибудь ВАЗа или “крайслера” из мира Александра. Впрочем, вкусы у “близнецов” совпадали не только в автомобильной тематике, как Бежецкий уже понял…
* * *
Глядя на Маргариту фон Штайнберг, которую в числе других знакомых второго Бежецкого представляли ему на компьютерных виртуальных моделях, дающих не только объемное, как бы живое, изображение и голос, но и позволяющих изучить реакцию реального “оригинала” на какое-либо действие, Александр не мог отделаться от мысли, что знает ее уже много лет. Версию “учителей”, что баронесса – всего лишь официальная любовница Бежецкого (из-за заметной разницы в возрасте и еще по ряду причин), он отмел сразу. Если существовала на свете женщина, которую Бежецкий, весьма искушенный в общении с представительницами прекрасного пола и избалованный их вниманием, мог полюбить, то ею была именно она – Маргарита. Александр влюбился в нее сразу, как мальчишка, видимо пойдя по стопам ротмистра Бежецкого. Таких женщин любят всю жизнь, любят именно как идеал, несмотря на прочные узы брака, любовные похождения с другими, возраст и положение в обществе. Ради них совершают сумасбродства, стреляются на дуэлях по пустяшным поводам и сводят счеты с жизнью, пустив себе пулю в лоб, если не встречают взаимности. Александр поймал себя на уверенности в том, что всю жизнь мечтал о такой женщине и, видя успех “близнеца”, испытал укол неожиданной ревности. По сравнению с Маргаритой законная супруга ротмистра, Елена Георгиевна Бежецкая, урожденная графиня Ландсберг фон Клейхгоф, конечно, более чем эффектная молодая женщина, хотя тоже во вкусе Александра, казалась актрисой второго плана. Ну не могла баронесса быть только официальной любовницей, и все тут. Бежецкий почувствовал, что встреча с ней станет для него очень суровым испытанием. Кстати, преподаватели тоже предостерегали Александра от личных контактов с баронессой, по крайней мере первое время. Что-то смутное промелькнуло насчет принадлежности в прошлом Маргариты фон Штайнберг к одной из спецслужб. Настораживало практически детальное знание ее характера и привычек. К чему бы это?Другой женщиной, на изображение которой Александр не мог глядеть без боли в сердце, была графиня Мария Николаевна Бежецкая, мать ротмистра. Как эта пожилая женщина походила на его собственную покойную мать! Вот с кем Александру будет трудно не встретиться, а встречаться – страшно. Мать и отец. Какова же была вероятность того, что двое мужчин из двух таких разных миров найдут себе одних и тех же спутниц жизни. А может быть, слепой случай тут совсем ни при чем, а нашими жизнями, как шахматными фигурками, все-таки играет Он, Всевышний? Или тот, другой, его вечный соперник? А может быть, оба, друг с другом? Если же нет, то сколько миров пришлось обыскать “охотникам” Полковника в его, Александра, поисках? Сколько? И сколько их рисковало при этом жизнью? А сколько поплатилось?
А если бы майор Бежецкий не подошел из-за какой-то мелочи?
Хорошо, что хоть с закадычным другом Бежецкого, штаб-ротмистром Бекбулатовым, знакомиться пришлось не на экране компьютера.
В один из ставших редкими вечеров за бильярдным столом Георгий Николаевич представил Александру среднего роста господина с явной примесью татарской крови:
– Штаб-ротмистр князь Владимир Довлатович Бекбулатов собственной персоной, прошу любить и жаловать.
Оказавшийся “своим” князь, как выяснилось, в общении был весьма легок и быстро завоевал расположение Бежецкого не только целым каскадом неплохих анекдотов, но и мастерской игрой. Завершился вечер несколькими рюмочками коньяка и дружеской беседой.
