(Журнал "Вопросы истории", Москва, 1997, NoNo 9-11, 1998, No 2)
---------------------------------------------------------------
© Copyright Юрий Георгиевич Фельштинский.
Email: y.felshtinsky@verizon.net
Date: 12 Dec 2003
---------------------------------------------------------------
Эта публикация - не обвинение Карла Радека в причастности к гибели
Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Историк не может и не должен быть
прокурором. Делается лишь попытка разобраться, что дают публикуемые ниже
документы - "Дело Карла Радека" и "Дело Георга Скларца" для выяснения
вопроса о возможном соучастии Радека в событиях 15 января 1919 г. в Берлине.
Эти материалы базируются в основном на архиве Б. И. Николаевского. На многие
возникающие вопросы еще только предстоит ответить.
Об убийстве 15 января 1919 г. виднейших германских революционеров Карла
Либкнехта и Розы Люксембург написано немало книг и проведены формальные
расследования германским правительством. Казалось бы, по крайней мере в этом
вопросе наведена полная ясность. Но поставим это событие в контекст
германо-советских отношений первых революционных месяцев, и мы увидим
несколько иную картину.
Устранение лидеров германской компартии было выгодно В. И. Ленину.
Брестский мир, как его ни оценивать с точки зрения интересов советской
России, был, конечно, ударом в спину Либкнехту и германской революции.
Заключение перемирия с кайзеровским правительством на Восточном фронте в
марте 1918 г. уменьшало шансы на успех коммунистического восстания в
Германии. Люксембург и Либкнехт стояли за поражение своего правительства в
мировой войне, точно так же, как за поражение "своего" правительства стоял
Ленин. Люксембург считала, что рабочий класс других европейских стран не
имеет сил начать революцию и поэтому поражение Германии увеличивает шансы
революционного взрыва во всей Европе. Победа немецкого империализма с его
огромными аппетитами и реакционным режимом, указывала Люксембург, наоборот,
далеко отбросила бы назад человечество и привела бы к деморализации
международного рабочего движения. Любая военная победа германской армии,
писала Люксембург, "означает новый политический и социальный триумф реакции
внутри государства".
Именно с вопросом о мире были связаны первые серьезные расхождения
между Люксембург и правительством Ленина. "Ее надежды на то, что русская
революция призовет международный пролетариат к борьбе, быстро угасли, -
писал Пауль Фрелих. - Больше всего Роза боялась, что большевики могут игрой
с немецкими дипломатами заключить опасный мир, типа "демократического мира"
без аннексий и контрибуций, и добиться этим расположения германского
генералитета"=1. Но ни Люксембург, ни Либкнехту в страшном сне не могло
привидеться, что ленинский мир окажется многократно худшим: Ленин подпишет
мир антидемократический, с аннексиями, с контрибуциями, с выгодными для
германского правительства дополнительными договорами.
Разумеется, Либкнехт и Люксембург подвергли брестскую политику Ленина
суровой критике, так как она противоречила интересам германской революции. С
осени 1918 г. эта критика становится резкой и открытой. "Теперь... нет уже
прежнего большевизма с прежними целями. Отказавшись от надежды на
немедленную революцию в Европе, он ставит себе целью восстановить народное
хозяйство в России на началах сочетания государственного капитализма с
частнокапиталистическими и кооперативными хозяйственными формами", - писала
Люксембург в сентябре 1918 г. в брошюре "Русская революция"=2. Брестский мир
Люксембург называла "вероломством по отношению к международному
пролетариату".
Однако Люксембург не ограничилась критикой Ленина по вопросу о
Брестском мире. Аграрную политику Совнаркома она подвергла критике слева:
"То, что делают большевики, должно работать прямо противоположно, ибо раздел
земли среди крестьян отрицает путь к социалистическим реформам". Развязанный
большевиками террор и разгон Учредительного собрания - нарушение всех
демократических норм, свободы слова и свободы печати: "Терроризм доказывает
лишь слабость... Когда придет европейская революция, русские революционеры
потеряют не только поддержку, но, что еще важнее, мужество. Итак, русский
террор это только выражение слабости европейского пролетариата"=3.
Иными словами, Люксембург проповедовала социализм, подавляющий
меньшинство (как ей мерещилось это в "развитой" Германии), в то время как
Ленин с Троцким строили социализм меньшинства, подавляющий абсолютное
большинство и допускающий свободу, да и то с ограничениями, лишь для одной
партии - большевистской.
Излишне говорить, что по требованию советского правительства публикация
брошюры Люксембург в РСФСР была запрещена, а сама Люксембург подвергнута
критике спартаковцами. Вот что писал об этом много лет спустя Б. Вольф=4:
"Все усиливавшееся подчинение спартаковского движения, ядра будущей
коммунистической партии, Ленину и русскому коммунизму заставило ее друзей
похоронить ее работу. Они заявляли, что Люксембург "не имела достаточной
информации" и что работу ее публиковать "несвоевременно". Они заявляли даже,
что она "изменила своим взглядам""=5. Лишь в 1922 г. поссорившийся с Москвой
руководитель германской коммунистической партии Пауль Леви опубликовал
написанные Люксембург в сентябре 1918 г. статьи=6, которые, по его
собственным словам, партия приказала сжечь. Вольф продолжает: "Цензура его
собственных друзей была сломана, наконец... Паулем Леви. Но и он опубликовал
памфлет Розы Люксембург... только когда сам он порывал с Лениным и
ленинизмом... В Германии и Франции памфлет был опубликован в 1922 году"=7.
Победа революции в индустриальной Германии была не в интересах Ленина,
так как в этом случае сельскохозяйственная Россия отступала на второй план.
Во главе зарождающегося Третьего Интернационала становились Либкнехт и
Люксембург. Какая роль в этой схеме отводилась Ленину, только что
подписавшему мирный договор с германским имперским правительством, а ранее
того принимавшего от немцев денежные субсидии, о чем в целом было известно,
- остается только догадываться. Бреста Ленину не могли простить ни "левые
коммунисты" в России, ни спартаковцы в Германии.
