Страница:
Он стал искать на ее округлых ягодицах темные следы от своих пальцев и проводить по каждому из них языком. Грегори был доволен ее выбором.
– Ты больше не смертна, ma petite. To, что я делаю, естественно для нашей расы.
Руки Грегори скользили по ее телу, отыскивая каждую царапину, каждый ушиб. Его теплый и влажный рот, лаская, двигался по ее груди, талии, бедрам, ягодицам. У Саванны перехватило дыхание, когда он просунул руку между ее ног, чтобы дотянуться до длинной, ужасной царапины, которая тянулась через все бедро. Саванна почувствовала интимное, эротическое прикосновение языка, мягко, но настойчиво двигающегося вдоль воспаленной раны.
Она едва могла дышать. Прикосновения Грегори были наркотиком, согревающим кровь и облегчающим боль. Он с такой легкостью контролировал ее разум и тело, будто был его частью. Девушка нуждалась в его прикосновениях так же сильно, как и ненавидела их. Даже воздух в комнате помогал ему: колдовские травы успокаивали и усыпляли ее.
Древнейший мягко перевернул возлюбленную на спину, и у него перехватило дыхание. Никогда еще он не осознавал, сколь красивым может быть тело женщины. Его женщины. В серых глазах светилась гордость. Он обладал ею. Пристальный взгляд остановился на обнаженном теле, а потом переместился на нежное лицо. На длинных ресницах, словно жемчужины, блестели слезы.
Грегори что-то пробормотал, собирая в ладонь ее слезинки. Сжал кулак и подул на него. Когда он разжал кулак, Саванна увидела на ладони три безупречных алмаза. И хотя она сама была фокусницей, девушка округлила от удивления глаза и схватила мужчину за руку. Сердце Грегори забилось от ее прикосновения, от детского трепета перед волшебством, смешанного с абсолютным страхом перед тем, что он мог сделать с ее телом. Любой карпатец мог с легкостью выполнить трюк – превратить слезы в алмазы, но драгоценные камни Грегори были настоящими. Он использовал невероятную силу и мощь своего сознания, чтобы сделать для нее невозможное – превратить иллюзию в реальность.
Пристально глядя в глаза, Грегори взял ее руку, и алмазы упали на ладонь Саванны сверкающей россыпью. Он осторожно сомкнул ее пальцы вокруг подарка. Все еще удерживая взгляд женщины, он провел языком по ее израненной ладони. Потом еще и еще раз.
По ее венам пробежало пламя, тело, горячее, несмотря на прохладу ночного воздуха, вздрогнуло. Он не смог сдержать стон, когда обнаружил потемневшую ссадину в уголке ее рта. Сердце молодой карпатки забилось чаще. Ей хотелось сбежать, но она ослабела от аромата трав. Мужчина что-то мысленно шептал на древнем языке. Огонь и лед. Боль и наслаждение.
Мужественная красота Грегори и нежность, застывшая в чувственных чертах лица, причиняли Саванне почти физическую боль. Она не могла спокойно смотреть на него и закрыла глаза. Его язык прикоснулся к ее губам и скользнул внутрь рта, дотянувшись до пореза в глубине.
Затем он поцеловал любимую в шею, исцеляя израненную плоть. А потом, медленно, заменяя боль мучительным жаром, провел по следам укусов на ее плече. Тело Грегори реагировало на нежность ее атласной кожи, ее вкус и запах, но в тот момент он думал лишь об ее исцелении, о том, чтобы стереть каждое страшное воспоминание наслаждением.
Перестань, Грегори, хватит. Саванна чувствовала, что его тело пробудилось, а дыхание стало глубоким. Она испытывала нечто среднее между наслаждением и ужасом.
– Каждый синяк, топ petit amour, каким бы маленьким он ни был. – Грегори намеренно шептал эти слова, лаская теплым дыханием округлость ее груди. Он не спешил, наслаждаясь своим занятием, нежно скользя языком по соскам, стирая уродливые следы жестокости с совершенной кожи. Каждое движение ласкало, дразнило, исцеляло. Он никогда не сможет до конца насладиться ею, никогда не перестанет удивляться совершенству тела, никогда не забудет, что она отказалась осудить его, что простила все причиненное зло. Саванна последовала за ним в самые глубины ада и вытянула его оттуда.
Мужчина застонал при мысли об этом. Его душа болела оттого, что он совершил ужасное преступление против своей женщины – единственной, кто был способен озарить светом его темную душу.
Пальцы Саванны запутались в густой гриве Грегори.
– Прекрати себя мучить. Ты знал, что риск велик, и все же подарил мне несколько лет свободы. Я ценю это и безмерно благодарна тебе.
Грегори закрыл глаза. Своей красотой она заставляла его холодность и уныние таять. В ней было все, чего он был лишен: доброта, всепрощение, свет. Чувство, растущее внутри Древнейшего, было поразительно сильным.
– Ты боишься меня сейчас?
Девушка немного отодвинулась, позволяя мужчине свободно ласкать ее грудь. Он чувствовал дрожь в ответ на нежные ласки, жар, проходящий по ее телу.
– Я всегда боялась тебя, Грегори, боялась твоей власти, боялась того, чем ты был, боялась потерять свободу. Я боялась твоего могущества и чувств, которые ты во мне вызываешь. Даже если бы всего этого не случилось, я все равно испытывала бы перед тобой страх.
Его губы спустились ниже, от груди к ее плоскому животу. Он задержался над четырьмя длинными царапинами, тянувшимися поперек живота. Его тело изнывало от желания.
– Теперь ты боишься слиться со мной.
У Саванны перехватило дыхание, она замерла, но его голос продолжал успокаивать, и тяжелый аромат трав вкупе с нежными прикосновениями поборол напряжение. Девушка расслабилась, лежа под ним.
– Не хочу оскорблять твое «Я» – мужчины такие нежные создания, – но секс для женщин не так ужважен. Мы можем обойтись и без него.
Грегори развеселили эти слова. Он знал, что в крови любимой горит огонь страсти, чувствовал запах ее желания, но никак не мог поймать ее в свою западню. А когда он медленно спустился к маленькому шелковистому треугольнику волос внизу ее живота, Саванна схватила его за волосы.
– Нет, Грегори, я действительно не хочу.
Голос девушки был хриплым, руки дрожали.
– Есть только один способ вылечить тебя. – И Грегори с бесконечной нежностью дотронулся языком до места, в котором рождался ее жар.
Саванна вскрикнула, пытаясь не поддаться пламени, которое он в ней порождал. Ее мышцы сжались. Напряжение росло.
– Грегори! – Беспомощная мольба – мольба желания, страха, смятения.
