Филлипс Сьюзен Элизабет. Леди, будьте паинькой

   Тори мгновенно бросило в жар. Не хватало еще, чтобы…
   — Одетая? — ехидно осведомилась она. Декстер, казалось, призадумался.
   — В широкой юбке, закинутой на голову. Трусики висят на щиколотке.
   Кровь Тори мигом превратилась в жидкое пламя, и она с ужасом осознала, что самый большой болван в Уайнете, штат Техас, только что сумел завести ее, да как! Господи, да она должна бы полезть на стенку от возмущения, а вместо этого растерялась, словно дурочка провинциальная! Но нельзя же показывать ему, что он сумел ее переиграть!
   — И что же дальше, Декс? Собираешься жениться на мне или нет?
   — Не уверен. Скорее всего нет. С другой стороны, очень трудно устоять перед твоим притяжением. Однако я не выношу, когда мной пытаются манипулировать.
   — Наконец-то мы хоть в чем-то согласны.
   — Видишь ли, я мог бы разъяснить тебе это с самого начала, не пытайся ты подойти к вопросу с точки зрения эмоций. Я предпочитаю логику.
   — Прекрасно, мистер Логик, так что же ты решил?
   — Все очень просто. Именно это я и пытался растолковать тебе прошлой ночью. Нам нужно как можно больше времени проводить вместе. Никто из нас не сумеет переубедить твоего отца, если станем шарахаться друг от друга и не приложим ни малейших усилий поладить.
   — Но как мы можем поладить, если у нас нет ничего общего?
   — Ты забываешь о чувственном влечении.
   — Говори за себя! Для меня ты хуже жабы. Декстер недоуменно уставился на свою руку.
   — Просто невероятно: моя ладонь в самом деле чешется, да еще как! В жизни не думал, что воспылаю желанием отшлепать женщину!
   И снова этот легкий озноб возбуждения! Может, Декстер не такой уж зануда, как она воображала?
   — Попробуй! Боюсь, кроме тебя, понадобится целый полк спецназовцев, чтобы со мной сладить!
   — Я сильнее, чем выгляжу, Виктория.
   — Да прекратишь ты меня так называть?
   — А ты бросишь курить?
   — Нет!
   — Прекрасно… Виктория.
   Что-то словно лопнуло у нее внутри, и она кинулась на него. Просто не справилась с собой. Он держался так самодовольно, снисходительно и высокомерно, что ей хотелось расквасить ему нос и расцарапать физиономию. Но Тори удовольствовалась тем, что попыталась впечатать его в стену.
   К несчастью, Декс даже не шевельнулся, и она вдруг поняла, что справиться с ним вовсе не так легко, как ей представлялось. Декс одним движением поймал ее запястья. Тори посмотрела в серые с зелеными крапинками глаза и вдруг с неудовольствием осознала, что ее оборона, казавшаяся такой надежной, только сейчас была прорвана. Эта ужасная мысль парализовала ее.
   Она очнулась, когда сообразила, что он вот-вот ее поцелует. Сотни мужчин добивались того же, но ее удивляло другое. Поразительное всего, что она сама хотела этого.
   Веки Тори медленно опустились. Их тела впечатались друг в друга. Она почувствовала, как его твердый, словно каменный, торс прижался к ее груди. Его губы коснулись ее щеки. Тори подняла подбородок.
   — Не могу дождаться этого поцелуя, — прошептал он. — Но хочу, чтобы все было, как впервые в жизни. Мы закончим начатое, когда от тебя не будет разить табаком.
   Ресницы Тори взлетели вверх.
   Декстер чмокнул ее в кончик носа и отстранил, будто милого, но надоедливого ребенка.
   — Я высказал свое мнение насчет того, что нам следует делать. Решай сама.
   И с последним взглядом на ночное небо медленно удалился.

Глава 12

   Эмма исходила бессильным гневом и к тому времени, как закончила завтракать, весьма напоминала кипящий чайник. Кенни снова отправился тренироваться, не позаботившись предупредить ее и задолго до того, как она начала строить планы на сегодняшний день. Статья так и оставалась недописанной. Похоже, Кенни напрочь забыл, что работает на нее!
