украинского гражданства").
130. Лица, выехавшие до 1 марта 1921 года за
пределы советских территорий без разрешения закав
казского советского правительства и к 1 декабря 1923
года не имевшие паспортов, выданных советским пол
номочным представителем за рубежом, лишались совет
ского гражданства. В странах, где не было советских
представительств, срок получения советских загра
ничных документов устанавливался лишь после учреж
дения в этих странах советских полпредств. Граж
данства также лишались лица, добровольно сражавшиеся
против советской власти и покинувшие советские тер
ритории без разрешения закавказского советского
правительства. Эти лица до 1 декабря 1923 года могли
подать заявление о восстановлении их в правах со
ветского гражданства на имя Закавказского ЦИК че
рез ближайшее советское полпредство (см. СУ.ЗСФСР,
1923, ст. 116, декрет Закавказского ЦИК и СНК, от 1
мая 1923 г., за подписями М. Цхакая и М. Орехалашвили,
"О лишении гражданства некоторых категорий лиц, на
ходящихся за границей").
См. С.З. СССР, 1924, ст. 202. Положение о со
юзном гражданстве.
Лица, вышедшие из подданства СССР в уста
новленном порядке, также считались лишенными совет
ского гражданства. Выход из гражданства СССР допус
кался теперь только с разрешения ВЦИК или ЦИК союз
ных республик.
21 марта 1928 года постановлением ЦИК и СНК
СССР положение о союзном гражданстве было дополнено
пунктом об усыновлении. Отныне дети советских граж-
дан, усыновленных иностранцами, проживающими на территории СССР (в
противном случае усыновление не допускалось), сохраняли советское подданство
до своего совершеннолетия. В дальнейшем их выход из советского гражданства
мог следовать в упрощенном порядке. Усыновление иностранцем советского
ребенка допускалось лишь со специального в каждом конкретном случае
разрешения губернского или окружного ЦИК (см. С.З. СССР, 1928, ст. 162).
См. С.З.СССР, 1925, ст. 581. Постановление ЦИК
и СНК "О лишении гражданства СССР находившихся за
границей и пропустивших сроки регистрации бывших во
еннопленных и интернированных военнослужащих царской
и Красной армий, а также амнистированных лиц, слу
живших в Белых армиях, и участников контрреволюцион
ных восстаний", от 18 ноября 1925 г., за подписями
Калинина и Рыкова. Гражданства не лишались лица, про
пустившие сроки регистрации по независящим от них
обстоятельствам, в частности, из-за отсутствия в
стране пребывания советских полпредств.
В январе 1922 года выслали Дана, затем Бер
дяева, Кускову-Прокопович, Ладыженского, Пешехонова,
Прокоповича и многих других.
136. См. там же, 1922, ст. 153. Постановление
ВЦИК, за подписями Калинина и Курского.
137. 15 мая 1922 г. Ленин в дополнении к проекту
вводного закона к УК РСФСР и записке Курскому
предлагал ввести высылку по решению Президиума
ВЦИК, на срок или бессрочно, как меру, в ряде случаев
заменяющую расстрел. Ленин писал: "Т. Курский! По-
моему, надо расширить применение расстрела (с заменой
высылкой за границу)... ко всем видам деятельности
меньшевиков, с.-р. и т. п.; найти формулировку, ста
вящую эти деяния в связь с международной буржуазией
и ее борьбой с нами (подкупом печати и агентов, под
готовкой войны и т. п.)" (Ленин, ПСС, т. 45, стр.
189). Ленин предлагал также ввести расстрел, а в
случае смягчающих обстоятельств -- лишение свободы
или высылку за границу за пропаганду и агитацию,
"объективно содействующие" либо "содействующие или
способные содействовать" международной буржуазии (там же, стр. 191).
138. Аналогичный Уголовный кодекс был введен в
действие на Украине в середине сентября (см. СУ.УССР,
1922, ст. 554, от 15 сентября 1922 г.).
В основном, они применялись к иностранцам, но
случались исключения. Так, в 1919 году из Украины
был выслан ряд консульских представителей иностранных
государств, причем некоторые были украинскими граж
данами. (См. СУ.УССР, 1919, часть 2, ст. 7. Принято 2
мая, опубл. 6 мая, как постановление НКИД, "О порядке
выезда из Украины представителей государств, не при
знавших УССР", за подписью Раковского). Такие кон
сульские представители могли, как и иностранные
граждане, вывезти с собой личного имущества на сум
му не более 3000 рублей.
См. С.У.РСФСР, 1922, ст. 646. Декрет ВЦИК "Об
административной высылке", от 10 августа 1922 г.
Вскоре Особая комиссия получила право, в до
полнение к высылкам, заключать в лагерь на срок не
свыше трех лет (см. там же, ст. 844, декрет ВЦИК, от
16 октября 1922 г., за подписью Калинина, "Дополнение
к постановлению об административной высылке").
См. СУ.УССР, 1922, ст. 586. Постанови Все-
украiнського Центрального Виконавчого Комiтету про
адмiнiстративну висилку. Принято 6 августа 1922 г.
за подписями Петровского и Угарова. Опубл. в "Вiстях
ВУЦВК" 6 сентября 1922 г. Под высылкой понимались
как выдворение за пределы УССР, в том числе и в РСФСР
(по соглашению между украинским и российским ЦИКа-
ми), так и ссылка на срок не более трех лет.
С.У.РСФСР, 1923, ст. 108. Постановление НКВД
за подписью Дзержинского.
Как указывала Инструкция, административная
высылка применялась к лицам, пребывание которых в
данной местности или в пределах РСФСР представлялось
для советского правительства опасным "с точки зрения
охраны революционного порядка по их деятельности, прошлому, связи с
преступной средой".
145. Входить с представлением о применении адми
нистративной высылки в Особую комиссию имели право
через ГПУ и Административно-организационное управ
ление (АОУ) НКВД местные (не ниже губернских) органы
ГПУ и отделы управления. О высылаемом должны были
иметься подробные биографические данные, в том числе
"классовое происхождение" и род занятий в момент
высылки и до революции. Представление о высылке
поступало в Особую комиссию с заключением ГПУ или
АОУ НКВД, куда и возвращалась затем для исполнения
выписка из протоколов Особой комиссии. В случае
желания ехать в ссылку за свой счет высылаемый дол
жен был получить специальное разрешение губернского
ГПУ. В ссылку за сосланным имела право следовать и
его семья. В случае возбуждения высланным ходатай
ства ему мог быть предоставлен срок не более двух не
дель для ликвидации его личных дел. А по отбытии по
ловины срока ссылки, высланный мог ходатайствовать
о досрочном возвращении. Случаи, не предусмотренные
данной Инструкцией, разрешались Особой комиссией, и
в Инструкцию можно было вносить любые прецеденты.