Политическую карьеру Ленина могло спасти лишь поражение германской
революции. Ради этого подписывал Ленин Брестский мир в марте 1918 г., ради
этого настаивал на его соблюдении до самой последней минуты. Не случайно
Брестский договор был расторгнут постановлением ВЦИК за подписью Свердлова,
а не декретом СНК за подписью Ленина: Ленин не готов был расторгнуть
Брестский мир даже в ноябре 1918 г., когда Германией была проиграна мировая
война.
Ради удержания власти Ленин пошел на саботаж германской революции. В
письме партийному и советскому активу, опубликованном 4 октября 1918 г.,
Ленин из практических вопросов сконцентрировался на двух: советское
правительство не намерено разрывать Брестский договор; необходимую для
поддержки германской революции трехмиллионную армию будет иметь "к весне"=8.
Иными словами, Ленин открыто объявил и кайзеровскому правительству и
немецким коммунистам, что Красная армия по крайней мере до марта 1919 г. не
намерена вмешиваться в уже начавшуюся германскую революцию.
8 ноября в Компьене германской делегации были зачитаны условия, 15 и 19
пункт которых предусматривали "Отказ от Бухарестского и Брест-Литовского
договоров, а также их дополнительных договоров... Возвращение русских и
румынских денег, конфискованных и выплаченных немцам". 13 ноября Свердлов
объявил об аннулировании Брестского мира. 14 декабря главком И. И. Вацетис
потребовал от управления снабжения Красной армии прежде всего позаботиться о
частях, продвигающихся на запад (пока что в оккупированные ранее немцами
районы бывшей Российской империи): "Части, наступающие на запад, не
обеспечены в достаточной степени довольствием, особенно хлебом. Предлагается
срочно организовать под Вашей личной ответственностью это дело, так, чтобы
войска не испытывали ни в чем недостатка. О Ваших мероприятиях донесите". Но
Ленин был заинтересован в противоположном. Его резолюция: "Склянскому: паки
и паки: ничего на запад, немного на восток, все (почти) на юг"=9.
Это не означало, что он был против "мировой революции". Ленину было
важно лишь, чтобы революция - не только русская революция, но и мировая-
происходила под его руководством. Самостоятельные революции Ленину не были
нужны точно так же, как позднее Сталину. Лучше всего это было
продемонстрировано историей создания Коминтерна. Теоретически
Коммунистический Интернационал считался братским союзом равных партий. На
практике Ленин стремился сделать его инструментом советской внешней
политики. Замаскировать эти планы было трудно, и ведущие руководители
мирового коммунистического движения выступили против поспешной организации
нового. Третьего Интернационала. "Из воспоминаний Пауля Леви и других
руководителей основной группы "Спартак" известно, что особенно на этом
настаивала Роза Люксембург, которая не хотела допустить превращения
Коминтерна в приложение к ленинскому ЦК", - писал Николаевский=10.
Люксембург, пишет Вольф, надеялась восстановить довоенный Интернационал.
Ленин же раскалывал Второй Интернационал для организации нового, Третьего
Интернационала. Созыву международного коммунистического конгресса для
провозглашения Третьего Интернационала воспротивилось влиятельное крыло
германской компартии во главе с Люксембург. Метод Ленина был всегда один и
тот же: он боролся за свой курс, раскалывая тех, кого не мог
контролировать=11.
Для этого и был послан нелегально в Берлин в конце декабря 1918 г. Карл
Радек - личный враг Люксембург еще с дореволюционных времен. С чего началась
эта вражда? Немецкий историк пишет: "Что в конце привело к разрыву с Розой
Люксембург и ее друзьями - не совсем ясно. Все стороны оперировали
сомнительными аргументами. Чтобы окончательно избавиться от Радека, который
при расколе польских социал-демократов в 1911 г. поддержал меньшинство так
называемого варшавского крыла, польское партийное руководство снова
раскопало его давние "грехи молодости". В 1912 г. его исключили из
социал-демократии Королевства Польского и Литвы. В вину ему было поставлено
воровство. Обвинения подхватили руководители германских социал-демократов,
чтобы таким образом политически расправиться с одним из самых неудобных и
активных представителей левых.
"Дело Радека" занимало значительное место на съездах
соцал-демокра-тической партии Германии (СДПГ) в 1912 и 1913 годах. В 1913 г.
была принята резолюция, согласно которой "лица, исключенные из партии,
входящей в Международное социалистическое бюро, причина исключения которых
привела бы также к исключению из немецкой партии", не могут стать или
оставаться членами этой партии. Специальной резолюцией этому решению была
дана обратная сила, и оно было применено к Радеку. Эти события не имели
больших последствий для его деятельности. Радикальные газеты все равно
предоставляли ему свои полосы. Ленин встал на сторону Радека и написал в
связи с этим делом статью в "Vorwarts" (которая, однако, опубликована не
была)"12.
Не исключено, конечно, что Люксембург уже тогда подозревала Радека в
сотрудничестве с австрийской или германской разведкой, и именно по этой
причине по внешне пустяковому поводу руководство польской, литовской, а
затем и германской социал-демократических партий добивались исключения
Радека. Люксембург была не одинока в своих требованиях. Комиссией, негласно
расследовавшей деятельность Радека, руководил Ф. Э. Дзержинский. Как и
Люксембург, он "настаивал на привлечении Радека к ответу за растрату крупной
суммы партийных и профсоюзных денег"=13. Понадобилось вмешательство Ленина,
чтобы Радеку нашлось место в партийной организации России; он, как знаток
Германии, сделался доверенным лицом Ленина в вопросах, касающихся ее.
В конце 1914 г. Радек, чтобы избежать призыва в армию (как австрийского
гражданина) переехал в Швейцарию. В Берне он сблизился с Лениным и его
группой и по всем принципиальным вопросом придерживался большевистской
(ленинской) точки зрения. Правда, он расходился с Лениным по пункту о
самоопределении наций и не был согласен с его тезисом о превращении войны
империалистической в гражданскую. Но на социалистических конференциях в
Циммервальде (1915 г.) и Кинтале (1916 г.) вместе с Лениным и Зиновьевым
Радек возглавлял радикальное меньшинство циммервальдских левых.
В 1916 г. в статье "В тисках противоречий" Радек полемизировал с неким
"Юнием", доказывая абсурдность, после двух лет войны, расчетов на
"спонтанную революционность масс". По Радеку, социал-демократы могли
опираться лишь на жесткую и идеологически монолитную организацию. Отходя от
представлений Люксембург, основанных на идее "массовой революционной
партии", Радек, очевидно, склонялся к ленинской концепции партии кадровой -
организации революционеров. Позже выяснилось, что под псевдонимом "Юний"
скрывалось авторство Розы Люксембург. Круг замкнулся теперь уже и на
теоретическом уровне.
