Страница:
Оказавшись снаружи, девушка облегченно вздохнула. Воздух заметно посвежел, к тому же чувствовалось приближение дождя. Тэра только беспечно пожала плечами. Она никогда не была неженкой и не боялась вымокнуть. Одиночество манило ее — и пусть над Пало-Дуро разразится хоть ураган!
Стоуна Прескотта не было видно ни в одном из загонов. Не оказалось его и на конюшне. Очевидно, он уже расположился где-то на ночь. Тем лучше, подумала Тэра, в его присутствии она не доверяла собственной выдержке. Стараясь действовать тихо, девушка принесла из запасника седло и упряжь и вскоре уже выводила Хезел из стойла. Отъехав от особняка, она осмотрелась и направила лошадь в ту сторону, где еще не бывала ни разу. Вскоре впереди показалась крутая заброшенная тропа, постепенно поднимавшаяся все выше и выше. Из любопытства Тэра направила Хезел по этому узкому карнизу. Она была уверена, что сумеет справиться с лошадью.
Когда тропа круто повернула за выступ скалы, Тэра увидела перед собой белое пятно. Кто-то двигался в том же направлении! Не обязательно было напрягать слух, чтобы различить цокот копыт по камню и шорох мелких камешков, скатывающихся с обрыва. На этой высоте ветер свистел и подвывал в трещинах скал, издавая звук, от которого мурашки бежали по коже. Вдобавок издали доносилось ворчание грома. Эти звуки вызвали в памяти Тэры глухой, полный скорби голос призрака. Если только это призрак, напомнила себе девушка. Однако кто-то ехал верхом впереди на белом жеребце, и это была уникальная возможность выяснить, кто именно.
Тэра стиснула зубы и отпустила удила, предоставляя умной лошадке самой выбирать путь на извилистой тропе. Белое пятно впереди то появлялось, то исчезало. Чем дольше продолжалась погоня, тем тревожнее становилось у Тэры на душе. Тропа вилась и вилась вперед, уходя в никуда.
Напряжение начинало сказываться. Одно неверное движение — и все кончено. К счастью, Хезел и впрямь была самой спокойной лошадкой на ранчо. В какой-то момент, заглядевшись на тропу, Тэра надолго отвлеклась от белого всадника, а когда вновь всмотрелась вперед, там никого не оказалось. Сердце, которое и без того стучало, как безумное, заколотилось еще чаще. С риском свалиться в пропасть девушка заставила лошадь двигаться быстрее. Они остановились на довольно широкой площадке, где тропа попросту заканчивалась. Поросль какого-то кустарника, густого и колючего, обрамляла ее со всех сторон, дальше во мраке просматривалась только пустота.
У Тэры упало сердце. Ведь это означало, что всадник и впрямь был фантомом. На этом месте он попросту исчезал, чтобы вернуться в потусторонний мир. И все же она направила лошадь вплотную к кустам и двинулась вдоль них.
Так и есть! Позади кустарника виднелась каменная арка, за которой тропа еще больше суживалась и круто поворачивала вместе со стеной каньона, несколько толстых кедров с густой кроной совершенно затеняли ее, чудом прилепившись на каменном выступе. Преодолев самый темный участок, Тэра заметила, что тропа пошла вниз, удаляясь от кромки обрыва, которая была уже довольно близка. Значит, она не выводит наверх, удивилась девушка.
Призрака по-прежнему не было видно, оставалось только двигаться вперед и надеяться на удачу.
Неожиданная вспышка молнии прорезала тьму, ослепительно яркая и как будто очень близкая. Тэра вскрикнула, а Хезел прянула вперед и чуть в сторону, немного, но достаточно, чтобы копыто ее задней ноги поехало с обрыва вместе с каменной осыпью. К счастью, в последний момент Тэре удалось соскользнуть на землю, и лошадь сумела найти более надежную опору.
Тяжело дыша, вся в испарине от пережитого ужаса, девушка некоторое время стояла неподвижно. Опомнившись, она решила, что поведет лошадь в поводу.
Тем временем низкие темные тучи совершенно скрыли месяц и звезды. Тэра упрямо продолжала путь, одной рукой держа уздечку, другой подол амазонки. Еще одна молния и последовавший затем оглушительный раскат грома уже не так испугали ее, но встревожили. Ливень сделает тропу скользкой и совершенно непроходимой. Следующая молния, толстая и ветвистая, сверкнула совсем рядом, так что Тэра ощутила на лице ее жар. Она вскрикнула — и тотчас рот ей зажала рука.
Ошеломленная, девушка едва успела подумать, что это не призрак! Кто бы ни скрывался под белоснежным одеянием — он был живым, а не мертвым. Тэра почувствовала облегчение, к которому, однако, примешивался страх. Кто он? Что заставило его годами устраивать этот маскарад?
— Веди себя тихо, если хочешь остаться в живых, — произнес глухой голос над самым ее ухом. — Подчиняйся мне беспрекословно.
Она торопливо закивала, и рука в белой перчатке перестала зажимать ей рот, позволив отдышаться. В следующую минуту Ночной Всадник, кто бы им ни был, подхватил девушку на руки и пошел вперед. Тропа снова поворачивала, а за поворотом, под старым кедром, спокойно стоял белый жеребец. Ощутив на себе двойную ношу, он несколько раз беспокойно переступил, но подчинился движению поводьев и двинулся дальше по тропе. К великому удивлению Тэры, Хезел по собственной инициативе пошла той же дорогой, едва не касаясь мордой белого хвоста. Возможно, животное не желало в этот момент оставаться в одиночестве.
Тэра не могла видеть довольную улыбку на губах Ночного Всадника. Стоун Прескотт крепко держал в объятиях свою долгожданную добычу и думал: любопытный непоседливый чертенок! На это он и рассчитывал, ночь за ночью проезжая мимо особняка, порой в опасной близости от него. Он знал, что Тэра непременно поддастся искушению снова последовать за ним.
Правда, его немного беспокоила крутая индейская тропа, с которой Хезел была совершенно не знакома, но он надеялся на осторожность лошади и искусство всадницы. Теперь девушка была в его руках. Для начала он решил хорошенько попугать ее.
— Ты пошла на большой риск, когда решилась гоняться за призраками, — негромко заметил незнакомец, сдергивая ее с седла.
— Но кто ты? — трепеща, спросила девушка.
Темное устье пещеры, перед которой они остановились, наполнило ее ужасом. Что там? Мертвые тела тех, кто уже пытался раскрыть тайну?
— Скоро ты все узнаешь, — последовал ответ. — Я даже готов показать тебе свое лицо. Правда, оно так уродливо, что ты можешь не выдержать этого зрелища… впрочем, ты ведь сама напросилась, не так ли?
