Фольдекс Н.. Гроб с бархатом и фиалками

   В полдень "Карлтон" напомнил пчелиный улей. Хотя этот улей был построен по последнему слову техники, со всеми звукопоглощающими и прочими чудесами, здесь не переставало раздаваться жужжание при входе и выходе. В холле помещалось бюро приема, киоски сувениров, театральные кассы, бар-ресторан, а несколькими ступенями ниже находился зал ожидания с фонтаном.
   Я устроился в баре, заказал выпивку и попросил пачку сигарет. Что я должен был теперь предпринять, чтобы незамеченным проникнуть в комнату Риты?
   Необходимо было действовать осторожно, избегая скандала. Стоило только служащим спросить мои документы, как со мной было бы все кончено.
   Для того, чтобы продвинуться к моей цели, у меня оставался только один путь - Рита, от остальных ничего нельзя было получить. Какую роль играла Рита в этом заговоре? Несомненно, она была очаровательной женщиной, истой секс-бомбой. Была ли она интеллигентна? Этого я не мог сказать. Но она несомненно знала, что - ей было нужно... Но откуда у нее все же это умение вести себя?
   Я подозвал пробегающего мимо боя и сунул ему в руку два стофранковых билета.
   - Разузнай, у себя ли м-ль Соре.
   - Сию минуту, месье. Должен ли я поговорить с дамой по телефону?
   - Нет. Меня интересует только то, что я тебе сказал.
   - Как желаете, месье.
   Юноша исчез и спустя короткое время снова появился.
   - Она у себя, месье, в No 457.
   - Спасибо.
   Бой поклонился, а я заказал второй стакан и закурил. Мои часы показывали 12.25. По всей вероятности, Рита обычно обедает в ресторане отеля и, значит, в ближайшие полчаса должна будет выйти из своего номера и появиться у одной из кабин лифта, за которыми я незаметно наблюдал.
   Время текло. Я уже было решил, что пропустил ее в суматохе, когда кабина лифта открылась и из нее появилась Рита под руку с каким-то мужчиной.
   - Смотри-ка, это тот гурман, - невольно пробормотал я, когда узнал адвоката, доктора Сараульта, - прелестная парочка!
   Казалось, эти двое хорошо понимали друг друга. Но какие вопросы могли их связывать?
   Я выпил, расплатился, вошел в лифт и велел поднять себя на четвертый этаж.
   Теперь, в обеденное время, коридоры большого отеля были почти пусты. Я завернул за угол и в конце большого коридора увидел то, что искал. Последняя дверь была открыта, и в оконной нише стояла горничная, вытряхивающая голубое покрывало. Я подошел к девушке, роясь в карманах.
   - Черт возьми! Опять я забыл сигареты! - проворчал я. - Не будете ли вы любезны, мадемуазель, принести мне пачку сигарет "Кемал"?
   При этом я сунул ей в руки деньги на сигареты, а в карман фартука 500 франков чаевых, что моментально привело ее в движение.
   - Вы очень любезны, - мило улыбнулась она, идя к лифту, - я мигом...
   Едва лифт скрылся, я уже был в дверях открытого номера.
   Здесь, вытащив рабочий ключ, подходивший ко всем дверям, я молниеносно пробрался в номер Риты, открыл дверь и успел всунуть обратно ключ в ту скважину. Вскоре появилась малышка с сигаретами, и я, поблагодарив ее, удалился.
   Десятью минутами позже я уже находился в салоне номера Риты. Я подошел к телефону, вынул спички и всунул их в щель рычага. Если меня здесь застанут врасплох, то позвонить им уж не удастся.
   Пока все шло хорошо. Теперь если случай будет мне благоприятствовать, я наткнусь на что-нибудь, что мне сможет пригодиться.
   Я начал методически обыскивать номер, стараясь оставлять все в том же виде, как оно было до меня.
   Рядом помещалась спальня. Знаки фирмы на платьях, манто, хотя и говорили о привычках Риты к роскоши, но мне это было непонятно. Кто может платить за такой шикарный номер, тот, конечно, заказывает свои вещи только у Диора.
