Фон Эшенбах. Парцифаль

   Мало того, что он истинный воин,
   Вовек живет в его крови
   Верность Граалю и Любви...
   ...Их силе воздавая дань, я
   Страшусь: не хватит дарованья,
   Отпущенного мне судьбой,
   Чтоб описать этот дивный бой
   Весомо, точными словами
   (Заранее каюсь перед вами).
   Но так скажу: вначале
   Их лица засияли
   В порыве увлеченья
   Подобием свеченья.
   Но сердце на двоих одно
   Им было господом дано:
   Каждый, по воле духа святого,
   Носил в груди своей сердце другого.
   И хоть им обоим отрадно было,
   Сердце у них болело, ныло:
   Отважное сердце бойцовское,
   Единое сердце отцовское...
   ...Итак, хоть корень их един,
   Язычник и христианин
   Столкнулись меж собою...
   Не мне им быть судьею.
   Я сознаю: решать не мне,
   На чьей победа стороне.
   Я лишь желаю, чтобы
   В живых остались оба...
   Однако бой уже идет...
   Кто первым на землю падет,
   С коня кто первым свалится?
   (О, сколь душа печалится!)
   Но я немало удивлен:
   Безмерно был толчок силен,
   Но оба в самом деле
   В седлах усидели...
   И вновь они столкнулись...
   Их копья не согнулись...
   Язычник впал в великий гнев,
   В седле противника узрев,
   Что было непривычно:
   Своих соперников обычно
   Разил он с первого удара,
   Исполнен огненного жара...
   И так же были горячи
   Их раскаленные мечи,
   Которыми они махали
   И ярость, страсть в них не стихали...
   Копи сильно утомились,
   От жара их бока дымились,
   Но, распаляясь все сильней,
   Сошли противники с коней
   И битву продолжали стоя,
   Дыша священным жаром боя...
   Крещеный явно уступал
   Язычнику... Тот наступал,
   Клич выкликая: "Табронит!"
   И этот клич его звенит,
   И перед каждым взмахом новым
   Бодрит себя он этим зовом.
   Так, восклицая: "Табронит!"
   Он супротивника теснит!..
   Но не сдавался и крещеный.
   Взгляд к Пельраперу обращенный,
   Был чист и светел, как хрусталь.
   И перед ним сиял Грааль...
   ...Мавр знал Любовь. Любви служенье
   Не раз вело его в сраженье,
   И так он навык приобрел
   И всех противников борол...
   Как нам уже известно, он
   Был королевою пленен,
   Прекраснейшею Секундильей,
   И не жалел усилий,
   Чтобы награду заслужить
   Той, для кого хотел он жить...
   И Парцифаль изнемогал.
   Лишь дух геройский помогал
   Ему порой с колен подняться
   И все еще обороняться,
   Теперь уж - из последних сил...
   И он пощады не просил...
   Они сражаются... Они?!
   Нет, истине в глаза взгляни:
   Здесь в испытанье боевое,
   Казалось бы, вступили двое,
   Но двое, бывшие - одним.
   Мы их в одно соединим:
   Две кровных половины,
   Два брата двуедины...
   ...Итак, язычник побеждал.
   Но Парцифаль не смерти ждал
   Великой ждал услады...
   И тут мы вспомнить рады,
   Как Треврицент ему внушил,
   Что он пред богом согрешил
   И что одна дорога
   К спасенью - вера в бога!..
   И он постиг, что бог - везде:
   Как в отраде, так и в беде,
   И того, кто господа славит,
   Всевышний не оставит,
   И он предвкушал усладу:
   Всевышнего пощаду!
   Но с каждым криком: "Табронит!"
   (Град Секундильи, что стоит
   В предгории Кавказа[153])
   Язычник как бы сразу
   Мощь и отвагу набирал
   И с новой силой напирал
   На христианина,
   Отважнейшего паладина,
   Кого еще никогда доселе
   Враги никакие не одолели...
   А нынче силы в нем иссякали...
   Но мечи еще все высекали
   Искры из шлемов и лат...
   О господи! Брата погубит брат!
   О господи, слыша и видя это,
   Оставь в живых дитя Гамурета!
   (Я обоих братьев имею в виду
   И для обоих пощады жду,
   Для язычника и для христианина,
   Ибо плоть их и кровь их едина...)
   Но о чем шла в этой битве речь?
   О том, чтоб Любовь и Верность сберечь.
   Не будь у Парцифаля
   Кондвирамур и Грааля,
   Давно бы грянул приговор,
   И ни к чему б весь разговор...
