Эшли Дженнифер. Загадочный поклонник

   Гостиница «Маджестик» представляла собой здание эпохи короля Георга, простиравшееся по Пиккадилли до начала Сент-Джеймс-стрит. Бывший герцогский дворец превратился стараниями дворецкого в дорогую элегантную гостиницу. Хендерсон чувствовал себя там как рыба в воде – его одежда была сшита лучшими портными с Бонд-стрит. Костюмов его никогда не касался ни карибский, ни азиатский портной. Порвав что-либо, Хендерсон откладывал вещь до поездки в Англию. Даже в плавании Хендерсон старался ухаживать за руками. Он с отличием окончил Оксфорд и принял духовный сан, но отправился в море от обиды – приход, который он собирался получить, отдали другому.
   Морская жизнь в Великобритании пришлась ему явно не по вкусу – несколько лет назад выяснилось, что он стал членом шайки Ардмора. Джеймсу Ардмору он требовался в основном потому, что предпочитал брать на абордаж английские суда и освобождать американских моряков. Хендерсон бывал в родной Англии не так уж часто.
   Джейкобс, окончивший Итон и Оксфорд и бывший столь же знатного происхождения, что и Грейсон, совсем не был похож на сноба Хендерсона. А может, он просто притворялся. Грейсон видел непреклонный дух в Хендерсоне, переживавшем из-за того, как завязан галстук. Ардмор мирился с причудами Хендерсона – тот был прекрасным офицером.
   Грейсон увидел Хендерсона в пустой гостиной на первом этаже: тот сидел в кресле, уткнувшись в газету.
   Вся сцена очень смутила Мэгги.
   – Папа, зачем мистер Хендерсон это сделал?
   Вскоре гости окружили миссис Аластер, которую герцог сопровождал в гостиную. Грейсону не понравилось то, как на нее взглянул лорд Хилдебранд Колдикотт: он будто бы позавидовал Хендерсону. У Грейсона не было возможности подойти к миссис Аластер, дотронуться до нее, взять за руку или произнести драматическим тоном: «Я отомщу за вас».
   – Хендерсон, – негромко окликнул он.
   Газета взмыла в воздух. Хендерсон поднялся с кресла с безумным взглядом. Мгновение он рассматривал двух мужчин, потом быстро загородился от них креслом.
   – Финли... – Хендерсон поднял руки. – Финли, ты меня уже ударил, изуродовал мне лицо, видишь? Сегодня я собирался навестить англиканских консерваторов, а теперь это никак невозможно.
   – Почему это? Вокруг тебя поднимется настоящий шум.
   Хендерсон просиял.
   – Ты так думаешь?
   – Хендерсон, – проговорил Грейсон. Всего одно слово возымело магический эффект. Хендерсон побледнел.
   – Финли, клянусь тебе, не я это придумал.
   – Ну да, я знаю кто.
   Он был спокоен, смертельно спокоен.
   – Хотелось бы лишь узнать, зачем это понадобилось.
   Хендерсон облизал губы и поморщился.
   – Капитан Ардмор видел, как она входила к тебе вчера ночью.
   – После приступа ярости? – вмешался Джейкобс. – Помнится, он клялся, что не станет нас убивать.
   – Но он ведь не убил тебя? – Хендерсон снова поднял руки. – А я не имею с этим ничего общего. Я вообще ничего не знал, пока О'Малли не рассказал.
   – А что, О'Малли здесь? – поинтересовался Джейкобс, оглядываясь, будто карлик мог появиться откуда угодно.
   Хендерсон фыркнул:
   – О'Малли? Ты что, и правда думаешь, что сюда допустят ирландца сомнительного вида?
   – Я поведаю этому ирландцу, что ты о нем говорил, – сухо заметил Грейсон. – Рассказывай дальше.
   Хендерсон скрестил руки, будто защищаясь.
   – Ардмор заинтересовался, что ей от тебя нужно. Вот О'Малли и предположил: если другой поцелует ее у тебя на глазах, мы скоро все узнаем.
