Страница:
– Лишь бы не мешали работать. Где, кстати, этот Бажанов?
– У начальника главка. Как с Торжковской приехали, так он с ним и заперся.
– Культурную программу не требует?
– Второй день про баню и девочек намекает, – Громов брезгливо поморщился. – Ты же знаешь, как я к этому отношусь. Устал уже морду кирпичом делать… У тебя все?
– Надо бы с военной прокуратурой вопрос решить. Ребят в часть не пускают.
– Хорошо, я решу, – Громов сделал пометку на перекидном календаре.
Шилов встал, направился к двери. На полдороге остановился, как будто только что вспомнил:
– Вы бы позвонили Коровину. Помните, был такой зам «полиции нравов»? Он бы вам такую баню устроил – дня на три бы вас разгрузил.
– Коровин? А кем он сейчас?
– Директор массажного центра «Аэлита». Не видели рекламу по телевизору?
– Я телевизор-то забыл, когда последний раз видел. А уж рекламу тем более не смотрю.
– Он как-то заезжал, целую пачку визиток оставил. – Шилов порылся в бумажнике, нашел нужную карточку, отдал Громову.
Громов, рассматривая ее, усмехнулся: – Да, растут люди! Может, правда, стоит позвонить…
Центр «Аэлита» занимал двухэтажный, обнесенный кирпичной стеной особняк на Крестовском острове, с видом на Среднюю Невку и ЦПКиО. Место стоило бешеных денег. В строительство вложились люди серьезные, и строили они в первую очередь для себя. Для оздоровительного отдыха здесь было предусмотрено все возможное, а клиентов с улицы впускали крайне осторожно. Пару раз, после крупных выигрышей на бильярде, Шилов здесь отдыхал, и только по личному распоряжению Коровина для него оказывалось зарезервировано место, иначе бы охрана не пропустила. Однажды они были здесь вместе с Серегой Соловьевым…
Генералу Бажанову должно понравиться. Тем более что платить ни за что не придется, а все услуги ему предоставят по высшему классу.
Шлагбаум был поднят, и Шилов проехал на территорию. Перед крыльцом была размеченная парковка, на которой стояло несколько дорогих иномарок, но Шилов подъехал к служебному входу в боковой части здания. Охранник был предупрежден и, распахнув тяжелую дверь, без вопросов пропустил внутрь.
Бывший заместитель начальника Отдела по борьбе с правонарушениями в сфере общественной нравственности и оказания услуг населению – так официально именовалась «полиция нравов» –
Коровин телосложением напоминал большого колобка. Под стать туловищу была и голова – такая же большая, круглая, с многочисленными складками на лице. Из общей картины выбивались лишь уши: многократно изломанные на борцовском ковре, они подсказывали наблюдательному человеку, что Коровин когда-то был молодым и спортивным.
Когда Шилов пришел, директор «Аэлиты» плавал в бассейне. Завидев Романа, он заулыбался и погреб к бортику. На хромированной лесенке висел его халат, и когда Коровин, отфыркиваясь и поправляя безразмерные плавки, выбрался из воды, Шилов заботливо накинул халат ему на плечи.
– Вот ты, Володя, купаешься в рабочее время, а я ищу клиентов для твоего заведения.
– Так это, значит, твои происки? Хороша забота! За бесплатно отдаю люкс на всю ночь.
– Зато какой уровень: может, будущего министра ублажаешь.
– Чего? Правда, что ли?
– Ну, во всяком случае, так говорят.
– Тогда с меня поляна.
– Заметано. Хотя я и так с просьбой.
Коровин слегка насторожился:
– Бензин? Бумага для ксерокса?
– Нет, Вова, все проще. Вику выпишешь?
– Тигренка, что ли? Без вопросов, а зачем?
– Хорошая девушка, нравится она мне. Вдруг генералу приглянется – на постоянку перейдет?
Коровин ухмыльнулся:
– Филантроп! Я думал, ты сам ее пашешь.
– Да нет, что ты! Вова, я давно скис на руководящей работе. Только и остается, что ловить кайф от добрых дел.
– Ладно, договорились… Не желаешь окунуться или в баньке попариться?
– Времени нет.
– У тебя его никогда нет. Все бежишь куда-то, ловишь кого-то. Я уже и забыл, когда ты ко мне последний раз отдохнуть заезжал, а не по работе. Посидели бы по-человечески, поболтали. Здоровье нельзя запускать!
– Спасибо, Вов, за заботу. В другой раз – обязательно. А сейчас ты уж меня прости…
Из «Аэлиты» Роман проехал к салону сотовой связи и у крутившегося возле него молодого человека с неприятным лицом купил мобильник с бэушной СИМ-картой. Когда садился в машину, позвонил Скрябин:
– Мальвина – это не имя, это фамилия. Мальвина, ударение на первый слог. Татьяна Викторовна Мальвина, адрес есть. Еду пробивать тему.
– Не лезь на рожон, вдруг он там.
– Одна она сейчас, они давно расстались. Я с ее подругой перетер. И о встрече уже договорился.
– Женская душа – потемки. Мало ли, что давно разбежались. Может, она до сих пор к нему неровно дышит. Непонятно ж, почему она этого урода выбрала…
***
***
***
13
– У начальника главка. Как с Торжковской приехали, так он с ним и заперся.
– Культурную программу не требует?
– Второй день про баню и девочек намекает, – Громов брезгливо поморщился. – Ты же знаешь, как я к этому отношусь. Устал уже морду кирпичом делать… У тебя все?
– Надо бы с военной прокуратурой вопрос решить. Ребят в часть не пускают.
– Хорошо, я решу, – Громов сделал пометку на перекидном календаре.
Шилов встал, направился к двери. На полдороге остановился, как будто только что вспомнил:
– Вы бы позвонили Коровину. Помните, был такой зам «полиции нравов»? Он бы вам такую баню устроил – дня на три бы вас разгрузил.
– Коровин? А кем он сейчас?
– Директор массажного центра «Аэлита». Не видели рекламу по телевизору?
– Я телевизор-то забыл, когда последний раз видел. А уж рекламу тем более не смотрю.
– Он как-то заезжал, целую пачку визиток оставил. – Шилов порылся в бумажнике, нашел нужную карточку, отдал Громову.