Тут уж Тэру затрясло по-настояшему. В старину в белом ходили прокаженные… Что, если она оказалась во власти одного из этих отщепенцев, озлобленного на весь мир?
С криком ужаса девушка бросилась бежать куда глаза глядят, думая только о том, чтобы оказаться подальше от своего страшного спутника. В конце концов она забилась в угол у скалы, между двумя деревьями, и закрыла лицо руками.
Ей показалось, что незнакомец издал рычание, полное ярости, но это всего лишь отзвук грома снова прокатился по ущелью. Одновременно рука не то чтобы грубо, но резко вздернула Тэру на ноги. Оказывается, они находились рядом с хижиной, прилепившейся под козырьком скалы. Призрак втолкнул Тэру внутрь.
— Бежать поздно, моя девочка. Нужно было спасаться бегством, когда ты впервые столкнулась с легендой Пало-Дуро. Тогда еще был шанс, а теперь тебе предстоит узнать мою тайну и дорого заплатить за это — больше, чем ты можешь себе представить.
Богатое воображение сразу нарисовало Тэре ее собственное мертвое тело. Она будет задушена и брошена на груду трупов! Или еще проще: он столкнет ее со скалы! Мертвые не выбалтывают секретов.
Глава 9
Стоуна Прескотта не было видно ни в одном из загонов. Не оказалось его и на конюшне. Очевидно, он уже расположился где-то на ночь. Тем лучше, подумала Тэра, в его присутствии она не доверяла собственной выдержке. Стараясь действовать тихо, девушка принесла из запасника седло и упряжь и вскоре уже выводила Хезел из стойла. Отъехав от особняка, она осмотрелась и направила лошадь в ту сторону, где еще не бывала ни разу. Вскоре впереди показалась крутая заброшенная тропа, постепенно поднимавшаяся все выше и выше. Из любопытства Тэра направила Хезел по этому узкому карнизу. Она была уверена, что сумеет справиться с лошадью.
Когда тропа круто повернула за выступ скалы, Тэра увидела перед собой белое пятно. Кто-то двигался в том же направлении! Не обязательно было напрягать слух, чтобы различить цокот копыт по камню и шорох мелких камешков, скатывающихся с обрыва. На этой высоте ветер свистел и подвывал в трещинах скал, издавая звук, от которого мурашки бежали по коже. Вдобавок издали доносилось ворчание грома. Эти звуки вызвали в памяти Тэры глухой, полный скорби голос призрака. Если только это призрак, напомнила себе девушка. Однако кто-то ехал верхом впереди на белом жеребце, и это была уникальная возможность выяснить, кто именно.
Тэра стиснула зубы и отпустила удила, предоставляя умной лошадке самой выбирать путь на извилистой тропе. Белое пятно впереди то появлялось, то исчезало. Чем дольше продолжалась погоня, тем тревожнее становилось у Тэры на душе. Тропа вилась и вилась вперед, уходя в никуда.
Напряжение начинало сказываться. Одно неверное движение — и все кончено. К счастью, Хезел и впрямь была самой спокойной лошадкой на ранчо. В какой-то момент, заглядевшись на тропу, Тэра надолго отвлеклась от белого всадника, а когда вновь всмотрелась вперед, там никого не оказалось. Сердце, которое и без того стучало, как безумное, заколотилось еще чаще. С риском свалиться в пропасть девушка заставила лошадь двигаться быстрее. Они остановились на довольно широкой площадке, где тропа попросту заканчивалась. Поросль какого-то кустарника, густого и колючего, обрамляла ее со всех сторон, дальше во мраке просматривалась только пустота.
У Тэры упало сердце. Ведь это означало, что всадник и впрямь был фантомом. На этом месте он попросту исчезал, чтобы вернуться в потусторонний мир. И все же она направила лошадь вплотную к кустам и двинулась вдоль них.
Так и есть! Позади кустарника виднелась каменная арка, за которой тропа еще больше суживалась и круто поворачивала вместе со стеной каньона, несколько толстых кедров с густой кроной совершенно затеняли ее, чудом прилепившись на каменном выступе. Преодолев самый темный участок, Тэра заметила, что тропа пошла вниз, удаляясь от кромки обрыва, которая была уже довольно близка. Значит, она не выводит наверх, удивилась девушка.
Призрака по-прежнему не было видно, оставалось только двигаться вперед и надеяться на удачу.
Неожиданная вспышка молнии прорезала тьму, ослепительно яркая и как будто очень близкая. Тэра вскрикнула, а Хезел прянула вперед и чуть в сторону, немного, но достаточно, чтобы копыто ее задней ноги поехало с обрыва вместе с каменной осыпью. К счастью, в последний момент Тэре удалось соскользнуть на землю, и лошадь сумела найти более надежную опору.
Тяжело дыша, вся в испарине от пережитого ужаса, девушка некоторое время стояла неподвижно. Опомнившись, она решила, что поведет лошадь в поводу.
Тем временем низкие темные тучи совершенно скрыли месяц и звезды. Тэра упрямо продолжала путь, одной рукой держа уздечку, другой подол амазонки. Еще одна молния и последовавший затем оглушительный раскат грома уже не так испугали ее, но встревожили. Ливень сделает тропу скользкой и совершенно непроходимой. Следующая молния, толстая и ветвистая, сверкнула совсем рядом, так что Тэра ощутила на лице ее жар. Она вскрикнула — и тотчас рот ей зажала рука.
Ошеломленная, девушка едва успела подумать, что это не призрак! Кто бы ни скрывался под белоснежным одеянием — он был живым, а не мертвым. Тэра почувствовала облегчение, к которому, однако, примешивался страх. Кто он? Что заставило его годами устраивать этот маскарад?
— Веди себя тихо, если хочешь остаться в живых, — произнес глухой голос над самым ее ухом. — Подчиняйся мне беспрекословно.
Она торопливо закивала, и рука в белой перчатке перестала зажимать ей рот, позволив отдышаться. В следующую минуту Ночной Всадник, кто бы им ни был, подхватил девушку на руки и пошел вперед. Тропа снова поворачивала, а за поворотом, под старым кедром, спокойно стоял белый жеребец. Ощутив на себе двойную ношу, он несколько раз беспокойно переступил, но подчинился движению поводьев и двинулся дальше по тропе. К великому удивлению Тэры, Хезел по собственной инициативе пошла той же дорогой, едва не касаясь мордой белого хвоста. Возможно, животное не желало в этот момент оставаться в одиночестве.
