Филлипс Патриция. Пламя любви

   Не прошло и нескольких минут, как она получила первое из жизненно важных поручений принцессы, которое не мог выполнить никто, кроме «дорогой Элинор». Правда, столь очевидное предпочтение не прибавило ей благожелательности придворных дам, но Элинор сейчас было не до этого.
   До пятницы Элинор так и не встретилась с Миллисент, которая, едва увидев ее, устремилась к ней с фальшивой улыбкой:
   — Дорогая Элинор, рада видеть тебя! Как поживаешь?
   Они обнялись. Затем Миллисент отступила на шаг и, склонив голову набок, прошлась взглядом по синему бархатному сюрко Элинор, надетому поверх платья из голубой шерсти. Это был один из нарядов принцессы, который та уже не носила. Довольно скромный по сравнению с другими, он удивительно шел Элинор.
   — Ты такая модная, — заметила Миллисент, поджав губы. — Это французское платье?
   — Да, а у тебя?
   Высокомерно вскинув голову, Миллисент разгладила пышные юбки из мшисто-зеленого атласа.
   — Это платье мне сшили в Лондоне специально для представления ко двору. Я приехала служить принцессе. Похоже, я заменю тебя, когда ты вернешься в Англию и выйдешь замуж.
   Злобное замечание болезненно отозвалось в душе Элинор, но она не подала виду.
   — О, до этого еще далеко. В Англию я вернусь лишь по окончании испанской кампании.
   Миллисент натянуто улыбнулась, схватив ее за руку:
   — Ах, святая невинность! Неужели ты не знаешь, что кое-кому не терпится тебя увидеть?
   Словно по сигналу, из-за драпировок появился лорд Гастингс. Он вырядился в рейтузы и тесную тунику из коричневого бархата, подпоясав выпирающий живот кожаным поясом. Элинор похолодела.
   — Ну, лорд Генри, разве я не обещала, что доставлю вам Элинор?
   Элинор вымученно улыбнулась. Она понимала, что попалась, и с трудом сдерживалась, чтобы не стереть пощечиной хитрую улыбочку с лица Миллисент.
   — Дорогая леди Элинор, — произнес лорд Гастингс своим скрипучим голосом. — Прошло слишком много времени с тех пор, как я лицезрел вашу красоту. — Он схватил ее руку и прижался к ней губами, вперив в Элинор восхищенный взгляд своего единственного глаза. — Клянусь распятием, вы стали еще красивее.
   — Благодарю вас, лорд Гастингс, — ответила Элинор, ошарашенная внезапным появлением своего нареченного. Краешком глаза она заметила самодовольное выражение на лице Миллисент.
   — Вы были так заняты, прислуживая принцессе, что я подумал, будто вы избегаете меня, — проскрипел лорд Генри, не выпуская ее руки из своей потной ладони.
   — Какая странная мысль.
   — Ревность — плохой советчик, — пробормотал он, ведя Элинор к мягкой скамье, над которой висела большая картина в золоченой раме. Придворные с любопытством поглядывали на них, недоумевая, чем Гастингс заслужил внимание прекрасной Элинор. Но те немногие, кто знал об условиях выкупа Гая, вскоре просветили остальных.
   — Я хотела бы поблагодарить вас за брата, — сказала Элинор. — Хотя от этого мало проку, учитывая, что он уже на пути назад, в Испанию.
   — Смелый парень. Вы должны гордиться им, а не осуждать.
   — Вы тоже собираетесь в Кастилию?
   — Да, с отрядом герцога.
   Элинор передвинулась на дальний край скамьи, подальше от витавшего вокруг лорда Гастингса облака мускуса. Видимо, он надушился, чтобы заглушить исходивший от него неприятный запах. Черная повязка на глазу сбилась, открыв изуродованную шрамами плоть. Одного его вида было достаточно, чтобы Элинор замутило.
   Лорд Генри снова придвинулся к ней.
   — Элинор, — начал он, пытаясь взять ее руку, которую она спрятала в складках юбки. — Мы скоро выступаем. И я хотел бы знать, когда мы поженимся.
