Страница:
— Мы вернем Элизабет мужу, — принял решение Себастьян.
— Я не хочу, чтобы меня отпускали!
Бет продолжала возмущаться, но Себастьян, невзирая на ее возражения и сопротивление, передал ее в крепкие руки Талли, а сам, оторвав от ее порванного платья полоски материи, завязал ей глаза и связал руки.
— Отвези Элизабет на то место, где ее похитили, — распорядился он. — Но так, чтобы она не вычислила направления.
— Иден и я знаем, что вы замышляете, — выпалила Бет. ~ Но мой отец никогда не предаст свое дело. Никогда!
— Ради своей сестры держите при себе свои соображения, — не опровергая, посоветовал ей Себастьян. Он уже знал о реакции генерала Пембрука, контакт был установлен, и к осуществлению плана уже приступили. — Жизнь вашей сестры висит на волоске.
— Чтоб ваша черная душа побыстрее попала в ад, — успела пожелать ему Бет до того, как Талли увез ее.
Его душа уже и так обречена на ад, бросив угрюмый взгляд на болота, подумал Себастьян и, когда Талли с заложницей скрылись из виду, побрел вперед, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться к звукам, которые могли бы привести его к Иден.
Господи, помоги ему найти ее раньше, чем это сделает Локвуд!
Догнав Иден, преследователь схватил ее за ногу, так что она упала и ударилась головой о пень. Дальше все помнилось как в тумане, после удара она то проваливалась куда-то, то снова приходила в себя. Из-за неистового бега по болоту все тело болело, и ужасы настоящего переплетались с кошмарами прошлого. Временами кружащаяся водоворотом темнота рассеивалась, как черное облако, но череп у Иден раскалывался от боли, и она снова погружалась в небытие.
И сейчас, когда она, крепко связанная веревкой, попыталась пошевелиться, тошнота волной подкатила к горлу. Иден не знала, куда се притащил похититель — возможно, в коптильню; сжавшись в комок и дрожа в своей промокшей одежде, она позволила себе поплакать. Мучительные воспоминании детства навалились на нее, на память пришли другие случаи, когда ее запирали в полной темноте. Не в силах справиться с ознобом, она все же поклялась, что не даст прошлому взять над собой верх. Те ужасы уже позади, так пусть они там и остаются, она не позволит себе раскиснуть и не станет вспоминать тот трагический день, когда… Но справиться со страхом никак не удавалось. Если бы не эта беспросветная тьма, она смогла бы совладать с собой. Ей нужен солнечный свет, небо, залитое солнцем — чтобы отогнать преследующих ее призраков, чтобы замолчали голоса, причиняющие муку. Прислонившись к стене, Иден попыталась вытянуть онемевшую руку и наткнулась на другую стену. В этой каморке места хватало лишь для удушающей темноты и мучительных воспоминаний!
Проклятие! Неужели она еще не расплатилась за свое преступление? Разве она ежеминутно не просила прошения? Следовало предвидеть, что она никогда не сможет полностью искупить свой грех и угрызения будут неотступно следовать за ней. Прошлое никогда не умирает, оно, как и воспоминания, живет и дышит. Иден твердо намеревалась держаться на расстоянии от давно минувшего, надеялась забыть его… Но воспоминания поджидали се на каждом шагу, они являлись, как привидения, в темноте и вторгались в ее сны. Как ни старалась Иден взывать к рассудку, мрачные образы приблизились и почти что поглотили ее. Она закричала и стала проваливаться еще глубже в ту самую темноту, которую ненавидела и боялась. Иден пыталась защититься, но ужас заполнил ее, и она снова провалилась в беспамятство. Прошлое взяло верх над настоящим, прошедшие годы исчезли, как будто их и не было, и ничто не смогло удержать правду былого на расстоянии. Иден надеялась каждым своим добрым делом укреплять стену, отделяющую ее от того ужаса, но ничто не помогало. Укрепления рушились одно за другим, и между нею и се тайным грехом не осталось ничего…
Вздрогнув от грохота распахнувшейся двери, Иден отпрянула. Над ней нависла тень массивной фигуры, и она отметила, что этот человек всегда появлялся перед ней в маске и зеленом мундире тори.
— Пора преподать тебе еще один урок кротости, — усмехнулся Локвуд и, схватив Иден за волосы, поставил на ноги. — Ты хорошо запомнишь этот урок, — пообещал он, волоча ее к дому. — Его всемогущая светлость вместе с преданным лакеем не защитят тебя на этот раз, их здесь нет. От тебя одни неприятности, но сейчас я разберусь с тобой, и у тебя пропадет охота к побегам.
Несмотря на дрожь и тошноту, Иден поклялась, что этому мерзавцу не удастся сломить се дух. Мир бешено кружился вокруг нее, но она решила сосредоточиться на дорогих ее сердцу воспоминаниях — о времени, проведенном с Себастьяном. Милый образ станет ее спасением, она воскресит в памяти его красивое лицо, его улыбку и не позволит этому зверю подавить ее волю.
Мысли о Себастьяне защитят Иден от любых ужасов, которые ожидают ее…
После двух часов бесплодных поисков Себастьян повернул назад, к хижине. Талли, должно быть, уже успел доставить Бет в безопасное место и вернуться, так что если Локвуд нашел Иден, он защитит ее.
А если Иден удалось убежать, что тогда? Он не одобрял это предприятие, но все уже было подготовлено, были задействованы немалые силы и слишком многое поставлено на карту. Эта операция могла стать переломным моментом войны. Корнуоллис переводит войска на новую британскую базу, сэр Клинтон продолжает наступать на Нью-Йорк, флот из девятнадцати кораблей уже на подходе и готов поддержать наземные войска, а Джордж Вашингтон продолжает сопротивляться, прося в качестве подкрепления двадцать четыре корабля французов, Иден Пембрук стала гирей, которая могла склонить чашу весов на ту или иную сторону.
Женский крик пригвоздил Себастьяна к месту, этот звук подействовал на него как удар молнии. Крик повторился, и он, забыв обо всем, бросился к дому. От следующего жуткого вопля в нем вскипела ярость. Талли не было, а Хейнс и Бакстер, сидевшие в общей комнате со стаканами виски в руках, с тревогой смотрели на дверь спальни. Выругавшись, Себастьян распахнул дверь в спальню и увидел наяву ночной кошмар — распростертая на постели Иден привязана к кровати, ее испачканная юбка задрана, ноги покрыты синяками и царапинами, а Локвуд сидит на ней верхом.
Кинувшись на мерзавца, Себастьян сбросил его на пол, затем, не переставая ругаться, схватил его за ворот сорочки, рывком поднял и нанес несколько ударов в челюсть. Локвуд закачался и попытался ответить, но сжатый кулак Себастьяна предупредил его попытку, ткнувшись в мягкий живот. Тори согнулся пополам, а посланный вдогонку мощный апперкот выбил воздух из его легких. Локвуд упал на колени, из его разбитой губы сочилась кровь, но Себастьян никак не мог остановиться.
