Флетчер Энн. Мадам в сенате

   Ксавьера крутнулась на вращающемся стуле и продиктовала:
   – «Дорогие Ждущие! Пожалуй, вам подошел бы девиз:
   «Лучше кверху ножками, чем кверху ручками!» А вообще-то вам следовало бы обратиться в местную санинспекцию, чтобы они проверили состав воды в квартале: нет ли там чего-нибудь такого, что не положено?» Успела, Венди? Давай, Фрэнк, что там у нас дальше? Тот снова зашуршал конвертами.
   – «Дорогая Ксавьера, я влюблена в чистопородного колли, мы живем вместе уже целых пять месяцев. Мои родители не против, а вот его – да. Мы оба хотим от наших отношений чего-то большего. Я мечтаю иметь от него щенков. Что ты скажешь?» Подпись – «Породистая».
   Ксавьера покрутилась на стуле, наморщила нос, слегка покачала головой и начала диктовать:
   – «Дорогая Породистая…»
   – Ни в коем случае! – донесся от двери женский голос. – Могут родиться мутанты, и придется от них избавляться.
   Лицо Ксавьеры озарила радостная улыбка.
   – Мам!
   Элегантная, привлекательная женщина средних лет – мать Ксавьеры – вошла в кабинет и прикрыла за собой дверь.
   – Сейчас в городе несколько сезонных распродаж, вот я и решила отправиться за покупками. Дай, думаю, заодно заскочу к дочке. Когда ты в последний раз видела Линду?
   – Линду? Да я не встречала ее с тех самых пор, когда она слиняла в Вашингтон.
   Мать Ксавьеры достала из-под мышки газету, развернула ее на письменном столе и ткнула пальцем.
   – Читай!
   Это была какая-то новая газета, издававшаяся на Западном побережье.
   Ксавьера видела ее впервые. Она придвинула стул поближе к письменному столу и бегло пробежала глазами статью.
   – Здесь пишут, что ее предположительно опознали как женщину, с которой застигли сенатора Чамли. После чего она исчезла. Интересно, как это Линда умудрилась исчезнуть?
   – Теперь она не сможет уличить сенаторов во лжи, когда они будут валить на нее вину за соблазнение бедного сенатора Чамли, – едко заметила мать Ксавьеры. – Ее заставили исчезнуть! Ксавьера прикусила нижнюю губу и призадумалась.
   – Ну, ты же знаешь, мам, в прежние времена они запросто могли позволить себе терять целые дивизии. Стоит ли удивляться, что они оказались неспособны даже установить последнее место ее работы.
   – Ты невнимательно читала, – возразила мать. – Утверждают, что в последнее время она работала у Чамли. Это-то они как раз обнаружили, а вот девушку – нет. И я бы сказала, что не случайно.
   Ксавьера печально покачала головой.
   – Мам, я всегда учила Линду беречь честь смолоду и держаться подальше от Вашингтона. Ее родители до сих пор убеждены, что она работает у меня. Но эта статья откроет им глаза. Господи, да ведь они от нее отрекутся!
   – Сначала ее нужно найти, – резонно заметила мать.
   – Я разыщу ее, – задумчиво протянула Ксавьера. – Она была моей подругой, и я сделаю все, что в моих силах.
   – Линда переехала в Вашингтон и тем самым оборвала все дружеские привязанности. Ты обязана думать о своей собственной репутации.
   – Не будем ссориться, мам.
   – Я и не собираюсь, – ответила та, снова наклоняясь над газетой. – Смотри-ка, они образовали специальный подкомитет по расследованию злоупотреблений сексом.
   Ксавьера прочла и криво усмехнулась.
   – Чертовы лицемеры! Не думаю, что они начнут с себя.
   Мать засмеялась.
   – И я не думаю. Найдут кого-нибудь поколоритнее.
   В это мгновение приоткрылась дверь, и в образовавшейся щели показалась голова Тома.
   – Ксавьера, как насчет фотографа? Поторопись, пожалуйста, и не забудь, что дома у тебя назначена еще одна деловая встреча. Вызвать лимузин?
