— Что же вы прекратили петь?
Насколько я понял, это обычное занятие для наших крепостных в часы досуга, — ожесточенно бросил ей Владимир.
— Иван Иванович разрешил мне… — Анна поднялась уйти.
— Стоять! — зарычал Владимир. — Разве я сказал, что ты свободна? У меня для вас есть поручение, сударыня.
И я надеюсь, не должен напоминать, что вы обязаны выполнять мои поручения. Все мои поручения!
— Конечно, что прикажете, — Анна поклонилась ему.
Владимир заметил, как аккуратно и со вкусом сделана ее прическа — волосок к волоску и такие прелестные завитки на висках!.. И от этого его раздражение усилились сверх всякой меры.
— Мои сапоги отвратительно вычищены, — грубо сказал он. — Идите и надрайте их! Так, чтобы я мог видеть в них свое собственное отражение.
— Это все?
— Нет, — не унимался Владимир. — После сбегайте в лавку Мойшеса за бутылкой шампанского.
— Я могу идти, мой господин? — Анна не поднимала глаз, и все ее существо выражало лишь одно — безропотность и покорность.
— Извольте, — издевательски проронил Владимир сквозь зубы, глядя, как Анна медленно складывает ноты на крышке рояля и выходит из залы'.
Владимир самодовольно улыбнулся и подошел к столику, на котором лежало оставленное отцом письмо от Оболенского. Он едва удержался от желания разорвать этот листок — свидетельство неминуемого позора его семьи. В этот момент вернулся барон, и в руках отца Владимир увидел прямоугольный футляр — в таких обычно хранят украшения. Глаза Владимира недобро блеснули.
Барон с недоумением огляделся по сторонам.
— Владимир! Ты дома? А где Анна?
Она же только что была здесь.
— Я отправил ее по делам, — Владимир цинично засмеялся.
— Что еще за дела? — вздрогнул барон.
— Я приказал ей купить мне шампанского. Хочу банкетировать несколько приятных событий, которыми был отмечен прошедший день.
— Послушай, неужели нельзя было послать за вином кого-нибудь из слуг, — в голосе отца Владимиру почудилась нервность, но он пропустил эти признаки мимо ушей. Он упивался своей победой над Анной.
— А она и есть служанка!
— Не в этом доме. Скажи, чтобы за ней послали, пусть вернется. Она должна готовиться к сегодняшнему вечеру.
— Скажите, отец, зачем вам это нужно? — Владимир посмотрел на отца прямо, в упор.
— У Анны — редкий талант, — барон не отвел взгляда и не смягчил тона. — Такой дар нужно развивать.
— Так пусть поет себе в крепостном театре, чтобы услаждать слух хозяев!
На балу ей совершенно не место, и вам не следовало привозить ее в Петербург, отец! — голос Владимира зазвенел от негодования.
— Как ты смеешь судить мои поступки! — прикрикнул на него барон и добавил не терпящим возражения тоном:
— Мне очень жаль, Владимир, что ты все понимаешь превратно. А посему прошу тебя сейчас же оставить меня!..
И проследи, чтобы Анна немедленно вернулась. Я буду ждать ее здесь, сейчас!
Владимир опустил глаза, отрешенно кивнул и вышел из залы. Дав распоряжение одному из слуг найти Анну, он бросился к себе и запер комнату на ключ. Оставшись один, Владимир рухнул на постель, как был — в одежде, и зарычал с неистовой, но невероятным усилием воли подавленной злобой. Будь ты проклята, актерка, девка! Не-на-вижу!..
Когда Анна снова вошла в гостиную, барон стоял у окна, выглядывая кого-то во дворе. Заслышав легкие шаги, Иван Иванович обернулся с улыбкой ласковой и немного виноватой. Барон чувствовал неловкость за самоуправство Владимира, но развивать эту тему не стал. В глазах Анны он уловил мольбу о снисхождении, и ее благородство, как всегда, поразило и укротило его. Барон вздохнул и знаком подозвал Анну к себе.
— Аннушка, вот взгляни, одна вещица, — барон подал Анне черный футляр, который держал в руках. — Она непременно принесет тебе удачу сегодня вечером.
— Какое красивое!
Анна растерялась — на бархате переливалось алмазами дивной красоты колье с особым орнаментом переплетения в рисунке золотой оправы.
— Я хочу, чтобы ты надела его на сегодняшнее выступление, — ласково сказал Корф-старший, вынимая колье из футляра и надевая его Анне на шею.
— Оно же стоит целое состояние!
Мне, право, неловко, — прошептала Анна.
Она хотела еще что-то возразить, но взгляд ее случайно упал за окно. Там, во дворе особняка Корфа, выходил из коляски стройный молодой офицер — тот самый, что встретился ей утром, когда она поднимала с мостовой упавшую у проходящей дамы розу. Он очень понравился Анне — смелый, решительный и вместе с тем, такой обходительный и романтичный…
Барон уловил ее взгляд и улыбнулся.
— А ты не знакома с Михаилом Репниным? Он большой друг Владимира.
— Я не знакома ни с кем из друзей Владимира, — потупившись, сказала Анна.
— Миша из очень уважаемой семьи.
Вы бы подружились…
— Расскажите мне лучше про ожерелье, — мягко прервала барона Анна — ей было неловко, что барон заметил ее интерес к незнакомому молодому человеку.
Она никогда ничего подобного себе не позволяла и смутилась от своего откровенного интереса к Репнину. Барон понимающе кивнул.
— Когда-то это украшение носила одна прекрасная женщина. Она была бы рада видеть его на тебе.
А Репнин, ничего не подозревавший обо всех этих событиях в доме друга, быстро прошел в комнату Владимира.
Молодой Корф уже оттаял от недавней сцены с отцом и Анной. Он был готов к поездке на бал, когда Репнин постучал в дверь его комнаты. Увидев друга, Владимир довольно кивнул ему и, взяв в руки перчатки и маску, направился к выходу, но Михаил жестом остановил его.
— Мне придется отказаться от наших планов на вечер, — Михаил виновато развел руками. — Дела! Жаль, что не смогу увидеть твою новую даму сердца.
— Служба взяла в оборот? — с деланной игривостью спросил разочарованный Владимир, бросая перчатки и маску на столик у двери. — Что ж, рассказывай, как прошел первый день у наследника.
— Слушай, — Репнин заговорщицки понизил голос, — я раскрываю государственную тайну — сразу попал меж двух огней. Император требует, чтобы я следил за наследником, которому запрещено встречаться с его возлюбленной. А цесаревич, похоже, любит ее по-настоящему.
— И ты не можешь решить, что правильнее сделать? — надменно рассмеялся Владимир — ему даже понравилось, что путь Репнина в его должности не усеян цветами.