СУ. РСФСР, 1923, ст. 703. Декрет СНК от 2
августа 1923 г. Требование о сдаче архивных матери
алов распространялось на все учреждения и должност
ные лица. Декрет был опубликован 5 сентября.
Сборник циркуляров НКЮ РСФСР, 1922-1926 гг.,
стр. 163-164. Циркуляр НКЮ No 188, Верхсуда No 35, от 4
ноября 1924 г., "О порядке сношения органов юстиции с
должностными лицами и учреждениями иностранных го
сударств". См. также циркуляр No 189 от того же числа
"О порядке выполнения органами юстиции поручений
НКИД и о требовании о выдаче находящихся за границей
Союза преступников".
О трудовой эмиграции из СССР сведений почти
нет. В советских законах нашло отражение лишь одно
такое постановление: о русской самоуправляющейся тру
довой колонии Урянхай. (См. С.У.РСФСР, 1922, ст. 822.
Декрет СНК, за подписью Рыкова, от 3 октября 1922 г.,
"О льготном пропуске товаров, ввозимых для русской
самоуправляющейся трудовой колонии Урянхай, а также о ввозимых этой
колонией в РСФСР".) Урянхайским краем называлась в то время территория Тувы.
Урянхайцами называли самих тувинцев. В 1921 году в Туву, находившуюся под
протекторатом России с 1914 года, были введены части Красной армии,
провозгласившие Туву "Народной республикой Танну-Тува". В таком
полунезависимом виде Тува просуществовала до 1944 года, когда была попросту
включена в состав СССР.
Русская самоуправляющаяся трудовая колония (РСТК) образована была на
территории Тувы в июле 1921 года, представляла собою миниатюрную советскую
республику, жила по законам РСФСР, ввела воинский учет и воинскую
повинность, имела свою вооруженную охрану (ЧОН) и взимала собственные
налоги. Даже коллективизация проведена была в колонии одновременно со всем
СССР -- в 1930 году; а еще через два года колония была преобразована в
"Комитеты советских граждан" и прекратила свое существование.
эпилог
Эмиграционная и иммиграционная политика, 1928-1939
Отказ от НЭПа и переход к насильственной коллективизации в деревне и
сверхиндустриализации в городе поставили перед советским правительством в
области эмиграционной и иммиграционной политики новую и достаточно узкую
цель: достижение полной закрытости общества. С 1928 года резко меняется
характер правительственных постановлений об эмиграции и иммиграции. Так,
согласно союзному Положению о гражданстве, принятому 13 июня 1930 г.,
политическое убежище в СССР мог получить теперь иностранец, преследуемый
исключительно за "революционно-освободи-
тельную деятельность"1, а никак не за "общественную", как
предусматривало предыдущее Положение, и уж конечно, не за "религиозные
убеждения", на что указывало самое первое советское постановление о праве
убежища. Впрочем, и эта формулировка могла трактоваться довольно широко и,
безусловно, охватывала, например, несколько тысяч китайских солдат и
офицеров, отступивших на советскую территорию из оккупированной Японией в
1931 году Маньчжурии и интернированных, по требованию Японии, советским
правительством2.
Общая же подозрительность советского правительства к иностранцам лишь
усиливалась. В марте 1933 года, арестовав шестерых английских инженеров
фирмы "Метрополитен-Виккерс", работавших в СССР, по обвинению во
вредительстве, советское правительство пошло на открытый дипломатический
конфликт с Великобританией и урегулировало его только 1 июля, освободив
англичан из тюрьмы "с обязательством выехать за границу"3. В
следующем году все иностранцы, постоянно проживавшие в СССР, были разделены
на две категории: эксплуатирующих наемный труд (и нелояльно относящихся к
советской власти) и тех, про кого было "достоверно" известно об их полной
лояльности Советам. Последние получили все избирательные права наравне с
советскими гражданами4. Впрочем, эти права давно уже ничего не
значили, а иностранцев, постоянно проживающих в СССР, советское
правительство чаще всего использовало как своеобразных заложников, заставляя
иностранные правительства идти на уступки угрозами репрессий против живших в
Советском Союзе иностранно-подданных5.
В рамках общей политики уменьшения контактов с
иностранными государствами советское правительство пошло на "сокращение
консульской сети за границей" примерно вдвое6. Одни только
аляскинские эскимосы получили право, которого раньше не имели -- посещать
своих собратьев в Чукотском национальном округе7; да дети
командиров испанской республиканской армии -- вывозимые в Советский Союз во
время испанской гражданской войны8.
Легальная эмиграция была между тем почти прекращена. Последние менониты
уехали из СССР в 1930 году9. Русских эмигрантов в Англии,
"желающих выписать из СССР своих родственников", отсылали к
"Интуристу"10, никого не выпуская, а для въезда русской жены
французского гражданина требовалось теперь вмешательство министра
Франции11. На законодательном уровне правительство,
соответственно, выпускало лишь законы для предотвращения нелегальной
эмиграции и уменьшения общего числа поездок совет-их граждан за
границу12. Начиная с 1929 года, человек, когда-либо носивший чин
выше рядового, не мог покинуть пределы СССР ни навсегда, ни на
время1"3. Офицеры могли выезжать за рубеж только в
командировки. Это было прямым следствием шпиономании и секретности,
овладевших советским правительством, начиная с 1917 года. И законы,
относившиеся к выезду и въезду, носили теперь лишь ограничивающий,
запрещающий или карательный характер. Так, в 1933 году общесоюзным
постановлением были лишены советского гражданства (многие -- уже и второй
раз) все те, кто выехал за пределы СССР после 25 октября 1917 года и принял
иностранное подданство либо подал заявление о принятии
такового14. В следующем году Уголовные кодексы СССР пополнились
статьей об измене родине15, причем дела об измене подлежали рас-
смотрению Военной коллегии Верховного суда СССР и военных трибуналов
округов16. Изменой считались, среди прочего, бегство или перелет
государственной границы. И здесь на помощь пришла уже проверенная система
заложничества. Семьи пилотов становились заложниками их верности. Семьи
"самолетчиков" и прочих беглецов -- преступниками. За попытку побега через
границу или перелета ее предусматривался расстрел или десятилетнее
заключение с конфискацией всего имущества. Взрослые члены семьи беглеца
также приговаривались к сроку от пяти до десяти лет с конфискацией всего
семейного имущества, а несовершеннолетние члены семьи отправлялись в ссылку.