   – Понятно. – Грейсон все еще не повышал голоса, изумляясь собственному самообладанию, в то время как очень хотелось согнуть Хендерсона пополам. – Ты сам вызвался?
   Хендерсон сухо улыбнулся:
   – Скажем так: был вынужден под давлением служебной необходимости. Но, клянусь, могу даже присягнуть, я и понятия не имел, что она... леди.
   Тон Грейсона стал ледяным.
   – Думай, что говоришь, Хендерсон! А ты полагал, кто она такая?
   Хендерсон нервно пожал плечами.
   – Ну, знаешь... веселая вдовушка. Она ведь прибежала к тебе, так? А какая женщина так поступила бы?
   Грейсон с трудом держал себя в руках. Еще мгновение – и он бросится на Хендерсона, предоставив постояльцам «Маджестик» соскребать лейтенанта с ковра.
   – Между прочим, она спасала мне жизнь.
   Хендерсон нервно поправил очки.
   – Уверяю тебя, я и понятия не имел, пока не оказался рядом с ней. – Он помолчал. – А потом я понял, что Ардмор жестоко ошибся. – Он в смятении помолчал. – С ней все в порядке?
   – Что это ты вообразил?
   Хендерсон смотрел на Грейсона нерешительно. Грейсон и сам не понимал, почему его охватила такая злоба. Настоящая ярость. Эта женщина ему не принадлежит. Она леди, никогда не учившаяся целоваться. Мягкие чистые губы трепетали у его жаждущих губ. И все-таки она была замужем. Наверное, ее муж был просто ненормальным.
   – Знай, Хендерсон. Если ты снова до нее дотронешься, если к ней прикоснется кто-нибудь еще, я буду считать себя вправе вступиться за ее честь. Это относится ко всем, кто осмелится к ней приблизиться. Скажи Ардмору, что и к нему тоже. Ты все понял?
   Хендерсон был белее мела.
   – Я-то понял, но не могу ничего гарантировать.
   В Грейсоне кипела ярость. Хотелось повалить Хендерсона на пол и избить, разорвать костюм в клочья и растоптать безукоризненный галстук каблуком сапога. И все это зато, что он поцеловал красавицу соседку, совершенно растерявшуюся, когда Грейсон предложил ей спать обнаженной.
   Она так и поступила. Он это понял, увидев ее зардевшиеся щеки. Вокруг Александры сидели леди средних лет, взиравшие на него с птичьим любопытством, но Грейсон замечал только ее. Она спала обнаженной по его просьбе, смущалась и волновалась от этого. Встревожился и Грейсон. Хендерсон... Из-за него Грейсон понял, что случилось бы, сделай он ее своей, повинуясь импульсу. Ардмор вовлек бы ее в игру, что осложнило бы уже и без того запутанную жизнь Грейсона. Может быть, убив Хендерсона, он почувствовал бы себя гораздо лучше. Но Грейсон не настолько глуп, чтобы думать, будто Ардмор не станет мстить. Может быть, Джейкобса убьют за Хендерсона, а Оливера – за О'Малли. Вражда будет длиться вечно. Грейсон зная, что Хендерсон – всего лишь пешка в руках Ардмора, как и О'Малли, Мэгги и сам Грейсон.
   Подавив порыв, он кивнул Джейкобсу и зашагал прочь. Вслед им прозвучали слова Хендерсона:
   – Финли, думаю, ты понимаешь, что сказал мне все, что хотел узнать Ардмор.
 
   Гости ушли несколько часов назад. Александра в растрепанных чувствах поднялась в гостиную на втором этаже. Сегодня вечером она должна была отправиться в театр с леди Федерстон, но отказалась. Леди Федерстон предложила остаться, но Александра отослала встревоженную подругу. Алиса подаст ей чаю, и все будет хорошо.