   Я обыскал все карманы, но нашел только мелочь и авторучку. Низкий туалетный столик был полон лишь предметами косметики и духов.
   Закурив сигарету, я задумался. Еще раз окинув все взглядом, я увидел, что коробка с пудрой была поставлена на свернутую записку. Я взял ее. Свернутый лист был пуст, только наверху был гриф: "Справочное бюро порта Сен-Марен, 23, бульвар Сен-Мартен, Париж".
   Это было уже кое-что. Я сунул лист в карман и приостановился. У меня было чувство, что я забыл что-то обыскать. Пройдя в душевую, я подошел к нише в стене, на полках которой стоял большой чемодан и большая кожаная туристская сумка, на шнурке которой до сих пор висел талон "Эр де Франс". Став на скамейку, я снял сумку и открыл ее. Там находился путевой талон путешественницы.
   "Рита Сорас Вилла Фореста, Плас Вандом, Касабланка (Марокко) Авиационная линия: Касабланка - Орли.
   День отлета: 8 января.
   Страховой номер: 11347-г".
   Интересно! В день, когда был убит Бервиль, Рита на самолете прибыла из Касабланки! Это выглядело многозначительно. Да, дело было гораздо сложнее, чем я думал.
   Я опять поднялся на скамейку и поставил сумку на старое место.
   Превосходно, если моя идея окажется правильной, то самый хитрый и ловкий парень, это я.
   В этот миг кто-то кашлянул за моей спиной. Повернувшись, я оказался лицом к лицу с Ритой, державшей в руке пистолет. Она холодно улыбнулась.
   - Спуститесь вниз и поднимите руки вверх, Фольдекс!
   Не двигаясь, я рассматривал ее. Она была дьявольски красива. На ней было надето платье из муслина, маленькая бархатная шапочка и длинные перчатки из антилопы. Все было хорошо, только пистолет не вызывал симпатии.
   Спустившись, я остановился перед ней, с одной рукой в кармане и с потухшей сигаретой в другой.
   - Добрый день, - дружелюбно проговорил я. - Вы тратите слишком мало времени на обед.
   - Я велела поднять вам руки вверх.
   - А что произойдет, если я оставлю их внизу?
   - Поступайте как знаете, но мой номер вы покинете либо мертвым, либо в наручниках.
   - Боже мой, как страшно.
   Ее глаза сузились.
   - Вы хорошо держитесь, Фольдекс, в любой ситуации не теряетесь. Вы помните вашу фразу о том, что в любой ситуации вы не теряете голову? Вы - идиот! Вы сами удивитесь, как легко и просто вам потерять вашу дурацкую голову. Пройдите в салон, нам надо обсудить кое-какие мелочи.
   - Для меня нет ничего приятнее беседы с вами, тем более, что мы давно уже не виделись.
   Я прошел впереди Риты в салон и уселся в кресло. Было бессмысленно пытаться ускользнуть. По всей вероятности, дверь была заперта.
   - Разве я вам не говорил, что вы хороши, когда сердитесь? - спросил я.
   Она стояла у камина. Черное отверстие пистолета было направлено на меня.
   - Перестаньте молоть чушь и уясните себе, что я не шучу.
   Постарайтесь вести себя спокойно. Малейшее движение - и я стреляю.
   Я состроил гримасу.
   - Какие глупости! Неужели вы думаете, что это первая подобная игрушка держится перед моим носом? Тот, кто стреляет, тот не разговаривает. И какая вам польза от этого? Ведь я вам очень нужен в качестве убийцы.
   - Чепуха! Зачем вы мне нужны как убийца? Я сдам вас полиции, вот и все...
   Скажите, что собственно вы здесь искали?
   В то время пока она говорила, я обдумывал свои действия.
   Ясно, что мне было необходимо выиграть время. Сумочка ее лежала на письменном столе.
   - Не рассказывайте мне сказки, Рита, - начал я. - Если...
   - Не Рита, а мадам Сорас, пожалуйста.