   Телефон пронзительно заверещал, и Патрик немедленно окликнул ее снизу:
   — Это вас! У меня сейчас инфаркт будет! Какой-то тип уверяет, что он герцог!
   Наконец-то! Беддингтон прослышал о прошлой ночи и звонит, чтобы разорвать помолвку!
   Эмма метнулась к противоположной стене, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и подняла трубку.
   — Доброе утро, ваша светлость.
   — Эмма, дорогая, я слышал весьма неутешительные новости.
   Она буквально задрожала от приятного предвкушения. Вот оно! Еще минута, и она навеки освободится от него… если повезет, конечно! И «Святая Гертруда» в безопасности!
   — До меня дошли слухи, будто вы на виду у всех покупали бульварную газетенку! Весьма незначительный повод для беспокойства, признаю, но я весьма встревожен. Не представлял, что вы читаете подобный хлам!
   Эмма нахмурилась. Покупка таблоида была наименее страшным из длинного списка ее преступлений. Как насчет остальных?
   Она ожидала, что он перечислит все ее скандальные покупки или упомянет о ее непристойном поведении в «Роустэбауте». Ну хотя бы взбесится оттого, что Эмма целовала Кенни на виду у всех.
   — Если вам так хочется читать эту ужасную дребедень, не можете ли по крайней мере попросить кого-либо покупать ее для вас?
   Эмма затаила дыхание, мысленно умоляя его расспросить о тесте на беременность, презервативах и шампуне от вшей!
   — Да, едва не забыл! Моя сестра передает, что нашла для вас платье, вполне подходящее для вечера по случаю оглашения помолвки. Она попросила отложить его до вашего приезда.
   Эмма бессильно опустилась на высокий табурет, обитый мебельным ситцем.
   — Вы что, наняли кого-то следить за мной?
   — Следить? Разумеется, нет. Как вы могли подумать! Просто у меня свои источники.
   — И это все, что донесли вам ваши источники? Что я купила таблоид?
   — Не могу взять в толк, почему вас интересует такой вздор. Но если за вами не водится худших грехов, этот я как-нибудь вынесу. Энн, моя вторая жена, обожала «желтую» прессу.
   Он извинился и что-то бросил стоявшему рядом человеку.
   — Простите, Эмма, я должен идти, звонок по другой линии. И отныне помните: любой ваш поступок так или иначе отражается на моей репутации.
   Он положил трубку прежде, чем Эмма попрощалась.
   Горячая булочка с ежевикой, которую Эмма с таким наслаждением проглотила всего несколько минут назад, комом встала в желудке. Она рассеянно поиграла шнуром. Как получилось, что Хью пронюхал лишь про таблоид?
   Эмма безуспешно попыталась собраться с мыслями. В кухню вошел Патрик, которому не терпелось узнать, что связывает ее с герцогом. Она изложила ему весьма усеченную версию, и Патрик как раз попытался вытянуть из нее побольше сведений, когда в дверях возникла Тори, в узких белых джинсах и голубой футболке. Небрежно, по последней моде собранные в копну длинные волосы водопадом рвались из-под ярко-желтой заколки. Она усердию работала челюстями, перемалывая жвачку.
   — Эй, леди Эмма, хватит мечтать! Нам пора!
   — Мы куда-то собрались?
   — Урок вождения.
   Тори выплюнула жвачку в ведро для мусора и немедленно сунула в рот очередную пластинку.
   — Не имею ни малейшего желания учиться водить.
   — Знаю, но придется.
   — Но, Тори…
   — Поднимайте задницу, ваша милость. Моя королевская колесница ждет. Или вы трусите?
   — Конечно, трушу! Иначе почему все эти годы я не садилась за руль?
   — Все, что от вас требуется, — проехать туда и обратно по дорожке. С этим вы справитесь?