   Алиса принесла чашку чаю с доброй порцией бренди. Сейчас Александра пожалела, что его выпила. Голова слегка кружилась, все тело наполнила неожиданная легкость. Она с упреком смотрела на полупустую чашку на журнальном столике. Мысли перескакивали с одного на другое. Она несколько раз перебирала в уме события дня, вспоминала человека в очках, тянущегося к ней, грозный взгляд виконта, крик Мэгги.
   Мистер Хендерсон...
   Кто этот человек и почему он решил поцеловать ее таким образом – на глазах у всей улицы? Гости отреагировали по-разному. Леди Федерстон и миссис Уотерз были в шоке и сочувствовали ей. У миссис Тетли был такой недовольный вид, будто симпатичный молодой человек должен был грубо поцеловать посреди улицы именно ее. Леди Генриетта Колдикотт с упреком качала головой, пребывая в дурном настроении. Будто Александра сама придумала все, начиная с несчастного случая и заканчивая поцелуем, специально для того, чтобы вызвать у нее раздражение. Что же касается джентльменов... Она прижала руки к глазам. Герцог был сама любезность.
   Александра подняла голову и достала список из ящика письменного стола. Герцог был первым в списке. Его отец был старым другом семьи. Он первый пришел Александре на ум, когда та стала задумываться о втором муже. Герцогу было около тридцати лет. Раньше он был женат, но его супруга и дочь погибли лет пять назад. Младший брат герцога, моряк, нашел смерть в море в прошлом году. Герцог повсюду твердил, что ему нужен наследник. Разумеется, мамаши постоянно представляли ему дочерей, но герцог был щепетилен в выборе.
   Сегодня вечером он был очень внимателен. Но и лорд Хилдебранд смотрел на нее с нескрываемым любопытством. Это была уже не показная вежливость. Александра видела, что он не отрывает глаз от ее губ, от отметины, оставленной человеком в очках. Раз или два она уловила, как лорд облизывает губы, и ей это не понравилось.
   Она достала перо и заточила, открыла чернильницу и окунула перо в темную жидкость. Стоит ли вычеркнуть лорда Хилдебранда? Александра колебалась. Его странные взгляды могли вообще ничего не значить. Нужно сначала поговорить с леди Федерстон.
   Против имени каждого джентльмена были особые пометки, смысл которых понимали только она и леди Федерстон. Она поставила рядом с именем лорда Хилдебранда крошечный минус в знак того, что кандидат обладает небольшим недостатком. Теперь по поводу лорда Стоука. Она обещала леди Федерстон включить его в список. Он очень отличался от других, мало кто в Лондоне знал о нем что-нибудь. Следовательно, они с леди Федерстон должны будут удвоить усилия и выяснить о нем все, что возможно. Но об этом она ни за что не расскажет ни миссис Уотерз, ни миссис Тетли. Она написала его имя пожирнее – длинный изгиб «С», резкое «к», круглое «о». Александра сидела и всматривалась в написанное. Титул ему не подходит, гораздо лучше звучит «Грейсон Финли». Она написала его рядом с титулом. Рука дрогнула, Александра отдернула ее, прежде чем на бумагу упала клякса.
   Александра закрыла глаза, вспоминая, как вернулась в спальню прошлой ночью. Она долго стояла у кровати, раздумывая о пожелании соседа. Та Александра Аластер, которую она знала, никогда бы этого не сделала. Но она и не стала бы целоваться с пиратом.
   Она стояла неподвижно около получаса. Алиса давно ушла спать. Свечи начинали оплывать. И тут Александра неторопливо разделась. Она расстегнула ночную рубашку, очень медленно, крючок за крючком, и выскользнула из нее, сбросив на пол. Мгновение стояла, подставляя летнему воздуху обнаженную кожу, а потом неспешно легла.
   Александра еще помнила ощущения прохладного прикосновения простыней к плечам, икрам и животу. Соски напряглись, натягивая простыни. Она прижала руку к горячему ноющему месту у соединения бедер, пытаясь подавить жар. Но думала она лишь о том, как к этому месту прикасался он, и рука ее увлажнилась.