Громов, рассматривая ее, усмехнулся: – Да, растут люди! Может, правда, стоит позвонить…
Центр «Аэлита» занимал двухэтажный, обнесенный кирпичной стеной особняк на Крестовском острове, с видом на Среднюю Невку и ЦПКиО. Место стоило бешеных денег. В строительство вложились люди серьезные, и строили они в первую очередь для себя. Для оздоровительного отдыха здесь было предусмотрено все возможное, а клиентов с улицы впускали крайне осторожно. Пару раз, после крупных выигрышей на бильярде, Шилов здесь отдыхал, и только по личному распоряжению Коровина для него оказывалось зарезервировано место, иначе бы охрана не пропустила. Однажды они были здесь вместе с Серегой Соловьевым…
Генералу Бажанову должно понравиться. Тем более что платить ни за что не придется, а все услуги ему предоставят по высшему классу.
Шлагбаум был поднят, и Шилов проехал на территорию. Перед крыльцом была размеченная парковка, на которой стояло несколько дорогих иномарок, но Шилов подъехал к служебному входу в боковой части здания. Охранник был предупрежден и, распахнув тяжелую дверь, без вопросов пропустил внутрь.
Бывший заместитель начальника Отдела по борьбе с правонарушениями в сфере общественной нравственности и оказания услуг населению – так официально именовалась «полиция нравов» –
Коровин телосложением напоминал большого колобка. Под стать туловищу была и голова – такая же большая, круглая, с многочисленными складками на лице. Из общей картины выбивались лишь уши: многократно изломанные на борцовском ковре, они подсказывали наблюдательному человеку, что Коровин когда-то был молодым и спортивным.
Когда Шилов пришел, директор «Аэлиты» плавал в бассейне. Завидев Романа, он заулыбался и погреб к бортику. На хромированной лесенке висел его халат, и когда Коровин, отфыркиваясь и поправляя безразмерные плавки, выбрался из воды, Шилов заботливо накинул халат ему на плечи.
– Вот ты, Володя, купаешься в рабочее время, а я ищу клиентов для твоего заведения.
– Так это, значит, твои происки? Хороша забота! За бесплатно отдаю люкс на всю ночь.
– Зато какой уровень: может, будущего министра ублажаешь.
– Чего? Правда, что ли?
– Ну, во всяком случае, так говорят.
– Тогда с меня поляна.
– Заметано. Хотя я и так с просьбой.
Коровин слегка насторожился:
– Бензин? Бумага для ксерокса?
– Нет, Вова, все проще. Вику выпишешь?
– Тигренка, что ли? Без вопросов, а зачем?
– Хорошая девушка, нравится она мне. Вдруг генералу приглянется – на постоянку перейдет?
Коровин ухмыльнулся:
– Филантроп! Я думал, ты сам ее пашешь.
– Да нет, что ты! Вова, я давно скис на руководящей работе. Только и остается, что ловить кайф от добрых дел.
– Ладно, договорились… Не желаешь окунуться или в баньке попариться?
– Времени нет.
– У тебя его никогда нет. Все бежишь куда-то, ловишь кого-то. Я уже и забыл, когда ты ко мне последний раз отдохнуть заезжал, а не по работе. Посидели бы по-человечески, поболтали. Здоровье нельзя запускать!
– Спасибо, Вов, за заботу. В другой раз – обязательно. А сейчас ты уж меня прости…
Из «Аэлиты» Роман проехал к салону сотовой связи и у крутившегося возле него молодого человека с неприятным лицом купил мобильник с бэушной СИМ-картой. Когда садился в машину, позвонил Скрябин:
– Мальвина – это не имя, это фамилия. Мальвина, ударение на первый слог. Татьяна Викторовна Мальвина, адрес есть. Еду пробивать тему.
– Не лезь на рожон, вдруг он там.
– Одна она сейчас, они давно расстались. Я с ее подругой перетер. И о встрече уже договорился.
– Женская душа – потемки. Мало ли, что давно разбежались. Может, она до сих пор к нему неровно дышит. Непонятно ж, почему она этого урода выбрала…
***
– Он сказал, что пиротехником на «Ленфильме» работает. Там глаз и потерял.
Татьяна Мальвина была красивой темноволосой женщиной в возрасте к сорока. Многолетняя работа в сфере обслуживания наложила свой отпечаток на внешность и манеру держаться, однако в целом это не портило общего благоприятного впечатления. В квартире у нее было как будто уютно, но аура одиноких вечеров и безнадежных случайных знакомств, которую Стас почувствовал сразу, как только вошел, навевала тоску.
Разговаривали на кухне. Мальвина усадила Стаса за стол, предложила чаю с печеньем и бутербродами. Сама чай не пила и не садилась. Так весь разговор и простояла, прислонившись к стене напротив стола и скрестив на груди руки.
Говорила она, на взгляд Скрябина, искренне. Вот только не знала почти ничего.
– Все-таки вы ошибаетесь. Ну какой из него брачный аферист? Те, наверное, ласковые, охмуряют. А в Толе один огонь был.
– Что же вас в нем привлекло?
– Это и привлекло. Вроде неказистый, без глаза, руки все покоцанные. А вот исходит от него что-то такое!
– Вы знаете, Таня, я думаю, что вы ему тоже чисто по-человечески приглянулись, поэтому он у вас и не украл ничего.
Мальвина улыбнулась, вспомнив, очевидно, какие-то моменты из давно отошедших в историю отношений:
– Да, я ему нравилась.
– А почему вы расстались? Если не секрет, конечно.
– Время пришло. Он тогда на съемки уезжал куда-то и честно сказал, что самое время расстаться.
– Ага…
– Он на одном месте ржавеет.
– А вы?
– Что я? Поплакала. Но такого не удержать, характер…
– А что-нибудь, кроме характера? Ну, зовут Толя, глаза одного нет, руки покоцанные. И все? Может, он телефончик какой-нибудь оставлял? Или рассказывал что о себе?
– Он не большой любитель болтать. А меня жизнь приучила не лезть с расспросами, когда не хотят.
– Может, вы с ним ходили куда-нибудь?
– Куда? Ресторан мне на работе осточертел, а театры не по его части. Да, он играть любил.
– Играть?
– В автоматы. Ну, там «джек-пот» и все такое. Он так расслаблялся.
– Где именно он играл?
– Да мало ли этих «одноруких бандитов». На Гороховой, например. Он меня как-то встретил после работы. Мне прогуляться хотелось. Пошли пешком по Гороховой, Толя и говорит: «Хочешь сыграть? У меня здесь одноклассник работает администратором».
– А что это за автоматы? Вы запомнили дом?
– Да что вы! Больше года прошло, а я и тогда не особо приглядывалась, мне такие развлечения не интересны.
– Что же, и на том спасибо. Я вам оставлю свой телефончик, мало ли, вдруг он проявится. Так вы, пожалуйста, позвоните. Не хочу пугать, но ваш Толя – действительно опасный человек.