   — Возможно, но не вижу смысла…
   — Всегда есть смысл плюнуть в глаза дьяволу. Зеленые глаза Тори вызывающе вспыхнули. Патрик взял Эмму за руку и поднял с табурета.
   — Делайте, как она говорит, леди Эмма. Жизнь и без того слишком коротка, чтобы тратить ее на всякие фобии.
   У Эммы хватило бы сил справиться с одним, но не с двумя, к тому же она боялась показаться совершенно никчемной и безвольной.
   — Ладно, — нехотя выдавила она. — Взад-вперед по дорожке, и все.
   Разумеется, этим дело не кончилось. После получасового урока Тори каким-то образом сумела вытащить ее на шоссе, заверив, что в это время дня движение там совершенно никакое.
   У Эммы вспотели ладони и футболка на спине совершенно промокла. Вцепившись в баранку, она пыталась выбросить из памяти тот страшный день, когда ей было десять и ярко-желтый грузовик угрожающе надвигался на их машину.
   Она подобралась ближе к разделительной линии и дернула рулевое колесо.
   — Расслабьтесь, — велела Тори, — иначе пальцы судорогой сведет.
   — Да перестаньте вы щелкать жвачкой!
   — Черт, ну и капризная же вы! Да к тому же маленько с прибабахом! Кстати, в этой стране правостороннее движение, если успели заметить.
   — О Боже!
   Эмма отчаянно крутанула руль вправо, но неловко вписалась в поворот, и шины все-таки проехались по гравию. Наконец ей удалось перестроиться в нужный ряд.
   — Вам следовало сразу мне сказать! Я думала, сейчас сознание потеряю!
   — Дышите глубже.
   — Поверить не могу, что вы вовлекли меня в такую авантюру! О, Тори, сзади грузовик!
   — Если не будете жать на тормоза, стало быть, не о чем волноваться.
   — Почему вы творите это со мной?
   — Решила бросить курить, и поэтому мне требуется отвлечься. Доводить кого-то до умопомрачения — не такая уж плохая идея, как по-вашему? — Тори злобно насупилась. — И я бросаю курить не для какого-то… а исключительно ради себя. Так что, если кто-нибудь станет в вашем присутствии комментировать мой поступок, прошу послать его ко всем чертям! Пусть не сует носа в чужие дела!
   — Я больше не могу! Немедленно останавливаюсь.
   — В городе есть закусочная. Там и причалим.
   — В городе?! Ни за что!
   — Теперь, когда вы преодолели неприятную тенденцию рулить против движения и ехать не по той стороне, все идет как нельзя лучше.
   — У меня… у меня нет прав.
   — Я скорешилась со всеми здешними копами. Не о чем беспокоиться.
   — Я не волнуюсь, а умираю от страха.
   — Мы обе еще живы, а это уже кое-что.
   Каким-то образом Эмма ухитрилась доползти до города и припарковаться на большой стоянке у закусочной. Она выключила зажигание и, испытывая облегчение, прислонилась к спинке сиденья. Тори широко улыбнулась.
   — Горды собой?
   Эмма хмуро воззрилась на нее.
   — Да ну, бросьте! Признайтесь, вы сделали то, на что не считали себя способной.
   Теперь, когда сердце постепенно стало биться ровнее, а дыхание успокоилось, Эмма сообразила, что, кажется, в самом деле немного гордится. Неумение водить машину последнее время так сильно ей мешало! Правда, ее искусство и сейчас далеко от совершенства.
   — Еще бы мне не быть счастливой! По крайней мере мы все еще живы, — буркнула она.
   — Пойдемте, — рассмеялась Тори, — куплю вам кофе, чтобы было чем отпраздновать!
   В зале закусочной «У Джимми» под потолком бегал игрушечный поезд. Хромированные стулья стояли вокруг столиков, покрытых клеенкой в бело-черную клетку, над головами вертелись лопасти больших вентиляторов. На грифельной доске у входа красовалось сегодняшнее меню: жареные цыплята, свиные отбивные, тушеная окра с марковью и зеленым салатом. Эмме не хотелось, чтобы дети видели ЭТО, и она, попросив у женщины за прилавком мел, старательно исправила ошибку. Тори радостно завопила и обняла ее.