   Щеки ее до сих пор горели. Александра снова представляла себя лежащей в постели, представляла, как обнаженные бедра опираются о матрац. Но на этот раз рядом с ней лежал пират, и его загрубевшая рука скользила по ее бедрам.
   – Прекрасная леди, могу я узнать, какая вы?
   – Да, – стонала она.
   Она приготовилась ощутить его губы, но он рассмеялся, наклонился и сорвал с шеи бриллиантовое ожерелье, скоропалительно добавленное воображением.
   – Благодарю, миледи.
   Потом настойчиво поцеловал ее в губы и поднялся с постели, поразительно красивый в своей наготе. Он ушел, привлекая внимание мускулистой спиной и растворившись в тумане. Александра открыла глаза и глубоко вдохнула. Она снова обмакнула перо и нарисовала еще один завиток рядом с именем виконта – знак вопроса, завершавшегося аккуратной точкой.
   По ковру тяжело ступал Джеффри.
   – Лорд Стоук! – объявил он.
   Александра вскочила, чуть было не перевернув чернильницу.
   – Джеффри, пожалуйста, стучи или подавай какой-нибудь еще знак, перед тем как ворваться.
   – Простите, мадам. Пришел лорд Стоук.

Глава 6

   Он уже находился в комнате, войдя, похоже, следом за Джеффри. Александра встала и торопливо заслонила собой стол.
   Виконт отпустил Джеффри взглядом. Тот не стал дожидаться указаний Александры, поклонился и вышел.
   Виконт затворил за ним двустворчатую дверь. Этого делать не следовало. Не нужно принимать джентльмена в одиночестве при закрытых дверях поздним вечером, особенно того, который целовал ее столь страстно прошлой ночью. Александра направилась к дверям, но вдруг передумала. Виконт быстро подошел. Не спрашивая, обнял ее и откинул голову назад. Внимательно вглядевшись в ранку на губе, нахмурился:
   – Проклятие!
   Александра невольно дотронулась языком до отметины, оставленной человеком в очках. Весь вечер ее кожа горела, словно от стыда.
   Глаза виконта сверкнули сталью.
   – Он сожалеет о том, что сделал. Поверьте.
   – Вы знакомы?
   Она вспомнила удивление Мэгги. Девочка назвала этого человека по имени. С ним знаком не только сам виконт, но и его дочь. В Александре проснулось любопытство.
   – Если вы желаете, чтобы он принес извинения, я это устрою.
   Александре не хотелось больше видеть человека в очках.
   – Нет, благодарю вас.
   Его теплые пальцы касались кожи. Она на секунду прикрыла глаза. Виконт продолжил резким тоном:
   – Я дал ему понять, чтобы он оставил вас в покое.
   – Да? – с трудом выговорила она.
   – Я буду вас защищать. Они больше не потревожат вас.
   Кто бы это мог быть? Другие пираты? Разумеется, леди и джентльмены из общества не потеряют к ней интереса, если он будет всем объяснять, что она находится под его защитой. «Со мной произошла удивительнейшая вещь, ваша светлость. Моим защитником объявил себя сосед-пират». В ответ последуют шок, любопытство, испуг. Полный крах.
   Можно положить этому конец сейчас же, высказав вежливый упрек. Она все-таки внучка герцога, а не та, кого целуют на улице и за кого потом мстят. Такие вещи происходят с куртизанками и дамами полусвета. Она подавила вздох. Какая у них, наверное, увлекательная жизнь...
   – Милорд, уверяю вас, со мной все в порядке.
   Синие глаза потемнели и смотрели на нее не отрываясь.
   – У меня много врагов, миссис Аластер. Мне жаль, что на вас трудно не обращать внимания.
   Она снова таяла. Что-то невозможное происходит каждый раз под его взглядом, от его прикосновений. До чего она дойдет? Она респектабельная вдова двадцати пяти лет от роду, а не легкомысленная девчонка, которой может вскружить голову кто угодно.