Вполуха слушая господ офицеров, Александр вспомнил, как был потрясен, недели через две после начала занятий столкнувшись в коридоре со старым знакомым – с Рустамом Шахоевым…
* * *
Сначала Александр не узнал его. Уже совсем было пройдя мимо, Бежецкий вдруг затормозил и круто развернулся. Без бороды и с чуть начавшей отрастать на бритом ранее черепе иссиня-черной шевелюрой, Шахоев неузнаваемо изменился. Разве можно было заподозрить вчерашнего полудикого боевика в этом лощеном молодом господине, одетом по последнему, надо полагать, писку неизвестной Александру моды. Безукоризненный темно-зеленый костюм со сверкающими пуговицами, белоснежная то ли футболка, то ли водолазка. Галстука, естественно, никакого, да и неуместен он при таком наряде. Дипломат из какой-то экзотической страны, одним словом. Бежецкий смутно припомнил, что видел нечто подобное вроде бы на иранском после (не воочию, конечно, а по “ящику”). Или на турецком?Наиболее дико на Рустаме смотрелись очки в щегольской золотой оправе! Судя по толщине стекол, очки он носил не из форса, а по необходимости. Как же в горах-то без них обходился? Или там пользовался контактными линзами? Александр представил себе эти интеллигентские очочки на заросшей бородой до глаз загорелой физиономии бандита и не смог сдержать улыбки.
Рустам, остановившись, тоже щерил в ослепительной, голливудской прямо-таки улыбке великолепные зубы. Хотя без обрамления бороды и усов она вообще-то выглядела не столь эффектно, как раньше. Александр подошел к знакомцу, посмотрел в смеющиеся черные глаза, слегка искаженные сильной оптикой, и, подумав несколько секунд, крепко пожал протянутую руку: как бы ни сильна была у Бежецкого ненависть к моджахедам, Рустам несколько раз выручал пленного майора, защищал от своих диких соратников, делился последним куском хлеба и вообще был настоящим ангелом-хранителем во враждебном окружении чеченского плена. Какая разница: делал он это от души или по приказу? Рустам, не ожидавший, видимо, такой реакции Александра, улыбнулся еще шире и, хлопнув по плечу, с непосредственностью истинного сына гор пустился в расспросы. Все-таки, кем бы он там ни был на самом деле, Шахоев оставался неплохим парнем!
* * *
Судя по знакомству с Бекбулатовым, окончание учебы было не за горами, а конкретная цель подготовки для Александра все еще оставалась неясной. Хотя примерную свою задачу он наконец смутно начал представлять. Реальный ротмистр Бежецкий, видимо, совершенно незаметно для себя оказался разменной фигурой в руках неких политических сил “той” Российской Империи. Обычная история: кто-то рвущийся к власти стремился оттолкнуть от кормушки более везучего, а так как “резвились у корыта” отнюдь не милые розовые поросятки, а вполне зрелые секачи с острыми, отточенными и проверенными в бою на чужой шкуре клыками, результат стал вполне предсказуемым. Третья сторона, представляемая Полковником, решила вмешаться, и, видимо, не без пользы для себя. Александр не был настолько наивен, чтобы считать цели фирмы “Полковник и Ко” альтруистическими и насквозь благородными. Ну не верилось битому и закаленному “псу войны”, которым не раз и не два затыкали прорехи “мирной” политики, в гуманизм и бескорыстие спецур, что своих, что чужих. Даже дитя фантастики, идеальный “Комкон-2”, придуманный братьями Стругацкими для своего “светлого будущего”, и тот на поверку оказался не столь уж филантропическим учреждением…К тому же есть вопросец на засыпку: а что в результате удачного внедрения “близнеца” станет с оригиналом, ротмистром графом Бежецким? Об этом будущий “наследник” старался не думать. Естественно, излишнего гуманизма здесь ждать не приходилось…
За месяцы каждодневного и старательного влезания в чужую шкуру Александр успел даже полюбить своего “близнеца”, как родного брата (хотя родного-то он на самом деле никогда особенно не любил). Спасибо “учителям”, они не тратили время на превращение оригинала в глазах “копии” в монстра, маньяка или хотя бы подлеца. Бежецкий-первый со всеми своими маленькими пунктиками, привычками и слабостями стал настолько близок Александру, что обаятельный штаб-ротмистр Бекбулатов, вместе с которым ему предстояло работать на “том свете”, стал вызывать некоторую брезгливость. Предать друга, с которым учился, съел, как говорится, пуд соли… Где же здесь дворянская честь? И вообще… Сам Георгий Николаевич с каждым днем нравился Бежецкому все меньше. Столь ослепительные поначалу для вчерашнего “окопника” манеры штаб-ротмистра, после того как он сам приобрел кое-какой лоск, стали казаться какими-то наигранными и несколько неестественными. Полноте, да оригинал ли сам штаб-ротмистр? После своей метаморфозы Александр готов был поверить любой бредовой гипотезе. Что, если где-нибудь в России-икс бесследно пропал некий Георгий Вельяминов, скажем, бухгалтер, чтобы объявиться на Земле-2 в роли жандармского штаб-ротмистра? Почему бы и нет? Судя по всему, в Санкт-Петербург вместе с Бежецким и Бекбулатовым он не собирался, более того, сдав Александра с рук на руки последнему, стал постепенно отдаляться, ссылаясь на занятость.