Недонесение военнослужащего о готовившемся или совершенном побеге также
каралось лишением свободы на десятилетний срок. Недонесение граждан, не
считавшихся военными, наказывалось в обычном порядке, согласно статьям УК
РСФСР и союзных республик. Издан был и закон, карающий случайные,
непреднамеренные попытки перехода границы СССР без установленных паспортов и
разрешений. Такое "преступление" каралось заключением в лагерь на срок от
одного года до трех лет17.
Огромное внимание уделяло советское правительство деятельности русской
и украинской эмиграции, постоянно требуя от иностранных правительств
прекращения работы той или иной эмигрантской организа-ции 18 и не
останавливаясь даже перед похищениями .
По иронии судьбы человек, подписавший первый в советской истории приказ
о фактическом лишении гражданства двадцати шести русских дипломатов,
отказавшихся признать советское правительство, через одиннадцать лет после
этого был выслан из СССР. Но и эта высылка -- первая со времен массовых
высылок на-
чала 1920-х годов и последняя, до высылки А. И. Солженицына в феврале
1974 года - не была отмечена официальными правительственными документами:
Троцкий был выслан из Советского Союза постановлением Особого совещания при
Коллегии ОГПУ от 18 января 1929 года 20. И только в 1932 году, в
числе трех десятков других людей, высланных или уехавших ранее, находящихся
за границей "в качестве эмигрантов и сохранивших еще советские
паспорта"21, Троцкий и его семья были лишены советского
гражданства22.
Как вид наказания высылка советских граждан за границу официально
прекратилась в ноябре 1935 года, когда Особое совещание НКВД, созданное в
июле 1934 года и имевшее право применять административную высылку за
границу23, уточнило, что высылка за пределы СССР применима лишь в
отношении иностранных подданных, являющихся особо опасными24.
Высылка из СССР советских граждан уже не предусматривалась. Сталин
справедливо рассудил, что это не наказание. И последними, вероятно, до
начала Второй мировой войны из СССР выслали восьмерых японцев25.
А вот лишение гражданства невозвращенцев два последних раза было публично
применено в 1937 году, когда двое советских ученых -- В. Н. Ипатьев и А. Е.
Чичибабин -отказались от советского гражданства и перешли на положение
невозвращенцев на Западе .
Но никогда советское правительство не захлопывало двери своей страны
перед новыми гражданами и реэмигрантами. Через Президиум ВЦИК они всегда
могли подать заявление о въезде в СССР28; и в случае разрешения
их гостеприимно встречали одним и тем же: тюрьмой, лагерем или расстрелом.
Человек, однажды побывавший за границей, становился врагом. Он видел иной
мир и мог рассказать о нем. Борьба с инфор-
мацией, проникающей из некоммунистического мира, стала неотъемлемой
частью эмиграционной и иммиграционной политики советского государства.
Отсутствие какого-либо добровольного движения через советскую границу с
начала 1930-х годов и означало окончательное разрешение проблемы эмиграции и
иммиграции. Путем идеологической обработки и террора советский режим
заставил своих граждан забыть о самой возможности выезда, приравняв одно это
желание к преступлению. Лишенные права эмиграции, советские граждане не
смели мечтать об изменении своего подданства. И лишь одно "государство"
всегда охотно принимало их в свое гражданство - Архипелаг ГУЛаг.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. С.З.СССР, 1930, ст. 366 и 367. Постановление ЦИК и СНК. Иностранные
граждане, проживавшие за границей, принимались в советское гражданство по
постановлению президиума ЦИК СССР, а проживающие на территории СССР -- по
постановлению ЦИК союзных республик. Отказ президиума ЦИКа союзной
республики мог быть обжалован в президиум ЦИК СССР. Выход из советского
гражданства для лиц, проживавших в СССР, допускался лишь с разрешения
президиума ЦИК СССР или союзной республики, а для лиц, находившихся за
границей, -- с разрешения президиума ЦИК СССР. Исключения из данных правил
составляли промышленные и сельскохозяйственные иммигранты и иностранцы,
запрашивавшие убежище или менявшие гражданство в связи с вступлением в брак.
В этом случае решение о приеме в гражданство или выход из него (для тех, кто
находился в СССР) могло последовать решением окружного исполкома или
полномочного представителя СССР (если заявитель находился за границей).
Такая форма приема в гражданство или выхода из него называлась "упрощенной".
Исполкомы и полпреды, однако, могли отказать заявителю в упрощенной форме и
рекомендовать ему направить заявление в президиум ЦИК СССР или союзных
республик.
В связи с ликвидацией округов (постановление ЦИК и СНК, от 30 октября
1930 г.) право "упрощенной" процедуры взяли на себя районные исполкомы и
городские советы (см. там же, 1930, ст. 529, за подписями А. И. Рыкова и А.
Червякова). Однако уже 23 ноября это право было у них забрано и передано
краевым (областным) исполкомам, ЦИКам автономных республик и исполкомам
автономных областей (см. там же, ст. 614, за подписями Калинина и Я.
Рудзутака, "Об упрощенном порядке приема в гражданство Союза ССР и выхода из
него").
В 1931 году было принято новое Положение о союзном гражданстве. От
старого оно отличалось незначительно. Так, по новому положению иностранец
принимался не в советское гражданство вообще, а в гражданство конкретной
союзной республики, причем он должен был указать, гражданином какой
республики хочет быть. Иностранцы, проживавшие за границей, могли быть
приняты, соответственно, президиумами
ЦИК союзных республик, а не исключительно ЦИКом СССР (см. там же, 1931,
ст. 195, декрет ЦИК и СНК СССР, от 22 апреля 1931 г., за подписями Калинина
и Молотова).
Справки по установлению прав иностранного гражданства, начиная с 1932
года, могли выдавать лишь райисполкомы и горсоветы, в которых были
специальные иностранные отделы или "столы". Все справки, выданные
иностранцам, проживавшим в СССР, ранее, в нарушение этого закона,
объявлялись недействительными (см. С.З. СССР, 1932, ст. 319, постановление
ЦИК СССР, от 7 июля 1932 г., "О порядке выдачи справок по установлению прав
иностранного гражданства").
