Страница:
Малком вспомнил лондонский сезон, который ему пришлось выдержать через полтора года после смерти Кэтрин, и содрогнулся. Тогда он отправился в Лондон и покорно танцевал со всеми девицами, которых услужливо подсовывали ему их мамаши, горевшие желанием выдать своих чад замуж, но даже представить себе не мог, что женится на ком-то из них. Одни глупо хихикали, другие чересчур смущались, третьи были слишком развязны, четвертые, наоборот, чересчур робкие. Но все они были такими молоденькими, что он чувствовал себя рядом с ними древним старцем. Ну уж нет, спасибо, никаких наивных девиц, только-только со школьной скамьи, ему не надо! После того, что пришлось вынести в течение первого брака, Малкому хотелось бежать от них со всех ног. Теперь он женится только на женщине, которая сможет стать ему надежным другом и будет понимать его с полуслова.
Ему встречались такие женщины, с ними интересно было беседовать, однако все они, к несчастью, оказались замужем, за исключением одной – вдовы старше его на несколько лет. К сожалению, он не мог позволить себе жениться на женщине, возраст которой приближался к критическому. Ему нужна жена, которая могла бы родить ему сына.
Это самое важное, особенно сейчас, когда стало ясно, что у Артура никогда не будет детей, и теперь Малком несет ответственность за продолжение рода.
Ему нужен сын, и чем скорее, тем лучше. Натали может сколько угодно отворачивать нос от практических причин женитьбы, но, черт побери, только они имеют значение, а не какая-то там любовь.
Любовь! Малком насмешливо фыркнул. Само это слово вызывало у него раздражение. Кэтрин камнем висела у него на шее, молила его о любви, доводя себя этим до истерик. В течение многих лет он чувствовал себя виновным в том, что не может ответить ей взаимностью. В течение многих лет ему приходилось выдерживать ее бесконечные упреки, видеть ее печальные глаза, чувствовать себя негодяем оттого, что он ее не любит, не может заставить себя ее полюбить. И постепенно он начал подозревать, что все ее слезы, истерики, дурное настроение – это все фальшь. С их помощью она пыталась заставить его плясать под ее дудку. А поняв это, он почувствовал непреодолимое отвращение, приведшее его… О Господи, лучше об этом не думать!
Интересно, что в его прошлом соответствует истине? То, что он разбил жене сердце или что она постоянно пыталась им руководить? А может быть, истина лежит где-то посередине? Похоже, он никогда не узнает ответа на этот вопрос. Единственное, что он знает, так это то, что при одном упоминании слова «любовь» в нем поднимается волна отвращения.
Когда Малком добрался до вершины холма, он тяжело дышал, однако настроение его улучшилось. Ничто так не прочищает мозги, как ходьба, это всем известно. Остановившись, он взглянул вниз. Слева виднелись трубы и крыша Кросби-Холла. Отсюда была четко видна граница между той частью особняка, которая была построена во времена правления Тюдоров, и той, что возводилась в более позднее время. С архитектурной точки зрения – полный кошмар, решил он, однако в то же время дом, как ни странно, был не лишен очарования и уюта. Вокруг особняка, насколько хватало глаз, простирались аккуратные квадраты полей, на которых то тут, то там стояли коттеджи арендаторов. Похоже, Кросби-Холл – процветающее поместье, в котором жизнь бьет ключом.
Справа располагалось его собственное поместье – Ларкспер, представлявшее резкий контраст с Кросби-Холлом, элегантное и строгое, грациозно раскинувшееся на склоне холма. В красивом парке не было видно ни одного коттеджа арендаторов, на полях не колосилась пшеница, не пасся скот. Ларкспер был не фермой, а игрушкой богатой семьи. Очаровательной, однако не приносящей никакого дохода, а просто декоративной. Так же как и его жизнь, подумал Малком. Но женитьба и дети – а самое главное, сын, – когда они у него появятся, наполнят его существование глубоким смыслом.
Но как осуществить это на практике? Малком нахмурился и уставился невидящим взглядом вдаль. Ему и в голову никогда не приходило, что Натали оставалась старой девой лишь потому, что лелеяла в душе идиотские мечты о любви, присущие обычно совсем юным девицам. Она казалась ему спокойной и уравновешенной женщиной и, несомненно, умной. Так откуда у нее подобные заблуждения? И самое главное, как убедить ее отказаться от них?
Нелегко будет добиться руки женщины, которая решила выйти замуж по любви. Обманывать ее – исключено. Одна мысль о том, что можно притвориться влюбленным в Натали, претила Малкому. Честный человек никогда до такого не опустится. Да он и не сможет заставить себя играть влюбленного. С Кэтрин он иногда пытался это делать, но она никогда не давала себя обмануть. Так что ему делать? Как завоевать руку Натали, не любя ее?
Ясно, что одними разговорами не заставишь ее передумать. Если опять начать с ней спорить, доказывать ей абсурдность ее взглядов, говорить, что она забивает себе голову сентиментальной чепухой, будет только хуже. Ни одному человеку, тем более женщине, не понравится, когда ему говорят, что он не прав. Если ее не волнует, что в таком преклонном возрасте она все еще не замужем, значит, дурацкие мысли о любви прочно засели в ее голове и их ничем выбить не получится.
А что, если все-таки получится?
Внезапно в голову Малкому пришла идея. Рискованная, но интересная. Натали – взрослая женщина, а не робкая семнадцатилетняя девчонка. А в каждой здоровой женщине дремлют до поры до времени желания. Сделать так, чтобы они проснулись, ему ничего не стоит. Но Натали настолько невинна, что, похоже, понятия не имеет ни о каких затаенных желаниях.
А вот он имеет. А знания, как говорится, – сила.
Но может ли он использовать инстинкты Натали против нее? Осмелится ли? Будет ли это честно? Ха! На войне и в любви все средства хороши, твердо сказал себе Малком. Есть, правда, риск, что как только он прикоснется к ней, она тотчас же от него уйдет. Но поскольку он все равно иначе не сможет убедить ее выйти за него замуж, ему терять нечего.
Малком начал спускаться с холма к Ларксперу, напряженно размышляя. Если он схватит Натали в объятия и поцелует ее, он ничего не добьется. Она наверняка даст ему пощечину, и этим все закончится. Нет, следует ее соблазнить, действуя осторожно и хитро. Искусство обольщения – тонкая наука. Он это прекрасно знает, хотя нельзя сказать, чтобы у него был слишком большой опыт общения с женщинами. Необходимо добиться того, чтобы Натали не оказала ему сопротивления, когда он начнет ее целовать. И здесь самое главное – не спешить. Он, конечно, может терпеливо дожидаться подходящего момента, а может этот момент приблизить.