— Совершенно не понимаю, — растерянно признался тот. — Ведь я нахожусь на службе у Александра.
— Прежде всего, — резко сказал Владимир, — ты служишь царю! Я слышал, что нынешняя любовница наследника — полячка. И, по-моему, величайшая глупость — влюбляться в женщину другого положения!
— Жизнь не идет по правилам! — горячо возразил ему Михаил. — А любовь всегда слепа. Неужели, Володя, ты никогда не влюблялся?
— Я влюбляюсь! — отмахнулся от него Корф. — Каждый день в новую женщину. Хотя.., та, кого я мечтаю увидеть сегодня, — это нечто особенное…
— Понимаю тебя, — мечтательно сказал Репнин. — Послушай, я сегодня встретил такую барышню!
— Забавно! — Владимир по-новому взглянул на приятеля — это надо же, Репнин влюбился! — Ну-ка, ну-ка, рассказывай, кто такая? Тебе понадобится оценка и совет твоего товарища?
— Нет-нет! — прервал его Репнин. — Она…
— Уууу… — иронически протянул Корф, комментируя затянувшуюся паузу в определении достоинств первого настоящего увлечения Михаила.
— Это слишком серьезно, Владимир! — рассердился Репнин.
— Вижу-вижу, — Владимир бесцеремонно похлопал друга по плечу. — В кои-то веки поручик Репнин — известный в нашем кругу литератор, поэт! — не может подобрать слов….
— Послушай… — остановил его Репнин, — Я тебе наговорил тут про государя и ..что со мной происходит…
— Мой друг! — Владимир махнул рукой. — Меня дворцовые интриги не интересуют, а ты…ты, похоже, вместо государственных дел будешь ночевать у спальни наследника. Попал ты в переделку, братец!
Из дома друзья вышли вместе, но Владимир отправился на бал, а Михаил — в Зимний, чтобы к указанному сроку явиться перед наследником. Когда их коляски разъехались на проспекте, Владимир с демонстративной радостью кивнул на прощанье Михаилу, хотя внутренне был раздражен и обижен. Вот он — еще один удар! Друг с ходу попал в водоворот бурных дворцовых событий да еще и влюбился. И, вероятно, не столь безнадежно, как сам Владимир.
Вот уже несколько месяцев он встречал на балах одну и ту же красавицу, чей облик отличался той статью и уверенностью, которые могли сулить счастливчику великую страстность. Голубоглазая незнакомка занимала его воображение, но за все это время Владимиру не удалось ни на шаг приблизиться к ней.
И поэтому, войдя в зал дворца графа Потоцкого, Корф просто остолбенел — среди прогуливающихся по кругу дам он увидел свою таинственную незнакомку.
Задержав дыхание и успокоившись, Владимир решительно направился к даме своего сердца.
— Сударыня! — Владимир учтиво поклонился. — Позвольте мне пригласить вас на танец! Полгода я искал встречи с вами. Вы и тогда, когда я впервые увидел вас на балу, были самой красивой! И сегодня здесь никого лучше вас!
— Вы решили раздать все комплименты сразу? — равнодушно улыбнулась красавица. — Сохраните несколько для других случаев.
— А как же мое приглашение? — настаивал Владимир. — Танец уже начался…
Незнакомка мгновенье помедлила с ответом, а потом благосклонно кивнула и положила свою руку поверх руки Владимира, протянувшейся в галантном изгибе. Владимир ликовал — он танцевал с той, о коей мечтал так долго и так страстно! Правда, радость этого события все же омрачалась заметной холодностью его спутницы.
Прекрасная незнакомка вальсировала отменно, но безжизненно, и, казалось, по принуждению. Но это только раздразнило Владимира. Он сделал первый шаг — пригласил незнакомку на танец, теперь надо растопить лед ее сердца и отогреть эту прекрасную снежную королеву.
Владимир не знал, что та, кто так тронула его душу — и есть Ольга Калиновская, о которой он сам столь нелестно отзывался в связи с любовным романом наследника. И так же не подозревал, что в этот момент к особняку Потоцкого подъехал экипаж, в котором сидели два молодых офицера.
Один из них — в маске — вполголоса говорил другому, входя в здание:
"У меня важное дело на маскараде.
Репнин, прошу вас остаться во дворе и наблюдать за улицей, и, если появятся кто-нибудь из людей моего отца, — дайте мне знать!"
— Дела какого свойства? — также тихо уточнил Михаил Репнин — а это был он! — едва поспевая за своим царственным «подопечным».
— Личного, — вполголоса сказал его спутник в маске. — Делайте то, что я вам велю! И не задавайте лишних вопросов!
Михаил с тревогой посмотрел вслед стремительно взбежавшему по широкой мраморной лестнице Александру и почувствовал тот неприятный внутренний холодок, который всегда служил для него предзнаменованием худшего.
Что-то будет, с тяжелым сердцем подумал Репнин, прячась в тени одной из колонн при входе — к особняку подъезжала новая карета.
— В этой карете приближалась к исполнению своей мечты Анна. Все дорогу от петербургского дома Корфов старый барон и его юная спутница провели в молчании. Еще выезжая со двора, барон велел кучеру попридержать, и карета плавно, почти торжественно покачивалась на неровной кладке булыжника, не торопя событий.
Анна пребывала в мечтательности и чуть рассеянно рассматривала за окном силуэты дворцов на фоне негаснущего светло-розового неба, а барон с отеческой ласковостью созерцал эту прелестную картину — Анна в элегантном бальном платье, с памятным ему колье, очаровательное юное создание, погруженное в свои мысли о предстоящем испытании и возможном успехе.
Когда карета остановилась перед входом в особняк Потоцкого и кучер подошел, чтобы открыть дверцу, Анна жалобно пролепетала:
— Мне страшно!
— Тебе нечего бояться, дитя мое!
— Я не могу, я не пойду! Воистину мне страшно, сударь! Вы только подумайте — кто эти люди и кто я?! Крепостная, которую Бог наделил никому ненужным талантом!
— Мне очень жаль, если ты считаешь свой талант ненужным. Очень жаль! Впрочем, я не стану тебя переубеждать. Решение, которое ты должна принять, очень важное. Оно окажет влияние на всю твою дальнейшую жизнь. Реши сама — переступать тебе этот порог или нет!
Барон вышел из кареты и быстро скрылся в подъезде дома.
Анна еще с минуту сидела на своем месте, собираясь с духом. Выросшая в окружении того тепла и внимания, которое ей оказывал старый барон, она боялась выходить в чуждый ей светский мир на равных. Анна прекрасно осознавала свою незащищенность перед ним, но барон все время старался внушить начинающей актрисе уверенность в ее силах, подкрепляемых данным свыше талантом. Этот талант должен был стать ее охранной грамотой и талисманом.