   Они сели за столик, на котором стояли бутылочки с соусами и пряностями. На стене напротив висела картина, изображающая петуха и красный фонарь. Когда поезд промчался над их головами, Эмма заметила, что на каждом вагоне красовалась крошечная эмблема какой-нибудь местной фирмы.
   Тори пила кофе, принесенный официанткой, а Эмма ожидала чая, обдумывая разговор с Веллингтоном. Почему тот верзила не рассказал всего, что видел? Что за недотепу нанял Хью?
   — Доброе утро, леди, — приветствовал Дек-стер, подходя к столу. Сегодня на нем была не голубая, а желтая сорочка, по-прежнему мятая, в которой он выглядел симпатично-взъерошенным, чуть рассеянным и ужасно милым. Эмма улыбнулась ему:
   — Привет, Декстер.
   — Эмма, Виктория, рад вас видеть.
   — Для тебя она леди Эмма! — вызверилась Тори. Но Декс невозмутимо поднял брови.
   — Вижу, твоя позиция осталась неизменной. Можешь и дальше действовать в том же духе. Только не забудь заказать подвенечное платье.
   Эмма ожидала, что Тори набросится на него, но вместо этого та усилием воли постаралась взять себя в руки и даже сухо улыбнуться Декстеру.
   — Не думаю, что в этом есть необходимость. Если леди Эмма не против, можешь присоединиться к нам.
   Декс улыбнулся и сел с противоположной стороны стола.
   — Вы не работаете сегодня? — с деланной вежливостью осведомилась Тори.
   — Уже иду. Последние недели мне приходилось трудиться допоздна, и я решил немного отдохнуть. А вы чем занимались?
   — Я давала леди Эмме урок вождения.
   — Вы не водите машину? — удивился Декстер.
   — Теперь водит, — ответила за Эмму Тори.
   — Только очень милосердный человек может назвать вождением то, что я вытворяла, — заверила Эмма и, весело подсмеиваясь над собой, описала их поездку в город. Но вместо того чтобы посмеяться, Декстер всячески ободрял ее. Эмма снова подумала, какой он прекрасный человек. Неужели союз между Тори и Декстером действительно настолько уж невероятен, как считают окружающие? Оба умны, привлекательны, у каждого есть то, что необходимо другому. Конечно, постоянство и надежность Декстера с годами могут превратиться в элементарное занудство, но Тори необходим в жизни крепкий якорь.
   Беседа перешла на другие темы, и постепенно Тори немного разговорилась и оживилась, и Эмме показалось даже, что ей нравится общество Декса. Но все пошло прахом, когда Эмма совершила роковую ошибку, упомянув о том, что Тори бросила курить. Та немедленно помрачнела и уставила палец в грудь Декстера.
   — Я целую вечность собиралась это сделать. К тебе это не имеет никакого отношения. Усек?
   Декс невозмутимо пожал плечами:
   — Естественно.
   Игнорируя упершийся в его рубашку, покрытый французским лаком ноготь, он повернулся к Эмме и осведомился о планах на день.
   Не сводя взгляда с Тори, Эмма объяснила, что собиралась поехать в Остин.
   — Хотела провести несколько часов в библиотеке техасского университета. Но Кенни, похоже, куда-то испарился.
   — Буду счастлив отвезти вас, — предложил Декс.
   — Разве вам не нужно работать?
   — Наш главный офис в Остине, а мне нужно кое с кем повидаться. Пока вы поработаете в библиотеке, я все успею.
   — В таком случае с удовольствием. Вы не возражаете, Тори?
   — С чего бы? — скривилась Тори.
   Было, однако, видно, что она расстроилась, и Эмма замялась, не зная, как поступить. Но, вспомнив про урок вождения, решила, что не ей одной плевать в глаза дьяволу! Сестрице Кенни полезно узнать, что не все находят Декстера столь уж отталкивающим.