Когда в апреле 1917 г. ленинская группа возвращалась в Россию, Радек
сошел на полпути. В Стокгольме он взял на себя руководство иностранным
пунктом большевиков - учреждением, которое должно было стать связующим
звеном между предстоящей пролетарской революцией в России и ее "самым верным
и надежным союзником", германским пролетариатом. Кроме Радека и его жены
здесь работали Я. С. Ганецкий и В. В. Воровский. Часто приезжал Парвус, по
праву считавший себя четвертым членом группы. Через Парвуса (А. Гельфанда),
профессора Густава Майера и швейцарского социалиста Карла Моора, с которым
Радек был знаком с 1904 г. (писал для газеты "Berner Tagwacht", где Моор был
редактором), группа поддерживала контакт с германскими властями. В
Стокгольме она издавала на немецком языке две газеты: "Korrespondenz Prawda"
и "Bote der russischen Revolution". Подавляющая часть статей в них была
написана Радеком. По просьбе Ленина Радек посылал для "Правды" статьи о
внешней политике, старался подавить антиленинские тенденции внутри
циммервальдского движения и создать самостоятельную организацию левых (его
поддерживали итальянская коммунистка Анжелика Балабанова и ряд скандинавских
левых). Благодаря их усилиям в Стокгольме собралась конференция - не всего
социалистического Интернационала, как рассчитывали социалистические партии
Европы, а лишь циммервальдистов. Но добиться опубликования манифеста,
призывающего к всеобщей международной забастовке, им не удалось.
Возвратившись в Россию, Радек занимал разнообразные посты в советском
руководстве. Но очевидно, что основная его работа принадлежала к области
пропаганды идей мировой революции. Вступив в конфликт с Лениным и
отказавшись поддержать ленинскую брестскую политику, Радек 7 октября 1918
г., после начала революции в Германии, указал в своей речи, что только
рабочий класс Германии и рабочие Европы могли бы помочь советской России
завершить начатое дело. "Без них мы не победим, и поэтому наша задача помочь
победить им. И поэтому, товарищи, мы вступаем в самый великий, но и самый
опасный период русской революции"=14.
Вскоре Радек получил приглашение берлинского Совета прибыть в Берлин
для участия в I съезде Советов Германии, назначенном на декабрь. Дважды до
этого, в апреле и августе, Радек неудачно пытался пересечь германскую
границу. Оба раза его выдворяли в РСФСР. На этот раз советская делегация,
выехавшая в Берлин в конце декабря, состояла из пяти человек: Н. И.
Бухарина, X. Г. Раковского, А. А. Иоффе (высланного правительством Макса
Баденского из Германии 4 ноября за организацию революционной деятельности),
Радека и Игнатьева (секретаря делегации). Однако немецкие военные в Минске
отказались пропустить делегацию через демаркационную линию. Бухарин,
Раковский, Иоффе и Игнатьев вернулись домой. Радек въехал нелегально под
видом возвращавшегося на родину военнопленного, под собственной фамилией -
Собельсон - в сопровождении двух немецких коммунистов: Эрнста Рейтера и
Феликса Вольфа. Они ехали на санях, по железной дороге, через Вильно,
Эйдкунен и Кенигсберг. В начале января 1919 г. Радек прибыл в Берлин.
"Именно в этот момент убийцы заставили замолчать" Розу Люксембург,
сообщает Вольф, рассказывая о конфликте Люксембург с Лениным по вопросу об
Интернационале=15. А еще через полтора месяца после убийства, происшедшего
15 января, в Москву прибыли участники I (учредительного) конгресса
Коминтерна. Делегат германской компартии Гуго Эберлин от имени ЦК ГКП,
настаивал на том, чтобы официальное оформление Коминтерна было отложено до
следующего конгресса. Его требование было отклонено. 2 марта Коминтерн был
образован, причем председателем Исполкома Коминтерна назначали Зиновьева, не
написавшего ни одной серьезной теоретической работы=16.
С этим было трудно согласиться немцам. В знак протеста Эберлин грозил
даже выходом германской компартии из Коминтерна. И все-таки Коминтерн был
образован так, как замышлял Ленин: он стал инструментом, помогавшим держать
в повиновении немецких коммунистов, обязанных подчиняться свои советским
единомышлеyникам лишь потому, что в России революция победила, а в Германии
еще нет. "Возможно, что всю свою будущую жизнь она вела бы критику
подчинения германского коммунизма русскому большевизму", - писал о
Люксембург Г. Штюбель=17.
В этом смысле показательна записка Троцкого Зиновьеву, Ленину, Радеку и
Бухарину от 22 ноября 1922 г., касавшаяся, правда, не Германии, а Франции:
"Создавать ли на Конгрессе [Коминтерна] новый центральный комитет
французской коммунистической партии? Или же придать списку членов нового ЦК
характер предложения, исходящего от Конгресса..? Ни одна из фракций не
считает возможным прямое назначение членов нового ЦК здесь в Москве.
Особенно этого боится левая: выйдет так, говорят они, что левые цекисты
всегда вводятся Москвой, т. е. навязываются партии". Несмотря на это Троцкий
считал, что "безусловно необходимо вопрос о составе нового ЦК разрешить [в]
Москве" и описывал далее, как именно нужно это сделать=18.