– Мне он ничего плохого не сделал. Но, раз надо, я позвоню. Только он не проявится, зря не ждите…
Мальвина проводила Скрябина до двери.
Стас чувствовал, что если он захочет остаться, она будет только рада. Даже если он сейчас останется, а потом никогда больше не придет. Грустно все это…
– Будьте осторожны, – сказал он на пороге. – Вы человек хороший, но слишком доверчивый.
– Одинокой женщине нужно во что-то верить. Уж вы-то должны понимать. Сами один…
– Ну, почему один? – пожал плечами Стас.
– А то не видно…
Скрябин пробормотал что-то невразумительное, и начал спускаться по лестнице.
Татьяна Мальвина была красивой темноволосой женщиной в возрасте к сорока. Многолетняя работа в сфере обслуживания наложила свой отпечаток на внешность и манеру держаться, однако в целом это не портило общего благоприятного впечатления. В квартире у нее было как будто уютно, но аура одиноких вечеров и безнадежных случайных знакомств, которую Стас почувствовал сразу, как только вошел, навевала тоску.
Разговаривали на кухне. Мальвина усадила Стаса за стол, предложила чаю с печеньем и бутербродами. Сама чай не пила и не садилась. Так весь разговор и простояла, прислонившись к стене напротив стола и скрестив на груди руки.
Говорила она, на взгляд Скрябина, искренне. Вот только не знала почти ничего.
– Все-таки вы ошибаетесь. Ну какой из него брачный аферист? Те, наверное, ласковые, охмуряют. А в Толе один огонь был.
– Что же вас в нем привлекло?
– Это и привлекло. Вроде неказистый, без глаза, руки все покоцанные. А вот исходит от него что-то такое!
– Вы знаете, Таня, я думаю, что вы ему тоже чисто по-человечески приглянулись, поэтому он у вас и не украл ничего.
Мальвина улыбнулась, вспомнив, очевидно, какие-то моменты из давно отошедших в историю отношений:
– Да, я ему нравилась.
– А почему вы расстались? Если не секрет, конечно.
– Время пришло. Он тогда на съемки уезжал куда-то и честно сказал, что самое время расстаться.
– Ага…
– Он на одном месте ржавеет.
– А вы?
– Что я? Поплакала. Но такого не удержать, характер…
– А что-нибудь, кроме характера? Ну, зовут Толя, глаза одного нет, руки покоцанные. И все? Может, он телефончик какой-нибудь оставлял? Или рассказывал что о себе?
– Он не большой любитель болтать. А меня жизнь приучила не лезть с расспросами, когда не хотят.
– Может, вы с ним ходили куда-нибудь?
– Куда? Ресторан мне на работе осточертел, а театры не по его части. Да, он играть любил.
– Играть?
– В автоматы. Ну, там «джек-пот» и все такое. Он так расслаблялся.
– Где именно он играл?
– Да мало ли этих «одноруких бандитов». На Гороховой, например. Он меня как-то встретил после работы. Мне прогуляться хотелось. Пошли пешком по Гороховой, Толя и говорит: «Хочешь сыграть? У меня здесь одноклассник работает администратором».
– А что это за автоматы? Вы запомнили дом?
– Да что вы! Больше года прошло, а я и тогда не особо приглядывалась, мне такие развлечения не интересны.
– Что же, и на том спасибо. Я вам оставлю свой телефончик, мало ли, вдруг он проявится. Так вы, пожалуйста, позвоните. Не хочу пугать, но ваш Толя – действительно опасный человек.
– Мне он ничего плохого не сделал. Но, раз надо, я позвоню. Только он не проявится, зря не ждите…
Мальвина проводила Скрябина до двери.
Стас чувствовал, что если он захочет остаться, она будет только рада. Даже если он сейчас останется, а потом никогда больше не придет. Грустно все это…
– Будьте осторожны, – сказал он на пороге. – Вы человек хороший, но слишком доверчивый.
– Одинокой женщине нужно во что-то верить. Уж вы-то должны понимать. Сами один…
– Ну, почему один? – пожал плечами Стас.
– А то не видно…
Скрябин пробормотал что-то невразумительное, и начал спускаться по лестнице.
***
В то время как Стас завершил свой визит, Шилов только зашел в квартиру Тигренка.
Она провела его в комнату:
– Выпить хочешь?
– Налей чего-нибудь.
Работал видеомагнитофон, крутя «Секреты Лос-Анджелеса». Шел самый финал: Ким Бэйсинджер уезжала с израненным Расселом Кроу. Тигренок, вздохнув, убавила звук.
Комната поражала огромной кроватью с белоснежным шелковым балдахином и обилием мягких игрушек, размещавшихся везде, где только можно пристроить: на самой кровати, на крышке комода, на подоконнике, на столе.
Как и Мальвина, Вика-Тигренок жила одна. Она была вдвое моложе, и в ее жизни было больше ярких красок и ощущений. Но в будущее она тоже смотрела без особого оптимизма, хотя все еще и надеялась, что встретит своего принца: приобретенный цинизм так и не сумел окончательно победить врожденного романтизма.
Вице-мисс Бурятии две тысячи первого года, она приехала в Питер заключать контракт с крупным модельным агентством. Там, в Забайкалье, ей говорили, что все согласовано и что в большом городе ждут не дождутся юной красавицы, в которой так очаровательно смешались европейская и восточная кровь.
С контрактом не получилось, – как выяснилось, разных «мисс», желающих пробиться на подиум, много больше, чем этот подиум может вместить. Зато получилось с бандитами. Не успела Виктория прийти в себя после отказа в агентстве, как оказалась в подвале загородного особняка, из которого, после соответствующей психологической и физической обработки, должна была отправиться в далекую мусульманскую страну, чтобы пополнить местный бордель для отдыхающих иностранцев.
Шилов вмешался в эту тему случайно. Занимался убийством одного коммерсанта, давно перебравшегося в Эмираты и расстрелянного по окончании деловых переговоров, ради которых на два дня приехал на родину, и вышел на поставщиков живого товара. Большую помощь оказал Володя Коровин, тогда еще служивший в полиции нравов. Если б не его информаторы, то просчитать адрес дома, в котором готовили к заграничному вояжу сразу нескольких несостоявшихся супермоделей, Шилов бы вряд ли сумел.
Пленниц освободили, бандитов упрятали за решетку. Расстрел коммерсанта так и повис «глухарем», хотя всем было ясно, кто и за что его заказал. Коровин уволился и возглавил центр «Аэлита», Вика же стала высокооплачиваемой жрицей любви. Родителям она писала, что работает в шоу-бизнесе, и дважды в год, накупив богатых подарков, ездила их навестить. Они гордились, что старшая дочка выбилась в люди, и планировали направить к ней в Питер младшую, когда та подрастет. Младшая обещала стать такой же красавицей. Ждать оставалось лет пять, и в глубине души Вика надеялась, что за пять лет сумеет изменить свою жизнь настолько, чтобы действительно помочь любимой сестренке добиться успеха.