   Она с отсутствующим видом кивнула и снова уткнулась в газету.
   – Боюсь, что они доберутся до тебя, – озабоченно произнесла мать.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Этот подкомитет. Начнут вызывать свидетелей… Как бы тебе не пришлось ехать в Вашингтон.
   – Ксавьера. – Том еще не ушел и продолжал сверлить ее взглядом. – Ты рискуешь выбиться из графика.
   Она кивнула, обошла вокруг стола и поцеловала мать в щеку.
   – Пока, мам.
   Во взгляде женщины сквозила тревога.
   – Пока, родная.
   Ксавьера ласково потрепала ее по плечу и пружинистым шагом устремилась к выходу.

Глава вторая

   Ксавьера спустилась на лифте этажом ниже и, пройдя по коридору, на ходу расточая улыбки и отвечая на приветствия, вошла в просторное помещение художественного отдела. Здесь, как обычно, стоял дым коромыслом. Сотрудники носились взад-вперед с какими-то бумагами. И все орали друг на друга.
   В дальнем конце комнаты виднелась дверь с табличкой: «Не входить!» Ксавьера открыла дверь и скрылась за ней.
   Это была фотостудия, огромная, завешенная плотными шторами и слабо освещенная комната – только яркое пятно от софитов в центре. Там, в ослепительных потоках света, лежала на низенькой тахте сногсшибательная блондинка, на которой ничего не было, кроме прозрачной рубашонки, едва доходившей до талии. Рядом суетился фотограф, маленький человечек в мешковатой шелковой пижаме и сандалиях на босу ногу, с золотой серьгой в правом ухе. На шее у него болтались «Никон», «Пен-такс», «Мамия», пара экспонометров и прочие фотопринадлежности. Когда открылась дверь, он гневно обернулся, подбоченился и по-птичьи наклонив набок голову, направился навстречу. При этом фотограф свирепо щурил глаза, чтобы разглядеть налетчика. Узнав Ксавьеру, он немного смягчился.
   – Привет, Ксавьера.
   – Привет, Рэнди. Как дела?
   Тот сердито мотнул головой, фыркнул и отвернулся.
   – Какие могут быть дела, если мне постоянно мешают. Ксавьера понимающе улыбнулась и положила руку ему на плечо.
   – Я просто хотела знать, все ли в порядке. Низенький человечек еще больше напрягся! А при виде чужой руки на своем плече его затрясло от ярости.
   – С вашего позволения… – ледяным тоном начал он.
   – Ох, извини, – Ксавьера быстро убрала руку и подошла к фотомодели, бросив Рэнди через плечо: – Постараюсь тебе не мешать.
   Он вскинул голову и презрительно засопел. Потом немного оттаял и обратился к девушке:
   – Ну что, куколка, ты готова?
   – Всегда готова! – отрапортовала та.
   – Я говорю о съемке!
   – И к ней тоже!
   Фотограф в течение нескольких секунд в молчании заламывал руки. Затем взял «Никон» и посмотрел в видоискатель.
   – Повернись немного. Прими такую позу… ну, ты знаешь… Вот именно.
   Раздался металлический лязг хлопнувшей шторки. Что-то загудело. Девушка извивалась на тахте, принимая всевозможные позы и соблазнительно улыбаясь в объектив.
   – Подложи под мягкое место подушку, – бормотал Рэнди, нагибаясь и прыгая из стороны в сторону, чтобы поймать новый ракурс – Теперь снова повернись ко мне. Умница. – Снова послышалось гудение. – Ножку немного выше… прикрой свои заросли… Молодец… Вот и чудненько! – Он оставил «Никон» и взялся за «Пентакс». – Повернись-ка на спину… Теперь раскройся чуток… Боже, где взять силы?.. Ничего дорогая, не обращай внимания…
   Ксавьера вошла в полосу света и окинула девушку критическим взглядом.
   – Соски плосковаты.
   Рэнди опустил фотоаппарат и присмотрелся. Потом сердито зашипел:
   – Вы что, думаете, я каменный?