Следовательно, размышлял Малком, настала пора вспомнить о своих светских обязанностях. Жаль, что холостяк не может устроить бал, а вот ужин в Ларкспере – это как раз то, что нужно. Ужин холостяку организовать не возбраняется. А после ужина – танцы, для того чтобы развлечь гостей, и ничего предосудительного в этом нет.
Пусть он не может предложить Натали любовь, о которой та мечтает, но вот потанцевать с ней ему никто не запретит. И пофлиртовать – если он, конечно, вспомнит, как это делается. Он уже установил с ней дружеские отношения, а теперь пойдет немного дальше – потанцует с ней. А для этого ему придется обнять ее и прижать к себе. Вряд ли она останется к этому равнодушной. И если повезет, ей захочется большего.
Глава 12
Ему встречались такие женщины, с ними интересно было беседовать, однако все они, к несчастью, оказались замужем, за исключением одной – вдовы старше его на несколько лет. К сожалению, он не мог позволить себе жениться на женщине, возраст которой приближался к критическому. Ему нужна жена, которая могла бы родить ему сына.
Это самое важное, особенно сейчас, когда стало ясно, что у Артура никогда не будет детей, и теперь Малком несет ответственность за продолжение рода.
Ему нужен сын, и чем скорее, тем лучше. Натали может сколько угодно отворачивать нос от практических причин женитьбы, но, черт побери, только они имеют значение, а не какая-то там любовь.
Любовь! Малком насмешливо фыркнул. Само это слово вызывало у него раздражение. Кэтрин камнем висела у него на шее, молила его о любви, доводя себя этим до истерик. В течение многих лет он чувствовал себя виновным в том, что не может ответить ей взаимностью. В течение многих лет ему приходилось выдерживать ее бесконечные упреки, видеть ее печальные глаза, чувствовать себя негодяем оттого, что он ее не любит, не может заставить себя ее полюбить. И постепенно он начал подозревать, что все ее слезы, истерики, дурное настроение – это все фальшь. С их помощью она пыталась заставить его плясать под ее дудку. А поняв это, он почувствовал непреодолимое отвращение, приведшее его… О Господи, лучше об этом не думать!
Интересно, что в его прошлом соответствует истине? То, что он разбил жене сердце или что она постоянно пыталась им руководить? А может быть, истина лежит где-то посередине? Похоже, он никогда не узнает ответа на этот вопрос. Единственное, что он знает, так это то, что при одном упоминании слова «любовь» в нем поднимается волна отвращения.
Когда Малком добрался до вершины холма, он тяжело дышал, однако настроение его улучшилось. Ничто так не прочищает мозги, как ходьба, это всем известно. Остановившись, он взглянул вниз. Слева виднелись трубы и крыша Кросби-Холла. Отсюда была четко видна граница между той частью особняка, которая была построена во времена правления Тюдоров, и той, что возводилась в более позднее время. С архитектурной точки зрения – полный кошмар, решил он, однако в то же время дом, как ни странно, был не лишен очарования и уюта. Вокруг особняка, насколько хватало глаз, простирались аккуратные квадраты полей, на которых то тут, то там стояли коттеджи арендаторов. Похоже, Кросби-Холл – процветающее поместье, в котором жизнь бьет ключом.
Справа располагалось его собственное поместье – Ларкспер, представлявшее резкий контраст с Кросби-Холлом, элегантное и строгое, грациозно раскинувшееся на склоне холма. В красивом парке не было видно ни одного коттеджа арендаторов, на полях не колосилась пшеница, не пасся скот. Ларкспер был не фермой, а игрушкой богатой семьи. Очаровательной, однако не приносящей никакого дохода, а просто декоративной. Так же как и его жизнь, подумал Малком. Но женитьба и дети – а самое главное, сын, – когда они у него появятся, наполнят его существование глубоким смыслом.
Но как осуществить это на практике? Малком нахмурился и уставился невидящим взглядом вдаль. Ему и в голову никогда не приходило, что Натали оставалась старой девой лишь потому, что лелеяла в душе идиотские мечты о любви, присущие обычно совсем юным девицам. Она казалась ему спокойной и уравновешенной женщиной и, несомненно, умной. Так откуда у нее подобные заблуждения? И самое главное, как убедить ее отказаться от них?
Нелегко будет добиться руки женщины, которая решила выйти замуж по любви. Обманывать ее – исключено. Одна мысль о том, что можно притвориться влюбленным в Натали, претила Малкому. Честный человек никогда до такого не опустится. Да он и не сможет заставить себя играть влюбленного. С Кэтрин он иногда пытался это делать, но она никогда не давала себя обмануть. Так что ему делать? Как завоевать руку Натали, не любя ее?
Ясно, что одними разговорами не заставишь ее передумать. Если опять начать с ней спорить, доказывать ей абсурдность ее взглядов, говорить, что она забивает себе голову сентиментальной чепухой, будет только хуже. Ни одному человеку, тем более женщине, не понравится, когда ему говорят, что он не прав. Если ее не волнует, что в таком преклонном возрасте она все еще не замужем, значит, дурацкие мысли о любви прочно засели в ее голове и их ничем выбить не получится.
А что, если все-таки получится?
Внезапно в голову Малкому пришла идея. Рискованная, но интересная. Натали – взрослая женщина, а не робкая семнадцатилетняя девчонка. А в каждой здоровой женщине дремлют до поры до времени желания. Сделать так, чтобы они проснулись, ему ничего не стоит. Но Натали настолько невинна, что, похоже, понятия не имеет ни о каких затаенных желаниях.
А вот он имеет. А знания, как говорится, – сила.
Но может ли он использовать инстинкты Натали против нее? Осмелится ли? Будет ли это честно? Ха! На войне и в любви все средства хороши, твердо сказал себе Малком. Есть, правда, риск, что как только он прикоснется к ней, она тотчас же от него уйдет. Но поскольку он все равно иначе не сможет убедить ее выйти за него замуж, ему терять нечего.
Малком начал спускаться с холма к Ларксперу, напряженно размышляя. Если он схватит Натали в объятия и поцелует ее, он ничего не добьется. Она наверняка даст ему пощечину, и этим все закончится. Нет, следует ее соблазнить, действуя осторожно и хитро. Искусство обольщения – тонкая наука. Он это прекрасно знает, хотя нельзя сказать, чтобы у него был слишком большой опыт общения с женщинами. Необходимо добиться того, чтобы Натали не оказала ему сопротивления, когда он начнет ее целовать. И здесь самое главное – не спешить. Он, конечно, может терпеливо дожидаться подходящего момента, а может этот момент приблизить.