А не ждет ли где-нибудь своего часа и Бежецкий-третий? Бр-р-р. Нужно как можно меньше думать на эту тему…
6
– Александр Павлович, прошу вас пройти контроль. Не волнуйтесь, не делайте резких движений.
Прапорщик дворцовой охраны в своем шитом золотом черном, смахивающем на камергерский мундире и высокой медвежьей шапке дворцовых гренадер – сама вежливость – держа в руках новенькое служебное удостоверение ротмистра, указывал на сверкающий никелем стенд.
Александр, повинуясь указаниям, вставил обе ладони в специальные вырезы на передней панели и прижался лицом к обрезиненной маске прибора, более всего напоминавшего бинокулярный микроскоп. Полный контроль включал не только проверку отпечатков пальцев и состава пота входившего, но и сличение рисунка радужной оболочки его глаз с эталонами, хранящимися в банке данных дворцовой охранной системы. Бежецкий теоретически был хорошо знаком с принципом работы данного агрегата, но, когда его запястья, мягко, но властно охватили стальные “колодки”, а в глаза вкрадчиво заглянул зеленый лучик, сердце непроизвольно екнуло. Само собой, бояться ротмистру было нечего, но черт ее знает, эту машину…
Наконец электронный контролер довольно пискнул и, мигнув зеленым огоньком, как будто козырнув, отпустил Александра. Живой его сотоварищ тоже лихо кинул ладонь к шапке (как он не парится в такой?) и приколол именную карточку к отвороту пиджака Бежецкого. Удостоверение же непреклонно было отправлено в сейф, закамуфлированный под шкафчик в стиле ампир.
– Получите в конце дня, господин ротмистр. Извините, порядок такой.
Пожав плечами, Александр направился к лифту, автоматически потирая запястья, еще помнящие кратковременное стальное пожатие. Ощущение не из самых приятных.
Новая страница в жизни ротмистра Александра Бежецкого, ныне сотрудника его императорского величества собственной дворцовой охраны, была перевернута.
Кстати, а откуда она все-таки узнала? Не-э-эт, без теток здесь не обошлось. Ну пусть только приедет! Александр мстительно представил встречу и все последующее, столь любимое ненаглядной женушкой… Хмм-м…
Кабинет нового шефа (а ротмистр Бежецкий теперь формально подчинялся непосредственно дворцовому коменданту князю Голенищеву-Кутузову, прямому потомку того самого Михаила Илларионовича), несмотря на общедворцовый колорит прошлых веков, нисколько не напоминал уже описанное ранее логово бывшего. Современность и старина здесь так странно сочетались, что взаимно гасили, что ли, друг друга. Конечно, Роман Алексеевич не украшал розочками и лукавыми амурчиками в стиле рококо монитор своей персоналки, маскируя ее под изящный шкафчик, как поступал генерал-лейтенант князь Корбут-Каменецкий, но монитор странным образом не резал глаз, открытый всем взорам на исполненном в вышеупомянутом стиле столике в углу кабинета. То же самое относилось к удобному даже на вид суперсовременному креслу. Гобелены, ковры и бронзовая люстра, напротив, не производили обычного старомодного впечатления на их фоне. Главной же достопримечательностью кабинета был сам комендант, которого с первого взгляда приняли бы за своего и сановники и мелкие служащие, – настолько он был обыкновенным в своем сером костюме.
Сам разговор новоиспеченному дворцовому чиновнику почему-то не запомнился совершенно. Какие-то дежурные фразы, ритуальные улыбки и жесты… Да и занял-то он всего-навсего пару минут.
