Страница:
Далеко за холмами ударил гром, возвещая приближение грозы.
Все, что случилось с ней за ее короткую жизнь, вдруг встало на свои места – от смерти Морвены и ссылки в монастырь до этого поля, которое, когда они закончат работу, приведет ее к морю. Она, наконец, увидит его, увидит море в последний раз. Это последнее, что осталось ей сделать в се земной жизни. Увидеть море, чтобы замкнуть круг ее воспоминаний, перед тем как умереть.
Там ждал ее покой, тихое пение русалок, и призрак умершей матери.
Первая капля дождя упала на землю. Сара подняла глаза и огляделась. Горизонт затянула мутная фиолетовая пелена. Гроза надвигалась прямо на них. Еще одна капля упала ей на щеку. Другая – на плечо.
Мужчины и женщины, работающие вокруг, тоже поднимали головы, поглядывая на тучи.
Райфл громко выкрикивал приказы, призывая всех бежать вместе с мешками к фургону. Люди повиновались, дождь становился все сильнее. Наклонившись, Сара продолжала складывать землю в мешок. Спина ее была вся мокрой от дождя.
Земля становилась черной и тяжелой, прилипала к лопате, но от этого ее становилось только легче подцеплять и сбрасывать в мешок. Сара медленно двигалась по полю, часто моргая, чтобы дождь не заливал глаза. Дождь казался ей ледяным.
Руку ее вдруг накрыла другая рука, такая же мокрая и грязная, но огромная и теплая. Сара чувствовала, словно сквозь сон, как у нее берут лопату. Она резко выпрямилась и тут же почувствовала, как заныло затекшее тело.
Райфл смотрел на нее сверху вниз. Он успел промокнуть до нитки, и Сара плохо видела его лицо сквозь пелену дождя.
– Хватит, – сказал он. – Все закончилось. Девушка огляделась вокруг. Не может быть – они ведь так и не добрались до конца поля. Кругом не было ни души. Все крестьяне, наверное, уже успели добежать до деревни. Уехала даже груженная соленой землей повозка.
– Море, – тихо произнесла Сара. – Мы должны отвезти землю к морю. Пока не поздно.
– Да, – согласно кивнул Райфл. – Наша повозка едет к морю, так же как телеги, которые везут землю других полей. Калум покажет им дорогу к морю.
– О нет! – воскликнула Сара. – Я тоже должна туда поехать!
Райфл задумчиво посмотрел на девушку, крепче сжимая ее руку.
– Нет, только не ты, – сказал он. – Тебе надо скорее добежать до хижины и обсохнуть у огня.
Сара вырвала руку. И Райфл не стал ее удерживать, Дождь лил все сильнее, одежда девушки промокла, юбка облепила ноги.
– Мне надо идти, – снова попыталась протестовать Сара. – Я… я нужна там, чтобы показать этим людям остролист.
– Калум сказал, что знает, о каком растении ты говорила. Если останется время, он поищет его.
– Нет! Я должна им помочь! – настаивала Сара. – Это надо сделать как можно скорее – собрать корни и семена, пока их не смыло дождем.
– Позже, – спокойно произнес Райфл.
– Идиот! – гневно воскликнула Сара. – Ты сам не понимаешь, что делаешь. Это не может ждать!
– Я прекрасно знаю, что делаю, Сара, – уверенно произнес Райфл, снова беря ее за руку. – И мы оба знаем, что ты подчинишься мне.
Сара ударила его свободной рукой, вложив в этот удар всю свою ярость и отчаяние. Но Райфл даже не поморщился, зато она больно ушибла костяшки пальцев. Это привело ее в еще большее бешенство, Сара снова ударила его, затем еще и еще, но Райфл стоял абсолютно спокойный и невозмутимый и даже не пытался защищаться.
– Дурак! – кричала Сара, стараясь перекричать дождь. – Безмозглый дурак. Демон! – От каждого нового удара рука ее болела все больше. Наконец ей удалось, вложив в очередной удар всю свою силу, ударить Райфла так, что тот отступил на несколько шагов. Но торжество ее длилось недолго, от собственного удара Сара потеряла равновесие, земля ушла у нее из-под ног, и она опрокинулась в жидкую грязь. Райфл продолжал сжимать ее руку, и только благодаря этому Сара не ткнулась в черную жижу лицом.
– Сара!
Райфл склонился над ней, помогая подняться, но девушка продолжала сопротивляться, плача и пытаясь вырвать руку, которую Райфл де собирался отпускать.
– Сара! – Пытаясь утешить девушку, Райфл обнял ее за плечи, стараясь не обращать внимания на ее отчаянное противление.
– Я должна… идти… – задыхаясь, выкрикивала Сара, размазывая по лицу слезы и грязь.
– Вставай, вставай же. – Райфл осторожно, но настойчиво тянул ее вверх.
– Отпусти меня.
– Нет, – мягко, почти ласково произнес Райфл. Он отбросил попытки ее поднять. Вместо этого он склонился к ней, стараясь своим телом прикрыть от дождя.
Сара подняла голову, глаза их встретились, лицо его было в нескольких дюймах от ее лица.
– Я должна идти, – как-то слишком беспомощно произнесла Сара. – Ты не понимаешь. Я должна увидеть море, пока еще не слишком поздно.
Райфл снова покачал головой, не собираясь сдаваться. Но вдруг, под струями дождя, на этом превратившемся в грязное месиво поле, Сара увидела в его глазах то, чего никогда не ожидала увидеть: сочувствие.
Она отвернулась, но тут же почувствовала на щеке прикосновение горячей ладони. Райфл повернул лицо Сары к себе. Глаза их снова встретились.
– Потом, Сара. Мы обязательно пойдем к морю. Но позже. Я обещаю тебе.
И он снова поцеловал ее в губы, как тогда, в первый раз. Саре казалось, что это было давным-давно, хотя прошло всего несколько дней.
Холодные струи дождя хлестали по лицу, но Сара чувствовала сейчас только силу прижавшегося к ней Райфла, его губы и жар собственного тела, который не в силах была остудить гроза. Он гладил пальцами щеку девушки, а рука, обнимавшая ее за плечи, казалась такой надежной и сильной, что Сара откинулась на нее, запрокинув голову.
Два дыхания слились в одно, язык Райфла властно проникал к ней в рот. Сара вся была во власти новых ощущений, она чувствовала слабость в ногах, зато сердце ликовало, билось чаще и чаще, дыхание становилось порывистым.
Рука Райфла двинулась ниже, к шее Сары, поглаживала ее острые ключицы, проникала за ворот платья, заколотого брошью, гладила, ласкала. Сара обняла его за шею, запустила пальцы в его спутанные мокрые волосы. Райфл сел так, что Сара оказалась сверху, прижавшись грудью к его груди. Теперь он целовал ее щеки, лоб, виски. Она чувствовала кожей его горячее, неровное дыхание.