Следовательно, размышлял Малком, настала пора вспомнить о своих светских обязанностях. Жаль, что холостяк не может устроить бал, а вот ужин в Ларкспере – это как раз то, что нужно. Ужин холостяку организовать не возбраняется. А после ужина – танцы, для того чтобы развлечь гостей, и ничего предосудительного в этом нет.
Пусть он не может предложить Натали любовь, о которой та мечтает, но вот потанцевать с ней ему никто не запретит. И пофлиртовать – если он, конечно, вспомнит, как это делается. Он уже установил с ней дружеские отношения, а теперь пойдет немного дальше – потанцует с ней. А для этого ему придется обнять ее и прижать к себе. Вряд ли она останется к этому равнодушной. И если повезет, ей захочется большего.
Глава 12
– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – проговорила Натали и, скромно потупив глаза, сделала маленький глоток из стакана с пуншем.
Быть того не может, чтобы она не знала – или по крайней мере не догадывалась – о том, что он имеет в виду, подумал Малком. Как он и предполагал, она весь вечер избегала его так старательно, что ему даже стало смешно.
Лорд Малком насмешливо вскинул брови.
– А мне кажется, понимаете. Я же говорю на английском языке, который вы прекрасно знаете. Я приглашаю вас на контрданс.
Если бы кто-то из гостей посмотрел сейчас в их сторону – а Натали весь вечер ловила на себе любопытные взгляды, – он бы заметил на ее лице скучающее выражение. По крайней мере она на это надеялась. На самом же деле никакой скуки она не испытывала. Напротив, сердце ее начинало учащенно биться всякий раз, когда Малком приближался к ней. А он подходил к ней сегодня вечером постоянно, с пугающей настойчивостью. Но если бы кто-то догадался о ее истинных чувствах, она бы сгорела от стыда. Вежливо улыбнувшись ему, она ответила, стараясь, чтобы голос ее звучал равнодушно:
– Благодарю вас, лорд Малком, но мне не хочется танцевать.
– Черт подери! – Он надул губы и сразу стал похож на обиженного ребенка. – Я устроил весь этот вечер только ради того, чтобы с вами потанцевать. Не заставляйте меня просить вас.
Натали открыла рот от удивления:
– Вы шутите?
– Нисколько! – выпалил он. – И поверьте, мне стоило больших трудов найти в этой Богом забытой дыре парочку скрипачей, которые более-менее умеют играть.
– Я бы с удовольствием сыграла на фортепиано.
– Вот еще! Тогда я вообще лишился бы возможности с вами танцевать. К счастью, инструмент так долго стоял без дела, что наверняка расстроен.
Натали с трудом сдержала улыбку. В глубине души ей было приятно, что он так постарался ради нее.
– Ловко вы все это проделали, – заметила она, восхищенно качая головой. – Я понятия не имела, что вы заранее запланировали танцы. Такое впечатление, будто они начались спонтанно. – Она кивнула на свою подругу, стоявшую на другом конце зала. – Взгляните на Энн Фарнсуорт. Как она просит скрипача сыграть еще один котильон. Я уверена, она считает, будто сама все это придумала.
– Вовсе нет, – упрямо возразил он. – Мне пришлось станцевать с ней первый танец, потому что она жена сквайра, но я с ума сойду, если после нее мне придется приглашать эту миссис Бисли, у которой изо рта торчат все зубы. Сжальтесь, мисс Уиттакер, потанцуйте со мной!
Натали засмеялась и поставила стакан на стол.
– Вы так мило меня просите, как я могу вам отказать?
– Вот и славно, – сказал лорд Малком, однако Натали уловила в его голосе насмешку.
Она легко положила затянутую в перчатку ладонь на его руку и постаралась скрыть приятное возбуждение, нахлынувшее на нее, под маской равнодушия, которую натянула на лицо, после чего последовала за ним к желающим потанцевать, уже выстраивавшимся в две линии. Естественно, ей ужасно хотелось потанцевать с Малкомом, просто она не знала, как это осуществить, не привлекая к себе внимания соседей, от любопытных глаз которых ничто не укроется. А вот сейчас удобный момент настал, ведь они будут танцевать контрданс, в котором задействована не одна пара, так что соседи вряд ли обратят на нее внимание. Во всяком случае, Натали хотела в это верить.
Как оказалось, это были чересчур оптимистичные надежды. Как только они с лордом Малкомом заняли свои места в танце, она убрала свою руку и улыбнулась присутствующим, стараясь охватить сияющей улыбкой каждого. Время от времени ей приходилось брать лорда Малкома за руку, как того требовал танец, однако она тут же напускала на себя равнодушный вид и старалась сохранять между собой и своим партнером приличное расстояние. Все эти меры предосторожности ее раздражали и не позволяли насладиться танцем. Но самое неприятное было в том, что ничего она этим не добилась, за ней все равно пристально наблюдали!
Краешком глаза она заметила, что те, кто не был занят в танце, бросали на нее понимающие взгляды, а некоторые дамы даже перешептывались. К концу танца щеки Натали пылали, и не только от усердия, но и от раздражения. Она сделала ошибку, приняв предложение лорда Малкома с ним потанцевать. Больше она ее не повторит.
Она отошла от него, стараясь, чтобы это движение выглядело естественно, а не нарочито, однако он последовал за ней. В отчаянии она встала в пару с Джаспером Фарнсуортом, пронеслась галопом мимо сэра Роджера де Коверли. Малком с миссис Бисли от нее не отставали. Когда танец наконец закончился, Натали, запыхавшаяся, взяла с подноса стакан с пуншем и направилась на террасу. Неожиданно Джаспер перехватил Малкома, но разговаривали они недолго, и вскоре тот отошел от приятеля и, словно выпущенная из лука стрела, устремился за ней. Уставившись в противоположную стену, Натали пила пунш, в глубине души желая провалиться сквозь землю.
Он остановился рядом. Натали холодно кивнула ему и вновь посмотрела на противоположную стену, с трудом сохраняя на лице скучающее выражение: глаза Малкома прожигали ее насквозь.
– Чего вы надеетесь добиться, ведя себя со мной так, словно мы незнакомы? – сердито спросил он. – Все гости прекрасно осведомлены о наших дружеских отношениях.
Лицо Натали стало не таким скучающим.