Александр был поздравлен с повышением по службе и уведомлен, что высочайшим повелением назначен руководителем некой особой группы из трех человек, которых волен подобрать по собственному усмотрению. – Группа будет курироваться лично начальником службы безопасности короны князем Ольгинским, граф, поэтому ваш покорный слуга вам не более чем сослуживец. – Довольный шуткой, комендант беззвучно рассмеялся.
На этом аудиенция была завершена. Ротмистру Бежецкому отводилось на формирование новой штатной единицы семь дней, после чего они должны были быть представлены его величеству и начать бурную деятельность. Ожидание со стороны начальства быстрых и громких результатов лежало на поверхности. От этого же, как следовало из тонких намеков опытного царедворца, зависела вся успешность дальнейшей карьеры Александра.
Сама хозяйка, набросив на плечи тяжелый парчовый халат, делающий ее фигуру еще более хрупкой и беззащитной, сидела напротив, у изящного туалетного столика. Бежецкий старался (хотя это было весьма непросто) не отвлекаться на высоко открытые точеные ноги, изящно закинутые одна за другую. Длинный мундштук с ароматной сигаретой в руке, распущенные по плечам пышные волосы, соблазнительно распахнутый на еще более соблазнительной груди халат… Александр сел в кровати и протянул руку.
– Не отвлекайся, Саша, – тоном строгой учительницы одернула его баронесса фон Штайнберг.
Бежецкий откинулся на подушки и послушно продолжил:
– Я ознакомился с предоставленными документами. Все инциденты с наркотиками среди обитателей Зимнего дворца, их домочадцев и прочая и прочая тщательнейшим образом запротоколированы и расследованы. Каналы поступления “дури” давно известны и контролируются. Словом, дворцовая служба безопасности давно уже имеет в своем составе подразделение, подобное вновь создаваемому. Кстати, Рита, ты не представляешь себе, какие фамилии мелькают в протоколах и отчетах. Конечно, я не имею права разглашать их даже тебе…
– И не нужно, Александр. Я далека от сплетен и вообще от жизни двора. Я слишком хорошо его знаю…
– Что же ты думаешь об истинной причине моего назначения?
Баронесса поднялась, затушила сигарету в старинной пепельнице, прошлась по комнате и, подойдя к кровати, присела в ногах лежащего Александра. Она казалась погруженной в свои мысли:
– Тебе не приходила в голову мысль, Саша, что ротмистра Бежецкого хотят элементарно подставить?
– Зачем?
Маргарита как-то по-особенному, как она умела, беспомощно пожала хрупкими плечами.
– Какой смысл в том, чтобы подставлять меня, Рита? Шишка я невеликая, в интригах не замешан…
– Может, криминал?
Александр фыркнул:
– Не слишком ли вычурно для уголовников?
– А может быть, не только тебя, а главное, не столько тебя?
Последний вопрос можно было считать риторическим, потому что баронесса фон Штайнберг наконец развязала поясок халата, под которым, естественно, ничего не наблюдалось, и, скинув его на ковер, гибкой змейкой нырнула под одеяло. Все невысказанные вопросы и недоговоренные ответы уступили место более важному…
Вообще новое при дворе лицо вызывало поначалу повышенный интерес со стороны всех без исключения. Особенно таяли при виде стройного и подтянутого офицера, да еще несущего на себе связанный с его занятием налет тайны, многочисленные придворные дамы. Многие из них имели насчет ротмистра вполне определенные планы, которые Бежецкому пока удавалось расстраивать, как без особенной обиды для пострадавшей стороны, так и без малейшего урона для собственной чести, но, похоже, лишь пока… Не отставали от дам и кавалеры, без устали зазывавшие свежего офицера то к ломберному, то к бильярдному столу. Однако безупречная учтивость и неукоснительная вежливость, с которой граф отказывался от самых заманчивых предложений, постепенно прискучили. От Бежецкого довольно скоро отстали, и он отныне вызывал интерес не больший, чем неподвижно замершие чуть ли не на каждом углу, подобно восковым изваяниям, дворцовые гренадеры.
Двое из трех подчиненных были Александром давно подобраны, однако третье место, и высочайшее одобрение на то было уже получено, Александр берег для Володьки, по которому уже успел соскучиться. Тот, зараза, отделывался по напоминальнику общими фразами, сполна пользуясь статусом “свободного охотника”. “Ну только появись, охотник!” – с досадой не раз думал ротмистр, очередной раз нажимая кнопку отбоя на своем аппарате.