Ментальная связь между ними была столь сильна, что он мог с легкостью уловить все противоречивые чувства, которые она испытывала. Мужчина старался контролировать свое тело и дикие, необузданные мысли. Ради ее же блага Древнейший проник в сознание женщины, избавляя от страхов, усиливая наслаждение.
– Расслабься, та petite. Положись на меня. – Голос околдовывал, заставлял подчиниться, предоставить себя его заботе.
Слабые всхлипывания, вырывающиеся из ее груди, разрывали душу Грегори на части. Страсть сотрясала тело девушки.
Карпатец крепко сжимал ее бьющееся в наслаждении тело. Он притянул Саванну к себе, стремясь быть к ней как можно ближе. Его мышцы покрылись потом. Жар соития поглотил их.
Она чувствовала силу его желания, разрывающего сердце.
– Прости, Грегори, – мягко сказала Саванна, спрятав лицо на его груди.
Мужчина поднес к лицу прядь ее волос цвета черного дерева, вдохнул их аромат.
– Тебе не за что извиняться, ma petite.
Девушка положила ему на грудь руку, в которой все еще сжимала алмазы.
– Ты думаешь, я не понимаю, о чем говорит твое тело? Не чувствую, что тебе тяжело? Что ты пытаешься оградить меня от своих темных мыслей? Я не могу измениться, даже ради тебя. Я знаю, что подвожу тебя.
На губах Древнейшего расцвела улыбка.
– Я никогда не просил тебя меняться. Мне не хотелось бы этого. Ты забываешь о том, что я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой на этом свете. Я знаю, как обращаться с тобой.
Девушка повернулась к нему, и он увидел предостережение, вспыхнувшее в синих глазах.
– Ты такой высокомерный, Грегори, что мне хочется чем-нибудь в тебя швырнуть. Ты слышишь, что говоришь? Обращаться со мной? Ха! Я говорю, что мне жаль тебя подводить, а ты ведешь себя, как рабовладелец! Тебя совсем не оправдывает тот факт, что ты родился тысячелетие назад, когда к женщинам относились как к вещам.
– К карпатским женщинам никогда не относились как к вещам, – мягко поправил он. – Наш народ вымирает. Дети редко выживают, и женщин, с которыми можно связать жизнь, осталось так мало, что большинство мужчин, проведя столетия в одиночестве, погибают от внутренней пустоты. Наши женщины – самое драгоценное сокровище, их охраняют, холят и лелеют.
– Грегори, – Саванна сжимала в кулаке алмазы своих слез, как будто они были символом чего-то очень важного, – давай постараемся лучше понять друг друга, чтобы мы могли, по крайней мере, мирно сосуществовать вместе. – Ее тело все еще дрожало, лишь взгляд Грегори согревал ее. Девушке вдруг захотелось прикоснуться к его темным бровям.
Древнейший вновь вдохнул аромат шелковистых волос, лаская рукой спину строптивой возлюбленной. Ему особенно нравилось место, где ее тонкая талия переходила в бедра.
– Понять друг друга? – пробормотал он рассеянно, его мысли явно были сосредоточены на чем-то другом, гораздо более волнующем.
Нотка веселья в его голосе вызвала раздражение у Саванны. Она толкнула Грегори в грудь, но он не сдвинулся с места, удерживая ее рукой. Она еще раз толкнула его.
– Забудь об этом.
Он склонился к ее шее, чтобы ощутить, как кровь толчками бьется в венах.
– Я внимаю каждому твоему слову, ma petite, – пробормотал мужчина, теряя голову от ее податливости, от ее запаха. Он хотел ее всеми фибрами души, каждой клеткой тела. – Если хочешь, я могу слово в слово повторить все, что ты сказала.
Когда в крови разгорится пожар, у них не останется выбора. Зов крови будет таким сильным, что она не сможет его игнорировать. Темный будет легко проникать в мысли молодой карпатки – ментальная связь между ними будет крепка вне зависимости от разделяющего их пространства. Они всегда будут необходимы друг другу.
Грегори вдохнул в себя ее соблазнительный аромат. Саванна пробудила в нем, привыкшем к эмоциональной пустоте, потрясающе глубокие чувства. Эта женщина могла изменить жизнь Темного.
Карпатец знал, что испытывает любимая женщина. Саванна тянулась к нему, готова была при необходимости защищать Грегори от него самого, но желания заниматься с ним любовью у нее не было. Темный заставил свою женщину бояться естественного акта любви – эта мысль убивала его.
– Ты не слушаешь, – извивалась Саванна, пытаясь ускользнуть. – Ты пытаешься соблазнить меня, – негодовала она.
Карпатец поднял руку, с вожделением глядя на прекрасные черты.
– Да, пытаюсь. И как, у меня получается? – Его дразнящий голос обезоруживал девушку. Пальцами Грегори нежно ласкал шею возлюбленной. Ей казалось, что кожу обжигают языки пламени.
Саванна не сдержала улыбки.
– Нет, не получается, – солгала она. Один его вид заставлял гореть от желания.
Мужчина коснулся губами ее губ и почувствовал, что ее сердце в ответ готово выпрыгнуть из груди.
– Ты уверена? Я многому научился за эти столетия. Заниматься любовью – тоже искусство.
Теперь Грегори пользовался своими чарами в открытую, пустив в ход все возможные приемы. В легких прикосновениях губ было что-то магическое. Саванна взглянула на карпатца огромными синими глазами, в которых плясали искорки смеха.
– Искусство? Ты так это называешь? Мне кажется, я знаю более подходящее слово.
Он поднял голову, его глаза светились серебром.
– Ты многого не знаешь. Наш первый раз был пародией, воспоминания о нем и во мне вызывают отвращение. Это был не я, Саванна; это был вселившийся в меня монстр. – Голос был полон раскаяния.
Девушка вздернула подбородок, не желая, чтобы Грегори чувствовал себя виноватым.
– Ты многого обо мне не знаешь. Один мужчина был от меня без ума. – Она старалась выглядеть искушенной. – Совершенно без ума.
Грегори рассмеялся, Саванна кожей ощутила тепло его дыхания.
– Не о том ли пижоне с оранжевыми волосами ты говоришь? Дракон… как его там? – Его губы коснулись ее пульса и скользнули к уху.
У карпатки перехватило дыхание, она с удивлением взглянула в глаза Грегори.
– Откуда ты знаешь? Я встречалась с ним в прошлом году.
Рука заскользила по плечу девушки, чтобы наконец завладеть грудью.
– Он носил высокие ботинки и разъезжал на «харлее».
Дыхание мужчины участилось, когда он ощутил в ладони тяжесть женской груди и стал поглаживать большим пальцем сосок, пока тот не отвердел. Саванну обдало жаром, но раны на теле все же напоминали, к чему могут привести ласки Грегори.