   Он отбежал в темный угол и приказал кому-то:
   – Принеси несколько кубиков льда! Послышались возня и мужской смех. Потом наступила тишина.
   – Лед, быстро! – снова заорал Рэнди. – Сию минуту! Тем временем Ксавьера заговорила с девушкой.
   – Знаешь что, Каролина. Попробуй взять в рот карамельку.
   Та перекатилась на другую сторону тахты, взяла с тумбочки конфету в розовой обертке, развернула и, положив в рот, принялась улыбаясь катать ее языком.
   – Так?
   – Да ты артистка! – восхитилась Ксавьера. Подошедший Рэнди даже причмокнул.
   – Не хуже, чем на телевидении.
   – К черту телевидение! – выпалила Каролина. – Я могу гораздо лучше!
   Из темноты выступил еще один мужчина в шелковой пижаме. Держа в руках тарелку со льдом, он опустился перед тахтой на колени и, глупо ухмыляясь, повилял задом перед Рэнди. Тот захихикал и пнул его носком сандалии. Ассистент взял кубик льда и наклонился над Каролиной.
   – Лежи тихо, я не собираюсь дотрагиваться до тебя руками.
   Девушка кисло посмотрела на него, приподняла прозрачную рубашечку и замерла, положив голову на сгиб локтя. Ассистент приложил лед к ее соску. У девушки расширились глаза; между зубами хрустнула конфета.
   – Тебе вовсе не обязательно грызть лед! – сердито буркнул Рэнди. – Ты что, не позавтракала?
   – Засунь себе что-нибудь в рот, а потом приложи лед к заднице, – огрызнулась фотомодель. – Тогда посмотрим, что останется у тебя во рту.
   – Во всяком случае, я знаю, чему в такое время не следует там находиться, – поддразнивал ассистент.
   Рэнди прыснул и еще раз наподдал ему носком сандалии. Потом нагнулся, взял с тумбочки еще одну карамельку и, бросив ее Каролине, неожиданно пнул ассистента в плечо. Тот взвизгнул и дал сдачи.
   – Свора взбесившихся самцов, – сухо заметила Ксавьера и обратилась к девушке: – Может, не оставлять тебя одну с этими ублюдками?
   – Я справлюсь с ними со всеми, – хвастливо заявила та.
   Рэнди бросил на Ксавьеру надменный взгляд и оставил в покое своего помощника. Тот перестал прикладывать лед к соскам Каролины и, положив то, что осталось от кубика, обратно на тарелку, ушел в свой угол. Рэнди снова нацелил на девушку свой «Пентакс».
   – Там, на табурете, текст, – процедил он сквозь зубы, обращаясь к Ксавьере. – Может желаете взглянуть?
   Она взяла пару листков машинописного текста и подойдя поближе к одному из софитов, прочла вслух:
   – «Каролине девятнадцать лет, она живет с родителями и обожает по субботам наведываться в зоопарк вместе с отцом, лютеранским священником…»
   Ксавьера остановилась и с сомнением посмотрела на Каролину.
   – Лютеранским священником?
   В это время Рэнди как раз снимал крупным планом обнаженные груди девушки. Она изогнула шею, чтобы поверх его плеча взглянуть на Ксавьеру.
   – Совершенно верно.
   – Лежать! – рявкнул фотограф, злобно воззрившись на нарушительницу. Впрочем, он быстро взял себя в руки и уже более спокойным тоном произнес: – У нас есть забойные снимки, как они кормят обезьян.
   – Самое забойное там то, что одна обезьяна выделывает на заднем плане. – Девушка стрельнула лукавым взглядом в сторону Рэнди. – Говорят, что от этого на руках растут волосы.
   – А вот и нет! – выпалил он.
   Каролина покатала во рту карамельку и томно вытянулась на тахте.
   – Ладно, валяй дальше, – бросила она фотографу. Ксавьера возобновила чтение:
   – «Но по вечерам Каролина – одна из самых дорогих кол-герлз Америки. Ее такса – от одной до полутора тысяч долларов…» – Она на секунду остановилась, чтобы уточнить: – С одного или нескольких клиентов?