Но вернемся к событиям 1918-1919 годов. Подготовка самого покушения на
Либкнехта и Люксембург началось, видимо, в ноябре или первых числах декабря
1918 года. Во время расследования убийства Либкнехта и Люксембург,
проводившегося в 1920 г. правительством Веймарской республики, Антон Фишер -
заместитель Вейса, военного коменданта Берлина, - дал письменные показания о
том, что его ведомство с ноября вело "круглосуточный поиск и преследование
Либкнехта и Люксембург, чтобы не дать им заниматься агитационной и
организаторской деятельностью". В ночь с 9 на 10 декабря 1918г. солдаты 2-го
гвардейского полка ворвались в редакцию спартаковской газеты "Rote Fahne" с
намерением убить Либкнехта и Люксембург. Но их не оказалось на месте. В ходе
расследования, предпринятого в 1922 г., несколько свидетелей показали, что
уже тогда за головы Либкнехта и Люксембург было назначено вознаграждение в
размере 100 000 марок. Эта награда была обещана Ф. Шейдеманом, одним из
лидеров правых социал-демократов, в феврале- июне 1919 г. возглавлявшим
германское правительство, и его близким другом Георгом Скларцом - дельцом,
разбогатевшим на военных поставках=19. Поскольку разбогатеть на поставках
правительство кайзера давало лишь своим агентам и государственные заказы
были самым простым способом создания незарегистрированных тайных фондов для
финансирования любой необходимой правительству нелегальной деятельности,
было ясно, что Георг Скларц - агент германского правительства еще с
кайзеровских времен.
Скларц был также сотрудником известного политического деятеля,
революционера и агента германского правительства Александра Парвуса. Заговор
с целью убийства Либкнехта и Люксембург организовывали трое: будущий глава
германского правительства Шейдеман, германо-русский социал-демократ и агент
германского императорского правительства Парвус и его сотрудник революционер
и бизнесмен Скларц, причем именно Скларц должен был выплатить вознаграждение
в 50 000 марок за каждого убитого=20.
Оказалось, что на деньги "одного русского барона" была основана
"Антибольшевистская лига". Руководил Лигой фон Тичка. Именно Лиге
принадлежала попытка неудачного покушения на Либкнехта и Люксембург в первой
половине декабря 1918 года. С разрешения городского Совета в январе 1919 г.
в Берлине гвардейским кавалерийским дивизионом защиты, участвовавшим в
аресте и убийстве Либкнехта и Люксембург, было занято здание отеля Эден,
причем указывалось, что именно там будет располагаться служба помощи
социал-демократии, так называема Секция 14.
В 1922 г. при рассмотрении дела Тички было установлено, что руководили
"Секцией 14" Шейдеман со Скларцом, что вознаграждение в 100000 марок
действительно ими было объявлено. Вот что показали под присягой сотрудник
"Секции 14" Хассель, бухгалтер секции Зоненфельд и офицер Красник: "Фриц
Хенк, племянник Шейдемана, уверенно говорил нам об имеющейся премии за
головы и о том, что вся сумма находится в его распоряжении". На суде это
было также подтверждено целой группой сотрудников правления рейхстага.
Приказ об убийстве Либкнехта и Люксембург был отдан устный. Их
следовало доставить в отель живыми или мертвыми и тем, кто это сделает,
обещано 100000 марок. Сыщики гонялись за обоими революционерами, соревнуясь
друг с другом. Человек, координировавший их действия, сидел в комендатуре.
Это был прокурор Вайсман, который в январские дни получил от Эберта
назначение на должность государственного секретаря.
На этих довольно неприятных для германских социал-демократов выводах и
остановилось следствие. Всем было ясно, что лица, причастные к покушению
9-10 декабря 1918 г., скорее всего ответственны и за убийство, состоявшееся
15 января 1919 года. Но к организации убийства Либкнехта и Люксембург 15
января был причастен, видимо, еще одни человек - большевик Карл Радек. К
такому выводу пришел брат Карла Либкнехта - Теодор, известный германский
социал-демократ, адвокат, занимавшийся многие годы неофициальным
расследованием убийства.
Собранные Теодором материалы об убийстве брата погибли во время
бомбардировки в ноябре 1943 года=21. Возвращаться к этому вопросу Теодор,
очевидно, не собирался. Но в 1947 году известный русский историк и
собиратель архивов Б. И. Николаевский написал Теодору Либкнехту письмо.
Николаевского интересовала совсем другая тема, в те годы непопулярная и
опасная. Он безуспешно пытался доказать, то, что сегодня хорошо известно:
виднейший швейцарский революционер социал-демократ Карл Моор был агентом
германского правительства и работал под кличкой "Байер":
"Имя Карл Моор мне хорошо знакомо. Он был агентом немецкой военной
разведки и в последние годы был связан с полковником Николаи. Я слышал, что
он играл какую-то роль в швейцарском рабочем движении, но меня интересует
следующее: у меня есть информация от абсолютно надежных людей, что это Карл
Моор в свое время (в 1917 г.) связал Ленина с немцами и устроил проезд
большевиков через Германию. С другой стороны, он был также связан с Карлом
Радеком и связал Радека с полковником Максом Бауэром, когда тот был
арестован в феврале 1919 г. в Берлине. У меня есть все основания
предполагать, что ваш брат Карл встречался с Радеком и Карлом Моором
незадолго до своего последнего ареста и очень серьезно поссорился с Карлом
Моором"=22.
В ответ Теодор Либкнехт сообщил Николаевскому сведения, которые следует
назвать сенсационными и в которые отказался поверить даже Николаевский,- о
роли Радека в убийстве Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Писем Либкнехта к
Николаевскому, посвященных именно этому вопросу, в архиве Николаевского в
Гуверовском институте обнаружить не удалось (сама переписка между ними
довольно обширна, но касается главным образом Карла Маркса). Нет этих писем
и в архиве Т. Либкнехта в Международном институте социальной истории в
Амстердаме. Николаевский пробовал найти письма Т. Либкнехта в своем архиве,
но безуспешно. "Никак я не могу найти старые письма Теодора Либкнехта,
который мне писал о роли Моора (и Радека) в убийстве его брата",- писал
Николаевский М. Н. Павловскому 24 марта 1962 года=23. Однако упоминания об
этой переписке имеются в письмах Николаевского к третьим лицам. Поскольку
это единственные юридические улики против Радека, хотя и их следует считать
косвенными, приведем некоторые выдержки из переписки Николаевского,
посвященные этому отнюдь не банальному сюжету. Добавим, что Николаевский
далеко не сразу прислушался и поверил рассказам Теодора Либкнехта.
О личной нелюбви Радека к Розе Люксембург, до революции настоявшей на
исключении Радека из польской и германской социал-демократических партий,
Николаевский знал. Но как раз это и могло быть причиной слухов. 1947 год был
не лучшим моментом для сенсаций такого рода. Погибший в чистках Радек
считался жертвой режима Сталина. Доказательств у Теодора Либкнехта не было -
только рассказ убегавшего от преследования брата. В конце концов, Карл
---------------------------------------------------------------
© Copyright Юрий Георгиевич Фельштинский.