— Ваша светлость! — Громоподобный возглас Талли пробился сквозь пелену ярости, туманившую мозг. Застыв с занесенным кулаком, Себастьян обернулся. — Не торопитесь разделаться с этим подонком. Если вы убьете его, последуют вопросы, на которые придется отвечать. — Рандолф перевел взгляд с безжизненного тела Иден на замершего в угрожающей позе Себастьяна.
— Забери этого ублюдка, чтоб я больше его не видел. — Отступив назад, Себастьян швырнул свою жертву в руки Талли. — Пусть Хейнс и Бакстер отвезут его в Йорктаун. Если Локвуда не разжалуют и не заключат в тюрьму, я добьюсь у лорда Корнуоллиса, чтобы он немедленно предал его суду. — Себастьян отдавал приказания, а Хейнс и Бакстер, смущенно топтались на пороге спальни. — Если Локвуд окажется на свободе, когда я прибуду в Йорктаун, я разыщу вас обоих. Ясно?
— Бог мой, — глядя на Иден, прошептал Талли, после того как Хейнс и Бакстер увели Локвуда.
Она выглядит так, словно побывала в аду. Вы только посмотрите, какая шишка у нее на голове.
— Принеси воды из колодца и приготовь ванну, — попросил Себастьян. Его ярость сменилась отчаянием. Сбросив перчатки, маску и плащ, он опустился на колени возле потерявшей сознание заложницы и, нахмурившись, потрогал устрашающего вида шишку. — Ты раздобыл какую-нибудь одежду?
— Об этом я позаботился еще вчера вечером.
— Хорошо.
— Я чувствовал, что это ни к чему хорошему не приведет, — тихо проворчал Талли. — Нужно было отказаться участвовать в этом богомерзком деле.
— И оставить их на волю Локвуда? Тогда все было бы в десять раз хуже, чем сейчас.
Когда Талли закрыл за собой дверь, Себастьян произнес про себя все проклятия, которые когда-либо слышал. Весь остаток жизни он будет стараться вымолить прощение за муки, которые выпали на долю Иден. Но разве это облегчит его совесть? Как можно осторожнее он снял с Иден грязную одежду и снова проклял Локвуда, увидев синяки и ссадины на ее руках и бедрах.
Тихо постучав и приоткрыв дверь, Талли доложил:
— Ванна для леди готова. Чистая одежда на столе. Если понадоблюсь, я снаружи.
Бережно, словно хрупкий хрусталь, Себастьян взял Иден на руки и понес в общую комнату. Она чуть шевельнулась, когда прохладная вода коснулась ее истерзанной кожи, и опять провалилась в забытье. Потом она снова на мгновение очнулась, и Себастьян быстро встал позади нее. Она не должна узнать, что он причастен к этому кошмару…
— Себастьян… — Иден с прерывистым вздохом произнесла его имя, и он почувствовал, как невидимый нож вонзился ему в сердце.
— Я здесь, — шепнул Себастьян с протяжным южным акцентом. — Отдыхай. Я позабочусь о тебе. — Пребывая в полубреду, она не осознавала его присутствия, но се мысли были заняты им.
Слабая улыбка тронула губы Иден. Он увидел приготовленный Талли тонкий муслиновый халат, но, вытащив Иден из ванны, решил пока обойтись без него. Она еще не скоро сможет встать и куда-нибудь пойти.
Уложив Иден в постель, Себастьян молча глядел на нее. У него сердце сжималось в груди, когда он представлял себе мучения, выпавшие на ее долю. Глаза, прежде светившиеся, затуманились болью, губы, когда-то складывавшиеся в ослепительную улыбку, распухли и потрескались.
Чтоб проклятому Локвуду гореть в вечном огне! Протянув руку, он отвел от лица спутанные каштановые кудри.
— Я безумно виноват перед тобой, Иден, — шепнул он. — Ты даже не представляешь, как глубоко я сожалею о случившемся. — Он едва коснулся губами ее рта, мечтая, чтобы ее боль можно было унять поцелуем.
Бросив взгляд на окно, Себастьян обратил внимание на задернутые шторы — видно, Локвуд постарался. Бог знает, почему она любила открытые окна и солнечный свет, но он не хотел оставлять ее в темной комнате и раздвинул занавеси. Ну и ловушку подстроил ему дьявол!
Талли оставил Бет на обочине дороги. Она провела там не более тридцати минут. Когда муж и поисковая группа нашли ее, Элизабет расплакалась от радости. Самолично убедившись, что Питер получил лишь легкое ранение, она кое-как поднялась на ноги и изо всех сил обняла мужа.
С того дня как Элизабет вернулась домой, она старалась во всем заменить Иден и, занимаясь повседневными делами, непрестанно молилась о благополучном возвращении сестры. Сейчас, стоя в холле и опираясь на костыль, Элизабет Пембрук Далтон раздавала указания.
— Родни, проследи, чтобы вес пожертвования попали к бойцам в фонд континентальной армии, — инструктировал слугу Бет. — Известно, что штаб-квартира лорда Корнуоллиса находится в Йорктауне. Повстанческие войска концентрируются в окрестностях, и для их поддержки нужны одежда и продовольствие.
Мэгги, довольно улыбаясь, наблюдала, как Бет уверенно и успешно исполняла обязанности сестры. Вопреки ее ожиданиям малышка серьезно взялась задело. Если бы Мэгги не видела этого сама, то никогда бы не поверила, что это не Иден стоит здесь и с улыбкой отдает распоряжения.
— После стычки под Ричмондом Джон Брэдли вернулся домой раненным, — продолжала Бет. — Нужно позаботиться, чтобы у него было вдоволь еды. Пусть Джон знает, как высоко мы ценим его вклад в нашу борьбу. Доктор Кертис сообщил, что прибывают еще раненые, — Бет обернулась к Мэгги, — нам понадобятся дополнительные койки. Пожалуйста, позаботься о размещении новеньких.
Слуги отправились выполнять поручения, а Бет, устало прислонившись к стене, тихо прошептала:
— Обещаю, Иден, на этот раз я тебя не подведу.
Пока Бет творила добрые дела, Питер тоже помогал освобождению Америки. В данный момент он занимался погрузкой продуктов для доставки на армейский склад. Ангус Далтон уверенно встал на сторону повстанцев и пожертвовал одежду, одеяла, кухонную утварь и продукты «Сынам свободы». А кроме этого, Ангус и Кэтрин извинились перед Бет.