   – Вас и самого нелегко игнорировать, милорд. Выражение его лица немного смягчилось.
   – Это радует.
   Его ресницы были такие же золотистые, как и волосы. Они обрамляли глаза цвета лазури, опускаясь, чтобы скрыть голубизну, когда он рассматривал Александру.
   – У меня смертельные враги, их игры опасны. – Тон Грейсона стал мрачнее. – Было бы лучше, если бы вы вообще уехали отсюда. У вас есть дом вне Лондона, миссис Аластер?
   Она нерешительно кивнула:
   – Муж оставил мне домик неподалеку от Солсбери.
   – Отправляйтесь туда. Немедленно.
   От его взгляда сердце забилось быстрее. Интересно, что происходит?
   – Сейчас это совершенно невозможно. Но я покину Лондон в конце июня. Я, как всегда, поеду в Кент к Федерстонам.
   Виконт упорствовал:
   – Нет. Уезжайте сейчас же в домик неподалеку от Солсбери и оставайтесь там по меньшей мере до середины лета.
   Александра терпеть не могла дом в Солсбери. Это была прекрасная золоченая клетка в стиле короля Георга, построенная в прошлом веке аристократом для дамы сердца и проданная, когда состояние владельца пришло в упадок. Туда Тео с удовольствием привозил ее на лето, чтобы онаустраивала чаепития и приемы, пока он разъезжал по округе и спал с чужими женами. Она облизала губы.
   – До конца месяца это невозможно. На следующей неделе я устраиваю прием, нужно многое сделать.
   Грейсон взглянул на нее так, будто прием – самая большая глупость в мире. Теплые пальцы поглаживали сзади ее шею.
   – Прием будет одним из самых значительных в конце сезона, пока все мы не разъедемся по окрестностям. Герцоги и герцогини уже приняли приглашение, я не могу просто так все отменить.
   Его пальцы ласкали волосы, она начинала забывать о приемах, герцогах и герцогинях.
   – Разумеется, и вы приглашены. И ваша дочь. – Она закусила губу. – Но ей придется обзавестись соответствующим платьем. Я собиралась обсудить с вами ее одежду, прошу прощения за бесцеремонность.
   Ома покраснела, вспоминая вчерашний разговор о вольностях.
   Должно быть, и виконт хорошо его помнил. Глаза его потеплели, будто внутри кто-то раздул искры.
   – Скажите, миссис Аластер, вы сделали вчера то, что я просил?
   У Александры перехватило дыхание.
   – Вообще-то да.
   Его губы тронула улыбка.
   – Ого.
   – Это вы предложили.
   – А вы сделаете все, что я предложу?
   – Нет, разумеется, нет.
   Он поднял брови и улыбнулся шире.
   – Тогда хотелось бы узнать, почему вы это сделали.
   – Чтобы узнать, каково это, – ответила Александра с дрожью в голосе.
   Ни один из джентльменов в списке не был так волнующе мужествен. Даже герцог, почти самый привлекательный из возможных женихов, был всегда... застегнут на все пуговицы. Распахнутая рубашка виконта произвела па Александру большое впечатление. Она почувствовала тепло его тела, резкий мужской запах.
   – И каково это было? – полюбопытствовал Грейсон.
   Восхитительно. Необыкновенно. И ей почему-то захотелось ощутить прикосновение его рук.
   – Мы, кажется, говорили о моем приеме?
   Он наклонился так близко, что слова застряли у нее в горле.
   – У меня нет желания обсуждать ваш прием.
   Он еще больше приблизился к ней и запечатлел в углу рта поцелуй, как раз над отметиной.
   Произошло нечто странное. Все это время она ощущала грубое прикосновение человека в очках. Даже стараясь об этом не думать, она все еще помнила об отметине: это был словно ожог, боль от которого невозможно унять. Прикосновение губ виконта изгнало чувство потрясения. Кожу слегка закололо, потом это ощущение медленно пропало, а вместе с ним и боль. Губы виконта легким ветерком коснулись ее. Поцелуй был целительным и нежнее лепестка. Грейсон медленно поднял голову, обдавая ее теплым дыханием.
