Страница:
Вид у Изимова был удивленный.
— Мне говорили, что этой информации у вас не будет по крайней мере до конца месяца.
— Я работаю быстро, — сказал Дункан.
— Я догадывался. Вы должны встретиться с вашим начальником в гимнастическом зале Ветмор в восточном блоке завтра в семь вечера. Он приказал мне сообщить об этом, как только вы передадите коды. Он будет очень удивлен.
— Скажите ему, что все прошло без задоринки. Волноваться нечего. Она — он поймет, о ком речь — даже не подозревает, что мы выпытали у нее эту информацию.
— Сожалею, что ничего не знаю о происходящем, — сказал Изимов.
— И я тоже, — неопределенно бросил Дункан. Он взял пузырек. — Увидимся еще.
— Подождите минутку, — позвал его Изимов. — Вы когда-нибудь раньше пользовались этим средством? — он показал на пузырек.
— Нет.
— Тогда вам лучше ознакомиться с предупреждением на этикетке. Иногда, к счастью, так бывает нечасто, после этого лекарства люди видят вместо приятных снов самые настоящие кошмары. Если с вами произойдет нечто подобное, больше не принимайте и непременно свяжитесь со мной. Я обязан сообщать о подобных случаях в Бюро лекарств. Им требуется эта информация для подготовки статистических обзоров.
— Ради Бога! Я купил лекарство, чтобы получить повод сообщить вам информацию. Я принимаю только лечебные препараты.
Изимов вытер пот со лба тыльной стороной ладони.
— Понятно, — сказал он. — Я немного нервничаю.
— Слишком нервничать опасно, — заметил Дункан. — Я не имею в виду, что все неприятности проистекают исключительно от органиков…
Он вышел. Изимов проводил его пристальным взглядом широко раскрытых глаз. Без сомнения, заключительные слова Дункана еще больше заинтриговали его. Тот же без какой-либо задней мысли просто хотел предостеречь его, ни в коем случае не огорчать. Он сочувствовал ему как человеку, который занимает не свое место.
По дороге домой Дункан решил немного пробежаться трусцой. Он бежал, обгоняя прохожих, некоторые опережали его. Последние автобусы, двигаясь по переходам, подбирали людей, чтобы быстрее доставить их домой — успеть приготовиться к стоунированию. Мимо медленно проехала патрульная машина органиков, небольшой трехколесный электромобиль зеленого цвета без крыши. Сидевшие в нем мужчина и женщина бросили на него быстрый взгляд. Ничего странного, они по своему обыкновению осматривали всех.
Дункан уже подходил к двери своей квартиры, миновав ярко освещенную витрину магазина, когда услышал, как неизвестная женщина, обращаясь явно к нему, кричала с противоположной стороны улицы:
— Кэрд! Джеф Кэрд!
Секунды две он не мог вспомнить, что значат эти слова. Потом оно прорвалось сквозь него, словно автомобиль на огромной скорости протаранивший баррикаду. Его старое имя… Имя одного из его персонажей, имя главного лица, которым он был.
Наклонив голову, он ускорил шаг, стараясь не сбиваться на бег. Остановившись у двери, Дункан просунул идентификационную карточку в щель.
— Кэрд! — еще громче крикнула женщина.
Дункан повернулся. Женщина шла в его сторону через переход. На ней была гражданская одежда, но по выражению лица и осанке он распознал в ней органика. Женщина была почти одного с ним роста, худощава, с чуть продолговатым, довольно привлекательным лицом. Одна рука незнакомки скрывалась в складках багрянистой, отделанной серебром накидки.
— Кэрд! Ты не помнишь меня? Манхэттен? Я капрал патрульной службы. Хатшепсут Эндрюс Руиз. Хэтти!
18
19
— Мне говорили, что этой информации у вас не будет по крайней мере до конца месяца.
— Я работаю быстро, — сказал Дункан.
— Я догадывался. Вы должны встретиться с вашим начальником в гимнастическом зале Ветмор в восточном блоке завтра в семь вечера. Он приказал мне сообщить об этом, как только вы передадите коды. Он будет очень удивлен.
— Скажите ему, что все прошло без задоринки. Волноваться нечего. Она — он поймет, о ком речь — даже не подозревает, что мы выпытали у нее эту информацию.
— Сожалею, что ничего не знаю о происходящем, — сказал Изимов.
— И я тоже, — неопределенно бросил Дункан. Он взял пузырек. — Увидимся еще.
— Подождите минутку, — позвал его Изимов. — Вы когда-нибудь раньше пользовались этим средством? — он показал на пузырек.
— Нет.
— Тогда вам лучше ознакомиться с предупреждением на этикетке. Иногда, к счастью, так бывает нечасто, после этого лекарства люди видят вместо приятных снов самые настоящие кошмары. Если с вами произойдет нечто подобное, больше не принимайте и непременно свяжитесь со мной. Я обязан сообщать о подобных случаях в Бюро лекарств. Им требуется эта информация для подготовки статистических обзоров.
— Ради Бога! Я купил лекарство, чтобы получить повод сообщить вам информацию. Я принимаю только лечебные препараты.
Изимов вытер пот со лба тыльной стороной ладони.
— Понятно, — сказал он. — Я немного нервничаю.
— Слишком нервничать опасно, — заметил Дункан. — Я не имею в виду, что все неприятности проистекают исключительно от органиков…
Он вышел. Изимов проводил его пристальным взглядом широко раскрытых глаз. Без сомнения, заключительные слова Дункана еще больше заинтриговали его. Тот же без какой-либо задней мысли просто хотел предостеречь его, ни в коем случае не огорчать. Он сочувствовал ему как человеку, который занимает не свое место.
По дороге домой Дункан решил немного пробежаться трусцой. Он бежал, обгоняя прохожих, некоторые опережали его. Последние автобусы, двигаясь по переходам, подбирали людей, чтобы быстрее доставить их домой — успеть приготовиться к стоунированию. Мимо медленно проехала патрульная машина органиков, небольшой трехколесный электромобиль зеленого цвета без крыши. Сидевшие в нем мужчина и женщина бросили на него быстрый взгляд. Ничего странного, они по своему обыкновению осматривали всех.
Дункан уже подходил к двери своей квартиры, миновав ярко освещенную витрину магазина, когда услышал, как неизвестная женщина, обращаясь явно к нему, кричала с противоположной стороны улицы:
— Кэрд! Джеф Кэрд!
Секунды две он не мог вспомнить, что значат эти слова. Потом оно прорвалось сквозь него, словно автомобиль на огромной скорости протаранивший баррикаду. Его старое имя… Имя одного из его персонажей, имя главного лица, которым он был.