   — Превосходно. Записная книжка у меня в сумочке, так что я готова.
   Она поблагодарила Тори за урок и позволила Декстеру ее увести. Тори, потемнев, как туча, смотрела им вслед. Вот и хорошо! Может, заговорят друг друга до смерти!
   Но тут она увидела в окне Теда Бодина. Он подошел к Декстеру и Эмме, и все трое принялись весело болтать о чем-то. И не успела она опомниться, как Тед тоже взобрался в «ауди» Декса и машина умчалась. Без нее.
   — Хочешь еще кофе, Тори? — окликнула от стойки Мэри Кейт Плин.
   — О, нет. Спасибо.
   Тори откинулась на спинку стула, думая, как ей нравится леди Эмма. Все же никто не назвал бы ее сногсшибательной. Но как получилось, что она окрутила сразу Теда и Декса, а Тори Тревелер, бесспорно, самая красивая женщина в городе, брошена? Оставлена, как ненужная рухлядь?
   Тори сжала губы, уставилась на пустую кружку и постаралась списать все неудачи на плохое настроение и неудовлетворенную потребность в никотине.
 
   — То есть как это Эмма уехала в Остин с Дексом? — взбешенно прошипел Кенни.
   Тори вышла из бассейна и обернула полотенцем три лоскутка аметистового нейлона, сходившие у нее за купальник.
   — Тед тоже с ними отправился.
   — Это что-то меняет?
   — Почему ты делаешь из мухи слона? Взрослые люди поехали по делам…
   — Не верю, что ты не сумела остановить ее. И могла хотя бы тоже отправиться туда, присмотреть за ней! Почему ты этого не сделала?
   — Потому что меня не пригласили! Кроме того, вряд ли леди Эмма нуждается в присмотре.
   — Это ты так считаешь!
   Кенни рванулся к столу и схватил стакан чая со льдом, приготовленный Патриком. Домоправитель оценивающе посмотрел на него.
   — Чай сдобрен соком плода страсти. Может, тебе следует выпить что-то другое? Не хочешь же ты окончательно потерять голову!
   Кенни проигнорировал намек. Он-то знал точно, почему Эмма не подумала пригласить Тори. Решила избавиться от соперницы. Не хотела конкуренции. Вряд ли она покусится на Теда, зная, чей он сын, но вот к Декстеру эту дамочку влекло с самого начала. Он подступил к сестре.
   — Послушай меня! Декстер твой жених, и я требую, чтобы ты держала его подальше от Эммы!
   — Да что ты говоришь? — возмутилась Тори, так энергично тряхнув волосами, что брызги разлетелись в разные стороны. — Черт возьми, Кенни, ты ревнуешь!
   И тут Кенни словно с цепи сорвался:
   — Ревную? Да ты спятила! Просто Эмма, в ее теперешнем состоянии, настоящая сексуальная чума! Что-то вроде тигрицы в постели, и к тому же положила глаз на Декстера. С ее внешностью и все такое… я имею в виду ее рот… не важно… главное в том, что если она вобьет себе в голову поиметь его… много времени ей не понадобится, а для Декстера это просто фатально.
   — Сексуальная чума? — повторила Тори, хлопая глазами.
   — Поскольку ты женщина, тебе такого не понять, но даю слово, это чистая правда.
   — Зато я не женщина, — вмешался Патрик, — и думаю, ты просто сбрендил.
   Кенни не стал унижаться, доказывая очевидное.
   — Вам обоим придется поверить мне на слово. Эмма — одна из женщин, рожденных с… Дело в том, что стоит нормальному мужчине увидеть ее, все, о чем он способен думать… э-э-э… ее губы и…
   — Эмма?! — потрясение охнула Тори. Патрик от смеха схватился за живот.
   — Возможно, мы имеем в виду разных особ? Это та, у которой британский акцент? Хороший аппетит? Мурлыкает мелодии из «Короля-Льва», когда думает, что никто ее не слышит?