2. Подробнее об этом см. Документы внешней поли
тики СССР, том шестнадцатый, 1933. Москва, 1970, стр.
23-24, 26-27, 117, 131, 133, 195.
Подробнее см. там же, стр. 229-230, 233-240,
253-254, 340, 366-368, 372-373, 387-388.
См. С.З. СССР, 1934, ст. 395. Инструкция ЦИК
СССР о выборах в Советы 1934--35 гг., утвержденная
2 октября 1934 г.
Так, вопрос "относительно легализации паспор
тов живущих в СССР аргентинцев" использовался для
оказания на Аргентину давления с целью заставить ее
признать советское правительство и сделать первый шаг
в деле установления дипломатических отношений между
двумя странами. (См. Документы внешней политики
СССР, том восемнадцатый, 1935. Москва, 1973, стр.
515--516, 539--540). Французское правительство пугали
отказами "в продлении пребывания в СССР некоторым
французским гражданам" и намеками, что вообще
перестанут давать въездные визы в СССР (см. там же,
1937, стр. 674).
См. там же, том двадцать первый, 1938. Москва,
1977, стр. 67.
См. там же, стр. 64-66, 205--206.
8. См. там же, стр. 455, 637. Этим перевозкам
предшествовало одно довольно забавное постановление
сталинского правительства, изданное по требованию европейских держав,
формально объявивших о невмешательстве в испанскую гражданскую войну: "О
запрещении выезда и вербовки добровольцев в Испанию" (С.З.СССР, 1937, ст.
42, постановление СНК от 20 февраля 1937 г.). Согласно закону всем советским
гражданам запрещалось выезжать в Испанию (западные державы предполагали, что
у частного советского гражданина такая возможность есть) для участия в
происходящих в Испании военных действиях между республиканской и
франкистской армиями. Под страхом уголовного наказания советское
правительство запретило само себе вербовать в республиканскую армию солдат
на территории СССР. Само себе приказало оно затем не давать таким людям
выездных виз и отпускать в Испанию только тех, кто едет туда для иных целей.
В заграничных паспортах советских граждан указывалось "теперь", что
выезжающему разрешен еще и въезд в Испанию (хотя каждая конкретная
иностранная страна указывалась в паспорте и раньше). Продажа билетов в
Испанию лицам, не имевшим таких отметок в паспортах, не производилась (и в
этом тоже не было ничего нового). Запрещался и транзитный проезд через
советскую территорию граждан иностранных государств, подписавших соглашение
о невмешательстве в испанскую гражданскую войну, если они не имели в
паспортах специальных отметок своих правительств с разрешением въезда в
Испанию (но транзитом через СССР в Испанию, собственно, никто и не ехал). А
если все же советские граждане, жаждавшие принять участие на стороне
Республики в испанской гражданской войне, смогли обмануть бдительность
своего правительства и пограничную охрану и пробрались на корабли, отходящие
в Испанию, не имея на то соответствующего штампа в паспорте, то и тут
ставились им преграды для участия в войне: капитаны советских судов не имели
права высаживать в Испании тех советских и иностранных пассажиров, у которых
не было все той же пресловутой паспортной отметки.
9. Вскоре после большевистского переворота менониты послали в Канаду
делегацию из четырех человек, которая должна была получить разрешение
канадского правительства на иммиграцию советских менонитов в Канаду. Другие
же менониты пытались договориться с
советскими властями о беспрепятственном продолжении ими своей
религиозной деятельности в СССР. В 1925 году в Москву была отправлена
петиция менонитов с просьбой дать им свободу воспитывать и обучать своих
детей в религиозном духе менонитства. Но притеснения менонитов лишь
усиливались. И менониты решили требовать и добились эмиграции. В следующие
пять лет примерно 24 тысячи менонитов покинули СССР. 21 тысяча обосновалась
в Канаде. Остальные - в Южной Америке. К 1935 году почти все молитвенные
дома менонитов в Советском Союзе были закрыты. Впрочем, к этому времени было
закрыто большинство храмов и других вероисповеданий.
10. См. Документы внешней политики СССР, 1933,
стр. 761.
11. См. там же, стр. 523, 857.
Удивительно, что эти изменения, почти не от
разившиеся в официальных документах, не ускользну
ли от редакторов издающегося в Лондоне ежегодника
"Советский Союз". Если в статье 1928 года о выезде
из СССР авторы предусматривали такую возможность
для иностранцев и советских граждан, аналогичная
статья 1929 года упоминала лишь иностранцев, по
кидавших пределы СССР. (См. A. 5andalov, L. 5egal The
5oviet Union Year-Book, London, 1928, p. 41; там же,
1929, стр. 41.)
См. С.З.СССР, 1929, ст. 427. Постановление ЦИК
и СНК, от 17 июля 1929 г. Отныне заграничные паспорта
лицам, состоявшим в рядах Красной армии, выдавались
"подлежащими органами с соблюдением особых правил",
установленных наркоматом по военным и морским делам
по согласованию с ОГПУ, что на практике означало
полный запрет на выезд. Военнослужащие, уволенные в
запас (кроме рядовых), в теории могли получить загра
ничный паспорт через военное управление или командо
вание территориальных дивизий. Но и этот пункт зако
нодательства на практике означал запрет на выезд. И
только рядовые могли получать заграничные паспорта
на общих основаниях.
См. С.З. СССР, 1933, ст. 200. Постановление ЦИК
и СНК, от 27 мая 1933 г., за подписями Калинина и Молотова.
См. там же, 1934, ст. 255. Постановление ЦИК,
от 8 июня 1934 г. "Дополнения к положению о пре
ступлениях государственных (контрреволюционных и осо
бо для СССР опасных преступлениях против порядка уп
равления)".
См. там же, ст. 284. Постановление от 10 июля
1934 г.
См. там же, 1936, ст. 423, от 5 октября 1936 г.
В связи с этим была изменена 84 статья УК РСФСР и
соответствующие статьи УК союзных республик (см.
СУ. РСФСР, 1936, ст. 141, от 10 ноября 1936 г.).