И это чудесное превращение тоже заслуга Иден, напомнила себе Бет и грустно улыбнулась. Вот бы Иден поскорее освободилась и увидела произошедшие перемены. Его светлость обещал, что сестре не причинят вреда, и ей хотелось верить, что он сдержит свое слово — ведь она держала свое. Бет сказала констеблю, что, когда ее похитили, ей завязали глаза и она не знает дороги.
Она не нарушила уговора, и похитителям лучше бы тоже этого не делать, иначе Бет выследит его светлость и живьем спустит с него шкуру!
Тедиес Сейбер поставил на стол кружку и опустил свое грузное тело на стул напротив гостя.
— У вас усталый вид, молодой человек.
— В последнее время дела идут неважно, — кивнул темноволосый Лайл Хендрик, с жадностью потянувшись к кружке с элем. — Местные партизаны, прячущиеся в лесах, контролируют каждый наш шаг на пути Йорктауну. Молодой французский маркиз объединил свои силы с закаленными в боях ветеранами Энтони Уэйна и хорошо обученными отрядами фон Штубена. Мы на это не рассчитывали.
— Возможно, у вас и лорда Корнуоллиса теперь будет передышка, раз уж вы добрались до места назначения.
— Наши люди могут отдыхать, пока из Нью-Йорка не прибудет британский флот, — пояснил Лайл, сделав еще глоток эля.
— Да, флот станет мошной поддержкой Корнуоллису, — отозвался Тедиес. — С девятнадцатью кораблями его победа обеспечена.
— Мне было бы гораздо спокойнее, если бы сэр Клинтон послал часть своей армии на юг. Но из перехваченной депеши выяснилось, что повстанцы готовятся к осаде Нью-Йорка. Сэр Клинтон не может дробить свои силы, когда генерал Вашингтон наступает ему на пятки.
— Тем не менее, думаю, мятежникам не устоять. — Тедиес протянул британскому курьеру потертую кожаную сумку. — У американцев плохое снабжение, они выдохлись, и их слишком мало. Под командованием лорда Корнуоллиса семь с половиной тысяч солдат, а у американцев — только пятая часть этого количества.
— Надеюсь, вы правы, Тедиес. Но наши войска уже несколько месяцев на марше, и нужно время на восстановление сил. — Лайл допил эль и встал. Засунув в карман куртки сумку, он направился к двери, но остановился на пороге и взглянул на старика, чье уединенное жилище стало главным соединительным звеном между разбросанными британскими войсками. — Корнуоллис, Арнольд и Тарлтон благодарят вас за помощь, а я — за эль.
— Я делаю все, что могу, — скромно ответил Тедиес.
— Продолжайте свое доброе дело. — Лайл достал из кармана монету и протянул ее старику. — Если повезет, мы разделаемся с мятежниками еще до конца года.
После ухода курьера Тедиес распечатал новые депеши, доставленные ему для обработки, достал книгу с кодами и расшифровал сообщения. Больше двух часов Тедиес трудился над бумагами, вписывая между строчками невидимые предложения, а покончив с работой, разложил письма по отдельным сумкам, чтобы каждую отправить по соответствующему адресу. Выйдя из хижины, Тедиес внимательно оглядел заросли и положил одну сумку в ведро, которое затем опустил в колодец, а вторую повесил в коптильне. Третий пакет он засунул себе в сапог и, оседлав послушную кобылу, отправился на встречу с еще одним курьером.
Глава 11
— Я не хочу, чтобы меня отпускали!
Бет продолжала возмущаться, но Себастьян, невзирая на ее возражения и сопротивление, передал ее в крепкие руки Талли, а сам, оторвав от ее порванного платья полоски материи, завязал ей глаза и связал руки.
— Отвези Элизабет на то место, где ее похитили, — распорядился он. — Но так, чтобы она не вычислила направления.
— Иден и я знаем, что вы замышляете, — выпалила Бет. ~ Но мой отец никогда не предаст свое дело. Никогда!
— Ради своей сестры держите при себе свои соображения, — не опровергая, посоветовал ей Себастьян. Он уже знал о реакции генерала Пембрука, контакт был установлен, и к осуществлению плана уже приступили. — Жизнь вашей сестры висит на волоске.
— Чтоб ваша черная душа побыстрее попала в ад, — успела пожелать ему Бет до того, как Талли увез ее.
Его душа уже и так обречена на ад, бросив угрюмый взгляд на болота, подумал Себастьян и, когда Талли с заложницей скрылись из виду, побрел вперед, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться к звукам, которые могли бы привести его к Иден.
Господи, помоги ему найти ее раньше, чем это сделает Локвуд!
Догнав Иден, преследователь схватил ее за ногу, так что она упала и ударилась головой о пень. Дальше все помнилось как в тумане, после удара она то проваливалась куда-то, то снова приходила в себя. Из-за неистового бега по болоту все тело болело, и ужасы настоящего переплетались с кошмарами прошлого. Временами кружащаяся водоворотом темнота рассеивалась, как черное облако, но череп у Иден раскалывался от боли, и она снова погружалась в небытие.
И сейчас, когда она, крепко связанная веревкой, попыталась пошевелиться, тошнота волной подкатила к горлу. Иден не знала, куда се притащил похититель — возможно, в коптильню; сжавшись в комок и дрожа в своей промокшей одежде, она позволила себе поплакать. Мучительные воспоминании детства навалились на нее, на память пришли другие случаи, когда ее запирали в полной темноте. Не в силах справиться с ознобом, она все же поклялась, что не даст прошлому взять над собой верх. Те ужасы уже позади, так пусть они там и остаются, она не позволит себе раскиснуть и не станет вспоминать тот трагический день, когда… Но справиться со страхом никак не удавалось. Если бы не эта беспросветная тьма, она смогла бы совладать с собой. Ей нужен солнечный свет, небо, залитое солнцем — чтобы отогнать преследующих ее призраков, чтобы замолчали голоса, причиняющие муку. Прислонившись к стене, Иден попыталась вытянуть онемевшую руку и наткнулась на другую стену. В этой каморке места хватало лишь для удушающей темноты и мучительных воспоминаний!
Проклятие! Неужели она еще не расплатилась за свое преступление? Разве она ежеминутно не просила прошения? Следовало предвидеть, что она никогда не сможет полностью искупить свой грех и угрызения будут неотступно следовать за ней. Прошлое никогда не умирает, оно, как и воспоминания, живет и дышит. Иден твердо намеревалась держаться на расстоянии от давно минувшего, надеялась забыть его… Но воспоминания поджидали се на каждом шагу, они являлись, как привидения, в темноте и вторгались в ее сны. Как ни старалась Иден взывать к рассудку, мрачные образы приблизились и почти что поглотили ее. Она закричала и стала проваливаться еще глубже в ту самую темноту, которую ненавидела и боялась. Иден пыталась защититься, но ужас заполнил ее, и она снова провалилась в беспамятство. Прошлое взяло верх над настоящим, прошедшие годы исчезли, как будто их и не было, и ничто не смогло удержать правду былого на расстоянии. Иден надеялась каждым своим добрым делом укреплять стену, отделяющую ее от того ужаса, но ничто не помогало. Укрепления рушились одно за другим, и между нею и се тайным грехом не осталось ничего…
Вздрогнув от грохота распахнувшейся двери, Иден отпрянула. Над ней нависла тень массивной фигуры, и она отметила, что этот человек всегда появлялся перед ней в маске и зеленом мундире тори.