…Вика подала Роману бутылку кальвадоса и стаканчик, села на кровать, взяла большого мягкого тигра – подарок Шилова ко Дню рождения.
– Как дела?
– Нормально, – Вика улыбнулась одновременно застенчиво и порочно. – Работы много.
– Прости, не принес ничего для твоей коллекции.
– Ничего, ты мне уже подарил лучшего друга, – Вика погладила тигра по спинке. – Поболтать пришел?
– Нет, по делу. Помощь твоя нужна. Поможешь?
– Для тебя все что угодно.
– Сегодня вечером Коровин вызовет тебя в сауну. Там будет несколько ментов, один из них – генерал. Его зовут Сергей Борисович. Козел еще тот, но я хочу, чтобы ты ему очень понравилась. Нужно незаметно подобраться к его одежде. Там у него будет несколько мобильников. Один – официальный. – Шилов описал, как выглядит аппарат, который он видел у генерала Бажанова. – Он меня не интересует. А вот номера остальных надо попытаться узнать. Ты ведь в основных моделях «мобил» разбираешься? Не думаю, что у генерала будет что-то очень редкое или чересчур навороченное. Попробуй включить определитель и позвонить вот на этот телефон, – Шилов отдал Вике бумажку с номером трубки, которую недавно купил. – А в некоторых моделях можно собственный номер на дисплей вывести. Если сумеешь, то не звони.
– Я умею, – Вика улыбнулась. – Ты не представляешь, сколько клиентов мне читали лекции про свои мобильные телефоны.
– Отлично. Если все-таки придется звонить, то долго не держи, два гудка и отбой. И звоночек сотри, чтобы следов не осталось.
– А если телефоны у него будут выключены?
– Значит, нам не повезло. Такое запросто может случиться. И вообще, не рискуй понапрасну. Не будет нормальной возможности посмотреть – даже не пробуй. Потом придумаем еще что-нибудь. Было бы идеально, если бы он захотел продолжить знакомство.
– Захочет, обещаю.
Шилов отвел глаза, кивнул:
– Верю.
– Сам проверить не хочешь?
Роман выпил кальвадоса, встал, прошел к журнальному столику и поставил на него стаканчик с бутылкой. Посмотрел на экран телевизора: «Секреты» закончились, шли финальные титры. Не оборачиваясь, спросил:
– Ты домой уехать не хочешь?
– Родители только расстроятся, если приеду. Они так в меня верят. И что я там буду делать? То же самое, что и здесь, только за копейки? Или в китайском ларьке барахлом торговать, и чтобы хозяин меня… бесплатно? Сейчас у меня хоть получается на будущее что-то скопить.
– Ну как знаешь. Позвони, когда с генералом расстанешься. Пока!
Она провела его в комнату:
– Выпить хочешь?
– Налей чего-нибудь.
Работал видеомагнитофон, крутя «Секреты Лос-Анджелеса». Шел самый финал: Ким Бэйсинджер уезжала с израненным Расселом Кроу. Тигренок, вздохнув, убавила звук.
Комната поражала огромной кроватью с белоснежным шелковым балдахином и обилием мягких игрушек, размещавшихся везде, где только можно пристроить: на самой кровати, на крышке комода, на подоконнике, на столе.
Как и Мальвина, Вика-Тигренок жила одна. Она была вдвое моложе, и в ее жизни было больше ярких красок и ощущений. Но в будущее она тоже смотрела без особого оптимизма, хотя все еще и надеялась, что встретит своего принца: приобретенный цинизм так и не сумел окончательно победить врожденного романтизма.
Вице-мисс Бурятии две тысячи первого года, она приехала в Питер заключать контракт с крупным модельным агентством. Там, в Забайкалье, ей говорили, что все согласовано и что в большом городе ждут не дождутся юной красавицы, в которой так очаровательно смешались европейская и восточная кровь.
С контрактом не получилось, – как выяснилось, разных «мисс», желающих пробиться на подиум, много больше, чем этот подиум может вместить. Зато получилось с бандитами. Не успела Виктория прийти в себя после отказа в агентстве, как оказалась в подвале загородного особняка, из которого, после соответствующей психологической и физической обработки, должна была отправиться в далекую мусульманскую страну, чтобы пополнить местный бордель для отдыхающих иностранцев.
Шилов вмешался в эту тему случайно. Занимался убийством одного коммерсанта, давно перебравшегося в Эмираты и расстрелянного по окончании деловых переговоров, ради которых на два дня приехал на родину, и вышел на поставщиков живого товара. Большую помощь оказал Володя Коровин, тогда еще служивший в полиции нравов. Если б не его информаторы, то просчитать адрес дома, в котором готовили к заграничному вояжу сразу нескольких несостоявшихся супермоделей, Шилов бы вряд ли сумел.
Пленниц освободили, бандитов упрятали за решетку. Расстрел коммерсанта так и повис «глухарем», хотя всем было ясно, кто и за что его заказал. Коровин уволился и возглавил центр «Аэлита», Вика же стала высокооплачиваемой жрицей любви. Родителям она писала, что работает в шоу-бизнесе, и дважды в год, накупив богатых подарков, ездила их навестить. Они гордились, что старшая дочка выбилась в люди, и планировали направить к ней в Питер младшую, когда та подрастет. Младшая обещала стать такой же красавицей. Ждать оставалось лет пять, и в глубине души Вика надеялась, что за пять лет сумеет изменить свою жизнь настолько, чтобы действительно помочь любимой сестренке добиться успеха.
…Вика подала Роману бутылку кальвадоса и стаканчик, села на кровать, взяла большого мягкого тигра – подарок Шилова ко Дню рождения.
– Как дела?
– Нормально, – Вика улыбнулась одновременно застенчиво и порочно. – Работы много.
– Прости, не принес ничего для твоей коллекции.
– Ничего, ты мне уже подарил лучшего друга, – Вика погладила тигра по спинке. – Поболтать пришел?
– Нет, по делу. Помощь твоя нужна. Поможешь?
– Для тебя все что угодно.