Тэра не могла видеть довольную улыбку на губах Ночного Всадника. Стоун Прескотт крепко держал в объятиях свою долгожданную добычу и думал: любопытный непоседливый чертенок! На это он и рассчитывал, ночь за ночью проезжая мимо особняка, порой в опасной близости от него. Он знал, что Тэра непременно поддастся искушению снова последовать за ним.
Правда, его немного беспокоила крутая индейская тропа, с которой Хезел была совершенно не знакома, но он надеялся на осторожность лошади и искусство всадницы. Теперь девушка была в его руках. Для начала он решил хорошенько попугать ее.
— Ты пошла на большой риск, когда решилась гоняться за призраками, — негромко заметил незнакомец, сдергивая ее с седла.
— Но кто ты? — трепеща, спросила девушка.
Темное устье пещеры, перед которой они остановились, наполнило ее ужасом. Что там? Мертвые тела тех, кто уже пытался раскрыть тайну?
— Скоро ты все узнаешь, — последовал ответ. — Я даже готов показать тебе свое лицо. Правда, оно так уродливо, что ты можешь не выдержать этого зрелища… впрочем, ты ведь сама напросилась, не так ли?
Тут уж Тэру затрясло по-настояшему. В старину в белом ходили прокаженные… Что, если она оказалась во власти одного из этих отщепенцев, озлобленного на весь мир?
С криком ужаса девушка бросилась бежать куда глаза глядят, думая только о том, чтобы оказаться подальше от своего страшного спутника. В конце концов она забилась в угол у скалы, между двумя деревьями, и закрыла лицо руками.
Ей показалось, что незнакомец издал рычание, полное ярости, но это всего лишь отзвук грома снова прокатился по ущелью. Одновременно рука не то чтобы грубо, но резко вздернула Тэру на ноги. Оказывается, они находились рядом с хижиной, прилепившейся под козырьком скалы. Призрак втолкнул Тэру внутрь.
— Бежать поздно, моя девочка. Нужно было спасаться бегством, когда ты впервые столкнулась с легендой Пало-Дуро. Тогда еще был шанс, а теперь тебе предстоит узнать мою тайну и дорого заплатить за это — больше, чем ты можешь себе представить.
Богатое воображение сразу нарисовало Тэре ее собственное мертвое тело. Она будет задушена и брошена на груду трупов! Или еще проще: он столкнет ее со скалы! Мертвые не выбалтывают секретов.
Глава 9
Сама того не замечая, Тэра начала нащупывать пистолет, который всегда носила с собой. Однако его не оказалось, и она пробормотала под нос многословное проклятие, совсем забыв о недавней клятве впредь не чертыхаться.
Ночной Всадник бесшумно ступил в круг света. На ладони, затянутой в белую перчатку, лежал пистолет Тэры.
— Ищешь это? — В глухом голосе, донесшемся из-под колпака, послышалась насмешка. — Я взял на себя смелость освободить тебя от лишней ноши. К тому же твой пистолет неприятно давил мне на ногу, когда мы ехали.
Он повернулся, и свет ярко горящей лампы на мгновение осветил прорези для глаз. Тэра ахнула и прижала ладони к щекам. У незнакомца были светлые глаза, серо-синие и очень знакомые! Девушка сделала шаг назад, потом другой и третий, пока не наткнулась на ложе. От облегчения она чуть не упала в обморок.
— Стоун! — вырвалось у нее. — Нет… это невозможно… — вслух размышляла Тэра, стараясь еще раз вглядеться в прорези.
Незнакомец просто не мог быть Стоуном Прескоттом. Тот тянул и коверкал слова, что ужасно раздражало. Напротив, Ночной Всадник говорил глухо и невнятно, замогильным голосом, от которого мороз бежал по коже. Зато его речь была на редкость правильной, а слова он подбирал так, как хорошо образованный человек.
И все-таки ни у кого, кроме Стоуна, не было таких глаз.
Призрак Пало-Дуро некоторое время следил за сменой выражений на лице девушки, потом раздался смешок, и рука потянулась к колпаку. Знакомые черные волосы и смуглое лицо, освещенное насмешливой улыбкой, предстали перед глазами Тэры.
— К вашим услугам, мисс Уинслоу, — сказал Стоун с шутовским поклоном.
— Но как же так? — неуверенно произнесла девушка. — Ты на моих глазах бросился в тот вечер в погоню за Вулканом, а Ночной Всадник был все еще виден… Ты что же, способен раздваиваться?
— Хотелось бы мне иметь такие способности, — со вздохом ответил Стоун. — Увы, я простой смертный со всеми вытекающими отсюда последствиями. Днем. я укрощаю строптивых лошадей, а ночью скитаюсь по каньону без сна — короче, работаю на износ.
— И все же как ты сумел проделать этот фокус? Вместо ответа он подошел к куску ковра, лежавшему перед очагом, и ногой отодвинул его в сторону. Внизу оказался грубый дощатый люк. Тэра с любопытством приблизилась, когда Стоун отодвинул и его. В небольшом естественном углублении лежала фигура в белом. Трудно было сказать, из чего она сделана, но на некотором расстоянии ее можно было бы принять за человека. Правда, это объясняло только часть загадки. Тэра вопросительно приподняла бровь.
— Укрепить эту штуку в седле не составляет труда, что касается Дьябло… так зовут моего жеребца — что касается Дьябло, то он выучен на совесть. Красивое животное, не правда ли? Я влюбился в него с первого взгляда, тем более что он идеально подходил для моей цели. Чтобы научить его действовать в одиночку, потребовалось четыре месяца. Створки на его стойле раздвижные, легко открываются, а маршрут известен ему наизусть. Жаль только, что он сам не может сажать себе на спину манекен и снимать его.
— Ну хорошо, с этим мы разобрались. Зато мне непонятно другое. Ты объявил Меррику Расселу войну. Ради чего? Какое отношение его прошлое и настоящее могут иметь к тебе? А мой отец? Что за интерес у него во всем этом? Он скрыл от меня правду, впервые в жизни. Ведь именно ты доставил меня в Кларендон в ночь, когда я убила дона Мигеля. Зачем было придумывать проезжего ковбоя?
— Убила дона Мигеля? — изумился Стоун. — Ты бредишь!
— Ну, образно выражаясь, — поправила себя Тэра, стараясь не слишком погружаться в ожившие воспоминания о той злополучной ночи. — Я часто ношу с собой пистолет, и он уже не раз помогал мне. Однако дон Мигель не позволил достать его из сумочки, когда на нас напал грабитель. Я не послушалась и сделала это позже, когда тот уже держал сеньора Чавеса на мушке и отвлекся на Ночного Всадника. Если бы не я, все бы обошлось.
— Нет, не обошлось, — отмахнулся Стоун. — Меррик ненавидел дона Мигеля и мечтал от него избавиться. Вряд ли он упустил бы такой шанс. Если уж тебе хочется на кого-нибудь взвалить вину, вини меня и мое не слишком удачное появление на месте происшествия.