   - Как угодно. Итак, положим карты на стол. Вы точно знаете, что я по уши сижу в луже. Для чего я сунул нос в вещи, которые меня не касаются? Но подумайте, кто бы на моем месте не отозвался на письмо Бервиля и не пришел к нему? Потому что...
   - О каком письме вы говорите?
   - О каком письме? Разумеется, о том, которое забрал у меня Миранда на вилле "Истамбул". Только не говорите, что вы ничего не знаете.
   На мгновение воцарилось молчание. Потом она сказала:
   - Если вас это интересует, то могу вам сказать: о письме я не имею ни малейшего понятия. Ну, а теперь продолжайте рассказывать, что вы искали у меня.
   - Сейчас мы к этому подойдем, синьора. В воскресенье я нахожу Бервиля мертвым в его квартире. Тогда я решаю узнать подробности этого дела и покидаю помещение перед прибытием полиции. С черного хода я проникаю в дом на улице позади дома Бервиля, и с этого момента меня начинают постигать неудачи... Вас не интересует, почему? Потому, что неподалеку от этой двери в неясном свете газовых фонарей, прячась стоял кто-то, кто видел меня. Этот кто-то за несколько минут до того уведомил полицию по телефону об убийстве, и этот кто-то были вы, мадам Сорас!
   Рита неподвижно стояла передо мной, только рот ее дрогнул на мгновение.
   - Разрешите вас спросить, почему вы так думаете?
   Я улыбнулся, вытащил сигарету, постучал ею о портсигар и закурил.
   - Для этого есть объяснение, - ответил я.
   - Вы придете к такому же заключению: этот кто-то меня уже видел раньше и узнал. Этот кто-то заметил, что я живу недалеко от "Корсо". Иначе вы не могли бы найти меня на следующий день, чтобы пригласить к себе. Ну кто из тех, кто знал Бервиля, знал обо мне до вечера субботы? Никто. Что я знал о Поле? Ничего. Я не имел ни малейшего понятия о том, что из него получилось и чем он промышляет. Только трое людей, связанных с делом Бервиля, видели меня до этого: Миранда, Болдуис и... вы. Прошлым летом я два дня замещал пианиста в оркестре у Миранды, но с тех пор он вряд ли вспомнил обо мне. Кроме того, в воскресенье он был с Болдуисом в жокей-клубе, значит оба исключаются.
   Остаетесь - вы, тем более что за полчаса до убийства вы могли меня спокойно рассмотреть из машины, когда я беседовал с Болдуисом. В пять минут двенадцатого вы прибыли в "Корсо", однако вскоре после того Миранда доставил вас сюда, - где для вас был приготовлен номер. Что произошло после того, я не знаю. По всей вероятности, вы переоделись и тотчас же покинули отель.
   Возможно, вы взяли такси и поехали к квартире Бервиля. Время подходит точь-в-точь. Что вы на это скажете?
   Рита немного помолчала, потом ответила:
   - Продолжайте. Ваша история не лишена занимательности.
   - Что история вас заинтересует, я был уверен. Еще никогда никому не повредили знания того, что известно противнику. Для полной ясности отношений между нами я и выкладываю вам свою версию. Так слушайте же.
   Я откинулся в кресле и продолжал:
   - В понедельник утром вы рассказали Миранде о том, что произошло, вы рассказали ему, что кто-то поднимался вверх по лестнице в то время, когда вы находились в квартире Бервиля. Вы испугались и убежали через черный ход.
   Внизу на улице вы увидели, как на третьем этаже неожиданно зажегся свет.
   Тогда вы поняли, что по лестнице шел не жилец дома, а кто-то, хотевший сунуть нос в дела Бервиля. Зная, что Бервиль мертв, вы решили уведомить полицию о посетителе: что и сделали, а затем возвратились к темному месту у входа, увидели меня. Позже вы рассказали Миранде, что знаете человека, побывавшего в квартире Бервиля, убитого Бервиля. Миранда ответил, что если все правильно обдумать, то в этом для них есть элемент удачи. Вы считали, что я живу вблизи "Корсо" и что передать меня в руки полиции будет нетрудно, меня легко можно было найти. После этого вы осуществили свой план с виллой "Истамбул". Мы не будем говорить о некой даме, которая ударила по голове бутылкой совершенно миролюбивого человека. Поступки представительниц слабого пола бывают неожиданными даже для самых закоренелых преступников.
