Фаррен Мик. Хромосомное зло

   – К сожалению, вынужден отказаться.
   – Как хочешь, – девушка пожала плечами. Она отошла, а через короткое время вернулась, принесла заказ. Пока она, наклонившись, расставляла тарелки, Джеб Стюарт Хо мог беспрепятственно разглядывать ее грудь. Его стало грызть сомнение – прав ли он? Почему нельзя временно в силу обстоятельств отступить от обычных требований? Разве это нарушит чистоту?
   Когда официантка ушла, он подтолкнул бокал с бренди к Менестрелю:
   – Бери, я для тебя заказал.
   У как прежде, Малыша Менестреля были остекленевшие глаза. Казалось, он ничего не слышит и не видит. Как бы и не здесь он мысленно, а где-то в другом месте. Джеб Стюарт Хо вздрогнул, услышав хриплый смешок за своей спиной:
   – Да ничего он пить не будет!
   Джеб Стюарт Хо настороженно оглянулся и встретил кривую усмешку: на него смотрел старик, сидевший за соседним столиком. Странная это была личность. На макушке лысина, а по спине каскадом свисали длинные белые волосы. Той же длины борода, морщинистое и обветренное лицо, длинная бесформенная роба в заплатах и штопках, настолько застиранная, что приобрела равномерный серый цвет. Но самое выразительное в его внешности были глаза. Маленькие, черные, они глядели из-под кустистых бровей, как глаза ящерицы. Глаза существа, которому лишь чувство юмора помогает не превратиться в злобного циника. Прихватив прислоненную в углу могучую полированную палицу, высотой почти с него, старик перешел за столик Джеба Стюарта Хо.
   – Парень не прикоснется ни к бренди, ни к чему другому, пока из организма не улетучится то, что ты ему втюхиваешь.
   Джеб Стюарт Хо напрягся. Он сидел на краешке стула так, чтобы при необходимости немедленно сорваться и либо бежать, либо действовать. По возможности спокойно взглянул на старика:
   – Ты знаешь, что было сделано?
   Губы старика изогнулись в хитрой усмешке:
   – Довольно точно могу определить. Ты вогнал в него циклатрол или такую же пакость. Да что ты сидишь на краешке стула, как кот, готовый к прыжку? Я тебе плохого не сделаю. Даже если бы и хотел. Меня интересует только одно: зачем ты это сделал? С какой целью, интересно?
   Джеб Стюарт Хо опешил: надо же, как много известно этому типу! Пришлось постараться, чтобы с выражением безразличия возразить старику:
   – Не слишком ли много интереса к моим делам?
   – Просто я наблюдаю и делаю выводы. Вот именно сейчас я и сделал вывод: я знаю теперь, каковы твои намерения.
   Джеб Стюарт Хо сумел приветливо улыбнуться. Он понимал, что болтливого старика, возможно, придется убить, если он окажется опасным для его миссии.
   – И какой же вывод ты сделал в отношении меня, старик?
   – Я вижу, что ты кого-то выслеживаешь. Это практически единственная причина, по которой вы, черные смертоносные хищники, являетесь из вашего проклятого храма. Я сообразил, что ты пришел для убийства, а этого беднягу нафаршировал циклатролом, чтобы он локализовал для тебя жертву.
   – Опасные разговоры ведешь, старик.
   Старик кивнул на Менестреля:
   – Когда я был в его возрасте, я бы тебя испугался, но сейчас я слишком стар. Даже он ищет временной смерти в забвении при каждой подвернувшейся возможности. Возможно, в наше время единственное, чего следует бояться, – именно этой жизни.
   Джеб Стюарт Хо чувствовал себя неловко. Он переводил взгляд с Менестреля на старика:
   – Ты его знаешь? Старик засмеялся:
   – Это Малыш Менестрель. Пожалуй, можно сказать, что наши с ним дорожки пересекались.
   – Ты кто?
   – Меня называют Странник.
   – А чем занимаешься, Странник?
   – Странствую с места на место. Наблюдаю, делаю выводы.
   – И знаешь, где находишься?
   – Понятия не имею.
   – Но все же знаешь, где находишься? Странник вздохнул:
   – Допустим, знаю, но не настолько хорошо, как ящерица, не так хорошо, как он. – Старик кивнул на Менестреля. – Я никогда не умел так, как он. Возможно, поэтому я и прожил так долго.
   Джеб Стюарт Хо собрался было задать еще вопрос, но тут Менестрель ожил. Его глаза приняли осмысленное выражение, рот открылся:
   – Квахал. – проквакал он хрипло. – Квахал. Джеб Стюарт Хо схватил его за руку:
   – Квахал…
   – Что?
   Малыш Менестрель смолк. Глаза его снова стали стеклянными. Тело стало негнущимся. Джеб Стюарт Хо взглянул на Странника:
   – Что он сказал?
   В глазах Странника сверкнули искорки юмора:
   – Он сказал – Квахал.
   – А это что такое?
   – Вас ничему не учат в вашем храме?
   Джеб Стюарт Хо покраснел от гнева:
   – Что такое Квахал?
   – Это такая местность. Я делаю вывод, что твоя жертва, должно быть, теперь там. Это мужчина или женщина?
   – Какая тебе разница?
   Странник засмеялся:
   – Для Квахала это большая разница.
   – Почему? Что это за место?
   – Я вижу, ты хочешь узнать о Квахале?
   – Я был бы благодарен тебе за любые сведения.
   – Даже благодарен? Ну, полагаю, что мой рассказ никому не принесет вреда, разве что, пожалуй, я помогу тебе убить эту несчастную.
   – Она должна умереть только для того, чтобы спасти намного больше жизней.
   – Это ты так считаешь.
   – В Перспективных расчетах Братства очень малый процент ошибок.
   Странник буркнул:
   – Это еще вопрос. По-моему, слишком многие любят изображать из себя господа Бога.
   Джеб Стюарт Хо стал проявлять нетерпение:
   – Расскажешь мне о Квахале?
   – Пожалуй, расскажу, – кивнул Странник. – Но обещай, что будешь слушать молча, не перебивать.
   – Даю слово, – улыбнулся Джеб Стюарт Хо.
   – Даже слово даешь, вот как. Ну, ладно. Расскажу тебе историю Квахала. Как и многое другое, он зародился в те дни, когда весь мир рушился. Это было сразу после того, как пропал Распределитель Материи, и предполагалось, что у нас наступила утопия, хотя не многие теперь хотят связывать эти два события. Во всяком случае, возникло ничто, и начал разваливаться мир, и с тех пор нельзя было доверять ничему, даже закону тяготения. Люди начали тащить все, что попадало под руку, обосновываться и продолжать свое существование. У каждого было свое понимание того, почему все пошло наперекосяк. В то время жили некие брат и сестра Гессе, ее звали Аламада, а его Иоахим. Они решили, что вся беда вызвана технологией, и жить можно только в примитивном природном мире. Когда их дом начал распадаться, они сумели «оприходовать» Распределитель Материи и построили себе другой мир. Установили там огромный стазис-генератор, стабилизировали кусок земли, устроили там ландшафт, красивую дикую гору, всю в тумане, и плодородную долину с рекой, и въехали туда жить. Ты, кстати, обрати внимание, что они не отказались от технологии, когда организовывали и впоследствии сохраняли на том же уровне эти Сады Эдема. В моем возрасте пора бы перестать ждать от людей последовательности. Во всяком случае, они поселили там растения, животных, потом людей. Люди были со специальным набором генов, во вкусе Аламады и Иоахима, и их запрограммировали на выполнение точно того, чего от них требуется. Все было устроено. Назвали это место Квахал и начали вести простую жизнь.
   – Почему именно Квахал? – Джеб Стюарт Хо был ошарашен.
   У Странника его вопрос вызвал раздражение:
   – Мне откуда знать? Они так назвали. Может, в книге какой прочитали. Не знаю. Ты обещал не прерывать.
   – Прости, пожалуйста.
   – Ладно, но больше не прерывай. Договорились?
   – Прости.
   – Ладно. Но, видишь ли, у Аламады и Иоахима были разногласия по некоторым вопросам. Прежде всего, Иоахим был гей, а Аламада – гетеросадистка, так что они расходились во вкусах. Короче говоря, Иоахим стал жить в долине, вроде ацтека, с толпой специально воспитанных молодых людей. Он был у них верховным жрецом. Основал зиккурат, в полном смысле слова, все эти ребята ему поклонялись. Он был счастлив, как свинья в дерьме. Он их ритуально приносил в жертвы, когда они становились староваты для него, и держал их абсолютно холостыми, если не говорить о его интересах. – Странник обратился к Джебу Стюарту Хо. – А вы, в Братстве, холосты?
   – Только когда это требуется для дела.
   Странник выслушал его с сомнением:
   – Никогда не понимал, каких целей достигнешь, если не трахаешься. Ты уверен, что ты сам не есть плод чьей-то фантазии?
   – Я…
   – Можешь не отвечать. Я продолжаю. Очевидно, Аламада не собиралась мириться с порядками Иоахима. Она устроила себе дом в горах с крутыми грубыми всадниками – там целое племя. Она у них была, не знаю, как это назвать, королевой-колдуньей или чем-то вроде. Они ее боготворили, дрались друг с другом и вообще они грубые и склочные, так что она тоже была счастлива. По лучу из Распределителя Материи им поступало все, что требовалось, в том числе новые люди, так что все было тип-топ. Один был недостаток. Знаешь, какой?
   – Нет.
   – Иоахим и Аламада были смертны. Они состарились и в итоге умерли. Хотя в каком-то смысле они и это обошли.
   – Как?
   – Они все данные на себя ввели в компьютер Распределителя Материи. Когда они умерли, появились их клоны. И с тех пор каждые десять лет являются новые. У Иоахима ритуал короткий. Из транспортного луча просто выходит новый Йоахим, и тут же прежнего приносят в жертву. У Аламады немного покруче. Транспортный луч у них стоит в долине, в зиккурате. Когда появляется новая Аламада, она должна взобраться на гору и бороться с прежней. Победительница становится королевой. По-моему, все рассказал тебе про Квахал.
   Странник подумал еще минуту:
   – Ах, да, забыл еще вот что. О шарах.
   – Шарах?
   – Еще одна маленькая уступка Иоахима и Аламады технологии. Это такие как бы кибернетические сторожевые псы. Они обследуют местность. Если кто-то там появляется из ничто, они уничтожают все, чуть более прогрессивное, чем рогатка. Если кто-то сопротивляется, его расплавляют.
   Он жестко глянул на Джеба Стюарта Хо.
   – Я полагаю, ты направишься туда?
   Джеб Стюарт Хо кивнул.
   – Я должен ехать прямо сейчас.
   – Но ты, не сомневаюсь, уже понял, что леди, за которой гонишься, уже уничтожена нынешней Аламадой.
   – Надо пойти и убедиться своими глазами.
   Странник криво ухмыльнулся:
   – По долгу службы?
   – А что там есть еще интересного?
   Странник покачал головой:
   – Не спрашивай больше, не скажу.
   – Прости.
   – Ты все-таки слишком волнуешься.
   Возражения не последовало. Джеб Стюарт Хо и Странник молча сидели по обе стороны от окаменевшего Малыша Менестреля. Потом Странник искоса взглянул на Джеба Стюарта Хо:
   – А если я поеду с тобой, возражать не будешь?
   – В Квахал?
   – Угу. Мне все равно делать нечего, а я кое-что знаю об этом месте.
   Джеб Стюарт Хо преисполнился подозрений.
   – Зачем тебе ехать? Судя по твоим рассказам, местечко это не самое приятное.
   – Я же сказал, мне все равно делать нечего. В конце концов, не ждешь же ты опасности от такого старика, как я?
   Хо с сомнением кивнул.
   – Нет, пожалуй.
   Странник заулыбался:
   – Значит, можно мне ехать с тобой?
   – Пожалуй, можно.
   Странник жестом указал на Менестреля:
   – Тогда нам лучше вывести его и отвести в машину.
   Голова Джеба Стюарта Хо непроизвольно дернулась:
   – Откуда знаешь, что мы в наземной машине?
   Старик засмеялся:
   – Я ведь сказал, я не многое пропускаю мимо себя.
   Они подняли Малыша Менестреля на ноги и направились к двери.

18

   Билли проснулся. И тут же пожалел об этом. Все тело у него болело.
   Малейшее движение вызывало приступ пронизывающей боли в затылке. Он попытался открыть глаза. Непонятно, где он, но свет тут был. Тусклый, но и за то спасибо. Отреагировал на какое-то движение рядом, повернул голову и встретился глазами с Ривом.
   – Мы где?
   – Ага, пришел в себя? А мы уж начали думать, что ты отошел.
   – Лучше бы я умер.
   – Что, так худо?
   – Худо? Не то слово! Как будто меня раз десять избили с головы до ног. Где же мы, черт возьми?
   – Вот этого я тебе точно сказать не смогу, – Рив почесал нос.
   С усилием Билли сел и огляделся. Они находились в каком-то подобии шалаша. Под ногами голая земля, стены сложены из сухого камня. Помещение было круглым, стена заворачивалась внутрь в форме сотовой ячейки и переходила в почти коническую крышу. В центре крыши было небольшое отверстие – единственный источник света и вентиляции. В стене единственная дверь – тяжелая, деревянная. Ощущая боль во всем теле, Билли направился к этой двери, но Рив жестом остановил его.
   – Нет смысла дергать. Заперта снаружи на засов.
   Билли снова опустился на пол. Обратил внимание, что в шалаше пусто – ни мебели, ничего вообще. И очень холодно. Дрожа, обратился к Риву:
   – Что это за помещение, черт его дери?
   – Я ведь тебе сказал: точно определить не могу, – пожал плечами Рив.
   Билли начал терять терпение. Похоже, Рив нарочно не хочет объяснить.
   – Что с тобой?
   – Ничего со мной. Просто замерз, проголодался, и полагаю, что нас могут кокнуть теперь в любую секунду. Не вижу, с чего мне веселиться.
   Билли нахмурился и запустил руку в волосы.
   – Что вообще произошло? Последнее, что я помню – за мной гонятся эти ребята на конях.
   – Они нас поймали.
   – А потом что?
   – Перекинули через седла и ускакали наверх, в туман. Ты совсем отключился. Скакали мы, кажется, часами, и все сквозь туман. В результате оказались тут.
   – А что означает – «тут»?
   – Это что-то типа деревни. Просто горстка каменных шалашей, похожих на пчелиные соты, вокруг сырой туман. У меня не было особой возможности как следует рассмотреть. Нас с тобой бросили в этот шалаш, и все.
   – Ты так с тех пор и сидишь тут?
   – Угу.
   – А что с Нэнси и А. А. Катто?
   – Всадники поволокли их в какую-то другую часть деревни.
   – Как считаешь, их там трахнут?
   – Кто знает? – пожал плечами Рив. – Но мне почему-то так не кажется. Всадники, по-моему, обращались с ними даже с уважением.
   Билли начал массировать свои синяки:
   – Жаль, что нам этого не перепало хоть чуток.
   Рив нахмурился и замолчал. Билли старался шевелить извилинами. Через какое-то время поднял голову:
   – Как считаешь, сбежать сможем?
   Рив похлопал по солидной каменной стене:
   – Не представляю себе, как.
   – Может, когда еду принесут?
   Рив мрачно покачал головой:
   – До сих пор не было намека, что нас будут кормить.
   Билли промолчал, оперся о стену и снова начал думать. И вдруг резво сел:
   – Эй!
   Рив равнодушно поднял на него глаза:
   – Ну, чего тебе?
   Билли засунул руку за пазуху:
   – У меня остался пистолет, не отобрали.
   – Врешь!
   – Да нет, сам посмотри! – И вытащил пистолет. Рив с изумлением смотрел на него:
   – Ничего себе штучки!
   – Как они могли не заметить?
   – Черт их поймет, – изумлялся Рив. – Мой-то нож отняли.
   Билли задумчиво рассматривал пистолет:
   – Может, не поняли, что это за штука. Если те шары уничтожают всю технологию, которая попадает сюда, так эти всадники, скорее всего, просто никогда не видели пистолета. Вот и не поняли, что это такое.
   – Убедительно, – кивнул Рив.
   – Это повышает наши шансы выбраться.
   – Надо прежде дождаться, чтобы кто-нибудь пришел и дверь открыл.
   – А когда придут, мы их к черту разнесем.
   – Значит, нам остается ждать.
   – Вот именно.
   И они стали ждать. У них не было возможности подсчитать, сколько прошло времени, но ждали они, казалось, вечность. Несколько раз Билли отчаивался, предполагая, что их просто заперли в каменном шалаше и забыли. Однако в какой-то момент снаружи послышался скрежет отодвигаемых болтов. Билли напрягся, перешел поближе к двери и распластался по стене, сжимая рукоятку пистолета. Дверь открылась. Билли поднял пистолет. В шалаш вошел кто-то. Палец Билли скользнул на спуск… и остановился. Вошедшим оказалась А. А. Катто. За ней по пятам шла Нэнси, за ней – двое всадников. Билли мигом убрал пистолет под пиджак. А. А. Катто повернулась и увидела его, прижавшегося к стене у двери.
   – Чего это ты тут стоишь?
   Билли провел рукой по лицу:
   – Да так просто.
   А. А. Катто подняла одну бровь, но не сказала ни слова. Рив неловко поднялся на ноги:
   – С вами все в порядке?
   – На данный момент – да, – кивнула А. А. Катто.
   Билли осмотрел обоих всадников, стоявших в дверном проеме:
   – Мы еще пленники?
   – Я бы так не сказала, – А. А. Катто рассматривала свои ногти на ногах, точнее, ноготь с облупившимся лаком.
   – Значит, можем уходить?
   – Нет, покинуть это место мы как раз не можем.
   – Да что же тут происходит-то?
   – Трудно объяснить в двух словах. – А. А. Катто старалась избегать взгляда Билли.
   Билли стиснул зубы:
   – У тебя, понятно, все не просто. Ты вообще, в принципе что-то объяснять намерена?
   А. А. Катто сделала глубокий вдох:
   – Ну, видишь ли… дело обстоит так. В этом племени нет женщин. Они тут все мужики.
   – То есть как это… нет женщин? – поразился Билли.
   – Ну, есть… одна. Она королева-ведьма. Зовут Аламада. Получается, все другие женщины, которые тут появятся, вроде бы конкурентки на ее титул. У них устраивается ритуальное сражение, и та, которая победит, станет управлять этим местом.
   Выражение лица Билли стало совсем недоверчивым.
   – Ты хочешь сказать, что они приняли тебя за конкурентку?
   – Да.
   – Надеюсь, ты им разъяснила, что ты не конкурентка, и что мы все просто оказались тут по несчастному случаю.
   – Ну… нет.
   – Да почему же нет?
   – Боялась, что могут нас убить.
   Билли покрутил головой, стараясь понять ситуацию.
   – Ты хочешь сказать, что собираешься участвовать в этой драке?
   – Да ведь нет другого выхода.
   – Но ты, надеюсь, сможешь проиграть ей, насколько позволят приличия. И тогда мы сможем все уйти?
   – Нет.
   – Почему нет?
   – Здесь дерутся до смертельного финала.
   У Билли отпала челюсть:
   – До смерти?
   – До смерти.
   – Ты хочешь сказать, что рискнешь своей жизнью, чтобы спасти нас?
   А. А. Катто посмотрела на него, как на сумасшедшего.
   – Еще чего! Если я проиграю, вас прикончат сразу же. Я им сказала, что вы – мои личные рабы.
   – Личные… рабы?…
   – Именно так. И советую поскорее усвоить эту мысль.
   Билли не верил своим ушам:
   – Во что ты нас втягиваешь, черт побери?
   А. А. Катто надменно смотрела на него:
   – Ничего особенного пока не происходит. А там ты что-нибудь придумаешь, не сомневаюсь.
   – И сколько у нас времени до этой драки?
   – Не очень много, – А. А. Катто избегала его взгляда. Она рукой указала на двух всадников, стоявших у двери: – Они всех нас переведут в другой шалаш. Там мы будем готовиться к состязанию.
   Всадники заметно теряли терпение. Они сделали знак А. А. Катто. Она вышла с ними из шалаша, остальные – следом. Всадники повели всех четверых через деревню. Место было холодное, унылое. Между скоплением шалашей в виде сот из серого камня плавал прозрачный туман. Билли заметил за шалашами обнесенный деревянным забором загон, а в нем довольно большое стадо рослых коней со злыми глазами. В одном конце деревни стоял шалаш побольше других, с высокой деревянной крышей, сооруженный из составленных вместе трех каменных конструкций, напоминающих соты. Перед шалашом – широкая площадь. С одной ее стороны – яма для костра, обложенная по краям плоскими каменными глыбами. В данный момент в ней тлели остатки углей, но не оставалось сомнений, что яма предназначена для мощного огня.
   Вначале Билли решил, что всадники ведут их к большому зданию, но в последний момент они развернулись и направились к меньшему, стоящему рядом.
   Во время эрой прогулки по деревне Билли получил возможность подробно рассмотреть всадников. Те двое, которые вели их, были до ужаса одинаковы. Билли начал подозревать, что они клоны или что-то в этом роде: одинаковые оливкового цвета лица, высокие скулы, большие носы и глубоко посаженные черные глаза. Вид – гордый, вызывающий и жестокий. Длинные прямые черные волосы, немыслимо грязные, зачесаны назад и скреплены на затылке орнаментальным зажимом. Оба – в туниках из густого меха, подпоясанные широкими поясами с заклепками. К поясам приторочено оружие: нож с широким лезвием и длинный тонкий меч-двуручник. На ногах – примитивные брюки из какого-то грубого материала, перехваченные ремешками сандалий, доходящими чуть выше колена. Руки от плеча до запястья защищены гибким доспехом, изготовленным из маленьких металлических пластинок в форме листа.
   Их привели в шалаш, где было просторнее и уютнее, чем в том, где их держали прежде. На каменных стенах здесь висели грубо сплетенные ковры. Пол был устлан тростником. Тепло исходило от маленькой жаровни, и имелся даже украшенный грубой резьбой стол, три табурета и стул с прямой спинкой. А. А. Катто бросилась на стул и посмотрела снизу вверх на Билли:
   – Ну, придумал что-нибудь?
   Билли обвел глазами обоих всадников, молча стоявших у двери:
   – Они понимают нашу речь?
   А. А. Катто кивнула.
   – У них тот же язык, но, по-моему, какими-то словами они не пользуются или не понимают их. В основном общаются жестами и знаками.
   Билли обошел помещение и встал за спиной А. А. Катто. Он следил за лицами обоих всадников и говорил медленно и осторожно:
   – У меня ведь есть мой 70-миллиметровый. Его не отняли.
   – Ты хочешь сказать, у тебя…
   – Не говори этого слова!
   – Извини.
   Всадники не проявили ни малейшего интереса к их разговору. Билли наклонился к ней:
   – Ладно. Сейчас проверим надежным ли шансом я собираюсь воспользоваться… Вытащу пистолет и положу на стол. Уверен, они не поймут, что это такое. – И он медленно, в обход комнаты, подошел к столу. Небрежно вытащил пистолет из-под пиджака и положил на стол. Оба всадника не шелохнулись. А. А. Катто шумно выдохнула.
   – Получилось. Ты был прав.
   – Вот именно, – кивнул Билли. – Тебе надо готовиться к драке. Пусть они видят, что ты собираешься победить. Главное, продержись, сколько сможешь. Как только у тебя начнутся проблемы, я застрелю королеву. И потом поглядим, как пойдет. Годится?
   Не успела А. А. Катто ответить, как дверь отворилась, и в помещение вошли еще два всадника. Один внес узел, завернутый в красную ткань, другой – небольшой железный горшок. Все это они поместили на стол. Никто не счел нужным взглянуть на пистолет. Первый всадник развернул узел. В нем оказался нож с широким лезвием в форме листа, странный доспех для одной руки, небольшой круглый щит – чуть больше тарелки. Доспех был скорее серебряного, чем черного цвета. Всадник обратился к А. А. Катто:
   – Готовься. Приближается время.
   А. А. Катто не сразу поняла, что от нее требуется. Всадник жестом приказал ей встать. Она встала. Всадник приблизился, ухватил ее платье за плечи и потянул кверху. Ничего не получилось. Он снова потянул. А. А. Катто догадалась: требуется снять платье. Она расстегнула застежку. Платье упало на пол. И А. А. Катто осталась совершенно обнаженной, в одних сапогах. Всадник указал на сапоги. А. А. Катто наклонилась, сняла их. Ни один из всадников не реагировал на ее наготу.
   Тот, который принес узел, отошел в сторону, и к А. А. Катто приблизился второй из них. Поставив горшок на стол, он жестами объяснил А. А. Катто, что ей надлежит расставить ноги и поднять руки. Обернувшись к горшку, он засунул в него обе руки. В горшке была теплая, сладко пахнущая маслянистая смазка. Медленно и тщательно он начал втирать это вещество во все тело А. А. Катто, не пропуская ни одного квадратного сантиметра. Удивление на лице А. А. Катто быстро сменилось удовольствием. Она испустила недолгое низкое стенание. На минуту пришедший прекратил массаж и пустым взглядом посмотрел на нее, потом продолжил свое Дело. Нэнси поймала взгляд А. А. Катто:
   – Какое ощущение от этой штуки?
   – По-моему, лишает нервы чувствительности. Вообще-то приятное ощущение.
   Закончив, всадник отошел, тогда первый снова приблизился и стал прилаживать доспех на левую руку А. А. Катто. Потом взял нож и щит и ритуальными жестами подал их ей. А. А. Катто взвесила на руке нож, проверяя его тяжесть. И ей дали понять, что пора отправляться.
   Процессия представляла собой любопытное зрелище. Впереди шли двое всадников, которые готовили А. А. Катто к сражению, за ними сама А. А. Катто. Позади нее Билли, Рив и Нэнси и, наконец, замыкали шествие два первых всадника, которые сторожили их с самого начала их пребывания в деревне. Выходя из шалаша, Билли небрежным жестом взял со стола свой пистолет и теперь нес его, придерживая сбоку, но не делая попыток спрятать. И ни одному из всадников не было до этого дела.
   Выйдя из шалаша, они оказались на открытом пространстве перед большим шалашом. На месте кострища были навалены огромные бревна, они яростно пылали. Пламя взмывало вверх и разгоняло туман. В свете костра блестело намазанное снадобьем тело А. А. Катто. С трех сторон свободной площадки стояли в каре отряды всадников. Прямые линии флангов не смещались ни на шаг. Эти всадники были в конических шлемах, макушки которых украшали крылья летучих мышей из плоского черного металла. Две металлические пластины спускались на щеки и третья – на нос. Все это придавало лицам всадников зловещий вид. У всех стоящих в каре были длинные тонкие копья, что усиливало угрожающее впечатление.
   Четвертой, свободной стороной площадка была обращена к большому шалашу. Когда А. А. Катто приблизилась к строю, каре расступилось, пропуская ее. Потом ряды сомкнулись. Билли, Рив и