Когда Сара открыла глаза, она увидела перед собой лицо Райфла, омытое от грязи дождем, капли которого сверкали на его коже. Густые темные ресницы обрамляли прекрасные серые глаза цвета грозового неба. Она поцеловала уголки его губ, щеки, подбородок, ощущая языком пробивавшуюся щетину.
Руки Райфла, гладившие Сару, вдруг задрожали, и он снова впился в ее губы страстным поцелуем. Девушкой овладело радостное возбуждение, она быстро вдыхала холодный влажный воздух, а в крови ее бушевал настоящий пожар.
На несколько долгих мгновений, полных неизъяснимого блаженства, Райфл крепко прижался к ней всем телом, но затем вдруг отпрянул, и пелена дождя снова повисла между ними. Из горла Сары невольно вырвался протестующий вскрик, но это лишь заставило Райфла отодвинуться еще дальше. Только руки его продолжали сжимать плечи Сары.
У него снова был вид человека, погруженного в себя, чужого и далекого. Саре захотелось вдруг завыть от отчаяния, сидя посреди грязного поля.
– Нет, – вдруг услышала она шепот Райфла. – Нет, только не здесь.
Унижение и отчаяние наполнили все ее существо. Она быстро отодвинулась от Райфла и вскочила, пытаясь перевести дыхание.
Райфл тоже встал. Усилившийся дождь позволял видеть лишь темные очертания его фигуры, скрывая лицо. Сара провела рукой по глазам, стараясь избавиться от ощущения тяжести нависшего над ней рока.
– Тебе нравится соблазнять сестру убитого тобой ребенка, человек-демон? – с горечью спросила она.
Райфл никак не отреагировал на горькие слова. Сара и сама не знала, для кого произносит их – для него или для себя, желая отомстить себе за проявленную слабость.
– Нет, это не доставило бы мне удовольствия, даже, если бы я и вправду был виновен в том, в чем ты обвиняешь меня, Сара, – тихо сказал он. – Но я не убивал твоего брата.
Ничего не помогало. Сколько ни повторяла себе Сара, что должна ненавидеть этого человека, она никак не могла справиться с нахлынувшим желанием. Она смотрела на него, дрожа от страсти и отчаяния.
– Пойдем в деревню, – ласково произнес человек-демон, и это было хуже всего.
Сара стояла посреди поля под пронизывающими струями дождя, обреченная и преданная даже собственным телом.
– Пойдем, – повторил Райфл, но не решился снова взять ее за руку. – Пожалуйста, – тихо добавил он, видя, что Сара не трогается с места.
Безумие. Она наверняка сходит с ума, если слово, произнесенное тихим голосом, способно заставить так больно сжаться ее сердце, Да, она сходит с ума, и ничто на свете не способно остановить ее безумие.
Подняв юбки, она поспешила по полю рядом с медленно шагавшим Райфлом, ноги ее увязали в липкой жиже, грязь затекала в ботинки, потоки воды обрушивались сверху, но она могла думать только о мужчине, который шел рядом, стараясь не торопиться, чтобы Сара успевала за ним.
Ужасно, все это было просто ужасно.
Когда они дошли до края поля, Сара смогла различить за пеленой дождя темные фигуры людей у края деревни, стоявших под каким-то странным навесом, который держали за четыре угла несколько мужчин. Все смотрели в их сторону. Контуры были размыты, и Сара не могла разглядеть лиц, но что-то в этой группе показалось ей странным. Подойдя ближе, она увидела среди толпы несколько богато одетых женщин в платьях с пышными юбками. А стоявшие вокруг них мужчины были одеты в цвета Леонхарта – красное с черным. Такие же наряды были еще несколько дней назад на солдатах Райфла, но те сменили их на более практичную одежду.
Райфл все так же шел рядом, но Сара чувствовала, что-то изменилось в нем, когда он увидел стоявших впереди людей. Ей даже послышался за шумом дождя тяжелый вздох, вырвавшийся у человека-демона. Сара невольно посмотрела в его сторону. Вид у Райфла был самый что ни нa есть угрюмый, волосы прилипли к голове, струи дождя стекали по щекам.
Итак, новые люди. Новые люди из Леонхарта. Саре вдруг захотелось повернуться и пойти в другую сторону, сделав вид, что она не заметила их. Но Райфл шел прямо к новоприбывшим, и Сара с чувством странной обреченности последовала за ним.
У стоявших впереди людей был слишком величественный вид. Леди в шикарных платьях смотрели на них широко открытыми удивленными глазами. Мужчины стояли неподвижно, но, когда Райфл подошел достаточно близко, все они, включая тех, кто держал навес, почтительно поклонились ему, а дамы присели в глубоком реверансе. Все, кроме одной.
Посреди группы стояла величественная пожилая леди с высокой прической под густой вуалью, унизанными перстнями пальцами и недовольной гримасой на лице.
– Леонхарт. – Дама приветствовала Райфла кивком головы.
– Матушка, – ответил тот, склоняя перед ней голову.
Женщина оценивающе посмотрела на Сару, изучая ее с головы до ног. От макушки до заляпанного грязью рваного подола платья. Недовольная гримаса не исчезала с ее лица.
Сара, стоявшая перед ней в мокром, грязном, облепившем фигуру платье, вдруг с ужасом поняла, что с этого места, где давно уже стояли мать Райфла и ее придворные, им было прекрасно видно все, что происходило на поле. Все что происходило между ней и стоящим рядом мужчине. От этой мысли захотелось провалиться сквозь землю, вместо этого, когда дама посмотрела в лицо Сары, та ответила на ее взгляд, слегка подняв брови, как делала обычно настоятельница, сталкиваясь с проявлениями возмутительного неуважения со стороны какой-нибудь послушницы.
– Думаю, это Сара Рун, – брезгливо произнесла, мать Райфла.
– Ты не ошиблась, – спокойно ответил ей Райфл. – Извини, мама, нам надо обсохнуть и переодеться.
Он взял девушку за руку, и сейчас Сара позволила ему сделать это. Они прошли вместе мимо провожающих их любопытными взглядами придворных из Леонхарта. Краем глаза Сара видела, что мать Райфла продолжает внимательно изучать ее.
Все пропало. Теперь она точно знала, что для нее все пропало.
Нанвин из Леонхарта была не из тех женщин, которые привыкли, чтобы их заставляли ждать.
И, разумеется, Райфл отлично знал это. Ведь он, в конце концов, вырос рядом с этой женщиной. И мог безошибочно определить по внешнему виду, в каком она настроении. Ведь он столько лет видел на ее лице отражение недовольства собственной жизнью, мужем, а потом и сыном.