Анна смотрела, как подъезжали другие экипажи, из них выходили костюмированные дамы и кавалеры, смеявшиеся нарочито громко и интригующе.
И неожиданно ей пришла мысль, что все это — тот же театр, и надо просто сыграть свою роль — достойно и уверенно, как будто она — на сцене родного, корфовского театра, среди друзей-коллег и равных ей по званию.
Из-за особняка стремительно взлетели в небо и разорвались разноцветные петарды, а потом до Анны долетел их свистящий и взвинченный звук. Девушка вздрогнула и очнулась от раздумий. Она решилась! Анна элегантно подобрала подол платья и шагнула из кареты на мостовую. Кучер подал ей руку и подвел к ступеням лестницы.
Это крыльцо должно стать твоею лестницей успеха, и ты должна победить! — подумала Анна и вошла в дом.
— Она! Здесь! — прошептал прятавшийся за колонной Репнин и вознес хвалу Небесам за это провидение, божественное и прекрасное.
Он решил во что бы то ни стало последовать за своей прелестной незнакомкой, узнать, кто она, и быть представленным ей.
Анна поднялась по лестнице наверх, где перед входом в бальную залу стоял барон Корф.
— Иван Иванович, вы ждали меня?
— Я верил, что ты придешь, и рад, что мне не пришлось стоять долго, — улыбнулся барон, по-отечески предлагая ей опереться на свою руку.
— Простите меня, что заставила вас волноваться, — кивнула Анна. — Я не подведу вас, Иван Иванович.
— Конечно, не подведешь, Аннушка, — довольно улыбнулся барон и повел ее в залу.
А Владимир между тем продолжал вальсировать с Ольгой — своей безымянной звездой.
— И вы не хотите узнать мое имя? — словно между прочим холодно поинтересовалась Ольга.
— Думаю, что я еще не готов к этому, — слукавил Владимир. — Мне нравится ваша таинственность. И я хочу вас разгадать, а не получить на блюдечке.
— Настоящий мужчина, да? — иронично парировала Ольга. — Обожаете охоту и любите преодолевать препятствия?
— А вы не хотите, чтобы и я для вас остался незнакомцем?
— Секреты не в моем вкусе, — грустно ответила Ольга. — И так большая часть моей жизни проходит в тайне.
И, к сожалению, лучшая часть…
Пара, ведомая Владимиром, сделала тур по направлению к небольшому кабинету в форме овальной студии и едва не задела стоявшего к Ольге спиной молодого поручика в черной маске. Офицер отстранился, уступая дорогу, и выразительно посмотрел вслед танцующим. Кавалер явно уводил свою даму в уединенный уголок дворца. Для чего? — это и дураку понятно! Молодой офицер вполголоса выругался по-французски, и позади него тут же раздалось извиняющееся покашливание.
— Ваше Высочество, — тихо сказал Репнин, пытаясь обратить на себя внимание наследника.
— Репнин, что вы здесь делаете?!
— Ваше Высочество, позвольте мне предостеречь вас…
— Не позволю, — оборвал его Александр, намереваясь пройти за Ольгой и ее кавалером.
— И все-таки я обязан вас предостеречь от необдуманного поступка, — Репнин сделал еще одну попытку воззвать к благоразумию цесаревича.
— Ничего не желаю слышать!
— Ваше Высочество, ваша встреча с Ольгой Калиновской может иметь неприятные последствия.
— Вы смеете мне указывать? Император и вас ангажировал следить за мной?
Имейте в виду — это ничего не изменит.
Ступайте и доложите обо всем моему отцу, а я все равно встречусь с Ольгой!
— Я не буду докладывать, Ваше Высочество…
— Хотите убедить меня, что не боитесь гнева моего отца?
— Хочу убедить вас в том, что опасаюсь только за вашу жизнь и благополучие!
— Какой, однако, пафос! И что же, по вашему мнению, может произойти?
— Все, что угодно! Вы кажетесь слишком взволнованным, чтобы действовать взвешенно.
— Я-то думал — вы мой друг! А вы и ведете себя, и говорите прямо как отец! Можно подумать, что вы у него на посылках.
— Ваше Высочество, — по-прежнему тихо, но настойчиво проговорил Репнин. — Прежде всего, я служу отечеству. И мне бы искренне хотелось, чтобы вы понимали это.
Александр бросил на него уничтожающий взгляд и решительно зашагал в ту сторону, где скрылись Ольга и Владимир Корф. Михаил тяжко вздохнул и вернулся в бальный зал. Там он застал свою сестру, увлеченно любезничавшую с Андреем Долгоруким.
— Не воспринимай всерьез эту женщину, — полусерьезно, полушутливо сказал Михаил на ухо Долгорукому, подходя к воркующей парочке.
— Хочу тебе напомнить, что ты приставлен адъютантом к наследнику, а не ко мне! — в тон ему ответила сестра.
— Я всего лишь хочу оградить друга от возможных неприятностей, — спокойно пояснил Репнин свое вмешательство в их беседу.
— Не преувеличивай опасности! — рассмеялся Андрей. — Ты просто-напросто ревнуешь сестру, в то время как мы невинно беседуем!
— Но финал этих невинных бесед одинаков! Я пачками буду доставлять своей сестрице письма с любовными признаниями!
— Увы, мой брат скучный человек!
У Мишеля каменное сердце, — парировала бойкая на язычок Наташа. — Мишель! Неприлично так смотреть на даму!
— Кто она? — взволнованно спросил Репнин, взглядом указывая на девушку, ради которой часть залы временно превратили в музыкальный салон.
— Неужели твой друг не рассказывал о ней? — удивилась Наташа и пояснила. — Ее зовут Анна. Она — сирота, воспитанница старого барона. После смерти родителей Корф взял на себя все обязанности по ее воспитанию.
— Странно, я никогда не встречал ее у Корфов, — Михаил продолжал смотреть на Анну, как зачарованный. — Простите, я вынужден покинуть вас на минутку.
Наташа пожала плечами и снова принялась обсуждать что-то с Андреем.
А Репнин подошел как можно ближе к роялю, чтобы не только слышать, но и видеть ту, что завладела его сердцем.
И увлеченный своими чувствами он напрочь забыл об Александре, который преследовал удалившихся от бального зала Ольгу и Корфа.
— Я хочу, чтобы этот танец длился вечно, — прошептал Владимир, целуя руку своей прекрасной незнакомке.
Музыка уже давно стихла, и они стояли одни посреди небольшого холла — в отдалении от шумного бала и веселых гостей.
