Страница:
— Что случилось? — встревожился Дизно.
Дункан выпрямился, с лица исчезло напряжение — одновременно с болью.
— Ничего.
— Ничего! Вы выглядели так, будто кто-то угостил вас неплохим ударом в живот.
— Все в порядке. Ерунда. Что-то вроде спазма. Бывает, когда долго не ешь.
Дизно нахмурился, но ничего не сказал. Возможно, у него и промелькнула мысль, что ему еще доведется воспользоваться этой слабостью Дункана. Возможно? Несомненно! Он ничего не имел бы против его смерти.
Лицо исчезло — на время. Дункан не понимал, что означает его внезапное появление то тут, то там. Не предвестник ли это нового умственного расстройства? Если так — он не намерен тревожиться. Дать навязчивой идее овладеть собою — означает ускорить крушение, если оно действительно назревает. Возникающее вновь лицо — признак незавершенного отделения его сегодняшнего "я" от тех, других. Признак незначительного умственного недуга, легкая неисправность.
А может, эти рассуждения — всего лишь стремление подбодрить себя?
Остаток вечера Дункан не возвращался к этим размышлениям. Он был слишком занят — работал с Дизно и тремя другими его коллегами. В восемь часов вечера он позвонил в квартиру Клойдов. А еще через минуту уже беседовал со Сник, Клойдами и обитателями квартиры — жителями Среды.
14
15
Дункан выпрямился, с лица исчезло напряжение — одновременно с болью.
— Ничего.
— Ничего! Вы выглядели так, будто кто-то угостил вас неплохим ударом в живот.
— Все в порядке. Ерунда. Что-то вроде спазма. Бывает, когда долго не ешь.
Дизно нахмурился, но ничего не сказал. Возможно, у него и промелькнула мысль, что ему еще доведется воспользоваться этой слабостью Дункана. Возможно? Несомненно! Он ничего не имел бы против его смерти.
Лицо исчезло — на время. Дункан не понимал, что означает его внезапное появление то тут, то там. Не предвестник ли это нового умственного расстройства? Если так — он не намерен тревожиться. Дать навязчивой идее овладеть собою — означает ускорить крушение, если оно действительно назревает. Возникающее вновь лицо — признак незавершенного отделения его сегодняшнего "я" от тех, других. Признак незначительного умственного недуга, легкая неисправность.
А может, эти рассуждения — всего лишь стремление подбодрить себя?
Остаток вечера Дункан не возвращался к этим размышлениям. Он был слишком занят — работал с Дизно и тремя другими его коллегами. В восемь часов вечера он позвонил в квартиру Клойдов. А еще через минуту уже беседовал со Сник, Клойдами и обитателями квартиры — жителями Среды.
14
Весь Четверг Дункан и Сник много работали, прерываясь лишь на еду, коротко — на физические упражнения и принятие ванны. Дизно выдал им сведения о сорока восьми единомышленниках — руководителях подрывных групп в разных частях мира. Сник заявила, что Дизно, наверно, хватил бы удар, узнай он, сколько тайных средств связи они использовали. Дизно рассказал, как подключиться к ним, но советовал задействовать их лишь в случаях крайней необходимости. Ему было невдомек, что такой момент наступил.
— Откуда вам знать — может, органики следят за вашими собеседниками и в курсе всего? Неверный шаг — и мы все обречены.
Первым делом после получения новой идентификационной карты Дункан направил формулы ФЗС и А-ТИ и разъяснил коллегам их назначение. Некоторым из адресатов было известно о ФЗС, но никому — про А-ТИ.
Дункан известил всех, что он теперь возглавляет организацию и все ее подпольные группы, приказал обеспечить всех членов ФЗС и А-ТИ. Кроме того, все члены организации обязывались любыми доступными безопасными средствами распространять распечатки с формулами среди граждан. Способы — по усмотрению подпольщиков. Таким образом, говорил он, люди сами станут проводниками этой информации, что вызовет немалую тревогу правительства. Сперва не все лично ответили на его обращения, хотя многие сделали это и разговаривали с Дунканом. Лишь кое-кто хранил молчание. Все собеседники были изумлены, узнав, что он — Кэрд, известный под именем Дункана.
Разговор с каждым был недолог. Упрочив свое положение и кратко сообщив о планах, он направил всем длинное письменное послание.
— Почему ты уверен, что они станут действовать? — спросила Сник.
— У меня нет другого способа заставить их выполнять мои приказы. Многие зашевелятся.
Сник охотно участвовала во всех его делах. Но, как и он, она понимала, что рано или поздно кого-то из подпольщиков непременно поймают. Теперь можно врать и под действием ТИ, но сколько есть других методов вытащить из человека правду, пусть незаконных, и уж гэнки-то ими владеют.
Другие обитатели квартиры — граждане Пятницы — не имели к СК никакого отношения. Наконец-то Дункан и Сник провели этот день в стоунерах, чтобы не попадаться им на глаза. Они втиснулись в цилиндры Клойдов — слава Богу, те окаменели, уютно расположившись калачиком.
В Субботу они появились вместе с гражданами этого дня и Клойдами. Донна и Барри не стоунировались: их просто в восторг приводило нарушение дня. Дункан воспользовался их помощью в передаче своих посланий. Лемюэль Зико Шурбер и Сара-Джон Панголин Тан — жители Субботы — ушли на весь день на работу.
В Пятницу в квартире заменили дверной замок. Согласно новостям, все граждане получат новые замки к концу следующего Понедельника.
Клойды работали на Дункана в отдельных помещениях — она в кухне, он — в ванной комнате. Донна — убежденная буддистка, настояла на получасовом перерыве для песнопения перед Главным Кругом. Это был стол с двенадцатью углами, двенадцать дюймов в поперечнике, — поставленный на кухонный стол. Этот необычный стол — Главный Круг — был начинен электронными устройствами, которые передавали голограмму Будды в позе лотоса в центре черного поля. По мере того, как Донна тянула Проповедь Огня на древнем, давно исчезнувшем языке пали, Будда становился все меньше и меньше. Через пятнадцать минут он исчез. Донна продолжала песнопение, погружаясь в Небытие (как она это называла), пока Будда не появился вновь в едва видимом далеке и опять сделался большим.