– Как ты узнал о Драконе? – спросила она, скорее чтобы отвлечься самой, нежели отвлечь его: по поводу последнего Саванна больше не питала иллюзий. И как только ему удавалось вызывать желание в женщине, которая так сильно боялась заняться сексом?
– Заняться любовью, – хрипло поправил Грегори, в очередной раз выдавая легкость, с которой мог читать ее мысли. – Я отвечу на твой вопрос: я живу в тебе. Я знаю их всех. Каждого. Тот рыжий был единственным, кого тебе хотелось поцеловать.
Губы Грегори коснулись ее губ, уговаривая, дразня. Девушка не могла дышать, думать, только чувствовала, что поднимается над землей… Широкие плечи, сильные руки, упругое тело и безупречный рот сводили с ума.
Когда Грегори поднял голову, она чуть было не притянула его к себе, а он с вожделением смотрел в подернутые дымкой желания глаза, на прекрасные губы, от которых оторвался лишь секунду назад…
– Ты не представляешь, как ты красива, топ petit amour, как прекрасна твоя душа.
– Похоже, ты пытаешься меня околдовать. О чем мы говорили? – спросила Саванна, прикасаясь к волевому подбородку карпатца.
Грегори улыбнулся.
– О поцелуях. А точнее, о твоем желании поцеловать того имбицила с оранжевой бородой.
– Я хотела целоваться с каждым из них, – солгала она с возмущенным видом.
– Нет, не хотела, просто надеялась, что этот глупый щеголь навсегда сотрет мой вкус с твоих губ. – Он погладил волосы, осыпал поцелуями тонкую линию ее подбородка. – Насколько я помню, у него возникали проблемы при попытке сблизиться с тобой.
В глубине синих глаз промелькнула угроза.
– Ты имеешь к этому какое-то отношение?
Молодой карпатке действительно был нужен кто-то, кто мог бы стереть вкус Грегори с ее губ, вычеркнуть его из мыслей.
– «О Саванна, я должен прикоснуться к твоим губам», – передразнил Грегори, изображая приступ аллергии. – «Ты не можешь считать, что ездила на мотоцикле, пока не оседлала «харлея», детка», – Грегори чихал и кашлял, изображая бедного парня.
Саванна ударила его кулаком по руке, забыв на секунду об израненной ладони, и вскрикнула от боли, бросив сердитый взгляд на Грегори.
– Все это проделывал с ним ты! Бедняга… Ты ранил его самолюбие. Каждый раз, когда он приближался ко мне, у него начинался приступ аллергии.
На лице карпатца не было и тени раскаяния.
Саванна снова опустила голову на подушку. Грегори ласкал губами ее шею, а потом стал опускаться ниже, к манящей груди, но девушка решительно оттолкнула его, не дожидаясь, когда тело окончательно ее предаст.
– А тот случай с ротвейлером?
Он попытался изобразить на лице недоумение, но смех, отозвавшийся эхом в ее голове, выдал Древнейшего.
– О чем это ты?
– Ты прекрасно знаешь, о чем я, – настойчиво повторила Саванна. – Это случилось, когда Дракон провожал меня домой. Небольшой такой ротвейлер, весом килограммов в семьдесят, с пеной у рта, напал на него!
– Да, он тогда удирал, как кролик. – Грегори был очень доволен собой. Он получил большое удовольствие, наблюдая за тем, как удирает этот осел. И как он только посмел прикоснуться к Саванне!
– Неудивительно, что я не могла проникнуть в сознание этой собаки и успокоить ее. Ты мерзавец!
– После того как Дракон убежал, я преследовал его еще два квартала, загнал на дерево и продержал там нескольких часов. Он был похож на петуха со своей оранжевой шевелюрой.
Саванна не могла больше сдерживать смех.
– Он больше не решался подойти ко мне.
– Конечно нет, – мягко ответил Грегори. Его губы скользили по ее соску. Саванна закрыла глаза. Как может она желать того, что так сильно ранит?
– Никаких ран, та petite, только наслаждение. Клянусь жизнью.
Огонь, танцующий на коже, проникал в глубь тела, расплавляя его изнутри, пока все естество Саванны не превратилось в пламя, в котором билось желание принадлежать только ему.
Глава 5
– Ты больше не смертна, ma petite. To, что я делаю, естественно для нашей расы.
Руки Грегори скользили по ее телу, отыскивая каждую царапину, каждый ушиб. Его теплый и влажный рот, лаская, двигался по ее груди, талии, бедрам, ягодицам. У Саванны перехватило дыхание, когда он просунул руку между ее ног, чтобы дотянуться до длинной, ужасной царапины, которая тянулась через все бедро. Саванна почувствовала интимное, эротическое прикосновение языка, мягко, но настойчиво двигающегося вдоль воспаленной раны.
Она едва могла дышать. Прикосновения Грегори были наркотиком, согревающим кровь и облегчающим боль. Он с такой легкостью контролировал ее разум и тело, будто был его частью. Девушка нуждалась в его прикосновениях так же сильно, как и ненавидела их. Даже воздух в комнате помогал ему: колдовские травы успокаивали и усыпляли ее.
Древнейший мягко перевернул возлюбленную на спину, и у него перехватило дыхание. Никогда еще он не осознавал, сколь красивым может быть тело женщины. Его женщины. В серых глазах светилась гордость. Он обладал ею. Пристальный взгляд остановился на обнаженном теле, а потом переместился на нежное лицо. На длинных ресницах, словно жемчужины, блестели слезы.
Грегори что-то пробормотал, собирая в ладонь ее слезинки. Сжал кулак и подул на него. Когда он разжал кулак, Саванна увидела на ладони три безупречных алмаза. И хотя она сама была фокусницей, девушка округлила от удивления глаза и схватила мужчину за руку. Сердце Грегори забилось от ее прикосновения, от детского трепета перед волшебством, смешанного с абсолютным страхом перед тем, что он мог сделать с ее телом. Любой карпатец мог с легкостью выполнить трюк – превратить слезы в алмазы, но драгоценные камни Грегори были настоящими. Он использовал невероятную силу и мощь своего сознания, чтобы сделать для нее невозможное – превратить иллюзию в реальность.
Пристально глядя в глаза, Грегори взял ее руку, и алмазы упали на ладонь Саванны сверкающей россыпью. Он осторожно сомкнул ее пальцы вокруг подарка. Все еще удерживая взгляд женщины, он провел языком по ее израненной ладони. Потом еще и еще раз.