Email: y.felshtinsky@verizon.net
Date: 12 Dec 2003
---------------------------------------------------------------
Эта публикация - не обвинение Карла Радека в причастности к гибели
Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Историк не может и не должен быть
прокурором. Делается лишь попытка разобраться, что дают публикуемые ниже
документы - "Дело Карла Радека" и "Дело Георга Скларца" для выяснения
вопроса о возможном соучастии Радека в событиях 15 января 1919 г. в Берлине.
Эти материалы базируются в основном на архиве Б. И. Николаевского. На многие
возникающие вопросы еще только предстоит ответить.
Об убийстве 15 января 1919 г. виднейших германских революционеров Карла
Либкнехта и Розы Люксембург написано немало книг и проведены формальные
расследования германским правительством. Казалось бы, по крайней мере в этом
вопросе наведена полная ясность. Но поставим это событие в контекст
германо-советских отношений первых революционных месяцев, и мы увидим
несколько иную картину.
Устранение лидеров германской компартии было выгодно В. И. Ленину.
Брестский мир, как его ни оценивать с точки зрения интересов советской
России, был, конечно, ударом в спину Либкнехту и германской революции.
Заключение перемирия с кайзеровским правительством на Восточном фронте в
марте 1918 г. уменьшало шансы на успех коммунистического восстания в
Германии. Люксембург и Либкнехт стояли за поражение своего правительства в
мировой войне, точно так же, как за поражение "своего" правительства стоял
Ленин. Люксембург считала, что рабочий класс других европейских стран не
имеет сил начать революцию и поэтому поражение Германии увеличивает шансы
революционного взрыва во всей Европе. Победа немецкого империализма с его
огромными аппетитами и реакционным режимом, указывала Люксембург, наоборот,
далеко отбросила бы назад человечество и привела бы к деморализации
международного рабочего движения. Любая военная победа германской армии,
писала Люксембург, "означает новый политический и социальный триумф реакции
внутри государства".
Именно с вопросом о мире были связаны первые серьезные расхождения
между Люксембург и правительством Ленина. "Ее надежды на то, что русская
революция призовет международный пролетариат к борьбе, быстро угасли, -
писал Пауль Фрелих. - Больше всего Роза боялась, что большевики могут игрой
с немецкими дипломатами заключить опасный мир, типа "демократического мира"
без аннексий и контрибуций, и добиться этим расположения германского
генералитета"=1. Но ни Люксембург, ни Либкнехту в страшном сне не могло
привидеться, что ленинский мир окажется многократно худшим: Ленин подпишет
мир антидемократический, с аннексиями, с контрибуциями, с выгодными для
германского правительства дополнительными договорами.
Разумеется, Либкнехт и Люксембург подвергли брестскую политику Ленина
суровой критике, так как она противоречила интересам германской революции. С
осени 1918 г. эта критика становится резкой и открытой. "Теперь... нет уже
прежнего большевизма с прежними целями. Отказавшись от надежды на
немедленную революцию в Европе, он ставит себе целью восстановить народное
хозяйство в России на началах сочетания государственного капитализма с
частнокапиталистическими и кооперативными хозяйственными формами", - писала
Люксембург в сентябре 1918 г. в брошюре "Русская революция"=2. Брестский мир
Люксембург называла "вероломством по отношению к международному
пролетариату".
Однако Люксембург не ограничилась критикой Ленина по вопросу о
Брестском мире. Аграрную политику Совнаркома она подвергла критике слева:
"То, что делают большевики, должно работать прямо противоположно, ибо раздел
земли среди крестьян отрицает путь к социалистическим реформам". Развязанный
большевиками террор и разгон Учредительного собрания - нарушение всех
демократических норм, свободы слова и свободы печати: "Терроризм доказывает
лишь слабость... Когда придет европейская революция, русские революционеры
потеряют не только поддержку, но, что еще важнее, мужество. Итак, русский
террор это только выражение слабости европейского пролетариата"=3.
Иными словами, Люксембург проповедовала социализм, подавляющий
меньшинство (как ей мерещилось это в "развитой" Германии), в то время как
Ленин с Троцким строили социализм меньшинства, подавляющий абсолютное
большинство и допускающий свободу, да и то с ограничениями, лишь для одной
партии - большевистской.
Излишне говорить, что по требованию советского правительства публикация
брошюры Люксембург в РСФСР была запрещена, а сама Люксембург подвергнута
критике спартаковцами. Вот что писал об этом много лет спустя Б. Вольф=4:
"Все усиливавшееся подчинение спартаковского движения, ядра будущей
коммунистической партии, Ленину и русскому коммунизму заставило ее друзей
похоронить ее работу. Они заявляли, что Люксембург "не имела достаточной
информации" и что работу ее публиковать "несвоевременно". Они заявляли даже,
что она "изменила своим взглядам""=5. Лишь в 1922 г. поссорившийся с Москвой
руководитель германской коммунистической партии Пауль Леви опубликовал
написанные Люксембург в сентябре 1918 г. статьи=6, которые, по его
собственным словам, партия приказала сжечь. Вольф продолжает: "Цензура его
собственных друзей была сломана, наконец... Паулем Леви. Но и он опубликовал
памфлет Розы Люксембург... только когда сам он порывал с Лениным и
ленинизмом... В Германии и Франции памфлет был опубликован в 1922 году"=7.
Победа революции в индустриальной Германии была не в интересах Ленина,
так как в этом случае сельскохозяйственная Россия отступала на второй план.
Во главе зарождающегося Третьего Интернационала становились Либкнехт и
Люксембург. Какая роль в этой схеме отводилась Ленину, только что
подписавшему мирный договор с германским имперским правительством, а ранее
того принимавшего от немцев денежные субсидии, о чем в целом было известно,
- остается только догадываться. Бреста Ленину не могли простить ни "левые
коммунисты" в России, ни спартаковцы в Германии.
Политическую карьеру Ленина могло спасти лишь поражение германской
революции. Ради этого подписывал Ленин Брестский мир в марте 1918 г., ради
этого настаивал на его соблюдении до самой последней минуты. Не случайно
Брестский договор был расторгнут постановлением ВЦИК за подписью Свердлова,
а не декретом СНК за подписью Ленина: Ленин не готов был расторгнуть
Брестский мир даже в ноябре 1918 г., когда Германией была проиграна мировая
война.