Барри Клойд оказался приверженцем Божественного культа Тонкой Гармонии. Вера основывалась на утверждении, что молящийся может тонко настраивать себя, пока не станет резонировать с основным колебанием Вселенной. Для достижения такого состояния он сочетал свои молитвы с работой зеремина. Это был электронный инструмент с двумя антеннами. Когда руки Барри двигались внутри поля электрической емкости, излучаемой двумя антеннами, они изменяли тон и тембр музыкального гудения. Таким способом Барри единился с космическими колебаниями и прокладывал сквозь них свой путь, пока не устанавливал контакт со Вселенной и Богом.
Не знай Дункан своего былого, покойного теперь спутника, падре Кэбтэба, его должно было встревожить пребывание в СК подобных иррациональных людей. Волосатый священник еще фанатичнее придерживался своей религии, чем Клойды. Однако ему никак нельзя было отказать в рациональности и искушенности во всех других отношениях.
Граждане Субботы Шурбер и Тан вернулись домой с работы в 4:30. Взглянув на секцию мерцающих настенных экранов, Шурбер спросил:
— У вас включен только один канал?
— И за ним-то не очень слежу, — Дункан махнул рукой, указывая на секции экранов, каждая из которых имела свой секретный канал. — Я связывался с нашими соратниками во всем мире.
Шурбер покачал головой.
— Никак не могу свыкнуться с этой идеей. Того и гляди гэнки в любой момент вломятся сюда.
— Возможно, — пожал плечами Дункан. — Но если им удастся обнаружить передаваемые сигналы — это будет чистая случайность.
— Которая может произойти. Или кто-то из собеседников окажется предателем.
Дункан не считал опасность слишком явной. Всех членов подпольных групп испытывали, когда про А-ТИ и слуху не было.
— Во всяком случае Сара-Джон и я в ярости. Около 3:30 в новостях сообщили, что правительство временно отменяет результаты референдума — до завершения чрезвычайной ситуации. Не сомневаюсь, они найдут доводы для их отмены! Несколько обнедель назад жителям тщательно отобранных городов разрешили высказаться на референдуме об их отношении к ослаблению правительственной слежки. Небольшим большинством голосов эта идея победила. По закону сие означало последующее голосование в мировом масштабе. Даже если большинство проголосует лишь за смягчение наблюдения за гражданами, детали надлежит выработать представителям победивших. Потом программа вновь станет объектом всемирного референдума.
Победа граждан окажется минимальной — это Дункан отчетливо осознавал. Отказываясь отменить наблюдение со спутников, правительство будет руководствоваться логикой общественных интересов. «Небесные глаза» абсолютно необходимы для регулирования движения товаропотоков, наблюдений за погодой, для регистрации происшествий и проявлений преступности. Все это — во благо общества. Но не могут же спутники наблюдать за всем этим, не фиксируя на открытой местности поведение каждого гражданина. Однако ситуация в городах с башенной архитектурой решительно отличалась от таковой в горизонтальных городах. Горожане недоумевали, почему мониторы должны наблюдать за каждым квадратным футом улиц башни? Может быть, и для блага людей, но им это не нравилось. Раздраженные граждане предлагали, чтобы мониторы отключили и использовали лишь тогда, когда сообщение о происшествии или преступлении, о домашней ссоре поступало бы к органикам или в медицинскую службу в конкретном районе.
Это была бы незначительная уступка правительства. Особенно, если учесть, что власти могли заверить в бездействии мониторов, а на деле все оставалось бы по-прежнему. Когда наблюдательные комитеты граждан посещали полицейские участки с целью проверки исполнения закона, мониторы отключались. Стоило им покинуть станции органиков, все вновь возвращалось на круги своя.
Поиски Дункана и Сник, последние стихийные демонстрации и локальные бесчинства, о которых поведали по каналам новостей, оправдывали полномасштабную слежку. Во всяком случае с позиций властей именно это будет определять их тактику.
— Сообщают, что сегодня вечером в разных районах города состоится демонстрация, — сказал Шурбер. — Ближайшая — на Площади Голубой Луны. Сара-Джон и я намерены участвовать. Но гэнки…
— …будут торчать там, и вы не хотите рисковать, — вклинилась Сник.
Появившиеся в комнате Клойды ухватили конец фразы.
— Конечно, не следует идти туда, — заявил Барри.
Сник взглянула на Дункана.
— Я устала сидеть взаперти.
— Слишком велик риск для тебя, — откликнулся Дункан.
— Ну и ну! Вы, должно быть, оба телепаты. Читаете мысли друг друга. Это оттого, что вы так долго вместе? — спросила Донна.
— Возможно. Ну, а что касается дела — мы мыслим одинаково. Но сколько раз я ни за что не могла понять, о чем он думает! — в сердцах добавила Сник. Он действует как экстраверт [человек, интересующийся только внешними предметами], хотя в сущности он интроверт [человек, сосредоточенный на самом себе, на своих переживаниях].
Дункан промолчал. Устной командой задействовал секцию экранов. Передавались заключительные задания на сегодня. На другом конце — дом в Сингапуре, руководитель местных подпольщиков принимал распечатку программы — как достичь необходимого перелома в убеждениях революционеров. Наиболее серьезный и радикальный вопрос — призыв отказаться от системы однодневной жизни, принятой в Новой Эре. Нет никакой принципиальной необходимости распределять население мира на семь дней. На Земле два миллиарда человек, а вовсе не десять, как лживо утверждает правительство. В прошлое человечества должна уйти «однодневная» жизнь. Но в манифесте объявлялось: То, что есть хорошее в Новой Эре, должно сохраниться. Не следует допустить возврата и к прошлому опыту человечества, если он не оправдал себя.
Лемюэль Шурбер подождал, пока Дункан закончил передачу последней инструкции.
— Мы с Сарой-Джон должны сходить в магазин.
— Только держитесь подальше от Площади Голубой Луны, — посоветовал Дункан.
— Обязательно, — согласился Шурбер. Через минуту дверь за супругами закрылась.
— Полагаю, нам лучше вернуться в стоунеры, — произнесла Донна. — Очень приятно было бы пообедать в компании с вами, но кормить нас всех довольно разорительно для гостеприимной Субботы.
Дункан не пытался их удержать, хотя веселых собеседников будет не хватать. Глазами проводил их и обратился к Сник.