Наклонив голову, он ускорил шаг, стараясь не сбиваться на бег. Остановившись у двери, Дункан просунул идентификационную карточку в щель.
— Кэрд! — еще громче крикнула женщина.
Дункан повернулся. Женщина шла в его сторону через переход. На ней была гражданская одежда, но по выражению лица и осанке он распознал в ней органика. Женщина была почти одного с ним роста, худощава, с чуть продолговатым, довольно привлекательным лицом. Одна рука незнакомки скрывалась в складках багрянистой, отделанной серебром накидки.
— Кэрд! Ты не помнишь меня? Манхэттен? Я капрал патрульной службы. Хатшепсут Эндрюс Руиз. Хэтти!
18
Лицо ее плыло в его мозгу подобно утке в тире. Оно поднималось и ныряло, поднималось и ныряло. Образ ее возникал в разных точках словно случайные голограммы. Он не мог вспомнить об этой женщине ничего существенного, но не сомневался, что она хорошо знала его. Что она делает здесь? Приехала в гости? Иммигрировала? Впрочем, разве это имеет значение?
Дункан непринужденно улыбнулся.
— Сожалею, но вы ошиблись. Мое имя Эндрю Вишну Бивольф. Я что, похож… на этого Кэрда?
Руиз, казалось, засомневалась. Остановившись в нескольких шагах от Дункана, она скосила глаза и сказала:
— Вылитый двойник. Я была потрясена, увидев вас. Сначала подумала… вас же не может быть! Кэрд мертв!
— Грустно слышать это.
Сердце Дункана билось учащенно, а тело словно стало легче фунтов на пятьдесят. Если так дело пойдет, он, пожалуй, вот-вот взлетит над мостовой.
— Не стоит сожалеть. Он был предателем, заговорщиком. Он…
Она замолчала, видимо решив, что болтает лишнее.
Улыбка слетела с ее губ.
— Вашу идентификационную карточку, пожалуйста.
Дункан бросил взгляд в обоих направлениях — вперед и назад по переходу. Рядом никого не было.
— Конечно. Вы органик?
Руиз кивнула и опустила руку во внутренний карман шишкой накидки. Дункан не дал ей возможности вытащить удостоверение. Он нанес Руиз удар в подбородок. Женщина, шатаясь, откинулась назад, а он, сделав выпад, еще раз ударил ее, на сей раз ребром ладони в шею. Сна тяжело рухнула, стукнувшись головой о мягкую, пружинящую стену перехода.
Ему понадобилось всего три секунды, чтобы затащить обмякшее тело в собственную квартиру. Обыскав Руиз, он обнаружил ее идентификационную карточку и протонный пистолет. Взяв находки, он направился к личному шкафчику и вернулся с баллончиком тумана истины, который хранил незаконно. Дункан выпустил в лицо Руиз заветное облако. По крайней мере пятнадцать минут она пробудет без сознания. У него оставалось немногим больше времени решить, как поступить с ней.
— Можно было попробовать одурачить ее, — пробормотал он. — Только вряд ли она успокоилась бы. Наверняка сопоставит мою карточку с архивным файлом Кэрда. И тогда — конец. Проклятье! Какими судьбами я наткнулся на нее?
И все же он находил в случившемся некоторое утешение. Если уж было суждено встретиться с ней, свидание прошло нельзя как удачно.
Столкнись они где-нибудь в другом месте, вряд ли ему удалось бы незаметно разделаться с Руиз.
Он подумал, не стоит ли попытаться загипнотизировать ее, дав заключительную установку забыть все случившееся. Но она очнется со сведенной челюстью и болью в шее, что, конечно, вызовет у нее недоумение, затем подозрение, а потом… Потом Руиз определенно обратится к врачу, который восстановит в ее памяти всю цепочку событий. Она вспомнит все, что произошло перед неожиданным провалом сознания. Она узнает даже о том, что происходило, когда она была бесчувственна. Врач позаботится, чтобы она вспомнила все без исключения, свои осязания и звуки, даже будучи под воздействием тумана истины. Нет, он не имеет права так рисковать. Что же делать с ней?
Если Руиз исчезнет, органики начнут расследование. Она, без сомнения, каждые полчаса докладывала о своем местонахождении, и в штабе знают, что последнее сообщение поступило именно из этого района. В следующий Вторник окрестности дома Дункана будут более всего походить на переполошившийся муравейник. Допросят всех без исключения жильцов. Если кто-нибудь вызовет у органиков хоть малейшее подозрение, ему не избежать паров тумана. Конечно, Дункан будет лгать, но если гэнки начнут копать, проверят все данные его идентификационной карточки аж до самого рождения — иногда эти подонки так и поступают — они обнаружат много интересного. Последствия предугадать нетрудно. Органики не оставят его в покое.
Было слишком поздно, чтобы передать сообщение шефу из ВПТ. Кроме того, нужно быть честным: он сам попал в эту передрягу, сам и должен выбираться из нее. Во-первых, необходимо разобраться, когда и где их пути пересекались. Нужно вытянуть из нее все, что она знает о нем и о чем он сам не ведает. Особенно о его жизни в Манхэттене.
Руиз лежала на диване с закрытыми глазами и быстро отвечала на его вопросы. Оказывается, она служила под началом Дункана в те времена, когда он был детектив-капитаном Джефферсоном Сервантесом Кэрдом. Она не знала, к какой подпольной организации он принадлежал, но участвовала в операции по его поимке, которая завершилась для Кэрда-Дункана тюрьмой. Руиз принимала участие и в охоте за ним после того, как ему удалось бежать. Ей было известно, что труп Кэрда нашли в Нью-Джерси. Сведения об этом поступили к официальным чинам службы органиков Манхэттена. А она узнала все от детектив-майора Валленквиста, поскольку некоторое время была его любовницей.
Валленквист. Перед глазами Дункана проплыло широкое, жирное лицо. Валленквист был его боссом, и это все, что Дункан мог о нем вспомнить.
Что еще сообщил ей этот майор? Задав Руиз несколько осторожных вопросов (вытягивать из нее информацию следовало постепенно, поскольку человек в тумане истины сообщает лишь минимальные сведения и допрашивать его следует умело), Дункан выведал все, что было известно Руиз. Если, конечно, вопросы были заданы с умом. Однажды Валленквист упомянул Руиз о долголетии Кэрда. Она попыталась расспросить его подробнее, но майор перевел разговор на другую тему, он даже просил ее забыть об этом, если ей не безразлична судьба их обоих.
— Испугался ли Валленквист, когда сообразил, что случайно проговорился о долголетии Кэрда? — спросил Дункан. — Какое, черт возьми, дело органикам до того, сколько прожил Кэрд?