— Пора преподать тебе еще один урок кротости, — усмехнулся Локвуд и, схватив Иден за волосы, поставил на ноги. — Ты хорошо запомнишь этот урок, — пообещал он, волоча ее к дому. — Его всемогущая светлость вместе с преданным лакеем не защитят тебя на этот раз, их здесь нет. От тебя одни неприятности, но сейчас я разберусь с тобой, и у тебя пропадет охота к побегам.
Несмотря на дрожь и тошноту, Иден поклялась, что этому мерзавцу не удастся сломить се дух. Мир бешено кружился вокруг нее, но она решила сосредоточиться на дорогих ее сердцу воспоминаниях — о времени, проведенном с Себастьяном. Милый образ станет ее спасением, она воскресит в памяти его красивое лицо, его улыбку и не позволит этому зверю подавить ее волю.
Мысли о Себастьяне защитят Иден от любых ужасов, которые ожидают ее…
После двух часов бесплодных поисков Себастьян повернул назад, к хижине. Талли, должно быть, уже успел доставить Бет в безопасное место и вернуться, так что если Локвуд нашел Иден, он защитит ее.
А если Иден удалось убежать, что тогда? Он не одобрял это предприятие, но все уже было подготовлено, были задействованы немалые силы и слишком многое поставлено на карту. Эта операция могла стать переломным моментом войны. Корнуоллис переводит войска на новую британскую базу, сэр Клинтон продолжает наступать на Нью-Йорк, флот из девятнадцати кораблей уже на подходе и готов поддержать наземные войска, а Джордж Вашингтон продолжает сопротивляться, прося в качестве подкрепления двадцать четыре корабля французов, Иден Пембрук стала гирей, которая могла склонить чашу весов на ту или иную сторону.
Женский крик пригвоздил Себастьяна к месту, этот звук подействовал на него как удар молнии. Крик повторился, и он, забыв обо всем, бросился к дому. От следующего жуткого вопля в нем вскипела ярость. Талли не было, а Хейнс и Бакстер, сидевшие в общей комнате со стаканами виски в руках, с тревогой смотрели на дверь спальни. Выругавшись, Себастьян распахнул дверь в спальню и увидел наяву ночной кошмар — распростертая на постели Иден привязана к кровати, ее испачканная юбка задрана, ноги покрыты синяками и царапинами, а Локвуд сидит на ней верхом.
Кинувшись на мерзавца, Себастьян сбросил его на пол, затем, не переставая ругаться, схватил его за ворот сорочки, рывком поднял и нанес несколько ударов в челюсть. Локвуд закачался и попытался ответить, но сжатый кулак Себастьяна предупредил его попытку, ткнувшись в мягкий живот. Тори согнулся пополам, а посланный вдогонку мощный апперкот выбил воздух из его легких. Локвуд упал на колени, из его разбитой губы сочилась кровь, но Себастьян никак не мог остановиться.
— Ваша светлость! — Громоподобный возглас Талли пробился сквозь пелену ярости, туманившую мозг. Застыв с занесенным кулаком, Себастьян обернулся. — Не торопитесь разделаться с этим подонком. Если вы убьете его, последуют вопросы, на которые придется отвечать. — Рандолф перевел взгляд с безжизненного тела Иден на замершего в угрожающей позе Себастьяна.
— Забери этого ублюдка, чтоб я больше его не видел. — Отступив назад, Себастьян швырнул свою жертву в руки Талли. — Пусть Хейнс и Бакстер отвезут его в Йорктаун. Если Локвуда не разжалуют и не заключат в тюрьму, я добьюсь у лорда Корнуоллиса, чтобы он немедленно предал его суду. — Себастьян отдавал приказания, а Хейнс и Бакстер, смущенно топтались на пороге спальни. — Если Локвуд окажется на свободе, когда я прибуду в Йорктаун, я разыщу вас обоих. Ясно?
— Бог мой, — глядя на Иден, прошептал Талли, после того как Хейнс и Бакстер увели Локвуда.
Она выглядит так, словно побывала в аду. Вы только посмотрите, какая шишка у нее на голове.
— Принеси воды из колодца и приготовь ванну, — попросил Себастьян. Его ярость сменилась отчаянием. Сбросив перчатки, маску и плащ, он опустился на колени возле потерявшей сознание заложницы и, нахмурившись, потрогал устрашающего вида шишку. — Ты раздобыл какую-нибудь одежду?
— Об этом я позаботился еще вчера вечером.
— Хорошо.
— Я чувствовал, что это ни к чему хорошему не приведет, — тихо проворчал Талли. — Нужно было отказаться участвовать в этом богомерзком деле.
— И оставить их на волю Локвуда? Тогда все было бы в десять раз хуже, чем сейчас.
Когда Талли закрыл за собой дверь, Себастьян произнес про себя все проклятия, которые когда-либо слышал. Весь остаток жизни он будет стараться вымолить прощение за муки, которые выпали на долю Иден. Но разве это облегчит его совесть? Как можно осторожнее он снял с Иден грязную одежду и снова проклял Локвуда, увидев синяки и ссадины на ее руках и бедрах.
Тихо постучав и приоткрыв дверь, Талли доложил:
— Ванна для леди готова. Чистая одежда на столе. Если понадоблюсь, я снаружи.
Бережно, словно хрупкий хрусталь, Себастьян взял Иден на руки и понес в общую комнату. Она чуть шевельнулась, когда прохладная вода коснулась ее истерзанной кожи, и опять провалилась в забытье. Потом она снова на мгновение очнулась, и Себастьян быстро встал позади нее. Она не должна узнать, что он причастен к этому кошмару…
— Себастьян… — Иден с прерывистым вздохом произнесла его имя, и он почувствовал, как невидимый нож вонзился ему в сердце.
— Я здесь, — шепнул Себастьян с протяжным южным акцентом. — Отдыхай. Я позабочусь о тебе. — Пребывая в полубреду, она не осознавала его присутствия, но се мысли были заняты им.
Слабая улыбка тронула губы Иден. Он увидел приготовленный Талли тонкий муслиновый халат, но, вытащив Иден из ванны, решил пока обойтись без него. Она еще не скоро сможет встать и куда-нибудь пойти.