Ради удержания власти Ленин пошел на саботаж германской революции. В
письме партийному и советскому активу, опубликованном 4 октября 1918 г.,
Ленин из практических вопросов сконцентрировался на двух: советское
правительство не намерено разрывать Брестский договор; необходимую для
поддержки германской революции трехмиллионную армию будет иметь "к весне"=8.
Иными словами, Ленин открыто объявил и кайзеровскому правительству и
немецким коммунистам, что Красная армия по крайней мере до марта 1919 г. не
намерена вмешиваться в уже начавшуюся германскую революцию.
8 ноября в Компьене германской делегации были зачитаны условия, 15 и 19
пункт которых предусматривали "Отказ от Бухарестского и Брест-Литовского
договоров, а также их дополнительных договоров... Возвращение русских и
румынских денег, конфискованных и выплаченных немцам". 13 ноября Свердлов
объявил об аннулировании Брестского мира. 14 декабря главком И. И. Вацетис
потребовал от управления снабжения Красной армии прежде всего позаботиться о
частях, продвигающихся на запад (пока что в оккупированные ранее немцами
районы бывшей Российской империи): "Части, наступающие на запад, не
обеспечены в достаточной степени довольствием, особенно хлебом. Предлагается
срочно организовать под Вашей личной ответственностью это дело, так, чтобы
войска не испытывали ни в чем недостатка. О Ваших мероприятиях донесите". Но
Ленин был заинтересован в противоположном. Его резолюция: "Склянскому: паки
и паки: ничего на запад, немного на восток, все (почти) на юг"=9.
Это не означало, что он был против "мировой революции". Ленину было
важно лишь, чтобы революция - не только русская революция, но и мировая-
происходила под его руководством. Самостоятельные революции Ленину не были
нужны точно так же, как позднее Сталину. Лучше всего это было
продемонстрировано историей создания Коминтерна. Теоретически
Коммунистический Интернационал считался братским союзом равных партий. На
практике Ленин стремился сделать его инструментом советской внешней
политики. Замаскировать эти планы было трудно, и ведущие руководители
мирового коммунистического движения выступили против поспешной организации
нового. Третьего Интернационала. "Из воспоминаний Пауля Леви и других
руководителей основной группы "Спартак" известно, что особенно на этом
настаивала Роза Люксембург, которая не хотела допустить превращения
Коминтерна в приложение к ленинскому ЦК", - писал Николаевский=10.
Люксембург, пишет Вольф, надеялась восстановить довоенный Интернационал.
Ленин же раскалывал Второй Интернационал для организации нового, Третьего
Интернационала. Созыву международного коммунистического конгресса для
провозглашения Третьего Интернационала воспротивилось влиятельное крыло
германской компартии во главе с Люксембург. Метод Ленина был всегда один и
тот же: он боролся за свой курс, раскалывая тех, кого не мог
контролировать=11.
Для этого и был послан нелегально в Берлин в конце декабря 1918 г. Карл
Радек - личный враг Люксембург еще с дореволюционных времен. С чего началась
эта вражда? Немецкий историк пишет: "Что в конце привело к разрыву с Розой
Люксембург и ее друзьями - не совсем ясно. Все стороны оперировали
сомнительными аргументами. Чтобы окончательно избавиться от Радека, который
при расколе польских социал-демократов в 1911 г. поддержал меньшинство так
называемого варшавского крыла, польское партийное руководство снова
раскопало его давние "грехи молодости". В 1912 г. его исключили из
социал-демократии Королевства Польского и Литвы. В вину ему было поставлено
воровство. Обвинения подхватили руководители германских социал-демократов,
чтобы таким образом политически расправиться с одним из самых неудобных и
активных представителей левых.
"Дело Радека" занимало значительное место на съездах
соцал-демокра-тической партии Германии (СДПГ) в 1912 и 1913 годах. В 1913 г.
была принята резолюция, согласно которой "лица, исключенные из партии,
входящей в Международное социалистическое бюро, причина исключения которых
привела бы также к исключению из немецкой партии", не могут стать или
оставаться членами этой партии. Специальной резолюцией этому решению была
дана обратная сила, и оно было применено к Радеку. Эти события не имели
больших последствий для его деятельности. Радикальные газеты все равно
предоставляли ему свои полосы. Ленин встал на сторону Радека и написал в
связи с этим делом статью в "Vorwarts" (которая, однако, опубликована не
была)"12.
Не исключено, конечно, что Люксембург уже тогда подозревала Радека в
сотрудничестве с австрийской или германской разведкой, и именно по этой
причине по внешне пустяковому поводу руководство польской, литовской, а
затем и германской социал-демократических партий добивались исключения
Радека. Люксембург была не одинока в своих требованиях. Комиссией, негласно
расследовавшей деятельность Радека, руководил Ф. Э. Дзержинский. Как и
Люксембург, он "настаивал на привлечении Радека к ответу за растрату крупной
суммы партийных и профсоюзных денег"=13. Понадобилось вмешательство Ленина,
чтобы Радеку нашлось место в партийной организации России; он, как знаток
Германии, сделался доверенным лицом Ленина в вопросах, касающихся ее.
В конце 1914 г. Радек, чтобы избежать призыва в армию (как австрийского
гражданина) переехал в Швейцарию. В Берне он сблизился с Лениным и его
группой и по всем принципиальным вопросом придерживался большевистской
(ленинской) точки зрения. Правда, он расходился с Лениным по пункту о
самоопределении наций и не был согласен с его тезисом о превращении войны
империалистической в гражданскую. Но на социалистических конференциях в
Циммервальде (1915 г.) и Кинтале (1916 г.) вместе с Лениным и Зиновьевым
Радек возглавлял радикальное меньшинство циммервальдских левых.
В 1916 г. в статье "В тисках противоречий" Радек полемизировал с неким
"Юнием", доказывая абсурдность, после двух лет войны, расчетов на
"спонтанную революционность масс". По Радеку, социал-демократы могли
опираться лишь на жесткую и идеологически монолитную организацию. Отходя от
представлений Люксембург, основанных на идее "массовой революционной
партии", Радек, очевидно, склонялся к ленинской концепции партии кадровой -
организации революционеров. Позже выяснилось, что под псевдонимом "Юний"
скрывалось авторство Розы Люксембург. Круг замкнулся теперь уже и на
теоретическом уровне.