Нанвин была не какой-нибудь там девкой, не дурно воспитанной дочерью рыбака или крестьянина. Кровь королей и храбрых завоевателей текла в ее жилах, и каждый видел это по ее лицу, не приходилось даже упоминать об этом вслух. Когда Райфл был ребенком, достаточно было одного леденящего душу взгляда матери, чтобы расшалившийся не в меру мальчик немедленно замолкал. Точно так же боялся жены и его отец. О том, что брак их был неудачен, знали все обитатели Леонхарта. Они поженились, потому что так было назначено судьбой, объединяя благородную кровь и земли. Оба знали – отец не раз говорил об этом Райфлу, – что их наследник станет править в этих землях, присоединив к ним в назначенное время Олдрич, и ему предстоит вывести Леонхарт из его печального состояния. Райфл рос, с детства зная о назначенной ему судьбе, и никогда не возникало у него мысли желать другой участи.
Никогда, даже сейчас. Но насколько проще была бы его миссия, если бы ему досталась мать, готовая спокойно сидеть дома, не вставать у него на пути, по крайней мере до конца тысячелетия, который должен вот-вот наступить.:
Нанвин успела занять самый большой дом в деревне, и Райфл надеялся от души, что крестьян, которые жили там; раньше, нет в деревне, потому что Нанвин ничто не смогло бы заставить отказаться от своего выбора.
Дождь почти перестал, когда Леонхарт вышел из хижины, которую занимал сам. Райфл не стал даже прикрывать голову. Он внимательно наблюдал, как отразилось на лагере прибытие новых людей из Леонхарта. Разбиты новые палатки, больше лошадей, которым не хватило места конюшне, паслось по узким улочкам деревни. Больше людей суетилось вокруг, отвешивая поклоны и ловя его взгляд. Райфлу казалось, что он узнает некоторых из них, но, разумеется, не всех. Он так давно не был в Леонхарте, тот стал казаться ему чем-то вроде сказочной страны, жили воспоминания о детстве.
Остановившись возле дома, где расположилась Нанвин, Райфл тяжело вздохнул, представляя, что ожидает его внутри. Что ж, лучше пройти через это сразу.
Изнутри до него донеслась тихая музыка. Казавшаяся, сейчас совершенно неуместной чудесная мелодия. Кто-то пел, аккомпанируя себе на струнном инструменте. Райфл открыл дверь.
Он ни за что не узнал бы в представшей его взору комнате убогого деревенского жилища. Кругом были яркие шелка, удобные стулья и столы, ложе с украшенным перьями изголовьем, парчовые покрывала и обилие меха. Тяжелые сундуки выстроились у дальней стены. Кто-то успел отмыть здесь все и даже застелить коврами глиняный пол. Казалось, даже огонь в очаге в присутствии его матери выглядит более цивилизованным.
Музыка вдруг резко оборвалась.
Нанвин озабоченно взглянула с одного из кресел на вошедшего сына; две женщины, сидевшие по обе стороны от своей госпожи, немедленно встали и поклонились ему. Райфл ошеломленно смотрел на них, пораженный подобными церемониями, от которых давно успел отвыкнуть. Женщины стояли, опустив головы. Одна из них держала в руке лютню.
– Миледи, – почтительно произнес Райфл, отрывая взгляд от этого странного зрелища.
Нанвин протянула сыну руку, тот приблизился и опустился на одно колено, по-прежнему удивляясь про себя тому, какими странными и ненужными кажутся ему привычные когда-то правила этикета.
Нанвин снова пробормотала его имя, как несколько часов назад, встретившись с ним на краю поля. Райфл решил не ходить вокруг да около.
– Зачем вы приехали, матушка? – прямо спросил он. Взгляд его снова упал на двух женщин, стоявших рядом с матерью. Нанвин едва заметно кивнула им головой, и девушки удалились, распространяя тонкий аромат духов и шелестя шелками. Райфл увидел в приоткрытую дверь, что дождь все еще идет. Затем дверь захлопнулась.
– Пожалуйста, садись, сын мой, – хорошо знакомым с детства манерным тоном произнесла Нанвин.
Он сел, выбрав стул поближе к матери, чтобы наблюдать за выражением ее лица.
Она выглядела намного старше, чем он помнил, хотя Райфл не смог бы сказать, что именно изменили прошедшие годы в ее лице. Волосы ее оставались шелковистыми и темными, разве что несколько седых прядок серебрились на висках. Глаза были такими же ясными, взгляд – таким же пронизывающим. Нанвин по-прежнему была красавицей, но что-то изменилось в ее манере держаться. В ней появилась какая-то странная настороженность.
– Я хочу, чтобы вы уехали, матушка, – спокойно сказал Райфл.
Ни один мускул не дрогнул на лице Нанвин. Женщина ничего не ответила.
– Здесь не место для вас, матушка, – продолжал Райфл. – Джошуа Рун – опасный человек. И я не знаю, каким будет его следующий шаг.
– Я знаю о его безумии, – ответила Нанвин. – Ведь это я послала за тобой, Леонхарт.
– Тогда вы должны понять, матушка, почему вам надо уехать отсюда – немедленно, сегодня же. У меня и так хватает забот.
– Да уж. Мы имели удовольствие наблюдать сегодня, в какие заботы ты погружен, сын мой.
Ненадолго же хватило ее сдержанности. Райфл почувствовал в груди какое-то странное жжение и сделал глубокий вдох.
– Соль! – воскликнула Нанвин, качая головой. – Какой великолепный предлог.
– Собирайтесь в путь, – приказал Райфл. – Немедленно. И как можно скорее.
На лице Нанвин появилось обиженное выражение.
– Но, Райфл! – воскликнула она. – Мы ведь только что приехали. Ты знаешь, каким тяжелым был путь сюда – в такую грозу? Ты ведь не будешь настолько жестоким, чтобы отказать родной матери в возможности отдохнуть с дороги.
Райфл откинулся на спинку стула, закатив глаза к потолку. И зачем он вообще тратит время на уговоры! Она нисколько не изменилась. По-прежнему способна заставить его делать все, что угодно, даже не повышая голоса. Надо было просто велеть Абраму отослать их всех прочь. Не стоило даже пытаться…
– Я скучала по тебе, сын мой, – сказала Нанвин. Райфл скептически посмотрел на мать.
– Мы не виделись долгие годы. – Голос ее дрогнул. Райфл встал и отвернулся.
– Здесь небезопасно, – снова сказал он.
– Достаточно безопасно для внучки Джошуа? Райфл стоял неподвижно.
– А она красавица, – не унималась Нанвин.
– Она – моя заложница, – спокойно объяснил Райфл. – И я держу ее поближе к замку ради нашей общей пользы.
– Понимаю. – По голосу матери трудно было понять, как она относится к происходящему.
Дождь глухо барабанил по соломенной крыше, в углах возле крыши начинала протекать вода.
– Она живет с тобой? – все тем же равнодушным голосом поинтересовалась Нанвин.