— Он был огорчен, — ответила Руиз бесцветным голосом.
— Сильно огорчен? Напуган? Как бывает, когда человек проболтается, сказав нечто такое, чего не должен был говорить?
— Да.
— Валленквист никогда больше не упоминал о долголетии Кэрда?
— Никогда.
— А что вы думаете по поводу его странного предупреждения?
— Ничего особенного. Я не вполне понимала, о чем он вообще говорил.
— Вам никогда не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь другой упоминал об этом? Может, в вашем присутствии прозвучало нечто, что могло бы напомнить вам о высказывании Валленквиста?
— Нет.
— Слышали вы что-нибудь такое, видели или читали, из чего следовало бы, что Кэрд, возможно, не умер?
— Нет.
Вот и все. Ну и что теперь с ней делать?
До полуночи оставалось всего пятнадцать минут. Экраны на стенах мерцали ярко-оранжевым цветом и издавали негромкое гудение, предупреждая граждан Вторника о необходимости подготовиться к переходу в стоунеры. Некоторые уже, наверно, включили подачу энергии, собираясь влезть в цилиндр до истечения контрольного времени. Как только Дункан задействует свой цилиндр, это будет зафиксировано в банке данных. Надо делать это, иначе он привлечет к себе внимание.
Он мог, конечно, стоунировать Руиз, а потом скинуть ее тело из окна в воды, омывающие стены башни. В такой поздний час, глядишь, никто и не заметит. Тело может, пролежать в грязи под водой довольно долго, а то и вообще не найдут. Нет, рискованно… Время от времени дно залива чистили землечерпалки. Надо узнать, когда это произойдет в следующий раз. Ему так «везет» в последнее время, что, наверно, работы назначены на завтра.
Когда в распоряжении Дункана оставалось всего пять минут, он решил отложить все до следующей недели. Дункан затащил Руиз в цилиндр вместе с собой, согнул ее, придавив ногами, и стал ждать поступления энергии. Секунды, пока еще сохранялось сознание, показались Дункану долгими. Он закрыл глаза — или так ему показалось… и вновь открыл их. Дункан выглянул в окошко цилиндра — убедиться, что в комнате никого нет. Хотя никого там быть и не могло, Дункан всегда проявлял осторожность. Удостоверившись, что все в порядке, Дункан толкнул дверцу стоунера, перешагнув через Руиз, которая еще спала, подошел к экрану на стене. Он выдал компьютеру команду очистить экран, а затем назвал номер Сник.
Сник ответила сразу же. Вид у нее был заспанный.
— Вы одна? — спросил Дункан.
— Нет, не одна, — ответила она. — Но он в ванной. Что случилось?
Несколько секунд Дункан не мог произнести ни слова. Гнев охватил его, лишив речи. Словно ледяная рука сжала его мозг и сердце, он весь похолодел.
— Вы нужны мне сейчас же, — сказал он. — Чрезвычайная ситуация. Вы можете уйти, не вызвав подозрения?
Остатки сна слетели с ее лица, словно слой воды, испарившийся от жары.
— Извините, я не могу, — сказала она.
— Тогда я… Впрочем, ладно. Увидимся позже.
Дункан отключил Сник и, справившись с учащенным дыханием, вызвал падре.
— Кто это, черт возьми? — прокричал Кэбтэб. — Кто осмелился оборвать жизненно важный сон человека?
Значит, Кэбтэб прямо из стоунера отправился в постель.
— Чрезвычайная ситуация. Можешь прийти ко мне сейчас же?
— Конечно, друг мой, — сказал падре, немного смягчившись. — Может, скажешь?..
— Не могу, — ответил Дункан, выключая экран.
Через десять минут падре, весь мокрый и опять сердитый, появился в его квартире.
— Будь прокляты эти автоматические поливалки в переходах! — прогромыхал он. — Ну почему они не могут поливать улицы в полночь, когда все сидят дома? Ну зачем дожидаться, когда начнется Вторник? От этих поливалок просто нет никакого спасения. Стреляют отовсюду — со стен, с пола, с потолка!
— Должен же санитарный батальон немного поразвлечься, — заметил Дункан. — Ну хорошо. Вот в чем дело. Мне нужны твои мускулы, мозгов у меня у самого хватает. Ты должен мне помочь.
Дункан уже дестоунировал Руиз, надеясь, что скачок потребляемой мощности не будет замечен в городском департаменте учета энергии. Аппаратура, конечно, зафиксирует этот факт, но служащие могут не обратить на него внимания. Даже если дежурный и заметит что-то подозрительное, лень или занятость вряд ли подвигнут его определять виновника, а потом еще разбираться на месте. Рискованно, но другого выхода у Дункана не было.
Или все-таки был.
Оставалась еще одна — чудовищная — возможность: расчленить Руиз на куски и бросить их в мусоропровод. На это однако он был неспособен.
Кэбтэб и Дункан вместе дотащили тело Руиз до личного шкафа Дункана. Взяв оттуда его вещи и распихав их по углам, они убрали и сложили полки. Затем, ругая неизвестно кого, втащили Руиз в освободившееся пространство.
— Только на время, — сказал Дункан. — Если они начнут искать ее — а это неизбежно, — мы не сможем держать тело здесь. Немедленно придется избавиться от нее.
— Как скоро? — спросил Кэбтэб, вытирая пот со лба.
— Хорошо бы через десять минут.
— За это время мы успеем разве что выбросить ее в окно. Но это опасно, наверняка кто-нибудь заметит падающее тело.
— Они будут не в восторге, — сказал Дункан, — но у нас не остается другого выхода. Надо связаться с ВПТ. У них есть люди и средства, чтобы спрятать тело.
— Наш единственный контакт — это Изимов. Можно не сомневаться, он наложит в штаны.
— Плохо дело. — Дункан включил экран на стене и ввел команду связаться с квартирой Изимова, передав машине адрес.
— Откуда вы знаете адрес? — спросил Кэбтэб. — Я полагал, мы можем связываться с ним только в магазине.
— Я запросил городское справочное бюро. На всякий случай.
Подождав минуту, Дункан отступился.
— Либо его нет дома, либо он включил машину сна.
Несколько секунд он раздумывал, а затем снова вызвал Изимова. Дункану вовсе не хотелось делать этого, но он все-таки решил оставить Изимову сообщение с просьбой позвонить ему на квартиру. Поскольку теперь не оставалось ничего другого, как ждать звонка, Дункан решил приготовить себе и падре завтрак. Они поели, приняли душ, а затем сидели, обсуждая различные способы, как вывезти Руиз. Ни один из планов не имел заметных шансов на успех.