Прапорщик дворцовой охраны в своем шитом золотом черном, смахивающем на камергерский мундире и высокой медвежьей шапке дворцовых гренадер – сама вежливость – держа в руках новенькое служебное удостоверение ротмистра, указывал на сверкающий никелем стенд.
Александр, повинуясь указаниям, вставил обе ладони в специальные вырезы на передней панели и прижался лицом к обрезиненной маске прибора, более всего напоминавшего бинокулярный микроскоп. Полный контроль включал не только проверку отпечатков пальцев и состава пота входившего, но и сличение рисунка радужной оболочки его глаз с эталонами, хранящимися в банке данных дворцовой охранной системы. Бежецкий теоретически был хорошо знаком с принципом работы данного агрегата, но, когда его запястья, мягко, но властно охватили стальные “колодки”, а в глаза вкрадчиво заглянул зеленый лучик, сердце непроизвольно екнуло. Само собой, бояться ротмистру было нечего, но черт ее знает, эту машину…
Наконец электронный контролер довольно пискнул и, мигнув зеленым огоньком, как будто козырнув, отпустил Александра. Живой его сотоварищ тоже лихо кинул ладонь к шапке (как он не парится в такой?) и приколол именную карточку к отвороту пиджака Бежецкого. Удостоверение же непреклонно было отправлено в сейф, закамуфлированный под шкафчик в стиле ампир.
– Получите в конце дня, господин ротмистр. Извините, порядок такой.
Пожав плечами, Александр направился к лифту, автоматически потирая запястья, еще помнящие кратковременное стальное пожатие. Ощущение не из самых приятных.
Новая страница в жизни ротмистра Александра Бежецкого, ныне сотрудника его императорского величества собственной дворцовой охраны, была перевернута.
* * *
Кстати, Ленка, свинка такая, как выяснилось, все-таки оказалась в курсе. Когда утром, вернувшись от родителей, Александр заскочил на пару минут домой, горничная Клара, сухо поздоровавшись с недолюбливаемым ею господином (за то, что не немец, за то, что редко появляется дома, за то, что, как ей кажется, напропалую изменяет хозяйке, и еще бог знает за что), протянула ему длиннющий факсовский свиток, в котором дражайшая половина со своей прелестной непосредственностью и высокомерным пренебрежением к столь нелюбимой ею “руссиш грамматик” поздравляла его с новой должностью, сообщала о своих новостях, переживаниях, снах, здоровье своем и многочисленных тетушек, дядюшек, кузенов, кузин и даже чудом сохранившегося чуть ли не с бисмарковских времен прапрадедушки Иоганна, давным-давно отметившего стодесятилетний юбилей. Все эти родственники тоже, по ее словам, слали Александру свои сердечные тевтонские приветы и изъявляли страстное желание горячо облобызать его при встрече. Послание завершал изящный рисунок голенького ангелочка, имевшего поразительное сходство с автором письма. Все же чертовка замечательно рисует. Ей бы учиться, егозе, но где там – не пристало представительнице древнейшего рода… Да, конечно: это ему, ведущему свой род чуть ли не от самого Рюрика, пристало разного рода дерьмо руками без перчаток разгребать, а ей, праправнучке каких-то вшивых ландскнехтов, пропахших пивом, лошадиным потом и вышеупомянутым продуктом, стало быть, “невместно”.Кстати, а откуда она все-таки узнала? Не-э-эт, без теток здесь не обошлось. Ну пусть только приедет! Александр мстительно представил встречу и все последующее, столь любимое ненаглядной женушкой… Хмм-м…
Кабинет нового шефа (а ротмистр Бежецкий теперь формально подчинялся непосредственно дворцовому коменданту князю Голенищеву-Кутузову, прямому потомку того самого Михаила Илларионовича), несмотря на общедворцовый колорит прошлых веков, нисколько не напоминал уже описанное ранее логово бывшего. Современность и старина здесь так странно сочетались, что взаимно гасили, что ли, друг друга. Конечно, Роман Алексеевич не украшал розочками и лукавыми амурчиками в стиле рококо монитор своей персоналки, маскируя ее под изящный шкафчик, как поступал генерал-лейтенант князь Корбут-Каменецкий, но монитор странным образом не резал глаз, открытый всем взорам на исполненном в вышеупомянутом стиле столике в углу кабинета. То же самое относилось к удобному даже на вид суперсовременному креслу. Гобелены, ковры и бронзовая люстра, напротив, не производили обычного старомодного впечатления на их фоне. Главной же достопримечательностью кабинета был сам комендант, которого с первого взгляда приняли бы за своего и сановники и мелкие служащие, – настолько он был обыкновенным в своем сером костюме.