— А я ненавижу, когда ты танцуешь с другими мужчинами! — сказал его даме неожиданно подошедший к ним незнакомый Владимиру молодой офицер в маске.
— Что вы себе позволяете, сударь!?
Я танцевал с этой дамой, и вам не следовало вмешиваться!
— А разве эта дама — ваша собственность? — бесцеремонно оборвал его офицер. — Жена? Невеста? Нет?
Тогда я полагаю, что она имеет право танцевать, с кем захочет!
— Дама может выбирать, с кем танцевать — и она выбрала! — с пафосом заявил Владимир. — Она танцевала со мной! Извините, но мы возвращаемся в зал. Прошу вас.
Владимир попытался взять Ольгу под руку и увести за собой, но офицер преградил им путь.
— Вы с ней не пойдете! Никуда и никогда!
— Господа, прошу вас, успокойтесь! — наконец, очнулась Ольга.
Появление Александра и его оскорбительный тон вывели ее из равновесия. Но лишь сейчас она начала понимать, что выяснение отношений между двумя претендентами на ее общество зашло слишком далеко.
— Уберите руки! — велел Корф офицеру.
— Нет, это вы извольте уйти отсюда! Немедленно! — в тон ему ответил офицер.
— Без дамы я не уйду! Я не оставлю ее наедине с хамом!
— Что вы сказали?! — даже под маской было видно, как побелело лицо офицера.
— Господа, прекратите! — Ольга была готова разрыдаться. — Сударь, прошу вас… Оставьте нас! — обратилась она к Владимиру.
— Вы слышите, — самоуверенно сказал офицер, — дама просит вас уйти!
— Просит уйти? — Владимир уже не мог остановиться, ретивое взыграло и взяло верх над осмотрительностью. — Здесь задета честь дамы! Я вынужден вызвать вас на дуэль, милостивый государь! Поручик Владимир Корф. К вашим услугам.
— Откажитесь от дуэли немедленно! — Ольга просительно сложила руки перед грудью. — Вы не представляете, какие все это может иметь последствия!
— Я никогда не бросался словами.
И сейчас не намерен отказываться от своих слов! Вызов в силе! — гордо отклонил ее просьбу Владимир.
— Я принимаю вызов, сударь. Думаю, справедливо будет представиться — дабы вы знали в лицо человека, которого собираетесь убить.
Офицер снял маску, и Владимир пошатнулся. Ему показалось, что земля ушла у него из-под ног. Перед ним стоял сам наследник престола, цесаревич Александр. И все мгновенно стало на свои места — Владимир понял, чем вызвана холодность его таинственной незнакомки. Да и незнакомка теперь стала ему известна — он без памяти увлекся той, кого еще недавно позволял попрекать в легких, солдатских разговорах о женщинах. О Господи Боже! Она — Ольга Калиновская!
— Ваше Высочество… — Владимир вмиг утратил пыл и резвость, он был смущен и раздосадован. — Я не узнал вас… Я бы никогда не посмел вызвать вас на дуэль… И обстоятельства нашей ссоры столь необычны…
— Что? — высокомерно переспросил Александр. — Теперь, когда вы знаете, кто я, честь этой дамы вас перестала интересовать? Молчите, испугались драться с наследником? А вы мне показались смелым человеком.
Вступились за честь дамы. Что же теперь?
— Вы обвиняете меня в трусости? — кровь снова бросилась Владимиру в голову.
— Нам не о чем больше говорить, — тон Александра был категоричен и вместе с тем насмешлив. — Ольга, пойдем.
— Я пришлю своего секунданта нынче же, — тихо сказал Владимир.
— Владимир! — вскричала Ольга со слезами в голосе. — Не смейте!
— Решено! — принял вызов Александр. — Секунданты определят место и время.
— Александр, прошу тебя…
— Сегодня же, — напомнил Корф.
— Не смейте сомневаться, — Александр едва удостоил Корфа кивка головой и вышел из холла в сопровождении Ольги.
Владимир, онемев от содеянного, остался стоять один в пустой комнате.
А Анна только что закончила петь.
Ей аплодировали горячо и переговаривались между собой, осыпая весьма лестными комплиментами. Барон Корф подошел после выступления к своей любимице и поцеловал ей руку. Потом жестом пригласил следовать за собой, подведя ее к директору Императорских театров — своему давнему приятелю, князю Сергею Степановичу Оболенскому, дяде Долгоруких.
— Ма cher, Сергей Степанович, прошу любить и жаловать — моя воспитанница Анна.
— Весьма, весьма приятно познакомиться, прекрасная Аннет. Me sais tre joli! Прекрасно! Вот уж не думал, что мое черствое сердце еще может кто-то тронуть! Я восхищен и удивлен, барон!
Как и где вам удалось отыскать такой самородок?! Красива и, по-моему, талантлива!.. Я думаю на той неделе устроить вам прослушивание в Императорском театре.
— Буду вам бесконечно признателен, дорогой Серж.
Репнин наблюдал за этой сценой издали — он словно окаменел и потерял способность к здравомыслию. Пение Анны произвело на Михаила столь сильное впечатление, что он испытал доселе неведомую ему робость и благоговение. Он даже побледнел, а сердце билось встревожено и гулко.
— Что ты стоишь, как истукан? — шепнула ему на ухо сестрица Наташа. — Попроси представить ее…
— Мне неудобно вмешиваться…
— Вот уж не ожидала, что мой язвительный братец будет трепетать, точно барышня, — Наташа слегка подтолкнула Михаила вперед. — Ты рискуешь опять ее упустить. Дядя!
— О, моя дорогая племянница! — воскликнул Оболенский, оглянувшись на ее зов. — И Миша здесь.
Как славно!
— Барон, — не давая никому опомниться, заговорила нетерпеливая Наташа, — представьте, пожалуйста, Мишелю вашу воспитанницу. А то они не знакомы.
— С удовольствием, — улыбнулся барон. — Моя воспитанница Анна…
Странно, вы ведь с Володей приятели, разве он никогда вам не рассказывал о ней?
— Нет, не рассказывал, — пробормотал Репнин, все еще с трудом приходя в себя от пережитого потрясения. — Но мне очень приятно представиться. С вашего позволения, я бы хотел пригласить вашу воспитанницу на тур вальса.
— Простите, но я не танцую, — смутилась Анна.
— Аня, — мягко остановил ее барон, — на балу принято танцевать и веселиться. Я уже стар для танцев, пары составить тебе не могу. Иди, потанцуй с Мишей, а мы полюбуемся на вас. Ступайте, ступайте.
Репнин повел Анну в центр залы, а потом, подхватив ее за талию, закружил в вальсе. Его робость прошла, а восхищение, наоборот, усилилось — Анна танцевала прекрасно. Она была легкая, нежная, пластично отзывалась на все его движения.