Уложив Иден в постель, Себастьян молча глядел на нее. У него сердце сжималось в груди, когда он представлял себе мучения, выпавшие на ее долю. Глаза, прежде светившиеся, затуманились болью, губы, когда-то складывавшиеся в ослепительную улыбку, распухли и потрескались.
Чтоб проклятому Локвуду гореть в вечном огне! Протянув руку, он отвел от лица спутанные каштановые кудри.
— Я безумно виноват перед тобой, Иден, — шепнул он. — Ты даже не представляешь, как глубоко я сожалею о случившемся. — Он едва коснулся губами ее рта, мечтая, чтобы ее боль можно было унять поцелуем.
Бросив взгляд на окно, Себастьян обратил внимание на задернутые шторы — видно, Локвуд постарался. Бог знает, почему она любила открытые окна и солнечный свет, но он не хотел оставлять ее в темной комнате и раздвинул занавеси. Ну и ловушку подстроил ему дьявол!
Талли оставил Бет на обочине дороги. Она провела там не более тридцати минут. Когда муж и поисковая группа нашли ее, Элизабет расплакалась от радости. Самолично убедившись, что Питер получил лишь легкое ранение, она кое-как поднялась на ноги и изо всех сил обняла мужа.
С того дня как Элизабет вернулась домой, она старалась во всем заменить Иден и, занимаясь повседневными делами, непрестанно молилась о благополучном возвращении сестры. Сейчас, стоя в холле и опираясь на костыль, Элизабет Пембрук Далтон раздавала указания.
— Родни, проследи, чтобы вес пожертвования попали к бойцам в фонд континентальной армии, — инструктировал слугу Бет. — Известно, что штаб-квартира лорда Корнуоллиса находится в Йорктауне. Повстанческие войска концентрируются в окрестностях, и для их поддержки нужны одежда и продовольствие.
Мэгги, довольно улыбаясь, наблюдала, как Бет уверенно и успешно исполняла обязанности сестры. Вопреки ее ожиданиям малышка серьезно взялась задело. Если бы Мэгги не видела этого сама, то никогда бы не поверила, что это не Иден стоит здесь и с улыбкой отдает распоряжения.
— После стычки под Ричмондом Джон Брэдли вернулся домой раненным, — продолжала Бет. — Нужно позаботиться, чтобы у него было вдоволь еды. Пусть Джон знает, как высоко мы ценим его вклад в нашу борьбу. Доктор Кертис сообщил, что прибывают еще раненые, — Бет обернулась к Мэгги, — нам понадобятся дополнительные койки. Пожалуйста, позаботься о размещении новеньких.
Слуги отправились выполнять поручения, а Бет, устало прислонившись к стене, тихо прошептала:
— Обещаю, Иден, на этот раз я тебя не подведу.
Пока Бет творила добрые дела, Питер тоже помогал освобождению Америки. В данный момент он занимался погрузкой продуктов для доставки на армейский склад. Ангус Далтон уверенно встал на сторону повстанцев и пожертвовал одежду, одеяла, кухонную утварь и продукты «Сынам свободы». А кроме этого, Ангус и Кэтрин извинились перед Бет.
И это чудесное превращение тоже заслуга Иден, напомнила себе Бет и грустно улыбнулась. Вот бы Иден поскорее освободилась и увидела произошедшие перемены. Его светлость обещал, что сестре не причинят вреда, и ей хотелось верить, что он сдержит свое слово — ведь она держала свое. Бет сказала констеблю, что, когда ее похитили, ей завязали глаза и она не знает дороги.
Она не нарушила уговора, и похитителям лучше бы тоже этого не делать, иначе Бет выследит его светлость и живьем спустит с него шкуру!
Тедиес Сейбер поставил на стол кружку и опустил свое грузное тело на стул напротив гостя.
— У вас усталый вид, молодой человек.
— В последнее время дела идут неважно, — кивнул темноволосый Лайл Хендрик, с жадностью потянувшись к кружке с элем. — Местные партизаны, прячущиеся в лесах, контролируют каждый наш шаг на пути Йорктауну. Молодой французский маркиз объединил свои силы с закаленными в боях ветеранами Энтони Уэйна и хорошо обученными отрядами фон Штубена. Мы на это не рассчитывали.
— Возможно, у вас и лорда Корнуоллиса теперь будет передышка, раз уж вы добрались до места назначения.
— Наши люди могут отдыхать, пока из Нью-Йорка не прибудет британский флот, — пояснил Лайл, сделав еще глоток эля.
— Да, флот станет мошной поддержкой Корнуоллису, — отозвался Тедиес. — С девятнадцатью кораблями его победа обеспечена.
— Мне было бы гораздо спокойнее, если бы сэр Клинтон послал часть своей армии на юг. Но из перехваченной депеши выяснилось, что повстанцы готовятся к осаде Нью-Йорка. Сэр Клинтон не может дробить свои силы, когда генерал Вашингтон наступает ему на пятки.
— Тем не менее, думаю, мятежникам не устоять. — Тедиес протянул британскому курьеру потертую кожаную сумку. — У американцев плохое снабжение, они выдохлись, и их слишком мало. Под командованием лорда Корнуоллиса семь с половиной тысяч солдат, а у американцев — только пятая часть этого количества.
— Надеюсь, вы правы, Тедиес. Но наши войска уже несколько месяцев на марше, и нужно время на восстановление сил. — Лайл допил эль и встал. Засунув в карман куртки сумку, он направился к двери, но остановился на пороге и взглянул на старика, чье уединенное жилище стало главным соединительным звеном между разбросанными британскими войсками. — Корнуоллис, Арнольд и Тарлтон благодарят вас за помощь, а я — за эль.
— Я делаю все, что могу, — скромно ответил Тедиес.
— Продолжайте свое доброе дело. — Лайл достал из кармана монету и протянул ее старику. — Если повезет, мы разделаемся с мятежниками еще до конца года.
После ухода курьера Тедиес распечатал новые депеши, доставленные ему для обработки, достал книгу с кодами и расшифровал сообщения. Больше двух часов Тедиес трудился над бумагами, вписывая между строчками невидимые предложения, а покончив с работой, разложил письма по отдельным сумкам, чтобы каждую отправить по соответствующему адресу. Выйдя из хижины, Тедиес внимательно оглядел заросли и положил одну сумку в ведро, которое затем опустил в колодец, а вторую повесил в коптильне. Третий пакет он засунул себе в сапог и, оседлав послушную кобылу, отправился на встречу с еще одним курьером.
Глава 11
— Хорошо, что вы вернулись, ваша светлость, — обернулся Талли к вошедшему Себастьяну. — Весь день леди преследуют кошмары, один за другим.
— Ты даешь ей болеутоляющее? — закрыв за собой дверь, спросил Ceбacтьян.
— Я даю ей настойку опия каждый раз, когда мне удается заставить се сделать глоток, — доложил Талли, — но, по-моему, доза недостаточна. Леди без сознания, но она мечется и кричит.