   Язычник же, воин необоримый,
   Силен был Любовью неукротимой.
   Итак, Любовь - это сила одна.
   Но ему и другая была дана:
   Эта сила - его каменья,
   Укреплявшая в нем уменье
   Вести кровавый, тяжкий бой
   И совладать с самим собой...
   Но я судьбой крещеного обеспокоен:
   Изнемог, истомился бесстрашный воин.
   О, взбодрись же, достойнейший Парцифаль!
   Но если ни Кондвирамур, ни Грааль
   Не способны дух твой взбодрить отныне,
   То подумай о Кардейсе[154] и о Лоэрангрине,[155]
   О твоих двух мальчиках дорогих,
   Кондвирамур под сердцем носила их,
   Когда в поход тебя провожала...
   Не хочешь ли ты, чтоб сиротства жало
   Вонзилось в милых твоих детей?
   Так выживи! Так не ослабей!..
   ...И, словно внемля чутким слухом
   Сиим словам, воспрял он духом
   И вспомнил о своей жене.
   Он вспомнил и о той войне,
   Когда у стен Пельрапера-града
   Большая досталась ему награда
   И побежден был король Кламид...
   ...Язычник кричал: "Табронит! Табронит!"
   В свою судьбу и победу веря.
   Парцифаль же вспомнил о Пельрапере
   И воскликнул в отчаянье: "Пельрапер!"
   И тут же, являя геройства пример,
   Разбил в куски щит некрещеного,
   Посыпались каменья с оного,
   Я думаю, каждый кусочек щита
   Стоил марок не меньше ста...
   Сказать, что дальше было там?..
   Меч Парцифаля пополам
   О шлем язычника разбился...
   Так господь бог распорядился
   (И этим пощадил бойца):
   Меч, отнятый у мертвеца,
   Не должен приносить удачу!..
   (О Красном Итере я плачу...)
   . . . . . . . . . . . . .
   Язычник тут же встал с колен.
   Он не спешил сдаваться в плен,
   Он грозным выглядел, жестоким,
   Но духом обладал высоким...
   ...Свойство боя таково,
   Что не узнаешь: кто - кого?
   (О наших думая героях,
   Радею я о них обоих...)
   Язычник, видимо, знаком
   Был и с французским языком.
   Владея им вполне свободно,
   Он молвил: "Нет, неблагородно
   Своим мечом рубить сплеча
   Оставшегося без меча!..
   Отважный муж, скажи мне - кто ты?
   С тобой мне драться нет охоты.
   Меч твой сломался, а не то б
   Меня бы уложили в гроб,
   Да и тебе пришлось бы туго...
   Дадим же отдохнуть друг другу..."
   Они присели на траву,
   Подвластны кровному родству.
   И молвил некрещеный,
   Взаправду восхищенный:
   "Поверь, что равного тебе
   Отвагой, стойкостью в борьбе
   Я не встречал в былых походах...
   Да... Нам потребовался отдых...
   Иначе битвы не начать...
   Но, можешь мне не отвечать,
   Я знать твое хотел бы имя:
   Откуда ты, кого своими
   Родителями ты зовешь?.."
   "Меня превратно ты поймешь,
   Коль поспешу с ответом:
   Ведь ты усмотришь в этом
   Мою готовность сдаться...
   А я готов еще сражаться
   Во имя Истинной Любви!..
   Себя ты первым назови!.."
   И мавр ответствовал герою:
   "Пусть я стыдом себя покрою,
   Но честно все тебе скажу:
   Я - Фейрефиц... Мой род в Анжу
   Берет свое начало...
   Владыки не бывало
   Богаче и сильней, чем я...
   Куда ни глянь - моя земля...
   В моем владенье - страны..."
   Наш друг ответил: "Странно...
   Не может быть, чтоб из Анжу...
   К анжуйцам я принадлежу...
   Анжуец по наследству,
   Зовусь анжуйцем с детства!..
   Узнай же: пред тобою - я,
   Сын Гамурета-короля!
   Имеешь ли понятье,
   Кто он такой?.." - "Мы - братья.
   Мы братья сводные с тобой!
   Отец наш, занесен судьбой
   В языческие страны,
   Был мужем Белаканы,
   Черной матери моей..."
   "Забрало подними скорей!..
   . . . . . . . . . . . . .
   . . . . . . . . . . . . .
   Я слышал, люди говорят,
   Есть у меня пятнистый брат
   В далеких странах где-то.