По ее венам пробежало пламя, тело, горячее, несмотря на прохладу ночного воздуха, вздрогнуло. Он не смог сдержать стон, когда обнаружил потемневшую ссадину в уголке ее рта. Сердце молодой карпатки забилось чаще. Ей хотелось сбежать, но она ослабела от аромата трав. Мужчина что-то мысленно шептал на древнем языке. Огонь и лед. Боль и наслаждение.
Мужественная красота Грегори и нежность, застывшая в чувственных чертах лица, причиняли Саванне почти физическую боль. Она не могла спокойно смотреть на него и закрыла глаза. Его язык прикоснулся к ее губам и скользнул внутрь рта, дотянувшись до пореза в глубине.
Затем он поцеловал любимую в шею, исцеляя израненную плоть. А потом, медленно, заменяя боль мучительным жаром, провел по следам укусов на ее плече. Тело Грегори реагировало на нежность ее атласной кожи, ее вкус и запах, но в тот момент он думал лишь об ее исцелении, о том, чтобы стереть каждое страшное воспоминание наслаждением.
Перестань, Грегори, хватит. Саванна чувствовала, что его тело пробудилось, а дыхание стало глубоким. Она испытывала нечто среднее между наслаждением и ужасом.
– Каждый синяк, топ petit amour, каким бы маленьким он ни был. – Грегори намеренно шептал эти слова, лаская теплым дыханием округлость ее груди. Он не спешил, наслаждаясь своим занятием, нежно скользя языком по соскам, стирая уродливые следы жестокости с совершенной кожи. Каждое движение ласкало, дразнило, исцеляло. Он никогда не сможет до конца насладиться ею, никогда не перестанет удивляться совершенству тела, никогда не забудет, что она отказалась осудить его, что простила все причиненное зло. Саванна последовала за ним в самые глубины ада и вытянула его оттуда.
Мужчина застонал при мысли об этом. Его душа болела оттого, что он совершил ужасное преступление против своей женщины – единственной, кто был способен озарить светом его темную душу.
Пальцы Саванны запутались в густой гриве Грегори.
– Прекрати себя мучить. Ты знал, что риск велик, и все же подарил мне несколько лет свободы. Я ценю это и безмерно благодарна тебе.
Грегори закрыл глаза. Своей красотой она заставляла его холодность и уныние таять. В ней было все, чего он был лишен: доброта, всепрощение, свет. Чувство, растущее внутри Древнейшего, было поразительно сильным.
– Ты боишься меня сейчас?
Девушка немного отодвинулась, позволяя мужчине свободно ласкать ее грудь. Он чувствовал дрожь в ответ на нежные ласки, жар, проходящий по ее телу.
– Я всегда боялась тебя, Грегори, боялась твоей власти, боялась того, чем ты был, боялась потерять свободу. Я боялась твоего могущества и чувств, которые ты во мне вызываешь. Даже если бы всего этого не случилось, я все равно испытывала бы перед тобой страх.
Его губы спустились ниже, от груди к ее плоскому животу. Он задержался над четырьмя длинными царапинами, тянувшимися поперек живота. Его тело изнывало от желания.
– Теперь ты боишься слиться со мной.
У Саванны перехватило дыхание, она замерла, но его голос продолжал успокаивать, и тяжелый аромат трав вкупе с нежными прикосновениями поборол напряжение. Девушка расслабилась, лежа под ним.
– Не хочу оскорблять твое «Я» – мужчины такие нежные создания, – но секс для женщин не так ужважен. Мы можем обойтись и без него.
Грегори развеселили эти слова. Он знал, что в крови любимой горит огонь страсти, чувствовал запах ее желания, но никак не мог поймать ее в свою западню. А когда он медленно спустился к маленькому шелковистому треугольнику волос внизу ее живота, Саванна схватила его за волосы.
– Нет, Грегори, я действительно не хочу.
Голос девушки был хриплым, руки дрожали.
– Есть только один способ вылечить тебя. – И Грегори с бесконечной нежностью дотронулся языком до места, в котором рождался ее жар.
Саванна вскрикнула, пытаясь не поддаться пламени, которое он в ней порождал. Ее мышцы сжались. Напряжение росло.
– Грегори! – Беспомощная мольба – мольба желания, страха, смятения.
Ментальная связь между ними была столь сильна, что он мог с легкостью уловить все противоречивые чувства, которые она испытывала. Мужчина старался контролировать свое тело и дикие, необузданные мысли. Ради ее же блага Древнейший проник в сознание женщины, избавляя от страхов, усиливая наслаждение.
– Расслабься, та petite. Положись на меня. – Голос околдовывал, заставлял подчиниться, предоставить себя его заботе.
Слабые всхлипывания, вырывающиеся из ее груди, разрывали душу Грегори на части. Страсть сотрясала тело девушки.
Карпатец крепко сжимал ее бьющееся в наслаждении тело. Он притянул Саванну к себе, стремясь быть к ней как можно ближе. Его мышцы покрылись потом. Жар соития поглотил их.
Она чувствовала силу его желания, разрывающего сердце.
– Прости, Грегори, – мягко сказала Саванна, спрятав лицо на его груди.
Мужчина поднес к лицу прядь ее волос цвета черного дерева, вдохнул их аромат.
– Тебе не за что извиняться, ma petite.
Девушка положила ему на грудь руку, в которой все еще сжимала алмазы.
– Ты думаешь, я не понимаю, о чем говорит твое тело? Не чувствую, что тебе тяжело? Что ты пытаешься оградить меня от своих темных мыслей? Я не могу измениться, даже ради тебя. Я знаю, что подвожу тебя.
На губах Древнейшего расцвела улыбка.
– Я никогда не просил тебя меняться. Мне не хотелось бы этого. Ты забываешь о том, что я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой на этом свете. Я знаю, как обращаться с тобой.
Девушка повернулась к нему, и он увидел предостережение, вспыхнувшее в синих глазах.
– Ты такой высокомерный, Грегори, что мне хочется чем-нибудь в тебя швырнуть. Ты слышишь, что говоришь? Обращаться со мной? Ха! Я говорю, что мне жаль тебя подводить, а ты ведешь себя, как рабовладелец! Тебя совсем не оправдывает тот факт, что ты родился тысячелетие назад, когда к женщинам относились как к вещам.
– К карпатским женщинам никогда не относились как к вещам, – мягко поправил он. – Наш народ вымирает. Дети редко выживают, и женщин, с которыми можно связать жизнь, осталось так мало, что большинство мужчин, проведя столетия в одиночестве, погибают от внутренней пустоты. Наши женщины – самое драгоценное сокровище, их охраняют, холят и лелеют.
– Грегори, – Саванна сжимала в кулаке алмазы своих слез, как будто они были символом чего-то очень важного, – давай постараемся лучше понять друг друга, чтобы мы могли, по крайней мере, мирно сосуществовать вместе. – Ее тело все еще дрожало, лишь взгляд Грегори согревал ее. Девушке вдруг захотелось прикоснуться к его темным бровям.