   — Это должен решить мой отец. К тому же я нахожусь на службе у ее высочества.
   Ее уклончивый ответ разозлил Гастингса. Побагровев от гнева, он рявкнул:
   — Вы ничуть не изменились! Я полагал, что, вкусив придворной жизни… Ну да ладно. Вначале нам нужно кое-что выяснить. До меня дошли слухи, будто вы здесь неплохо проводили время с молодым де Вером. Танцы, скачки, бесстыдные отлучки вдвоем… Что вы на это скажете? — Добравшись наконец до ее руки, он так сжал ее пальцы, что они хрустнули.
   — Мне больно! Пустите!
   — Только после того, как услышу ваш ответ. Я имею право знать правду, Элинор. Вы моя будущая супруга. Или вы забыли об этом?
   — Нет, не забыла. Но мне не в чем признаваться. Я делала только то, что приказывала принцесса Иоанна.
   — Развлекаясь с этим… распутником?! И вы смеете утверждать, что делали это по приказу ее высочества?
   — Тише! Мы здесь не одни, — напомнила Элинор, сгорая от стыда. Трубный голос лорда Генри разносился по всему залу, привлекая всеобщее внимание.
   — Пусть слышат. Я хочу знать: правда ли, что вы развлекались с де Вером в рождественскую ночь?
   — Всего лишь танцевала, милорд. Таково было желание ее высочества. Рождественская причуда, не более того. Можете спросить кого угодно. Все подтвердят, что принцесса Иоанна приказала Джордану де Веру быть моим кавалером.
   Холодная отповедь Элинор несколько остудила гнев старого вояки. Пыхтя и откашливаясь, он попытался взять себя в руки.
   — Я слышал нечто подобное, но хотел получить подтверждение от вас.
   — Значит, вы обвинили меня, зная правду? — вскричала Элинор, вне себя от негодования. — Как вы посмели!
   — Посмел, потому что вы скоро станете моей женой. И я не желаю, чтобы о вас ходили скандальные слухи.
   — Когда мы поженимся, я буду выполнять все ваши приказы. Но пока моя жизнь принадлежит мне, лорд Гастингс. А теперь прошу простить меня. Я должна вернуться к своим обязанностям.
   Элинор вырвала у него руку и выпрямилась, стараясь не обращать внимания на злорадные смешки придворных дам, наслаждавшихся зрелищем.
   — Элинор, вернитесь! Клянусь распятием, вы не можете так уйти! — взревел лорд Гастингс, с трудом поднимаясь со скамьи.
   Элинор, будто не слыша, гордо прошествовала через приемный зал к двери, которая вела в королевские покои. Щеки ее пламенели от гнева и унижения, она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься бегом, но понимала, что любое проявление слабости сыграет на руку сплетникам. Как он посмел высказать ей свои претензии в присутствии всего двора! О, как же она его ненавидит! И этот дурно пахнущий старый деспот скоро станет ее мужем? С каждым часом предстоящий брак казался ей все более ужасным. Боже, хоть бы кастильская кампания скорее закончилась и Джордан успел попросить ее руки, пока еще не поздно!
   Когда Элинор рассказала принцессе Иоанне о безобразной сцене, которую устроил ей Гастингс, та выразила ей искреннее сочувствие. Тем не менее доводить старого лорда до крайности было рискованно, и принцесса предложила Элинор встречаться с Гастингсом только при ней, чтобы он не забывал о хороших манерах. Совет был мудрый и Элинор согласилась.
   Едва передохнув после морского путешествия, английские рыцари под предводительством герцога Ланкастера снова стали готовиться в путь. Придворные шутили, что бравым воинам не терпится вернуться с победой и сокровищами, которыми их обещал осыпать благодарный король Кастилии.
   К громадному облегчению Элинор, наконец наступил день отъезда. Он совсем не походил на то серое холодное утро, когда они расстались с Джорданом. На небе не было ни облачка, а широкая Гаронна сверкала серебром в лучах яркого солнца.