   Я замолчал, бросил задумчивый взгляд в окно и продолжал:
   - Разумеется, вы официально ни о чем не имеете ни малейшего понятия. Вы не знаете, что Миранда во время моего беспамятства сунул мне в карман купюры, которые теперь разыскиваются полицией. Вы, конечно, не знаете, что при этом у меня вытащили письмо Бервиля, что сделали оттиски моих пальцев на револьвере, из которого был убит Бервиль: Вы ничего об этом не знаете... К тому же Миранду и других вы знаете только понаслышке. Вы знаете только то, о чем сообщают в газетах, верно?
   Рита молчала. Она размышляла. Ее тонкие ноздри слегка дрожали. Пистолет она немного опустила вниз, и у меня сложилось впечатление, что она вся как-то съежилась.
   Бронзовые каминные часы астматически вздохнули и издали два удара. Два часа! Неожиданно мне пришло в голову, что Рита слушает меня только потому, что тянет время, поджидая кого-то. Это меня мало устраивало.
   Любым путем я должен выбраться наружу прежде, чем станет поздно.
   Сумочка Риты лежала в добрых шести метрах от стола. Я встал и начал расхаживать по комнате, держа руки в карманах.
   - Ну, что вы скажете на это? - спросил я.
   - Звучит занимательно, - ответила она, - но надеюсь, что вы не настолько глупы, чтобы думать, что полиция поверит вам?
   - Но ведь можно попытаться?
   - Ваше дело. Мне остается только покарать убийцу Бервиля.
   Любовь Риты к штампованным выражениям действовала мне на нервы.
   - Вы неплохо проповедуете, - сказал я, - но вы ничего не можете со мной сделать, как бы ни старались. Во-первых, вы не можете позвонить отсюда, телефон не работает.
   Я взял трубку и подал ей.
   - Во-вторых, вы забыли снять пистолет с предохранителя. И в-третьих, я не один.
   Я немного обернулся и указал движением головы на балкон. Она заметила мой трюк только тогда, когда я ловко вывернул ей руку и ее же пистолет повернул на нее.
   - Садитесь к столу, птичка, а то я могу и выстрелить. Если мне суждено быть повешенным, то пусть уж это будет за убийство, которое я в действительности совершил.
   Голос мой был тверд и не вызывал сомнений. Она молча повиновалась. Тем временем я схватил ее сумочку и вынул оттуда ключ.
   - Послушайте мой совет, Рита. Держите ваши руки подальше от таких дел.
   Чтобы участвовать в опасных делишках Миранды, у вас мало опыта.
   Одной рукой держа револьвер, направленный на Риту, другой я открыл дверь.
   - Вы еще увидите, подхожу ли я к этой игре, - прошипела она.
   Я запер дверь снаружи, несколько секунд прислушивался, затем бесшумно повернул ключ и заглянул в комнату. Рита сидела в кресле, положив голову на край стола, и рыдал, а.
   Ох, уж эти женщины!
   Я вошел в темный, старомодный, маленький ресторан, расположенный в боковой улочке, и спросил у официанта, осталось у них что-нибудь из еды. Он принес мне бифштекс с жареным картофелем, салат и бутылку пива. Затем я вытащил из кармана газету и начал читать. Единственное место, где упоминалось о Бервиле, была крохотная заметка о заслугах Марокканской урановой компании, и там была помещена фотография Бервиля. Обо мне не упоминалось ни слова.
   Я отложил газету в сторону и посвятил себя бифштексу, принесенному официантом. Потом я разменял монету и, войдя в телефонную будку, позвонил Джойсу.
   - Как дела? - спросил я, когда Джойс отозвался. - Ты разыскал Барнау?
   - Да, наконец мне с этим повезло. Я сегодня в обеденное время появился в его баре и застал его там.
   - И что он сказал?