Поскольку Тэра продолжала смотреть на него глазами, полными раскаяния, он приблизился, приподнял ее лицо за подбородок и погладил по щеке. Тэру поразила осторожность и нежность этого жеста. Она не узнавала своего неотесанного ковбоя. Оказывается, она совсем не знала Стоуна Прескотта. Теперь он предстал перед ней в совершенно ином свете.
— Ты так уверенно обвиняешь Меррика Рассела, — наконец сказала она, отводя взгляд. — А если это был не он?
— Ты слишком мало знаешь, потому и колеблешься. — Стоун спрятал манекен, заботливо прикрыв люк куском ковра. — И в то же время ты знаешь много, слишком много, Тэра. Вопрос в том, что мне с этим делать.
Внимательно посмотрев ей в глаза, он перевел взгляд ниже. Тэра глянула туда же и заметила, что ворот платья расстегнут, открывая округлости грудей.
Когда их взгляды снова встретились, она поймала недвусмысленный блеск в глазах Стоуна. Впервые после радостного открытия она усомнилась в том, что находится в полной безопасности. Стоун изменился как личность, но остался мужчиной. И весьма темпераментным мужчиной. Ничто не препятствовало ему сейчас овладеть ею.
Тэра бросилась к двери, не думая о том, что предпримет, выбравшись наружу. Впрочем, даже это ей не удалось. Одним прыжком Стоун настиг ее и прижал к двери.
Она знала каждую мышцу этого тела, оно уже не раз вот так прижималось к ней. Тэра вспыхнула, как порох, от одних воспоминаний. Но Стоун больше не был ни простым ковбоем, ни загадочным призраком, к каждому из которых ее по-своему тянуло. Кто же он?
Стоун повернул ее. На губах его играла многозначительная улыбка. Девушка затрепетала, когда каменное мужское бедро раздвинуло ей ноги. Глаза ее затуманились, губы приоткрылись.
— Ты поступила неблагоразумно, последовав за мной, — негромко произнес Стоун совсем иным голосом. — Помнишь, что сказал тебе Ночной Всадник? Что раскрытие тайны стоит дорого.
О чем он думал, что представлял себе, говоря все это?
А Стоун представлял себе первую ночь, проведенную Тэрой под его кровом, на его ложе. Она явилась ему как никогда живо — может быть, потому, что обстоятельства складывались похоже. Он ясно видел Тэру, распростертую перед ним, он ощущал, как губы ее приоткрываются, чтобы принять его поцелуй.
— Я так хочу тебя, что не в силах владеть собой, — прошептал Стоун, наклоняясь все ближе и ближе. — Как же мне поступить с тобой?
— Отпусти меня… — Это прозвучало почти как стон. — Позволь мне уйти, Стоун, пожалуйста! Обещаю, что никому не выдам твой секрет.
«Секрет, — подумал Стоун, — разве речь идет о секрете?» В данный момент у него было о чем подумать. Как бы ни повернулись события, он знал, что воспользуется исключительной возможностью. Он хотел Тэру слишком давно, чтобы теперь играть в благородство.
— Допустим, Ночной Всадник решил сохранить тебе жизнь… — как бы размышляя, протянул он. — Как ты отплатишь за его великодушие.
Тэра заставила себя встретить испытующий взгляд. Несмотря на растерянность, она тотчас сообразила, какой род платы имеется в виду. Это возмутило ее.
Собравшись с силами, она уперлась Стоуну в грудь обеими руками и негодующе вздернула подбородок.
— Если надеешься, что я соглашусь расплатиться своим телом, то ты ничем не лучше ковбоя, которого изображал. Не волнуйся, ты не останешься без вознаграждения, но это могут быть только деньги. Мой дедушка богат…
Стоун от души расхохотался. Всего мирового запаса золота не хватит, чтобы заставить его отказаться от желаемого.
— Не все продается и не все покупается, Тэра, и все же все имеет свою цену. Цена моей тайны выражается не в деньгах… — Смуглый палец прочертил линию вдоль ее шеи, спустился во впадинку между ключицами и двинулся вниз, между краями расстегнутой амазонки. — Мне нужна ты. Заметь, ситуация складывается в мою пользу, значит, мне и диктовать условия.
Говоря это, он склонялся все ниже, теплое дыхание щекотало Тэре тубы. Она почувствовала, что теряет волю. Ласкающее движение пальца по округлостям грудей не давало думать ни о чем другом. Проклятие! Она готова рухнуть в его объятия, как поваленное бурей дерево!
Прикосновение ощущалось все дальше и дальше и наконец достигло неописуемой остроты, когда кончик пальца дотронулся до соска. Тэра вскрикнула и сделала отчаянную попытку вырваться. Ей это почти удалось, но в последний момент Стоун ухватил ее за ворот амазонки. Уже расстегнутый лиф соскользнул с плеч.
Испуганная, Тэра забилась в угол на ложе и обхватила себя руками, прикрывая груди. Стоун молча смотрел на нее все с той же дьявольской усмешкой.
— Слушай меня, Стоун Прескотт, слушай меня! — заговорила она лихорадочно, когда он оттолкнулся от двери и медленно пошел к ней. — Я отказываюсь платить за то, что раскрыла твой секрет, и ничего ты со мной не сделаешь! Ты ведь не убийца и не негодяй!
— Откуда ты знаешь? — спросил он, не переставая улыбаться и не сводя взгляда с ее полуобнаженного тела. — Возможно, я и то и другое. И потом, я слишком вошел в роль ковбоя-сердцееда.
Тэра все еще соображала достаточно здраво, чтобы понять, что над ней подшучивают, но в памяти возникло видение в белом плаще и с ножом в руках. Кто сто знает, этого Стоуна Прескотта…
— Ты хочешь сказать, что мог бы меня зарезать или пристрелить? — спросила она саркастически.
— Я не настолько глуп, конечно. Изуродовать такое роскошное тело мог бы только безумец. Даже не пытаясь привести в порядок смятенные мысли, Тэра заглянула в смуглое лицо, которое было теперь совсем близко.
— Ты напрасно затеял все это, Стоун, — взмолилась она. — Тeбe не будет хорошо со мной, потому что я ничего не знаю о… ну, об этом! Я еще никогда… — Она запнулась, не в силах продолжать.
— Достаточно, чтобы из двоих хоть один понимал, что к чему, остальное получится само собой. — Губы скользнули по голому плечу, отчего решимость сопротивляться, и без того не слишком сильная, ослабела в ней еще больше. — Я с радостью покажу тебе все, что происходит между мужчиной и женщиной в постели.