— По крайней мере на вечернюю демонстрацию сегодня можно было бы взглянуть. Посмотрим, выльется ли поднятая нами смута в нечто большее, чем прогулка.
— Ты имеешь в виду, осмелятся ли юнцы облить мониторы из баллонов? А может, и гэнков заодно?
— Руководитель подпольщиков Субботы прислал донесение, что небольшая группа молодых людей похитила баллоны со склада. Им втолковали, что надо облить уличные мониторы черной краской. Мониторы ослепнут на время, пока экраны не заменят. Этот руководитель сообщил, что один из членов СК вошел в группу юношей и предложил идею. Молодые люди были «за», но как бы дело не обернулось пустым бахвальством. Вместе с тем, если они дадут задний ход, другие жители Лос-Анджелеса могут последовать их примеру. Юнцов арестуют, накажут. Молодые люди не могут, подобно опытным и консервативным старшим, отдавать себе отчет в последствиях.
В дверь позвонили. На доли секунды Дункан и Сник застыли, как и Клойды, уже входившие в комнату стоунирования. Экраны по всей квартире высвечивали оранжевые буквы: ЗВОНОК. Звонили настойчиво — это не Шурбер и Тан. Они бы проделали обычную процедуру — вставили бы в прорезь идентификационную карту. Замок бы открылся, но супруги чуть выждали бы: оставшимся в квартире лучше убедиться на экране монитора, что нежданных гостей нет. Дункан включил монитор. Коротышка-мужчина и каланча-женщина глядели с экрана. На обоих ярко-красные комбинезоны — рабочая форма Департамента санитарии штата Лос-Анджелес. Их эполеты были украшены золотыми метлами — знаки Инженерной секции службы содержания домов. Эмблемы в форме совка для мусора указывали на принадлежность этой пары к инспекторам.
— Берите инициативу на себя. Представьтесь обитателями квартиры сегодняшнего дня, — резко бросил Дункан Клойдам, вернувшимся в коридор.
Барри рассматривал пришельцев на экране над входом.
— Какого черта они хотят?
— Не знаю. Полагаю, какое-нибудь нарушение по содержанию квартиры, — процедил Дункан. — Надеюсь, это не гэнки, явившиеся сюда взять нас без лишнего шума.
Клойды побледнели, но голос Донны прозвучал твердо.
— Почему бы нам не притвориться, что нас нет дома?
— Граждане Шурбер и Тан! — раздался голос женщины за дверью. — Пожалуйста, впустите нас. Мы пришли проверить жалобу Субботних жителей этой квартиры. Воскресный департамент органиков передал нам послание. У нас разрешение на инспекцию. Вот наши идентификационные карты.
Портрет и карта женщины возникли на мониторе. Капрал-инспектор Рани Ису Вильямс имела достаточные полномочия.
Она перестала улыбаться и теперь сердитым твердым тоном объявила:
— Мы знаем, что вы дома и потребляете чрезвычайно много энергии. Открывайте!
— О Боже! — простонала Донна. Дункан выругался про себя. Хотя его передачи по телеканалам не поддавались обнаружению, однако заметное превышение в потреблении энергии — больше, чем требовалось для домашних нужд, — регистрировалось. Обычно оказывалось достаточным оплатить расход энергии, используя идентификационную карту. Вряд ли Департамент электроэнергии стал бы привлекать внимание гэнков к этому обстоятельству. Но, если инспекторам дадут от ворот поворот, они непременно доложат гэнкам. А уж те либо явятся с ордером, либо установят за квартирой специальное наблюдение.
Возможно, эта пара — просто переодетые органики или наемные убийцы, подосланные Дизно. Такой вариант нельзя было сбрасывать со счетов.
Сник ни слова не говоря отключила все экраны в квартире, кроме каналов новостей и декорирования стен, обычно выбираемого по вкусу жителями каждого дня. Дункан решительно скомандовал:
— Донна! Барри! Кто-нибудь немедленно ответьте! Скажите им, что вы вздремнули. Впустите их!
Сник уже стояла у дверей комнаты стоунирования, держа в руке пистолет.
— Что если они знают Шурбера и Тан в лицо? — прошептала Донна.
— Будем надеяться, что нет, — успокоил Дункан. — Нет смысла больше тянуть! Отвечайте.
Уже удаляясь по коридору, он услышал, как Донна ворковала:
— Извините. Мы слегка вздремнули. Прошлой ночью была отменная вечеринка.
Дункан вошел в комнату стоунирования, когда входная дверь плавно вписалась в стенную нишу.
— Откуда вам знать — может, органики следят за вашими собеседниками и в курсе всего? Неверный шаг — и мы все обречены.
Первым делом после получения новой идентификационной карты Дункан направил формулы ФЗС и А-ТИ и разъяснил коллегам их назначение. Некоторым из адресатов было известно о ФЗС, но никому — про А-ТИ.
Дункан известил всех, что он теперь возглавляет организацию и все ее подпольные группы, приказал обеспечить всех членов ФЗС и А-ТИ. Кроме того, все члены организации обязывались любыми доступными безопасными средствами распространять распечатки с формулами среди граждан. Способы — по усмотрению подпольщиков. Таким образом, говорил он, люди сами станут проводниками этой информации, что вызовет немалую тревогу правительства. Сперва не все лично ответили на его обращения, хотя многие сделали это и разговаривали с Дунканом. Лишь кое-кто хранил молчание. Все собеседники были изумлены, узнав, что он — Кэрд, известный под именем Дункана.
Разговор с каждым был недолог. Упрочив свое положение и кратко сообщив о планах, он направил всем длинное письменное послание.
— Почему ты уверен, что они станут действовать? — спросила Сник.
— У меня нет другого способа заставить их выполнять мои приказы. Многие зашевелятся.
Сник охотно участвовала во всех его делах. Но, как и он, она понимала, что рано или поздно кого-то из подпольщиков непременно поймают. Теперь можно врать и под действием ТИ, но сколько есть других методов вытащить из человека правду, пусть незаконных, и уж гэнки-то ими владеют.
Другие обитатели квартиры — граждане Пятницы — не имели к СК никакого отношения. Наконец-то Дункан и Сник провели этот день в стоунерах, чтобы не попадаться им на глаза. Они втиснулись в цилиндры Клойдов — слава Богу, те окаменели, уютно расположившись калачиком.