— Органики не станут утруждать себя такой мелочью, как получение отдельных ордеров на обыск, — сказал Дункан. — У них будет общий ордер, который развяжет им руки; гэнки используют секретный код, способный открыть все дверные замки в нашем блоке. Не успокоятся, пока не перевернут все вверх дном. Вполне вероятно, что наша секция будет первой.
— Еще есть время, — сказал Кэбтэб. — Ее хватятся только в девять часов, когда станет ясно, что она не явилась на службу. Ну, от силы еще час-два, пока органики будут выяснять, в чем дело.
— Вряд ли. Минут двадцать — не больше. Они не станут зря терять время.
С минуту Дункан напряженно думал.
— Деваться некуда — придется все же разбудить Изимова. В конце концов нет никаких оснований связывать наш визит к нему с исчезновением Руиз.
Несмотря на столь ранний час, автобусы курсировали вовсю. Они сели в один из них и вышли в четырех кварталах от дома Изимова. Остальную часть пути решили пройти пешком. Номер 566 по Авеню Фонг имел окрашенную в ярко-красные и зеленые полосы дверь в полукруглый коридор с множеством квартир. Дункан нажал кнопку звонка, стараясь выглядеть беззаботно и не привлекать внимания прохожих. Они встретили на улице уже десяток людей, и, если верить статистике, один из них непременно был шпиком, переодетым в гражданскую одежду. Один — из десяти.
Дункан не отрывал пальца от кнопки звонка. Прошло около минуты.
— Наверно, его нет. Или увидел нас и сейчас дрожит от страха, как свеча на ветру. Неужели, действительно видит нас, но не хочет впустить?
Кэбтэб оглядел улицу — слежки нет. Затем, встав туда, где Изимов обязательно увидел бы его на своем мониторе, падре отчаянно замахал руками. Если Изимов заметил их, то теперь ему будет ясно, что визитеры явились не для того, чтобы убить время.
— Пойдем, — сказал Кэбтэб. — Может быть, он умер.
Они вернулись в квартиру Дункана. За кофе Дункан сказал:
— Ну что ж, надо принимать решение самим. Должен же быть какой-то выход.
В дверь позвонили. Дункан включил монитор, и они увидели стоявшую у подъезда женщину с высокой прической, в ярко-красном плаще. Ее узкое, вытянутое лицо показалось Дункану привлекательным. Губы женщины были густо накрашены черной помадой.
— Кто это? — спросил он.
— Чрезвычайная ситуация, — ответила женщина. — Впустите меня.
Дункан голосом подал команду, и дверь открылась. Он встретил женщину, едва она сделала несколько шагов в переднюю.
— Кто вы? — спросил он.
— Лучше вам не знать, — ответила женщина, улыбнувшись.
Она вытащила из кармана плаща карточку, взглянула на нее.
— Вы — Бивольф. А этот человек — Иеремия Скандербег Вард. Правильно?
— Откуда вы знаете?
— Неважно. У меня мало времени. Меня прислали сказать, что ваше сообщение Изимову стерто, об этом не беспокойтесь. И…
Она облизала губы.
— И?.. — переспросил Дункан.
— Изимов мертв.
Дункан остолбенел.
— Бог мой! — воскликнул Кэбтэб.
— Умер сегодня рано утром. Властям пока об этом не известно. Я здесь из-за вашего сообщения ему. Хотите передать что-нибудь своему начальнику.
— Ну и дела! — просопел Кэбтэб. — Как… как он умер?
— Мне не сказали. У вас есть сообщение?
— Ну и шуму будет, — сказал Дункан. — В один день исчезли сразу два человека. Да у шпиков просто пена изо рта пойдет.
— Два? — переспросила женщина. — Почему два? И что значит — пропали?
— Я не такой уж идиот, — сказал Дункан. — Люди ВПТ убили Изимова, разве не так? Ему не доверяли, он стал слишком нервничать и вел себя очень странно.
— Не спешите с выводами, Эндрю, — сказал Кэбтэб. — Откуда?..
— Может, ты и прав, но у меня есть некоторый опыт по части подпольных организаций. Изимов был напуган и ненадежен. По всем признакам он был слабаком.
— Вы просто параноик, — вставила женщина.
— Может, и так! Но готов спорить…
— Успокойся, — негромко сказал Кэбтэб, обнимая Дункана за плечи прямыми и сильными, как у робота, руками. — Они еще подумают, что и тебе нельзя доверять.
Дункан несколько раз глубоко вдохнул и представил себе залитую солнцем зеленую лужайку, на которой весело играли фавны и нимфы. Кровь отлила от лица, дыхание успокоилось.
— Да. Хорошо. Возможно, я слишком подозрителен. Вы должны согласиться, что мы ведем такой образ жизни, что подозрительность растет в нас словно бактерии в гнойной ране.
— Очень поэтично, мой друг, — сказал Кэбтэб, убирая руки. — Вас просили что-то передать, любезнейшая?
— Я уполномочена говорить только с Бивольфом. Пожалуйста, перейдите в другую комнату. Вы, Бивольф, поклянитесь молчать.
— Клянусь, — произнес Дункан. «Это будет зависеть от того, что ты мне сообщишь», — подумал он про себя.
— Извините моего коллегу. Некоторые вещи способны привести его в бешенство.
Падре, едва сдерживая негодование и беззвучно шевеля губами, покинул комнату.
— Вот что меня просили передать вам.
Она говорила около минуты. Дункан изо всех сил старался скрыть впечатление, которое произвел на него рассказ женщины.
— Повторите, — попросила женщина.
Он повторил все слово в слово.
— Хорошо. Ну, а что у вас тут стряслось?
Слушая Дункана, женщина бледнела, глаза расширялись.
Дункан закончил свой рассказ.
— Мой Бог! Прямо не знаю! Решение должен принять мой начальник! У меня нет полномочий предпринимать какие-либо действия в подобных ситуациях. Кроме того, я не представляю, что делать!
— Тогда надо шевелиться, — сказал Дункан. — Можете установить связь со своим начальником прямо сейчас? Нельзя терять ни минуты.
— Думаю, что могу.
Она проворно повернулась и направилась к двери, затем остановилась и опять обернулась.
— В котором часу вам нужно быть на работе?
— Через два часа и пять минут.
— Ждите здесь. Если с вами не свяжутся, придумайте какой-нибудь предлог, чтобы не являться сегодня на службу.
Дункан непринужденно улыбнулся.
— Сожалею, но вы ошиблись. Мое имя Эндрю Вишну Бивольф. Я что, похож… на этого Кэрда?