Древнейший вновь вдохнул аромат шелковистых волос, лаская рукой спину строптивой возлюбленной. Ему особенно нравилось место, где ее тонкая талия переходила в бедра.
– Понять друг друга? – пробормотал он рассеянно, его мысли явно были сосредоточены на чем-то другом, гораздо более волнующем.
Нотка веселья в его голосе вызвала раздражение у Саванны. Она толкнула Грегори в грудь, но он не сдвинулся с места, удерживая ее рукой. Она еще раз толкнула его.
– Забудь об этом.
Он склонился к ее шее, чтобы ощутить, как кровь толчками бьется в венах.
– Я внимаю каждому твоему слову, ma petite, – пробормотал мужчина, теряя голову от ее податливости, от ее запаха. Он хотел ее всеми фибрами души, каждой клеткой тела. – Если хочешь, я могу слово в слово повторить все, что ты сказала.
Когда в крови разгорится пожар, у них не останется выбора. Зов крови будет таким сильным, что она не сможет его игнорировать. Темный будет легко проникать в мысли молодой карпатки – ментальная связь между ними будет крепка вне зависимости от разделяющего их пространства. Они всегда будут необходимы друг другу.
Грегори вдохнул в себя ее соблазнительный аромат. Саванна пробудила в нем, привыкшем к эмоциональной пустоте, потрясающе глубокие чувства. Эта женщина могла изменить жизнь Темного.
Карпатец знал, что испытывает любимая женщина. Саванна тянулась к нему, готова была при необходимости защищать Грегори от него самого, но желания заниматься с ним любовью у нее не было. Темный заставил свою женщину бояться естественного акта любви – эта мысль убивала его.
– Ты не слушаешь, – извивалась Саванна, пытаясь ускользнуть. – Ты пытаешься соблазнить меня, – негодовала она.
Карпатец поднял руку, с вожделением глядя на прекрасные черты.
– Да, пытаюсь. И как, у меня получается? – Его дразнящий голос обезоруживал девушку. Пальцами Грегори нежно ласкал шею возлюбленной. Ей казалось, что кожу обжигают языки пламени.
Саванна не сдержала улыбки.
– Нет, не получается, – солгала она. Один его вид заставлял гореть от желания.
Мужчина коснулся губами ее губ и почувствовал, что ее сердце в ответ готово выпрыгнуть из груди.
– Ты уверена? Я многому научился за эти столетия. Заниматься любовью – тоже искусство.
Теперь Грегори пользовался своими чарами в открытую, пустив в ход все возможные приемы. В легких прикосновениях губ было что-то магическое. Саванна взглянула на карпатца огромными синими глазами, в которых плясали искорки смеха.
– Искусство? Ты так это называешь? Мне кажется, я знаю более подходящее слово.
Он поднял голову, его глаза светились серебром.
– Ты многого не знаешь. Наш первый раз был пародией, воспоминания о нем и во мне вызывают отвращение. Это был не я, Саванна; это был вселившийся в меня монстр. – Голос был полон раскаяния.
Девушка вздернула подбородок, не желая, чтобы Грегори чувствовал себя виноватым.
– Ты многого обо мне не знаешь. Один мужчина был от меня без ума. – Она старалась выглядеть искушенной. – Совершенно без ума.
Грегори рассмеялся, Саванна кожей ощутила тепло его дыхания.
– Не о том ли пижоне с оранжевыми волосами ты говоришь? Дракон… как его там? – Его губы коснулись ее пульса и скользнули к уху.
У карпатки перехватило дыхание, она с удивлением взглянула в глаза Грегори.
– Откуда ты знаешь? Я встречалась с ним в прошлом году.
Рука заскользила по плечу девушки, чтобы наконец завладеть грудью.
– Он носил высокие ботинки и разъезжал на «харлее».
Дыхание мужчины участилось, когда он ощутил в ладони тяжесть женской груди и стал поглаживать большим пальцем сосок, пока тот не отвердел. Саванну обдало жаром, но раны на теле все же напоминали, к чему могут привести ласки Грегори.
– Как ты узнал о Драконе? – спросила она, скорее чтобы отвлечься самой, нежели отвлечь его: по поводу последнего Саванна больше не питала иллюзий. И как только ему удавалось вызывать желание в женщине, которая так сильно боялась заняться сексом?
– Заняться любовью, – хрипло поправил Грегори, в очередной раз выдавая легкость, с которой мог читать ее мысли. – Я отвечу на твой вопрос: я живу в тебе. Я знаю их всех. Каждого. Тот рыжий был единственным, кого тебе хотелось поцеловать.
Губы Грегори коснулись ее губ, уговаривая, дразня. Девушка не могла дышать, думать, только чувствовала, что поднимается над землей… Широкие плечи, сильные руки, упругое тело и безупречный рот сводили с ума.
Когда Грегори поднял голову, она чуть было не притянула его к себе, а он с вожделением смотрел в подернутые дымкой желания глаза, на прекрасные губы, от которых оторвался лишь секунду назад…
– Ты не представляешь, как ты красива, топ petit amour, как прекрасна твоя душа.
– Похоже, ты пытаешься меня околдовать. О чем мы говорили? – спросила Саванна, прикасаясь к волевому подбородку карпатца.
Грегори улыбнулся.
– О поцелуях. А точнее, о твоем желании поцеловать того имбицила с оранжевой бородой.
– Я хотела целоваться с каждым из них, – солгала она с возмущенным видом.
– Нет, не хотела, просто надеялась, что этот глупый щеголь навсегда сотрет мой вкус с твоих губ. – Он погладил волосы, осыпал поцелуями тонкую линию ее подбородка. – Насколько я помню, у него возникали проблемы при попытке сблизиться с тобой.
В глубине синих глаз промелькнула угроза.
– Ты имеешь к этому какое-то отношение?
Молодой карпатке действительно был нужен кто-то, кто мог бы стереть вкус Грегори с ее губ, вычеркнуть его из мыслей.
– «О Саванна, я должен прикоснуться к твоим губам», – передразнил Грегори, изображая приступ аллергии. – «Ты не можешь считать, что ездила на мотоцикле, пока не оседлала «харлея», детка», – Грегори чихал и кашлял, изображая бедного парня.
Саванна ударила его кулаком по руке, забыв на секунду об израненной ладони, и вскрикнула от боли, бросив сердитый взгляд на Грегори.
– Все это проделывал с ним ты! Бедняга… Ты ранил его самолюбие. Каждый раз, когда он приближался ко мне, у него начинался приступ аллергии.