В Субботу они появились вместе с гражданами этого дня и Клойдами. Донна и Барри не стоунировались: их просто в восторг приводило нарушение дня. Дункан воспользовался их помощью в передаче своих посланий. Лемюэль Зико Шурбер и Сара-Джон Панголин Тан — жители Субботы — ушли на весь день на работу.
В Пятницу в квартире заменили дверной замок. Согласно новостям, все граждане получат новые замки к концу следующего Понедельника.
Клойды работали на Дункана в отдельных помещениях — она в кухне, он — в ванной комнате. Донна — убежденная буддистка, настояла на получасовом перерыве для песнопения перед Главным Кругом. Это был стол с двенадцатью углами, двенадцать дюймов в поперечнике, — поставленный на кухонный стол. Этот необычный стол — Главный Круг — был начинен электронными устройствами, которые передавали голограмму Будды в позе лотоса в центре черного поля. По мере того, как Донна тянула Проповедь Огня на древнем, давно исчезнувшем языке пали, Будда становился все меньше и меньше. Через пятнадцать минут он исчез. Донна продолжала песнопение, погружаясь в Небытие (как она это называла), пока Будда не появился вновь в едва видимом далеке и опять сделался большим.
Барри Клойд оказался приверженцем Божественного культа Тонкой Гармонии. Вера основывалась на утверждении, что молящийся может тонко настраивать себя, пока не станет резонировать с основным колебанием Вселенной. Для достижения такого состояния он сочетал свои молитвы с работой зеремина. Это был электронный инструмент с двумя антеннами. Когда руки Барри двигались внутри поля электрической емкости, излучаемой двумя антеннами, они изменяли тон и тембр музыкального гудения. Таким способом Барри единился с космическими колебаниями и прокладывал сквозь них свой путь, пока не устанавливал контакт со Вселенной и Богом.
Не знай Дункан своего былого, покойного теперь спутника, падре Кэбтэба, его должно было встревожить пребывание в СК подобных иррациональных людей. Волосатый священник еще фанатичнее придерживался своей религии, чем Клойды. Однако ему никак нельзя было отказать в рациональности и искушенности во всех других отношениях.
Граждане Субботы Шурбер и Тан вернулись домой с работы в 4:30. Взглянув на секцию мерцающих настенных экранов, Шурбер спросил:
— У вас включен только один канал?
— И за ним-то не очень слежу, — Дункан махнул рукой, указывая на секции экранов, каждая из которых имела свой секретный канал. — Я связывался с нашими соратниками во всем мире.
Шурбер покачал головой.
— Никак не могу свыкнуться с этой идеей. Того и гляди гэнки в любой момент вломятся сюда.
— Возможно, — пожал плечами Дункан. — Но если им удастся обнаружить передаваемые сигналы — это будет чистая случайность.
— Которая может произойти. Или кто-то из собеседников окажется предателем.
Дункан не считал опасность слишком явной. Всех членов подпольных групп испытывали, когда про А-ТИ и слуху не было.
— Во всяком случае Сара-Джон и я в ярости. Около 3:30 в новостях сообщили, что правительство временно отменяет результаты референдума — до завершения чрезвычайной ситуации. Не сомневаюсь, они найдут доводы для их отмены! Несколько обнедель назад жителям тщательно отобранных городов разрешили высказаться на референдуме об их отношении к ослаблению правительственной слежки. Небольшим большинством голосов эта идея победила. По закону сие означало последующее голосование в мировом масштабе. Даже если большинство проголосует лишь за смягчение наблюдения за гражданами, детали надлежит выработать представителям победивших. Потом программа вновь станет объектом всемирного референдума.
Победа граждан окажется минимальной — это Дункан отчетливо осознавал. Отказываясь отменить наблюдение со спутников, правительство будет руководствоваться логикой общественных интересов. «Небесные глаза» абсолютно необходимы для регулирования движения товаропотоков, наблюдений за погодой, для регистрации происшествий и проявлений преступности. Все это — во благо общества. Но не могут же спутники наблюдать за всем этим, не фиксируя на открытой местности поведение каждого гражданина. Однако ситуация в городах с башенной архитектурой решительно отличалась от таковой в горизонтальных городах. Горожане недоумевали, почему мониторы должны наблюдать за каждым квадратным футом улиц башни? Может быть, и для блага людей, но им это не нравилось. Раздраженные граждане предлагали, чтобы мониторы отключили и использовали лишь тогда, когда сообщение о происшествии или преступлении, о домашней ссоре поступало бы к органикам или в медицинскую службу в конкретном районе.
Это была бы незначительная уступка правительства. Особенно, если учесть, что власти могли заверить в бездействии мониторов, а на деле все оставалось бы по-прежнему. Когда наблюдательные комитеты граждан посещали полицейские участки с целью проверки исполнения закона, мониторы отключались. Стоило им покинуть станции органиков, все вновь возвращалось на круги своя.
Поиски Дункана и Сник, последние стихийные демонстрации и локальные бесчинства, о которых поведали по каналам новостей, оправдывали полномасштабную слежку. Во всяком случае с позиций властей именно это будет определять их тактику.
— Сообщают, что сегодня вечером в разных районах города состоится демонстрация, — сказал Шурбер. — Ближайшая — на Площади Голубой Луны. Сара-Джон и я намерены участвовать. Но гэнки…
— …будут торчать там, и вы не хотите рисковать, — вклинилась Сник.
Появившиеся в комнате Клойды ухватили конец фразы.
— Конечно, не следует идти туда, — заявил Барри.
Сник взглянула на Дункана.
— Я устала сидеть взаперти.
— Слишком велик риск для тебя, — откликнулся Дункан.
— Ну и ну! Вы, должно быть, оба телепаты. Читаете мысли друг друга. Это оттого, что вы так долго вместе? — спросила Донна.
— Возможно. Ну, а что касается дела — мы мыслим одинаково. Но сколько раз я ни за что не могла понять, о чем он думает! — в сердцах добавила Сник. Он действует как экстраверт [человек, интересующийся только внешними предметами], хотя в сущности он интроверт [человек, сосредоточенный на самом себе, на своих переживаниях].