   – Если это «джейн», то с одной, а если «джон», то с двоих-троих.
   Ксавьера приподняла брови и снова уткнулась в текст.
   – «Она зарабатывает, чтобы проложить себе путь наверх, мечтая о карьере нейрохирурга или порнозвезды. Ее чрезвычайно интересуют пороки…» «Центральной нервной системы» – зачеркнуто или нет?
   – Я еще не решила, на чем остановиться, – призналась Каролина. – Поэтому то вычеркивала, то снова вписывала. А вы что посоветуете?
   Ксавьера с сомнением пожала плечами.
   – Тебе самой решать.
   В этот момент отворилась дверь, и из темноты вынырнула статная мужская фигура.
   – Том, это ты?
   – Нет, Тед. Ксавьера, лимузин ждет внизу. Том просил по дороге показать вам макет будущего номера.
   – Боже милосердный! – театральным тоном воскликнул Рэнди. – Здесь что – проходной двор? Нет это просто невыносимо! – И, заломив руки, поплелся в угол.
   Ксавьера положила текст на место и начала вслед за Тедом пробираться к выходу.
   – Уезжаете? – крикнула вдогонку Каролина.
   – Да, у меня деловая встреча. Девушка хохотнула.
   – Могу себе представить.
   – С несколькими врачами, – засмеялась Ксавьера.
   – Тогда тем более желаю успеха! Все пройдет как по маслу.
   – Я тоже в этом уверена.
   Ксавьера вышла, одеваясь на ходу. Они с Тедом спустились на лифте вниз и вышли через боковую дверь. Там ждала машина. Ксавьера удобно устроилась на заднем сиденье и углубилась в макет следующего номера. Лимузин плавно покатил по асфальту.
   Резиденция Ксавьеры была расположена в Голдуотер-каньоне, фешенебельном районе к востоку от Лос-Анджелеса. Туда вела широкая дорога с гудроновым покрытием, с обеих сторон обсаженная пальмами. Внизу, в каньоне, сверкали на солнце крыши роскошных частных вилл и водная гладь бассейнов.
   Лимузин остановился перед массивными чугунными воротами. Охранник сунул нос в салон и, увидев Ксавьеру, широко улыбнулся. Она вернула ему улыбку, и лимузин, тронувшись с места, покатил в глубь каньона.
   Чем дальше, тем отвеснее становились стены каньона и тем реже попадались прячущиеся в густой листве строения. Зато они отличались внушительными размерами и особым шиком. Лимузин свернул на дорогу поуже, круто забиравшую вверх. Вскоре показался особняк на самой вершине утеса – громадное здание из черного дерева в сочетании с черным стеклом, построенное по индивидуальному проекту и в соответствии с последней архитектурной модой – с застекленными лоджиями и просторной верандой, служившей солярием. Лимузин въехал в каменные ворота, напоминавшие арку, с двумя скульптурами по бокам. Те изображали любовные объятия. На арке также были выгравированы фигурки, иллюстрирующие основные позы Камасутры. Вдоль усыпанной гравием дорожки шла живая изгородь из пышно цветущих кустов; от нее в разные стороны разбегались тропинки, ведущие к многочисленным укромным местечкам и гротам.
   В гараже позади дома уже стояли три автомобиля: шикарный алый «стингрей», желто-лимонный «мерседес» и старинный «бугатти». Ксавьера обошла виллу со стороны веранды, поднялась на крыльцо и, толкнув дверь из черного солнценепроницаемого стекла, вошла в гостиную. Здесь наслаждались прохладительными напитками три гостьи, владелицы автомобилей, и так называемые «девушки» Ксавьеры. Все они тепло приветствовали шефа. Две девушки, Синди и Кэнди, были умопомрачительными блондинками, а третья, Шила, жгучей брюнеткой со смуглой кожей и тонкими, надменными чертами, делавшими ее похожей на египетскую царицу.
   Ксавьера прошла к письменному столу и положила на него свою деловую папку. Потом взглянула на часы и напомнила девушкам, что пора переодеваться. Те допили содержимое своих бокалов и удалились в соседнюю комнату.