– Сегодня вечером Коровин вызовет тебя в сауну. Там будет несколько ментов, один из них – генерал. Его зовут Сергей Борисович. Козел еще тот, но я хочу, чтобы ты ему очень понравилась. Нужно незаметно подобраться к его одежде. Там у него будет несколько мобильников. Один – официальный. – Шилов описал, как выглядит аппарат, который он видел у генерала Бажанова. – Он меня не интересует. А вот номера остальных надо попытаться узнать. Ты ведь в основных моделях «мобил» разбираешься? Не думаю, что у генерала будет что-то очень редкое или чересчур навороченное. Попробуй включить определитель и позвонить вот на этот телефон, – Шилов отдал Вике бумажку с номером трубки, которую недавно купил. – А в некоторых моделях можно собственный номер на дисплей вывести. Если сумеешь, то не звони.
– Я умею, – Вика улыбнулась. – Ты не представляешь, сколько клиентов мне читали лекции про свои мобильные телефоны.
– Отлично. Если все-таки придется звонить, то долго не держи, два гудка и отбой. И звоночек сотри, чтобы следов не осталось.
– А если телефоны у него будут выключены?
– Значит, нам не повезло. Такое запросто может случиться. И вообще, не рискуй понапрасну. Не будет нормальной возможности посмотреть – даже не пробуй. Потом придумаем еще что-нибудь. Было бы идеально, если бы он захотел продолжить знакомство.
– Захочет, обещаю.
Шилов отвел глаза, кивнул:
– Верю.
– Сам проверить не хочешь?
Роман выпил кальвадоса, встал, прошел к журнальному столику и поставил на него стаканчик с бутылкой. Посмотрел на экран телевизора: «Секреты» закончились, шли финальные титры. Не оборачиваясь, спросил:
– Ты домой уехать не хочешь?
– Родители только расстроятся, если приеду. Они так в меня верят. И что я там буду делать? То же самое, что и здесь, только за копейки? Или в китайском ларьке барахлом торговать, и чтобы хозяин меня… бесплатно? Сейчас у меня хоть получается на будущее что-то скопить.
– Ну как знаешь. Позвони, когда с генералом расстанешься. Пока!
***
Уже вечером, то есть почти через сутки после гибели Витька, Ремезов вышел на берег Ладоги.
Шумел ветер, холодные волны накатывались на берег. Где-то впереди, невидимый Ремезову, был Валаам. И как до него добираться? Даже если получится угнать лодку, он не сумеет взять правильный курс. Это не по Вуоксе вдоль берега плавать, как они делали в детстве.
Ремезов увидел среди деревьев палатку. Понаблюдал, убедился, что она пуста. Хозяин рыбачил: в километре от берега можно было различить качающуюся на волнах лодку с фигурой мужчины. Фанат рыбалки или на жизнь зарабатывает? Похоже, второе: в палатке не оказалось ничего, кроме канистры с питьевой водой, старого одеяла и рваного дождевика. Закутавшись в дождевик, Сашка пошел вдоль берега.
Костер увидел издалека. Несколько минут наблюдал. У костра сидели три немолодых мужика, варили уху в большом котле. Разговаривали про погоду, про улов, про расчеты с оптовиками, которым отдают рыбу. Пришибленное ветром пламя вскидывалось, когда ветер стихал, и высвечивало несколько вытащенных на берег лодок и какие-то приземистые строения. В одном из них поблескивали стекла: значит, не ангар, а что-то жилое.
В кармане дождевика очень кстати оказался большой полиэтиленовый мешок. Сашка запаковал в него автомат, нашел сухое место под деревом, положил, замаскировал мхом. И не таясь пошел к мужикам.
Издалека заметив его, они замолчали.
– Запах-то какой! – Сказал Сашка с миролюбивой улыбкой.
– Купить хочешь? – Спросил бородач, который занимался непосредственно варкой ухи.
– Рад бы, да не на что. Отстал от своих, заблудился.
– Больше на бомжа похож, – прищурился второй рыбак, выглядевший в их копании главным.
– Прапорщик я. Взял неделю отпуска порыбачить, и вот попал. Если честно, то жрать хочется так, что кишки сводит.
– Ухи не жалко… – Главный посмотрел на повара: – Семеныч, как там дела?
– Да почти готово.
Главный поднялся, тронул Ремезова за плечо:
– Пойдем, поможешь катер поднять. А то после еды лениво будет.
Помогая заталкивать катер на берег, Сашка спросил главного:
– Чего весла сушите? Шторм, что ли, будет?
– Движок барахлит. С утра попробуем починить.
– Повезло вам. Я ж любой мотор могу с закрытыми глазами…
– Главное, чтобы потом собрал. Уху отработать хочешь?
– Да я так помогу. Вот если вы меня потом в сторону Валаама подкинете… Мои туда ушли.
– Поживем – увидим. – Главный пристально посмотрел Сашке в глаза.
От костра долетел крик Семеныча:
– Але, гараж! Водка стынет, уха испаряется!
В точке встречи на лесной опушке майор с очень подходящей для него фамилией Гасилов докладывал Полковнику о результатах:
– Мы сделали все, что могли.
– Вечное оправдание неудачников.
– Ребята очень устали.
– Их кормили три раза в день. И спать давали. А Ремезов один, без еды и помощи.
– Он разведчик, у него два боевых ордена, – напомнил Гасилов с какой-то неприятной Полковнику гордостью.
Полковник поморщился:
– А у тебя кто? Девочки с Невского?
– Я уверен, что он не ушел из района. Он залег и пережидает.
– Так, что отработано? – Полковник развернул на планшетке крупномасштабную карту.
Майор включил фонарик, чтобы осветить ее:
– Вот этот район полностью. И вот этот… Засады на дорогах вот здесь, здесь и здесь. Засады на станциях…
– Значит, так: войсковую операцию прекратить, пусть шум утихнет.
– Есть!
– Засады оставить. Завтра отобрать бойцов посвежее, переодеть в гражданское, сформировать поисковые группы по три человека. Маскироваться под грибников, рыбаков, туристов. Работать по поселкам и деревням. Он должен искать помощи у штатских. Утром жду от вас предложений по маршрутам.
– Я бы расширил район поисков. Если он выйдет к Ладоге и угонит катер – обойдет он все наши засады.
– Значит, пускайте патрули вдоль побережья. И активнее задействуйте вертолеты.
Шумел ветер, холодные волны накатывались на берег. Где-то впереди, невидимый Ремезову, был Валаам. И как до него добираться? Даже если получится угнать лодку, он не сумеет взять правильный курс. Это не по Вуоксе вдоль берега плавать, как они делали в детстве.
Ремезов увидел среди деревьев палатку. Понаблюдал, убедился, что она пуста. Хозяин рыбачил: в километре от берега можно было различить качающуюся на волнах лодку с фигурой мужчины. Фанат рыбалки или на жизнь зарабатывает? Похоже, второе: в палатке не оказалось ничего, кроме канистры с питьевой водой, старого одеяла и рваного дождевика. Закутавшись в дождевик, Сашка пошел вдоль берега.