– В том-то все и дело, – сердито ответила она. – Сегодня вечером слишком многие с преувеличенным интересом следили за нами. Я не намерена давать им пищу для сплетен за утренней чашкой чая.
– Они будут обсуждать ваше высокомерное поведение и сделают из него именно те выводы, которых вы так хотите избежать.
В этот момент никто за ними не наблюдал, и Натали, воспользовавшись благоприятной возможностью, бросила на него хмурый взгляд.
– Непременно сделают, если вы по-прежнему будете уделять мне больше внимания, чем требуют приличия. Ради Бога, подойдите к викарию и поговорите с ним. Или с Гектором. С кем угодно, только не со мной.
– Но мне нравится разговаривать с вами, – жалобно произнес Малком. – И совсем не нравится – с Гектором.
Натали, которая в этот момент делала очередной глоток, поперхнулась. Малком тотчас услужливо постучал ей по спине. Она сердито взглянула на него и, откашлявшись, проронила:
– Благодарю вас. Вовсе не было никакой необходимости меня бить. Не могли бы вы все-таки вести себя так, чтобы на меня не обращали внимания?
В голубых, как льдинки, глазах Малкома появились веселые искорки.
– С этим я ничего не могу поделать, мисс Уиттакер. Сегодня все взгляды устремлены на вас, и я здесь ни при чем. Вы просто очаровательны.
Натали удивленно взглянула на него. Он что, издевается над ней? Похоже, что нет. В глазах его читалось искреннее восхищение. Вспыхнув, она вновь перевела взгляд на стакан с пуншем.
– Чепуха! – И сделала еще один глоток.
– И вовсе это не чепуха. Вы затмили всех дам, присутствующих в зале, своей красотой.
Натали не смогла сдержать улыбки, однако попыталась спрятать ее за стаканом.
– Я попытаюсь не слишком возгордиться, – пообещала она, – особенно теперь, когда вы объяснили свое заявление.
Малком удивленно взглянул на нее, однако, поняв, на что она намекает, ухмыльнулся. Остальных дам, находящихся в зале, никак нельзя было назвать красавицами. Две из них были уже в возрасте, Мейбл – на последнем месяце беременности, у миссис Бисли зубы заметно выдавались вперед, Энн Фарнсуорт всегда была простушкой, а у бедняжки мисс Спайви были выпученные глаза и мокрые, как у рыбы, губы.
Малком задумчиво почесал подбородок.
– Мне плохо это удается, – заметил он. – Я имею в виду делать вам комплименты.
На сей раз Натали вскинула голову и взглянула ему в глаза:
– Почему?
Она надеялась своим вопросом сбить его с толку, однако ухмылка его стала еще шире.
– Пойдемте со мной в сад, и я вам покажу.
Натали мучительно вспыхнула и отвернулась, скрывая ярость.
– Прекратите меня дразнить! – приказала она и с ужасом заметила, что голос ее дрожит. – Ради Бога, сэр, отойдите от меня! У вас ведь есть и другие гости, которых следует развлекать.
– Но никто из них мне так не интересен, как вы. Натали почувствовала, что задыхается от гнева.
– Перестаньте сейчас же! Вы все испортите. – Она сразу пожалела о своих словах, идущих из ее сердца, и, пытаясь исправить положение, проговорила, стараясь, чтобы голос ее звучал непринужденно: – Это ужасно, сэр, что вы делаете мне предложение несколько раз в неделю. Однако до сегодняшнего дня нам удавалось сохранять эту вашу странную привычку в тайне. Но если вы продолжите меня преследовать, я буду вынуждена лишить вас своей дружбы.
А этого ей хотелось меньше всего на свете. Хотя нет. Еще меньше ей хотелось выходить за него замуж без любви. Однако почему-то с каждым днем ей становилось все труднее об этом помнить.
Насмешливая ухмылка исчезла с лица Малкома, уступив Место сердитому взгляду. Нахмурив брови, он бросился в атаку:
– Черт побери, мисс Уиттакер, о чем вы беспокоитесь? Вашей репутации ничто не угрожает. Равно как и вашему положению в обществе. Вы даже не пожелали, чтобы я платил вам за вашу работу, так что официально вы считаетесь просто другом семьи. Так чего вы боитесь?
Перестав притворяться, Натали взглянула ему в глаза и решительно сказала:
– Неужели вы не понимаете, сэр, что я не смогу остаться вашим другом, если все будут считать, что вы за мной ухаживаете? Если вы будете преследовать меня, постоянно ловить мой взгляд, не давать мне проходу и вступать со мной в разговор при каждом удобном случае…
Малком спокойно ответил:
– Вы придаете слишком большое значение соблюдению внешних приличий. Все эти споры из-за пустяков и заламывание рук от отчаяния…
– Для меня это не пустяки!
– Простите, – коротко бросил он, – я не собирался смеяться над вашими чувствами. Я знаю, что в округе живет не так уж много людей, а в таких местах сплетни распространяются с невероятной скоростью. И я понимаю, что вам небезразлично, что эти люди о вас думают, ведь вы прожили здесь всю жизнь. Но я не могу беспокоиться по поводу того, что обо мне думают окружающие всякий раз, когда разговариваю с женщиной, вызвавшей мой интерес. Мне глубоко наплевать на то, что они будут обсуждать за чашкой утреннего чая. И откровенно говоря, мисс Уиттакер, вам на это тоже должно быть наплевать.
– Я не могу вам этого объяснить, – потупившись произнесла Натали, – но…
– Вы не можете этого объяснить, потому что это не имеет смысла. – Голос Малкома понизился до шепота. – Ради Бога, живите так, как подсказывает вам ваше сердце. Следуйте собственному выбору. Я знаю вас, Натали. Вы порядочная и добрая женщина. И те, кто считает иначе, либо злые, либо глупые люди. Неужели вам интересно их мнение? Ваши друзья никогда не станут думать о вас плохо. Ведь они знают, что вы хороший человек.
Натали покраснела от смущения. Он назвал ее по имени, однако сейчас не время было ругать его за это. В глубине души ей это было приятно и лестно. Он назвал ее порядочной и доброй, и она понимала, что навеки сохранит в памяти его слова. Долгими одинокими ночами они будут согревать ее сердце.
Пытаясь скрыть свои чувства, она отчеканила:
– Что бы вы ни говорили, существуют определенные правила. Незамужняя женщина должна вести себя вдвойне осторожно.