Об этом свидетельствуют многочисленные доку
менты, опубликованные в многотомнике "Документы
внешней политики СССР". См., например, Документы
130. Лица, выехавшие до 1 марта 1921 года за
пределы советских территорий без разрешения закав
казского советского правительства и к 1 декабря 1923
года не имевшие паспортов, выданных советским пол
номочным представителем за рубежом, лишались совет
ского гражданства. В странах, где не было советских
представительств, срок получения советских загра
ничных документов устанавливался лишь после учреж
дения в этих странах советских полпредств. Граж
данства также лишались лица, добровольно сражавшиеся
против советской власти и покинувшие советские тер
ритории без разрешения закавказского советского
правительства. Эти лица до 1 декабря 1923 года могли
подать заявление о восстановлении их в правах со
ветского гражданства на имя Закавказского ЦИК че
рез ближайшее советское полпредство (см. СУ.ЗСФСР,
1923, ст. 116, декрет Закавказского ЦИК и СНК, от 1
мая 1923 г., за подписями М. Цхакая и М. Орехалашвили,
"О лишении гражданства некоторых категорий лиц, на
ходящихся за границей").
См. С.З. СССР, 1924, ст. 202. Положение о со
юзном гражданстве.
Лица, вышедшие из подданства СССР в уста
новленном порядке, также считались лишенными совет
ского гражданства. Выход из гражданства СССР допус
кался теперь только с разрешения ВЦИК или ЦИК союз
ных республик.
21 марта 1928 года постановлением ЦИК и СНК
СССР положение о союзном гражданстве было дополнено
пунктом об усыновлении. Отныне дети советских граж-
дан, усыновленных иностранцами, проживающими на территории СССР (в
противном случае усыновление не допускалось), сохраняли советское подданство
до своего совершеннолетия. В дальнейшем их выход из советского гражданства
мог следовать в упрощенном порядке. Усыновление иностранцем советского
ребенка допускалось лишь со специального в каждом конкретном случае
разрешения губернского или окружного ЦИК (см. С.З. СССР, 1928, ст. 162).
См. С.З.СССР, 1925, ст. 581. Постановление ЦИК
и СНК "О лишении гражданства СССР находившихся за
границей и пропустивших сроки регистрации бывших во
еннопленных и интернированных военнослужащих царской
и Красной армий, а также амнистированных лиц, слу
живших в Белых армиях, и участников контрреволюцион
ных восстаний", от 18 ноября 1925 г., за подписями
Калинина и Рыкова. Гражданства не лишались лица, про
пустившие сроки регистрации по независящим от них
обстоятельствам, в частности, из-за отсутствия в
стране пребывания советских полпредств.
В январе 1922 года выслали Дана, затем Бер
дяева, Кускову-Прокопович, Ладыженского, Пешехонова,
Прокоповича и многих других.
136. См. там же, 1922, ст. 153. Постановление
ВЦИК, за подписями Калинина и Курского.
137. 15 мая 1922 г. Ленин в дополнении к проекту
вводного закона к УК РСФСР и записке Курскому
предлагал ввести высылку по решению Президиума
ВЦИК, на срок или бессрочно, как меру, в ряде случаев
заменяющую расстрел. Ленин писал: "Т. Курский! По-
моему, надо расширить применение расстрела (с заменой
высылкой за границу)... ко всем видам деятельности
меньшевиков, с.-р. и т. п.; найти формулировку, ста
вящую эти деяния в связь с международной буржуазией
и ее борьбой с нами (подкупом печати и агентов, под
готовкой войны и т. п.)" (Ленин, ПСС, т. 45, стр.
189). Ленин предлагал также ввести расстрел, а в
случае смягчающих обстоятельств -- лишение свободы
или высылку за границу за пропаганду и агитацию,
"объективно содействующие" либо "содействующие или
способные содействовать" международной буржуазии (там же, стр. 191).
138. Аналогичный Уголовный кодекс был введен в
действие на Украине в середине сентября (см. СУ.УССР,
1922, ст. 554, от 15 сентября 1922 г.).
В основном, они применялись к иностранцам, но
случались исключения. Так, в 1919 году из Украины
был выслан ряд консульских представителей иностранных
государств, причем некоторые были украинскими граж
данами. (См. СУ.УССР, 1919, часть 2, ст. 7. Принято 2
мая, опубл. 6 мая, как постановление НКИД, "О порядке
выезда из Украины представителей государств, не при
знавших УССР", за подписью Раковского). Такие кон
сульские представители могли, как и иностранные
граждане, вывезти с собой личного имущества на сум
му не более 3000 рублей.
См. С.У.РСФСР, 1922, ст. 646. Декрет ВЦИК "Об
административной высылке", от 10 августа 1922 г.
Вскоре Особая комиссия получила право, в до
полнение к высылкам, заключать в лагерь на срок не
свыше трех лет (см. там же, ст. 844, декрет ВЦИК, от
16 октября 1922 г., за подписью Калинина, "Дополнение
к постановлению об административной высылке").
См. СУ.УССР, 1922, ст. 586. Постанови Все-
украiнського Центрального Виконавчого Комiтету про
адмiнiстративну висилку. Принято 6 августа 1922 г.
за подписями Петровского и Угарова. Опубл. в "Вiстях
ВУЦВК" 6 сентября 1922 г. Под высылкой понимались
как выдворение за пределы УССР, в том числе и в РСФСР
(по соглашению между украинским и российским ЦИКа-
ми), так и ссылка на срок не более трех лет.
С.У.РСФСР, 1923, ст. 108. Постановление НКВД
за подписью Дзержинского.
Как указывала Инструкция, административная
высылка применялась к лицам, пребывание которых в
данной местности или в пределах РСФСР представлялось
для советского правительства опасным "с точки зрения
охраны революционного порядка по их деятельности, прошлому, связи с
преступной средой".
145. Входить с представлением о применении адми
нистративной высылки в Особую комиссию имели право
через ГПУ и Административно-организационное управ
ление (АОУ) НКВД местные (не ниже губернских) органы
ГПУ и отделы управления. О высылаемом должны были
иметься подробные биографические данные, в том числе
"классовое происхождение" и род занятий в момент
высылки и до революции. Представление о высылке
поступало в Особую комиссию с заключением ГПУ или
АОУ НКВД, куда и возвращалась затем для исполнения
выписка из протоколов Особой комиссии. В случае
желания ехать в ссылку за свой счет высылаемый дол
жен был получить специальное разрешение губернского
ГПУ. В ссылку за сосланным имела право следовать и
его семья. В случае возбуждения высланным ходатай
ства ему мог быть предоставлен срок не более двух не
дель для ликвидации его личных дел. А по отбытии по
ловины срока ссылки, высланный мог ходатайствовать
о досрочном возвращении. Случаи, не предусмотренные
данной Инструкцией, разрешались Особой комиссией, и
в Инструкцию можно было вносить любые прецеденты.