Костер увидел издалека. Несколько минут наблюдал. У костра сидели три немолодых мужика, варили уху в большом котле. Разговаривали про погоду, про улов, про расчеты с оптовиками, которым отдают рыбу. Пришибленное ветром пламя вскидывалось, когда ветер стихал, и высвечивало несколько вытащенных на берег лодок и какие-то приземистые строения. В одном из них поблескивали стекла: значит, не ангар, а что-то жилое.
В кармане дождевика очень кстати оказался большой полиэтиленовый мешок. Сашка запаковал в него автомат, нашел сухое место под деревом, положил, замаскировал мхом. И не таясь пошел к мужикам.
Издалека заметив его, они замолчали.
– Запах-то какой! – Сказал Сашка с миролюбивой улыбкой.
– Купить хочешь? – Спросил бородач, который занимался непосредственно варкой ухи.
– Рад бы, да не на что. Отстал от своих, заблудился.
– Больше на бомжа похож, – прищурился второй рыбак, выглядевший в их копании главным.
– Прапорщик я. Взял неделю отпуска порыбачить, и вот попал. Если честно, то жрать хочется так, что кишки сводит.
– Ухи не жалко… – Главный посмотрел на повара: – Семеныч, как там дела?
– Да почти готово.
Главный поднялся, тронул Ремезова за плечо:
– Пойдем, поможешь катер поднять. А то после еды лениво будет.
Помогая заталкивать катер на берег, Сашка спросил главного:
– Чего весла сушите? Шторм, что ли, будет?
– Движок барахлит. С утра попробуем починить.
– Повезло вам. Я ж любой мотор могу с закрытыми глазами…
– Главное, чтобы потом собрал. Уху отработать хочешь?
– Да я так помогу. Вот если вы меня потом в сторону Валаама подкинете… Мои туда ушли.
– Поживем – увидим. – Главный пристально посмотрел Сашке в глаза.
От костра долетел крик Семеныча:
– Але, гараж! Водка стынет, уха испаряется!
В точке встречи на лесной опушке майор с очень подходящей для него фамилией Гасилов докладывал Полковнику о результатах:
– Мы сделали все, что могли.
– Вечное оправдание неудачников.
– Ребята очень устали.
– Их кормили три раза в день. И спать давали. А Ремезов один, без еды и помощи.
– Он разведчик, у него два боевых ордена, – напомнил Гасилов с какой-то неприятной Полковнику гордостью.
Полковник поморщился:
– А у тебя кто? Девочки с Невского?
– Я уверен, что он не ушел из района. Он залег и пережидает.
– Так, что отработано? – Полковник развернул на планшетке крупномасштабную карту.
Майор включил фонарик, чтобы осветить ее:
– Вот этот район полностью. И вот этот… Засады на дорогах вот здесь, здесь и здесь. Засады на станциях…
– Значит, так: войсковую операцию прекратить, пусть шум утихнет.
– Есть!
– Засады оставить. Завтра отобрать бойцов посвежее, переодеть в гражданское, сформировать поисковые группы по три человека. Маскироваться под грибников, рыбаков, туристов. Работать по поселкам и деревням. Он должен искать помощи у штатских. Утром жду от вас предложений по маршрутам.
– Я бы расширил район поисков. Если он выйдет к Ладоге и угонит катер – обойдет он все наши засады.
– Значит, пускайте патрули вдоль побережья. И активнее задействуйте вертолеты.
13
Юля проснулась раньше Романа. Очень рано проснулась. Еще было темно и не ходили трамваи.
Роман лежал на спине, отодвинувшись от нее к краю кровати. В лунном свете выделялся его четкий остроносый профиль и слышалось размеренное дыхание. Юля горько усмехнулась: он не спит и не отдыхает, он готовится к новому рабочему дню. Ведь для него этого главное…
Юля вспомнила позавчерашнюю встречу с Наташей. Подруга, которой Шилов всегда не очень-то нравился, была настроена очень решительно:
– Ты уже с ним год живешь. И что, счастлива?
– С Вадимом я прожила дольше, – с неясной логикой ответила Юля.
– Он, между прочим, до сих пор один.
– Сочувствую. Но ничем помочь не могу.
– Он теперь в банке работает.
– В консервной?
– Не остри. Начальник какого-то там отдела. За границу часто мотается в командировки, «Кэмри» (Легковой автомобиль бизнес-класса производимый фирмой «Тойота». новенькую купил. Темно-синюю.
– Как ты о нем, оказывается, много знаешь. Он тебе присылает декларацию о доходах?
– Он мне иногда звонит.
– Так не теряйся, пользуйся моментом. Такой завидный жених пропадает.
– Прекрати, – Наташка недовольно поморщилась. – Ты же знаешь, я подругам дорогу не перехожу.
Юля знала обратное: с Натальей случалось, что она уводила чужих кавалеров. Правда, ничем серьезным это ни разу не завершилось, отношения заканчивались так же быстро, как и начинались, и Наталья, оставшаяся в одиночестве, но с дорогими подарками, начинала новую охоту. Что удивительно, никто из подружек ни разу не попытался ей за это выцарапать глаза. Более того, они хоть и держали теперь своих ухажеров от Наташки подальше, но сами могли с ней встречаться и даже секретничали, строя планы на будущее.
Юля подумала, что скорее всего Наталья с Вадимом переспала. Они всегда друг другу симпатизировали. Правда, когда Вадим прогорел в своем бизнесе и начал сильно закладывать (Наталья была единственной из подруг Юли, которая узнала об этом задолго до, а не после развода), она к нему охладела. Но если он действительно взялся за ум и нашел хорошее место, она могла проявить к нему благосклонность. На длительную перспективу он не годился – Наталья считала, что человек, однажды сорвавшийся, непременно оступится снова, но чтобы развеяться и извлечь малую выгоду, Вадим вполне подходил.
А может, ничего между ними и не было. Может, все это кажется.
Главное-то не в этом. Главное, что Юля чувствовала какую-то неуместную ревность. Ревновать человека, от которого сама ушла год назад, хлопнув дверью, и о котором еще не так давно не хотела и думать…
– Между прочим, помнишь, как твой Шилов забирал твои вещи?
– Ну и что?
– Он ведь тогда Вадима ударил. Так вот, к нему приходили, требовали написать заявление.
– Кто приходил? К кому?
– Милиция приходила. К Вадиму.
– Милиция приходила? Ей что, больше нечем было заняться?