Руиз, казалось, засомневалась. Остановившись в нескольких шагах от Дункана, она скосила глаза и сказала:
— Вылитый двойник. Я была потрясена, увидев вас. Сначала подумала… вас же не может быть! Кэрд мертв!
— Грустно слышать это.
Сердце Дункана билось учащенно, а тело словно стало легче фунтов на пятьдесят. Если так дело пойдет, он, пожалуй, вот-вот взлетит над мостовой.
— Не стоит сожалеть. Он был предателем, заговорщиком. Он…
Она замолчала, видимо решив, что болтает лишнее.
Улыбка слетела с ее губ.
— Вашу идентификационную карточку, пожалуйста.
Дункан бросил взгляд в обоих направлениях — вперед и назад по переходу. Рядом никого не было.
— Конечно. Вы органик?
Руиз кивнула и опустила руку во внутренний карман шишкой накидки. Дункан не дал ей возможности вытащить удостоверение. Он нанес Руиз удар в подбородок. Женщина, шатаясь, откинулась назад, а он, сделав выпад, еще раз ударил ее, на сей раз ребром ладони в шею. Сна тяжело рухнула, стукнувшись головой о мягкую, пружинящую стену перехода.
Ему понадобилось всего три секунды, чтобы затащить обмякшее тело в собственную квартиру. Обыскав Руиз, он обнаружил ее идентификационную карточку и протонный пистолет. Взяв находки, он направился к личному шкафчику и вернулся с баллончиком тумана истины, который хранил незаконно. Дункан выпустил в лицо Руиз заветное облако. По крайней мере пятнадцать минут она пробудет без сознания. У него оставалось немногим больше времени решить, как поступить с ней.
— Можно было попробовать одурачить ее, — пробормотал он. — Только вряд ли она успокоилась бы. Наверняка сопоставит мою карточку с архивным файлом Кэрда. И тогда — конец. Проклятье! Какими судьбами я наткнулся на нее?
И все же он находил в случившемся некоторое утешение. Если уж было суждено встретиться с ней, свидание прошло нельзя как удачно.
Столкнись они где-нибудь в другом месте, вряд ли ему удалось бы незаметно разделаться с Руиз.
Он подумал, не стоит ли попытаться загипнотизировать ее, дав заключительную установку забыть все случившееся. Но она очнется со сведенной челюстью и болью в шее, что, конечно, вызовет у нее недоумение, затем подозрение, а потом… Потом Руиз определенно обратится к врачу, который восстановит в ее памяти всю цепочку событий. Она вспомнит все, что произошло перед неожиданным провалом сознания. Она узнает даже о том, что происходило, когда она была бесчувственна. Врач позаботится, чтобы она вспомнила все без исключения, свои осязания и звуки, даже будучи под воздействием тумана истины. Нет, он не имеет права так рисковать. Что же делать с ней?
Если Руиз исчезнет, органики начнут расследование. Она, без сомнения, каждые полчаса докладывала о своем местонахождении, и в штабе знают, что последнее сообщение поступило именно из этого района. В следующий Вторник окрестности дома Дункана будут более всего походить на переполошившийся муравейник. Допросят всех без исключения жильцов. Если кто-нибудь вызовет у органиков хоть малейшее подозрение, ему не избежать паров тумана. Конечно, Дункан будет лгать, но если гэнки начнут копать, проверят все данные его идентификационной карточки аж до самого рождения — иногда эти подонки так и поступают — они обнаружат много интересного. Последствия предугадать нетрудно. Органики не оставят его в покое.
Было слишком поздно, чтобы передать сообщение шефу из ВПТ. Кроме того, нужно быть честным: он сам попал в эту передрягу, сам и должен выбираться из нее. Во-первых, необходимо разобраться, когда и где их пути пересекались. Нужно вытянуть из нее все, что она знает о нем и о чем он сам не ведает. Особенно о его жизни в Манхэттене.
Руиз лежала на диване с закрытыми глазами и быстро отвечала на его вопросы. Оказывается, она служила под началом Дункана в те времена, когда он был детектив-капитаном Джефферсоном Сервантесом Кэрдом. Она не знала, к какой подпольной организации он принадлежал, но участвовала в операции по его поимке, которая завершилась для Кэрда-Дункана тюрьмой. Руиз принимала участие и в охоте за ним после того, как ему удалось бежать. Ей было известно, что труп Кэрда нашли в Нью-Джерси. Сведения об этом поступили к официальным чинам службы органиков Манхэттена. А она узнала все от детектив-майора Валленквиста, поскольку некоторое время была его любовницей.
Валленквист. Перед глазами Дункана проплыло широкое, жирное лицо. Валленквист был его боссом, и это все, что Дункан мог о нем вспомнить.
Что еще сообщил ей этот майор? Задав Руиз несколько осторожных вопросов (вытягивать из нее информацию следовало постепенно, поскольку человек в тумане истины сообщает лишь минимальные сведения и допрашивать его следует умело), Дункан выведал все, что было известно Руиз. Если, конечно, вопросы были заданы с умом. Однажды Валленквист упомянул Руиз о долголетии Кэрда. Она попыталась расспросить его подробнее, но майор перевел разговор на другую тему, он даже просил ее забыть об этом, если ей не безразлична судьба их обоих.
— Испугался ли Валленквист, когда сообразил, что случайно проговорился о долголетии Кэрда? — спросил Дункан. — Какое, черт возьми, дело органикам до того, сколько прожил Кэрд?
— Он был огорчен, — ответила Руиз бесцветным голосом.
— Сильно огорчен? Напуган? Как бывает, когда человек проболтается, сказав нечто такое, чего не должен был говорить?
— Да.
— Валленквист никогда больше не упоминал о долголетии Кэрда?
— Никогда.
— А что вы думаете по поводу его странного предупреждения?
— Ничего особенного. Я не вполне понимала, о чем он вообще говорил.
— Вам никогда не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь другой упоминал об этом? Может, в вашем присутствии прозвучало нечто, что могло бы напомнить вам о высказывании Валленквиста?
— Нет.
— Слышали вы что-нибудь такое, видели или читали, из чего следовало бы, что Кэрд, возможно, не умер?
— Нет.
Вот и все. Ну и что теперь с ней делать?
До полуночи оставалось всего пятнадцать минут. Экраны на стенах мерцали ярко-оранжевым цветом и издавали негромкое гудение, предупреждая граждан Вторника о необходимости подготовиться к переходу в стоунеры. Некоторые уже, наверно, включили подачу энергии, собираясь влезть в цилиндр до истечения контрольного времени. Как только Дункан задействует свой цилиндр, это будет зафиксировано в банке данных. Надо делать это, иначе он привлечет к себе внимание.