СУ. РСФСР, 1923, ст. 703. Декрет СНК от 2
августа 1923 г. Требование о сдаче архивных матери
алов распространялось на все учреждения и должност
ные лица. Декрет был опубликован 5 сентября.
Сборник циркуляров НКЮ РСФСР, 1922-1926 гг.,
стр. 163-164. Циркуляр НКЮ No 188, Верхсуда No 35, от 4
ноября 1924 г., "О порядке сношения органов юстиции с
должностными лицами и учреждениями иностранных го
сударств". См. также циркуляр No 189 от того же числа
"О порядке выполнения органами юстиции поручений
НКИД и о требовании о выдаче находящихся за границей
Союза преступников".
О трудовой эмиграции из СССР сведений почти
нет. В советских законах нашло отражение лишь одно
такое постановление: о русской самоуправляющейся тру
довой колонии Урянхай. (См. С.У.РСФСР, 1922, ст. 822.
Декрет СНК, за подписью Рыкова, от 3 октября 1922 г.,
"О льготном пропуске товаров, ввозимых для русской
самоуправляющейся трудовой колонии Урянхай, а также о ввозимых этой
колонией в РСФСР".) Урянхайским краем называлась в то время территория Тувы.
Урянхайцами называли самих тувинцев. В 1921 году в Туву, находившуюся под
протекторатом России с 1914 года, были введены части Красной армии,
провозгласившие Туву "Народной республикой Танну-Тува". В таком
полунезависимом виде Тува просуществовала до 1944 года, когда была попросту
включена в состав СССР.
Русская самоуправляющаяся трудовая колония (РСТК) образована была на
территории Тувы в июле 1921 года, представляла собою миниатюрную советскую
республику, жила по законам РСФСР, ввела воинский учет и воинскую
повинность, имела свою вооруженную охрану (ЧОН) и взимала собственные
налоги. Даже коллективизация проведена была в колонии одновременно со всем
СССР -- в 1930 году; а еще через два года колония была преобразована в
"Комитеты советских граждан" и прекратила свое существование.
эпилог
Эмиграционная и иммиграционная политика, 1928-1939
Отказ от НЭПа и переход к насильственной коллективизации в деревне и
сверхиндустриализации в городе поставили перед советским правительством в
области эмиграционной и иммиграционной политики новую и достаточно узкую
цель: достижение полной закрытости общества. С 1928 года резко меняется
характер правительственных постановлений об эмиграции и иммиграции. Так,
согласно союзному Положению о гражданстве, принятому 13 июня 1930 г.,
политическое убежище в СССР мог получить теперь иностранец, преследуемый
исключительно за "революционно-освободи-
тельную деятельность"1, а никак не за "общественную", как
предусматривало предыдущее Положение, и уж конечно, не за "религиозные
убеждения", на что указывало самое первое советское постановление о праве
убежища. Впрочем, и эта формулировка могла трактоваться довольно широко и,
безусловно, охватывала, например, несколько тысяч китайских солдат и
офицеров, отступивших на советскую территорию из оккупированной Японией в
1931 году Маньчжурии и интернированных, по требованию Японии, советским
правительством2.
Общая же подозрительность советского правительства к иностранцам лишь
усиливалась. В марте 1933 года, арестовав шестерых английских инженеров
фирмы "Метрополитен-Виккерс", работавших в СССР, по обвинению во
вредительстве, советское правительство пошло на открытый дипломатический
конфликт с Великобританией и урегулировало его только 1 июля, освободив
англичан из тюрьмы "с обязательством выехать за границу"3. В
следующем году все иностранцы, постоянно проживавшие в СССР, были разделены
на две категории: эксплуатирующих наемный труд (и нелояльно относящихся к
советской власти) и тех, про кого было "достоверно" известно об их полной
лояльности Советам. Последние получили все избирательные права наравне с
советскими гражданами4. Впрочем, эти права давно уже ничего не
значили, а иностранцев, постоянно проживающих в СССР, советское
правительство чаще всего использовало как своеобразных заложников, заставляя
иностранные правительства идти на уступки угрозами репрессий против живших в
Советском Союзе иностранно-подданных5.
В рамках общей политики уменьшения контактов с
иностранными государствами советское правительство пошло на "сокращение
консульской сети за границей" примерно вдвое6. Одни только
аляскинские эскимосы получили право, которого раньше не имели -- посещать
своих собратьев в Чукотском национальном округе7; да дети
командиров испанской республиканской армии -- вывозимые в Советский Союз во
время испанской гражданской войны8.
Легальная эмиграция была между тем почти прекращена. Последние менониты
уехали из СССР в 1930 году9. Русских эмигрантов в Англии,
"желающих выписать из СССР своих родственников", отсылали к
"Интуристу"10, никого не выпуская, а для въезда русской жены
французского гражданина требовалось теперь вмешательство министра
Франции11. На законодательном уровне правительство,
соответственно, выпускало лишь законы для предотвращения нелегальной
эмиграции и уменьшения общего числа поездок совет-их граждан за
границу12. Начиная с 1929 года, человек, когда-либо носивший чин
выше рядового, не мог покинуть пределы СССР ни навсегда, ни на
время1"3. Офицеры могли выезжать за рубеж только в
командировки. Это было прямым следствием шпиономании и секретности,
овладевших советским правительством, начиная с 1917 года. И законы,
относившиеся к выезду и въезду, носили теперь лишь ограничивающий,
запрещающий или карательный характер. Так, в 1933 году общесоюзным
постановлением были лишены советского гражданства (многие -- уже и второй
раз) все те, кто выехал за пределы СССР после 25 октября 1917 года и принял
иностранное подданство либо подал заявление о принятии
такового14. В следующем году Уголовные кодексы СССР пополнились
статьей об измене родине15, причем дела об измене подлежали рас-
смотрению Военной коллегии Верховного суда СССР и военных трибуналов
округов16. Изменой считались, среди прочего, бегство или перелет
государственной границы. И здесь на помощь пришла уже проверенная система
заложничества. Семьи пилотов становились заложниками их верности. Семьи
"самолетчиков" и прочих беглецов -- преступниками. За попытку побега через
границу или перелета ее предусматривался расстрел или десятилетнее
заключение с конфискацией всего имущества. Взрослые члены семьи беглеца
также приговаривались к сроку от пяти до десяти лет с конфискацией всего
семейного имущества, а несовершеннолетние члены семьи отправлялись в ссылку.