– Это уж ты у своего Шилова поинтересуйся, чем они там занимаются. А я говорю то, что знаю. Вечером Шилов увез чемоданы, а наутро к Вадиму приехали какие-то двое и начали говорить, что раз его ударили и вынесли вещи, то он должен написать заявление. У них, мол, идет борьба с оборотнями в погонах, и любой проступок сотрудника должен быть сурово наказан. А тут не проступок, а целое уголовное преступление. Грабеж, кажется, называется.
– Глупость какая-то. Роман ведь мои вещи забрал, не чужие. Ну, подрались два мужика – и чего?
– Не знаю. Спроси у Романа. Но я так понимаю: за ним ведь следили тогда, ты сама говорила, правильно? Наверное, видели, как он чемоданы выносит. И хотели на него дело повесить.
– Что ж тогда не повесили?
– Вадим отказался писать.
– Испугался, наверное.
– Чего ему было бояться, если они к нему сами приехали и даже бумагу с собой привезли?
– Может, подумал, что это Роман его проверяет? – высказала Юля предположение и, сама того не зная, правильно угадала: уэсбэшников, которые приехали по наущению Арнаутова, Вадим действительно принял за людей Шилова и испугался их визита едва ли не больше, чем случившейся накануне стычки с Романом.
– Ничего он такого не думал, – защитила Вадима Наталья. – Просто он значительно лучше, чем ты привыкла про него думать.
– Ну да, мне ли не знать…
Они разговаривали в людном кафе. Многие мужчины пытались оказать им знаки внимания, и Наталья мимоходом флиртовала, чем поначалу сильно раздражала Юлю. Но когда стало окончательно ясно, что Роман опять застрял на свой дебильной работе (а может быть, и не там?), и что ни в какие «… кино, театр… значит, на мой вкус…» они не пойдут, и что он даже не удосужился позвонить, чтобы предупредить об изменении планов… Да еще плюс вино, которого они с Натальей незаметно выпили по целой бутылке… Да плюс эта дурацкая ревность… В общем, к концу вечера Юля тоже стала отвечать на знаки внимания.
За свой стол они никого не пустили, и сами не стали пересаживаться к кавалерам, но танцевать ходили регулярно. Кавалеров звали Антон и Андрей, и были они бизнесменами, что-то по части торговли металлом. Пьяный Антоша жаловался, что бизнес у них очень опасный, и что жить приходится одним днем, потому как в любой момент можно ждать выстрела киллера. Наташа цинично подначивала его, но Антон от этого только млел и лез целовать ручки. В конце концов Наташа уехала с ним – и, как потом выяснилось, оставалась у него до утра.
У Андрея оказалась «Кэмри» – правда, не синяя, как у бывшего мужа, а серебристая. Прямо свет клином сошелся на этих «тойотах». Машина была с водителем, который сосредоточенно крутил руль, пока хозяин на заднем сиденье пытался залезть к Юле под плащ. Они довезли Юлю до дома. Андрей не отпускал, пока она не продиктовала ему номер «трубки», а потом потащился проводить до двери, и в лифте начал приставать так активно, что пришлось всерьез дать ему по рукам. С замирающим сердцем Юля думала: сейчас Шилов как выйдет, как даст им всем.
Шилов не вышел. Он в это время был в квартире убитого портовика, а потом отправился в аэропорт встречать Скрябина.
Спровадив приставучего бизнесмена, Юля упала на кровать и разревелась. Когда Шилов пришел – было что-то около четырех утра, – притворилась, что спит. Утром он, спеша на работу, сказал:
– Я вчера задержался. Ты ходила куда-то?
– С Наташкой посидели в кафе.
– Ну и как она? Передавай привет.
Юле хотелось, чтобы Шилов начал расспрашивать, как прошел вечер, о чем они разговаривали… Чтобы он, в конце концов, докопался до истории с этим дурацким торговцем металлом Андреем и устроил ей хорошую выволочку за легкомысленное поведение. Но он дежурно поцеловал в щеку и убежал.
Днем проявился Андрей. Сперва позвонил – Юля, изменив голос, ответила: «Ошиблись номером». Потом притащился с букетом роз – она не открыла, затаившись в квартире, как мышка. В окно видела, что когда он вышел из подъезда, цветов уже не было. В мусоропровод бросил, наверное. Вышел и укатил на своем «Кэмри» с водителем. Юля надеялась, что больше он не объявится.
Потом позвонила Наташка. Сонным голосом сообщила, что Антон оказался так себе во всех отношениях и она с ним больше не будет встречаться. Юля облегченно вздохнула: это дурацкое приключение можно считать благополучно закончившимся, забыть и впредь быть осмотрительнее.
Хотя – за что себя грызть? По большому счету, ничего предосудительного она не совершила.
– Я чего еще хочу-то, – продолжала Наташка. – Мне тут Вадим звонил только что. Спрашивал, как твои дела.
– Очень приятно.
– У него «трубка» новая, запиши номер.
– Зачем он мне нужен? Понадобится – найду по-домашнему. Он ведь не переехал?
– Не переехал, но собирается. Ему в банке ссуду дают на большую квартиру. А эту он хочет сдавать.
– Рада за него. А телефон мне не нужен.
– Ладно, если что, у меня спросишь…
Роман лежал на спине, отодвинувшись от нее к краю кровати. В лунном свете выделялся его четкий остроносый профиль и слышалось размеренное дыхание. Юля горько усмехнулась: он не спит и не отдыхает, он готовится к новому рабочему дню. Ведь для него этого главное…
Юля вспомнила позавчерашнюю встречу с Наташей. Подруга, которой Шилов всегда не очень-то нравился, была настроена очень решительно:
– Ты уже с ним год живешь. И что, счастлива?
– С Вадимом я прожила дольше, – с неясной логикой ответила Юля.
– Он, между прочим, до сих пор один.
– Сочувствую. Но ничем помочь не могу.
– Он теперь в банке работает.
– В консервной?
– Не остри. Начальник какого-то там отдела. За границу часто мотается в командировки, «Кэмри» (Легковой автомобиль бизнес-класса производимый фирмой «Тойота». новенькую купил. Темно-синюю.
– Как ты о нем, оказывается, много знаешь. Он тебе присылает декларацию о доходах?
– Он мне иногда звонит.
– Так не теряйся, пользуйся моментом. Такой завидный жених пропадает.
– Прекрати, – Наташка недовольно поморщилась. – Ты же знаешь, я подругам дорогу не перехожу.
Юля знала обратное: с Натальей случалось, что она уводила чужих кавалеров. Правда, ничем серьезным это ни разу не завершилось, отношения заканчивались так же быстро, как и начинались, и Наталья, оставшаяся в одиночестве, но с дорогими подарками, начинала новую охоту. Что удивительно, никто из подружек ни разу не попытался ей за это выцарапать глаза. Более того, они хоть и держали теперь своих ухажеров от Наташки подальше, но сами могли с ней встречаться и даже секретничали, строя планы на будущее.