На лице карпатца не было и тени раскаяния.
Саванна снова опустила голову на подушку. Грегори ласкал губами ее шею, а потом стал опускаться ниже, к манящей груди, но девушка решительно оттолкнула его, не дожидаясь, когда тело окончательно ее предаст.
– А тот случай с ротвейлером?
Он попытался изобразить на лице недоумение, но смех, отозвавшийся эхом в ее голове, выдал Древнейшего.
– О чем это ты?
– Ты прекрасно знаешь, о чем я, – настойчиво повторила Саванна. – Это случилось, когда Дракон провожал меня домой. Небольшой такой ротвейлер, весом килограммов в семьдесят, с пеной у рта, напал на него!
– Да, он тогда удирал, как кролик. – Грегори был очень доволен собой. Он получил большое удовольствие, наблюдая за тем, как удирает этот осел. И как он только посмел прикоснуться к Саванне!
– Неудивительно, что я не могла проникнуть в сознание этой собаки и успокоить ее. Ты мерзавец!
– После того как Дракон убежал, я преследовал его еще два квартала, загнал на дерево и продержал там нескольких часов. Он был похож на петуха со своей оранжевой шевелюрой.
Саванна не могла больше сдерживать смех.
– Он больше не решался подойти ко мне.
– Конечно нет, – мягко ответил Грегори. Его губы скользили по ее соску. Саванна закрыла глаза. Как может она желать того, что так сильно ранит?
– Никаких ран, та petite, только наслаждение. Клянусь жизнью.
Огонь, танцующий на коже, проникал в глубь тела, расплавляя его изнутри, пока все естество Саванны не превратилось в пламя, в котором билось желание принадлежать только ему.
Глава 5
Нежные губы и ласковые руки Грегори гнали прочь страхи Саванны. Он небрежно откинул простыню, открывая жадному взору ее обнаженную грудь. Ее пальцы запутались в гриве угольно-черных волос Грегори. Его рубашка была расстегнута, упругие мышцы давили на ее мягкую грудь.
Волна страсти вызвала бурю в их телах. Саванны сама стала стягивать рубашку с широких плеч Грегори. Взгляд серых глаз, наполненный непреодолимым желанием обладать, завораживал ее.
Боясь собственной смелости, Саванна растворилась в неудержимом желании. Как могла она отвергать его страсть? Несмотря на необузданные инстинкты, Грегори стремился доставить ей удовольствие. Всеми помыслами он был устремлен к Саванне. Он преклонялся перед красотой ее тела.
– Я знаю, ты боишься, mon amour, – прошептал Древнейший, лаская ее. – Но ты изгнала демона. Теперь существует лишь мужчина, который умирает от желания заняться любовью со своей женщиной. Позволь мне показать тебе, как это прекрасно. – Голос карпатца гипнотизировал, искушал.
Саванна застонала, ее глаза наполнились слезами. Разве способен мужчина быть столь чувственным и нежным? Он покорил ее разум с той же легкостью, что и тело.
Грегори ласкал живот и бедра любимой, а потом опустился ниже, к самому сердцу ее естества лону, горячему и влажному, томящемуся в ожидании. Саванна выгнулась навстречу мужской ладони, требуя разрядки: она не могла больше выносить напряжения.
– Я сгорю, – выкрикнула карпатка, поражаясь силе желания. Она действительно его хотела.
Пальцы Грегори продвинулись глубже – он убеждался в готовности любимой, наслаждался ее реакцией. Древнейшего трогало безотчетное доверие женщины, с которой он был так жесток. Своим прощением молодая карпатка усмирила монстра внутри него. Конечно, Саванна никогда не полюбит его, но у нее хватит решимости, понимания и сострадания на то, чтобы не усложнять их и без того горькую жизнь.
Карпатец без раздумий избавился от одежды, сковывающей тело. Саванна застонала, когда разгоряченная и твердая, как камень, плоть прижалась к ее бедру. Пока Грегори был одет, девушка думала, что сможет сдержать желание, но теперь ее тело все решило.
Внезапно Саванна застыла, так сдавив руками лицо Грегори, что ему пришлось встретиться с ней взглядом. Карпатка глубоко вдохнула.
– Что, если я не смогу этого сделать, Грегори? – ее голос дрожал. – Что, если я никогда не смогу этого сделать?
– Никто тебя не заставляет, ma petite. He думай ни о чем, получай удовольствие.
– Но, Грегори, – попыталась возразить девушка.
– Если я не смогу переубедить тебя, mon amour, значит, я не гожусь тебе в спутники жизни, верно? – Голос Темного дрожал от возбуждения.
– Ты не понимаешь, Грегори. – Саванна закрыла глаза. – Это я не гожусь тебе в спутницы жизни. Я не знаю, как доставить тебе удовольствие, мне страшно.
– Расслабься, Bebe. Ты и понятия не имеешь, какое удовольствие мне доставляешь. – Он слегка укусил любимую за бедро.
Саванна вскрикнула от избытка всепоглощающих чувств. Она больше не контролировала себя, полностью отдавшись наслаждению, ощущая на себе тяжесть упругого, горячего, невероятно сильного тела. Грегори обхватил рукой голову возлюбленной, мягко раздвигая ее ноги коленом. Теперь девушка была полностью во власти Древнейшего.
Воспользовавшись этим, Грегори проник в нее. Внутри Саванна была влажной от желания, горячей и мягкой. Мужчина почувствовал, что у нее перехватило дыхание, и остановился, помогая ее телу привыкнуть к новым ощущениям. Девушка задержала дыхание в ожидании разрывающей на части боли, вцепилась ногтями в спину партнера и протестующе застонала, но ощутила лишь жаркие толчки и бурю наслаждения, накрывающую с головой.
– Расслабься, Саванна. Расслабься ради меня. Ты моя судьба, ты моя, а я твой. – Мужчина осыпал поцелуями ее лицо, медленно двигая бедрами.
Он прилагал чудовищные усилия, чтобы сдержаться. Каждое прикосновение, каждое движение карпатца было чутким, нежным. Большим пальцем он потер синяк на губе девушки, и это место сразу же стало покалывать, боль в нем утихла, словно от мистического бальзама. Сердце Саванны готово было выпрыгнуть из груди.
Несмотря на страхи и воспоминания о нападении, молодая женщина постепенно расслаблялась, принимая тело Грегори, а он проникал все глубже – долгими, уверенными движениями, от которых перехватывало дух. Саванна царапала спину Темного, а он что-то тихо шептал на смеси французского и древнего языков. Карпатка не давала себе отчета в том, что его слова избавляли ее от страхов. Она лишь чувствовала, что мужчина нуждается в ней.