   Ксавьера сняла верхнюю одежду, села к столу и стала просматривать бумаги. Вскоре вернулись девушки. Синди и Кэнди надели просвечивающиеся шелковые пижамы, а Шила ограничилась бикини из серебристой ткани. Устроившись втроем на широкой тахте у окна, откуда был прекрасный вид на каньон, девушки принялись беспечно болтать. Все три принадлежали к одному и тому же знойному, чувственному типу. Жизнь для них сводилась к непрерывной погоне за наслаждениями. Взаимная близость – в буквальном смысле – и степень обнаженности породили соблазн, которому они были не в силах противиться. Сначала девушки просто болтали, время от времени касаясь друг дружки, но постепенно разговор сам собой сошел на нет, и на первое место вышли ласки. Синди и Кэнди целовали и поглаживали одна другую, а Шила, лежа поперек их колен, ощупывала и слегка покусывала их ноги. Кончилось тем, что они упали на ковер и сплелись в один жаркий клубок извивающихся тел. С пола до Ксавьеры доносились стоны и невнятное бормотание.
   В дверь позвонили. Ксавьера оторвалась от папки с бумагами. Девушки торопливо повскакивали на ноги. Разглаживая на ходу помявшуюся пижаму, Синди пересекла гостиную и, остановившись перед небольшой панелью, нажала сразу две кнопки. В тот же миг кондиционеры наполнили гостиную свежим воздухом, в котором смешивались ароматы жасмина и горной сосны. Одновременно из вмонтированных в потолок динамиков зазвучала пульсирующая, чувственная музыка.
   Также поправляя на ходу костюмы и переводя дыхание, Кэнди с Шилой открыли дверь и впустили троих мужчин. На лицах девушек порхали улыбки.
   Ксавьера встала, отодвинула свой стул и подошла к гостям.
   – Привет! Я – Ксавьера Холландер.
   – Здравствуйте. Я – доктор Фред Тауэрс, – представился один, протягивая Ксавьере визитку, на которую она бросила мимолетный взгляд и поздоровалась с гостем за руку.
   – Доктор Билл Гайвенс, – назвался другой. Повторилась церемония с визиткой.
   – Доктор Фрэнк Колмен.
   Ксавьера улыбнулась и кивнула в сторону девушек.
   – А это ваши хозяйки. Синди, Кэнди и Шила. Как вы считаете, будут еще гости с конгресса медиков?
   – Я в этом уверен, – пылко произнес Тауэрс. – Как только мы вернемся и поделимся с коллегами своими впечатлениями.
   – Я в этом больше чем уверен, – дополнил его Гайвенс. – Если считать повторные сеансы.
   Всем стало весело. Ксавьера вернулась за свой стол.
   – Превосходно, джентльмены. Чувствуйте себя как дома. Желаю приятно провести время.
   Последовали новые представления и разбивка на пары. Ксавьера рассматривала служившие гостям визитками карточки. По существу это были квитанции о взносе в банк по тысяче долларов. Они же служили пропусками у ворот. Ксавьера убрала их в ящик письменного стола и снова занялась своей папкой.
   Тем временем Шила с Тауэрсом начали страстно целоваться возле одной из кушеток. Синди помогала Гайвенсу снимать пальто, а Колмен с любопытством осматривал комнату, одновременно помогая Шиле смешивать коктейли.
   Время неслось как на крыльях. Синди и Гайвенс, оба в чем мать родила, устроились на кушетке; он мял ее груди.
   – Тебе абсолютно не о чем беспокоиться – никаких уплотнений.
   – Правда? А как же это?
   – Я его только что проверял.
   – Проверь еще раз, чтоб наверняка.
   – Хорошо… Нет. Это просто большая великолепная молочная железа.
   – Теперь проверь другую, да повнимательнее.
   – Полный порядок. Давай перейдем к области таза. Откуда лучше начать: спереди или сзади?
   – Начни спереди.
   – Хорошо.