Дункан промолчал. Устной командой задействовал секцию экранов. Передавались заключительные задания на сегодня. На другом конце — дом в Сингапуре, руководитель местных подпольщиков принимал распечатку программы — как достичь необходимого перелома в убеждениях революционеров. Наиболее серьезный и радикальный вопрос — призыв отказаться от системы однодневной жизни, принятой в Новой Эре. Нет никакой принципиальной необходимости распределять население мира на семь дней. На Земле два миллиарда человек, а вовсе не десять, как лживо утверждает правительство. В прошлое человечества должна уйти «однодневная» жизнь. Но в манифесте объявлялось: То, что есть хорошее в Новой Эре, должно сохраниться. Не следует допустить возврата и к прошлому опыту человечества, если он не оправдал себя.
Лемюэль Шурбер подождал, пока Дункан закончил передачу последней инструкции.
— Мы с Сарой-Джон должны сходить в магазин.
— Только держитесь подальше от Площади Голубой Луны, — посоветовал Дункан.
— Обязательно, — согласился Шурбер. Через минуту дверь за супругами закрылась.
— Полагаю, нам лучше вернуться в стоунеры, — произнесла Донна. — Очень приятно было бы пообедать в компании с вами, но кормить нас всех довольно разорительно для гостеприимной Субботы.
Дункан не пытался их удержать, хотя веселых собеседников будет не хватать. Глазами проводил их и обратился к Сник.
— По крайней мере на вечернюю демонстрацию сегодня можно было бы взглянуть. Посмотрим, выльется ли поднятая нами смута в нечто большее, чем прогулка.
— Ты имеешь в виду, осмелятся ли юнцы облить мониторы из баллонов? А может, и гэнков заодно?
— Руководитель подпольщиков Субботы прислал донесение, что небольшая группа молодых людей похитила баллоны со склада. Им втолковали, что надо облить уличные мониторы черной краской. Мониторы ослепнут на время, пока экраны не заменят. Этот руководитель сообщил, что один из членов СК вошел в группу юношей и предложил идею. Молодые люди были «за», но как бы дело не обернулось пустым бахвальством. Вместе с тем, если они дадут задний ход, другие жители Лос-Анджелеса могут последовать их примеру. Юнцов арестуют, накажут. Молодые люди не могут, подобно опытным и консервативным старшим, отдавать себе отчет в последствиях.
В дверь позвонили. На доли секунды Дункан и Сник застыли, как и Клойды, уже входившие в комнату стоунирования. Экраны по всей квартире высвечивали оранжевые буквы: ЗВОНОК. Звонили настойчиво — это не Шурбер и Тан. Они бы проделали обычную процедуру — вставили бы в прорезь идентификационную карту. Замок бы открылся, но супруги чуть выждали бы: оставшимся в квартире лучше убедиться на экране монитора, что нежданных гостей нет. Дункан включил монитор. Коротышка-мужчина и каланча-женщина глядели с экрана. На обоих ярко-красные комбинезоны — рабочая форма Департамента санитарии штата Лос-Анджелес. Их эполеты были украшены золотыми метлами — знаки Инженерной секции службы содержания домов. Эмблемы в форме совка для мусора указывали на принадлежность этой пары к инспекторам.
— Берите инициативу на себя. Представьтесь обитателями квартиры сегодняшнего дня, — резко бросил Дункан Клойдам, вернувшимся в коридор.
Барри рассматривал пришельцев на экране над входом.
— Какого черта они хотят?
— Не знаю. Полагаю, какое-нибудь нарушение по содержанию квартиры, — процедил Дункан. — Надеюсь, это не гэнки, явившиеся сюда взять нас без лишнего шума.
Клойды побледнели, но голос Донны прозвучал твердо.
— Почему бы нам не притвориться, что нас нет дома?
— Граждане Шурбер и Тан! — раздался голос женщины за дверью. — Пожалуйста, впустите нас. Мы пришли проверить жалобу Субботних жителей этой квартиры. Воскресный департамент органиков передал нам послание. У нас разрешение на инспекцию. Вот наши идентификационные карты.
Портрет и карта женщины возникли на мониторе. Капрал-инспектор Рани Ису Вильямс имела достаточные полномочия.
Она перестала улыбаться и теперь сердитым твердым тоном объявила:
— Мы знаем, что вы дома и потребляете чрезвычайно много энергии. Открывайте!
— О Боже! — простонала Донна. Дункан выругался про себя. Хотя его передачи по телеканалам не поддавались обнаружению, однако заметное превышение в потреблении энергии — больше, чем требовалось для домашних нужд, — регистрировалось. Обычно оказывалось достаточным оплатить расход энергии, используя идентификационную карту. Вряд ли Департамент электроэнергии стал бы привлекать внимание гэнков к этому обстоятельству. Но, если инспекторам дадут от ворот поворот, они непременно доложат гэнкам. А уж те либо явятся с ордером, либо установят за квартирой специальное наблюдение.
Возможно, эта пара — просто переодетые органики или наемные убийцы, подосланные Дизно. Такой вариант нельзя было сбрасывать со счетов.
Сник ни слова не говоря отключила все экраны в квартире, кроме каналов новостей и декорирования стен, обычно выбираемого по вкусу жителями каждого дня. Дункан решительно скомандовал:
— Донна! Барри! Кто-нибудь немедленно ответьте! Скажите им, что вы вздремнули. Впустите их!
Сник уже стояла у дверей комнаты стоунирования, держа в руке пистолет.
— Что если они знают Шурбера и Тан в лицо? — прошептала Донна.
— Будем надеяться, что нет, — успокоил Дункан. — Нет смысла больше тянуть! Отвечайте.
Уже удаляясь по коридору, он услышал, как Донна ворковала:
— Извините. Мы слегка вздремнули. Прошлой ночью была отменная вечеринка.
Дункан вошел в комнату стоунирования, когда входная дверь плавно вписалась в стенную нишу.
15
Дункан вполголоса задействовал экран и теперь мог слышать разговор в гостиной. Инспектор Вильямс сообщила, что Департамент обязан принять меры по четырем жалобам, полученным от граждан Воскресенья. Первая: Граждане Субботы, уходя в стоунеры, не убрали свои пожитки в шкафы для личных вещей. Вторая: Граждане Воскресенья обнаружили в углу на кухне мусор, оставленный жителями Субботы. Третья: Под воронкой мусоропровода брошен пакет с нестоунированными кухонными отбросами. Четвертая: грязные простыни на кроватях не заменены. На замечания Субботы жители Воскресенья ответа с извинениями не дали. Вместо этого они оставили оскорбительное, непристойное послание Воскресенью. А именно: Пустите себе через задницу пулю в ваши геморройные мозги.