Недонесение военнослужащего о готовившемся или совершенном побеге также
каралось лишением свободы на десятилетний срок. Недонесение граждан, не
считавшихся военными, наказывалось в обычном порядке, согласно статьям УК
РСФСР и союзных республик. Издан был и закон, карающий случайные,
непреднамеренные попытки перехода границы СССР без установленных паспортов и
разрешений. Такое "преступление" каралось заключением в лагерь на срок от
одного года до трех лет17.
Огромное внимание уделяло советское правительство деятельности русской
и украинской эмиграции, постоянно требуя от иностранных правительств
прекращения работы той или иной эмигрантской организа-ции 18 и не
останавливаясь даже перед похищениями .
По иронии судьбы человек, подписавший первый в советской истории приказ
о фактическом лишении гражданства двадцати шести русских дипломатов,
отказавшихся признать советское правительство, через одиннадцать лет после
этого был выслан из СССР. Но и эта высылка -- первая со времен массовых
высылок на-
чала 1920-х годов и последняя, до высылки А. И. Солженицына в феврале
1974 года - не была отмечена официальными правительственными документами:
Троцкий был выслан из Советского Союза постановлением Особого совещания при
Коллегии ОГПУ от 18 января 1929 года 20. И только в 1932 году, в
числе трех десятков других людей, высланных или уехавших ранее, находящихся
за границей "в качестве эмигрантов и сохранивших еще советские
паспорта"21, Троцкий и его семья были лишены советского
гражданства22.
Как вид наказания высылка советских граждан за границу официально
прекратилась в ноябре 1935 года, когда Особое совещание НКВД, созданное в
июле 1934 года и имевшее право применять административную высылку за
границу23, уточнило, что высылка за пределы СССР применима лишь в
отношении иностранных подданных, являющихся особо опасными24.
Высылка из СССР советских граждан уже не предусматривалась. Сталин
справедливо рассудил, что это не наказание. И последними, вероятно, до
начала Второй мировой войны из СССР выслали восьмерых японцев25.
А вот лишение гражданства невозвращенцев два последних раза было публично
применено в 1937 году, когда двое советских ученых -- В. Н. Ипатьев и А. Е.
Чичибабин -отказались от советского гражданства и перешли на положение
невозвращенцев на Западе .
Но никогда советское правительство не захлопывало двери своей страны
перед новыми гражданами и реэмигрантами. Через Президиум ВЦИК они всегда
могли подать заявление о въезде в СССР28; и в случае разрешения
их гостеприимно встречали одним и тем же: тюрьмой, лагерем или расстрелом.
Человек, однажды побывавший за границей, становился врагом. Он видел иной
мир и мог рассказать о нем. Борьба с инфор-
мацией, проникающей из некоммунистического мира, стала неотъемлемой
частью эмиграционной и иммиграционной политики советского государства.
Отсутствие какого-либо добровольного движения через советскую границу с
начала 1930-х годов и означало окончательное разрешение проблемы эмиграции и
иммиграции. Путем идеологической обработки и террора советский режим
заставил своих граждан забыть о самой возможности выезда, приравняв одно это
желание к преступлению. Лишенные права эмиграции, советские граждане не
смели мечтать об изменении своего подданства. И лишь одно "государство"
всегда охотно принимало их в свое гражданство - Архипелаг ГУЛаг.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. С.З.СССР, 1930, ст. 366 и 367. Постановление ЦИК и СНК. Иностранные
граждане, проживавшие за границей, принимались в советское гражданство по
постановлению президиума ЦИК СССР, а проживающие на территории СССР -- по
постановлению ЦИК союзных республик. Отказ президиума ЦИКа союзной
республики мог быть обжалован в президиум ЦИК СССР. Выход из советского
гражданства для лиц, проживавших в СССР, допускался лишь с разрешения
президиума ЦИК СССР или союзной республики, а для лиц, находившихся за
границей, -- с разрешения президиума ЦИК СССР. Исключения из данных правил
составляли промышленные и сельскохозяйственные иммигранты и иностранцы,
запрашивавшие убежище или менявшие гражданство в связи с вступлением в брак.
В этом случае решение о приеме в гражданство или выход из него (для тех, кто
находился в СССР) могло последовать решением окружного исполкома или
полномочного представителя СССР (если заявитель находился за границей).
Такая форма приема в гражданство или выхода из него называлась "упрощенной".
Исполкомы и полпреды, однако, могли отказать заявителю в упрощенной форме и
рекомендовать ему направить заявление в президиум ЦИК СССР или союзных
республик.
В связи с ликвидацией округов (постановление ЦИК и СНК, от 30 октября
1930 г.) право "упрощенной" процедуры взяли на себя районные исполкомы и
городские советы (см. там же, 1930, ст. 529, за подписями А. И. Рыкова и А.
Червякова). Однако уже 23 ноября это право было у них забрано и передано
краевым (областным) исполкомам, ЦИКам автономных республик и исполкомам
автономных областей (см. там же, ст. 614, за подписями Калинина и Я.
Рудзутака, "Об упрощенном порядке приема в гражданство Союза ССР и выхода из
него").
В 1931 году было принято новое Положение о союзном гражданстве. От
старого оно отличалось незначительно. Так, по новому положению иностранец
принимался не в советское гражданство вообще, а в гражданство конкретной
союзной республики, причем он должен был указать, гражданином какой
республики хочет быть. Иностранцы, проживавшие за границей, могли быть
приняты, соответственно, президиумами
ЦИК союзных республик, а не исключительно ЦИКом СССР (см. там же, 1931,
ст. 195, декрет ЦИК и СНК СССР, от 22 апреля 1931 г., за подписями Калинина
и Молотова).
Справки по установлению прав иностранного гражданства, начиная с 1932
года, могли выдавать лишь райисполкомы и горсоветы, в которых были
специальные иностранные отделы или "столы". Все справки, выданные
иностранцам, проживавшим в СССР, ранее, в нарушение этого закона,
объявлялись недействительными (см. С.З. СССР, 1932, ст. 319, постановление
ЦИК СССР, от 7 июля 1932 г., "О порядке выдачи справок по установлению прав
иностранного гражданства").