   С потолка лилась страстная, опьяняющая мелодия, шепот и вздохи становились все более прерывистыми.
   От стола, где сидела Ксавьера, было почти не видно Шилы с Тауэрсом: они устроились на полу за кадкой с пальмой. Длинные ноги Шилы ритмично двигались; сама она взобралась на своего партнера. Потом роли переменились: теперь уже Тауэрс находился сверху. Ксавьера разглядела, как его губы шарят по телу партнерши, опускаясь все ниже…
   – А ты мальчик ничего! Это твоя первая оргия?
   – Нет. Я работаю психиатром…
   Колмен повел себя немного странно. Кэнди заняла свою любимую позицию, став перед ним на четвереньки и энергично виляя задом. Колмен стащил ботинки, носки, брюки и трусы, но почему-то не захотел расставаться с пальто – оно почти полностью закрывало девушку, когда он, опустившись на колени, ухватил ее за ягодицы, проник и начал быстро двигаться. Заверещал телефон. Ксавьера сняла трубку.
   – Алло?
   – Привет Ксавьера, это Уорд.
   Уорд Томпсон, адвокат Ксавьеры, был красивым, элегантным вдовцом сорока лет. В свое время он слыл гордостью Гарвардского университета, однако предпочтение, оказываемое им теплому, солнечному климату, заставило его нарушить многолетние традиции бостонских Томпсонов и переехать в Калифорнию. Лощеный, неизменно безупречный джентльмен, он лишь изредка позволял неуловимой грусти промелькнуть во взоре, но до сих пор это не имело никаких последствий.
   – А, привет, Уорд. Извини, я не могу сейчас разговаривать.
   – Тебя что-то гложет?
   – Меня – ничто. – Ксавьера вытянула шею, заглянула за кадку и снова откинулась на спинку кресла. – Ты бы побеседовал с Шилой.
   – Причем тут Шила? Мне нужно побеседовать с тобой. Ты в курсе последних новостей?
   – Каких еще новостей? Послушай, я действительно занята. У меня оргия.
   – Ну, если это – единственная помеха, боюсь, что нам никогда не удастся поговорить, – ухмыльнулся Уорд. – Я серьезно, Ксавьера, эта история может отразиться на тебе. Я имею в виду сенатские слушания насчет злоупотреблений сексом. Очень похоже на то, что тебя вызовут повесткой в суд. В качестве свидетеля.
   – Почему меня? Уорд усмехнулся.
   – Брось, Ксавьера! Когда они как следует задумаются о сексе, твое имя первым придет им в голову.
   – Возможно.
   – Не «возможно», а вне всяких сомнений. Поэтому я бы посоветовал тебе не высовывать носа, пока гроза не пройдет мимо. Там ты будешь вне досягаемости судебного исполнителя.
   – Я сдохну от скуки.
   – Если явишься в сенат, сдохнешь гораздо быстрее. А что касается дел, ты вполне можешь какое-то время вести их по телефону – пока все не уляжется.
   – Ну… Я подумаю.
   – Этого мало.
   Ксавьера прикусила нижнюю губу. Пожала плечами.
   – Наверно, ты прав. По крайней мере обещаю тебе серьезно подумать.
   – Отлично, Ксавьера. До свидания.
   – Пока, Уорд.
   Она положила трубку и, уставившись невидящим взглядом в папку с документами, в задумчивости постучала карандашом по столу. Потом очнулась и обвела глазами гостиную. Здесь, мешая сосредоточиться на делах, вовсю господствовали тяжелые, оглушительные ритмы. Ксавьера поднялась и направилась к Колмену и Кэнди. Девушку по-прежнему не было видно из-под пальто.
   – Прошу прощения, – Ксавьера легонько похлопала Колмена по плечу, – если вы снимете пальто, будет гораздо удобнее.
   – Я не имею права снимать пальто.
   – Да? А что в нем такого особенного?
   Он отпустил Кэнди и, порывшись в карманах, вынул из одного какое-то удостоверение, а из другого сложенный вчетверо листок бумаги.
   Стоя на четвереньках, Кэнди выглянула из под полы.