– Эти правила написаны для юных девушек, которыми каждый год пополняется ярмарка невест в высшем обществе. Вы женщина, а не безмозглая девчонка. Вы ведете себя настолько решительно в других жизненных ситуациях, что мне просто удивительно видеть, как вы подчиняетесь предписаниям, не имеющим к вам никакого отношения.
Натали попыталась улыбнуться.
– Это невежливо с вашей стороны указывать мне на то, что я уже не юная девушка, – прошептала она.
Малком насмешливо взглянул на нее:
– Думаю, это для вас не новость. Натали хмыкнула.
– Это верно, – призналась она. – Достигнув определенного возраста, незамужняя женщина перестает привлекать внимание к своей персоне и может вести себя так, как ей заблагорассудится. Наверное, многие вздохнули с облегчением, достигнув такого возраста. – Губы ее тронула легкая улыбка. – Но только не я.
Малком понимающе улыбнулся:
– Думаю, большинство женщин разделяют вашу точку зрения. Вряд ли кому-то приятно, когда им напоминают, что их юность осталась позади. Но вы еще совсем не старая.
– Благодарю вас, – нарочито вежливо поклонилась Натали, и губы Малкома вновь растянулись в ухмылке, свойственной лишь ему одному.
– Вам приятны мои слова? Черт побери, На… мисс Уиттакер, я никогда не умел это хорошо проделывать.
– Что «это»? – испуганно спросила Натали.
– Ну, ухаживать и всякое такое прочее, – смущенно признался он.
Глубоко вздохнув, Натали заявила:
– Вижу, вы меня не поняли. Еще раз попытаюсь вам объяснить. Лорд Малком, не нужно за мной ухаживать. Только не подумайте, что мне не нравится… гм… «всякое такое», – добавила она, передразнивая его, – но я никогда не выйду замуж без любви. Сколько раз говорить вам об этом?
На лице Малкома отразились злость и недоумение.
– Ну вот! – развел он руками. – Я опять взялся за старое! А ведь не собирался.
Восклицание его было настолько искренним, что Натали не выдержала и рассмеялась, но, тут же взяв себя в руки, сурово заявила:
– Совершенно верно. Я ведь вас уже предупреждала, что перестану с вами общаться, если вы будете так себя вести. Ну и что же мне с вами делать?
Малком неуверенно взглянул на нее.
– Ничего, – поспешно ответил он. – Забудьте, что я вам говорил. Пойдемте в зал, потанцуйте со мной.
– Нет, – решительно отказалась Натали. – Право, лорд Малком, это неприлично. Вы должны пригласить на следующий танец мисс Спайви.
Малком упрямо вскинул голову.
– А я хочу танцевать с вами! Повторяю, я затеял весь этот вечер лишь для того, чтобы с вами потанцевать. – Он подмигнул. – Правда я хитрый? Хотя для прикрытия мне пришлось пригласить наших соседей. И кормить всю эту ораву! Вы бы поразились, если бы узнали, сколько я заплатил за этих омаров. Сказать вам, сколько денег я потратил и какие мытарства претерпел? Наверняка вы бы сжалились над бедным человеком и потанцевали бы с ним.
Однако Натали даже не улыбнулась.
– Нет. Уходите, – сердито бросила она. – Сейчас начнется следующий танец, и вы должны кого-нибудь пригласить. Ради Бога, сэр, не забывайте о своих обязанностях хозяина!
Он попытался взять ее за руку и вытащить на середину зала, но Натали возмущенно вырвала ее и ударила Малкома по руке. Он рассмеялся. Ну как заставить его понять? С одной стороны, ей тоже хотелось посмеяться вместе с ним, а с другой – было стыдно за то, что она невольно очутилась в центре внимания.
Сэр Малком наконец ушел, все еще качая головой и смеясь над ней, и послушно направился к мисс Спайви. По лицу дамы было видно, что она в полном восторге.
Воспользовавшись тем, что ее оставили в покое, Натали осталась на террасе остудить разгоряченное лицо и хоть немного успокоиться. В зале появиться она не осмелилась из опасения, что Малком вновь бросит гостей и увяжется за ней, а уж это непременно вызовет скандал. Услышав, что музыканты заканчивают играть, а гости смеются и аплодируют, она вернулась в зал и уселась на один из стульев с длинными ножками, стоявших возле стены, в надежде, что Малком ее не заметит. Надежда эта, естественно, не оправдалась. Малком тотчас же отыскал ее взглядом и, подойдя к ней, встал рядом, прислонившись к стене.
– Я потанцевал с мисс Спайви, – доложил он Натали. – Теперь вы мной довольны?
– Да, – тихо произнесла она. – И буду еще больше довольна, если вы снова уйдете.
– Мне здесь нравится. Нет, ну каков нахал!
– Тогда и оставайтесь здесь, – бросила Натали и, поднявшись, пошла прочь, горя желанием хоть где-то от него спрятаться.
– Вы меня не поняли, – заявил Малком, идя следом. – Мне нравится быть там, где находитесь вы.
– Лорд Малком, прошу вас, – взмолилась она, и голос ее задрожал, несмотря на все попытки сдержаться. Обернувшись, Натали с отчаянием заговорила: – Если я вам небезразлична, если вы хоть капельку дорожите моей дружбой, не делайте из меня посмешище!
Малком остановился, делая вид, будто поражен ее словами до глубины души.
– Кто посмеет смеяться над вами? – резко бросил он. Лицо его исказилось от ярости: казалось, он готов был разорвать любого, кто осмелится это сделать.
– Да все! – тихо ответила Натали. Они по-прежнему находились далеко от остальных гостей, и никто, похоже, не обращал на них внимания, однако Натали все равно боялась, что их услышат. – Или все начнут меня жалеть, если увидят, что вы меня преследуете, а потом обрадуются, что это преследование ни к чему не привело. Никто не поверит, что вы сделали мне предложение, а я вам отказала. – Она с горечью усмехнулась. – Никто не поверит, что я отклонила ваше лестное предложение. Люди смотрят на такие вещи точно так же, как вы.
– И они правы, – заметил Малком. – Так же, как и я. Натали упрямо поджала губы и покачала головой:
– Не стану с вами спорить. Похоже, мы с вами никогда не сойдемся во мнении по этому поводу.
– Пойдемте со мной в сад, – тихо попросил он. – Позвольте доказать вам, что вы ошибаетесь.
Натали удивленно взглянула на него. Голос его звучал завораживающе, и он очень пристально смотрел на нее. Что, черт побери, он от нее хочет? Неужели всерьез решил за ней приударить?
– Неужели вы не слышали ничего из того, что я вам сейчас говорила? – поразилась Натали. – Я не могу этого сделать. – Внезапно ее как громом ударило. – Если вы хотите меня скомпрометировать, то вы просто негодяй!
Малком нахмурился, но тут же лицо его вновь приобрело виноватое выражение.
– Этим заявлением вы оскорбляете нас обоих, – вздохнув, заявил он. – За кого вы меня принимаете? За хама? Только потому, что мне хотелось бы… – Внезапно голос его прервался, и он скрипнул зубами. – Неужели вы и правда думаете, что я стал бы пытаться заставить вас выйти за меня замуж, действуя такими методами?
Быть того не может, чтобы она не знала – или по крайней мере не догадывалась – о том, что он имеет в виду, подумал Малком. Как он и предполагал, она весь вечер избегала его так старательно, что ему даже стало смешно.
Лорд Малком насмешливо вскинул брови.
– А мне кажется, понимаете. Я же говорю на английском языке, который вы прекрасно знаете. Я приглашаю вас на контрданс.
Если бы кто-то из гостей посмотрел сейчас в их сторону – а Натали весь вечер ловила на себе любопытные взгляды, – он бы заметил на ее лице скучающее выражение. По крайней мере она на это надеялась. На самом же деле никакой скуки она не испытывала. Напротив, сердце ее начинало учащенно биться всякий раз, когда Малком приближался к ней. А он подходил к ней сегодня вечером постоянно, с пугающей настойчивостью. Но если бы кто-то догадался о ее истинных чувствах, она бы сгорела от стыда. Вежливо улыбнувшись ему, она ответила, стараясь, чтобы голос ее звучал равнодушно:
– Благодарю вас, лорд Малком, но мне не хочется танцевать.
– Черт подери! – Он надул губы и сразу стал похож на обиженного ребенка. – Я устроил весь этот вечер только ради того, чтобы с вами потанцевать. Не заставляйте меня просить вас.
Натали открыла рот от удивления:
– Вы шутите?
– Нисколько! – выпалил он. – И поверьте, мне стоило больших трудов найти в этой Богом забытой дыре парочку скрипачей, которые более-менее умеют играть.
– Я бы с удовольствием сыграла на фортепиано.
– Вот еще! Тогда я вообще лишился бы возможности с вами танцевать. К счастью, инструмент так долго стоял без дела, что наверняка расстроен.
Натали с трудом сдержала улыбку. В глубине души ей было приятно, что он так постарался ради нее.
– Ловко вы все это проделали, – заметила она, восхищенно качая головой. – Я понятия не имела, что вы заранее запланировали танцы. Такое впечатление, будто они начались спонтанно. – Она кивнула на свою подругу, стоявшую на другом конце зала. – Взгляните на Энн Фарнсуорт. Как она просит скрипача сыграть еще один котильон. Я уверена, она считает, будто сама все это придумала.
– Вовсе нет, – упрямо возразил он. – Мне пришлось станцевать с ней первый танец, потому что она жена сквайра, но я с ума сойду, если после нее мне придется приглашать эту миссис Бисли, у которой изо рта торчат все зубы. Сжальтесь, мисс Уиттакер, потанцуйте со мной!
Натали засмеялась и поставила стакан на стол.
– Вы так мило меня просите, как я могу вам отказать?
– Вот и славно, – сказал лорд Малком, однако Натали уловила в его голосе насмешку.
Она легко положила затянутую в перчатку ладонь на его руку и постаралась скрыть приятное возбуждение, нахлынувшее на нее, под маской равнодушия, которую натянула на лицо, после чего последовала за ним к желающим потанцевать, уже выстраивавшимся в две линии. Естественно, ей ужасно хотелось потанцевать с Малкомом, просто она не знала, как это осуществить, не привлекая к себе внимания соседей, от любопытных глаз которых ничто не укроется. А вот сейчас удобный момент настал, ведь они будут танцевать контрданс, в котором задействована не одна пара, так что соседи вряд ли обратят на нее внимание. Во всяком случае, Натали хотела в это верить.
Как оказалось, это были чересчур оптимистичные надежды. Как только они с лордом Малкомом заняли свои места в танце, она убрала свою руку и улыбнулась присутствующим, стараясь охватить сияющей улыбкой каждого. Время от времени ей приходилось брать лорда Малкома за руку, как того требовал танец, однако она тут же напускала на себя равнодушный вид и старалась сохранять между собой и своим партнером приличное расстояние. Все эти меры предосторожности ее раздражали и не позволяли насладиться танцем. Но самое неприятное было в том, что ничего она этим не добилась, за ней все равно пристально наблюдали!
Краешком глаза она заметила, что те, кто не был занят в танце, бросали на нее понимающие взгляды, а некоторые дамы даже перешептывались. К концу танца щеки Натали пылали, и не только от усердия, но и от раздражения. Она сделала ошибку, приняв предложение лорда Малкома с ним потанцевать. Больше она ее не повторит.
Она отошла от него, стараясь, чтобы это движение выглядело естественно, а не нарочито, однако он последовал за ней. В отчаянии она встала в пару с Джаспером Фарнсуортом, пронеслась галопом мимо сэра Роджера де Коверли. Малком с миссис Бисли от нее не отставали. Когда танец наконец закончился, Натали, запыхавшаяся, взяла с подноса стакан с пуншем и направилась на террасу. Неожиданно Джаспер перехватил Малкома, но разговаривали они недолго, и вскоре тот отошел от приятеля и, словно выпущенная из лука стрела, устремился за ней. Уставившись в противоположную стену, Натали пила пунш, в глубине души желая провалиться сквозь землю.
Он остановился рядом. Натали холодно кивнула ему и вновь посмотрела на противоположную стену, с трудом сохраняя на лице скучающее выражение: глаза Малкома прожигали ее насквозь.
– Чего вы надеетесь добиться, ведя себя со мной так, словно мы незнакомы? – сердито спросил он. – Все гости прекрасно осведомлены о наших дружеских отношениях.
Лицо Натали стало не таким скучающим.
– В том-то все и дело, – сердито ответила она. – Сегодня вечером слишком многие с преувеличенным интересом следили за нами. Я не намерена давать им пищу для сплетен за утренней чашкой чая.
– Они будут обсуждать ваше высокомерное поведение и сделают из него именно те выводы, которых вы так хотите избежать.
В этот момент никто за ними не наблюдал, и Натали, воспользовавшись благоприятной возможностью, бросила на него хмурый взгляд.
– Непременно сделают, если вы по-прежнему будете уделять мне больше внимания, чем требуют приличия. Ради Бога, подойдите к викарию и поговорите с ним. Или с Гектором. С кем угодно, только не со мной.