   Улетучились все мысли о приемах, одежде Мэгги и тревожных происшествиях. Губы его касались кожи, тело было так близко, кончики пальцев поигрывали локонами у основания шеи.
   – Ах, – прошептала Александра.
   Она отважно встала на цыпочки и запечатлела легкий поцелуй на шраме, поднимавшем нижнюю губу.
   Грейсон улыбнулся. Он снова нагнулся к ней и уткнулся носом в шею. Обжигающе горячий язык очертил ухо.
   – Прекрасная леди, – прошептал он.
   Он обвил ее руками и прижал к себе. Сердце наполнило нечто близкое к боли. Как же давно ее так не обнимали теплыми сильными руками, баюкая, словно младенца! Последний раз она прижималась к матери много лет назад – пока ту не унесла болезнь. Это было так давно. Хотелось обнимать детей так же, как это делала ее мать, но даже в этой простой радости ей было отказано. До того как ее стиснул в объятиях этот человек, Александра не понимала, как ей этого не хватает.
   Она опустила голову на сильное плечо. Как приятно быть замужем за этим человеком, иметь возможность класть голову ему на плечо каждый раз, когда хочется. Его сердце билось тяжело и медленно. Сильная рука скользнула по позвоночнику, от ее прикосновения по всему телу растекалось тепло. Александра закрыла глаза.
   Вдруг он замер. Александра почувствовала, что он потянулся за чем-то, что было у нее за спиной, и распахнула глаза. Список! Он лежит на письменном столе, его может прочитать любой.
   Она попыталась обернуться и схватить бумагу, но ее удержала сильная рука. Список взял виконт.
   У нее пересохло во рту. Ну почему она не положила список в стол, когда он появился? Кажется, это из-за бренди. Голова кружилась.
   Он внимательно изучил бумагу, а потом взглянул на нее, словно на матроса, завязавшего не тот узел.
   – Что это?
   – Это... – Она, помолчав, отступила. – Это личные записи, милорд.
   Его глаза стали холодными, они могли бы остудить целую комнату.
   – Здесь мое имя.
   Александра попыталась что-нибудь придумать. Но лгать она не умела. Гораздо легче и спокойнее говорить правду.
   – Это список...
   – Я вижу. – Взгляд виконта прямо-таки заморозил ее. – Этот список слишком короток, чтобы содержать имена приглашенных на прием.
   Она закрыла руками лицо.
   – Ах, милорд, не рассказывайте никому! Вы не поверите, какое это для меня будет унижение!
   Бумага в его руке начала сгибаться.
   – Мое молчание зависит от того, что это.
   Взгляд его был таким, что в Александре проснулось любопытство.
   – Чего вы так опасаетесь?
   Не стоило этого говорить. Он навис над ней, угрожая каждой клеточкой тела.
   – Меня пугали шантажом самые известные люди, миссис Аластер.
   Она была поражена.
   – Зачем мне вас шантажировать?
   Он поднес список к ее глазам:
   – Что это?
   Правда так смехотворна. А если солгать, что он сделает? Выкинет ее из окна? Для этого у него хватит сил. Или... Если выпалить все разом, это прозвучит не так глупо.
   – Это список джентльменов, которых я, возможно, заинтересую в качестве невесты. То есть тех, кого я могла бы рассматривать как женихов.
   Ну вот, все и сказано.

Глава 7

   Грейсон всматривался в нее. Он так привык к жестокости и предательству, что не сразу понял смысл сказанного.
   – Мужей?
   Она покраснела до корней волос.
   – Мы сузили его до семи, то есть восьми кандидатур... и собираемся решить все до конца лета.