Тэра не могла больше бороться. Стыд вдруг исчез, как будто никогда и не существовал. Губы Стоуна приблизились, его язык протиснулся и заскользил внутри ее рта. Тэра всей грудью вдохнула мужской запах и встрепенулась, потянулась навстречу. То, что происходило, было ожившими воспоминаниями, даже во сне она не способна была избавиться от них!
«Так никогда больше не будет, ни с кем, так может быть только со Стоуном», — думала она мечтательно. Что с ней станется, когда единственным мужчиной в ее жизни окажется Джозеф Рутерфорд? Не лучше ли остановиться, не знать, как много наслаждения можно испытать, отдавшись полностью? Или хоть один раз познать то, что никогда больше не повторится?
. Тэра откинулась назад, позволяя мужским губам двигаться ниже, на грудь, от одного соска к другому. Она ощущала поцелуи-укусы, от которых груди тяжелели и наливались еще больше, до сладкой боли.
Постепенно она до конца осознала, что дороги назад быть не может, не только для Стоуна, но и для нее самой. Она перешла рубеж, до которого еще было возможно остановиться. Она всегда хотела этого с ним, с самого начала, и теперь не понимала, как могла сопротивляться так долго. Даже ее руки изголодались по нему, они жили отдельной жизнью, бродили в густых жестких волосах, касались смуглого горла и подбородка, который уже кололся.
— Ты колючий…
— Зато ты гладкая, как шелк. Наверное, так пахнут только самые красивые женщины… Я с ума схожу от твоего запаха! А на вкус… тобой невозможно насытиться… — Судя по прерывистому, изменившемуся голосу, Стоун едва ли сознавал, что говорит.
И это было так. Мягко принудив Тэру опуститься на ложе, он лег рядом, опершись на локоть, и некоторое время просто смотрел на желанную, драгоценную, по праву принадлежащую ему добычу. Он так долго ждал этого момента, так часто представлял его, что хотел продлить как можно дольше. Сейчас Стоуну достаточно было видеть красоту Тэры, ощущать под рукой шелковистость ее кожи, снова и снова убеждаться, что мечтам, как бы прекрасны они ни были, далеко до действительности. Он хотел узнать каждый дюйм этого роскошного тела на ощупь, покрыть его поцелуями с головы до ног и мысленно повторил клятву, что Тэра запомнит эту ночь на всю жизнь.
Когда Стоун снова коснулся ее, тихий стон невольно сорвался с его губ. Ладонь легла на округлость груди, скользнула ниже, на живот, лишь частично прикрытый полурасстегнутой одеждой. Здесь начиналось неизведанное.
Девушка замерла в напряжении, когда Стоун принялся одну за другой расстегивать оставшиеся пуговки, но щекочущее касание пальцев было таким волнующим, что она снова впала в дремотное оцепенение. Она даже не заметила, когда исчезла одежда, — до такой степени это казалось естественным. Впервые ее тело было полностью открыто для мужского взгляда, но обычная застенчивость никак не проявляла себя.
Руки блуждали по плечам, по груди, выводили невидимые узоры на нежной коже живота, касались внутренней поверхности бедер. И все это время, стараясь окончательно заворожить ее, Стоун чуть слышно шептал о том, как она прекрасна, как чудесно ласкать ее и как много у них еще впереди. Рассудок Тэры молчал, предоставив плоти по собственной воле откликаться на каждое прикосновение: груди наливались до упоительной тяжести, легкая дрожь пробегала по телу, бедра вздрагивали.
Девушке и в голову не пришло противиться происходящему. Это означало отказать себе самой. Сладкая мука, которую она испытывала, нарастала с каждой минутой, словно распускался дикий, экзотический цветок страсти. Он жадно впивал ласки, он раскрывал лепесток за лепестком и Становился все прекраснее.
Тэра должна была признаться себе — она давно знала, что однажды покорится этому мужчине. Он имел над ней странную власть. Может быть, все дело в том, что он разбудил ее и тем самым раз и навсегда привязал к себе. Медленные, опытные ласки Стоуна подготовили ее к следующему шагу, и когда его рука оказалась между ее ног, Тэра только запрокинула голову и закусила губу, чтобы не закричать от наслаждения. Инстинктивно она выгнулась навстречу прикосновению, как бы безмолвно соглашаясь на все, что уже происходило, что еще могло последовать. Потребность познать физическую любовь, пусть даже неосознанная, была в ней так сильна, что невозможно было оставить ее неутоленной. Тэра жаждала отдаться Стоуну, полностью принадлежать ему, пусть даже на одну-единственную ночь.
— Ты так хороша! — слышался шепот, и даже ее неопытный слух без труда различал в нем сдерживаемое желание, — Смотреть на тебя, прикасаться к тебе… это как сон, самый прекрасный сон в моей жизни…
Стоун позволил ладони скользить наугад по обнаженному телу Тэры. В трепещущем отблеске лампы кожа девушки светилась теплым медовым светом. Одна только мысль о том, какие ощущения сулит обладание этим совершенным телом, сводила его с ума, и приходилось подавлять желание наброситься и взять ее жадно, самозабвенно, не заботясь ни о чем, кроме собственного удовольствия. Призрак с фиалковыми глазами, ночь за ночью изводивший Стоуна своей недоступностью, обрел плоть и кровь и был теперь достаточно реален, чтобы обладать им, чтобы воплотить в жизнь все смелые фантазии.
Одну за другой Стоун вытащил шпильки из растрепавшейся прически, и каскад бледно-золотых волос обрушился на подушку, на обнаженные плечи Тэры. Он. забрал в горсть несколько пушистых прядей, поднес их к лицу и вдохнул запах. Одна выскользнула и мягко легла на грудь, скрыв сосок. Стоун дотронулся там, где твердая вершинка приподнимала волосы.
Тэра вдруг испытала сильнейшее желание ответить лаской на ласку, прикосновением на прикосновение. До этого момента она была зачарована и лишь пассивно принимала происходящее, но этого оказалось недостаточно. Она никогда не видела полностью обнаженного мужского тела, никогда не дотрагивалась до него и жаждала восполнить этот пробел. Она хотела видеть этого мужчину, как он есть, без одежды.
— Стоун, — прошептала она, приподнимаясь, — это нечестно. У меня такое чувство, будто я делю ложе с призраком Пало-Дуро, и это мне не слишком нравится. Сними свой ужасный плащ!