— Бездельники! Ну и жили бы в фешенебельном месте, раз они такие дьявольские чистоплюи!
— Но есть же определенные минимальные нормы, которые вам должны быть известны, — сказала инспектор. — Мы уполномочены подтвердить или опровергнуть жалобы и провести проверку на месте.
— Но сейчас уже слишком поздно, — запротестовал Барри Клойд. — Вы не можете обвинять нас в неаккуратности, у нас еще не было времени на уборку.
— Нам приказано доложить о санитарном состоянии квартиры на момент инспекции, — объявила Вильямс. — Это предусмотрено Инструкцией 6-С5, подраздел 3Д. — Коротышка по имени Себта молчал. Его челюсти мяли жевательную резинку.
— Вы нарушаете наш покой, — объявил Барри.
Несмотря на серьезность момента, Дункан ухмыльнулся. Раздражение Клойдов не трудно понять: они вовсе не ответственны за следы хозяйствования жителей Субботы.
— Можете сообщить о наших действиях, если угодно, — с безразличием предложила Вильямс. Без сомнения, она привыкла и к более серьезным личным выпадам.
Сник спокойно шепнула:
— Не вернуться ли нам в стоунеры Пятницы?
— Забудь об этом, — ответил Дункан.
— Не очень-то и хотелось, — отреагировала Сник. — Но как, черт возьми, не попасться им на глаза?
Дункан изложил план.
— В этом не меньше риска, чем залезть в стоунеры, — улыбнулась она. — В конце концов, можно и… не думаешь ли ты об этом всерьез?
Между тем долговязая Вильямс и коротышка Себта, темнокожий, с окрашенной в пурпуровый цвет бородой, принялись за дело. Себта с камерой следовал за Вильямс, а та говорила в ручной микрофон. Свет от камеры падал в стык между экранами и ковром, а Вильямс оценивала санитарное состояние освещаемого участка. Они облазили по периметру гостиную, сунули нос под мебель-СПЖ (составь по желанию). Лежавшая на полу Вильямс победно вскричала «ага!», извлекая из-под дивана грязный носок.
— Это не наш, — отреклась Донна.
— Чей же? — резонно поинтересовалась Вильямс.
— Откуда мне знать? — заявила Донна. — Должно быть, украшения Воскресников.
Вильямс опустила носок в сумку для улик, висевшую у нее на поясе.
Инспекторы и Клойды двинулись в коридор. Долговязая сказала:
— Откройте шкаф для личных принадлежностей.
К счастью, он оказался открытым. Будь иначе, своими картами Клойды не смогли бы его открыть.
Дункан и Сник притаились за полуоткрытой дверью в комнату стоунирования. Дав совет аккуратнее расставлять предметы на полках, Вильямс возглавила шествие в спальню. Хорошо, что Клойды стояли в дверном проеме, частично закрывая инспекторам обзор коридора. Затем Донна еще потянула дверь к себе, почти совсем лишая инспекторов обзора. Барри резко жестикулировал, очевидно, показывая, что им следует выйти.
Клойды действовали в этих обстоятельствах значительно хладнокровнее, чем Дункан мог бы ожидать. Возможно, они сообразили, что Дункан и Сник могли наблюдать за ними в экраны.
Дункан отключил экраны — пусть настырные инспекторы не знают, что за ними следили. Затем он и Сник нырнули в гостиную и спрятались за диван у дальней стены комнаты — подальше от искушения выскочить из квартиры и попасться на глаза соседям. Вместе с тем необходимо было перехватить Шурбера и Тан, пока они не возвратились из магазина. Но и тут соседи удивятся, почему супруги не явились выложить покупки, а, наоборот, удалились с ними?
— Моя жизнь зависит от огромного числа столь преходящих вещей, — пробормотал Дункан.
— Что? — переспросила Сник.
— Не обращай внимания.
Теперь при отключенных экранах он лишился возможности проследить за маршрутом инспекторов. Но тут же Донна громко сказала:
— Полагаю, в спальной все в порядке? Куда теперь?
— Более или менее, — разочарованно ответила Вильямс. Второй вопрос остался без ответа.
— Надо взглянуть, куда они двинулись, — шепнула Сник. Дункан не успел ответить, как она, выскочив из-за укрытия, оказалась на полпути к выходу в коридор. Он приподнялся — голова ее уже скрылась. — Они в комнате для стоунирования, — доложила Сник вернувшись.
— О черт! — в сердцах проговорил Дункан. Сник озадаченно смотрела на него. — Я не подумал об этом. Если они заметят, что Вторника и Субботы нет в цилиндрах, возникнут подозрения. Могут арестовать Клойдов.
— Я полагала, ты учел это.
В этот момент входная дверь бесшумно заскользила в нишу, но донесшиеся голоса с улицы заставили Дункана выглянуть из-за дивана. Показался Шурбер с неизменной Тан, катившей складную двухколесную тележку, нагруженную бумажными пакетами. Дункан подпрыгнул, жестикулируя, приложив палец к губам. Сник тоже выскочила, безмолвно и выразительно артикулируя слова и указывая на коридор.
Тан чуть было не воскликнула что-то. Дункан быстро откатил тележку за диван. Сник, наблюдавшая за прихожей, вернулась в убежище. Дверь медленно закрывалась. Кто-то из супругов снаружи вставил карту и голосом задействовал запорный механизм.
— Закрылись! — облегченно сказал Дункан пристроившейся рядом с тележкой Сник. Прошло минут пять. Отдаленные голоса сделались слышнее: группа вышла в прихожую. Клойды намеренно говорили громко, чтобы играющие в прятки слышали их, хотя и не были уверены, что они еще в квартире.
Дункан попросил Сник прокрасться к стене и опять включить внутренние мониторы.
— Установи наблюдение за кухней и комнатой стоунирования. Постой там, потом выключишь и вернешься.
Инспекторы оказались в комнате стоунирования. Несколько минут они обнюхивали стены внизу, у пола. На цилиндрах визитеров, по всей видимости, интересовала только пыль, хотя люди Субботы отвечали лишь за свои стоунеры.