   - Немного. Он сказал, что Бервиль в воскресенье вечером, приблизительно около девяти часов, позвонил ему из бара, название которого связано с чем-то швейцарским, вроде "Цюрихбар", или что-то подобное... Бервиль спрашивал у Барнау твой адрес. Перед этим он якобы звонил нескольким знакомым, но никто не знал твоего адреса. Ну Барнау и смог сказать ему, что ты живешь в отеле "Сули". Это все.
   - А откуда Барнау знает, что бар, из которого звонил Бервиль, носит какое-то швейцарское название?
   - Об этом ему сказал Бервиль. Он хотел знать, далеко ли от этого бара до отеля "Сули". Но Барнау мог ему только ответить, что твой отель расположен на площади Пигаль.
   - А-а, ну хорошо, это все-таки что-то... Я сам займусь этим, а ты, Джойс, выполнишь нечто другое. Возьми у меня деньги и поезжай в какое-нибудь известное детективное бюро, ну, например, к Дубли. Ему следует получить из Южной Америки сведения о Жозефе Миранде и о фирме по торговле мороженым мясом. Стоимость запроса не играет значения. Кроме того, он должен узнать все о Рите Сорас. Адрес Плас Вандом, вилла Форреста, Касабланка.
   Джойс записал все это и спросил:
   - Откуда у тебя все эти адреса?
   - Я расскажу тебе об этом позже. Да, еще одно: посмотри в телефонной книге адреса слесарных мастерских Фарматсут и узнай, в каких мастерских слесари изготовляли клиенту ключи. Мы должны узнать, где был сделан ключ к дому Бервиля для его убийц.
   - Будет выполнено. Скажи-ка, Никки, дело подвигается вперед, а?
   - Немного. Всего несколько предложений и идей, но ничего существенного.
   Кроме того, мы не знаем главного: почему был убит Бервиль.
   - Если ты это сможешь узнать, то остальное детская игра. Но расспрашивать об этом людей не целесообразно. Те, у кого это дело на совести, делают вид, что ничего не знают. Остальные считают, что ты - убийца, и поэтому, не теряя времени, бегут доносить на тебя. Прими это к сведению, чтобы не опростоволоситься.
   - Всегда есть возможность узнать истину, даже если все молчат. Но меня заставляет задуматься нечто другое: создается впечатление, что все, запутанные в этом деле, сами как следует не понимают, в чем же соль.
   Джойс некоторое время помолчал, потом проговорил:
   - Мне кажется, что нам нужно узнать побольше о жизни Бервиля.
   - Согласен.
   - Итак, до вечера, Никки. Мое дежурство начинается в одиннадцать часов.
   Приходи пораньше домой, чтобы мы могли поговорить.
   - Приду к восьми.
   - Да, еще кое-что: если меня не будет дома, не ломай голову относительно сеттера.
   - О чем?
   - О сеттере. Это собака моей сестры. Она каждый раз доверяет мне эту тварь, когда уезжает в Бордо.
   - Этого еще нам недоставало! Как его зовут?
   - Пумперникель.
   - Страшноватое имя. Не хотел бы я, чтоб меня так звали, будь я сеттером.
   Я направился к площади Конкордия. Под аркой на остановке я ожидал автобуса и думал о Элиан Лендрю. Хотел бы я знать, верит ли она тому, что написано в газетах?
   В потоке машин из-за угла вынырнул мой автобус. Он мягко подкатил к тротуару. Пассажиры сгрудились, пропуская выходящих. Я не стал проталкиваться ко входу, решив посетить Сараульта только с наступлением темноты. Закурив сигарету, я тихонько пошел вдоль улицы и стал обдумывать свое положение.
   Я знал, что постоянно должен быть настороже и ничего рискованного не предпринимать. То, что Джойс узнал от Барнау, было хоть и немногим, но реальным, А именно отсюда и надо было начинать.