Райфл резко обернулся к матери:
– Нет. Сара живет одна, и я тоже. Она монашка, мама. Когда все закончится, девушка вернется в свой монастырь.
Нанвин посмотрела на свои тонкие пальцы, сплетенные на коленях.
– Про Сару Рун говорят, будто ее похитил из монастыря сам дьявол. Что она слетела с монастырской стены прямо в объятия Люцифера, чтобы вместе с ним строить козни против нас всех.
На губах Райфла заиграла ироничная улыбка.
– Так и говорят, матушка?
– Да. И еще много всего разного. Про то, что грядет конец света. Что мы должны молиться, вспоминая свои грехи. Очиститься от скверны. И всякое такое. – Нанвин посмотрела на него смеющимися глазами. – Думаю, ничего из этого не имеет к тебе отношения, сын мой. Если, конечно, ты не стал Люцифером.
Райфл пожал в ответ плечами. Нанвин снова посмотрела на свои руки.
– Если ты говоришь правду и Сара Рун– всего лишь твоя заложница, тогда вряд ли прилично оставлять ее без сопровождения.
– Прилично? – Райфла поразили слова матери. – Вы шутите, миледи?
– Разумеется, нет.
– Я и не думал, что вы понимаете, что здесь идет война, матушка, а не просто какие-то дурацкие игры. Сара находится здесь, чтобы помочь мне. И плевать я хотел на приличия.
– И все же… – начала Нанвин, и Райфл распознал в ее интонации начало интриг и коварных планов.
– Нет! – твердо сказал он. – Я не потерплю ничего подобного. Вы ни за что не останетесь здесь, матушка. Мне и так хватает проблем, я не хочу, чтобы к ним прибавилось беспокойство за вашу безопасность. Вы сможете вернуться в Олдрич, когда я установлю господство над этой землей и стану переселять сюда людей из Леонхарта. Этой весной, не раньше.
Нанвин поднесла палец к губам.
– Ты просто не представляешь всех последствий.
– Черта с два. И не вздумайте учить меня, что мне делать, леди Нанвин. Это не Леонхарт, и вы здесь не хозяйка.
– Нет, – подозрительно легко согласилась Нанвин. – Но кто же тогда, сын мой?
На вопрос этот существовал лишь один ответ, и никто не собирался произносить его вслух.
– Такая красавица, – снова принялась за свое Нанвин. – И я слышала, что она обладает полной властью над этим местом. Над людьми. Даже за пределами Олдрича говорят о ее заклинаниях.
– Нет у нее никаких заклинаний.
– Вот как?
– Все это сплетни. Я удивлен, что вы прислушиваетесь к подобным глупостям.
– Я всегда прислушиваюсь, Райфл из Леонхарта, ко всему, что говорят о моем сыне. И особенно к тем речам, которые связывают твое имя с именем внучки Джошуа Руна.
Райфл вдруг застыл, словно пораженный громом, представив себе, какие слухи ходят по округе о нем и Саре, возможно, достигают даже ушей Джошуа. Ему как-то не приходило в голову задуматься об этом. Нанвин внимательно наблюдала за сыном.
– Так это правда, Леонхарт? Что эта… монашка… околдовала тебя одним из своих заклинаний.
– Не говорите глупостей, миледи! – взорвался Райфл.
– Льщу себя надеждой, сын мой, что я-то уж никогда не была глупой.
Жжение в груди становилось все сильнее. Райфл нашел глазами стекавшую с потолка струйку воды и стал внимательно смотреть на нее, стараясь успокоиться.
– Было бы настоящей трагедией, – заговорила Нанвин, – потерять Олдрич после стольких лет ожидания из-за простой монашки и ее невинных хитростей. Какая потеря для всех нас.
Жжение становилось невыносимым.
– Черт побери! Я не собираюсь терять Олдрич! Вы даже не представляете себе, что происходит здесь на самом деле.
– Нет, конечно, нет. И как я могу представлять себе это, если мой сын не считает нужным снабдить меня необходимой информацией, рассказать о своих планах. О своей жизни… вообще рассказать хоть о чем-нибудь.
Райфл понимал, что должен немедленно встать и уйти. Не должен слушать все эти глупости, терпеть эту адскую муку. Но ноги отказывались повиноваться ему.
– Прошло столько лет, – продолжала издеваться над ним Нанвин. – Храбрый Леонхарт сражался вдали от родной земли, в чужих войнах. Ты хоть раз вспоминал обо мне, Райфл, за все эти годы?
Райфл в отчаянии взмахнул в воздухе рукой.
– Как вы можете спрашивать меня об этом, матушка? Я, по-вашему, уехал потому, что мне так захотелось?
– Да, – кивнула головой Нанвин.
– Я уехал ради вас. Чтобы дать вам все то, чего вы требовали. – Он обвел рукой шикарно обставленную комнату. – Посмотрите на все, что вас окружает, леди Нанвин. Откуда, по-вашему, все это взялось? Может, эльфы принесли это вам на своих крыльях?
И тут случилось, наконец, то, чего он боялся больше всего, – глаза Нанвин наполнились слезами, лицо сморщилось. О, она знала силу своих слез, знала, как они действуют на него.
– Мы закончили с этим. – Райфл встал и направился к двери. – Я настаиваю, чтобы вы отправились домой, матушка. Собирайте своих людей и возвращайтесь в Леонхарт. Я призову вас сюда, когда придет время.
– Но как же плененная тобой девушка? – Непролившиеся слезы все еще блестели в глазах Нанвин, но женщина явно решила не тратить их зря.
– А что с ней?
– Я хочу с ней поговорить.
– С какой целью?
– Она выглядит такой одинокой. – Теперь Нанвин печально улыбнулась. – Я хорошо знаю, каково это.
Райфл почувствовал, как внутри его словно лопнула натянутая струна.
– Хорошо! Замечательно! Давайте, поселите ее рядом с собой, охраняйте от меня, если вам так хочется. Или меня от нее. Оденьте ее в шелка, обвесьте драгоценностями, если это доставит вам удовольствие. Мне все равно.
– Но, Райфл, если я чем-то разозлила тебя…
– Разозлила? – Райфл просто не верил своим ушам. Да вы представляете хоть на секунду, в каком аду я жил леди Нанвин? В замке на горе заперся сумасшедший старик, который делает все, чтобы погубить свои земли, лишь бы они не достались мне. Вокруг меня люди, которые уверены в том, что через несколько недель весь мир сгорит в адском огне, или небеса упадут на землю, или еще что-нибудь в этом роде. И вот есть женщина, благодаря которой удается хоть как-то держать все это под контролем. Уж не знаю, что помогает ей делать это – колдовство или просто ум и мужество. Но тут появляетесь вы со своими духами и драгоценностями и желаете изображать королеву. Отлично! Только, ради бога, оставьте меня в покое!