   — Храни вас Бог, лорд Генри, — выдавила из себя Элинор, надеясь, что Бог простит ей эту ложь. Хотя в присутствии принцессы лорд держался в рамках учтивости, ее отвращение к будущему супругу росло день ото дня.
   Рыцари построились в колонну. Когда уезжал Джордан, во дворе звучала французская и испанская речь. На этот раз только английская.
   — Не успеете оглянуться, Элинор, как я вернусь и мы решим, что делать, — мрачно пообещал Гастингс, подняв в прощальном жесте руку.
   Элинор сразу повеселела, как только лорд тронул коня. Сидя в седле, Гастингс напоминал огромный, закованный в броню тюк. Элинор представила себе его закрытый черной повязкой глаз, толстый нос с красными прожилками, дряблый подбородок — и содрогнулась.
   — Я чувствую себя как телок на привязи, до того хочется отправиться с ними, — заявил Пэйн Гастингс, когда они возвращались во дворец.
   — Я думала, вы скоро поправитесь, — заметила Элинор.
   — Я тоже так думал, но у врачей другое мнение… Элинор не понимала, что ему мешает пренебречь мнением врачей. У нее сложилось впечатление, что рана не слишком беспокоит Пэйна, а путь до Кастилии достаточно долог, чтобы залечить руку до начала боевых действий.
   Они вошли во дворец.
   — Вы удивляете меня, сэр Пэйн. Мне казалось, вы не из тех, кто прислушивается к чужому мнению, пусть даже врачей.
   Он улыбнулся и взял ее за руку:
   — Прошу вас, зовите меня Пэйн. Формальности ни к чему — ведь мы скоро породнимся.
   — Я подумаю над вашим предложением, когда это произойдет, — отозвалась Элинор.
   Пэйн проводил ее мрачным взглядом. Черт побери, ни одна женщина не могла перед ним устоять! Элинор Десмонд первая. Пэйн окликнул слугу и потребовал вина.
   Элинор стояла у окна, устремив мечтательный взор на серебряный диск луны. Может, и Джордан на своем жестком походном ложе смотрит сейчас на луну и думает о ней.
   — Элинор!
   В комнату вошла Миллисент.
   — Тебя прислала принцесса? — поинтересовалась Элинор.
   — Нет, просто она подсказала мне, где тебя найти. С отъездом мужчин при дворе стало так скучно. Я надеялась, что Джордан де Вер все еще здесь, но, говорят, он уехал с принцем Эдуардом.
   — Он почти не бывал при дворе.
   Миллисент довольно улыбнулась, и Элинор без труда догадалась о причине се радости. Несмотря на сплетни, тот факт, что Джордан редко бывал при дворе, позволял Миллисент надеяться, что между ним и Элинор ничего нет, как считали многие.
   — Я молю Бога, чтобы с Ральфом ничего не случилось, — сказала Миллисент. — Испанский король обещал щедро наградить своих сподвижников. Мы, конечно, не нуждаемся в деньгах. Моему брату нужна только слава. — Придвинувшись ближе, она дернула Элинор за рукав. — У меня кое-что есть для тебя, — шепнула она, оглянувшись на сидевших у жаровни женщин, и сунула ей в руку сложенный листок.
   — Что это?
   — Откуда мне знать? Может, записка от тайного воздыхателя.
   Сердце Элинор затрепетало — только Джордан мог прислать ей записку.
   — Откуда она у тебя?
   — Ральф просил передать. Ты, наверное, заметила, что его не было при дворе. Он ездил к войскам и вчера вечером вернулся. — Миллисент понизила голос. — По-моему, это от Джордана де Вера.
   Хитрые искорки в ее глазах насторожили Элинор. Миллисент выглядела очень довольной. С чего бы это? Поверь она, что послание действительно от Джордана, наверняка уничтожила бы его, если только Ральф не предостерег сестру от опрометчивых поступков.
   — Распечатай же его! — Миллисент взяла со стола свечу и поднесла к Элинор.