Сам разговор новоиспеченному дворцовому чиновнику почему-то не запомнился совершенно. Какие-то дежурные фразы, ритуальные улыбки и жесты… Да и занял-то он всего-навсего пару минут.
Александр был поздравлен с повышением по службе и уведомлен, что высочайшим повелением назначен руководителем некой особой группы из трех человек, которых волен подобрать по собственному усмотрению. – Группа будет курироваться лично начальником службы безопасности короны князем Ольгинским, граф, поэтому ваш покорный слуга вам не более чем сослуживец. – Довольный шуткой, комендант беззвучно рассмеялся.
На этом аудиенция была завершена. Ротмистру Бежецкому отводилось на формирование новой штатной единицы семь дней, после чего они должны были быть представлены его величеству и начать бурную деятельность. Ожидание со стороны начальства быстрых и громких результатов лежало на поверхности. От этого же, как следовало из тонких намеков опытного царедворца, зависела вся успешность дальнейшей карьеры Александра.
* * *
– Я вообще не понимаю, зачем им потребовалось создавать эту группу. – Александр лежал, закинув руки за голову, в роскошной постели Маргариты.Сама хозяйка, набросив на плечи тяжелый парчовый халат, делающий ее фигуру еще более хрупкой и беззащитной, сидела напротив, у изящного туалетного столика. Бежецкий старался (хотя это было весьма непросто) не отвлекаться на высоко открытые точеные ноги, изящно закинутые одна за другую. Длинный мундштук с ароматной сигаретой в руке, распущенные по плечам пышные волосы, соблазнительно распахнутый на еще более соблазнительной груди халат… Александр сел в кровати и протянул руку.
– Не отвлекайся, Саша, – тоном строгой учительницы одернула его баронесса фон Штайнберг.
Бежецкий откинулся на подушки и послушно продолжил:
– Я ознакомился с предоставленными документами. Все инциденты с наркотиками среди обитателей Зимнего дворца, их домочадцев и прочая и прочая тщательнейшим образом запротоколированы и расследованы. Каналы поступления “дури” давно известны и контролируются. Словом, дворцовая служба безопасности давно уже имеет в своем составе подразделение, подобное вновь создаваемому. Кстати, Рита, ты не представляешь себе, какие фамилии мелькают в протоколах и отчетах. Конечно, я не имею права разглашать их даже тебе…
– И не нужно, Александр. Я далека от сплетен и вообще от жизни двора. Я слишком хорошо его знаю…
– Что же ты думаешь об истинной причине моего назначения?
Баронесса поднялась, затушила сигарету в старинной пепельнице, прошлась по комнате и, подойдя к кровати, присела в ногах лежащего Александра. Она казалась погруженной в свои мысли:
– Тебе не приходила в голову мысль, Саша, что ротмистра Бежецкого хотят элементарно подставить?
– Зачем?
Маргарита как-то по-особенному, как она умела, беспомощно пожала хрупкими плечами.
– Какой смысл в том, чтобы подставлять меня, Рита? Шишка я невеликая, в интригах не замешан…
– Может, криминал?
Александр фыркнул:
– Не слишком ли вычурно для уголовников?
– А может быть, не только тебя, а главное, не столько тебя?