– Но мне нравится разговаривать с вами, – жалобно произнес Малком. – И совсем не нравится – с Гектором.
Натали, которая в этот момент делала очередной глоток, поперхнулась. Малком тотчас услужливо постучал ей по спине. Она сердито взглянула на него и, откашлявшись, проронила:
– Благодарю вас. Вовсе не было никакой необходимости меня бить. Не могли бы вы все-таки вести себя так, чтобы на меня не обращали внимания?
В голубых, как льдинки, глазах Малкома появились веселые искорки.
– С этим я ничего не могу поделать, мисс Уиттакер. Сегодня все взгляды устремлены на вас, и я здесь ни при чем. Вы просто очаровательны.
Натали удивленно взглянула на него. Он что, издевается над ней? Похоже, что нет. В глазах его читалось искреннее восхищение. Вспыхнув, она вновь перевела взгляд на стакан с пуншем.
– Чепуха! – И сделала еще один глоток.
– И вовсе это не чепуха. Вы затмили всех дам, присутствующих в зале, своей красотой.
Натали не смогла сдержать улыбки, однако попыталась спрятать ее за стаканом.
– Я попытаюсь не слишком возгордиться, – пообещала она, – особенно теперь, когда вы объяснили свое заявление.
Малком удивленно взглянул на нее, однако, поняв, на что она намекает, ухмыльнулся. Остальных дам, находящихся в зале, никак нельзя было назвать красавицами. Две из них были уже в возрасте, Мейбл – на последнем месяце беременности, у миссис Бисли зубы заметно выдавались вперед, Энн Фарнсуорт всегда была простушкой, а у бедняжки мисс Спайви были выпученные глаза и мокрые, как у рыбы, губы.
Малком задумчиво почесал подбородок.
– Мне плохо это удается, – заметил он. – Я имею в виду делать вам комплименты.
На сей раз Натали вскинула голову и взглянула ему в глаза:
– Почему?
Она надеялась своим вопросом сбить его с толку, однако ухмылка его стала еще шире.
– Пойдемте со мной в сад, и я вам покажу.
Натали мучительно вспыхнула и отвернулась, скрывая ярость.
– Прекратите меня дразнить! – приказала она и с ужасом заметила, что голос ее дрожит. – Ради Бога, сэр, отойдите от меня! У вас ведь есть и другие гости, которых следует развлекать.
– Но никто из них мне так не интересен, как вы. Натали почувствовала, что задыхается от гнева.
– Перестаньте сейчас же! Вы все испортите. – Она сразу пожалела о своих словах, идущих из ее сердца, и, пытаясь исправить положение, проговорила, стараясь, чтобы голос ее звучал непринужденно: – Это ужасно, сэр, что вы делаете мне предложение несколько раз в неделю. Однако до сегодняшнего дня нам удавалось сохранять эту вашу странную привычку в тайне. Но если вы продолжите меня преследовать, я буду вынуждена лишить вас своей дружбы.
А этого ей хотелось меньше всего на свете. Хотя нет. Еще меньше ей хотелось выходить за него замуж без любви. Однако почему-то с каждым днем ей становилось все труднее об этом помнить.
Насмешливая ухмылка исчезла с лица Малкома, уступив Место сердитому взгляду. Нахмурив брови, он бросился в атаку:
– Черт побери, мисс Уиттакер, о чем вы беспокоитесь? Вашей репутации ничто не угрожает. Равно как и вашему положению в обществе. Вы даже не пожелали, чтобы я платил вам за вашу работу, так что официально вы считаетесь просто другом семьи. Так чего вы боитесь?
Перестав притворяться, Натали взглянула ему в глаза и решительно сказала:
– Неужели вы не понимаете, сэр, что я не смогу остаться вашим другом, если все будут считать, что вы за мной ухаживаете? Если вы будете преследовать меня, постоянно ловить мой взгляд, не давать мне проходу и вступать со мной в разговор при каждом удобном случае…
Малком спокойно ответил:
– Вы придаете слишком большое значение соблюдению внешних приличий. Все эти споры из-за пустяков и заламывание рук от отчаяния…
– Для меня это не пустяки!
– Простите, – коротко бросил он, – я не собирался смеяться над вашими чувствами. Я знаю, что в округе живет не так уж много людей, а в таких местах сплетни распространяются с невероятной скоростью. И я понимаю, что вам небезразлично, что эти люди о вас думают, ведь вы прожили здесь всю жизнь. Но я не могу беспокоиться по поводу того, что обо мне думают окружающие всякий раз, когда разговариваю с женщиной, вызвавшей мой интерес. Мне глубоко наплевать на то, что они будут обсуждать за чашкой утреннего чая. И откровенно говоря, мисс Уиттакер, вам на это тоже должно быть наплевать.
– Я не могу вам этого объяснить, – потупившись произнесла Натали, – но…
– Вы не можете этого объяснить, потому что это не имеет смысла. – Голос Малкома понизился до шепота. – Ради Бога, живите так, как подсказывает вам ваше сердце. Следуйте собственному выбору. Я знаю вас, Натали. Вы порядочная и добрая женщина. И те, кто считает иначе, либо злые, либо глупые люди. Неужели вам интересно их мнение? Ваши друзья никогда не станут думать о вас плохо. Ведь они знают, что вы хороший человек.
Натали покраснела от смущения. Он назвал ее по имени, однако сейчас не время было ругать его за это. В глубине души ей это было приятно и лестно. Он назвал ее порядочной и доброй, и она понимала, что навеки сохранит в памяти его слова. Долгими одинокими ночами они будут согревать ее сердце.
Пытаясь скрыть свои чувства, она отчеканила:
– Что бы вы ни говорили, существуют определенные правила. Незамужняя женщина должна вести себя вдвойне осторожно.
– Эти правила написаны для юных девушек, которыми каждый год пополняется ярмарка невест в высшем обществе. Вы женщина, а не безмозглая девчонка. Вы ведете себя настолько решительно в других жизненных ситуациях, что мне просто удивительно видеть, как вы подчиняетесь предписаниям, не имеющим к вам никакого отношения.
Натали попыталась улыбнуться.
– Это невежливо с вашей стороны указывать мне на то, что я уже не юная девушка, – прошептала она.
Малком насмешливо взглянул на нее:
– Думаю, это для вас не новость. Натали хмыкнула.