   Дрожащими пальцами Элинор сломала печать.
   — Ну что там? — нетерпеливо спросила Миллисент. Крупный размашистый почерк был незнакомым, но в нижнем углу листа стояла подпись Джордана. Элинор трижды перечитала короткую записку, прежде чем вникла в ее содержание.
   «Элинор, любимая.
   Приезжай к южным воротам к десяти часам. Я встречу тебя на дороге. Захвати с собой служанку.
   Джордан де Вер».
   С сияющими глазами Элинор прижала к груди драгоценное послание.
   — Спасибо, Миллисент. Это от Джордана.
   — Я принесла его только потому, что меня попросил Ральф, — буркнула блондинка с недовольным видом.
   Элинор еще раз перечитала записку, чтобы убедиться, что она не грезит, а когда подняла глаза, Миллисент уже исчезла. Позже, лежа в постели, Элинор размышляла над причиной хорошего настроения сестры Ральфа. Если сплетни о них с Джорданом дошли до Гастингса, наверняка Миллисент тоже их слышала. Однако не обмолвилась об этом ни словом. Если бы Миллисент, как обычно, поддела ее, Элинор было бы спокойнее. А так оставалось только гадать, какие замыслы зреют в голове взбалмошной девицы.
   В девять часов началась торжественная месса за здравие отбывающего воинства. Элинор пришлось притвориться больной, чтобы за полчаса до назначенного срока выскользнуть из собора.
   Этим утром она одевалась с особой тщательностью. Из-под бархатного сюрко персикового цвета выглядывало платье из плотного кремового шелка, расшитое по подолу золотыми цветами. Тот же узор украшал узкие рукава. Элинор так долго причесывалась, что чуть не опоздала. Схватив в последнюю минуту коричневый бархатный плащ, отороченный мехом куницы, девушка бросилась в апартаменты принцессы.
   Несколько раз она пыталась рассказать госпоже о предстоящем свидании, но, к несчастью, та была не в духе. Тревога за здоровье и безопасность мужа сделала принцессу раздражительной. Она привередничала, перебирая туалеты и вымещая досаду на своих фрейлинах.
   Стараясь не привлекать внимания, Элинор неспешно пересекла двор и бросилась бегом, только оказавшись в тени здания. Служанку, как просил Джордан, она с собой не взяла, не желая, чтобы та была свидетельницей их встречи.
   Грум оседлал ее кобылу, и вскоре Элинор уже скакала по узкой улочке мимо собора, из которого доносились церковные песнопения. Просто чудо, что ей удалось вырваться! Джордан, назначая свидание, не мог знать о мессе, заказанной принцессой лишь накануне.
   Выбравшись из города через южные ворота, Элинор, к своему удивлению, не обнаружила никакого эскорта.
   На дороге было никого, кроме нескольких странствующих торговцев, согнувшихся под тяжестью своей ноши, и пастуха со стадом блеющих овец.
   Пробившись через стадо, Элинор обогнала других путников. Впереди простирался пустынный тракт. Холодный ветер трепал ее плащ, срывал капюшон, забирался под одежду. Поеживаясь, Элинор огляделась.
   Обычно по утрам в окрестностях города встречались придворные, но сегодня все были на мессе. Впрочем, пока она в нерешительности озиралась, из городских ворот выехал всадник и свернул на боковую дорогу.
   Проскакав около часа, Элинор увидела у перекрестка закутанную в плащ фигуру верхом на громадном коне. Джордан? Сердце ее бешено забилось. Но, к разочарованию Элинор, это оказался кто-то другой. Подъехав к незнакомцу, Элинор спросила:
   — Сэр, нет ли здесь колодца, где можно напиться… или фермы?
   Всадник, лицо которого скрывалось под низко надвинутым капюшоном, отрицательно покачал головой.
   Задетая его нарочитой грубостью, Элинор поскакала дальше. Где же Джордан? Почему не встретил ее? Это на него совсем не похоже.