Юля подумала, что скорее всего Наталья с Вадимом переспала. Они всегда друг другу симпатизировали. Правда, когда Вадим прогорел в своем бизнесе и начал сильно закладывать (Наталья была единственной из подруг Юли, которая узнала об этом задолго до, а не после развода), она к нему охладела. Но если он действительно взялся за ум и нашел хорошее место, она могла проявить к нему благосклонность. На длительную перспективу он не годился – Наталья считала, что человек, однажды сорвавшийся, непременно оступится снова, но чтобы развеяться и извлечь малую выгоду, Вадим вполне подходил.
А может, ничего между ними и не было. Может, все это кажется.
Главное-то не в этом. Главное, что Юля чувствовала какую-то неуместную ревность. Ревновать человека, от которого сама ушла год назад, хлопнув дверью, и о котором еще не так давно не хотела и думать…
– Между прочим, помнишь, как твой Шилов забирал твои вещи?
– Ну и что?
– Он ведь тогда Вадима ударил. Так вот, к нему приходили, требовали написать заявление.
– Кто приходил? К кому?
– Милиция приходила. К Вадиму.
– Милиция приходила? Ей что, больше нечем было заняться?
– Это уж ты у своего Шилова поинтересуйся, чем они там занимаются. А я говорю то, что знаю. Вечером Шилов увез чемоданы, а наутро к Вадиму приехали какие-то двое и начали говорить, что раз его ударили и вынесли вещи, то он должен написать заявление. У них, мол, идет борьба с оборотнями в погонах, и любой проступок сотрудника должен быть сурово наказан. А тут не проступок, а целое уголовное преступление. Грабеж, кажется, называется.
– Глупость какая-то. Роман ведь мои вещи забрал, не чужие. Ну, подрались два мужика – и чего?
– Не знаю. Спроси у Романа. Но я так понимаю: за ним ведь следили тогда, ты сама говорила, правильно? Наверное, видели, как он чемоданы выносит. И хотели на него дело повесить.
– Что ж тогда не повесили?
– Вадим отказался писать.
– Испугался, наверное.
– Чего ему было бояться, если они к нему сами приехали и даже бумагу с собой привезли?
– Может, подумал, что это Роман его проверяет? – высказала Юля предположение и, сама того не зная, правильно угадала: уэсбэшников, которые приехали по наущению Арнаутова, Вадим действительно принял за людей Шилова и испугался их визита едва ли не больше, чем случившейся накануне стычки с Романом.
– Ничего он такого не думал, – защитила Вадима Наталья. – Просто он значительно лучше, чем ты привыкла про него думать.
– Ну да, мне ли не знать…
Они разговаривали в людном кафе. Многие мужчины пытались оказать им знаки внимания, и Наталья мимоходом флиртовала, чем поначалу сильно раздражала Юлю. Но когда стало окончательно ясно, что Роман опять застрял на свой дебильной работе (а может быть, и не там?), и что ни в какие «… кино, театр… значит, на мой вкус…» они не пойдут, и что он даже не удосужился позвонить, чтобы предупредить об изменении планов… Да еще плюс вино, которого они с Натальей незаметно выпили по целой бутылке… Да плюс эта дурацкая ревность… В общем, к концу вечера Юля тоже стала отвечать на знаки внимания.
За свой стол они никого не пустили, и сами не стали пересаживаться к кавалерам, но танцевать ходили регулярно. Кавалеров звали Антон и Андрей, и были они бизнесменами, что-то по части торговли металлом. Пьяный Антоша жаловался, что бизнес у них очень опасный, и что жить приходится одним днем, потому как в любой момент можно ждать выстрела киллера. Наташа цинично подначивала его, но Антон от этого только млел и лез целовать ручки. В конце концов Наташа уехала с ним – и, как потом выяснилось, оставалась у него до утра.
У Андрея оказалась «Кэмри» – правда, не синяя, как у бывшего мужа, а серебристая. Прямо свет клином сошелся на этих «тойотах». Машина была с водителем, который сосредоточенно крутил руль, пока хозяин на заднем сиденье пытался залезть к Юле под плащ. Они довезли Юлю до дома. Андрей не отпускал, пока она не продиктовала ему номер «трубки», а потом потащился проводить до двери, и в лифте начал приставать так активно, что пришлось всерьез дать ему по рукам. С замирающим сердцем Юля думала: сейчас Шилов как выйдет, как даст им всем.
Шилов не вышел. Он в это время был в квартире убитого портовика, а потом отправился в аэропорт встречать Скрябина.
Спровадив приставучего бизнесмена, Юля упала на кровать и разревелась. Когда Шилов пришел – было что-то около четырех утра, – притворилась, что спит. Утром он, спеша на работу, сказал:
– Я вчера задержался. Ты ходила куда-то?
– С Наташкой посидели в кафе.
– Ну и как она? Передавай привет.
Юле хотелось, чтобы Шилов начал расспрашивать, как прошел вечер, о чем они разговаривали… Чтобы он, в конце концов, докопался до истории с этим дурацким торговцем металлом Андреем и устроил ей хорошую выволочку за легкомысленное поведение. Но он дежурно поцеловал в щеку и убежал.
Днем проявился Андрей. Сперва позвонил – Юля, изменив голос, ответила: «Ошиблись номером». Потом притащился с букетом роз – она не открыла, затаившись в квартире, как мышка. В окно видела, что когда он вышел из подъезда, цветов уже не было. В мусоропровод бросил, наверное. Вышел и укатил на своем «Кэмри» с водителем. Юля надеялась, что больше он не объявится.
Потом позвонила Наташка. Сонным голосом сообщила, что Антон оказался так себе во всех отношениях и она с ним больше не будет встречаться. Юля облегченно вздохнула: это дурацкое приключение можно считать благополучно закончившимся, забыть и впредь быть осмотрительнее.
Хотя – за что себя грызть? По большому счету, ничего предосудительного она не совершила.
– Я чего еще хочу-то, – продолжала Наташка. – Мне тут Вадим звонил только что. Спрашивал, как твои дела.
– Очень приятно.
– У него «трубка» новая, запиши номер.
– Зачем он мне нужен? Понадобится – найду по-домашнему. Он ведь не переехал?
– Не переехал, но собирается. Ему в банке ссуду дают на большую квартиру. А эту он хочет сдавать.
– Рада за него. А телефон мне не нужен.
– Ладно, если что, у меня спросишь…