   Кенни раздраженно стиснул зубы.
   — Так и знал, что вы, тупицы, меня не поймете. Не знаю, зачем я вообще старался! Поэтому, дорогая сестрица, постарайся держать Декстера на расстоянии от Эммы, вот и все, чего я требую!
   И с этими словами он ринулся к машине. Кенни и сам не знал, куда едет: лишь бы убраться подальше от насмешек Тори и Патрика.
   Тори посмотрела вслед несущемуся «кадиллаку» и растерянно обернулась к Патрику:
   — Что все это значит?
   Патрик уныло сдвинул солнечные очки на макушку.
   — Похоже, у меня появился серьезный соперник в борьбе за симпатии Кеннета.
   — Десятью минутами раньше я поклялась бы, что ты бредишь, но сейчас… Мне очень нравится Эмма, но, боюсь, Кенни — ей не по зубам. Они играют в разных лигах. Все равно что сосватать Белоснежку и… и Кенни Тревелера.
   — Она и мне симпатична. Признаться, я ее обожаю. Но ты права: Эмма не в его вкусе. Все же должен отметить, что эта его истерика несколько сбила меня с толку. — И с глубоким трагическим вздохом добавил: — Ты и понятия не имеешь, каково быть жертвой безнадежной страсти.
   Тори сочувственно кивнула. Всем, кроме Кенни, было известно, что Патрик безнадежно влюблен в своего хозяина с того момента, как тот начал размахивать кулаками в памятной драке. Тори долго жалела Патрика, пока не сообразила, что он наслаждался драмой неразделенной любви почти так же сильно, как и самой любовью.
   Но все же: Кенни, мечтающий о леди Эмме? Она сознавала, насколько брат выбит из колеи своей дисквалификацией. Может, он нуждается в эмоциональной отключке, некоем способе отвлечься от проблем и именно поэтому выбрал леди Эмму? Она человек надежный, всегда рядом и идеальна в качестве подружки, поскольку не задержится здесь надолго. Благодаря их чокнутой мамаше он не видит в женщине друга и путает свои потребности в общении с сексуальными.
   Тори встревоженно нахмурилась. Ей не давали покоя мысли об Эмме. Никто не способен устоять перед Кенни, особенно если тот пустит в ход свои чары, а леди Эмма при всем своем уме напрочь лишена опыта, что делает ее куда уязвимее большинства женщин. И если Кенни не опомнится и не придет в себя, сердце леди Эммы будет разбито.
   Если, конечно, Декстер не зацапает ее первым.
   Тори сунула в рот очередную порцию жвачки и попыталась убедить себя, что связь между Дексом и Эммой мигом решит кучу проблем. Тори будет свободна как ветер, а Эмма убережется от разрушительного обаяния Кенни. Любому понятно с первого взгляда, что Декс и Эмма — идеальная пара. Он, конечно, жлоб, но… прямо скажем, весьма сексапильный. А Эмма — просто куколка. Они созданы друг для друга. Так почему же Тори испытывает отчаяние при одной мысли об этом?
   Наверное, потому, что именно в этот момент осознала нечто совершенно безумное: ей не терпится узнать Декстера поближе. Но этому не бывать, если он увлечется леди Эммой.
 
   Кенни растянулся в шезлонге, тупо уставившись на подсвеченную воду бассейна и припав губами к бокалу с очень дорогим «Пино нуар». Часы давно пробили полночь, а Эмма так и не вернулась из Остина.