   Посмотрим: ты ли это?"
   И, восхищенья не тая,
   Язычник рек: "Да. Это - я..."
   Забрало поднял Фейрефиц:
   И белолиц и чернолиц
   Он был на самом деле.
   Глаза его горели.
   И, в нем узнав свои черты,
   Рек Парцифаль: "Да. Это - ты..."
   ...Двухцветный, как сорока,
   Растроганный глубоко,
   С себя язычник панцирь снял
   Мир между братьями настал...
   И те, что друг с другом сражались,
   Теперь облобызались...
   Так восторжествовала вновь
   Святая Верность и Любовь.
   Язычник рек: "Не сон ли это?
   Я вижу сына Гамурета!
   Мы встретились, назло врагам!..
   Хвала, хвала моим богам![156]
   Ко мне вы благосклонны,
   Юпитер и Юнона!..
   Хвала, хвала планетам,
   Чьим благодатным светом
   Был озарен мой путь сюда,
   Где встретились мы навсегда!.."
   . . . . . . . . . . . . .
   . . . . . . . . . . . . .
   И поскакали оба брата,
   В лучах вечернего заката,
   Куда? - К Артуру-королю!
   (Я им прекрасный пир сулю
   И ошибусь едва ли.
   Героя в лагере ждали...)
   ...Так в лагерь въехали они,
   Во всех шатрах горят огни.
   К ним, выстоявшим сечу,
   Гаван спешит навстречу,
   Затем из каждого шатра
   Весь цвет Артурова двора
   Выходит к ним, обоим
   Прославленным героям...
   Конечно, не секрет для вас,
   Что с мавра не сводили глаз,
   Дивясь лицом его пятнистым
   И взглядом, мужественным и чистым,
   Да небывалой епанчой,
   Расшитой дивною парчой...
   Дамы млели от восхищенья,
   Глядя на каменья,
   Светло пылавшие на нем
   Удивительным огнем...
   (Те камни, как мы уже говорили,
   Были подарком Секундильи...)
   Едва он плащ и латы снял,
   Гаван их под охрану взял,
   Чтоб то, что так сверкало,
   Случайно не пропало...
   . . . . . . . . . . . . .
   Вдруг грянули литавры:
   Посмотреть на мавра
   Артур с Гиневрою вошли.
   Они сородича в нем нашли.
   С ним все облобызались
   Гости собирались...
   За славные свои дела
   В герои Круглого стола
   Зачислен некрещеный,
   Но к Истине приобщенный...
   (Ему открыты двери
   К святой, Христовой вере...)
   Сидели все вокруг стола...
   И в этот миг в шатер вошла
   В драгоценнейшем наряде,
   С великою мольбой во взгляде,
   Некрасивая дева младая.
   Могу сказать вам, не гадая,
   Что это - мудрая Кундри была...
   Итак, в шатер она вошла
   И пала пред героем ниц...
   И Парцифаль и Фейрефиц
   Зарделись от смущенья...
   Она пришла молить прощенья
   И не сердиться на нее
   За речь недобрую ее...
   Тогда сказали оба брата:
   Она ни в чем не виновата,
   Хоть Парцифаль, свидетель - бог,
   Обиды ей простить не мог,
   Но, чтобы сей не портить пир,
   Он предпочел отмщенью - мир...
   ...Хочу сказать, ей не в обиду,
   Кундри была ужасна с виду.
   Такая же, как в Плимицоле.
   (Все дело тут - в господней воле...)
   Все так же она желтоглаза,
   С глазами - что два топаза,
   Все так же она длиннозуба,
   Все так же сколочена грубо,
   Все так же выглядит жутко
   Рот ее, синий, как незабудка...
   И дева сказала вот это:
   "Хвала тебе, сын Гамурета!
   Хвала тебе, Герцелойды сын!
   Хвала тебе, доблестный паладин!
   Привет и тебе, Фейрефиц пятнистый, "
   Ты с юных лет был воин истый,
   Мечом своим Секундилье служа.
   Была она и мне госпожа..."
   И, посмотрев на Парцифаля
   Искателя Грааля,
   Она торжественно произнесла:
   "О ты, чьим доблестям несть числа,
   Будь верен себе в час великой отрады!
   Высочайшей ты удостоен награды!
   Твоих испытаний окончен срок,
   И тобой заслужен победный венок.
   Счастливейший жребий тебе уготовал.
   Ты вскоре будешь коронован
   Первейшей из земных корон,
   Вступивши на Граалев трон.