— Она тебя узнала?
— Нет. Если она открывает глаза, то смотрит сквозь меня. — Талли налил себе изрядную порцию бренди и тремя большими глотками расправился с ней. — Я буду просто счастлив, когда это позорище закончится. Долго мы еще должны держать у себя мисс Иден?
— Тедиес получил известия, что лорд Корнуоллис занял Йорктаун. Генерал отправил разведчиков в повстанческую армию. Пембрук знает, что от него требуется.
— Что ж, я счастлив, если хоть кто-то знает, что ему нужно делать, — буркнул Талли. — Мне все это очень не нравится. Оставляю леди на ваше попечение и пойду подышу свежим воздухом. На этот раз попробуйте сами накормить ее. — Талли указал на поднос, приготовленный для Иден.
— А ты забери донесения у Тедиеса.
— Ожидаете что-то важное, ваша светлость?
— Весьма. — Надев маску, Себастьян взял в руки поднос. — Если все пойдет по плану, тебе очень скоро предстоит головокружительная скачка.
— Буду ужасно рад. Играть роль сиделки, после того как Локвуд так отделал бедную девочку, — тяжкая обязанность. Сердце разрывается, когда я вижу ее в таком состоянии.
После ухода Талли Себастьян вошел в спальню и застыл при виде безжизненно распростертого тела и бледно-пепельного лица. Его охватила холодная ярость. Будь проклята черная душа Локвуда! Внезапно Иден страшно закричала, и у Себастьяна волосы встали дыбом.
— Будь ты проклят! — снова выругался он, видя, как Иден словно защищается от ударов.
— Нет, мама! Прошу тебя, не нужно!
Себастьян застыл как вкопанный, он полагал, что причина ночных кошмаров Иден — грубость Локвуда, но, оказывается, дело обстояло значительно сложнее.
— Пожалуйста, не отправляй меня туда! — плакала Иден, цепляясь за кого-то невидимого. — Я ненавижу темноту, о, прошу тебя!
Следующие полчаса Себастьян слушал обрывки наводящих ужас разговоров и потаенных мыслей, срывавшихся с губ Иден. То, что стало известно о ее прошлом, ошеломило и опечалило его. Ночной кошмар, разбудивший Иден в гостинице в ту грозовую ночь, был вызван теми же мучительными воспоминаниями, которые одолевали ее сейчас. Иден, крича, снова заметалась на кровати, сердце Себастьяна не выдержало, он сел рядом с ней и бережно прижал ее к себе.
— Все хорошо, ангел, — шепнул он. — Никто больше не обидит тебя. Ты в безопасности.
При звуке мягкого баритона к Иден пришли другие воспоминания — гораздо более приятные. Призраки исчезли, вместо них появилось красивое смуглое лицо и насмешливая улыбка. Этот образ спасал се во время адских часов заточения, и Идем потянулась на волшебный голос, к ласковой улыбке, нежным рукам.
— Люби меня, Себастьян… люби меня.
Тяжелые веки приподнялись, измученные голубые глаза глянули сквозь него, и его сердце снова дрогнуло, он не мог устоять против страдальческой мольбы Иден.
— Я здесь, любимая. — Стащив с себя маску, Себастьян наклонился и осторожно поцеловал ее в губы. — Я всегда буду с тобой. — Он говорил теперь без изысканного британского акцента, вернувшись к так хорошо знакомому ей протяжному южному выговору.
Под прикосновением его нежных губ Иден расслабилась, ее руки обвились вокруг сильной шеи. Она ухватилась за Себастьяна, словно он был ее последней надеждой на спасение в этом страшном мире.
— Пожалуйста, не оставляй меня на этот раз, — шепотом попросила Иден, глядя на Себастьяна невидящими глазами.
— Я никуда не уйду, — заверил он, прижимая к себе ее дрожащее тело.
— Я люблю тебя… люблю, — пробормотала она, зевая, и вскоре уснула, так и не выпустив его руки.
Держа Иден в объятиях, Себастьян молил Бога, чтобы она никогда не узнала, что он и ее похититель — это одно и то же лицо. Господи, как могла судьба сплести их жизни в такой запутанный клубок? Час спустя Иден тихо; застонала и повернулась. Себастьян взглянул на часы: не начинает ли ослабевать действие снотворного? Он не мог рисковать быть узнанным, Иден не перенесет его обмана. Похолодев от этой мысли, Себастьян осторожно встал и снова взялся за поднос.
— Просыпайтесь, миледи. Ужин ждет вас. — Его благородный британский акцент снова был на месте — как и черная маска, скрывавшая лицо. Иден чуть шевельнулась, и Себастьян поправил подушку у нее под головой. — Иден? — Он коснулся ее плеча.
Открыв глаза, она удивленно моргнула, не понимая, где находится. Боль барабаном стучала в голове, тело словно набили ватой, а рот был сухим, как земли пустыни. Ей отчаянно хотелось пить, и, когда чашка оказалась у ее рта, она с жадностью глотнула, отметив странный вкус.
— Вам лучше?
— Не уверена, — невнятно пробормотала она.
— Выпейте еще.
Она повиновалась и, снова опустившись на подушку, почувствовала пронзительную боль в груди. И не поймешь, где болело сильнее всего, во время побега она, видимо, гак ударилась о дерево, что, казалось, отбила себе все.
— Поешьте, это поможет вам восстановить силы. Иден, не ощущая вкуса, жевала печенье и пыталась вспомнить, где прежде слышала этот голос. О да, теперь она припоминает. Это «его светлость». А где же то отвратительное чудовище, которое заперло се в темноте, а потом за волосы выволокло оттуда?
— Теперь отдыхайте, миледи, болеть больше не будет.
Настойка, добавленная в чай, начала действовать, и Себастьян, накрыв Иден одеялом, пошел к двери. Теперь она спокойно проспит ночь, и кошмарные видения ее больше не потревожат.
Себастьян услышал больше чем достаточно о призраках, которые преследовали и мучили Иден. То, что она помимо своей воли открыла ему, многое объяснило. Стало ясно, почему она всегда держала в узде свои эмоции, почему не любила темноту и боялась закрытых помещений. Она отчаянно пыталась отодвинуть то, что не хотела вспоминать — и, очевидно, никогда не могла забыть. Настанет день, пообещал себе Себастьян, когда он узнает всю правду.
— Ты вернулся? — Шагнув через порог, он с удивлением взглянул на вытянувшегося в кресле Талли. Господи, он был так поглощен Иден и ее страхами, что совершенно забыл о том, что происходит за стенами спальни.
— Вроде бы да. А разве нет?
— Ты привез новые донесения? — спросил Себастьян, ставя поднос на стол.