Когда в апреле 1917 г. ленинская группа возвращалась в Россию, Радек
сошел на полпути. В Стокгольме он взял на себя руководство иностранным
пунктом большевиков - учреждением, которое должно было стать связующим
звеном между предстоящей пролетарской революцией в России и ее "самым верным
и надежным союзником", германским пролетариатом. Кроме Радека и его жены
здесь работали Я. С. Ганецкий и В. В. Воровский. Часто приезжал Парвус, по
праву считавший себя четвертым членом группы. Через Парвуса (А. Гельфанда),
профессора Густава Майера и швейцарского социалиста Карла Моора, с которым
Радек был знаком с 1904 г. (писал для газеты "Berner Tagwacht", где Моор был
редактором), группа поддерживала контакт с германскими властями. В
Стокгольме она издавала на немецком языке две газеты: "Korrespondenz Prawda"
и "Bote der russischen Revolution". Подавляющая часть статей в них была
написана Радеком. По просьбе Ленина Радек посылал для "Правды" статьи о
внешней политике, старался подавить антиленинские тенденции внутри
циммервальдского движения и создать самостоятельную организацию левых (его
поддерживали итальянская коммунистка Анжелика Балабанова и ряд скандинавских
левых). Благодаря их усилиям в Стокгольме собралась конференция - не всего
социалистического Интернационала, как рассчитывали социалистические партии
Европы, а лишь циммервальдистов. Но добиться опубликования манифеста,
призывающего к всеобщей международной забастовке, им не удалось.
Возвратившись в Россию, Радек занимал разнообразные посты в советском
руководстве. Но очевидно, что основная его работа принадлежала к области
пропаганды идей мировой революции. Вступив в конфликт с Лениным и
отказавшись поддержать ленинскую брестскую политику, Радек 7 октября 1918
г., после начала революции в Германии, указал в своей речи, что только
рабочий класс Германии и рабочие Европы могли бы помочь советской России
завершить начатое дело. "Без них мы не победим, и поэтому наша задача помочь
победить им. И поэтому, товарищи, мы вступаем в самый великий, но и самый
опасный период русской революции"=14.
Вскоре Радек получил приглашение берлинского Совета прибыть в Берлин
для участия в I съезде Советов Германии, назначенном на декабрь. Дважды до
этого, в апреле и августе, Радек неудачно пытался пересечь германскую
границу. Оба раза его выдворяли в РСФСР. На этот раз советская делегация,
выехавшая в Берлин в конце декабря, состояла из пяти человек: Н. И.
Бухарина, X. Г. Раковского, А. А. Иоффе (высланного правительством Макса
Баденского из Германии 4 ноября за организацию революционной деятельности),
Радека и Игнатьева (секретаря делегации). Однако немецкие военные в Минске
отказались пропустить делегацию через демаркационную линию. Бухарин,
Раковский, Иоффе и Игнатьев вернулись домой. Радек въехал нелегально под
видом возвращавшегося на родину военнопленного, под собственной фамилией -
Собельсон - в сопровождении двух немецких коммунистов: Эрнста Рейтера и
Феликса Вольфа. Они ехали на санях, по железной дороге, через Вильно,
Эйдкунен и Кенигсберг. В начале января 1919 г. Радек прибыл в Берлин.
"Именно в этот момент убийцы заставили замолчать" Розу Люксембург,
сообщает Вольф, рассказывая о конфликте Люксембург с Лениным по вопросу об
Интернационале=15. А еще через полтора месяца после убийства, происшедшего
15 января, в Москву прибыли участники I (учредительного) конгресса
Коминтерна. Делегат германской компартии Гуго Эберлин от имени ЦК ГКП,
настаивал на том, чтобы официальное оформление Коминтерна было отложено до
следующего конгресса. Его требование было отклонено. 2 марта Коминтерн был
образован, причем председателем Исполкома Коминтерна назначали Зиновьева, не
написавшего ни одной серьезной теоретической работы=16.
С этим было трудно согласиться немцам. В знак протеста Эберлин грозил
даже выходом германской компартии из Коминтерна. И все-таки Коминтерн был
образован так, как замышлял Ленин: он стал инструментом, помогавшим держать
в повиновении немецких коммунистов, обязанных подчиняться свои советским
единомышлеyникам лишь потому, что в России революция победила, а в Германии
еще нет. "Возможно, что всю свою будущую жизнь она вела бы критику
подчинения германского коммунизма русскому большевизму", - писал о
Люксембург Г. Штюбель=17.
В этом смысле показательна записка Троцкого Зиновьеву, Ленину, Радеку и
Бухарину от 22 ноября 1922 г., касавшаяся, правда, не Германии, а Франции:
"Создавать ли на Конгрессе [Коминтерна] новый центральный комитет
французской коммунистической партии? Или же придать списку членов нового ЦК
характер предложения, исходящего от Конгресса..? Ни одна из фракций не
считает возможным прямое назначение членов нового ЦК здесь в Москве.
Особенно этого боится левая: выйдет так, говорят они, что левые цекисты
всегда вводятся Москвой, т. е. навязываются партии". Несмотря на это Троцкий
считал, что "безусловно необходимо вопрос о составе нового ЦК разрешить [в]
Москве" и описывал далее, как именно нужно это сделать=18.
Но вернемся к событиям 1918-1919 годов. Подготовка самого покушения на
Либкнехта и Люксембург началось, видимо, в ноябре или первых числах декабря
1918 года. Во время расследования убийства Либкнехта и Люксембург,
проводившегося в 1920 г. правительством Веймарской республики, Антон Фишер -
заместитель Вейса, военного коменданта Берлина, - дал письменные показания о
том, что его ведомство с ноября вело "круглосуточный поиск и преследование
Либкнехта и Люксембург, чтобы не дать им заниматься агитационной и
организаторской деятельностью". В ночь с 9 на 10 декабря 1918г. солдаты 2-го
гвардейского полка ворвались в редакцию спартаковской газеты "Rote Fahne" с
намерением убить Либкнехта и Люксембург. Но их не оказалось на месте. В ходе
расследования, предпринятого в 1922 г., несколько свидетелей показали, что
уже тогда за головы Либкнехта и Люксембург было назначено вознаграждение в
размере 100 000 марок. Эта награда была обещана Ф. Шейдеманом, одним из
лидеров правых социал-демократов, в феврале- июне 1919 г. возглавлявшим
германское правительство, и его близким другом Георгом Скларцом - дельцом,
разбогатевшим на военных поставках=19. Поскольку разбогатеть на поставках
правительство кайзера давало лишь своим агентам и государственные заказы
были самым простым способом создания незарегистрированных тайных фондов для
финансирования любой необходимой правительству нелегальной деятельности,
было ясно, что Георг Скларц - агент германского правительства еще с
кайзеровских времен.