   Поперек дороги лежало поваленное дерево, и кобыла Элинор заартачилась, а когда наконец перепрыгнула через препятствие, то чуть не врезалась в отряд всадников, появившихся из-за поворота.
   Те, однако, и не думали ее пропускать. Обернувшись, Элинор увидела позади себя зловещую фигуру в плаще. Испуганно вскрикнув, она пришпорила кобылу, устремившись к проходу в живой изгорох;и, но всадник в плаще легко настиг ее и выхватил поводья.
   — Доброе утро, леди. Вам не кажется, что сегодня слишком холодно для прогулки?
   Он откинул капюшон, и Элинор замерла. Перед ней был Пэйн Гастингс.
   — Сэр Пэйн, зачем вы меня преследуете? Ведь это вас я видела на дороге? Почему вы ничего не ответили?
   — Но я действительно не знаю, где здесь можно напиться.
   — Что вам нужно?
   — У нас осталось одно незаконченное дельце. Вы хоть понимаете, что записка полностью вас изобличила?
   — Записка? — переспросила Элинор, вцепившись онемевшими пальцами в поводья.
   — Не изображайте из себя святую невинность. Я имею в виду послание вашего «рождественского кавалера». — Пэйн пренебрежительно фыркнул, втаскивая ее испуганную кобылу в гущу всадников. — Сам факт, что вы готовы скакать неведомо куда, лишь бы встретиться с ним, говорит о том, что ваши отношения не ограничиваются танцами на рождественском балу. Де Вер — ваш любовник, не так ли?
   — Нет. На вашем месте я бы не стала слушать Миллисент. Она не заслуживает доверия.
   — Можете винить Миллисент, если вам угодно, но вас выдали ваши собственные действия.
   — Насколько я понимаю, она проболталась о моих намерениях.
   — О, она сделала гораздо больше. Записка была не от де Вера, ее прислал я, а Миллисент была настолько любезна, что помогла мне. А теперь едем. Впереди у нас долгий путь.
   Потрясенная и напуганная его откровениями, Элинор попыталась вырвать поводья. Она не представляла, что у него на уме, но не собиралась сдаваться без боя. Разозленный ее сопротивлением, Гастингс накинул ей на голову плащ. Задыхаясь под плотной тканью, Элинор слышала, как он приказал своим подручным связать ей руки.
   До чего же она глупа! Ведь знает, что любое дело, в котором замешана Миллисент, чревато предательством. Даже выбор времени, когда весь двор на мессе, должен был ее насторожить.
   Когда Элинор наконец развязали, она увидела, что лошади двигаются по каменистой тропе, петлявшей среди холмов. Высокие сосны и редкие каштаны, тянувшие к свинцовому небу голые ветви, несколько смягчали суровый пейзаж. Откуда-то доносилось блеяние овец, с далеких гор, едва различимых в туманной дымке, дул холодный ветер.
   — Скоро будем на месте. Сожалею, что путешествие было не из приятных, — сказал Пэйн. — Наш замок за следующим поворотом.
   — Мы еще в Гаскони?
   — Да, на границе с Наваррой. Там, за облаками, Пиренеи. Отец ждет вас.
   — И все же я не понимаю, зачем понадобилось меня похищать?
   — Скоро поймете.
   Зажатая между скалами дорога вывела их к каменным стенам, наполовину скрытым соснами и кустарником. Небольшой замок, прилепившийся на обрывистом выступе, не имел оборонительного рва, но рельеф местности делал его практически неприступным.
   — Принцесса Уэльская будет разгневана вашим дерзким поступком, — сказала Элинор. — Еще не поздно проявить благоразумие и повернуть назад.
   — Приберегите свои угрозы для тех, кого они пугают, — огрызнулся Пэйн, бросив на нее злобный взгляд. — А теперь, сделайте одолжение, помолчите.
   Они пересекли подъемный мост, перекинутый через горный ручей, питавшийся расположенными высоко в горах родниками.
   — И вы полагаете, что этот ручеек кого-нибудь остановит? — пренебрежительно спросила девушка.