Пока Талли доставал из-за пазухи кожаную сумку, он зажег свечу, а затем, развернув бумагу, подержал письмо над пламенем. На листке, словно по волшебству, появились слова, написанные лимонным соком, и Себастьян, прочитав написанное, довольно улыбнулся.
— Хорошие новости, ваша светлость?
— Несомненно. Впереди у тебя долгое путешествие, и на каждом привале тебя будут ждать свежие лошади. Дай-ка хлористый кобальт, — Себастьян кивнул на шкаф, — у меня есть что добавить в это донесение. — И, сев к столу, он стал писать свое невидимое сообщение.
— Что будем делать с Тедиесом?
— Я сам им займусь, — ответил Себастьян, не отрываясь от работы. Он быстро писал, но на листе не появлялось ни слова, сведения адресовались только посвященным.
— Как вы одновременно справитесь с Иден и Телиссом?
— На время твоего отсутствия мы переберемся в его хижину, — заявил Себастьян.
— Вы влипнете в новые неприятности, — осторожно предупредил Талли. — Если мисс Иден узнает…
— Не узнает, — отрезал он.
— Вы обманули мисс Иден, а теперь обманываете себя.
— Через несколько дней Тедиес больше не потребуется.
— Мне нравится этот старик, — широко улыбнулся Талли.
— Мне тоже, — кивнул Себастьян, закончив письмо, — но Тедиес должен стать невидимым, как чернила на этой бумаге.
Взяв готовое послание, Талли спрятал его под рубашку и пошел седлать лошадь.
Иден блуждала в дремотном мраке, и настойчивый голос приказывал ей делать то, что се сонное тело не в состоянии было выполнить.
— Пойдемте, миледи. Нужно, чтобы вы пошли со мной, — уговаривал ее Себастьян, закинув руку Иден себе на плечи, — нас ждет ночная прогулка. — Но ее безжизненная кисть снова упала, глаза закрылись, и она опять погрузилась в сон. — Черт возьми, Иден, — Себастьян слегка встряхнул ее, — вы должны проснуться. — Но ничего не помогало, и, выругавшись, Себастьян взял Иден на руки.
Пристроить ее безжизненное тело на спину Араба оказалось гораздо сложнее, и в конце концов Себастьян просто перекинул ее через жеребца, а затем, забравшись в седло, усадил. Пустив коня рысью, Себастьян почувствовал, что Иден подпрыгивает у него на коленях как тряпичная кукла, но после нескольких минут путешествия по пересеченной местности она пришла в себя — на мгновение. Себастьян попробовал положить ее голову себе на плечо, но она тут же скатилась ему на руку, тогда он посадил Иден лицом к себе и положил ее ноги себе на бедра. Так он мог держать ее и одновременно управлять резвым скакуном, которому не терпелось поспорить с ветром. Они находились в сосновом лесу, в полумиле от дома Тедиеса, когда Иден, что-то бессвязно пробормотав, закричала и испуганный Араб шарахнулся в сторону.
— Спокойно! — прикрикнул Себастьян на лошадь. — Да…
— Я не вам…
Иден снова громко вскрикнула и попыталась отстраниться, но Себастьян крепче обхватил ее, чтобы она не свалилась с лошади.
— Успокойтесь, Иден. Это всего лишь я, — тихо сказал он ей на ухо.
— Ваша светлость? — Широко раскрыв глаза, Иден удивленно огляделась по сторонам.
— Ты даешь ей болеутоляющее? — закрыв за собой дверь, спросил Ceбacтьян.
— Я даю ей настойку опия каждый раз, когда мне удается заставить се сделать глоток, — доложил Талли, — но, по-моему, доза недостаточна. Леди без сознания, но она мечется и кричит.
— Она тебя узнала?
— Нет. Если она открывает глаза, то смотрит сквозь меня. — Талли налил себе изрядную порцию бренди и тремя большими глотками расправился с ней. — Я буду просто счастлив, когда это позорище закончится. Долго мы еще должны держать у себя мисс Иден?
— Тедиес получил известия, что лорд Корнуоллис занял Йорктаун. Генерал отправил разведчиков в повстанческую армию. Пембрук знает, что от него требуется.
— Что ж, я счастлив, если хоть кто-то знает, что ему нужно делать, — буркнул Талли. — Мне все это очень не нравится. Оставляю леди на ваше попечение и пойду подышу свежим воздухом. На этот раз попробуйте сами накормить ее. — Талли указал на поднос, приготовленный для Иден.
— А ты забери донесения у Тедиеса.
— Ожидаете что-то важное, ваша светлость?
— Весьма. — Надев маску, Себастьян взял в руки поднос. — Если все пойдет по плану, тебе очень скоро предстоит головокружительная скачка.
— Буду ужасно рад. Играть роль сиделки, после того как Локвуд так отделал бедную девочку, — тяжкая обязанность. Сердце разрывается, когда я вижу ее в таком состоянии.
После ухода Талли Себастьян вошел в спальню и застыл при виде безжизненно распростертого тела и бледно-пепельного лица. Его охватила холодная ярость. Будь проклята черная душа Локвуда! Внезапно Иден страшно закричала, и у Себастьяна волосы встали дыбом.
— Будь ты проклят! — снова выругался он, видя, как Иден словно защищается от ударов.
— Нет, мама! Прошу тебя, не нужно!
Себастьян застыл как вкопанный, он полагал, что причина ночных кошмаров Иден — грубость Локвуда, но, оказывается, дело обстояло значительно сложнее.
— Пожалуйста, не отправляй меня туда! — плакала Иден, цепляясь за кого-то невидимого. — Я ненавижу темноту, о, прошу тебя!
Следующие полчаса Себастьян слушал обрывки наводящих ужас разговоров и потаенных мыслей, срывавшихся с губ Иден. То, что стало известно о ее прошлом, ошеломило и опечалило его. Ночной кошмар, разбудивший Иден в гостинице в ту грозовую ночь, был вызван теми же мучительными воспоминаниями, которые одолевали ее сейчас. Иден, крича, снова заметалась на кровати, сердце Себастьяна не выдержало, он сел рядом с ней и бережно прижал ее к себе.
— Все хорошо, ангел, — шепнул он. — Никто больше не обидит тебя. Ты в безопасности.
При звуке мягкого баритона к Иден пришли другие воспоминания — гораздо более приятные. Призраки исчезли, вместо них появилось красивое смуглое лицо и насмешливая улыбка. Этот образ спасал се во время адских часов заточения, и Идем потянулась на волшебный голос, к ласковой улыбке, нежным рукам.
— Люби меня, Себастьян… люби меня.
Тяжелые веки приподнялись, измученные голубые глаза глянули сквозь него, и его сердце снова дрогнуло, он не мог устоять против страдальческой мольбы Иден.
— Я здесь, любимая. — Стащив с себя маску, Себастьян наклонился и осторожно поцеловал ее в губы. — Я всегда буду с тобой. — Он говорил теперь без изысканного британского акцента, вернувшись к так хорошо знакомому ей протяжному южному выговору.