   Ее глаза горели искренностью и честностью, идущими от прекрасной души. Грейсон встречал в жизни множество лжецов. Полностью честных людей можно было сосчитать по пальцам одной руки. Например, О'Малли никогда не скрывал своей внутренней сущности. Такой же человек Оливер, хотя он и молчалив от природы. А теперь – и миссис Аластер. Прелестная миссис Аластер, устремившаяся ему на помощь.
   Но почему в списке его имя? А еще имя герцога Сен-Клера и одного из самых опасных негодяев на земле? Этот человек должен быть мертв. Ардмор сказал, что убил его, а он хвастать не станет. Грейсон отпустил Александру. Она видела, что он встревожен.
   В списке возможных женихов этого очаровательного создания стоит и его имя, в самом низу. «Грейсон Финли, виконт Стоук», а затем – знак вопроса.
   Веселая ситуация, редкая возможность от души посмеяться над дамой. Но внутри разрасталось негодование. Ну как она не понимает, что его имя надо было написать первым?
   Он положил список на стол и склонился над ним.
   – А что это за звездочки, крестики и вопросительные знаки?
   Он ощутил на щеке взволнованное дыхание, локоны коснулись его плеча.
   – Да так, ничего особенного.
   Грейсон искоса взглянул на Александру:
   – Я только что решил, что вы честны всегда и во всем. Не пытайтесь лгать.
   Она стала малиновой.
   – Они означают определенные вещи, известные нам о каждом джентльмене.
   – Нам?
   – Леди Федерстон и мне. Этот список придумала она.
   Он чуть расслабился. Но воображение нарисовало, как миссис Аластер и ее свита классифицируют лондонских холостяков и невозмутимо обсуждают их достоинства. Грейсон не знал, понравилась ему эта картина или вселила ужас. Он указал на имя сэра Генри Беркли:
   – А почему у него две звездочки?
   – Звездочки означают наличие детей. У сэра Генри их двое – мальчик и девочка, пяти и семи лет. Готовая семья.
   Кажется, при мысли об этом ей стало весело. Грейсон взял перо, укатившееся к краю стола, и присел. Раскрыв чернильницу, он опустил туда перо и нарисовал звездочку рядом со своим именем.
   – У меня есть дочь. Еще одна готовая семья.
   Александра следила за ним с волнением, все еще покусывая губы. В этот момент она была просто само очарование.
   Виконт указал кончиком пера:
   – Что означают восклицательные знаки?
   Она покраснела еще сильнее.
   – Это значит... что джентльмен обладает привлекательной внешностью.
   Рядом с именем герцога стоял восклицательный знак. Тот же знак стоял против имени Захарии Берчарда. С этим Грейсон еще разберется.
   Он аккуратно поставил восклицательный знак против своего имени.
   – Мне говорили, что у меня привлекательная внешность.
   – Да, это правда.
   Виконт повернул голову. Александра смотрела на него из-под ресниц, глаза ее сияли.
   Что он творит? Нельзя было соглашаться с включением себя в список, как бы ни манила его эта цветущая женщина. Рано расслабляться – нужно искать короля, чтобы защитить Мэгги. Выполнить условия сделки. Времени на флирт с леди, которую ему никак не получить, нет. И все же...
   Он мысленно убеждал себя, что все это ненадолго. Он всего лишь насладится ее изяществом и невинными разговорами о приемах и платьях. Он совсем немного побудет в месте, таком далеком от собственного мира.
   Грейсон улыбнулся, обнял Александру за талию и мягко усадил к себе на колени. От нее так сладко пахло корицей и жимолостью. По поводу опалов он был прав – они будут мягко поблескивать белым светом в рыжевато-каштановых локонах. Они созданы специально для нее. Возбуждение возрастало. Она сидела на его коленях, волосы с приятным ароматом касались щеки Грейсона, а прекрасные округлые груди маняще вздымались. В конце концов, он мужчина, а она в высшей степени привлекательная дама. Все остальное казалось неважным. И все-таки важное было. Грейсон заставил себя снова сосредоточиться на списке.