Он мог, конечно, стоунировать Руиз, а потом скинуть ее тело из окна в воды, омывающие стены башни. В такой поздний час, глядишь, никто и не заметит. Тело может, пролежать в грязи под водой довольно долго, а то и вообще не найдут. Нет, рискованно… Время от времени дно залива чистили землечерпалки. Надо узнать, когда это произойдет в следующий раз. Ему так «везет» в последнее время, что, наверно, работы назначены на завтра.
Когда в распоряжении Дункана оставалось всего пять минут, он решил отложить все до следующей недели. Дункан затащил Руиз в цилиндр вместе с собой, согнул ее, придавив ногами, и стал ждать поступления энергии. Секунды, пока еще сохранялось сознание, показались Дункану долгими. Он закрыл глаза — или так ему показалось… и вновь открыл их. Дункан выглянул в окошко цилиндра — убедиться, что в комнате никого нет. Хотя никого там быть и не могло, Дункан всегда проявлял осторожность. Удостоверившись, что все в порядке, Дункан толкнул дверцу стоунера, перешагнув через Руиз, которая еще спала, подошел к экрану на стене. Он выдал компьютеру команду очистить экран, а затем назвал номер Сник.
Сник ответила сразу же. Вид у нее был заспанный.
— Вы одна? — спросил Дункан.
— Нет, не одна, — ответила она. — Но он в ванной. Что случилось?
Несколько секунд Дункан не мог произнести ни слова. Гнев охватил его, лишив речи. Словно ледяная рука сжала его мозг и сердце, он весь похолодел.
— Вы нужны мне сейчас же, — сказал он. — Чрезвычайная ситуация. Вы можете уйти, не вызвав подозрения?
Остатки сна слетели с ее лица, словно слой воды, испарившийся от жары.
— Извините, я не могу, — сказала она.
— Тогда я… Впрочем, ладно. Увидимся позже.
Дункан отключил Сник и, справившись с учащенным дыханием, вызвал падре.
— Кто это, черт возьми? — прокричал Кэбтэб. — Кто осмелился оборвать жизненно важный сон человека?
Значит, Кэбтэб прямо из стоунера отправился в постель.
— Чрезвычайная ситуация. Можешь прийти ко мне сейчас же?
— Конечно, друг мой, — сказал падре, немного смягчившись. — Может, скажешь?..
— Не могу, — ответил Дункан, выключая экран.
Через десять минут падре, весь мокрый и опять сердитый, появился в его квартире.
— Будь прокляты эти автоматические поливалки в переходах! — прогромыхал он. — Ну почему они не могут поливать улицы в полночь, когда все сидят дома? Ну зачем дожидаться, когда начнется Вторник? От этих поливалок просто нет никакого спасения. Стреляют отовсюду — со стен, с пола, с потолка!
— Должен же санитарный батальон немного поразвлечься, — заметил Дункан. — Ну хорошо. Вот в чем дело. Мне нужны твои мускулы, мозгов у меня у самого хватает. Ты должен мне помочь.
Дункан уже дестоунировал Руиз, надеясь, что скачок потребляемой мощности не будет замечен в городском департаменте учета энергии. Аппаратура, конечно, зафиксирует этот факт, но служащие могут не обратить на него внимания. Даже если дежурный и заметит что-то подозрительное, лень или занятость вряд ли подвигнут его определять виновника, а потом еще разбираться на месте. Рискованно, но другого выхода у Дункана не было.
Или все-таки был.
Оставалась еще одна — чудовищная — возможность: расчленить Руиз на куски и бросить их в мусоропровод. На это однако он был неспособен.
Кэбтэб и Дункан вместе дотащили тело Руиз до личного шкафа Дункана. Взяв оттуда его вещи и распихав их по углам, они убрали и сложили полки. Затем, ругая неизвестно кого, втащили Руиз в освободившееся пространство.
— Только на время, — сказал Дункан. — Если они начнут искать ее — а это неизбежно, — мы не сможем держать тело здесь. Немедленно придется избавиться от нее.
— Как скоро? — спросил Кэбтэб, вытирая пот со лба.
— Хорошо бы через десять минут.
— За это время мы успеем разве что выбросить ее в окно. Но это опасно, наверняка кто-нибудь заметит падающее тело.
— Они будут не в восторге, — сказал Дункан, — но у нас не остается другого выхода. Надо связаться с ВПТ. У них есть люди и средства, чтобы спрятать тело.
— Наш единственный контакт — это Изимов. Можно не сомневаться, он наложит в штаны.
— Плохо дело. — Дункан включил экран на стене и ввел команду связаться с квартирой Изимова, передав машине адрес.
— Откуда вы знаете адрес? — спросил Кэбтэб. — Я полагал, мы можем связываться с ним только в магазине.
— Я запросил городское справочное бюро. На всякий случай.
Подождав минуту, Дункан отступился.
— Либо его нет дома, либо он включил машину сна.
Несколько секунд он раздумывал, а затем снова вызвал Изимова. Дункану вовсе не хотелось делать этого, но он все-таки решил оставить Изимову сообщение с просьбой позвонить ему на квартиру. Поскольку теперь не оставалось ничего другого, как ждать звонка, Дункан решил приготовить себе и падре завтрак. Они поели, приняли душ, а затем сидели, обсуждая различные способы, как вывезти Руиз. Ни один из планов не имел заметных шансов на успех.
— Органики не станут утруждать себя такой мелочью, как получение отдельных ордеров на обыск, — сказал Дункан. — У них будет общий ордер, который развяжет им руки; гэнки используют секретный код, способный открыть все дверные замки в нашем блоке. Не успокоятся, пока не перевернут все вверх дном. Вполне вероятно, что наша секция будет первой.
— Еще есть время, — сказал Кэбтэб. — Ее хватятся только в девять часов, когда станет ясно, что она не явилась на службу. Ну, от силы еще час-два, пока органики будут выяснять, в чем дело.
— Вряд ли. Минут двадцать — не больше. Они не станут зря терять время.
С минуту Дункан напряженно думал.
— Деваться некуда — придется все же разбудить Изимова. В конце концов нет никаких оснований связывать наш визит к нему с исчезновением Руиз.
Несмотря на столь ранний час, автобусы курсировали вовсю. Они сели в один из них и вышли в четырех кварталах от дома Изимова. Остальную часть пути решили пройти пешком. Номер 566 по Авеню Фонг имел окрашенную в ярко-красные и зеленые полосы дверь в полукруглый коридор с множеством квартир. Дункан нажал кнопку звонка, стараясь выглядеть беззаботно и не привлекать внимания прохожих. Они встретили на улице уже десяток людей, и, если верить статистике, один из них непременно был шпиком, переодетым в гражданскую одежду. Один — из десяти.