   Положа руку на сердце, Кенни был далек от состояния ступора, но и трезвым его никак нельзя было назвать, что вполне его устраивало, поскольку в трезвом состоянии он был куда приятнее, а в данный момент совершенно не желал слыть ни учтивым, ни милым. Он притащился сюда, после того как привел себя в совершенно жалкое, униженное состояние, просмотрев предварительно прошлогоднюю запись своего финального раунда в турнире «Мастерз». Но и это он делал вполне сознательно, лишь для того, чтобы отвлечься от ужасной картины, то и дело возникавшей перед глазами: обнаженная Эмма в объятиях Декстера. Если бы не чертов Далли, он сейчас готовился бы к соревнованиям в Огасте, вместо того чтобы думать о голой Эмме. Его техника еще никогда не была так отточена, он устранил все шероховатости своего драйва^[22] , и интуиция подсказывала, что именно в этом году ему суждено надеть зеленую куртку чемпиона. А вместо этого он нянчится с помешанной на власти деспотической тридцатидвухлетней девственницей.
   Наверху в ее спальне зажегся свет. Значит, она наконец соизволила вернуться!
   Глаза Кенни зловеще сузились, словно перед молниеносным путтом^[23] под уклон.
   Он, не торопясь, прикончил вино, занес бутылку на кухню. Обычно дом как бы приветствовал его, но сегодня показался далеко не столь дружелюбным.
   Ковер приглушал звук шагов. Кенни поднялся по лестнице, услышал шум воды в гостевой ванной и, не позаботившись постучать, распахнул дверь.
   Эмма уже придала комнате свою неповторимую атмосферу. Соломенная шляпка, украшенная вишнями, свисала с кроватного столбика, и хотя наполненная цветами ваза на комоде носила безошибочный отпечаток артистической руки Патрика, ярко-желтый чайник с полевыми цветами, которые росли у ограды пастбища, был явно принесен Эммой. Повсюду валялись открытые книги, блокноты с записками, а еще он увидел флакон с розовым лосьоном и огромную плитку шоколада «Кэдбери» с наполовину оторванной фольгой и неровно обкусанным краем.
   Сброшенная одежда лежала на постели вместе с сиреневым лифчиком, затканным белыми маргаритками. Крошечные трусики с таким же узором были брошены на ковре рядом с босоножками.
   С минуту посмотрев на них, Кенни прошелся по комнате, поднял лосьон и, открутив пробку, понюхал. Детский тальк, цветы и пряности. Даже в полутрезвом состоянии Кенни сумел оценить символику.
   Так и не выпустив из рук флакона, он подошел к мягкому креслу, сел и с наслаждением вытянул ноги. Потом растер жидкость на ладони. На ощупь шелковистая и бесконечно женственная штука. Он поднес палец к носу, размышляя о том, как подобные вещи могут убаюкать и усыпить бдительность мужчины. Только к нему это не относится: Кенни всегда помнил о том, что мягкая бархатная лапка скрывает острые коготки и женщина вечно стремится переделать мужчину по своей мерке.
   Он такой дорогой ценой завоевал право жить как хочет, что никогда не поддавался соблазну позволить женщине, особенно такой целеустремленной, вновь войти в его жизнь. В его душе всегда сохранялся некий потаенный уголок, куда он никого не допускал. Но сегодня леди Эмма каким-то образом ухитрилась проникнуть в святая святых. Неосознанно, но ухитрилась. Значит, с этим следует покончить, и как можно скорее.
   Завинтив пробку, он удовлетворенно кивнул. Не только женщинам дано манипулировать мужчинами — иногда бывает наоборот. Его потребность выжить и остаться мужчиной была так велика, что он стал настоящим мастером в тонком искусстве добиваться всего, что захочет, ничего не давая в ответ.
   Дверь ванной распахнулась. Эмма удивленно присвистнула и поплотнее завернулась в полотенце. Он мельком увидел порозовевшие груди, мягкие соски, влажные завитки волос внизу живота, чуть потемнее, чем те, желтовато-каштановые, которые липли к щекам. Кровь прилила к паху.
   — Негодяй! — прошипела она. — Вы до смерти меня перепугали! Что вы здесь делаете?
   — Немного позднее возвращение, не находите?
   Сердце покатилось куда-то в пятки. Он, кажется, взбешен: чувственные губы стиснуты, фиолетовые глаза потемнели. Что же случилось за время ее отсутствия?
   — Не знала, что вы станете меня дожидаться.