   У памятника Жанне д'Арк я спустился в пивную и заказал у стойки стакан кальвадоса. Затем, попросив телефонную книжку, открыл список баров и ресторанов, вырвал из записной книжки чистую страницу и стал проверять названия. Я записал адрес каждого бара, имеющего в своем названии что-то швейцарское. Пепельница наполнилась окурками, а мокрые круга на мраморной стойке свидетельствовали о количестве опорожненных стаканов. После того, как все четырнадцать страниц были просмотрены, на моем листке оказались записанные:
   1. "К Женевскому озеру" - ресторан-бар.
   2. "Берн" - бар.
   3. "Риги" - бар.
   4. "Лозанна" - бар.
   5. "Швейцарский" - бар.
   Было мало похоже, чтобы Барнау упомянул "Озеро", "Риги" или "Швейцарский" бар, поэтому я поставил точки у второго и четвертого названия. Сунув листок в карман, я вышел из пивнушки, у станции метро купил план города и пошел к автобусной остановке.
   Согласно плану, бар "Лозанна" находился в порт-Лила, на восточной окраине города. Это еще ни о чем не говорило. Бар "Берн" находился в противоположном конце Парижа. Один из этих кварталов города упоминался сегодня в связи с моим делом. А правильно! В одной из газет я видел фото здания управления урановой компании на рю де Фропей.
   Двадцать минут спустя я уже входил в бар "Берн". Он был пока пуст. За стойкой стоял бармен в голубом фартуке и читал газету. Он не удостоил меня вниманием.
   - У вас посетитель, - напомнил я ему. - Стаканчик кальвадоса.
   - Не держим, - недружелюбно ответил человек, нехотя отложив газету.
   Я заказал ему перно и предложил налить себе тоже. Он что-то проворчал и начал приготовлять напитки. Определенно, он не страдал болтливостью.
   - Бар принадлежит вам? - спросил я.
   - Да, - буркнул он, - паршивое дело.
   Я соврал:
   - Я журналист. Немного рекламы не повредит, я думаю? Что я могу сделать для вас? Затем я вытащил пятитысячную банкноту и как бы играя, сложил ее в небольшой прямоугольник. Рот моего угрюмого собеседника немного приоткрылся.
   - У меня к вам небольшой вопрос, - сказал я как бы между прочим, - не сомневаюсь, что вы сможете мне помочь...
   - Попробую.
   - В прошлое воскресенье, приблизительно около девяти часов вечера, у вас был человек моего возраста в очках. Вот его фото.
   Я показал ему карточку Поля.
   - Не помните ли его?
   Он мельком взглянул и отдал мне фото обратно.
   - Даже если бы вы пришли сюда через сто лет, я все равно помнил бы его.
   Такие вещи не забудешь. Он был белым, как мел.
   - Эти деньги ваши, только расскажите мне подробно все: что он говорил, что делал. Словом, все!
   Элегантным движением руки он спрятал деньги в карман и стал весьма словоохотлив.
   - Хорошо... Итак, это было в воскресенье. Да, правильно, это началось со стрельбы по ту сторону сквера. Я сначала подумал, что это лопнула автомобильная шина. Короче, я не придал этому никакого значения. А потом ваш знакомый появился в дверях и буквально упал в кресло! - Ну и дела! - подумал я, - видать с ним плохо. - Я принес ему коньяк и спросил, что я еще могу сделать для него. Он покачал головой и вытер лоб. Когда он начал пить, я заметил, что стакан дрожит в его руке. Я налил ему еще и тут он начал разговаривать сам с собой. Он сказал: "Ах, свинья! Еще немного и они заполучили бы меня!" Тогда я спросил, не в него ли это стреляли? Он ответил:
   "Да, из автомобиля, как раз напротив сквера". Я спросил, не позвонить ли в полицию? - "Ах, что полиция, - ответил он, - она заботится о выяснении уже происшедшего, а мне нужен друг, парень, который может показать зубы. Один я с ними не справлюсь". Затем он неожиданно попросил телефонную книгу. Я не знаю, куда он звонил, по крайней мере раз десять... Под конец он немного успокоился и попросил вызвать такси. Было похоже на то, что это человек старой школы.
   Я кивнул.
   - Вы заслужили свои деньги, - сказал я.