   – Что там, Ксавьера? Какой-нибудь рецепт? Та тяжело вздохнула.
   – Нет, Кэнди, это не рецепт.
   – А что же?
   – Вызов на сенатские слушания. Этот человек – судебный исполнитель. Он явился, чтобы вручить мне повестку подкомитета по расследованию злоупотреблений сексом.
   – Не рецепт? – Кэнди возмущенно отодвинулась от незадачливого любовника. – Так ты не врач?
   – Э, подожди. – Он поспешно схватил ее за ягодицы и снова привлек к себе. Потом умоляюще взглянул на Ксавьеру. – Могу я закончить, с вашего позволения?
   – Вы совершили подлость. Явиться на оргию под фальшивым предлогом, имея при себе повестку от подкомитета по борьбе с оргиями, – это верх низости. Так дело не пойдет.
   – А как насчет моего обследования? – заверещала Кэнди. – Я-то думала, ты врач, а ты просто получал удовольствие. О таких, как ты, моя преподавательница хороших манер говорит, что у них задница с односторонним движением. Все только себе…
   – Но ты же млела!..
   – Это не имеет значения. Ты гнусно обманул меня. И потом, Ксавьера – моя подруга.
   – Мне очень жаль. – Бедняга переводил взгляд с одной на другую. – Я стыжусь того, что пришлось действовать таким манером. Но у меня не было денег на два визита. У меня затекли ноги. Пожалуйста, позвольте мне кончить!
   Ксавьера холодно кивнула.
   – Ладно. Только сними пальто, рубашку и галстук – чтобы всем было видно.
   – Да-да, – засуетился он.
   Ксавьера вернулась к столу и тяжело опустилась в кресло. Потом снова посмотрела на Кэнди и Колмена: мужчина был теперь абсолютно гол и продолжал трудиться. По тому, как напряглись руки и ноги девушки, Ксавьера поняла, что Кэнди близка к экстазу. Ксавьера полюбовалась этим зрелищем и, вздохнув, набрала номер Уорда.

Глава третья

   Аэропорт гудел, как потревоженный улей. Люди носились взад-вперед; носильщики катили ручные тележки с кладью; плакали маленькие дети; влюбленные пары встречались, ссорились и бурно прощались. Уорд с Ксавьерой заняли очередь в кассу. Наконец им удалось купить билеты и сдать багаж. В спешке они не успели позавтракать и решили заглянуть в кафетерий. Там тоже был настоящий бедлам: сновали официантки; пассажиры забегали, чтобы схватить бутерброд и мчаться дальше; справочная служба вносила свою лепту, громогласно объявляя прибытие и отправление самолетов. Ксавьера и Уорд заняли столик и подождали измученную официантку. Адвокат заказал бутерброд с сыром, а Ксавьера – сосиски, запеченные в тесте, и порцию маринованного укропа.
   – Плохо, что этому человеку удалось до тебя добраться.
   Ксавьера вздохнула и положила в рот веточку укропа.
   – Что поделаешь, пришлось смириться. Но сборы отняли у меня все силы… – Она неожиданно сменила тему разговора. – Хорошо, что мы живем в свободной стране и восприимчивы к различным нововведениям, таким как метрическая система мер. Интересно, если бы назначили референдум, многие ли высказались бы «за»? Бедной маме придется заново учить размеры одежды…
   Уорд задумчиво кивнул и откусил кусочек от своего бутерброда.
   – Это вопрос времени… Ксавьера, как твой адвокат, считаю своим долгом довести до твоего сведения всю серьезность положения.
   – Ну и насколько же оно серьезно, это положение? Уорд слегка нахмурился.
   – Весьма. После Уотергейта и прочих подобных скандалов граждане рвутся в бой с аморальными явлениями.
   – Причем тут секс? Что, эти самые граждане перестали трахаться?
   – В их представлении все увязано друг с другом. У тех самых сенаторов, которые прислали тебе повестку, земля горит под ногами, и они непременно постараются отвлечь от себя общественное мнение, подставив кого-нибудь другого.