Последний вопрос можно было считать риторическим, потому что баронесса фон Штайнберг наконец развязала поясок халата, под которым, естественно, ничего не наблюдалось, и, скинув его на ковер, гибкой змейкой нырнула под одеяло. Все невысказанные вопросы и недоговоренные ответы уступили место более важному…
* * *
Потекли неторопливые дворцовые будни. Собственно говоря, отцовские страхи имели под собой слишком мало оснований. Конечно, он ежедневно встречал в бесчисленных коридорах и переходах дворца и членов высочайшей фамилии, и “светлейшего”, и даже его величество Государя. Император Николай Александрович был весьма прост в общении, часто, наплевав на этикет, мог запросто поздороваться с приглянувшимся ему человеком по-простому, за руку. Однако конечно же злоупотреблять этим не стоило, дабы не притягивать к себе косых взглядов придворных и особенно всесильного Челкина. Поэтому Александр, которому его величество откровенно симпатизировал, иногда останавливаясь поболтать при встрече на ничего не значащие темы, вообще старался поменьше попадаться высочайшим особам на глаза, сосредоточившись на работе.Вообще новое при дворе лицо вызывало поначалу повышенный интерес со стороны всех без исключения. Особенно таяли при виде стройного и подтянутого офицера, да еще несущего на себе связанный с его занятием налет тайны, многочисленные придворные дамы. Многие из них имели насчет ротмистра вполне определенные планы, которые Бежецкому пока удавалось расстраивать, как без особенной обиды для пострадавшей стороны, так и без малейшего урона для собственной чести, но, похоже, лишь пока… Не отставали от дам и кавалеры, без устали зазывавшие свежего офицера то к ломберному, то к бильярдному столу. Однако безупречная учтивость и неукоснительная вежливость, с которой граф отказывался от самых заманчивых предложений, постепенно прискучили. От Бежецкого довольно скоро отстали, и он отныне вызывал интерес не больший, чем неподвижно замершие чуть ли не на каждом углу, подобно восковым изваяниям, дворцовые гренадеры.
Двое из трех подчиненных были Александром давно подобраны, однако третье место, и высочайшее одобрение на то было уже получено, Александр берег для Володьки, по которому уже успел соскучиться. Тот, зараза, отделывался по напоминальнику общими фразами, сполна пользуясь статусом “свободного охотника”. “Ну только появись, охотник!” – с досадой не раз думал ротмистр, очередной раз нажимая кнопку отбоя на своем аппарате.
7
– Дамы и господа, самолет авиакомпании “Ермак-Аэро”, следующий по маршруту номер триста пятьдесят два: Тобольск – Екатеринбург – Санкт-Петербург, совершил посадку в нашем аэропорту. Администрация аэровокзала просит встречающих пройти к терминалу номер пять.
Ди дамн унд херрн, дас флюгцойх дер люфтфер-керсгезелльшафт “Ермак-Аэро”…
Бежецкий свернул номер “Петербургского пересмешника”, очередной опус Мотьки Владковского, который, скучая, пробегал глазами, поджидая нужный рейс, и поднялся с кресла зала ожидания. Сверкающий широкофюзеляжный “Святогор”, как было видно в панорамном стекле, величественно выруливал к хоботу пассажирского терминала. Через пять минут, когда основная волна пассажиров и встречающих схлынула, разбившись на крохотные группки, из зева перехода показался сияющий, как пресловутая майская роза, Володька, по своему обыкновению обнимающий за плечи симпатичную девчушку в мини и шепчущий ей на ушко что-то такое, от чего та, пунцовея не хуже вышеупомянутого цветка, смущенно прыскала в кулачок. Заметив Александра, Бекбулатов оставил на мгновение свою прелестную попутчицу и распростер объятия:
Ди дамн унд херрн, дас флюгцойх дер люфтфер-керсгезелльшафт “Ермак-Аэро”…
Бежецкий свернул номер “Петербургского пересмешника”, очередной опус Мотьки Владковского, который, скучая, пробегал глазами, поджидая нужный рейс, и поднялся с кресла зала ожидания. Сверкающий широкофюзеляжный “Святогор”, как было видно в панорамном стекле, величественно выруливал к хоботу пассажирского терминала. Через пять минут, когда основная волна пассажиров и встречающих схлынула, разбившись на крохотные группки, из зева перехода показался сияющий, как пресловутая майская роза, Володька, по своему обыкновению обнимающий за плечи симпатичную девчушку в мини и шепчущий ей на ушко что-то такое, от чего та, пунцовея не хуже вышеупомянутого цветка, смущенно прыскала в кулачок. Заметив Александра, Бекбулатов оставил на мгновение свою прелестную попутчицу и распростер объятия: