Страница:
Тем временем будущее «сырье», вдоволь набегавшись по узкой камере, обессиленно плюхнулось на кучу прелой соломы и запричитало хорошо поставленным голосом:
– О Мадонна! Что будет, что будет?! Налетели, затащили, куртку порвали… И зачем я сюда пошел? О Мадонна! О Санта Мария! О, дьос мио! Карменсита, невеста моя, любовь моя, голубка моя, как я был неправ! Как я мог уйти, зачем я ушел, кто меня тянул в эти Ворота?! Ма-мочка-а, как же мне страшно! Где мое родное ранчо?! Где мой чудесный мыльный заводик?! Где моя нежная Кармен Идальго де Эспиноса Эстебан Мария у Вальдес Хуан Муан Эскобара?
– И где твои мозги, плакальщик, раз тебя от такой роскошной девицы ко мне понесло? – тихо пробормотала Белая Колдунья, не веря в такую удачу. «Карменсита» – уж не так ли называл свою зазнобушку наш герой? А это, стало быть, ее женишок… как там его?
– О Мадонна! – вновь завыл пленник, вздымая руки к потолку. – Почему ты не остановила меня?! Пропадет в застенках дитя твое, и никто не узнает, какова была его кончина… наверняка в страшных мучениях?! О-о, дьос мио, пожалейте же дурака, несчастного Педро, он не ведал, что творил! О Санта Мария! О святой Самбуччо! О, архангел Михаэль, покровитель моей дорогой мамочки, которая осталась без единственного утешения в своей седой старости!
– Вот ведь кликуша в мужском обличье! – скривилась колдунья. – Вопит час не переставая и хоть бы голос надорвал! – Она вздохнула с легким сожалением и захлопнула окошечко. – Жаль… Придется пока не убивать. Пригодиться может…
Старуха проверила тяжелый замок на двери и, опираясь на свой посох, стала выбираться наверх. В спину ей, приглушенные толстыми стенами каменного мешка, летели незатихающие стенания:
– Мамочка! Прости меня, твоего глупого сына! Молись за меня! О Мадонна! О Санта Мария! О все святые, какие только есть! Не дайте мне умере-э-эть!!
ГЛАВА 13
– О Мадонна! Что будет, что будет?! Налетели, затащили, куртку порвали… И зачем я сюда пошел? О Мадонна! О Санта Мария! О, дьос мио! Карменсита, невеста моя, любовь моя, голубка моя, как я был неправ! Как я мог уйти, зачем я ушел, кто меня тянул в эти Ворота?! Ма-мочка-а, как же мне страшно! Где мое родное ранчо?! Где мой чудесный мыльный заводик?! Где моя нежная Кармен Идальго де Эспиноса Эстебан Мария у Вальдес Хуан Муан Эскобара?
– И где твои мозги, плакальщик, раз тебя от такой роскошной девицы ко мне понесло? – тихо пробормотала Белая Колдунья, не веря в такую удачу. «Карменсита» – уж не так ли называл свою зазнобушку наш герой? А это, стало быть, ее женишок… как там его?
– О Мадонна! – вновь завыл пленник, вздымая руки к потолку. – Почему ты не остановила меня?! Пропадет в застенках дитя твое, и никто не узнает, какова была его кончина… наверняка в страшных мучениях?! О-о, дьос мио, пожалейте же дурака, несчастного Педро, он не ведал, что творил! О Санта Мария! О святой Самбуччо! О, архангел Михаэль, покровитель моей дорогой мамочки, которая осталась без единственного утешения в своей седой старости!
– Вот ведь кликуша в мужском обличье! – скривилась колдунья. – Вопит час не переставая и хоть бы голос надорвал! – Она вздохнула с легким сожалением и захлопнула окошечко. – Жаль… Придется пока не убивать. Пригодиться может…
Старуха проверила тяжелый замок на двери и, опираясь на свой посох, стала выбираться наверх. В спину ей, приглушенные толстыми стенами каменного мешка, летели незатихающие стенания:
– Мамочка! Прости меня, твоего глупого сына! Молись за меня! О Мадонна! О Санта Мария! О все святые, какие только есть! Не дайте мне умере-э-эть!!
ГЛАВА 13
Государство Тайгет встретило четверых путников темнотой, промозглой сыростью и, как выразился Аркадий, «полнейшей антисанитарией». Дороги паршивые, улицы не убирались, по всей видимости, со времен сотворения мира, народ обтрепанный и озлобленный… Приграничные стражи попытались было слупить с товарищей вдвое больше положенного, сетуя на инфляцию и голодающих деток (судя по расценкам, этих «деток» у каждого стражника было как минимум человек пятнадцать), но не преуспели – злые и замерзшие путешественники были чужды сострадания, посему пообещали, что не поленятся дойти до другой заставы, где народ поскромнее. После чего выслушали короткую нотацию о том, что с ближним надо делиться и не жадничать, но были-таки пропущены без помех… В окрестных деревнях не нашлось ни постоялых дворов, ни трактиров, ни радушных хозяев, поэтому пришлось топать до самой столицы, увязая по уши в грязи и хлюпая покрасневшими от холода носами. На муле ехала Кармен – не заставлять же бедную девушку плестись на своих двоих… Остальные терпели и старались ругаться по себя…
К неведомому похитителю феникса у насквозь продрогшего вирусолога накопилось столько претензий, что он сам ему уже не завидовал! Мало того что еще в Базарном Городище в неприятности втравил, подонок, так пришлось потом до этого богом забытого государства добираться почти двое суток да до столицы плестись… С лошадьми ребятам откровенно не повезло: назло Хайдену Аркаша все-таки сторговался с подозрительным цыганом и приобрел живой транспорт. Надо ли говорить, что барон был прав? Лошадки, с виду такие ладные и холеные, после первого же дождя полиняли, весь лоск с них сошел, и то, что осталось, еле-еле дотелепало до границ Тайгета. Где за гроши было всучено неразборчивым стражникам… Мул ехидно фыркал и принципиально держался бодрячком, намекая на то, что скакуна лучше его не было, нет и не будет! Лир вздыхал и соглашался, Хайден костерил вирусолога последними словами, не одобряемыми церковью и приличным обществом, а сам Аркаша угрюмо молчал, потому что и сказать-то было нечего. Жалела незадачливого «покупателя» только одна Карменсита, и то, как догадывался он сам, исключительно потому, что ей не пришлось идти пешком…
Столица от своих приграничных поселков отличалась не сильно. Та же грязь, та же темень и тот же раздрай везде и во всем… Разве что более-менее приличную забегаловку тут все же найти удалось. И теперь, чуть не подравшись за столик у чадящего камина, наши путешественники, кутаясь в штопаные пледы, отогревались и отъедались. Хотя «отъедались» – это было сильно сказано!
– Как тут люди живут? – возмущался Ильин, уже полчаса безуспешно пытающийся отпилить от бифштекса хотя бы кусочек. Раздосадованно царапнул щербатым тупым ножом деревянную тарелку и локтем отодвинул ее в сторону. Он хотел есть, но то, что им подали в этом паршивом трактире как «сочный бифштекс», в пищу явно не годилось. Мало того что оно не поддавалось никаким внешним воздействиям, будь то зубы, вилка или нож, так еще и выглядело так, что, будь вирусолог менее голоден, он бы и смотреть не стал на этакую пакость…
Тяжело вздохнув, Аркаша взял в руку чашу с вином и огляделся.
Несмотря на позднее время, забегаловка была под завязку набита посетителями, причем самого низкого пошиба. Впрочем, чего стоило ожидать от подобного заведения? И ежу понятно, не для баронов с князьями оно построено… Присутствующий здесь же барон всем своим видом это подтверждал. Свой кусок мяса он сразу бросил на пол псам, заявив, что ему «здоровье дороже», и теперь мрачно жевал краюшку черствого хлеба. Не избалованный лесными скитаниями Лир проглотил все, что ему причиталось, даже не жуя, и теперь бодал стол в приступе необоримой сонливости. Кармен, закатив трактирщику грандиозный скандал, добилась, чтобы ей подали печеной картошки и яблок (они оказались подмороженные и кислые, но, по ее мнению, это было все-таки лучше, чем каменный «бифштекс»)… Одним словом, родина зловредного похитителя древних мифов оказалась еще хуже, чем он сам!
– Поесть не вышло, так хоть напьюсь с горя… – хмуро сказал Аркадий, делая глоток. – Тьфу, пакость!
Вино оказалось еще поганее бифштекса, если такое вообще было возможно…
Скорчив жуткую гримасу, медик с громким стуком поставил чашу на стол.
– Неудивительно, – отреагировал Хайден, запивая свой хлеб водой. – Что вы хотели, сэр, от подобного заведения?
– Да уж понятно, что не изысков французских кулинаров! – плюнул Аркаша, прислушиваясь к урчащему желудку, и слямзил у испанки одну картофелину. – Но могли бы хоть чуть-чуть постараться… Про сервис я молчу, но ведь это же есть невозможно! Куда только здешние начальники смотрят?
– Королям, как правило, не до этого, – пожал плечами барон, вытягивая ноги поближе к очагу.
– А здешнему, видать, вообще все до лампочки, – буркнул Ильин.
Кармен согласно кивнула:
– Точно! Правителя видно по тому, как живут его подданные! Здесь же такой свинарник, что…
– Ты потише, – предостерег барон. – В Тайгете диктатура. За поношение власти можно и схлопотать…
– Было б за что! – фыркнул Аркадий. – А то за правду…
Сидящий прямо на полу возле камина одноглазый старик-побирушка обернулся к ним и сказал:
– Не видит наш король правды. А то давно бы уже порядок навел!
– Это что ж ему мешает, интересно? – криво улыбнулся вирусолог.
– Гордыня мешает, – серьезно и спокойно ответил нищий. – Гордыня да честолюбие. Только война нескончаемая на уме, больше ни до чего ему дела нет.
– Война? – испугалась Кармен. – Так тут еще и война?!
– Нет, красавица, сейчас пока затишье, – слегка улыбнулся старикашка, – а так-то постоянно! У нашего любимого диктатора Эндлесс как гвоздь в… не при вас будет сказано! Почти что каждый год одно и то же: всех молодых парней в солдаты забривают – и на войну. А толку? Где нам тягаться с Сигизмундом… В последней войне столько потеряли, что вспомнить страшно!
– Давно это было? – сочувственно спросила девушка.
– Давно… лет пять назад… – припомнил побирушка. – И ведь до того позорно проиграли! Четверть армии еще на границе эндлесской срезали Сигизмундовы вассалы. На что после этого можно было надеяться? Так нет, диктатор Наорд не отступил, приграничных баронов кое-как перерезал – кого смог, конечно, и на столицу пошел…
Барон вздрогнул. Он снова увидел перед собой родной замок. Опущенный мост. Туманное февральское утро. И конных всадников с натянутыми луками, вылетающих из леса… Вот туча стрел поднялась в воздух. Конь испуганно заржал и шарахнулся назад. Скачущая впереди серая в яблоках лошадка вскинулась, всадница на ней вскрикнула и выпустила из рук поводья…
– Эллис! – закричал Хайден, вскакивая.
Аркаша вскочил следом:
– Хайд, ты что?!
– Мой замок… – словно безумный, метался по трактиру Хайден, ничего не видя, кроме стеной вставших перед глазами страшных воспоминаний. – Мои люди… Моя… моя жена… Они с нас тогда начали! Никого в живых не осталось, я один да кучка слуг… А Эллис… Они ее убили… За что?!
– Хайд, сядь! – Вирусолог вцепился в друга обеими руками, но удержать его было трудно. – Отдай меч! Отдай, шарахнутый, заденешь кого-нибудь!
– Задену! – просвистел сквозь зубы не помнящий себя сэр Эйгон. – Тогда не смог… Сейчас смогу… Я вспомнил! Тайгет вспомнил, Наорда вспомнил, тварь эту белобрысую, что кинжал тогда бросил, пять лет назад, – все вспомнил! А сейчас пойду во дворец, и вспоминать они уже меня будут!!
– Хайд, успокойся!
Аркаша заметил краем глаза, как сбившиеся в кучу у входных дверей посетители расступились, пропуская в трактир одинаково одетых людей. Шестеро мужчин, вроде как в форме, только без каких-либо знаков различия. С таким же хвостиком, как у давешнего вора. Полицаи как пить дать! Ну Хайден, умник, нашел где орать про дворец! Сейчас всех заметут…
– Что здесь происходит? – осведомился первый из вошедших.
Медик, насколько возможно было, загораживая собой взбесившегося барона, изобразил на физиономии картинку «от улыбки треснуло лицо» и быстро заговорил:
– Ваше благородие, не обращайте внимания! Перебрал маленько, вот с ума сходит… Мы сейчас уйдем! Кармен, Лир, быстро хватайте этого психопата и тащите отсюда…
– Я сам пойду! – рявкнул Хайден. – Прямо во дворец! И своим мечом напишу на лбу у вашего диктатора имя каждого, кто испустил дух, защищая мой замок! Чтобы, даже если и выживет, впредь поостерегся ручищи свои поганые к святым землям Эндлесса протягивать!
– Эндлесс, – коротко бросил «полицай» и, не обращая внимания на сунувшегося к нему с очередными объяснениями Аркадия, приказал остальным пяти: – Взять!
– За что, товарищ командир?! – взревел Ильин. – Это же пьяные бредни! Он вообще к Эндлессу никакого отношения не имеет! Наслушался тут не пойми чего, вот башню и сорвало! Ей-богу!
– Это я отношения не имею?! – снова прорвало барона. – Все мои предки там жили! И живут! И никогда я от своего имени открещиваться не стану!
– Ну все… – схватился за голову медик. – Теперь точно дождется Вильгельм Заколебатель!
– Я – Хайден Эйгон, потомственный барон Эйгон Эндлесский, и горжусь этим! А вам, собакам, я вот что скажу…
Окончания монолога доблестного сэра «собаки» ждать не стали. Тривиально дали барону в морду, отобрали меч и молча поволокли на выход…
– А ну стоять! – в свою очередь рассвирепел Аркадий, хватаясь за оружие. – Какого черта?! Во всем мире свобода слова!
На его вопли никто не отреагировал. Пришлось становиться в дверях, сжав в руках новый меч.
– Я повторяю: отпустите его! Что, не видно – не в себе человек?! И не нервируйте меня, мне уже негде прятать трупы!!
Главарь «великолепной пятерки» невозмутимо поднял глаза на вирусолога и спросил, не повышая голоса:
– Аркадий?
– Что? – замер тот.
– Это ваше имя? Вижу, что ваше. Пойдете с нами. Прямой приказ правителя Наорда.
– Да пусть он своим приказом подавится! Отпусти моего друга, сволочь, пока я сам тебя не взял железной рукой за нужное место…
– Нас шестеро, – все так же спокойно сказал командир маленького отряда. – Вас двое. Вы все равно пойдете с нами, Аркадий. Уберите оружие… Диктатор велел не применять силу, но я имею право на любые действия, способствующие четкому выполнению приказа.
– А Хайден? – тихо сказал Ильин, понимая, что сделать действительно ничего не сможет.
– За принародные оскорбления и прямые угрозы в адрес правителя – в тюрьму, – ответил мужчина. – Но вас это не касается. Пройдемте…
Кармен поднялась и, шурша юбкой, решительно направилась к Аркаше.
– С ума сошла? – выдохнул тот. – Бери мула и беги!
– Нет, – сказала девушка. – Я с тобой!
– Этого мне только не хватало… – Медик взглянул в упрямые черные глаза и понял, что уговаривать ее бесполезно. – Ладно… Будем надеяться, что хоть мелкий умнее!
Он повернул голову и посмотрел туда, где только что стоял испуганный горе-проводник. Ильин не ошибся – Лир оказался умнее кого бы то ни было. Потому что самым подлым образом сбежал.
Колдунья, склонившись над зеркалом, удовлетворенно кивнула:
– Ну вот! Все как по маслу! А ты – «мяу, не получится» да «мяу, не сложится»… Говорила же, что я лучше знаю!
– Мрр… – неопределенно махнула длинным хвостом кошка. – Я дум-мала, что ваша плем-мянница… как бы повежливее выр-разиться…
– Ну да, умом не отличается, – согласилась старуха.
– Да у нее, пар-рдон м-муа, этого ума – полное отсутствие полного пр-рисутствия… Вот я и р-решила, что н-не выгор-рит…
– Дак у меня-то ума поболе! – Столь нелестная характеристика в адрес собственной родственницы колдунью совершенно не задела. – С Гаттой главное – говорить покороче, простыми словами, да припугнуть хорошенько, да золотых гор насулить с три наших Равнины… А там, сама знаешь, только нужного результата жди…
– Нр-равится м-мне ваш обр-раз мыслей! – муркнула советница, потягиваясь. – Поэтом-му и тор-рчу тут с вами… А вы н-не цен-ните!
– Ценю, – отмахнулась бабка, откладывая зеркало.
Что уж там, она сама была крайне довольна тем, как все складывалось! Теперь уж можно не бояться, что феникс не попадет к ней в руки… От Гатты все же польза была, причем немалая: не успели во дворец диктатора доставить долгожданную птицу, как племяшка тут же побежала искать связи с тетушкой. И если б не ее, Гатты, смазливый любовничек, который, собственно, птичку и доставил, бедовый Настоящий Герой еще бы неделю скитался по дорогам… Зато уж теперь все сложилось как нельзя лучше – и феникс, и герой скоро встретятся, и уже через несколько дней оба пересекут границу старинного заклятия…
Если б только зеркало могло показывать этого феникса! Колдунья снова с досадой скрипнула зубами. Столько времени ценного потеряли – ведь если верить молодой королеве, то герой птицу нашел гораздо раньше, чем тот, кого нанял Наорд! Потому и видно ничего не было… Теперь вот снова их сводить пришлось. Ну да ничего! Какие-то считаные дни, и…
– Мрр? Вопр-росик можно?
– Чего тебе? – недовольно отвлеклась от радужных грез хозяйка.
– Как вы гер-роя в Зияющий Р-разлом затащите? – мурлыкнула кошка. – Не дур-рак же! И запугать не получится, он даже диких лесных людоедов чуть до ин-нсульта н-не довел…
– Что храбрый – это хорошо, – раздумчиво сказала колдунья. – И что мозги есть – тоже неплохо. Ты главное забыла, дура черномазая, – сердце!
– Мрр?
– Кошка она кошка и есть! – в сердцах всплеснула руками бабка. – Сердце его приведет!
– Чье?
– Его собственное! Вот ведь беда на мою голову… Ты думаешь, для чего я этого насквозь проодеколоненного нытика тут держу? Вопит круглые сутки как ушибленный, хоть в подвал не спускайся… Всю челядь распугал!
– Угу, – ехидно сощурила глазищи кошка, – чуть кто сун-нется, а он ему ср-разу своей «Санта Марией» в лоб! А уж как пойдет всех святых пер-ребирать…
– Тебе хиханьки, – сердито чихнула колдунья, – а я слуг восстанавливать замучилась! Ты хоть к нему сходи, что ли, попроси заткнуться по-человечески, пока у меня терпение не кончилось…
– Я пр-робовала! – сморщила носик четвероногая советница. – Так он чуть о стенку не р-расшибся, орал, что я дьявол во плоти и пр-ришла по его душу… Кр-рестился так, что специалисты по макр-раме от зависти бы сдохли, маму звать начал! Н-ну его, неур-равновешенного… Что за мужчин-ны пошли?
– А тебе-то что? – хмыкнула хозяйка. – Ты ж не человек! Или коты тоже повырождались?
– Вы котов не тр-рогайте! – нахохлилась советница. – С котам-ми, слава прир-родным инстинктам, пока что все в пор-рядке… Так вы этого Педро из-за девчонки дер-ржите?
– Да уж не луженой глотки ради! – Старуха что-то прикинула в уме и сказала: – Покамест они в одной связке были, с ними было не сладить. А теперь-то наше время пришло! Мальчишка, на котором заклятие, убег, как только прижали… Барон ихний – фигура серьезная, но он в кутузке нынче обретается…
– Посидит-посидит и выйдет! – мяукнула кошка. – Таких никакие застенки не удер-ржат!
– Не успеет он выйти, – ухмыльнулась старуха. – Племяшка моя уже распорядилась… Кинут его в клетку к зверю страшному, ненасытному, – и нету вашего барона! Много он может-то, без меча?
– А девчонка?
– А на девчонку у нас самая большая ставка! – медленно ответила госпожа, снова берясь за зеркало. – Потому как, чует мое сердце, герой наш, может, и настоящий, да не так воспитан, как тутошние рыцари. Долг у него тока… врачебный, про джентльменство он разве что в книжках читал, еще и темноты боится.
– А ежели он тр-рус такой, чего вы с ним возитесь? – изумилась кошка.
Колдунья мудро усмехнулась:
– Человек вообще по своей сути трус! Смелость в нем ради других просыпается… А уж я-то разбужу, не сомневайся!
– А кто сом-мневается? – дернула треугольным ухом советница, обвивая, по своему обыкновению, передние лапки длинным хвостом. – Вы н-на это дело м-мастер, мрр! Только давайте будите скор-рее… А то опять либо гер-рой сбежит, либо диктатор по дур-рости феникса на волю выпустит, либо этот стр-радалец в подвале своими воплями дворец р-развалит… Я вам сер-рьезно говор-рю! Он там уже гим-мны петь начал! А как до псалмов дойдет – всю Силу растер-ряете, у него ж через слово то «Мадонна», то «святой архангел Михаэль»! Лучше б уж н-настоящего священника пойм-мали… Те хоть м-молча сидят и «дорогой мамочке» вслух пр-рощальных писем по ночам не сочиняют!
Диктатор Наорд, сидя на троне, нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику. Все шло вроде бы хорошо, но что-то не давало ему покоя. Феникс пойман, человека, что доставит его в Зияющий Разлом, сейчас приведут… Так в чем же дело? Двоякие чувства обуревали душу правителя. С одной стороны – вожделенный Эндлесс скоро будет его. Но с другой…
– Ваше величество! – торжественно провозгласили от дверей. – Он здесь!
– Впускай, – оживился диктатор, оставив на время свои думы.
Двери в тронный зал распахнулись, и очам правителя предстали глава дворцовой стражи с двумя помощниками, четверо блюстителей порядка и двое молодых людей – коротко стриженный и заметно подавленный парень да симпатичная девушка в цветастой юбке. Духи полей, их же всего двое, зачем нужен был такой конвой? И оружия нет… почти. Зоркий наметанный глаз Наорда отметил, что в широком рукаве блузки девушки определенно спрятан нож. Не имеет значения, угрожать этим двоим никто не собирается, значит, и повода пускать оружие в ход у отчаянной малышки не будет. Да и зачем ее вообще привели? Или парень без нее идти не соглашался? Герой… Правитель не удержался от усмешки. Да таких «героев» в Тайгете – хоть горстями греби! Зачем колдунье именно этот, к чему такие сложности?
– Свободны, – повелительно кивнул диктатор главе дворцовой стражи. – Я сам побеседую с моим гостем.
– Но, ваше величество…
– Не пререкаться! – рявкнул Наорд. – Все вон, я сказал! И вот еще… девушку отправьте в покои ее величества. Она здесь ни при чем.
– Я никуда не пойду! – вскинулась Кармен, сверкнув черными глазами.
Смелая девчушка, про себя отметил правитель и улыбнулся:
– Вы, конечно, можете остаться. Но я вас уверяю, что ничего интересного вы тут не услышите… А если вы так беспокоитесь о здравии вашего спутника – вот вам мое королевское слово, что с ним ничего не случится.
– Да? – недоверчиво прищурилась испанка.
Аркадий мягко взял ее за локоть и шепнул:
– Карменсита, иди. Я тут сам разберусь. Ты лучше с королевой пообщайся, может, узнаешь что интересное… Если запахнет жареным – линяй из дворца, найди Лира, я уверен, что он тут поблизости околачивается, и постарайтесь вдвоем добраться до Хайдена. Деньги еще остались?
– Да.
– Ну тогда попробуйте в крайнем случае тюремную стражу подкупить, они тут, я смотрю, все не особо принципиальные в смысле взяток…
– Так говоришь, будто мы с тобой можем больше не увидеться! – Кармен схватила Аркадия за руку. – Но все ведь будет хорошо?!
– Конечно! – ласково улыбнулся медик. – Это я на всякий случай. Правитель, судя по виду, мужик нормальный, договоримся… Иди!
– Я буду ждать, – кивнула девушка, отпуская руку Аркадия и направляясь к дверям. Потом вдруг остановилась, обернулась и порывисто чмокнула обалдевшего парня в щеку. – Это я тоже на всякий случай… – тихо сказала она и, залившись румянцем, выскользнула из тронного зала в сопровождении охранников.
Двери бесшумно закрылись.
Молчали минут десять: диктатор думал, с чего начать беседу, Аркадий – из вежливости. С особами такого ранга он раньше как-то не общался (или президента можно к королю приравнять? Тогда другое дело, опыт был…).
Наконец правитель Тайгета легонько хлопнул ладонью по подлокотнику и встал с трона:
– Ну что же! Будем знакомы – Наорд.
– Аркадий, – склонил тот голову. – Хотя вы, я так понял, уже мое имя знаете…
– Знаю. – Диктатор спустился к гостю. – И знаю, что тебе нужен феникс.
– Нужен… Так он у вас?
– У меня. Его ловили по моему приказу.
– А зачем он вам? – Ильин немного расслабился. Хоть и король, но вроде не самодур. Воспитанный. Не то что стражники – копьем в спину, и вперед!
– Об этом тебе знать не надо. – Наорд кивнул вирусологу и направился к бархатному занавесу, отделяющему тронный зал от смежных покоев. Двери во дворце особенным доверием не пользовались. – Пойдем, убедишься, что с птицей все в порядке… Заодно и дело обсудим. Не хочу здесь.
– Думаете, подслушать могут? – шепотом предположил медик.
Диктатор усмехнулся:
– Не думаю. Знаю.
За занавесом оказалась небольшая, весьма скромно обставленная комната: две жаровни по углам, маленькое окно с витой решеткой, деревянная кушетка, раскладной походный столик с кипой каких-то бумаг, табурет… и большая клетка.
– Феликс! – радостно завопил Аркаша, бросаясь вперед.
– Я знал, что день придет! – счастливо каркнул знакомый голос. – И снова, мудрый лекарь, тебя увижу!!
Ильин просунул руку сквозь прутья решетки и потрепал птица за здоровое крыло:
– Ну как ты? Только давай без стихов, а то меня так и тянет тебе в том же духе ответить, а я не уверен, что смогу… Тебе больше ничего не ломали?
– Нет, – ответил феникс, укоризненно глядя на молчащего диктатора. – Но обращались крайне неуважительно… Впрочем, от вас, людей, только этого и можно ожидать… А где доблестный сэр Хайден? А Кармен? А Лир?
– Хайд в кутузку загремел, – вздохнул вирусолог, – Кармен у королевы, а Лир… сбежал.
– Сбежал?!
– Как только стражников увидел, – грустно усмехнулся Аркадий, не глядя Феликсу в глаза.
Тот щелкнул клювом и понял, что этот вопрос сейчас лучше не затрагивать…
Правитель Тайгета тоже подошел к клетке и проговорил:
– Я вижу, что никто вас для охраны феникса не нанимал. Гатта что-то перепутала. Или Дженг…
– Секунду! – встрепенулся Ильин. – Дженг – это та блондинистая скотина, что в нашего Лира кинжалом запустила?!
– По всей видимости, да, – чуть улыбнулся Наорд. – Это в его стиле. Но капитан выполнял мой приказ, Аркадий, так что, если вы попросите о возмездии, боюсь, буду вынужден вам отказать.
– Жаль… – Медик оглянулся и шепнул: – А в частном порядке, ваше величество? Ну если я его случайно где-нибудь встречу?
– Тогда можно, – так же шепотом сказал Наорд. – Но за нанесение увечий дворянину, имейте в виду, придется заплатить.
– Сколько?
– Тысяча монет золотом и неделя в карцере.
– Договорились! – подмигнул вирусолог.
Наорд хмыкнул. Он был прекрасно осведомлен о том, какие масштабы в его королевстве приняла коррупция, и его это не радовало, но в данном случае Дженг заслужил небольшую головомойку. Жаловаться на капитана никто не смеет, это понятно, но и правитель – не манекен на троне! И все грязные делишки генеральского сына Наорд видел так же ясно, как пальцы на своей правой руке. От карательных мер в отношении капитана Дженга диктатора удерживали только два обстоятельства – заслуги его почтенного отца, не раз демонстрировавшего безусловную верность короне, и тот факт, что друзей надо держать близко, а врагов – еще ближе. Пока Дженг под боком, его можно контролировать без вреда для себя. А попробуй-ка отпусти! Таких дел наворотит, что локти потом кусать будешь…
– Как видите, с фениксом все в порядке, – сказал правитель. – По поводу поврежденного крыла – приношу свои извинения, мои подданные иногда пережимают в своем стремлении мне угодить… Теперь о деле: птицу нужно отвезти в одно место. И сделать это должны вы, Аркадий.
К неведомому похитителю феникса у насквозь продрогшего вирусолога накопилось столько претензий, что он сам ему уже не завидовал! Мало того что еще в Базарном Городище в неприятности втравил, подонок, так пришлось потом до этого богом забытого государства добираться почти двое суток да до столицы плестись… С лошадьми ребятам откровенно не повезло: назло Хайдену Аркаша все-таки сторговался с подозрительным цыганом и приобрел живой транспорт. Надо ли говорить, что барон был прав? Лошадки, с виду такие ладные и холеные, после первого же дождя полиняли, весь лоск с них сошел, и то, что осталось, еле-еле дотелепало до границ Тайгета. Где за гроши было всучено неразборчивым стражникам… Мул ехидно фыркал и принципиально держался бодрячком, намекая на то, что скакуна лучше его не было, нет и не будет! Лир вздыхал и соглашался, Хайден костерил вирусолога последними словами, не одобряемыми церковью и приличным обществом, а сам Аркаша угрюмо молчал, потому что и сказать-то было нечего. Жалела незадачливого «покупателя» только одна Карменсита, и то, как догадывался он сам, исключительно потому, что ей не пришлось идти пешком…
Столица от своих приграничных поселков отличалась не сильно. Та же грязь, та же темень и тот же раздрай везде и во всем… Разве что более-менее приличную забегаловку тут все же найти удалось. И теперь, чуть не подравшись за столик у чадящего камина, наши путешественники, кутаясь в штопаные пледы, отогревались и отъедались. Хотя «отъедались» – это было сильно сказано!
– Как тут люди живут? – возмущался Ильин, уже полчаса безуспешно пытающийся отпилить от бифштекса хотя бы кусочек. Раздосадованно царапнул щербатым тупым ножом деревянную тарелку и локтем отодвинул ее в сторону. Он хотел есть, но то, что им подали в этом паршивом трактире как «сочный бифштекс», в пищу явно не годилось. Мало того что оно не поддавалось никаким внешним воздействиям, будь то зубы, вилка или нож, так еще и выглядело так, что, будь вирусолог менее голоден, он бы и смотреть не стал на этакую пакость…
Тяжело вздохнув, Аркаша взял в руку чашу с вином и огляделся.
Несмотря на позднее время, забегаловка была под завязку набита посетителями, причем самого низкого пошиба. Впрочем, чего стоило ожидать от подобного заведения? И ежу понятно, не для баронов с князьями оно построено… Присутствующий здесь же барон всем своим видом это подтверждал. Свой кусок мяса он сразу бросил на пол псам, заявив, что ему «здоровье дороже», и теперь мрачно жевал краюшку черствого хлеба. Не избалованный лесными скитаниями Лир проглотил все, что ему причиталось, даже не жуя, и теперь бодал стол в приступе необоримой сонливости. Кармен, закатив трактирщику грандиозный скандал, добилась, чтобы ей подали печеной картошки и яблок (они оказались подмороженные и кислые, но, по ее мнению, это было все-таки лучше, чем каменный «бифштекс»)… Одним словом, родина зловредного похитителя древних мифов оказалась еще хуже, чем он сам!
– Поесть не вышло, так хоть напьюсь с горя… – хмуро сказал Аркадий, делая глоток. – Тьфу, пакость!
Вино оказалось еще поганее бифштекса, если такое вообще было возможно…
Скорчив жуткую гримасу, медик с громким стуком поставил чашу на стол.
– Неудивительно, – отреагировал Хайден, запивая свой хлеб водой. – Что вы хотели, сэр, от подобного заведения?
– Да уж понятно, что не изысков французских кулинаров! – плюнул Аркаша, прислушиваясь к урчащему желудку, и слямзил у испанки одну картофелину. – Но могли бы хоть чуть-чуть постараться… Про сервис я молчу, но ведь это же есть невозможно! Куда только здешние начальники смотрят?
– Королям, как правило, не до этого, – пожал плечами барон, вытягивая ноги поближе к очагу.
– А здешнему, видать, вообще все до лампочки, – буркнул Ильин.
Кармен согласно кивнула:
– Точно! Правителя видно по тому, как живут его подданные! Здесь же такой свинарник, что…
– Ты потише, – предостерег барон. – В Тайгете диктатура. За поношение власти можно и схлопотать…
– Было б за что! – фыркнул Аркадий. – А то за правду…
Сидящий прямо на полу возле камина одноглазый старик-побирушка обернулся к ним и сказал:
– Не видит наш король правды. А то давно бы уже порядок навел!
– Это что ж ему мешает, интересно? – криво улыбнулся вирусолог.
– Гордыня мешает, – серьезно и спокойно ответил нищий. – Гордыня да честолюбие. Только война нескончаемая на уме, больше ни до чего ему дела нет.
– Война? – испугалась Кармен. – Так тут еще и война?!
– Нет, красавица, сейчас пока затишье, – слегка улыбнулся старикашка, – а так-то постоянно! У нашего любимого диктатора Эндлесс как гвоздь в… не при вас будет сказано! Почти что каждый год одно и то же: всех молодых парней в солдаты забривают – и на войну. А толку? Где нам тягаться с Сигизмундом… В последней войне столько потеряли, что вспомнить страшно!
– Давно это было? – сочувственно спросила девушка.
– Давно… лет пять назад… – припомнил побирушка. – И ведь до того позорно проиграли! Четверть армии еще на границе эндлесской срезали Сигизмундовы вассалы. На что после этого можно было надеяться? Так нет, диктатор Наорд не отступил, приграничных баронов кое-как перерезал – кого смог, конечно, и на столицу пошел…
Барон вздрогнул. Он снова увидел перед собой родной замок. Опущенный мост. Туманное февральское утро. И конных всадников с натянутыми луками, вылетающих из леса… Вот туча стрел поднялась в воздух. Конь испуганно заржал и шарахнулся назад. Скачущая впереди серая в яблоках лошадка вскинулась, всадница на ней вскрикнула и выпустила из рук поводья…
– Эллис! – закричал Хайден, вскакивая.
Аркаша вскочил следом:
– Хайд, ты что?!
– Мой замок… – словно безумный, метался по трактиру Хайден, ничего не видя, кроме стеной вставших перед глазами страшных воспоминаний. – Мои люди… Моя… моя жена… Они с нас тогда начали! Никого в живых не осталось, я один да кучка слуг… А Эллис… Они ее убили… За что?!
– Хайд, сядь! – Вирусолог вцепился в друга обеими руками, но удержать его было трудно. – Отдай меч! Отдай, шарахнутый, заденешь кого-нибудь!
– Задену! – просвистел сквозь зубы не помнящий себя сэр Эйгон. – Тогда не смог… Сейчас смогу… Я вспомнил! Тайгет вспомнил, Наорда вспомнил, тварь эту белобрысую, что кинжал тогда бросил, пять лет назад, – все вспомнил! А сейчас пойду во дворец, и вспоминать они уже меня будут!!
– Хайд, успокойся!
Аркаша заметил краем глаза, как сбившиеся в кучу у входных дверей посетители расступились, пропуская в трактир одинаково одетых людей. Шестеро мужчин, вроде как в форме, только без каких-либо знаков различия. С таким же хвостиком, как у давешнего вора. Полицаи как пить дать! Ну Хайден, умник, нашел где орать про дворец! Сейчас всех заметут…
– Что здесь происходит? – осведомился первый из вошедших.
Медик, насколько возможно было, загораживая собой взбесившегося барона, изобразил на физиономии картинку «от улыбки треснуло лицо» и быстро заговорил:
– Ваше благородие, не обращайте внимания! Перебрал маленько, вот с ума сходит… Мы сейчас уйдем! Кармен, Лир, быстро хватайте этого психопата и тащите отсюда…
– Я сам пойду! – рявкнул Хайден. – Прямо во дворец! И своим мечом напишу на лбу у вашего диктатора имя каждого, кто испустил дух, защищая мой замок! Чтобы, даже если и выживет, впредь поостерегся ручищи свои поганые к святым землям Эндлесса протягивать!
– Эндлесс, – коротко бросил «полицай» и, не обращая внимания на сунувшегося к нему с очередными объяснениями Аркадия, приказал остальным пяти: – Взять!
– За что, товарищ командир?! – взревел Ильин. – Это же пьяные бредни! Он вообще к Эндлессу никакого отношения не имеет! Наслушался тут не пойми чего, вот башню и сорвало! Ей-богу!
– Это я отношения не имею?! – снова прорвало барона. – Все мои предки там жили! И живут! И никогда я от своего имени открещиваться не стану!
– Ну все… – схватился за голову медик. – Теперь точно дождется Вильгельм Заколебатель!
– Я – Хайден Эйгон, потомственный барон Эйгон Эндлесский, и горжусь этим! А вам, собакам, я вот что скажу…
Окончания монолога доблестного сэра «собаки» ждать не стали. Тривиально дали барону в морду, отобрали меч и молча поволокли на выход…
– А ну стоять! – в свою очередь рассвирепел Аркадий, хватаясь за оружие. – Какого черта?! Во всем мире свобода слова!
На его вопли никто не отреагировал. Пришлось становиться в дверях, сжав в руках новый меч.
– Я повторяю: отпустите его! Что, не видно – не в себе человек?! И не нервируйте меня, мне уже негде прятать трупы!!
Главарь «великолепной пятерки» невозмутимо поднял глаза на вирусолога и спросил, не повышая голоса:
– Аркадий?
– Что? – замер тот.
– Это ваше имя? Вижу, что ваше. Пойдете с нами. Прямой приказ правителя Наорда.
– Да пусть он своим приказом подавится! Отпусти моего друга, сволочь, пока я сам тебя не взял железной рукой за нужное место…
– Нас шестеро, – все так же спокойно сказал командир маленького отряда. – Вас двое. Вы все равно пойдете с нами, Аркадий. Уберите оружие… Диктатор велел не применять силу, но я имею право на любые действия, способствующие четкому выполнению приказа.
– А Хайден? – тихо сказал Ильин, понимая, что сделать действительно ничего не сможет.
– За принародные оскорбления и прямые угрозы в адрес правителя – в тюрьму, – ответил мужчина. – Но вас это не касается. Пройдемте…
Кармен поднялась и, шурша юбкой, решительно направилась к Аркаше.
– С ума сошла? – выдохнул тот. – Бери мула и беги!
– Нет, – сказала девушка. – Я с тобой!
– Этого мне только не хватало… – Медик взглянул в упрямые черные глаза и понял, что уговаривать ее бесполезно. – Ладно… Будем надеяться, что хоть мелкий умнее!
Он повернул голову и посмотрел туда, где только что стоял испуганный горе-проводник. Ильин не ошибся – Лир оказался умнее кого бы то ни было. Потому что самым подлым образом сбежал.
Колдунья, склонившись над зеркалом, удовлетворенно кивнула:
– Ну вот! Все как по маслу! А ты – «мяу, не получится» да «мяу, не сложится»… Говорила же, что я лучше знаю!
– Мрр… – неопределенно махнула длинным хвостом кошка. – Я дум-мала, что ваша плем-мянница… как бы повежливее выр-разиться…
– Ну да, умом не отличается, – согласилась старуха.
– Да у нее, пар-рдон м-муа, этого ума – полное отсутствие полного пр-рисутствия… Вот я и р-решила, что н-не выгор-рит…
– Дак у меня-то ума поболе! – Столь нелестная характеристика в адрес собственной родственницы колдунью совершенно не задела. – С Гаттой главное – говорить покороче, простыми словами, да припугнуть хорошенько, да золотых гор насулить с три наших Равнины… А там, сама знаешь, только нужного результата жди…
– Нр-равится м-мне ваш обр-раз мыслей! – муркнула советница, потягиваясь. – Поэтом-му и тор-рчу тут с вами… А вы н-не цен-ните!
– Ценю, – отмахнулась бабка, откладывая зеркало.
Что уж там, она сама была крайне довольна тем, как все складывалось! Теперь уж можно не бояться, что феникс не попадет к ней в руки… От Гатты все же польза была, причем немалая: не успели во дворец диктатора доставить долгожданную птицу, как племяшка тут же побежала искать связи с тетушкой. И если б не ее, Гатты, смазливый любовничек, который, собственно, птичку и доставил, бедовый Настоящий Герой еще бы неделю скитался по дорогам… Зато уж теперь все сложилось как нельзя лучше – и феникс, и герой скоро встретятся, и уже через несколько дней оба пересекут границу старинного заклятия…
Если б только зеркало могло показывать этого феникса! Колдунья снова с досадой скрипнула зубами. Столько времени ценного потеряли – ведь если верить молодой королеве, то герой птицу нашел гораздо раньше, чем тот, кого нанял Наорд! Потому и видно ничего не было… Теперь вот снова их сводить пришлось. Ну да ничего! Какие-то считаные дни, и…
– Мрр? Вопр-росик можно?
– Чего тебе? – недовольно отвлеклась от радужных грез хозяйка.
– Как вы гер-роя в Зияющий Р-разлом затащите? – мурлыкнула кошка. – Не дур-рак же! И запугать не получится, он даже диких лесных людоедов чуть до ин-нсульта н-не довел…
– Что храбрый – это хорошо, – раздумчиво сказала колдунья. – И что мозги есть – тоже неплохо. Ты главное забыла, дура черномазая, – сердце!
– Мрр?
– Кошка она кошка и есть! – в сердцах всплеснула руками бабка. – Сердце его приведет!
– Чье?
– Его собственное! Вот ведь беда на мою голову… Ты думаешь, для чего я этого насквозь проодеколоненного нытика тут держу? Вопит круглые сутки как ушибленный, хоть в подвал не спускайся… Всю челядь распугал!
– Угу, – ехидно сощурила глазищи кошка, – чуть кто сун-нется, а он ему ср-разу своей «Санта Марией» в лоб! А уж как пойдет всех святых пер-ребирать…
– Тебе хиханьки, – сердито чихнула колдунья, – а я слуг восстанавливать замучилась! Ты хоть к нему сходи, что ли, попроси заткнуться по-человечески, пока у меня терпение не кончилось…
– Я пр-робовала! – сморщила носик четвероногая советница. – Так он чуть о стенку не р-расшибся, орал, что я дьявол во плоти и пр-ришла по его душу… Кр-рестился так, что специалисты по макр-раме от зависти бы сдохли, маму звать начал! Н-ну его, неур-равновешенного… Что за мужчин-ны пошли?
– А тебе-то что? – хмыкнула хозяйка. – Ты ж не человек! Или коты тоже повырождались?
– Вы котов не тр-рогайте! – нахохлилась советница. – С котам-ми, слава прир-родным инстинктам, пока что все в пор-рядке… Так вы этого Педро из-за девчонки дер-ржите?
– Да уж не луженой глотки ради! – Старуха что-то прикинула в уме и сказала: – Покамест они в одной связке были, с ними было не сладить. А теперь-то наше время пришло! Мальчишка, на котором заклятие, убег, как только прижали… Барон ихний – фигура серьезная, но он в кутузке нынче обретается…
– Посидит-посидит и выйдет! – мяукнула кошка. – Таких никакие застенки не удер-ржат!
– Не успеет он выйти, – ухмыльнулась старуха. – Племяшка моя уже распорядилась… Кинут его в клетку к зверю страшному, ненасытному, – и нету вашего барона! Много он может-то, без меча?
– А девчонка?
– А на девчонку у нас самая большая ставка! – медленно ответила госпожа, снова берясь за зеркало. – Потому как, чует мое сердце, герой наш, может, и настоящий, да не так воспитан, как тутошние рыцари. Долг у него тока… врачебный, про джентльменство он разве что в книжках читал, еще и темноты боится.
– А ежели он тр-рус такой, чего вы с ним возитесь? – изумилась кошка.
Колдунья мудро усмехнулась:
– Человек вообще по своей сути трус! Смелость в нем ради других просыпается… А уж я-то разбужу, не сомневайся!
– А кто сом-мневается? – дернула треугольным ухом советница, обвивая, по своему обыкновению, передние лапки длинным хвостом. – Вы н-на это дело м-мастер, мрр! Только давайте будите скор-рее… А то опять либо гер-рой сбежит, либо диктатор по дур-рости феникса на волю выпустит, либо этот стр-радалец в подвале своими воплями дворец р-развалит… Я вам сер-рьезно говор-рю! Он там уже гим-мны петь начал! А как до псалмов дойдет – всю Силу растер-ряете, у него ж через слово то «Мадонна», то «святой архангел Михаэль»! Лучше б уж н-настоящего священника пойм-мали… Те хоть м-молча сидят и «дорогой мамочке» вслух пр-рощальных писем по ночам не сочиняют!
Диктатор Наорд, сидя на троне, нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику. Все шло вроде бы хорошо, но что-то не давало ему покоя. Феникс пойман, человека, что доставит его в Зияющий Разлом, сейчас приведут… Так в чем же дело? Двоякие чувства обуревали душу правителя. С одной стороны – вожделенный Эндлесс скоро будет его. Но с другой…
– Ваше величество! – торжественно провозгласили от дверей. – Он здесь!
– Впускай, – оживился диктатор, оставив на время свои думы.
Двери в тронный зал распахнулись, и очам правителя предстали глава дворцовой стражи с двумя помощниками, четверо блюстителей порядка и двое молодых людей – коротко стриженный и заметно подавленный парень да симпатичная девушка в цветастой юбке. Духи полей, их же всего двое, зачем нужен был такой конвой? И оружия нет… почти. Зоркий наметанный глаз Наорда отметил, что в широком рукаве блузки девушки определенно спрятан нож. Не имеет значения, угрожать этим двоим никто не собирается, значит, и повода пускать оружие в ход у отчаянной малышки не будет. Да и зачем ее вообще привели? Или парень без нее идти не соглашался? Герой… Правитель не удержался от усмешки. Да таких «героев» в Тайгете – хоть горстями греби! Зачем колдунье именно этот, к чему такие сложности?
– Свободны, – повелительно кивнул диктатор главе дворцовой стражи. – Я сам побеседую с моим гостем.
– Но, ваше величество…
– Не пререкаться! – рявкнул Наорд. – Все вон, я сказал! И вот еще… девушку отправьте в покои ее величества. Она здесь ни при чем.
– Я никуда не пойду! – вскинулась Кармен, сверкнув черными глазами.
Смелая девчушка, про себя отметил правитель и улыбнулся:
– Вы, конечно, можете остаться. Но я вас уверяю, что ничего интересного вы тут не услышите… А если вы так беспокоитесь о здравии вашего спутника – вот вам мое королевское слово, что с ним ничего не случится.
– Да? – недоверчиво прищурилась испанка.
Аркадий мягко взял ее за локоть и шепнул:
– Карменсита, иди. Я тут сам разберусь. Ты лучше с королевой пообщайся, может, узнаешь что интересное… Если запахнет жареным – линяй из дворца, найди Лира, я уверен, что он тут поблизости околачивается, и постарайтесь вдвоем добраться до Хайдена. Деньги еще остались?
– Да.
– Ну тогда попробуйте в крайнем случае тюремную стражу подкупить, они тут, я смотрю, все не особо принципиальные в смысле взяток…
– Так говоришь, будто мы с тобой можем больше не увидеться! – Кармен схватила Аркадия за руку. – Но все ведь будет хорошо?!
– Конечно! – ласково улыбнулся медик. – Это я на всякий случай. Правитель, судя по виду, мужик нормальный, договоримся… Иди!
– Я буду ждать, – кивнула девушка, отпуская руку Аркадия и направляясь к дверям. Потом вдруг остановилась, обернулась и порывисто чмокнула обалдевшего парня в щеку. – Это я тоже на всякий случай… – тихо сказала она и, залившись румянцем, выскользнула из тронного зала в сопровождении охранников.
Двери бесшумно закрылись.
Молчали минут десять: диктатор думал, с чего начать беседу, Аркадий – из вежливости. С особами такого ранга он раньше как-то не общался (или президента можно к королю приравнять? Тогда другое дело, опыт был…).
Наконец правитель Тайгета легонько хлопнул ладонью по подлокотнику и встал с трона:
– Ну что же! Будем знакомы – Наорд.
– Аркадий, – склонил тот голову. – Хотя вы, я так понял, уже мое имя знаете…
– Знаю. – Диктатор спустился к гостю. – И знаю, что тебе нужен феникс.
– Нужен… Так он у вас?
– У меня. Его ловили по моему приказу.
– А зачем он вам? – Ильин немного расслабился. Хоть и король, но вроде не самодур. Воспитанный. Не то что стражники – копьем в спину, и вперед!
– Об этом тебе знать не надо. – Наорд кивнул вирусологу и направился к бархатному занавесу, отделяющему тронный зал от смежных покоев. Двери во дворце особенным доверием не пользовались. – Пойдем, убедишься, что с птицей все в порядке… Заодно и дело обсудим. Не хочу здесь.
– Думаете, подслушать могут? – шепотом предположил медик.
Диктатор усмехнулся:
– Не думаю. Знаю.
За занавесом оказалась небольшая, весьма скромно обставленная комната: две жаровни по углам, маленькое окно с витой решеткой, деревянная кушетка, раскладной походный столик с кипой каких-то бумаг, табурет… и большая клетка.
– Феликс! – радостно завопил Аркаша, бросаясь вперед.
– Я знал, что день придет! – счастливо каркнул знакомый голос. – И снова, мудрый лекарь, тебя увижу!!
Ильин просунул руку сквозь прутья решетки и потрепал птица за здоровое крыло:
– Ну как ты? Только давай без стихов, а то меня так и тянет тебе в том же духе ответить, а я не уверен, что смогу… Тебе больше ничего не ломали?
– Нет, – ответил феникс, укоризненно глядя на молчащего диктатора. – Но обращались крайне неуважительно… Впрочем, от вас, людей, только этого и можно ожидать… А где доблестный сэр Хайден? А Кармен? А Лир?
– Хайд в кутузку загремел, – вздохнул вирусолог, – Кармен у королевы, а Лир… сбежал.
– Сбежал?!
– Как только стражников увидел, – грустно усмехнулся Аркадий, не глядя Феликсу в глаза.
Тот щелкнул клювом и понял, что этот вопрос сейчас лучше не затрагивать…
Правитель Тайгета тоже подошел к клетке и проговорил:
– Я вижу, что никто вас для охраны феникса не нанимал. Гатта что-то перепутала. Или Дженг…
– Секунду! – встрепенулся Ильин. – Дженг – это та блондинистая скотина, что в нашего Лира кинжалом запустила?!
– По всей видимости, да, – чуть улыбнулся Наорд. – Это в его стиле. Но капитан выполнял мой приказ, Аркадий, так что, если вы попросите о возмездии, боюсь, буду вынужден вам отказать.
– Жаль… – Медик оглянулся и шепнул: – А в частном порядке, ваше величество? Ну если я его случайно где-нибудь встречу?
– Тогда можно, – так же шепотом сказал Наорд. – Но за нанесение увечий дворянину, имейте в виду, придется заплатить.
– Сколько?
– Тысяча монет золотом и неделя в карцере.
– Договорились! – подмигнул вирусолог.
Наорд хмыкнул. Он был прекрасно осведомлен о том, какие масштабы в его королевстве приняла коррупция, и его это не радовало, но в данном случае Дженг заслужил небольшую головомойку. Жаловаться на капитана никто не смеет, это понятно, но и правитель – не манекен на троне! И все грязные делишки генеральского сына Наорд видел так же ясно, как пальцы на своей правой руке. От карательных мер в отношении капитана Дженга диктатора удерживали только два обстоятельства – заслуги его почтенного отца, не раз демонстрировавшего безусловную верность короне, и тот факт, что друзей надо держать близко, а врагов – еще ближе. Пока Дженг под боком, его можно контролировать без вреда для себя. А попробуй-ка отпусти! Таких дел наворотит, что локти потом кусать будешь…
– Как видите, с фениксом все в порядке, – сказал правитель. – По поводу поврежденного крыла – приношу свои извинения, мои подданные иногда пережимают в своем стремлении мне угодить… Теперь о деле: птицу нужно отвезти в одно место. И сделать это должны вы, Аркадий.