Под прикосновением его нежных губ Иден расслабилась, ее руки обвились вокруг сильной шеи. Она ухватилась за Себастьяна, словно он был ее последней надеждой на спасение в этом страшном мире.
— Пожалуйста, не оставляй меня на этот раз, — шепотом попросила Иден, глядя на Себастьяна невидящими глазами.
— Я никуда не уйду, — заверил он, прижимая к себе ее дрожащее тело.
— Я люблю тебя… люблю, — пробормотала она, зевая, и вскоре уснула, так и не выпустив его руки.
Держа Иден в объятиях, Себастьян молил Бога, чтобы она никогда не узнала, что он и ее похититель — это одно и то же лицо. Господи, как могла судьба сплести их жизни в такой запутанный клубок? Час спустя Иден тихо; застонала и повернулась. Себастьян взглянул на часы: не начинает ли ослабевать действие снотворного? Он не мог рисковать быть узнанным, Иден не перенесет его обмана. Похолодев от этой мысли, Себастьян осторожно встал и снова взялся за поднос.
— Просыпайтесь, миледи. Ужин ждет вас. — Его благородный британский акцент снова был на месте — как и черная маска, скрывавшая лицо. Иден чуть шевельнулась, и Себастьян поправил подушку у нее под головой. — Иден? — Он коснулся ее плеча.
Открыв глаза, она удивленно моргнула, не понимая, где находится. Боль барабаном стучала в голове, тело словно набили ватой, а рот был сухим, как земли пустыни. Ей отчаянно хотелось пить, и, когда чашка оказалась у ее рта, она с жадностью глотнула, отметив странный вкус.
— Вам лучше?
— Не уверена, — невнятно пробормотала она.
— Выпейте еще.
Она повиновалась и, снова опустившись на подушку, почувствовала пронзительную боль в груди. И не поймешь, где болело сильнее всего, во время побега она, видимо, гак ударилась о дерево, что, казалось, отбила себе все.
— Поешьте, это поможет вам восстановить силы. Иден, не ощущая вкуса, жевала печенье и пыталась вспомнить, где прежде слышала этот голос. О да, теперь она припоминает. Это «его светлость». А где же то отвратительное чудовище, которое заперло се в темноте, а потом за волосы выволокло оттуда?
— Теперь отдыхайте, миледи, болеть больше не будет.
Настойка, добавленная в чай, начала действовать, и Себастьян, накрыв Иден одеялом, пошел к двери. Теперь она спокойно проспит ночь, и кошмарные видения ее больше не потревожат.
Себастьян услышал больше чем достаточно о призраках, которые преследовали и мучили Иден. То, что она помимо своей воли открыла ему, многое объяснило. Стало ясно, почему она всегда держала в узде свои эмоции, почему не любила темноту и боялась закрытых помещений. Она отчаянно пыталась отодвинуть то, что не хотела вспоминать — и, очевидно, никогда не могла забыть. Настанет день, пообещал себе Себастьян, когда он узнает всю правду.
— Ты вернулся? — Шагнув через порог, он с удивлением взглянул на вытянувшегося в кресле Талли. Господи, он был так поглощен Иден и ее страхами, что совершенно забыл о том, что происходит за стенами спальни.
— Вроде бы да. А разве нет?
— Ты привез новые донесения? — спросил Себастьян, ставя поднос на стол.
Пока Талли доставал из-за пазухи кожаную сумку, он зажег свечу, а затем, развернув бумагу, подержал письмо над пламенем. На листке, словно по волшебству, появились слова, написанные лимонным соком, и Себастьян, прочитав написанное, довольно улыбнулся.
— Хорошие новости, ваша светлость?
— Несомненно. Впереди у тебя долгое путешествие, и на каждом привале тебя будут ждать свежие лошади. Дай-ка хлористый кобальт, — Себастьян кивнул на шкаф, — у меня есть что добавить в это донесение. — И, сев к столу, он стал писать свое невидимое сообщение.
— Что будем делать с Тедиесом?
— Я сам им займусь, — ответил Себастьян, не отрываясь от работы. Он быстро писал, но на листе не появлялось ни слова, сведения адресовались только посвященным.
— Как вы одновременно справитесь с Иден и Телиссом?
— На время твоего отсутствия мы переберемся в его хижину, — заявил Себастьян.
— Вы влипнете в новые неприятности, — осторожно предупредил Талли. — Если мисс Иден узнает…
— Не узнает, — отрезал он.
— Вы обманули мисс Иден, а теперь обманываете себя.
— Через несколько дней Тедиес больше не потребуется.
— Мне нравится этот старик, — широко улыбнулся Талли.
— Мне тоже, — кивнул Себастьян, закончив письмо, — но Тедиес должен стать невидимым, как чернила на этой бумаге.
Взяв готовое послание, Талли спрятал его под рубашку и пошел седлать лошадь.
Иден блуждала в дремотном мраке, и настойчивый голос приказывал ей делать то, что се сонное тело не в состоянии было выполнить.
— Пойдемте, миледи. Нужно, чтобы вы пошли со мной, — уговаривал ее Себастьян, закинув руку Иден себе на плечи, — нас ждет ночная прогулка. — Но ее безжизненная кисть снова упала, глаза закрылись, и она опять погрузилась в сон. — Черт возьми, Иден, — Себастьян слегка встряхнул ее, — вы должны проснуться. — Но ничего не помогало, и, выругавшись, Себастьян взял Иден на руки.
Пристроить ее безжизненное тело на спину Араба оказалось гораздо сложнее, и в конце концов Себастьян просто перекинул ее через жеребца, а затем, забравшись в седло, усадил. Пустив коня рысью, Себастьян почувствовал, что Иден подпрыгивает у него на коленях как тряпичная кукла, но после нескольких минут путешествия по пересеченной местности она пришла в себя — на мгновение. Себастьян попробовал положить ее голову себе на плечо, но она тут же скатилась ему на руку, тогда он посадил Иден лицом к себе и положил ее ноги себе на бедра. Так он мог держать ее и одновременно управлять резвым скакуном, которому не терпелось поспорить с ветром. Они находились в сосновом лесу, в полумиле от дома Тедиеса, когда Иден, что-то бессвязно пробормотав, закричала и испуганный Араб шарахнулся в сторону.
— Спокойно! — прикрикнул Себастьян на лошадь. — Да…
— Я не вам…
Иден снова громко вскрикнула и попыталась отстраниться, но Себастьян крепче обхватил ее, чтобы она не свалилась с лошади.
— Успокойтесь, Иден. Это всего лишь я, — тихо сказал он ей на ухо.
— Ваша светлость? — Широко раскрыв глаза, Иден удивленно огляделась по сторонам.