Дункан вздохнул с облегчением — Вильямс проследовала мимо стоунеров Вторника, не взглянув на них. Ее особенно интересовали цилиндры Субботы — их она обошла дважды. Затем Вильямс попросила Клойдов подтвердить, что она и Себта завершили инспекцию. На этом она выключила свой диктофон.
Все будет в порядке, если кому-нибудь в их чертовой конторе не придет в голову сравнить частоту голосов Клойдов и Шурбера с Тан. Но надо надеяться, гэнки не стоят за этим визитом. А может, Вильяме и Себта сами органики? И теперь им известно, что Клойды не те, за кого себя выдают. А Вильямс заметила, что стоунеры Вторника пусты, еще до того, как Сник включила монитор. И пара «инспекторов» непременно доложит обо всем коллегам. Тогда органики кучей навалятся на квартиру. Нет. Шурбер и Тан заметили бы их и предупредили бы его. Вильямс и Себта не знали, что еще двое прячутся в квартире. Если бы они что-то подозревали, что им мешало арестовать Клойдов? Под комбинезонами наверняка было оружие.
Вильямс уходя сказала:
— Департамент уведомит вас о любых возможных мерах.
Она жестом пригласила Себта последовать за ней, и оба покинули комнату стоунирования. Дункан подал знак Сник отключить дисплеи. Через секунды она уже присоединилась к нему. Наконец, и инспекторы оставили квартиру.
Дункан и Сник появились из-за дивана. Донна вскрикнула и дернула Барри за руку.
— Боже, вы перепугали нас! Мы же не знали, что вы еще здесь.
Дункан рассказал им, что произошло.
— Тан и Шурбер должны возвратиться минут через пятнадцать. Но сперва они позвонят.
— Я едва штаны не замочила, — объявила Донна. — Я была уверена, что эти типы заметят пустые стоунеры. Как насчет выпивки? Мне это сейчас необходимо.
Клойды уже были навеселе, когда явились Тан и Шурбер. Супруги уговаривали Дункана и Сник присоединиться, но те уже давно договорились не увлекаться выпивкой. Опасность подстерегала в любую минуту, надо сохранять форму.
Шурбер и Тан от волнения пытались нагнать Клойдов. Обед запоздал, но наконец все расселись в гостиной. Лишь Дункан и Сник оставались настороже.
Передававшиеся новости давали повод для восторженного возбуждения. На многих уровнях всех башен проходят антиправительственные демонстрации. Донна немного посмотрела на разгневанных демонстрантов и заявила, что хочет спать.
— Я, пожалуй, пойду в цилиндр. Когда выйду, стану дважды стоунированной [игра слов — англ. to stone — побивать камнями и стоунировать, делать окаменелым]. — Она рассмеялась.
— Хорошая идея, — поддержал Барри. Обнявшись и поддерживая друг друга, супруги нетвердой походкой удалились.
Комментаторы сообщали, что политические демонстрации происходят и в других штатах Калифорнии. Разрешения на их проведение Департамент органиков не выдавал. Для гэнков наступают нелегкие времена, думал Дункан. Но это значит, что для протестующих грядет еще более тяжелая пора. Каналы новостей переключались на различные сходки, наконец, остановившись на одном из самых неистовых митингов на Площади Голубой Луны, недалеко от сегодняшнего пристанища беглецов.
— Бездельники! Ну и жили бы в фешенебельном месте, раз они такие дьявольские чистоплюи!
— Но есть же определенные минимальные нормы, которые вам должны быть известны, — сказала инспектор. — Мы уполномочены подтвердить или опровергнуть жалобы и провести проверку на месте.
— Но сейчас уже слишком поздно, — запротестовал Барри Клойд. — Вы не можете обвинять нас в неаккуратности, у нас еще не было времени на уборку.
— Нам приказано доложить о санитарном состоянии квартиры на момент инспекции, — объявила Вильямс. — Это предусмотрено Инструкцией 6-С5, подраздел 3Д. — Коротышка по имени Себта молчал. Его челюсти мяли жевательную резинку.
— Вы нарушаете наш покой, — объявил Барри.
Несмотря на серьезность момента, Дункан ухмыльнулся. Раздражение Клойдов не трудно понять: они вовсе не ответственны за следы хозяйствования жителей Субботы.
— Можете сообщить о наших действиях, если угодно, — с безразличием предложила Вильямс. Без сомнения, она привыкла и к более серьезным личным выпадам.
Сник спокойно шепнула:
— Не вернуться ли нам в стоунеры Пятницы?
— Забудь об этом, — ответил Дункан.
— Не очень-то и хотелось, — отреагировала Сник. — Но как, черт возьми, не попасться им на глаза?
Дункан изложил план.
— В этом не меньше риска, чем залезть в стоунеры, — улыбнулась она. — В конце концов, можно и… не думаешь ли ты об этом всерьез?
Между тем долговязая Вильямс и коротышка Себта, темнокожий, с окрашенной в пурпуровый цвет бородой, принялись за дело. Себта с камерой следовал за Вильямс, а та говорила в ручной микрофон. Свет от камеры падал в стык между экранами и ковром, а Вильямс оценивала санитарное состояние освещаемого участка. Они облазили по периметру гостиную, сунули нос под мебель-СПЖ (составь по желанию). Лежавшая на полу Вильямс победно вскричала «ага!», извлекая из-под дивана грязный носок.
— Это не наш, — отреклась Донна.
— Чей же? — резонно поинтересовалась Вильямс.
— Откуда мне знать? — заявила Донна. — Должно быть, украшения Воскресников.
Вильямс опустила носок в сумку для улик, висевшую у нее на поясе.
Инспекторы и Клойды двинулись в коридор. Долговязая сказала:
— Откройте шкаф для личных принадлежностей.
К счастью, он оказался открытым. Будь иначе, своими картами Клойды не смогли бы его открыть.
Дункан и Сник притаились за полуоткрытой дверью в комнату стоунирования. Дав совет аккуратнее расставлять предметы на полках, Вильямс возглавила шествие в спальню. Хорошо, что Клойды стояли в дверном проеме, частично закрывая инспекторам обзор коридора. Затем Донна еще потянула дверь к себе, почти совсем лишая инспекторов обзора. Барри резко жестикулировал, очевидно, показывая, что им следует выйти.