   На камне письмена сказали,
   Что небеса тебя назвали
   Владыкой, избранным судьбой!
   Твоя Кондвирамур с тобой
   Граалем вместе будет править.
   При этом я должна добавить
   Мужское имя - Лоэрангрин...
   То - новорожденный твой сын.
   Твоим наследником он станет,
   Когда урочный час настанет...
   Так, вместе с сыном и женой,
   Владей короной всеземной!
   Когда умрешь иль станешь старцем,
   Другой твой сын - Кардейс - Бробарцем
   Законно станет володеть...
   Но - главное - преодолеть
   Ты хворь Анфортасу поможешь!..
   Да, Парцифаль! Теперь ты сможешь
   Вопрос спасительный задать,
   Чтобы страдальцу не страдать,
   И сим несчастного спасти,
   И в мир блаженство принести!.."
   ...Вот что Кундри возвестила.
   Всех радость безмерная охватила.
   А у счастливейшего сына земли
   Слезы по щекам текли...
   Но Кундри мудрая сказала:
   "Теперь - пора! Но, помни: мало
   На это сил одних твоих.
   Мунсальвеш зовет двоих.
   Необходим тебе провожатый,
   Рвеньем рыцарским объятый!.."
   ...И Фейрефиц воскликнул: "Брат!
   Любовью я к тебе объят,
   А также волей к бою!..
   Возьми меня с собою!.."
   . . . . . . . . . . . . .
   . . . . . . . . . . . . .
   И по прошествии трех дней
   Братья сели на коней.
   Всех одарили, обласкали
   И вслед за Кундри ускакали...
   XVI
   Анфортас в это время
   Все той же боли бремя
   Средь рыцарей Грааля нес...
   Их верность трогала до слез.
   Когда б не эта верность дивная,
   Давно печаль бы неизбывная
   В гроб Анфортаса свела.
   Жизнь ему вовсе уж не мила...
   Но те, кто состояли
   В священном братстве Грааля,
   Поддерживали силу в нем
   Одним-единственным путем:
   Ему Грааль давали зреть,
   Тем не давая умереть...
   Но рыцарям Анфортас рек:
   "Злосчастнейший я человек!
   В чем ваша верность? В чем - любовь?
   Чтоб час за часом, вновь и вновь,
   Мои страданья длились?..
   Я тщетно убедить вас силюсь:
   Только смерть меня может спасти,
   Избавление принести.
   Изнемогаючи от боли,
   Не заслужил я этой доли,
   Чтоб вы, кто знал меня в бою,
   Жизнь бесполезную мою
   С таким упорством сохраняли!.."
   Те молча слушали... Не знали,
   Что отвечать... Ведь он был прав,
   Тягчайшие из мук познав...
   Исполнить, что ли, приказанье?!
   Но Треврипента предсказанье
   И надпись на самом Граале
   От рокового шага их удержали.
   Сказано было: час грядет
   И рыцарь доблестный придет,
   Участливо: "Что с вами?" - спросит,
   И вмиг Анфортас сбросит
   С себя своих страданий груз,
   Освободясь от страшных уз...
   Однако рыцарь все не являлся...
   Анфортас умереть старался.
   Лежал, закрывши очи,
   Дабы привыкнуть к вечной ночи
   И вновь очей не открывать...
   Тогда несли его кровать
   К священному Граалю
   И насильно глаза ему вновь открывали.
   В часы сближенья двух планет
   Страдал Анфортас так, что нет
   Слов у меня для описанья
   Испытанного им страданья...
   От страшной боли он кричал,
   Чем беспредельно огорчал
   Всех своих придворных,
   Исходивших в слезах непритворных...
   Им целый мир казался адом,
   Но они не знали, что радость - рядом..
   Да, они этого даже не предполагали
   И к различным способам прибегали,
   Чтоб смягчить его муки невероятные.
   Разбросали травы кругом ароматные,
   Терпентином[157] курили и душистой гвоздикою
   Чтобы как-то с болью справиться дикою,
   И при этом должны были воскурения
   Подсластить ужасающий запах гниения...
   Возлежал он на матраце пунцовом,
   На шелку на пальмовом и тростниковом,
   Возлежал под стеганым он одеялом,
   Которое шелком горело алым,
   А каменья, что украшали кровать,
   Я бы хотел здесь вам назвать.
   Итак, это были: карбункул, агат,
   Сапфир, изумруд, аметист, гранат,
   Берилл, опал, халцедон, алмаз,
   Турмалин, бирюза, рубин, топаз...