– Как могла ты в этом сомневаться, cherie? – прошептал Грегори, прочтя мысли возлюбленной.
Их сердца бились в одном ритме, в унисон неспешному движению бедер. Ласки Древнейшего, подбадривающий шепот помогали единению. Благодаря терпению Грегори, чуткости и осторожности, их близость стала волшебной.
Саванне хотелось плакать, ей с трудом верилось – он овладевал ею так, словно она была самой драгоценной, желанной и красивой женщиной на свете. Девушка крепко обнимала своего спутника жизни: ничего, кроме него, не существовало для нее в этот момент. Древнейший позволил себе до конца погрузиться в нее, слиться воедино с ее телом. В экстазе Саванна падала в пропасть, но чувствовала близость любимого и понимала, что она в безопасности.
Лежа в его объятиях, девушка отказывалась верить в то, что происходило, отказывалась признаться в тех чувствах, которые испытывала к Грегори.
Древнейший знал, что никогда не сможет насытиться ею. Он рассеянно перебирал пальцами пряди ее волос.
Внезапно в их мир что-то вторглось. Почувствовав тревогу, Грегори поднял голову. В тот же миг он уловил предупреждение волков. Звери были чем-то встревожены, они звали хозяина. Темный поцеловал Саванну. Она выглядела довольной и немного сонной.
Вдруг Саванна услышала голос, приглушенный, но настойчивый.
– Дорогая, я близко. Где ты?
Это ее мать? Обрадовавшись, карпатка попыталась сесть. С матерью она не виделась уже пять лет. И именно теперь, когда она больше всего в ней нуждалась, мама нашла ее.
– Ты не ответишь. – Грегори сказал это без тени шутки, тоном, не терпящим возражений.
Мыслями Саванна уже устремлялась к матери. Но прежде чем она успела ответить, ее тело будто налилось свинцом, а мысли одеревенели. Девушку охватил ужас. Увидев, что лицо Древнейшего застыло в пугающе беспощадной маске, карпатка поняла, что это он вмешался.
– Саванна, это не твоя мать. За тобой охотятся, – мягко сказал Грегори. – Ты будешь разговаривать только со мной. Я хочу, чтобы ты пообещала слушаться меня.
Молодая женщина ощутила приступ ярости. Нет, скорее боли. Она доверилась ему, а он ее предал.
– У тебя нет никакого права так поступать со мной. Сейчас же отпусти меня, Грегори! Как могу я не узнать голос собственной матери?
Мужчина встал и потянулся с такой грациозностью, что у нее возникло желание выцарапать ему глаза.
– Это не твоя мать. Ты моя спутница жизни, Саванна, и моя обязанность – защищать тебя любым способом. Я думаю, что ты нужна дружкам Роберто. – Грегори быстро оделся. – Я не привык объяснять, почему принимаю то или иное решение. Я делал это в качестве исключения. Теперь выбор за тобой.
– Я отказываюсь признавать твою власть, – запротестовала иллюзионистка. – Я расскажу карпатцам о своем отказе и буду умолять их о милосердии, которого ты, видимо, лишен. Я отказываюсь от связи с тобой!
Древнейший склонился над ней черной тенью. Его серебристые глаза блестели.
– Послушай меня, Саванна. Я знаю, ты не веришь мне. Прошу тебя поверить лишь в то, что ты моя навеки. Никто не отнимет тебя у меня. Никто. – Его низкий, красивый голос был мертвенно спокойным.
Женщина смотрела ему в глаза и верила произнесенным словам. Даже отец, принц их народа, не смог бы его уничтожить. Уничтожить Грегори? Она этого не хотела.
– Позволь мне подняться, Грегори, – потребовала Саванна. Этот паралич начинал сводить ее с ума.
– Скажи, что будешь повиноваться мне. Карпатка хотела закричать, но не смогла издать ни единого звука. Она больше не управляла собственным телом и сознанием.
– Прекрати бороться со мной, – мягким рычанием отозвался в сознании голос Темного.
– Отпусти меня. – Сердце девушки билось так отчаянно, что, казалось, вот-вот не выдержит. Этого не может быть. Всего минуту назад Грегори нежно обнимал ее, занимался с ней любовью. Или это только ей казалось? Что она знала о сексе? Древнейший мог внушить любому что угодно. Но как можно быть таким нежным, а потом вдруг обратиться в бесчувственного монстра и управлять женщиной, как марионеткой?
Волна страсти вызвала бурю в их телах. Саванны сама стала стягивать рубашку с широких плеч Грегори. Взгляд серых глаз, наполненный непреодолимым желанием обладать, завораживал ее.
Боясь собственной смелости, Саванна растворилась в неудержимом желании. Как могла она отвергать его страсть? Несмотря на необузданные инстинкты, Грегори стремился доставить ей удовольствие. Всеми помыслами он был устремлен к Саванне. Он преклонялся перед красотой ее тела.
– Я знаю, ты боишься, mon amour, – прошептал Древнейший, лаская ее. – Но ты изгнала демона. Теперь существует лишь мужчина, который умирает от желания заняться любовью со своей женщиной. Позволь мне показать тебе, как это прекрасно. – Голос карпатца гипнотизировал, искушал.
Саванна застонала, ее глаза наполнились слезами. Разве способен мужчина быть столь чувственным и нежным? Он покорил ее разум с той же легкостью, что и тело.
Грегори ласкал живот и бедра любимой, а потом опустился ниже, к самому сердцу ее естества лону, горячему и влажному, томящемуся в ожидании. Саванна выгнулась навстречу мужской ладони, требуя разрядки: она не могла больше выносить напряжения.
– Я сгорю, – выкрикнула карпатка, поражаясь силе желания. Она действительно его хотела.
Пальцы Грегори продвинулись глубже – он убеждался в готовности любимой, наслаждался ее реакцией. Древнейшего трогало безотчетное доверие женщины, с которой он был так жесток. Своим прощением молодая карпатка усмирила монстра внутри него. Конечно, Саванна никогда не полюбит его, но у нее хватит решимости, понимания и сострадания на то, чтобы не усложнять их и без того горькую жизнь.
Карпатец без раздумий избавился от одежды, сковывающей тело. Саванна застонала, когда разгоряченная и твердая, как камень, плоть прижалась к ее бедру. Пока Грегори был одет, девушка думала, что сможет сдержать желание, но теперь ее тело все решило.
Внезапно Саванна застыла, так сдавив руками лицо Грегори, что ему пришлось встретиться с ней взглядом. Карпатка глубоко вдохнула.
– Что, если я не смогу этого сделать, Грегори? – ее голос дрожал. – Что, если я никогда не смогу этого сделать?
– Никто тебя не заставляет, ma petite. He думай ни о чем, получай удовольствие.