Насколько я понял, это обычное занятие для наших крепостных в часы досуга, — ожесточенно бросил ей Владимир.
— Иван Иванович разрешил мне… — Анна поднялась уйти.
— Стоять! — зарычал Владимир. — Разве я сказал, что ты свободна? У меня для вас есть поручение, сударыня.
И я надеюсь, не должен напоминать, что вы обязаны выполнять мои поручения. Все мои поручения!
— Конечно, что прикажете, — Анна поклонилась ему.
Владимир заметил, как аккуратно и со вкусом сделана ее прическа — волосок к волоску и такие прелестные завитки на висках!.. И от этого его раздражение усилились сверх всякой меры.
— Мои сапоги отвратительно вычищены, — грубо сказал он. — Идите и надрайте их! Так, чтобы я мог видеть в них свое собственное отражение.
— Это все?
— Нет, — не унимался Владимир. — После сбегайте в лавку Мойшеса за бутылкой шампанского.
— Я могу идти, мой господин? — Анна не поднимала глаз, и все ее существо выражало лишь одно — безропотность и покорность.
— Извольте, — издевательски проронил Владимир сквозь зубы, глядя, как Анна медленно складывает ноты на крышке рояля и выходит из залы'.
Владимир самодовольно улыбнулся и подошел к столику, на котором лежало оставленное отцом письмо от Оболенского. Он едва удержался от желания разорвать этот листок — свидетельство неминуемого позора его семьи. В этот момент вернулся барон, и в руках отца Владимир увидел прямоугольный футляр — в таких обычно хранят украшения. Глаза Владимира недобро блеснули.
Барон с недоумением огляделся по сторонам.
— Владимир! Ты дома? А где Анна?
Она же только что была здесь.
— Я отправил ее по делам, — Владимир цинично засмеялся.
— Что еще за дела? — вздрогнул барон.
— Я приказал ей купить мне шампанского. Хочу банкетировать несколько приятных событий, которыми был отмечен прошедший день.
— Послушай, неужели нельзя было послать за вином кого-нибудь из слуг, — в голосе отца Владимиру почудилась нервность, но он пропустил эти признаки мимо ушей. Он упивался своей победой над Анной.
— А она и есть служанка!
— Не в этом доме. Скажи, чтобы за ней послали, пусть вернется. Она должна готовиться к сегодняшнему вечеру.
— Скажите, отец, зачем вам это нужно? — Владимир посмотрел на отца прямо, в упор.
— У Анны — редкий талант, — барон не отвел взгляда и не смягчил тона. — Такой дар нужно развивать.
— Так пусть поет себе в крепостном театре, чтобы услаждать слух хозяев!
На балу ей совершенно не место, и вам не следовало привозить ее в Петербург, отец! — голос Владимира зазвенел от негодования.
— Как ты смеешь судить мои поступки! — прикрикнул на него барон и добавил не терпящим возражения тоном:
— Мне очень жаль, Владимир, что ты все понимаешь превратно. А посему прошу тебя сейчас же оставить меня!..
И проследи, чтобы Анна немедленно вернулась. Я буду ждать ее здесь, сейчас!
Владимир опустил глаза, отрешенно кивнул и вышел из залы. Дав распоряжение одному из слуг найти Анну, он бросился к себе и запер комнату на ключ. Оставшись один, Владимир рухнул на постель, как был — в одежде, и зарычал с неистовой, но невероятным усилием воли подавленной злобой. Будь ты проклята, актерка, девка! Не-на-вижу!..
Когда Анна снова вошла в гостиную, барон стоял у окна, выглядывая кого-то во дворе. Заслышав легкие шаги, Иван Иванович обернулся с улыбкой ласковой и немного виноватой. Барон чувствовал неловкость за самоуправство Владимира, но развивать эту тему не стал. В глазах Анны он уловил мольбу о снисхождении, и ее благородство, как всегда, поразило и укротило его. Барон вздохнул и знаком подозвал Анну к себе.
— Аннушка, вот взгляни, одна вещица, — барон подал Анне черный футляр, который держал в руках. — Она непременно принесет тебе удачу сегодня вечером.
— Какое красивое!
Анна растерялась — на бархате переливалось алмазами дивной красоты колье с особым орнаментом переплетения в рисунке золотой оправы.
— Я хочу, чтобы ты надела его на сегодняшнее выступление, — ласково сказал Корф-старший, вынимая колье из футляра и надевая его Анне на шею.
— Оно же стоит целое состояние!
Мне, право, неловко, — прошептала Анна.
Она хотела еще что-то возразить, но взгляд ее случайно упал за окно. Там, во дворе особняка Корфа, выходил из коляски стройный молодой офицер — тот самый, что встретился ей утром, когда она поднимала с мостовой упавшую у проходящей дамы розу. Он очень понравился Анне — смелый, решительный и вместе с тем, такой обходительный и романтичный…
Барон уловил ее взгляд и улыбнулся.
— А ты не знакома с Михаилом Репниным? Он большой друг Владимира.
— Я не знакома ни с кем из друзей Владимира, — потупившись, сказала Анна.
— Миша из очень уважаемой семьи.
Вы бы подружились…
— Расскажите мне лучше про ожерелье, — мягко прервала барона Анна — ей было неловко, что барон заметил ее интерес к незнакомому молодому человеку.
Она никогда ничего подобного себе не позволяла и смутилась от своего откровенного интереса к Репнину. Барон понимающе кивнул.
— Когда-то это украшение носила одна прекрасная женщина. Она была бы рада видеть его на тебе.
А Репнин, ничего не подозревавший обо всех этих событиях в доме друга, быстро прошел в комнату Владимира.
Молодой Корф уже оттаял от недавней сцены с отцом и Анной. Он был готов к поездке на бал, когда Репнин постучал в дверь его комнаты. Увидев друга, Владимир довольно кивнул ему и, взяв в руки перчатки и маску, направился к выходу, но Михаил жестом остановил его.
— Мне придется отказаться от наших планов на вечер, — Михаил виновато развел руками. — Дела! Жаль, что не смогу увидеть твою новую даму сердца.
— Служба взяла в оборот? — с деланной игривостью спросил разочарованный Владимир, бросая перчатки и маску на столик у двери. — Что ж, рассказывай, как прошел первый день у наследника.
— Слушай, — Репнин заговорщицки понизил голос, — я раскрываю государственную тайну — сразу попал меж двух огней. Император требует, чтобы я следил за наследником, которому запрещено встречаться с его возлюбленной. А цесаревич, похоже, любит ее по-настоящему.
— И ты не можешь решить, что правильнее сделать? — надменно рассмеялся Владимир — ему даже понравилось, что путь Репнина в его должности не усеян цветами.