– Это верно, – призналась она. – Достигнув определенного возраста, незамужняя женщина перестает привлекать внимание к своей персоне и может вести себя так, как ей заблагорассудится. Наверное, многие вздохнули с облегчением, достигнув такого возраста. – Губы ее тронула легкая улыбка. – Но только не я.
Малком понимающе улыбнулся:
– Думаю, большинство женщин разделяют вашу точку зрения. Вряд ли кому-то приятно, когда им напоминают, что их юность осталась позади. Но вы еще совсем не старая.
– Благодарю вас, – нарочито вежливо поклонилась Натали, и губы Малкома вновь растянулись в ухмылке, свойственной лишь ему одному.
– Вам приятны мои слова? Черт побери, На… мисс Уиттакер, я никогда не умел это хорошо проделывать.
– Что «это»? – испуганно спросила Натали.
– Ну, ухаживать и всякое такое прочее, – смущенно признался он.
Глубоко вздохнув, Натали заявила:
– Вижу, вы меня не поняли. Еще раз попытаюсь вам объяснить. Лорд Малком, не нужно за мной ухаживать. Только не подумайте, что мне не нравится… гм… «всякое такое», – добавила она, передразнивая его, – но я никогда не выйду замуж без любви. Сколько раз говорить вам об этом?
На лице Малкома отразились злость и недоумение.
– Ну вот! – развел он руками. – Я опять взялся за старое! А ведь не собирался.
Восклицание его было настолько искренним, что Натали не выдержала и рассмеялась, но, тут же взяв себя в руки, сурово заявила:
– Совершенно верно. Я ведь вас уже предупреждала, что перестану с вами общаться, если вы будете так себя вести. Ну и что же мне с вами делать?
Малком неуверенно взглянул на нее.
– Ничего, – поспешно ответил он. – Забудьте, что я вам говорил. Пойдемте в зал, потанцуйте со мной.
– Нет, – решительно отказалась Натали. – Право, лорд Малком, это неприлично. Вы должны пригласить на следующий танец мисс Спайви.
Малком упрямо вскинул голову.
– А я хочу танцевать с вами! Повторяю, я затеял весь этот вечер лишь для того, чтобы с вами потанцевать. – Он подмигнул. – Правда я хитрый? Хотя для прикрытия мне пришлось пригласить наших соседей. И кормить всю эту ораву! Вы бы поразились, если бы узнали, сколько я заплатил за этих омаров. Сказать вам, сколько денег я потратил и какие мытарства претерпел? Наверняка вы бы сжалились над бедным человеком и потанцевали бы с ним.
Однако Натали даже не улыбнулась.
– Нет. Уходите, – сердито бросила она. – Сейчас начнется следующий танец, и вы должны кого-нибудь пригласить. Ради Бога, сэр, не забывайте о своих обязанностях хозяина!
Он попытался взять ее за руку и вытащить на середину зала, но Натали возмущенно вырвала ее и ударила Малкома по руке. Он рассмеялся. Ну как заставить его понять? С одной стороны, ей тоже хотелось посмеяться вместе с ним, а с другой – было стыдно за то, что она невольно очутилась в центре внимания.
Сэр Малком наконец ушел, все еще качая головой и смеясь над ней, и послушно направился к мисс Спайви. По лицу дамы было видно, что она в полном восторге.
Воспользовавшись тем, что ее оставили в покое, Натали осталась на террасе остудить разгоряченное лицо и хоть немного успокоиться. В зале появиться она не осмелилась из опасения, что Малком вновь бросит гостей и увяжется за ней, а уж это непременно вызовет скандал. Услышав, что музыканты заканчивают играть, а гости смеются и аплодируют, она вернулась в зал и уселась на один из стульев с длинными ножками, стоявших возле стены, в надежде, что Малком ее не заметит. Надежда эта, естественно, не оправдалась. Малком тотчас же отыскал ее взглядом и, подойдя к ней, встал рядом, прислонившись к стене.
– Я потанцевал с мисс Спайви, – доложил он Натали. – Теперь вы мной довольны?
– Да, – тихо произнесла она. – И буду еще больше довольна, если вы снова уйдете.
– Мне здесь нравится. Нет, ну каков нахал!
– Тогда и оставайтесь здесь, – бросила Натали и, поднявшись, пошла прочь, горя желанием хоть где-то от него спрятаться.
– Вы меня не поняли, – заявил Малком, идя следом. – Мне нравится быть там, где находитесь вы.
– Лорд Малком, прошу вас, – взмолилась она, и голос ее задрожал, несмотря на все попытки сдержаться. Обернувшись, Натали с отчаянием заговорила: – Если я вам небезразлична, если вы хоть капельку дорожите моей дружбой, не делайте из меня посмешище!
Малком остановился, делая вид, будто поражен ее словами до глубины души.
– Кто посмеет смеяться над вами? – резко бросил он. Лицо его исказилось от ярости: казалось, он готов был разорвать любого, кто осмелится это сделать.
– Да все! – тихо ответила Натали. Они по-прежнему находились далеко от остальных гостей, и никто, похоже, не обращал на них внимания, однако Натали все равно боялась, что их услышат. – Или все начнут меня жалеть, если увидят, что вы меня преследуете, а потом обрадуются, что это преследование ни к чему не привело. Никто не поверит, что вы сделали мне предложение, а я вам отказала. – Она с горечью усмехнулась. – Никто не поверит, что я отклонила ваше лестное предложение. Люди смотрят на такие вещи точно так же, как вы.
– И они правы, – заметил Малком. – Так же, как и я. Натали упрямо поджала губы и покачала головой:
– Не стану с вами спорить. Похоже, мы с вами никогда не сойдемся во мнении по этому поводу.
– Пойдемте со мной в сад, – тихо попросил он. – Позвольте доказать вам, что вы ошибаетесь.
Натали удивленно взглянула на него. Голос его звучал завораживающе, и он очень пристально смотрел на нее. Что, черт побери, он от нее хочет? Неужели всерьез решил за ней приударить?
– Неужели вы не слышали ничего из того, что я вам сейчас говорила? – поразилась Натали. – Я не могу этого сделать. – Внезапно ее как громом ударило. – Если вы хотите меня скомпрометировать, то вы просто негодяй!
Малком нахмурился, но тут же лицо его вновь приобрело виноватое выражение.
– Этим заявлением вы оскорбляете нас обоих, – вздохнув, заявил он. – За кого вы меня принимаете? За хама? Только потому, что мне хотелось бы… – Внезапно голос его прервался, и он скрипнул зубами. – Неужели вы и правда думаете, что я стал бы пытаться заставить вас выйти за меня замуж, действуя такими методами?