Дункан не отрывал пальца от кнопки звонка. Прошло около минуты.
— Наверно, его нет. Или увидел нас и сейчас дрожит от страха, как свеча на ветру. Неужели, действительно видит нас, но не хочет впустить?
Кэбтэб оглядел улицу — слежки нет. Затем, встав туда, где Изимов обязательно увидел бы его на своем мониторе, падре отчаянно замахал руками. Если Изимов заметил их, то теперь ему будет ясно, что визитеры явились не для того, чтобы убить время.
— Пойдем, — сказал Кэбтэб. — Может быть, он умер.
Они вернулись в квартиру Дункана. За кофе Дункан сказал:
— Ну что ж, надо принимать решение самим. Должен же быть какой-то выход.
В дверь позвонили. Дункан включил монитор, и они увидели стоявшую у подъезда женщину с высокой прической, в ярко-красном плаще. Ее узкое, вытянутое лицо показалось Дункану привлекательным. Губы женщины были густо накрашены черной помадой.
— Кто это? — спросил он.
— Чрезвычайная ситуация, — ответила женщина. — Впустите меня.
Дункан голосом подал команду, и дверь открылась. Он встретил женщину, едва она сделала несколько шагов в переднюю.
— Кто вы? — спросил он.
— Лучше вам не знать, — ответила женщина, улыбнувшись.
Она вытащила из кармана плаща карточку, взглянула на нее.
— Вы — Бивольф. А этот человек — Иеремия Скандербег Вард. Правильно?
— Откуда вы знаете?
— Неважно. У меня мало времени. Меня прислали сказать, что ваше сообщение Изимову стерто, об этом не беспокойтесь. И…
Она облизала губы.
— И?.. — переспросил Дункан.
— Изимов мертв.
Дункан остолбенел.
— Бог мой! — воскликнул Кэбтэб.
— Умер сегодня рано утром. Властям пока об этом не известно. Я здесь из-за вашего сообщения ему. Хотите передать что-нибудь своему начальнику.
— Ну и дела! — просопел Кэбтэб. — Как… как он умер?
— Мне не сказали. У вас есть сообщение?
— Ну и шуму будет, — сказал Дункан. — В один день исчезли сразу два человека. Да у шпиков просто пена изо рта пойдет.
— Два? — переспросила женщина. — Почему два? И что значит — пропали?
— Я не такой уж идиот, — сказал Дункан. — Люди ВПТ убили Изимова, разве не так? Ему не доверяли, он стал слишком нервничать и вел себя очень странно.
— Не спешите с выводами, Эндрю, — сказал Кэбтэб. — Откуда?..
— Может, ты и прав, но у меня есть некоторый опыт по части подпольных организаций. Изимов был напуган и ненадежен. По всем признакам он был слабаком.
— Вы просто параноик, — вставила женщина.
— Может, и так! Но готов спорить…
— Успокойся, — негромко сказал Кэбтэб, обнимая Дункана за плечи прямыми и сильными, как у робота, руками. — Они еще подумают, что и тебе нельзя доверять.
Дункан несколько раз глубоко вдохнул и представил себе залитую солнцем зеленую лужайку, на которой весело играли фавны и нимфы. Кровь отлила от лица, дыхание успокоилось.
— Да. Хорошо. Возможно, я слишком подозрителен. Вы должны согласиться, что мы ведем такой образ жизни, что подозрительность растет в нас словно бактерии в гнойной ране.
— Очень поэтично, мой друг, — сказал Кэбтэб, убирая руки. — Вас просили что-то передать, любезнейшая?
— Я уполномочена говорить только с Бивольфом. Пожалуйста, перейдите в другую комнату. Вы, Бивольф, поклянитесь молчать.
— Клянусь, — произнес Дункан. «Это будет зависеть от того, что ты мне сообщишь», — подумал он про себя.
— Извините моего коллегу. Некоторые вещи способны привести его в бешенство.
Падре, едва сдерживая негодование и беззвучно шевеля губами, покинул комнату.
— Вот что меня просили передать вам.
Она говорила около минуты. Дункан изо всех сил старался скрыть впечатление, которое произвел на него рассказ женщины.
— Повторите, — попросила женщина.
Он повторил все слово в слово.
— Хорошо. Ну, а что у вас тут стряслось?
Слушая Дункана, женщина бледнела, глаза расширялись.
Дункан закончил свой рассказ.
— Мой Бог! Прямо не знаю! Решение должен принять мой начальник! У меня нет полномочий предпринимать какие-либо действия в подобных ситуациях. Кроме того, я не представляю, что делать!
— Тогда надо шевелиться, — сказал Дункан. — Можете установить связь со своим начальником прямо сейчас? Нельзя терять ни минуты.
— Думаю, что могу.
Она проворно повернулась и направилась к двери, затем остановилась и опять обернулась.
— В котором часу вам нужно быть на работе?
— Через два часа и пять минут.
— Ждите здесь. Если с вами не свяжутся, придумайте какой-нибудь предлог, чтобы не являться сегодня на службу.
19
Кэбтэб ввалился в комнату словно вздыбленный, разъяренный лев перед схваткой.
— Эта сука ушла?
— Она выполняет свою работу, — сказал Дункан, — хоть я и не сомневаюсь, что она соображает, в чем дело. Да я и сам ни черта не могу понять.
— Может, я был слишком суров к ней, несправедлив, — сказал падре. — Я обращусь к своей душе, и мне откроется истина. Если я действительно был несправедлив, придется поискать причину, которая извинила бы меня. И ее за то, что вызвала мой гнев.
— У нас есть и более срочные дела. Тебе не кажется?
— Нет ничего более важного, чем состояние души.
— За возможным исключением, — добавил Дункан, глядя на огромное брюхо Кэбтэба.
— Душа и живот неотделимы, — ответил Кэбтэб. — Да не стремящийся разорвать эту связь воистину свободен.
— От чего? — Дункан сопроводил вопрос нетерпеливым жестом. — Послушай. Она сказала, что скоро здесь будет бригада из Бюро транспорта. Они появятся под видом рабочих этой службы, а может, и в самом деле у ВПТ есть там свои люди. Не имеет значения. Надо приготовить тело Руиз к их приходу. Ребята не могут тратить больше времени, чем абсолютно необходимо.
— Что мы должны делать?