Нанвин вдруг стала какой-то маленькой и жалкой.
Все, что случилось с ней за ее короткую жизнь, вдруг встало на свои места – от смерти Морвены и ссылки в монастырь до этого поля, которое, когда они закончат работу, приведет ее к морю. Она, наконец, увидит его, увидит море в последний раз. Это последнее, что осталось ей сделать в се земной жизни. Увидеть море, чтобы замкнуть круг ее воспоминаний, перед тем как умереть.
Там ждал ее покой, тихое пение русалок, и призрак умершей матери.
Первая капля дождя упала на землю. Сара подняла глаза и огляделась. Горизонт затянула мутная фиолетовая пелена. Гроза надвигалась прямо на них. Еще одна капля упала ей на щеку. Другая – на плечо.
Мужчины и женщины, работающие вокруг, тоже поднимали головы, поглядывая на тучи.
Райфл громко выкрикивал приказы, призывая всех бежать вместе с мешками к фургону. Люди повиновались, дождь становился все сильнее. Наклонившись, Сара продолжала складывать землю в мешок. Спина ее была вся мокрой от дождя.
Земля становилась черной и тяжелой, прилипала к лопате, но от этого ее становилось только легче подцеплять и сбрасывать в мешок. Сара медленно двигалась по полю, часто моргая, чтобы дождь не заливал глаза. Дождь казался ей ледяным.
Руку ее вдруг накрыла другая рука, такая же мокрая и грязная, но огромная и теплая. Сара чувствовала, словно сквозь сон, как у нее берут лопату. Она резко выпрямилась и тут же почувствовала, как заныло затекшее тело.
Райфл смотрел на нее сверху вниз. Он успел промокнуть до нитки, и Сара плохо видела его лицо сквозь пелену дождя.
– Хватит, – сказал он. – Все закончилось. Девушка огляделась вокруг. Не может быть – они ведь так и не добрались до конца поля. Кругом не было ни души. Все крестьяне, наверное, уже успели добежать до деревни. Уехала даже груженная соленой землей повозка.
– Море, – тихо произнесла Сара. – Мы должны отвезти землю к морю. Пока не поздно.
– Да, – согласно кивнул Райфл. – Наша повозка едет к морю, так же как телеги, которые везут землю других полей. Калум покажет им дорогу к морю.
– О нет! – воскликнула Сара. – Я тоже должна туда поехать!
Райфл задумчиво посмотрел на девушку, крепче сжимая ее руку.
– Нет, только не ты, – сказал он. – Тебе надо скорее добежать до хижины и обсохнуть у огня.
Сара вырвала руку. И Райфл не стал ее удерживать, Дождь лил все сильнее, одежда девушки промокла, юбка облепила ноги.
– Мне надо идти, – снова попыталась протестовать Сара. – Я… я нужна там, чтобы показать этим людям остролист.
– Калум сказал, что знает, о каком растении ты говорила. Если останется время, он поищет его.
– Нет! Я должна им помочь! – настаивала Сара. – Это надо сделать как можно скорее – собрать корни и семена, пока их не смыло дождем.
– Позже, – спокойно произнес Райфл.
– Идиот! – гневно воскликнула Сара. – Ты сам не понимаешь, что делаешь. Это не может ждать!
– Я прекрасно знаю, что делаю, Сара, – уверенно произнес Райфл, снова беря ее за руку. – И мы оба знаем, что ты подчинишься мне.
Сара ударила его свободной рукой, вложив в этот удар всю свою ярость и отчаяние. Но Райфл даже не поморщился, зато она больно ушибла костяшки пальцев. Это привело ее в еще большее бешенство, Сара снова ударила его, затем еще и еще, но Райфл стоял абсолютно спокойный и невозмутимый и даже не пытался защищаться.
– Дурак! – кричала Сара, стараясь перекричать дождь. – Безмозглый дурак. Демон! – От каждого нового удара рука ее болела все больше. Наконец ей удалось, вложив в очередной удар всю свою силу, ударить Райфла так, что тот отступил на несколько шагов. Но торжество ее длилось недолго, от собственного удара Сара потеряла равновесие, земля ушла у нее из-под ног, и она опрокинулась в жидкую грязь. Райфл продолжал сжимать ее руку, и только благодаря этому Сара не ткнулась в черную жижу лицом.
– Сара!
Райфл склонился над ней, помогая подняться, но девушка продолжала сопротивляться, плача и пытаясь вырвать руку, которую Райфл де собирался отпускать.
– Сара! – Пытаясь утешить девушку, Райфл обнял ее за плечи, стараясь не обращать внимания на ее отчаянное противление.
– Я должна… идти… – задыхаясь, выкрикивала Сара, размазывая по лицу слезы и грязь.
– Вставай, вставай же. – Райфл осторожно, но настойчиво тянул ее вверх.
– Отпусти меня.
– Нет, – мягко, почти ласково произнес Райфл. Он отбросил попытки ее поднять. Вместо этого он склонился к ней, стараясь своим телом прикрыть от дождя.
Сара подняла голову, глаза их встретились, лицо его было в нескольких дюймах от ее лица.
– Я должна идти, – как-то слишком беспомощно произнесла Сара. – Ты не понимаешь. Я должна увидеть море, пока еще не слишком поздно.
Райфл снова покачал головой, не собираясь сдаваться. Но вдруг, под струями дождя, на этом превратившемся в грязное месиво поле, Сара увидела в его глазах то, чего никогда не ожидала увидеть: сочувствие.
Она отвернулась, но тут же почувствовала на щеке прикосновение горячей ладони. Райфл повернул лицо Сары к себе. Глаза их снова встретились.
– Потом, Сара. Мы обязательно пойдем к морю. Но позже. Я обещаю тебе.
И он снова поцеловал ее в губы, как тогда, в первый раз. Саре казалось, что это было давным-давно, хотя прошло всего несколько дней.
Холодные струи дождя хлестали по лицу, но Сара чувствовала сейчас только силу прижавшегося к ней Райфла, его губы и жар собственного тела, который не в силах была остудить гроза. Он гладил пальцами щеку девушки, а рука, обнимавшая ее за плечи, казалась такой надежной и сильной, что Сара откинулась на нее, запрокинув голову.
Два дыхания слились в одно, язык Райфла властно проникал к ней в рот. Сара вся была во власти новых ощущений, она чувствовала слабость в ногах, зато сердце ликовало, билось чаще и чаще, дыхание становилось порывистым.
Рука Райфла двинулась ниже, к шее Сары, поглаживала ее острые ключицы, проникала за ворот платья, заколотого брошью, гладила, ласкала. Сара обняла его за шею, запустила пальцы в его спутанные мокрые волосы. Райфл сел так, что Сара оказалась сверху, прижавшись грудью к его груди. Теперь он целовал ее щеки, лоб, виски. Она чувствовала кожей его горячее, неровное дыхание.