Скларц был также сотрудником известного политического деятеля,
революционера и агента германского правительства Александра Парвуса. Заговор
с целью убийства Либкнехта и Люксембург организовывали трое: будущий глава
германского правительства Шейдеман, германо-русский социал-демократ и агент
германского императорского правительства Парвус и его сотрудник революционер
и бизнесмен Скларц, причем именно Скларц должен был выплатить вознаграждение
в 50 000 марок за каждого убитого=20.
Оказалось, что на деньги "одного русского барона" была основана
"Антибольшевистская лига". Руководил Лигой фон Тичка. Именно Лиге
принадлежала попытка неудачного покушения на Либкнехта и Люксембург в первой
половине декабря 1918 года. С разрешения городского Совета в январе 1919 г.
в Берлине гвардейским кавалерийским дивизионом защиты, участвовавшим в
аресте и убийстве Либкнехта и Люксембург, было занято здание отеля Эден,
причем указывалось, что именно там будет располагаться служба помощи
социал-демократии, так называема Секция 14.
В 1922 г. при рассмотрении дела Тички было установлено, что руководили
"Секцией 14" Шейдеман со Скларцом, что вознаграждение в 100000 марок
действительно ими было объявлено. Вот что показали под присягой сотрудник
"Секции 14" Хассель, бухгалтер секции Зоненфельд и офицер Красник: "Фриц
Хенк, племянник Шейдемана, уверенно говорил нам об имеющейся премии за
головы и о том, что вся сумма находится в его распоряжении". На суде это
было также подтверждено целой группой сотрудников правления рейхстага.
Приказ об убийстве Либкнехта и Люксембург был отдан устный. Их
следовало доставить в отель живыми или мертвыми и тем, кто это сделает,
обещано 100000 марок. Сыщики гонялись за обоими революционерами, соревнуясь
друг с другом. Человек, координировавший их действия, сидел в комендатуре.
Это был прокурор Вайсман, который в январские дни получил от Эберта
назначение на должность государственного секретаря.
На этих довольно неприятных для германских социал-демократов выводах и
остановилось следствие. Всем было ясно, что лица, причастные к покушению
9-10 декабря 1918 г., скорее всего ответственны и за убийство, состоявшееся
15 января 1919 года. Но к организации убийства Либкнехта и Люксембург 15
января был причастен, видимо, еще одни человек - большевик Карл Радек. К
такому выводу пришел брат Карла Либкнехта - Теодор, известный германский
социал-демократ, адвокат, занимавшийся многие годы неофициальным
расследованием убийства.
Собранные Теодором материалы об убийстве брата погибли во время
бомбардировки в ноябре 1943 года=21. Возвращаться к этому вопросу Теодор,
очевидно, не собирался. Но в 1947 году известный русский историк и
собиратель архивов Б. И. Николаевский написал Теодору Либкнехту письмо.
Николаевского интересовала совсем другая тема, в те годы непопулярная и
опасная. Он безуспешно пытался доказать, то, что сегодня хорошо известно:
виднейший швейцарский революционер социал-демократ Карл Моор был агентом
германского правительства и работал под кличкой "Байер":
"Имя Карл Моор мне хорошо знакомо. Он был агентом немецкой военной
разведки и в последние годы был связан с полковником Николаи. Я слышал, что
он играл какую-то роль в швейцарском рабочем движении, но меня интересует
следующее: у меня есть информация от абсолютно надежных людей, что это Карл
Моор в свое время (в 1917 г.) связал Ленина с немцами и устроил проезд
большевиков через Германию. С другой стороны, он был также связан с Карлом
Радеком и связал Радека с полковником Максом Бауэром, когда тот был
арестован в феврале 1919 г. в Берлине. У меня есть все основания
предполагать, что ваш брат Карл встречался с Радеком и Карлом Моором
незадолго до своего последнего ареста и очень серьезно поссорился с Карлом
Моором"=22.
В ответ Теодор Либкнехт сообщил Николаевскому сведения, которые следует
назвать сенсационными и в которые отказался поверить даже Николаевский,- о
роли Радека в убийстве Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Писем Либкнехта к
Николаевскому, посвященных именно этому вопросу, в архиве Николаевского в
Гуверовском институте обнаружить не удалось (сама переписка между ними
довольно обширна, но касается главным образом Карла Маркса). Нет этих писем
и в архиве Т. Либкнехта в Международном институте социальной истории в
Амстердаме. Николаевский пробовал найти письма Т. Либкнехта в своем архиве,
но безуспешно. "Никак я не могу найти старые письма Теодора Либкнехта,
который мне писал о роли Моора (и Радека) в убийстве его брата",- писал
Николаевский М. Н. Павловскому 24 марта 1962 года=23. Однако упоминания об
этой переписке имеются в письмах Николаевского к третьим лицам. Поскольку
это единственные юридические улики против Радека, хотя и их следует считать
косвенными, приведем некоторые выдержки из переписки Николаевского,
посвященные этому отнюдь не банальному сюжету. Добавим, что Николаевский
далеко не сразу прислушался и поверил рассказам Теодора Либкнехта.
О личной нелюбви Радека к Розе Люксембург, до революции настоявшей на
исключении Радека из польской и германской социал-демократических партий,
Николаевский знал. Но как раз это и могло быть причиной слухов. 1947 год был
не лучшим моментом для сенсаций такого рода. Погибший в чистках Радек
считался жертвой режима Сталина. Доказательств у Теодора Либкнехта не было -
только рассказ убегавшего от преследования брата. В конце концов, Карл