   — Посмотрим, что вы скажете весной, когда он превратится в бурный поток. Наш замок неприступен, как орлиное гнездо.
   Сердце Элинор тоскливо сжалось. Не дай Бог остаться здесь до весны! Нужно найти способ послать весточку принцессе Уэльской.
   Маленькая крепость имела спартанский вид, хотя развешанные кое-где шпалеры и толстые половики из овечьих шкур свидетельствовали о слабых попытках смягчить ее суровый вид. Главный зал был небольшой, с потемневшими стропилами, прятавшимися в густой тени под потолком. В очаге, занимавшем целую стену, пылало приветливое пламя.
   Распорядившись об угощении, Пэйн подвел Элинор к огню.
   — Элинор, дорогая, добро пожаловать в Монтджой! — радостно протрубил лорд Гастингс, ввалившись в зал.
   Его появление повергло Элинор в ужас.
   — Зачем вам понадобилось тащить меня сюда? — возмущенно воскликнула она, оттолкнув служанку, пытавшуюся снять с нее плащ. Несмотря на огонь в очаге, ее била дрожь.
   — Почему бы вам не снять плащ? — осведомился лорд Генри. — Чувствуйте себя как дома, тем более что вам придется пробыть здесь довольно долго.
   — Только в том случае, если вы будете удерживать меня силой, милорд.
   Снисходительно улыбнувшись, Гастингс подошел ближе, и Элинор едва не задохнулась от вони. Видимо, находясь в походных условиях, он считал излишними такие мелочи, как мытье и чистая одежда. Походное снаряжение, на которое он сменил бархатные одежды, имело такой вид, словно так и пролежало все десять лет, минувшие после битвы при Пуатье.
   Пэйн отошел в сторону, прижимая к носу серебряный футляр с ароматическим шариком.
   — А как вы думаете, Элинор, зачем я велел привезти вас в Монтджой? — поинтересовался Гастингс.
   Не решившись высказать вслух свои подозрения, Элинор бросила на него гневный взгляд, когда он сдернул с ее головы капюшон. Но когда попытался коснуться ее щеки, сердито шлепнула по заскорузлой руке.
   Толстое лицо Гастингса побагровело.
   — Вы ничего не добьетесь своими выходками! — рявкнул он. — Вы мне обещаны, и я больше не потерплю никаких отсрочек. Я, знаете ли, не молодею, увы!
   Слуги внесли кувшины с вином, блюдо с ржаным хлебом, тонко нарезанной бараниной и белым козьим сыром. Гастингс, кипевший от ярости, едва взглянул на еду.
   — Не желаете ли перекусить, леди Элинор? — предложил наконец Пэйн, так и не дождавшись от отца проявлений гостеприимства.
   У Элинор хватило здравого смысла не отказываться от угощения. Ведь для побега ей понадобятся силы.
   Пэйн положил на хлеб мясо и протянул его девушке вместе с ломтиком сыра.
   — Давайте сюда ваш плащ, так вам будет гораздо удобнее, — любезно предложил он.
   Элинор неохотно позволила снять с себя тяжелое одеяние. Взгляды обоих мужчин тотчас обратились к девушке. Бархатная туника мягко облегала ее округлые формы, вокруг стройных бедер волновались пышные юбки; благодаря их теплым тонам от ее фигуры, казалось, исходило золотистое сияние. Элинор с отвращением заметила, как Гастингс облизнул свои толстые губы, шаря взглядом по ее телу.
   — Вы так и не сказали, милорд, зачем вам понадобилось похищать одну из фрейлин принцессы.
   Пэйн, не вмешиваясь в разговор, уселся у очага и принялся за еду, запивая ее вином.
   Гастингс прочистил горло, поглядывая на Элинор, присевшую у огня. Проклятие! Любая женщина была бы счастлива оказаться на ее месте. Черт его дернул остановить свой выбор на этой ледышке, Элинор Десмонд. Однако упорство, с которым девушка противилась браку с ним, только распаляло его желание сделать ее своей женой.