   Попросив у него монету для телефона, я вдруг увидел, что его любезность исчерпана.
   В телефонной будке я, вытащив из кармана ярлык с Ритиного багажа, начал набирать номер "Эр Франс". Через авиационную справочную службу я попытался узнать, когда приземлился ДС-4, прибывший в Орли из Касабланки в воскресенье. Через минуту мне сообщили, что самолет прибыл в 22 часа 23 минуты, на две минуты раньше расписания.
   Погода испортилась. Сильный ветер гнул деревья в сквере Ламартин. Серая пелена туч закрывала небо.
   Я уселся на скамейку и представил себе Бервиля. В воскресенье поздно вечером, после того как он закончил свою изнурительную недельную работу, он покинул бюро, свернул в сквер Ламартин и в сиянии газовых фонарей прошел по скверу. Видимо, он шел к автобусной остановке на рю де ла Помп. Пятьдесят второй автобус останавливался как раз напротив дверей его дома. В то мгновение, когда Бервиль пересекал сквер, подошла машина, из которой выстрелили по нему. Он побежал и, только попав в пивную, почувствовал, что на этот раз опасность миновала.
   В баре ему пришла в голову мысль, что у него нет ни одного верного друга.
   Люди, с которыми он имел дело по службе, хотя и вели себя корректно, но не заслуживали того, чтобы он мог кому-нибудь из них вполне довериться.
   Больше того: он был уверен, что именно один из них и хотел лишить его жизни. Неожиданно он вспомнил о своем старом школьном товарище "проходимце", как позже он написал в своем письме. Если бы он теперь был здесь! На этот раз потребность в верном человеке была настолько сильна, что он решил разыскать Фольдекса. Он стал звонить всем бывшим школьным товарищам в поисках моего адреса. Так, наконец, он наткнулся на Барнау, который сообщил ему, где я живу. Бервиль берет такси, едет в отель "Сули" и узнает от хозяина о моей трудной жизни и о том, что я работаю пианистом в баре. Поль сел в холле отеля за стол, заполнил чек, отпечатал на машинке письмо ко мне и сунул его в конверт вместе с пятью тысячефранковыми билетами.
   Но почему он написал письмо, а не приехал ко мне еще раз сам? Видимо, у него была назначена важная встреча. Где? В его квартире? Он писал в письме, что мне нужно тотчас же приехать к нему. Ясно было одно, что встреча эта была назначена не с Сараультом, не с Элиан, так как при телефонном разговоре с ними он отметил встречу. Далее, он прибыл домой, сел за письменный стол, сунул записку с адресом моего отеля в верхний ящик стола и стал ждать посетителя.
   Дальнейший ход событий был для меня неясен. Быть может, ожидаемая личность не пришла. Быть может, он хотел позвонить по телефону и заметил перерезанный кабель. В случае, если к этому времени он уже был перерезан. И может быть он знал, что это означает. Во всяком случае, он тотчас же поехал в "Корсо" и узнал, что Рита и Миранда уехали вместе. И это изменило его планы.
   Почему? Я не имел об этом понятия. Но одно казалось мне определенным:
   Поль хотел прийти ко мне в бар "Келтик", но, к сожалению, записанный на бумажке адрес этого бара был им оставлен дома в ящике письменного стола.
   Быть может, он вспомнил, что бар находится где-то на рю Пер Шарон, а по дороге туда ему пришлось бы проезжать мимо своего дома, поэтому он взял такси, подъехал к своему дому, открыл дверь квартиры, зажег свет и взял записку из стола.
   - В это мгновение и раздался выстрел.
   Я закурил. Мне не было жалко пяти тысяч франков, хотя они и не помогли мне разобраться в причинах убийства, но все же деньги не были выброшенными.
   С помощью владельца бара было доказано, что уже в девять часов вечера, в тот день, когда Голь был убит, на него покушались. И я всегда мог доказать, что этот покушавшийся был кто-то другой, а не я, так как в это время я без передышки бренчал на рояле у себя в баре... И Рита тоже не могла этого сделать: ее самолет приземлился только в 22 часа 23 минуты в Орли...