Когда Сара открыла глаза, она увидела перед собой лицо Райфла, омытое от грязи дождем, капли которого сверкали на его коже. Густые темные ресницы обрамляли прекрасные серые глаза цвета грозового неба. Она поцеловала уголки его губ, щеки, подбородок, ощущая языком пробивавшуюся щетину.
Руки Райфла, гладившие Сару, вдруг задрожали, и он снова впился в ее губы страстным поцелуем. Девушкой овладело радостное возбуждение, она быстро вдыхала холодный влажный воздух, а в крови ее бушевал настоящий пожар.
На несколько долгих мгновений, полных неизъяснимого блаженства, Райфл крепко прижался к ней всем телом, но затем вдруг отпрянул, и пелена дождя снова повисла между ними. Из горла Сары невольно вырвался протестующий вскрик, но это лишь заставило Райфла отодвинуться еще дальше. Только руки его продолжали сжимать плечи Сары.
У него снова был вид человека, погруженного в себя, чужого и далекого. Саре захотелось вдруг завыть от отчаяния, сидя посреди грязного поля.
– Нет, – вдруг услышала она шепот Райфла. – Нет, только не здесь.
Унижение и отчаяние наполнили все ее существо. Она быстро отодвинулась от Райфла и вскочила, пытаясь перевести дыхание.
Райфл тоже встал. Усилившийся дождь позволял видеть лишь темные очертания его фигуры, скрывая лицо. Сара провела рукой по глазам, стараясь избавиться от ощущения тяжести нависшего над ней рока.
– Тебе нравится соблазнять сестру убитого тобой ребенка, человек-демон? – с горечью спросила она.
Райфл никак не отреагировал на горькие слова. Сара и сама не знала, для кого произносит их – для него или для себя, желая отомстить себе за проявленную слабость.
– Нет, это не доставило бы мне удовольствия, даже, если бы я и вправду был виновен в том, в чем ты обвиняешь меня, Сара, – тихо сказал он. – Но я не убивал твоего брата.
Ничего не помогало. Сколько ни повторяла себе Сара, что должна ненавидеть этого человека, она никак не могла справиться с нахлынувшим желанием. Она смотрела на него, дрожа от страсти и отчаяния.
– Пойдем в деревню, – ласково произнес человек-демон, и это было хуже всего.
Сара стояла посреди поля под пронизывающими струями дождя, обреченная и преданная даже собственным телом.
– Пойдем, – повторил Райфл, но не решился снова взять ее за руку. – Пожалуйста, – тихо добавил он, видя, что Сара не трогается с места.
Безумие. Она наверняка сходит с ума, если слово, произнесенное тихим голосом, способно заставить так больно сжаться ее сердце, Да, она сходит с ума, и ничто на свете не способно остановить ее безумие.
Подняв юбки, она поспешила по полю рядом с медленно шагавшим Райфлом, ноги ее увязали в липкой жиже, грязь затекала в ботинки, потоки воды обрушивались сверху, но она могла думать только о мужчине, который шел рядом, стараясь не торопиться, чтобы Сара успевала за ним.
Ужасно, все это было просто ужасно.
Когда они дошли до края поля, Сара смогла различить за пеленой дождя темные фигуры людей у края деревни, стоявших под каким-то странным навесом, который держали за четыре угла несколько мужчин. Все смотрели в их сторону. Контуры были размыты, и Сара не могла разглядеть лиц, но что-то в этой группе показалось ей странным. Подойдя ближе, она увидела среди толпы несколько богато одетых женщин в платьях с пышными юбками. А стоявшие вокруг них мужчины были одеты в цвета Леонхарта – красное с черным. Такие же наряды были еще несколько дней назад на солдатах Райфла, но те сменили их на более практичную одежду.
Райфл все так же шел рядом, но Сара чувствовала, что-то изменилось в нем, когда он увидел стоявших впереди людей. Ей даже послышался за шумом дождя тяжелый вздох, вырвавшийся у человека-демона. Сара невольно посмотрела в его сторону. Вид у Райфла был самый что ни нa есть угрюмый, волосы прилипли к голове, струи дождя стекали по щекам.
Итак, новые люди. Новые люди из Леонхарта. Саре вдруг захотелось повернуться и пойти в другую сторону, сделав вид, что она не заметила их. Но Райфл шел прямо к новоприбывшим, и Сара с чувством странной обреченности последовала за ним.
У стоявших впереди людей был слишком величественный вид. Леди в шикарных платьях смотрели на них широко открытыми удивленными глазами. Мужчины стояли неподвижно, но, когда Райфл подошел достаточно близко, все они, включая тех, кто держал навес, почтительно поклонились ему, а дамы присели в глубоком реверансе. Все, кроме одной.
Посреди группы стояла величественная пожилая леди с высокой прической под густой вуалью, унизанными перстнями пальцами и недовольной гримасой на лице.
– Леонхарт. – Дама приветствовала Райфла кивком головы.
– Матушка, – ответил тот, склоняя перед ней голову.
Женщина оценивающе посмотрела на Сару, изучая ее с головы до ног. От макушки до заляпанного грязью рваного подола платья. Недовольная гримаса не исчезала с ее лица.
Сара, стоявшая перед ней в мокром, грязном, облепившем фигуру платье, вдруг с ужасом поняла, что с этого места, где давно уже стояли мать Райфла и ее придворные, им было прекрасно видно все, что происходило на поле. Все что происходило между ней и стоящим рядом мужчине. От этой мысли захотелось провалиться сквозь землю, вместо этого, когда дама посмотрела в лицо Сары, та ответила на ее взгляд, слегка подняв брови, как делала обычно настоятельница, сталкиваясь с проявлениями возмутительного неуважения со стороны какой-нибудь послушницы.
– Думаю, это Сара Рун, – брезгливо произнесла, мать Райфла.
– Ты не ошиблась, – спокойно ответил ей Райфл. – Извини, мама, нам надо обсохнуть и переодеться.
Он взял девушку за руку, и сейчас Сара позволила ему сделать это. Они прошли вместе мимо провожающих их любопытными взглядами придворных из Леонхарта. Краем глаза Сара видела, что мать Райфла продолжает внимательно изучать ее.
Все пропало. Теперь она точно знала, что для нее все пропало.
Нанвин из Леонхарта была не из тех женщин, которые привыкли, чтобы их заставляли ждать.
И, разумеется, Райфл отлично знал это. Ведь он, в конце концов, вырос рядом с этой женщиной. И мог безошибочно определить по внешнему виду, в каком она настроении. Ведь он столько лет видел на ее лице отражение недовольства собственной жизнью, мужем, а потом и сыном.