   — У меня нет времени на пустые разговоры, — заявил он. — Мы скоро выступаем. Я не могу допустить, чтобы принц уехал без меня. Но и откладывать свадьбу я не намерен.
   — Неужели вы думаете, что добьетесь моего расположения, заточив меня здесь?
   — А что прикажете делать? — рявкнул Гастингс. — Я выполнил свои обязательства: заплатил выкуп за вашего брата и обеспечил вашего отца рабочей силой, чтобы собрать урожай. И теперь вы просто обязаны выйти за меня замуж.
   — Мой отец не подписывал никаких соглашений. Гастингс улыбнулся, переглянувшись с сыном.
   — Вот тут-то вы ошибаетесь, дорогая.
   Из висевшего на поясе кошеля он извлек свиток и, склонившись к пламени, начал читать.
   Каждое слово отдавалось в ушах Элинор похоронным звоном. Это был составленный по всем правилам контракт, подписанный ее отцом перед отплытием Гастингса в Гасконь. В нем сэр Джеральд просто и недвусмысленно отдавал свою дочь, Элинор, в жены Генри, лорду Гастингсу, в благодарность за оказанные лордом услуги. Выбор времени и места бракосочетания предоставлялся на усмотрение Гастингса. Потрясенная, Элинор молча смотрела, как Гастингс, закончив читать, свертывает пергамент.
   — Это подделка, — прошептала она, понимая, что теперь ей не дождаться Джордана.
   — Убедитесь сами.
   Гастингс сунул пергамент ей под нос. Элинор узнала корявую подпись отца.
   — Должно быть, вы силой заставили его это сделать. И потом, он не обращался к принцессе Иоанне с просьбой отпустить меня.
   — В этом нет нужды, леди. Мы обвенчаемся в Гаскони. Элинор в ужасе ахнула, зажав рот.
   — Но отец не написал мне об этом, — прошептала она.
   — Видимо, струсил. Только слепой мог не заметить, как страстно вы желаете сочетаться со мной браком.
   Пэйн, не сдерживаясь, прыснул. Отец осадил его грозным взглядом.
   — Я не выйду за вас! — выкрикнула Элинор, вскочив на ноги.
   Взгляд ее метался, как у затравленного зверя. У входа в зал стояли два воина, еще дюжина разместилась на темной галерее. Если даже она выберется из зала, ее все равно поймают.
   Проглотив рыдание, Элинор снова опустилась на сиденье. Она не доставит им такого удовольствия!
   — Как, вы не собираетесь убегать? — с притворным разочарованием спросил Пэйн. Он поднялся со своего места и лениво потянулся. — А я был не прочь поразмяться.
   Элинор проигнорировала его реплику, обрушив все свое презрение на лорда Гастингса.
   — Вы очень довольны собой, милорд, но невелика доблесть — справиться с беспомощной женщиной. Уверена, отец пришел бы в ярость, если бы узнал, как вы со мной обращаетесь.
   Пэйн расхохотался, а его отец хмыкнул.
   — Не обольщайтесь, дорогая. Сэр Джеральд слишком озабочен восстановлением своего замка, чтобы печалиться о вашей участи.
   — Скорее он денно и нощно молится, чтобы ничто не помешало вашему бракосочетанию, — бросил Пэйн с оскорбительной ухмылкой. — Едва ли он в состоянии заплатить хотя бы часть своего долга.
   Элинор сжала кулаки.
   — Сомневаюсь, что принцесса и ее супруг сочтут ситуацию такой же забавной, какой она представляется вашему сыну, — резко бросила она.
   Пэйн, посмеиваясь, отвесил ей поклон. Затем, в той же шутовской манере, подошел ближе и скользнул по Элинор оценивающим взглядом.
   — Вполне подходящий наряд для торжественного события. Как ты считаешь, отец? — поинтересовался он.
   Единственный глаз Гастингса похотливо блеснул, на лице выступили капельки пота.
   — Да она просто картинка, — хрипло выдохнул он. — А для настоящего мужчины нет лучшего свадебного наряда, чем воинские доспехи.