— Совершенно не понимаю, — растерянно признался тот. — Ведь я нахожусь на службе у Александра.
— Прежде всего, — резко сказал Владимир, — ты служишь царю! Я слышал, что нынешняя любовница наследника — полячка. И, по-моему, величайшая глупость — влюбляться в женщину другого положения!
— Жизнь не идет по правилам! — горячо возразил ему Михаил. — А любовь всегда слепа. Неужели, Володя, ты никогда не влюблялся?
— Я влюбляюсь! — отмахнулся от него Корф. — Каждый день в новую женщину. Хотя.., та, кого я мечтаю увидеть сегодня, — это нечто особенное…
— Понимаю тебя, — мечтательно сказал Репнин. — Послушай, я сегодня встретил такую барышню!
— Забавно! — Владимир по-новому взглянул на приятеля — это надо же, Репнин влюбился! — Ну-ка, ну-ка, рассказывай, кто такая? Тебе понадобится оценка и совет твоего товарища?
— Нет-нет! — прервал его Репнин. — Она…
— Уууу… — иронически протянул Корф, комментируя затянувшуюся паузу в определении достоинств первого настоящего увлечения Михаила.
— Это слишком серьезно, Владимир! — рассердился Репнин.
— Вижу-вижу, — Владимир бесцеремонно похлопал друга по плечу. — В кои-то веки поручик Репнин — известный в нашем кругу литератор, поэт! — не может подобрать слов….
— Послушай… — остановил его Репнин, — Я тебе наговорил тут про государя и ..что со мной происходит…
— Мой друг! — Владимир махнул рукой. — Меня дворцовые интриги не интересуют, а ты…ты, похоже, вместо государственных дел будешь ночевать у спальни наследника. Попал ты в переделку, братец!
Из дома друзья вышли вместе, но Владимир отправился на бал, а Михаил — в Зимний, чтобы к указанному сроку явиться перед наследником. Когда их коляски разъехались на проспекте, Владимир с демонстративной радостью кивнул на прощанье Михаилу, хотя внутренне был раздражен и обижен. Вот он — еще один удар! Друг с ходу попал в водоворот бурных дворцовых событий да еще и влюбился. И, вероятно, не столь безнадежно, как сам Владимир.
Вот уже несколько месяцев он встречал на балах одну и ту же красавицу, чей облик отличался той статью и уверенностью, которые могли сулить счастливчику великую страстность. Голубоглазая незнакомка занимала его воображение, но за все это время Владимиру не удалось ни на шаг приблизиться к ней.
И поэтому, войдя в зал дворца графа Потоцкого, Корф просто остолбенел — среди прогуливающихся по кругу дам он увидел свою таинственную незнакомку.
Задержав дыхание и успокоившись, Владимир решительно направился к даме своего сердца.
— Сударыня! — Владимир учтиво поклонился. — Позвольте мне пригласить вас на танец! Полгода я искал встречи с вами. Вы и тогда, когда я впервые увидел вас на балу, были самой красивой! И сегодня здесь никого лучше вас!
— Вы решили раздать все комплименты сразу? — равнодушно улыбнулась красавица. — Сохраните несколько для других случаев.
— А как же мое приглашение? — настаивал Владимир. — Танец уже начался…
Незнакомка мгновенье помедлила с ответом, а потом благосклонно кивнула и положила свою руку поверх руки Владимира, протянувшейся в галантном изгибе. Владимир ликовал — он танцевал с той, о коей мечтал так долго и так страстно! Правда, радость этого события все же омрачалась заметной холодностью его спутницы.
Прекрасная незнакомка вальсировала отменно, но безжизненно, и, казалось, по принуждению. Но это только раздразнило Владимира. Он сделал первый шаг — пригласил незнакомку на танец, теперь надо растопить лед ее сердца и отогреть эту прекрасную снежную королеву.
Владимир не знал, что та, кто так тронула его душу — и есть Ольга Калиновская, о которой он сам столь нелестно отзывался в связи с любовным романом наследника. И так же не подозревал, что в этот момент к особняку Потоцкого подъехал экипаж, в котором сидели два молодых офицера.
Один из них — в маске — вполголоса говорил другому, входя в здание:
"У меня важное дело на маскараде.
Репнин, прошу вас остаться во дворе и наблюдать за улицей, и, если появятся кто-нибудь из людей моего отца, — дайте мне знать!"
— Дела какого свойства? — также тихо уточнил Михаил Репнин — а это был он! — едва поспевая за своим царственным «подопечным».
— Личного, — вполголоса сказал его спутник в маске. — Делайте то, что я вам велю! И не задавайте лишних вопросов!
Михаил с тревогой посмотрел вслед стремительно взбежавшему по широкой мраморной лестнице Александру и почувствовал тот неприятный внутренний холодок, который всегда служил для него предзнаменованием худшего.
Что-то будет, с тяжелым сердцем подумал Репнин, прячась в тени одной из колонн при входе — к особняку подъезжала новая карета.
— В этой карете приближалась к исполнению своей мечты Анна. Все дорогу от петербургского дома Корфов старый барон и его юная спутница провели в молчании. Еще выезжая со двора, барон велел кучеру попридержать, и карета плавно, почти торжественно покачивалась на неровной кладке булыжника, не торопя событий.
Анна пребывала в мечтательности и чуть рассеянно рассматривала за окном силуэты дворцов на фоне негаснущего светло-розового неба, а барон с отеческой ласковостью созерцал эту прелестную картину — Анна в элегантном бальном платье, с памятным ему колье, очаровательное юное создание, погруженное в свои мысли о предстоящем испытании и возможном успехе.
Когда карета остановилась перед входом в особняк Потоцкого и кучер подошел, чтобы открыть дверцу, Анна жалобно пролепетала:
— Мне страшно!
— Тебе нечего бояться, дитя мое!
— Я не могу, я не пойду! Воистину мне страшно, сударь! Вы только подумайте — кто эти люди и кто я?! Крепостная, которую Бог наделил никому ненужным талантом!
— Мне очень жаль, если ты считаешь свой талант ненужным. Очень жаль! Впрочем, я не стану тебя переубеждать. Решение, которое ты должна принять, очень важное. Оно окажет влияние на всю твою дальнейшую жизнь. Реши сама — переступать тебе этот порог или нет!
Барон вышел из кареты и быстро скрылся в подъезде дома.
Анна еще с минуту сидела на своем месте, собираясь с духом. Выросшая в окружении того тепла и внимания, которое ей оказывал старый барон, она боялась выходить в чуждый ей светский мир на равных. Анна прекрасно осознавала свою незащищенность перед ним, но барон все время старался внушить начинающей актрисе уверенность в ее силах, подкрепляемых данным свыше талантом. Этот талант должен был стать ее охранной грамотой и талисманом.