Нанвин была не какой-нибудь там девкой, не дурно воспитанной дочерью рыбака или крестьянина. Кровь королей и храбрых завоевателей текла в ее жилах, и каждый видел это по ее лицу, не приходилось даже упоминать об этом вслух. Когда Райфл был ребенком, достаточно было одного леденящего душу взгляда матери, чтобы расшалившийся не в меру мальчик немедленно замолкал. Точно так же боялся жены и его отец. О том, что брак их был неудачен, знали все обитатели Леонхарта. Они поженились, потому что так было назначено судьбой, объединяя благородную кровь и земли. Оба знали – отец не раз говорил об этом Райфлу, – что их наследник станет править в этих землях, присоединив к ним в назначенное время Олдрич, и ему предстоит вывести Леонхарт из его печального состояния. Райфл рос, с детства зная о назначенной ему судьбе, и никогда не возникало у него мысли желать другой участи.
Никогда, даже сейчас. Но насколько проще была бы его миссия, если бы ему досталась мать, готовая спокойно сидеть дома, не вставать у него на пути, по крайней мере до конца тысячелетия, который должен вот-вот наступить.:
Нанвин успела занять самый большой дом в деревне, и Райфл надеялся от души, что крестьян, которые жили там; раньше, нет в деревне, потому что Нанвин ничто не смогло бы заставить отказаться от своего выбора.
Дождь почти перестал, когда Леонхарт вышел из хижины, которую занимал сам. Райфл не стал даже прикрывать голову. Он внимательно наблюдал, как отразилось на лагере прибытие новых людей из Леонхарта. Разбиты новые палатки, больше лошадей, которым не хватило места конюшне, паслось по узким улочкам деревни. Больше людей суетилось вокруг, отвешивая поклоны и ловя его взгляд. Райфлу казалось, что он узнает некоторых из них, но, разумеется, не всех. Он так давно не был в Леонхарте, тот стал казаться ему чем-то вроде сказочной страны, жили воспоминания о детстве.
Остановившись возле дома, где расположилась Нанвин, Райфл тяжело вздохнул, представляя, что ожидает его внутри. Что ж, лучше пройти через это сразу.
Изнутри до него донеслась тихая музыка. Казавшаяся, сейчас совершенно неуместной чудесная мелодия. Кто-то пел, аккомпанируя себе на струнном инструменте. Райфл открыл дверь.
Он ни за что не узнал бы в представшей его взору комнате убогого деревенского жилища. Кругом были яркие шелка, удобные стулья и столы, ложе с украшенным перьями изголовьем, парчовые покрывала и обилие меха. Тяжелые сундуки выстроились у дальней стены. Кто-то успел отмыть здесь все и даже застелить коврами глиняный пол. Казалось, даже огонь в очаге в присутствии его матери выглядит более цивилизованным.
Музыка вдруг резко оборвалась.
Нанвин озабоченно взглянула с одного из кресел на вошедшего сына; две женщины, сидевшие по обе стороны от своей госпожи, немедленно встали и поклонились ему. Райфл ошеломленно смотрел на них, пораженный подобными церемониями, от которых давно успел отвыкнуть. Женщины стояли, опустив головы. Одна из них держала в руке лютню.
– Миледи, – почтительно произнес Райфл, отрывая взгляд от этого странного зрелища.
Нанвин протянула сыну руку, тот приблизился и опустился на одно колено, по-прежнему удивляясь про себя тому, какими странными и ненужными кажутся ему привычные когда-то правила этикета.
Нанвин снова пробормотала его имя, как несколько часов назад, встретившись с ним на краю поля. Райфл решил не ходить вокруг да около.
– Зачем вы приехали, матушка? – прямо спросил он. Взгляд его снова упал на двух женщин, стоявших рядом с матерью. Нанвин едва заметно кивнула им головой, и девушки удалились, распространяя тонкий аромат духов и шелестя шелками. Райфл увидел в приоткрытую дверь, что дождь все еще идет. Затем дверь захлопнулась.
– Пожалуйста, садись, сын мой, – хорошо знакомым с детства манерным тоном произнесла Нанвин.
Он сел, выбрав стул поближе к матери, чтобы наблюдать за выражением ее лица.
Она выглядела намного старше, чем он помнил, хотя Райфл не смог бы сказать, что именно изменили прошедшие годы в ее лице. Волосы ее оставались шелковистыми и темными, разве что несколько седых прядок серебрились на висках. Глаза были такими же ясными, взгляд – таким же пронизывающим. Нанвин по-прежнему была красавицей, но что-то изменилось в ее манере держаться. В ней появилась какая-то странная настороженность.
– Я хочу, чтобы вы уехали, матушка, – спокойно сказал Райфл.
Ни один мускул не дрогнул на лице Нанвин. Женщина ничего не ответила.
– Здесь не место для вас, матушка, – продолжал Райфл. – Джошуа Рун – опасный человек. И я не знаю, каким будет его следующий шаг.
– Я знаю о его безумии, – ответила Нанвин. – Ведь это я послала за тобой, Леонхарт.
– Тогда вы должны понять, матушка, почему вам надо уехать отсюда – немедленно, сегодня же. У меня и так хватает забот.
– Да уж. Мы имели удовольствие наблюдать сегодня, в какие заботы ты погружен, сын мой.
Ненадолго же хватило ее сдержанности. Райфл почувствовал в груди какое-то странное жжение и сделал глубокий вдох.
– Соль! – воскликнула Нанвин, качая головой. – Какой великолепный предлог.
– Собирайтесь в путь, – приказал Райфл. – Немедленно. И как можно скорее.
На лице Нанвин появилось обиженное выражение.
– Но, Райфл! – воскликнула она. – Мы ведь только что приехали. Ты знаешь, каким тяжелым был путь сюда – в такую грозу? Ты ведь не будешь настолько жестоким, чтобы отказать родной матери в возможности отдохнуть с дороги.
Райфл откинулся на спинку стула, закатив глаза к потолку. И зачем он вообще тратит время на уговоры! Она нисколько не изменилась. По-прежнему способна заставить его делать все, что угодно, даже не повышая голоса. Надо было просто велеть Абраму отослать их всех прочь. Не стоило даже пытаться…
– Я скучала по тебе, сын мой, – сказала Нанвин. Райфл скептически посмотрел на мать.
– Мы не виделись долгие годы. – Голос ее дрогнул. Райфл встал и отвернулся.
– Здесь небезопасно, – снова сказал он.
– Достаточно безопасно для внучки Джошуа? Райфл стоял неподвижно.
– А она красавица, – не унималась Нанвин.
– Она – моя заложница, – спокойно объяснил Райфл. – И я держу ее поближе к замку ради нашей общей пользы.
– Понимаю. – По голосу матери трудно было понять, как она относится к происходящему.
Дождь глухо барабанил по соломенной крыше, в углах возле крыши начинала протекать вода.
– Она живет с тобой? – все тем же равнодушным голосом поинтересовалась Нанвин.