Клойды действовали в этих обстоятельствах значительно хладнокровнее, чем Дункан мог бы ожидать. Возможно, они сообразили, что Дункан и Сник могли наблюдать за ними в экраны.
Дункан отключил экраны — пусть настырные инспекторы не знают, что за ними следили. Затем он и Сник нырнули в гостиную и спрятались за диван у дальней стены комнаты — подальше от искушения выскочить из квартиры и попасться на глаза соседям. Вместе с тем необходимо было перехватить Шурбера и Тан, пока они не возвратились из магазина. Но и тут соседи удивятся, почему супруги не явились выложить покупки, а, наоборот, удалились с ними?
— Моя жизнь зависит от огромного числа столь преходящих вещей, — пробормотал Дункан.
— Что? — переспросила Сник.
— Не обращай внимания.
Теперь при отключенных экранах он лишился возможности проследить за маршрутом инспекторов. Но тут же Донна громко сказала:
— Полагаю, в спальной все в порядке? Куда теперь?
— Более или менее, — разочарованно ответила Вильямс. Второй вопрос остался без ответа.
— Надо взглянуть, куда они двинулись, — шепнула Сник. Дункан не успел ответить, как она, выскочив из-за укрытия, оказалась на полпути к выходу в коридор. Он приподнялся — голова ее уже скрылась. — Они в комнате для стоунирования, — доложила Сник вернувшись.
— О черт! — в сердцах проговорил Дункан. Сник озадаченно смотрела на него. — Я не подумал об этом. Если они заметят, что Вторника и Субботы нет в цилиндрах, возникнут подозрения. Могут арестовать Клойдов.
— Я полагала, ты учел это.
В этот момент входная дверь бесшумно заскользила в нишу, но донесшиеся голоса с улицы заставили Дункана выглянуть из-за дивана. Показался Шурбер с неизменной Тан, катившей складную двухколесную тележку, нагруженную бумажными пакетами. Дункан подпрыгнул, жестикулируя, приложив палец к губам. Сник тоже выскочила, безмолвно и выразительно артикулируя слова и указывая на коридор.
Тан чуть было не воскликнула что-то. Дункан быстро откатил тележку за диван. Сник, наблюдавшая за прихожей, вернулась в убежище. Дверь медленно закрывалась. Кто-то из супругов снаружи вставил карту и голосом задействовал запорный механизм.
— Закрылись! — облегченно сказал Дункан пристроившейся рядом с тележкой Сник. Прошло минут пять. Отдаленные голоса сделались слышнее: группа вышла в прихожую. Клойды намеренно говорили громко, чтобы играющие в прятки слышали их, хотя и не были уверены, что они еще в квартире.
Дункан попросил Сник прокрасться к стене и опять включить внутренние мониторы.
— Установи наблюдение за кухней и комнатой стоунирования. Постой там, потом выключишь и вернешься.
Инспекторы оказались в комнате стоунирования. Несколько минут они обнюхивали стены внизу, у пола. На цилиндрах визитеров, по всей видимости, интересовала только пыль, хотя люди Субботы отвечали лишь за свои стоунеры.
Дункан вздохнул с облегчением — Вильямс проследовала мимо стоунеров Вторника, не взглянув на них. Ее особенно интересовали цилиндры Субботы — их она обошла дважды. Затем Вильямс попросила Клойдов подтвердить, что она и Себта завершили инспекцию. На этом она выключила свой диктофон.
Все будет в порядке, если кому-нибудь в их чертовой конторе не придет в голову сравнить частоту голосов Клойдов и Шурбера с Тан. Но надо надеяться, гэнки не стоят за этим визитом. А может, Вильяме и Себта сами органики? И теперь им известно, что Клойды не те, за кого себя выдают. А Вильямс заметила, что стоунеры Вторника пусты, еще до того, как Сник включила монитор. И пара «инспекторов» непременно доложит обо всем коллегам. Тогда органики кучей навалятся на квартиру. Нет. Шурбер и Тан заметили бы их и предупредили бы его. Вильямс и Себта не знали, что еще двое прячутся в квартире. Если бы они что-то подозревали, что им мешало арестовать Клойдов? Под комбинезонами наверняка было оружие.
Вильямс уходя сказала:
— Департамент уведомит вас о любых возможных мерах.
Она жестом пригласила Себта последовать за ней, и оба покинули комнату стоунирования. Дункан подал знак Сник отключить дисплеи. Через секунды она уже присоединилась к нему. Наконец, и инспекторы оставили квартиру.
Дункан и Сник появились из-за дивана. Донна вскрикнула и дернула Барри за руку.
— Боже, вы перепугали нас! Мы же не знали, что вы еще здесь.
Дункан рассказал им, что произошло.
— Тан и Шурбер должны возвратиться минут через пятнадцать. Но сперва они позвонят.
— Я едва штаны не замочила, — объявила Донна. — Я была уверена, что эти типы заметят пустые стоунеры. Как насчет выпивки? Мне это сейчас необходимо.
Клойды уже были навеселе, когда явились Тан и Шурбер. Супруги уговаривали Дункана и Сник присоединиться, но те уже давно договорились не увлекаться выпивкой. Опасность подстерегала в любую минуту, надо сохранять форму.
Шурбер и Тан от волнения пытались нагнать Клойдов. Обед запоздал, но наконец все расселись в гостиной. Лишь Дункан и Сник оставались настороже.
Передававшиеся новости давали повод для восторженного возбуждения. На многих уровнях всех башен проходят антиправительственные демонстрации. Донна немного посмотрела на разгневанных демонстрантов и заявила, что хочет спать.
— Я, пожалуй, пойду в цилиндр. Когда выйду, стану дважды стоунированной [игра слов — англ. to stone — побивать камнями и стоунировать, делать окаменелым]. — Она рассмеялась.
— Хорошая идея, — поддержал Барри. Обнявшись и поддерживая друг друга, супруги нетвердой походкой удалились.
Комментаторы сообщали, что политические демонстрации происходят и в других штатах Калифорнии. Разрешения на их проведение Департамент органиков не выдавал. Для гэнков наступают нелегкие времена, думал Дункан. Но это значит, что для протестующих грядет еще более тяжелая пора. Каналы новостей переключались на различные сходки, наконец, остановившись на одном из самых неистовых митингов на Площади Голубой Луны, недалеко от сегодняшнего пристанища беглецов.