После объяснений они принялись за дело. Дестоунировав тело Руиз, они согнули его в позу эмбриона, а затем связали, чтобы она не могла выпрямиться, если вдруг придет в сознание. Затем вновь затащили ее в цилиндр и включили энергию. Окаменевшее тело обернули простыней и перевязали шнуром.
Следующие пятнадцать минут время тянулось нестерпимо долго. Дункан заметил патрульный автомобиль органиков, который медленно двигался вдоль тротуара. Телевизионная камера, закрепленная на вертикальной опоре сзади корпуса машины, вращалась будто голова одноглазой совы. Водитель и его коллега о чем-то оживленно болтали.
Дункан с удовольствием вспомнил, что закон позволял правительству устанавливать камеры только на перекрестках и на патрульных машинах. Если бы, как на том постоянно настаивали власти, мониторы размещались у каждого блока, инцидент с Руиз и визит представителя ВПТ уже были бы зафиксированы. Сейчас же гэнки узнают только о приезде транспортной службы, машину которой неизбежно заметят на нескольких перекрестках. Дункан не сомневался, что выданное транспортной бригаде задание будет предварительно введено в банк данных полиции. Как далеко зайдет расследование? Оставалось надеяться, что все было сделано чисто и полномочия бригады сомнения не вызовут. Хотя вряд ли кто-нибудь из органиков пожелает утруждать себя подобным дознанием.
— Мы не просто идем по натянутому канату, — пробормотал Дункан. — Мы бежим по нему.
— Что? — переспросил Кэбтэб.
Повторять было уже некогда. В дверь опять позвонили. Взглянув на экран, Дункан произнес кодовое слово — и сезам открылся, впустив транспортную бригаду — двоих мужчин и двух женщин, одетых в оранжево-черные плащи — форменную одежду служащих Бюро транспорта. Приехали они в раскрашенном в зигзагообразную полоску оранжево-черном фургоне. Мужчины несли вдвоем большой деревянный ящик. Им пришлось чуть пригнуться, чтобы протащить ящик в невысокий дверной проем. Один из них управлял четырехколесным полуавтоматическим носильщиком. Все вошли, и Дункан захлопнул дверь.
Понадобилось всего несколько секунд, чтобы загрузить завернутое в простыню тело Руиз в ящик. Дункан не произнес ни слова. Очевидно, бригада перед выездом из штаба получила обстоятельные инструкции. Он не мог объяснить для себя причину полного молчания «рабочих». То ли им приказали держать язык за зубами, то ли они просто в столь ранний час еще не до конца проснулись. Даже женщина — командир группы взяла протянутую Дунканом идентификационную карточку не произнеся ни слова. Она вставила ее в плоскую коробочку, висевшую на цепочке у нее на шее, подержала ее там мгновение, а затем вернула Дункану.
— Эта сука ушла?
— Она выполняет свою работу, — сказал Дункан, — хоть я и не сомневаюсь, что она соображает, в чем дело. Да я и сам ни черта не могу понять.
— Может, я был слишком суров к ней, несправедлив, — сказал падре. — Я обращусь к своей душе, и мне откроется истина. Если я действительно был несправедлив, придется поискать причину, которая извинила бы меня. И ее за то, что вызвала мой гнев.
— У нас есть и более срочные дела. Тебе не кажется?
— Нет ничего более важного, чем состояние души.
— За возможным исключением, — добавил Дункан, глядя на огромное брюхо Кэбтэба.
— Душа и живот неотделимы, — ответил Кэбтэб. — Да не стремящийся разорвать эту связь воистину свободен.
— От чего? — Дункан сопроводил вопрос нетерпеливым жестом. — Послушай. Она сказала, что скоро здесь будет бригада из Бюро транспорта. Они появятся под видом рабочих этой службы, а может, и в самом деле у ВПТ есть там свои люди. Не имеет значения. Надо приготовить тело Руиз к их приходу. Ребята не могут тратить больше времени, чем абсолютно необходимо.
— Что мы должны делать?
После объяснений они принялись за дело. Дестоунировав тело Руиз, они согнули его в позу эмбриона, а затем связали, чтобы она не могла выпрямиться, если вдруг придет в сознание. Затем вновь затащили ее в цилиндр и включили энергию. Окаменевшее тело обернули простыней и перевязали шнуром.
Следующие пятнадцать минут время тянулось нестерпимо долго. Дункан заметил патрульный автомобиль органиков, который медленно двигался вдоль тротуара. Телевизионная камера, закрепленная на вертикальной опоре сзади корпуса машины, вращалась будто голова одноглазой совы. Водитель и его коллега о чем-то оживленно болтали.
Дункан с удовольствием вспомнил, что закон позволял правительству устанавливать камеры только на перекрестках и на патрульных машинах. Если бы, как на том постоянно настаивали власти, мониторы размещались у каждого блока, инцидент с Руиз и визит представителя ВПТ уже были бы зафиксированы. Сейчас же гэнки узнают только о приезде транспортной службы, машину которой неизбежно заметят на нескольких перекрестках. Дункан не сомневался, что выданное транспортной бригаде задание будет предварительно введено в банк данных полиции. Как далеко зайдет расследование? Оставалось надеяться, что все было сделано чисто и полномочия бригады сомнения не вызовут. Хотя вряд ли кто-нибудь из органиков пожелает утруждать себя подобным дознанием.
— Мы не просто идем по натянутому канату, — пробормотал Дункан. — Мы бежим по нему.
— Что? — переспросил Кэбтэб.
Повторять было уже некогда. В дверь опять позвонили. Взглянув на экран, Дункан произнес кодовое слово — и сезам открылся, впустив транспортную бригаду — двоих мужчин и двух женщин, одетых в оранжево-черные плащи — форменную одежду служащих Бюро транспорта. Приехали они в раскрашенном в зигзагообразную полоску оранжево-черном фургоне. Мужчины несли вдвоем большой деревянный ящик. Им пришлось чуть пригнуться, чтобы протащить ящик в невысокий дверной проем. Один из них управлял четырехколесным полуавтоматическим носильщиком. Все вошли, и Дункан захлопнул дверь.
Понадобилось всего несколько секунд, чтобы загрузить завернутое в простыню тело Руиз в ящик. Дункан не произнес ни слова. Очевидно, бригада перед выездом из штаба получила обстоятельные инструкции. Он не мог объяснить для себя причину полного молчания «рабочих». То ли им приказали держать язык за зубами, то ли они просто в столь ранний час еще не до конца проснулись. Даже женщина — командир группы взяла протянутую Дунканом идентификационную карточку не произнеся ни слова. Она вставила ее в плоскую коробочку, висевшую на цепочке у нее на шее, подержала ее там мгновение, а затем вернула Дункану.