Райфл резко обернулся к матери:
– Нет. Сара живет одна, и я тоже. Она монашка, мама. Когда все закончится, девушка вернется в свой монастырь.
Нанвин посмотрела на свои тонкие пальцы, сплетенные на коленях.
– Про Сару Рун говорят, будто ее похитил из монастыря сам дьявол. Что она слетела с монастырской стены прямо в объятия Люцифера, чтобы вместе с ним строить козни против нас всех.
На губах Райфла заиграла ироничная улыбка.
– Так и говорят, матушка?
– Да. И еще много всего разного. Про то, что грядет конец света. Что мы должны молиться, вспоминая свои грехи. Очиститься от скверны. И всякое такое. – Нанвин посмотрела на него смеющимися глазами. – Думаю, ничего из этого не имеет к тебе отношения, сын мой. Если, конечно, ты не стал Люцифером.
Райфл пожал в ответ плечами. Нанвин снова посмотрела на свои руки.
– Если ты говоришь правду и Сара Рун– всего лишь твоя заложница, тогда вряд ли прилично оставлять ее без сопровождения.
– Прилично? – Райфла поразили слова матери. – Вы шутите, миледи?
– Разумеется, нет.
– Я и не думал, что вы понимаете, что здесь идет война, матушка, а не просто какие-то дурацкие игры. Сара находится здесь, чтобы помочь мне. И плевать я хотел на приличия.
– И все же… – начала Нанвин, и Райфл распознал в ее интонации начало интриг и коварных планов.
– Нет! – твердо сказал он. – Я не потерплю ничего подобного. Вы ни за что не останетесь здесь, матушка. Мне и так хватает проблем, я не хочу, чтобы к ним прибавилось беспокойство за вашу безопасность. Вы сможете вернуться в Олдрич, когда я установлю господство над этой землей и стану переселять сюда людей из Леонхарта. Этой весной, не раньше.
Нанвин поднесла палец к губам.
– Ты просто не представляешь всех последствий.
– Черта с два. И не вздумайте учить меня, что мне делать, леди Нанвин. Это не Леонхарт, и вы здесь не хозяйка.
– Нет, – подозрительно легко согласилась Нанвин. – Но кто же тогда, сын мой?
На вопрос этот существовал лишь один ответ, и никто не собирался произносить его вслух.
– Такая красавица, – снова принялась за свое Нанвин. – И я слышала, что она обладает полной властью над этим местом. Над людьми. Даже за пределами Олдрича говорят о ее заклинаниях.
– Нет у нее никаких заклинаний.
– Вот как?
– Все это сплетни. Я удивлен, что вы прислушиваетесь к подобным глупостям.
– Я всегда прислушиваюсь, Райфл из Леонхарта, ко всему, что говорят о моем сыне. И особенно к тем речам, которые связывают твое имя с именем внучки Джошуа Руна.
Райфл вдруг застыл, словно пораженный громом, представив себе, какие слухи ходят по округе о нем и Саре, возможно, достигают даже ушей Джошуа. Ему как-то не приходило в голову задуматься об этом. Нанвин внимательно наблюдала за сыном.
– Так это правда, Леонхарт? Что эта… монашка… околдовала тебя одним из своих заклинаний.
– Не говорите глупостей, миледи! – взорвался Райфл.
– Льщу себя надеждой, сын мой, что я-то уж никогда не была глупой.
Жжение в груди становилось все сильнее. Райфл нашел глазами стекавшую с потолка струйку воды и стал внимательно смотреть на нее, стараясь успокоиться.
– Было бы настоящей трагедией, – заговорила Нанвин, – потерять Олдрич после стольких лет ожидания из-за простой монашки и ее невинных хитростей. Какая потеря для всех нас.
Жжение становилось невыносимым.
– Черт побери! Я не собираюсь терять Олдрич! Вы даже не представляете себе, что происходит здесь на самом деле.
– Нет, конечно, нет. И как я могу представлять себе это, если мой сын не считает нужным снабдить меня необходимой информацией, рассказать о своих планах. О своей жизни… вообще рассказать хоть о чем-нибудь.
Райфл понимал, что должен немедленно встать и уйти. Не должен слушать все эти глупости, терпеть эту адскую муку. Но ноги отказывались повиноваться ему.
– Прошло столько лет, – продолжала издеваться над ним Нанвин. – Храбрый Леонхарт сражался вдали от родной земли, в чужих войнах. Ты хоть раз вспоминал обо мне, Райфл, за все эти годы?
Райфл в отчаянии взмахнул в воздухе рукой.
– Как вы можете спрашивать меня об этом, матушка? Я, по-вашему, уехал потому, что мне так захотелось?
– Да, – кивнула головой Нанвин.
– Я уехал ради вас. Чтобы дать вам все то, чего вы требовали. – Он обвел рукой шикарно обставленную комнату. – Посмотрите на все, что вас окружает, леди Нанвин. Откуда, по-вашему, все это взялось? Может, эльфы принесли это вам на своих крыльях?
И тут случилось, наконец, то, чего он боялся больше всего, – глаза Нанвин наполнились слезами, лицо сморщилось. О, она знала силу своих слез, знала, как они действуют на него.
– Мы закончили с этим. – Райфл встал и направился к двери. – Я настаиваю, чтобы вы отправились домой, матушка. Собирайте своих людей и возвращайтесь в Леонхарт. Я призову вас сюда, когда придет время.
– Но как же плененная тобой девушка? – Непролившиеся слезы все еще блестели в глазах Нанвин, но женщина явно решила не тратить их зря.
– А что с ней?
– Я хочу с ней поговорить.
– С какой целью?
– Она выглядит такой одинокой. – Теперь Нанвин печально улыбнулась. – Я хорошо знаю, каково это.
Райфл почувствовал, как внутри его словно лопнула натянутая струна.
– Хорошо! Замечательно! Давайте, поселите ее рядом с собой, охраняйте от меня, если вам так хочется. Или меня от нее. Оденьте ее в шелка, обвесьте драгоценностями, если это доставит вам удовольствие. Мне все равно.
– Но, Райфл, если я чем-то разозлила тебя…
– Разозлила? – Райфл просто не верил своим ушам. Да вы представляете хоть на секунду, в каком аду я жил леди Нанвин? В замке на горе заперся сумасшедший старик, который делает все, чтобы погубить свои земли, лишь бы они не достались мне. Вокруг меня люди, которые уверены в том, что через несколько недель весь мир сгорит в адском огне, или небеса упадут на землю, или еще что-нибудь в этом роде. И вот есть женщина, благодаря которой удается хоть как-то держать все это под контролем. Уж не знаю, что помогает ей делать это – колдовство или просто ум и мужество. Но тут появляетесь вы со своими духами и драгоценностями и желаете изображать королеву. Отлично! Только, ради бога, оставьте меня в покое!
Нанвин вдруг стала какой-то маленькой и жалкой.