– Но, Грегори, – попыталась возразить девушка.
– Если я не смогу переубедить тебя, mon amour, значит, я не гожусь тебе в спутники жизни, верно? – Голос Темного дрожал от возбуждения.
– Ты не понимаешь, Грегори. – Саванна закрыла глаза. – Это я не гожусь тебе в спутницы жизни. Я не знаю, как доставить тебе удовольствие, мне страшно.
– Расслабься, Bebe. Ты и понятия не имеешь, какое удовольствие мне доставляешь. – Он слегка укусил любимую за бедро.
Саванна вскрикнула от избытка всепоглощающих чувств. Она больше не контролировала себя, полностью отдавшись наслаждению, ощущая на себе тяжесть упругого, горячего, невероятно сильного тела. Грегори обхватил рукой голову возлюбленной, мягко раздвигая ее ноги коленом. Теперь девушка была полностью во власти Древнейшего.
Воспользовавшись этим, Грегори проник в нее. Внутри Саванна была влажной от желания, горячей и мягкой. Мужчина почувствовал, что у нее перехватило дыхание, и остановился, помогая ее телу привыкнуть к новым ощущениям. Девушка задержала дыхание в ожидании разрывающей на части боли, вцепилась ногтями в спину партнера и протестующе застонала, но ощутила лишь жаркие толчки и бурю наслаждения, накрывающую с головой.
– Расслабься, Саванна. Расслабься ради меня. Ты моя судьба, ты моя, а я твой. – Мужчина осыпал поцелуями ее лицо, медленно двигая бедрами.
Он прилагал чудовищные усилия, чтобы сдержаться. Каждое прикосновение, каждое движение карпатца было чутким, нежным. Большим пальцем он потер синяк на губе девушки, и это место сразу же стало покалывать, боль в нем утихла, словно от мистического бальзама. Сердце Саванны готово было выпрыгнуть из груди.
Несмотря на страхи и воспоминания о нападении, молодая женщина постепенно расслаблялась, принимая тело Грегори, а он проникал все глубже – долгими, уверенными движениями, от которых перехватывало дух. Саванна царапала спину Темного, а он что-то тихо шептал на смеси французского и древнего языков. Карпатка не давала себе отчета в том, что его слова избавляли ее от страхов. Она лишь чувствовала, что мужчина нуждается в ней.
– Как могла ты в этом сомневаться, cherie? – прошептал Грегори, прочтя мысли возлюбленной.
Их сердца бились в одном ритме, в унисон неспешному движению бедер. Ласки Древнейшего, подбадривающий шепот помогали единению. Благодаря терпению Грегори, чуткости и осторожности, их близость стала волшебной.
Саванне хотелось плакать, ей с трудом верилось – он овладевал ею так, словно она была самой драгоценной, желанной и красивой женщиной на свете. Девушка крепко обнимала своего спутника жизни: ничего, кроме него, не существовало для нее в этот момент. Древнейший позволил себе до конца погрузиться в нее, слиться воедино с ее телом. В экстазе Саванна падала в пропасть, но чувствовала близость любимого и понимала, что она в безопасности.
Лежа в его объятиях, девушка отказывалась верить в то, что происходило, отказывалась признаться в тех чувствах, которые испытывала к Грегори.
Древнейший знал, что никогда не сможет насытиться ею. Он рассеянно перебирал пальцами пряди ее волос.
Внезапно в их мир что-то вторглось. Почувствовав тревогу, Грегори поднял голову. В тот же миг он уловил предупреждение волков. Звери были чем-то встревожены, они звали хозяина. Темный поцеловал Саванну. Она выглядела довольной и немного сонной.
Вдруг Саванна услышала голос, приглушенный, но настойчивый.
– Дорогая, я близко. Где ты?
Это ее мать? Обрадовавшись, карпатка попыталась сесть. С матерью она не виделась уже пять лет. И именно теперь, когда она больше всего в ней нуждалась, мама нашла ее.
– Ты не ответишь. – Грегори сказал это без тени шутки, тоном, не терпящим возражений.
Мыслями Саванна уже устремлялась к матери. Но прежде чем она успела ответить, ее тело будто налилось свинцом, а мысли одеревенели. Девушку охватил ужас. Увидев, что лицо Древнейшего застыло в пугающе беспощадной маске, карпатка поняла, что это он вмешался.
– Саванна, это не твоя мать. За тобой охотятся, – мягко сказал Грегори. – Ты будешь разговаривать только со мной. Я хочу, чтобы ты пообещала слушаться меня.
Молодая женщина ощутила приступ ярости. Нет, скорее боли. Она доверилась ему, а он ее предал.
– У тебя нет никакого права так поступать со мной. Сейчас же отпусти меня, Грегори! Как могу я не узнать голос собственной матери?
Мужчина встал и потянулся с такой грациозностью, что у нее возникло желание выцарапать ему глаза.
– Это не твоя мать. Ты моя спутница жизни, Саванна, и моя обязанность – защищать тебя любым способом. Я думаю, что ты нужна дружкам Роберто. – Грегори быстро оделся. – Я не привык объяснять, почему принимаю то или иное решение. Я делал это в качестве исключения. Теперь выбор за тобой.
– Я отказываюсь признавать твою власть, – запротестовала иллюзионистка. – Я расскажу карпатцам о своем отказе и буду умолять их о милосердии, которого ты, видимо, лишен. Я отказываюсь от связи с тобой!
Древнейший склонился над ней черной тенью. Его серебристые глаза блестели.
– Послушай меня, Саванна. Я знаю, ты не веришь мне. Прошу тебя поверить лишь в то, что ты моя навеки. Никто не отнимет тебя у меня. Никто. – Его низкий, красивый голос был мертвенно спокойным.
Женщина смотрела ему в глаза и верила произнесенным словам. Даже отец, принц их народа, не смог бы его уничтожить. Уничтожить Грегори? Она этого не хотела.
– Позволь мне подняться, Грегори, – потребовала Саванна. Этот паралич начинал сводить ее с ума.
– Скажи, что будешь повиноваться мне. Карпатка хотела закричать, но не смогла издать ни единого звука. Она больше не управляла собственным телом и сознанием.
– Прекрати бороться со мной, – мягким рычанием отозвался в сознании голос Темного.
– Отпусти меня. – Сердце девушки билось так отчаянно, что, казалось, вот-вот не выдержит. Этого не может быть. Всего минуту назад Грегори нежно обнимал ее, занимался с ней любовью. Или это только ей казалось? Что она знала о сексе? Древнейший мог внушить любому что угодно. Но как можно быть таким нежным, а потом вдруг обратиться в бесчувственного монстра и управлять женщиной, как марионеткой?