2. Подробнее об этом см. Документы внешней поли
тики СССР, том шестнадцатый, 1933. Москва, 1970, стр.
23-24, 26-27, 117, 131, 133, 195.
Подробнее см. там же, стр. 229-230, 233-240,
253-254, 340, 366-368, 372-373, 387-388.
См. С.З. СССР, 1934, ст. 395. Инструкция ЦИК
СССР о выборах в Советы 1934--35 гг., утвержденная
2 октября 1934 г.
Так, вопрос "относительно легализации паспор
тов живущих в СССР аргентинцев" использовался для
оказания на Аргентину давления с целью заставить ее
признать советское правительство и сделать первый шаг
в деле установления дипломатических отношений между
двумя странами. (См. Документы внешней политики
СССР, том восемнадцатый, 1935. Москва, 1973, стр.
515--516, 539--540). Французское правительство пугали
отказами "в продлении пребывания в СССР некоторым
французским гражданам" и намеками, что вообще
перестанут давать въездные визы в СССР (см. там же,
1937, стр. 674).
См. там же, том двадцать первый, 1938. Москва,
1977, стр. 67.
См. там же, стр. 64-66, 205--206.
8. См. там же, стр. 455, 637. Этим перевозкам
предшествовало одно довольно забавное постановление
сталинского правительства, изданное по требованию европейских держав,
формально объявивших о невмешательстве в испанскую гражданскую войну: "О
запрещении выезда и вербовки добровольцев в Испанию" (С.З.СССР, 1937, ст.
42, постановление СНК от 20 февраля 1937 г.). Согласно закону всем советским
гражданам запрещалось выезжать в Испанию (западные державы предполагали, что
у частного советского гражданина такая возможность есть) для участия в
происходящих в Испании военных действиях между республиканской и
франкистской армиями. Под страхом уголовного наказания советское
правительство запретило само себе вербовать в республиканскую армию солдат
на территории СССР. Само себе приказало оно затем не давать таким людям
выездных виз и отпускать в Испанию только тех, кто едет туда для иных целей.
В заграничных паспортах советских граждан указывалось "теперь", что
выезжающему разрешен еще и въезд в Испанию (хотя каждая конкретная
иностранная страна указывалась в паспорте и раньше). Продажа билетов в
Испанию лицам, не имевшим таких отметок в паспортах, не производилась (и в
этом тоже не было ничего нового). Запрещался и транзитный проезд через
советскую территорию граждан иностранных государств, подписавших соглашение
о невмешательстве в испанскую гражданскую войну, если они не имели в
паспортах специальных отметок своих правительств с разрешением въезда в
Испанию (но транзитом через СССР в Испанию, собственно, никто и не ехал). А
если все же советские граждане, жаждавшие принять участие на стороне
Республики в испанской гражданской войне, смогли обмануть бдительность
своего правительства и пограничную охрану и пробрались на корабли, отходящие
в Испанию, не имея на то соответствующего штампа в паспорте, то и тут
ставились им преграды для участия в войне: капитаны советских судов не имели
права высаживать в Испании тех советских и иностранных пассажиров, у которых
не было все той же пресловутой паспортной отметки.
9. Вскоре после большевистского переворота менониты послали в Канаду
делегацию из четырех человек, которая должна была получить разрешение
канадского правительства на иммиграцию советских менонитов в Канаду. Другие
же менониты пытались договориться с
советскими властями о беспрепятственном продолжении ими своей
религиозной деятельности в СССР. В 1925 году в Москву была отправлена
петиция менонитов с просьбой дать им свободу воспитывать и обучать своих
детей в религиозном духе менонитства. Но притеснения менонитов лишь
усиливались. И менониты решили требовать и добились эмиграции. В следующие
пять лет примерно 24 тысячи менонитов покинули СССР. 21 тысяча обосновалась
в Канаде. Остальные - в Южной Америке. К 1935 году почти все молитвенные
дома менонитов в Советском Союзе были закрыты. Впрочем, к этому времени было
закрыто большинство храмов и других вероисповеданий.
10. См. Документы внешней политики СССР, 1933,
стр. 761.
11. См. там же, стр. 523, 857.
Удивительно, что эти изменения, почти не от
разившиеся в официальных документах, не ускользну
ли от редакторов издающегося в Лондоне ежегодника
"Советский Союз". Если в статье 1928 года о выезде
из СССР авторы предусматривали такую возможность
для иностранцев и советских граждан, аналогичная
статья 1929 года упоминала лишь иностранцев, по
кидавших пределы СССР. (См. A. 5andalov, L. 5egal The
5oviet Union Year-Book, London, 1928, p. 41; там же,
1929, стр. 41.)
См. С.З.СССР, 1929, ст. 427. Постановление ЦИК
и СНК, от 17 июля 1929 г. Отныне заграничные паспорта
лицам, состоявшим в рядах Красной армии, выдавались
"подлежащими органами с соблюдением особых правил",
установленных наркоматом по военным и морским делам
по согласованию с ОГПУ, что на практике означало
полный запрет на выезд. Военнослужащие, уволенные в
запас (кроме рядовых), в теории могли получить загра
ничный паспорт через военное управление или командо
вание территориальных дивизий. Но и этот пункт зако
нодательства на практике означал запрет на выезд. И
только рядовые могли получать заграничные паспорта
на общих основаниях.
См. С.З. СССР, 1933, ст. 200. Постановление ЦИК
и СНК, от 27 мая 1933 г., за подписями Калинина и Молотова.
См. там же, 1934, ст. 255. Постановление ЦИК,
от 8 июня 1934 г. "Дополнения к положению о пре
ступлениях государственных (контрреволюционных и осо
бо для СССР опасных преступлениях против порядка уп
равления)".
См. там же, ст. 284. Постановление от 10 июля
1934 г.
См. там же, 1936, ст. 423, от 5 октября 1936 г.
В связи с этим была изменена 84 статья УК РСФСР и
соответствующие статьи УК союзных республик (см.
СУ. РСФСР, 1936, ст. 141, от 10 ноября 1936 г.).
Об этом свидетельствуют многочисленные доку
менты, опубликованные в многотомнике "Документы
внешней политики СССР". См., например, Документы