Анна смотрела, как подъезжали другие экипажи, из них выходили костюмированные дамы и кавалеры, смеявшиеся нарочито громко и интригующе.
И неожиданно ей пришла мысль, что все это — тот же театр, и надо просто сыграть свою роль — достойно и уверенно, как будто она — на сцене родного, корфовского театра, среди друзей-коллег и равных ей по званию.
Из-за особняка стремительно взлетели в небо и разорвались разноцветные петарды, а потом до Анны долетел их свистящий и взвинченный звук. Девушка вздрогнула и очнулась от раздумий. Она решилась! Анна элегантно подобрала подол платья и шагнула из кареты на мостовую. Кучер подал ей руку и подвел к ступеням лестницы.
Это крыльцо должно стать твоею лестницей успеха, и ты должна победить! — подумала Анна и вошла в дом.
— Она! Здесь! — прошептал прятавшийся за колонной Репнин и вознес хвалу Небесам за это провидение, божественное и прекрасное.
Он решил во что бы то ни стало последовать за своей прелестной незнакомкой, узнать, кто она, и быть представленным ей.
Анна поднялась по лестнице наверх, где перед входом в бальную залу стоял барон Корф.
— Иван Иванович, вы ждали меня?
— Я верил, что ты придешь, и рад, что мне не пришлось стоять долго, — улыбнулся барон, по-отечески предлагая ей опереться на свою руку.
— Простите меня, что заставила вас волноваться, — кивнула Анна. — Я не подведу вас, Иван Иванович.
— Конечно, не подведешь, Аннушка, — довольно улыбнулся барон и повел ее в залу.
А Владимир между тем продолжал вальсировать с Ольгой — своей безымянной звездой.
— И вы не хотите узнать мое имя? — словно между прочим холодно поинтересовалась Ольга.
— Думаю, что я еще не готов к этому, — слукавил Владимир. — Мне нравится ваша таинственность. И я хочу вас разгадать, а не получить на блюдечке.
— Настоящий мужчина, да? — иронично парировала Ольга. — Обожаете охоту и любите преодолевать препятствия?
— А вы не хотите, чтобы и я для вас остался незнакомцем?
— Секреты не в моем вкусе, — грустно ответила Ольга. — И так большая часть моей жизни проходит в тайне.
И, к сожалению, лучшая часть…
Пара, ведомая Владимиром, сделала тур по направлению к небольшому кабинету в форме овальной студии и едва не задела стоявшего к Ольге спиной молодого поручика в черной маске. Офицер отстранился, уступая дорогу, и выразительно посмотрел вслед танцующим. Кавалер явно уводил свою даму в уединенный уголок дворца. Для чего? — это и дураку понятно! Молодой офицер вполголоса выругался по-французски, и позади него тут же раздалось извиняющееся покашливание.
— Ваше Высочество, — тихо сказал Репнин, пытаясь обратить на себя внимание наследника.
— Репнин, что вы здесь делаете?!
— Ваше Высочество, позвольте мне предостеречь вас…
— Не позволю, — оборвал его Александр, намереваясь пройти за Ольгой и ее кавалером.
— И все-таки я обязан вас предостеречь от необдуманного поступка, — Репнин сделал еще одну попытку воззвать к благоразумию цесаревича.
— Ничего не желаю слышать!
— Ваше Высочество, ваша встреча с Ольгой Калиновской может иметь неприятные последствия.
— Вы смеете мне указывать? Император и вас ангажировал следить за мной?
Имейте в виду — это ничего не изменит.
Ступайте и доложите обо всем моему отцу, а я все равно встречусь с Ольгой!
— Я не буду докладывать, Ваше Высочество…
— Хотите убедить меня, что не боитесь гнева моего отца?
— Хочу убедить вас в том, что опасаюсь только за вашу жизнь и благополучие!
— Какой, однако, пафос! И что же, по вашему мнению, может произойти?
— Все, что угодно! Вы кажетесь слишком взволнованным, чтобы действовать взвешенно.
— Я-то думал — вы мой друг! А вы и ведете себя, и говорите прямо как отец! Можно подумать, что вы у него на посылках.
— Ваше Высочество, — по-прежнему тихо, но настойчиво проговорил Репнин. — Прежде всего, я служу отечеству. И мне бы искренне хотелось, чтобы вы понимали это.
Александр бросил на него уничтожающий взгляд и решительно зашагал в ту сторону, где скрылись Ольга и Владимир Корф. Михаил тяжко вздохнул и вернулся в бальный зал. Там он застал свою сестру, увлеченно любезничавшую с Андреем Долгоруким.
— Не воспринимай всерьез эту женщину, — полусерьезно, полушутливо сказал Михаил на ухо Долгорукому, подходя к воркующей парочке.
— Хочу тебе напомнить, что ты приставлен адъютантом к наследнику, а не ко мне! — в тон ему ответила сестра.
— Я всего лишь хочу оградить друга от возможных неприятностей, — спокойно пояснил Репнин свое вмешательство в их беседу.
— Не преувеличивай опасности! — рассмеялся Андрей. — Ты просто-напросто ревнуешь сестру, в то время как мы невинно беседуем!
— Но финал этих невинных бесед одинаков! Я пачками буду доставлять своей сестрице письма с любовными признаниями!
— Увы, мой брат скучный человек!
У Мишеля каменное сердце, — парировала бойкая на язычок Наташа. — Мишель! Неприлично так смотреть на даму!
— Кто она? — взволнованно спросил Репнин, взглядом указывая на девушку, ради которой часть залы временно превратили в музыкальный салон.
— Неужели твой друг не рассказывал о ней? — удивилась Наташа и пояснила. — Ее зовут Анна. Она — сирота, воспитанница старого барона. После смерти родителей Корф взял на себя все обязанности по ее воспитанию.
— Странно, я никогда не встречал ее у Корфов, — Михаил продолжал смотреть на Анну, как зачарованный. — Простите, я вынужден покинуть вас на минутку.
Наташа пожала плечами и снова принялась обсуждать что-то с Андреем.
А Репнин подошел как можно ближе к роялю, чтобы не только слышать, но и видеть ту, что завладела его сердцем.
И увлеченный своими чувствами он напрочь забыл об Александре, который преследовал удалившихся от бального зала Ольгу и Корфа.
— Я хочу, чтобы этот танец длился вечно, — прошептал Владимир, целуя руку своей прекрасной незнакомке.
Музыка уже давно стихла, и они стояли одни посреди небольшого холла — в отдалении от шумного бала и веселых гостей.
— А я ненавижу, когда ты танцуешь с другими мужчинами! — сказал его даме неожиданно подошедший к ним незнакомый Владимиру молодой офицер в маске.