Когда белое одеяние, как гигантская птица, спланировало на пол, Тэра остановила Стоуна и принялась сама расстегивать его рубашку. В этом было что-то невыразимо интимное. Она засмотрелась на широкую грудь, бугрящуюся мышцами и покрытую темной порослью. Тэра уже видела все это однажды, но заново удивилась, что волосы на мужском теле могут расти даже на животе. Они покрывали большую часть груди, но ниже суживались, и это вызывало в памяти молодого льва с его густой гривой, постепенно переходящей в узкую дорожку вдоль поджарого живота. Впрочем, Стоун напоминал могучего хищника и походкой, и движениями.
Он не мешал завороженному созерцанию Тэры, но когда та взялась руками за ремень брюк, одна густая черная бровь приподнялась, и на губах, хотя грудь Стоуна вздымалась от частого дыхания, появилась насмешливая улыбка.
— Что это ты намерена делать? Неужели наберешься смелости раздеть меня догола? Поистине я недооценил тебя, моя хорошо воспитанная леди. Или женское любопытство безгранично?
Тэра не ответила — она была слишком занята. Она чувствовала себя безрассудно смелой, готовой на все и полностью лишенной всякого стыда. Расстегнув ремень, неосознанно медленным движением она потянула брюки вниз по бедрам, совсем немного, так что приоткрылся лишь более густой островок волос внизу живота. Мышцы над ним были каменно твердыми, напряженными. Тэра дотронулась до бедренных косточек, зарылась пальцами в островок жестких волос.
Ночной Всадник бесшумно ступил в круг света. На ладони, затянутой в белую перчатку, лежал пистолет Тэры.
— Ищешь это? — В глухом голосе, донесшемся из-под колпака, послышалась насмешка. — Я взял на себя смелость освободить тебя от лишней ноши. К тому же твой пистолет неприятно давил мне на ногу, когда мы ехали.
Он повернулся, и свет ярко горящей лампы на мгновение осветил прорези для глаз. Тэра ахнула и прижала ладони к щекам. У незнакомца были светлые глаза, серо-синие и очень знакомые! Девушка сделала шаг назад, потом другой и третий, пока не наткнулась на ложе. От облегчения она чуть не упала в обморок.
— Стоун! — вырвалось у нее. — Нет… это невозможно… — вслух размышляла Тэра, стараясь еще раз вглядеться в прорези.
Незнакомец просто не мог быть Стоуном Прескоттом. Тот тянул и коверкал слова, что ужасно раздражало. Напротив, Ночной Всадник говорил глухо и невнятно, замогильным голосом, от которого мороз бежал по коже. Зато его речь была на редкость правильной, а слова он подбирал так, как хорошо образованный человек.
И все-таки ни у кого, кроме Стоуна, не было таких глаз.
Призрак Пало-Дуро некоторое время следил за сменой выражений на лице девушки, потом раздался смешок, и рука потянулась к колпаку. Знакомые черные волосы и смуглое лицо, освещенное насмешливой улыбкой, предстали перед глазами Тэры.
— К вашим услугам, мисс Уинслоу, — сказал Стоун с шутовским поклоном.
— Но как же так? — неуверенно произнесла девушка. — Ты на моих глазах бросился в тот вечер в погоню за Вулканом, а Ночной Всадник был все еще виден… Ты что же, способен раздваиваться?
— Хотелось бы мне иметь такие способности, — со вздохом ответил Стоун. — Увы, я простой смертный со всеми вытекающими отсюда последствиями. Днем. я укрощаю строптивых лошадей, а ночью скитаюсь по каньону без сна — короче, работаю на износ.
— И все же как ты сумел проделать этот фокус? Вместо ответа он подошел к куску ковра, лежавшему перед очагом, и ногой отодвинул его в сторону. Внизу оказался грубый дощатый люк. Тэра с любопытством приблизилась, когда Стоун отодвинул и его. В небольшом естественном углублении лежала фигура в белом. Трудно было сказать, из чего она сделана, но на некотором расстоянии ее можно было бы принять за человека. Правда, это объясняло только часть загадки. Тэра вопросительно приподняла бровь.
— Укрепить эту штуку в седле не составляет труда, что касается Дьябло… так зовут моего жеребца — что касается Дьябло, то он выучен на совесть. Красивое животное, не правда ли? Я влюбился в него с первого взгляда, тем более что он идеально подходил для моей цели. Чтобы научить его действовать в одиночку, потребовалось четыре месяца. Створки на его стойле раздвижные, легко открываются, а маршрут известен ему наизусть. Жаль только, что он сам не может сажать себе на спину манекен и снимать его.
— Ну хорошо, с этим мы разобрались. Зато мне непонятно другое. Ты объявил Меррику Расселу войну. Ради чего? Какое отношение его прошлое и настоящее могут иметь к тебе? А мой отец? Что за интерес у него во всем этом? Он скрыл от меня правду, впервые в жизни. Ведь именно ты доставил меня в Кларендон в ночь, когда я убила дона Мигеля. Зачем было придумывать проезжего ковбоя?
— Убила дона Мигеля? — изумился Стоун. — Ты бредишь!
— Ну, образно выражаясь, — поправила себя Тэра, стараясь не слишком погружаться в ожившие воспоминания о той злополучной ночи. — Я часто ношу с собой пистолет, и он уже не раз помогал мне. Однако дон Мигель не позволил достать его из сумочки, когда на нас напал грабитель. Я не послушалась и сделала это позже, когда тот уже держал сеньора Чавеса на мушке и отвлекся на Ночного Всадника. Если бы не я, все бы обошлось.
— Нет, не обошлось, — отмахнулся Стоун. — Меррик ненавидел дона Мигеля и мечтал от него избавиться. Вряд ли он упустил бы такой шанс. Если уж тебе хочется на кого-нибудь взвалить вину, вини меня и мое не слишком удачное появление на месте происшествия.
Поскольку Тэра продолжала смотреть на него глазами, полными раскаяния, он приблизился, приподнял ее лицо за подбородок и погладил по щеке. Тэру поразила осторожность и нежность этого жеста. Она не узнавала своего неотесанного ковбоя. Оказывается, она совсем не знала Стоуна Прескотта. Теперь он предстал перед ней в совершенно ином свете.
— Ты так уверенно обвиняешь Меррика Рассела, — наконец сказала она, отводя взгляд. — А если это был не он?
— Ты слишком мало знаешь, потому и колеблешься. — Стоун спрятал манекен, заботливо прикрыв люк куском ковра. — И в то же время ты знаешь много, слишком много, Тэра. Вопрос в том, что мне с этим делать.
Внимательно посмотрев ей в глаза, он перевел взгляд ниже. Тэра глянула туда же и заметила, что ворот платья расстегнут, открывая округлости грудей.
Когда их взгляды снова встретились, она поймала недвусмысленный блеск в глазах Стоуна. Впервые после радостного открытия она усомнилась в том, что находится в полной безопасности. Стоун изменился как личность, но остался мужчиной. И весьма темпераментным мужчиной. Ничто не препятствовало ему сейчас овладеть ею.