— Что вы себе позволяете, сударь!?
Я танцевал с этой дамой, и вам не следовало вмешиваться!
— А разве эта дама — ваша собственность? — бесцеремонно оборвал его офицер. — Жена? Невеста? Нет?
Тогда я полагаю, что она имеет право танцевать, с кем захочет!
— Дама может выбирать, с кем танцевать — и она выбрала! — с пафосом заявил Владимир. — Она танцевала со мной! Извините, но мы возвращаемся в зал. Прошу вас.
Владимир попытался взять Ольгу под руку и увести за собой, но офицер преградил им путь.
— Вы с ней не пойдете! Никуда и никогда!
— Господа, прошу вас, успокойтесь! — наконец, очнулась Ольга.
Появление Александра и его оскорбительный тон вывели ее из равновесия. Но лишь сейчас она начала понимать, что выяснение отношений между двумя претендентами на ее общество зашло слишком далеко.
— Уберите руки! — велел Корф офицеру.
— Нет, это вы извольте уйти отсюда! Немедленно! — в тон ему ответил офицер.
— Без дамы я не уйду! Я не оставлю ее наедине с хамом!
— Что вы сказали?! — даже под маской было видно, как побелело лицо офицера.
— Господа, прекратите! — Ольга была готова разрыдаться. — Сударь, прошу вас… Оставьте нас! — обратилась она к Владимиру.
— Вы слышите, — самоуверенно сказал офицер, — дама просит вас уйти!
— Просит уйти? — Владимир уже не мог остановиться, ретивое взыграло и взяло верх над осмотрительностью. — Здесь задета честь дамы! Я вынужден вызвать вас на дуэль, милостивый государь! Поручик Владимир Корф. К вашим услугам.
— Откажитесь от дуэли немедленно! — Ольга просительно сложила руки перед грудью. — Вы не представляете, какие все это может иметь последствия!
— Я никогда не бросался словами.
И сейчас не намерен отказываться от своих слов! Вызов в силе! — гордо отклонил ее просьбу Владимир.
— Я принимаю вызов, сударь. Думаю, справедливо будет представиться — дабы вы знали в лицо человека, которого собираетесь убить.
Офицер снял маску, и Владимир пошатнулся. Ему показалось, что земля ушла у него из-под ног. Перед ним стоял сам наследник престола, цесаревич Александр. И все мгновенно стало на свои места — Владимир понял, чем вызвана холодность его таинственной незнакомки. Да и незнакомка теперь стала ему известна — он без памяти увлекся той, кого еще недавно позволял попрекать в легких, солдатских разговорах о женщинах. О Господи Боже! Она — Ольга Калиновская!
— Ваше Высочество… — Владимир вмиг утратил пыл и резвость, он был смущен и раздосадован. — Я не узнал вас… Я бы никогда не посмел вызвать вас на дуэль… И обстоятельства нашей ссоры столь необычны…
— Что? — высокомерно переспросил Александр. — Теперь, когда вы знаете, кто я, честь этой дамы вас перестала интересовать? Молчите, испугались драться с наследником? А вы мне показались смелым человеком.
Вступились за честь дамы. Что же теперь?
— Вы обвиняете меня в трусости? — кровь снова бросилась Владимиру в голову.
— Нам не о чем больше говорить, — тон Александра был категоричен и вместе с тем насмешлив. — Ольга, пойдем.
— Я пришлю своего секунданта нынче же, — тихо сказал Владимир.
— Владимир! — вскричала Ольга со слезами в голосе. — Не смейте!
— Решено! — принял вызов Александр. — Секунданты определят место и время.
— Александр, прошу тебя…
— Сегодня же, — напомнил Корф.
— Не смейте сомневаться, — Александр едва удостоил Корфа кивка головой и вышел из холла в сопровождении Ольги.
Владимир, онемев от содеянного, остался стоять один в пустой комнате.
А Анна только что закончила петь.
Ей аплодировали горячо и переговаривались между собой, осыпая весьма лестными комплиментами. Барон Корф подошел после выступления к своей любимице и поцеловал ей руку. Потом жестом пригласил следовать за собой, подведя ее к директору Императорских театров — своему давнему приятелю, князю Сергею Степановичу Оболенскому, дяде Долгоруких.
— Ма cher, Сергей Степанович, прошу любить и жаловать — моя воспитанница Анна.
— Весьма, весьма приятно познакомиться, прекрасная Аннет. Me sais tre joli! Прекрасно! Вот уж не думал, что мое черствое сердце еще может кто-то тронуть! Я восхищен и удивлен, барон!
Как и где вам удалось отыскать такой самородок?! Красива и, по-моему, талантлива!.. Я думаю на той неделе устроить вам прослушивание в Императорском театре.
— Буду вам бесконечно признателен, дорогой Серж.
Репнин наблюдал за этой сценой издали — он словно окаменел и потерял способность к здравомыслию. Пение Анны произвело на Михаила столь сильное впечатление, что он испытал доселе неведомую ему робость и благоговение. Он даже побледнел, а сердце билось встревожено и гулко.
— Что ты стоишь, как истукан? — шепнула ему на ухо сестрица Наташа. — Попроси представить ее…
— Мне неудобно вмешиваться…
— Вот уж не ожидала, что мой язвительный братец будет трепетать, точно барышня, — Наташа слегка подтолкнула Михаила вперед. — Ты рискуешь опять ее упустить. Дядя!
— О, моя дорогая племянница! — воскликнул Оболенский, оглянувшись на ее зов. — И Миша здесь.
Как славно!
— Барон, — не давая никому опомниться, заговорила нетерпеливая Наташа, — представьте, пожалуйста, Мишелю вашу воспитанницу. А то они не знакомы.
— С удовольствием, — улыбнулся барон. — Моя воспитанница Анна…
Странно, вы ведь с Володей приятели, разве он никогда вам не рассказывал о ней?
— Нет, не рассказывал, — пробормотал Репнин, все еще с трудом приходя в себя от пережитого потрясения. — Но мне очень приятно представиться. С вашего позволения, я бы хотел пригласить вашу воспитанницу на тур вальса.
— Простите, но я не танцую, — смутилась Анна.
— Аня, — мягко остановил ее барон, — на балу принято танцевать и веселиться. Я уже стар для танцев, пары составить тебе не могу. Иди, потанцуй с Мишей, а мы полюбуемся на вас. Ступайте, ступайте.
Репнин повел Анну в центр залы, а потом, подхватив ее за талию, закружил в вальсе. Его робость прошла, а восхищение, наоборот, усилилось — Анна танцевала прекрасно. Она была легкая, нежная, пластично отзывалась на все его движения.