Тэра бросилась к двери, не думая о том, что предпримет, выбравшись наружу. Впрочем, даже это ей не удалось. Одним прыжком Стоун настиг ее и прижал к двери.
Она знала каждую мышцу этого тела, оно уже не раз вот так прижималось к ней. Тэра вспыхнула, как порох, от одних воспоминаний. Но Стоун больше не был ни простым ковбоем, ни загадочным призраком, к каждому из которых ее по-своему тянуло. Кто же он?
Стоун повернул ее. На губах его играла многозначительная улыбка. Девушка затрепетала, когда каменное мужское бедро раздвинуло ей ноги. Глаза ее затуманились, губы приоткрылись.
— Ты поступила неблагоразумно, последовав за мной, — негромко произнес Стоун совсем иным голосом. — Помнишь, что сказал тебе Ночной Всадник? Что раскрытие тайны стоит дорого.
О чем он думал, что представлял себе, говоря все это?
А Стоун представлял себе первую ночь, проведенную Тэрой под его кровом, на его ложе. Она явилась ему как никогда живо — может быть, потому, что обстоятельства складывались похоже. Он ясно видел Тэру, распростертую перед ним, он ощущал, как губы ее приоткрываются, чтобы принять его поцелуй.
— Я так хочу тебя, что не в силах владеть собой, — прошептал Стоун, наклоняясь все ближе и ближе. — Как же мне поступить с тобой?
— Отпусти меня… — Это прозвучало почти как стон. — Позволь мне уйти, Стоун, пожалуйста! Обещаю, что никому не выдам твой секрет.
«Секрет, — подумал Стоун, — разве речь идет о секрете?» В данный момент у него было о чем подумать. Как бы ни повернулись события, он знал, что воспользуется исключительной возможностью. Он хотел Тэру слишком давно, чтобы теперь играть в благородство.
— Допустим, Ночной Всадник решил сохранить тебе жизнь… — как бы размышляя, протянул он. — Как ты отплатишь за его великодушие.
Тэра заставила себя встретить испытующий взгляд. Несмотря на растерянность, она тотчас сообразила, какой род платы имеется в виду. Это возмутило ее.
Собравшись с силами, она уперлась Стоуну в грудь обеими руками и негодующе вздернула подбородок.
— Если надеешься, что я соглашусь расплатиться своим телом, то ты ничем не лучше ковбоя, которого изображал. Не волнуйся, ты не останешься без вознаграждения, но это могут быть только деньги. Мой дедушка богат…
Стоун от души расхохотался. Всего мирового запаса золота не хватит, чтобы заставить его отказаться от желаемого.
— Не все продается и не все покупается, Тэра, и все же все имеет свою цену. Цена моей тайны выражается не в деньгах… — Смуглый палец прочертил линию вдоль ее шеи, спустился во впадинку между ключицами и двинулся вниз, между краями расстегнутой амазонки. — Мне нужна ты. Заметь, ситуация складывается в мою пользу, значит, мне и диктовать условия.
Говоря это, он склонялся все ниже, теплое дыхание щекотало Тэре тубы. Она почувствовала, что теряет волю. Ласкающее движение пальца по округлостям грудей не давало думать ни о чем другом. Проклятие! Она готова рухнуть в его объятия, как поваленное бурей дерево!
Прикосновение ощущалось все дальше и дальше и наконец достигло неописуемой остроты, когда кончик пальца дотронулся до соска. Тэра вскрикнула и сделала отчаянную попытку вырваться. Ей это почти удалось, но в последний момент Стоун ухватил ее за ворот амазонки. Уже расстегнутый лиф соскользнул с плеч.
Испуганная, Тэра забилась в угол на ложе и обхватила себя руками, прикрывая груди. Стоун молча смотрел на нее все с той же дьявольской усмешкой.
— Слушай меня, Стоун Прескотт, слушай меня! — заговорила она лихорадочно, когда он оттолкнулся от двери и медленно пошел к ней. — Я отказываюсь платить за то, что раскрыла твой секрет, и ничего ты со мной не сделаешь! Ты ведь не убийца и не негодяй!
— Откуда ты знаешь? — спросил он, не переставая улыбаться и не сводя взгляда с ее полуобнаженного тела. — Возможно, я и то и другое. И потом, я слишком вошел в роль ковбоя-сердцееда.
Тэра все еще соображала достаточно здраво, чтобы понять, что над ней подшучивают, но в памяти возникло видение в белом плаще и с ножом в руках. Кто сто знает, этого Стоуна Прескотта…
— Ты хочешь сказать, что мог бы меня зарезать или пристрелить? — спросила она саркастически.
— Я не настолько глуп, конечно. Изуродовать такое роскошное тело мог бы только безумец. Даже не пытаясь привести в порядок смятенные мысли, Тэра заглянула в смуглое лицо, которое было теперь совсем близко.
— Ты напрасно затеял все это, Стоун, — взмолилась она. — Тeбe не будет хорошо со мной, потому что я ничего не знаю о… ну, об этом! Я еще никогда… — Она запнулась, не в силах продолжать.
— Достаточно, чтобы из двоих хоть один понимал, что к чему, остальное получится само собой. — Губы скользнули по голому плечу, отчего решимость сопротивляться, и без того не слишком сильная, ослабела в ней еще больше. — Я с радостью покажу тебе все, что происходит между мужчиной и женщиной в постели.
Тэра не могла больше бороться. Стыд вдруг исчез, как будто никогда и не существовал. Губы Стоуна приблизились, его язык протиснулся и заскользил внутри ее рта. Тэра всей грудью вдохнула мужской запах и встрепенулась, потянулась навстречу. То, что происходило, было ожившими воспоминаниями, даже во сне она не способна была избавиться от них!
«Так никогда больше не будет, ни с кем, так может быть только со Стоуном», — думала она мечтательно. Что с ней станется, когда единственным мужчиной в ее жизни окажется Джозеф Рутерфорд? Не лучше ли остановиться, не знать, как много наслаждения можно испытать, отдавшись полностью? Или хоть один раз познать то, что никогда больше не повторится?
. Тэра откинулась назад, позволяя мужским губам двигаться ниже, на грудь, от одного соска к другому. Она ощущала поцелуи-укусы, от которых груди тяжелели и наливались еще больше, до сладкой боли.
Постепенно она до конца осознала, что дороги назад быть не может, не только для Стоуна, но и для нее самой. Она перешла рубеж, до которого еще было возможно остановиться. Она всегда хотела этого с ним, с самого начала, и теперь не понимала, как могла сопротивляться так долго. Даже ее руки изголодались по нему, они жили отдельной жизнью, бродили в густых жестких волосах, касались смуглого горла и подбородка, который уже кололся.
— Ты колючий…
— Зато ты гладкая, как шелк. Наверное, так пахнут только самые красивые женщины… Я с ума схожу от твоего запаха! А на вкус… тобой невозможно насытиться… — Судя по прерывистому, изменившемуся голосу, Стоун едва ли сознавал, что говорит.
И это было так. Мягко принудив Тэру опуститься на ложе, он лег рядом, опершись на локоть, и некоторое время просто смотрел на желанную, драгоценную, по праву принадлежащую ему добычу. Он так долго ждал этого момента, так часто представлял его, что хотел продлить как можно дольше. Сейчас Стоуну достаточно было видеть красоту Тэры, ощущать под рукой шелковистость ее кожи, снова и снова убеждаться, что мечтам, как бы прекрасны они ни были, далеко до действительности. Он хотел узнать каждый дюйм этого роскошного тела на ощупь, покрыть его поцелуями с головы до ног и мысленно повторил клятву, что Тэра запомнит эту ночь на всю жизнь.
Когда Стоун снова коснулся ее, тихий стон невольно сорвался с его губ. Ладонь легла на округлость груди, скользнула ниже, на живот, лишь частично прикрытый полурасстегнутой одеждой. Здесь начиналось неизведанное.
Девушка замерла в напряжении, когда Стоун принялся одну за другой расстегивать оставшиеся пуговки, но щекочущее касание пальцев было таким волнующим, что она снова впала в дремотное оцепенение. Она даже не заметила, когда исчезла одежда, — до такой степени это казалось естественным. Впервые ее тело было полностью открыто для мужского взгляда, но обычная застенчивость никак не проявляла себя.
Руки блуждали по плечам, по груди, выводили невидимые узоры на нежной коже живота, касались внутренней поверхности бедер. И все это время, стараясь окончательно заворожить ее, Стоун чуть слышно шептал о том, как она прекрасна, как чудесно ласкать ее и как много у них еще впереди. Рассудок Тэры молчал, предоставив плоти по собственной воле откликаться на каждое прикосновение: груди наливались до упоительной тяжести, легкая дрожь пробегала по телу, бедра вздрагивали.
Девушке и в голову не пришло противиться происходящему. Это означало отказать себе самой. Сладкая мука, которую она испытывала, нарастала с каждой минутой, словно распускался дикий, экзотический цветок страсти. Он жадно впивал ласки, он раскрывал лепесток за лепестком и Становился все прекраснее.
Тэра должна была признаться себе — она давно знала, что однажды покорится этому мужчине. Он имел над ней странную власть. Может быть, все дело в том, что он разбудил ее и тем самым раз и навсегда привязал к себе. Медленные, опытные ласки Стоуна подготовили ее к следующему шагу, и когда его рука оказалась между ее ног, Тэра только запрокинула голову и закусила губу, чтобы не закричать от наслаждения. Инстинктивно она выгнулась навстречу прикосновению, как бы безмолвно соглашаясь на все, что уже происходило, что еще могло последовать. Потребность познать физическую любовь, пусть даже неосознанная, была в ней так сильна, что невозможно было оставить ее неутоленной. Тэра жаждала отдаться Стоуну, полностью принадлежать ему, пусть даже на одну-единственную ночь.
— Ты так хороша! — слышался шепот, и даже ее неопытный слух без труда различал в нем сдерживаемое желание, — Смотреть на тебя, прикасаться к тебе… это как сон, самый прекрасный сон в моей жизни…
Стоун позволил ладони скользить наугад по обнаженному телу Тэры. В трепещущем отблеске лампы кожа девушки светилась теплым медовым светом. Одна только мысль о том, какие ощущения сулит обладание этим совершенным телом, сводила его с ума, и приходилось подавлять желание наброситься и взять ее жадно, самозабвенно, не заботясь ни о чем, кроме собственного удовольствия. Призрак с фиалковыми глазами, ночь за ночью изводивший Стоуна своей недоступностью, обрел плоть и кровь и был теперь достаточно реален, чтобы обладать им, чтобы воплотить в жизнь все смелые фантазии.
Одну за другой Стоун вытащил шпильки из растрепавшейся прически, и каскад бледно-золотых волос обрушился на подушку, на обнаженные плечи Тэры. Он. забрал в горсть несколько пушистых прядей, поднес их к лицу и вдохнул запах. Одна выскользнула и мягко легла на грудь, скрыв сосок. Стоун дотронулся там, где твердая вершинка приподнимала волосы.
Тэра вдруг испытала сильнейшее желание ответить лаской на ласку, прикосновением на прикосновение. До этого момента она была зачарована и лишь пассивно принимала происходящее, но этого оказалось недостаточно. Она никогда не видела полностью обнаженного мужского тела, никогда не дотрагивалась до него и жаждала восполнить этот пробел. Она хотела видеть этого мужчину, как он есть, без одежды.
— Стоун, — прошептала она, приподнимаясь, — это нечестно. У меня такое чувство, будто я делю ложе с призраком Пало-Дуро, и это мне не слишком нравится. Сними свой ужасный плащ!
Когда белое одеяние, как гигантская птица, спланировало на пол, Тэра остановила Стоуна и принялась сама расстегивать его рубашку. В этом было что-то невыразимо интимное. Она засмотрелась на широкую грудь, бугрящуюся мышцами и покрытую темной порослью. Тэра уже видела все это однажды, но заново удивилась, что волосы на мужском теле могут расти даже на животе. Они покрывали большую часть груди, но ниже суживались, и это вызывало в памяти молодого льва с его густой гривой, постепенно переходящей в узкую дорожку вдоль поджарого живота. Впрочем, Стоун напоминал могучего хищника и походкой, и движениями.
Он не мешал завороженному созерцанию Тэры, но когда та взялась руками за ремень брюк, одна густая черная бровь приподнялась, и на губах, хотя грудь Стоуна вздымалась от частого дыхания, появилась насмешливая улыбка.
— Что это ты намерена делать? Неужели наберешься смелости раздеть меня догола? Поистине я недооценил тебя, моя хорошо воспитанная леди. Или женское любопытство безгранично?
Тэра не ответила — она была слишком занята. Она чувствовала себя безрассудно смелой, готовой на все и полностью лишенной всякого стыда. Расстегнув ремень, неосознанно медленным движением она потянула брюки вниз по бедрам, совсем немного, так что приоткрылся лишь более густой островок волос внизу живота. Мышцы над ним были каменно твердыми, напряженными. Тэра дотронулась до бедренных косточек, зарылась пальцами в островок жестких волос.