   ...Одни каменья радуют взгляд,
   Другие - сердце веселят,
   Третьи - с давних времен и поныне
   Успешно служат медицине.
   И, мнится, именно они
   Анфортаса продлили дни...
   Да. Много с ним хлебнули горя...
   Но всех вас ждет веселье вскоре:
   Заветный перейдя рубеж,
   Явились в Терра де Сальвеш
   Из Иофланца трое:
   Два брата, два героя
   (Парцифаль - одного из них имя),
   И некая дева с ними...
   Мне достоверно не сказали,
   Была дорога далека ли,
   Но, появившись здесь, любой
   Вступает с одним из храмовников в бой...
   И если б не было Кундри рядом,
   То со сторожевым отрядом
   Пришлось бы им повоевать,
   Никак бы стычки не миновать.
   Но старший понял, слава богу,
   Что не угрозу, а подмогу
   Мудрая Кундри привела.
   Одета вестница была
   В платье с белыми голубями.
   Начальник стражи поднял знамя
   И громко крикнул: "Наконец
   Всем нашим горестям - конец!.."
   Признаемся, что Фейрефицу
   Хотелось со стражником сцепиться,
   Да, к счастью, Кундри не дала
   И ласково произнесла:
   "Неужто вы их не узнали?
   Все это - рыцари Грааля,
   И каждый воин сих рядов
   Повиноваться вам готов,
   Хоть вы турниром не потешились..."
   ...Храмовники тотчас же спешились
   И с непокрытою главою
   Приветствовали братьев стоя.
   С увлажненными очами
   (Волненье их представьте сами)
   Препроводили они гостей
   В таинственнейшую из крепостей,
   В обитель Счастья и Печали,
   Где братьев толпами встречали
   И достославные мужи,
   И благородные пажи,
   И стражники, и свита...
   Дверь во дворец открыта.
   Их с трепетным волненьем ждут
   И вверх по лестнице ведут,
   Туда, где, как известно, в зале
   Ковры бессчетные лежали
   И где, как будто в полусне,
   Анфортас, прислонясь к стене,
   Сносил чудовищные муки...
   Но, увидав вошедших, руки
   Он к ним приветливо простер...
   (Надежды ли вспыхнул в нем костер?..)
   Явным было его оживленье
   От столь нежданного явленья...
   "С тех пор как я вас увидал,
   Он молвил тихо, - я все ждал,
   Когда вы возвратитесь,
   Благородный витязь!..
   О, вы пришли меня спасти,
   От чар Грааля увести,
   Чтоб жизнь моя не длилась доле.
   Нет отдыха мне от страшной боли!.."
   Душой к Анфортасу припадая,
   Парцифаль спросил его, рыдая
   (Вопрос явился сам собой):
   "О дядя! Молви, что с тобой?!"
   . . . . . . . . . . . . .
   И тут судьба его решилась,
   И чудо из чудес свершилось:
   Анфортас исцелился вмиг,
   И перед всеми вдруг возник
   Как бы Анфортас новый,
   Красивый, сильный, здоровый.
   Нет, даже Парцифаль-герой
   С ним не сравнится красотой,
   Не может с ним сравниться видом
   Авессалом,[158] рожденный царем Давидом,
   Ни Вергулахт, ни Гамурет,
   В красоте Анфортасу равных нет!..
   ...И вот теперь, в избытке сил,
   Анфортас громко провозгласил
   Отважного Парцифаля
   Владыкою и королем Грааля,
   Согласно письменам священным...
   Я считаю несомненным,
   Что, так или иначе,
   В мире нет никого богаче
   Парцифаля и брата его Фейрефица
   И в этом никто с ними не сравнится...
   Скажу, подробностей не зная,
   Что Парцифаля жена родная
   Кондвирамур - в конце концов
   Услышала супруга зов,
   И скоро в путь она пустилась
   И в Мунсальвеше очутилась...
   ...Вполне достоверно известно мне,
   В какой они встретились стороне.
   За королевою супруг
   Пришел на тот заветный луг,
   Где он, судьбе не прекословя,
   Узрел три алых капли крови
   На свежевыпавшем снегу...
   И я напомнить вам могу,
   Что для него в часы печали
   Эти знаки означали...
   ...Теперь он, радостный, скакал
   Навстречу той, кого искал,
   Кому молился неизменно,
   Кто для него была священна...
   Но был далек ли, близок путь,
   Он по дороге заглянуть
   К Тревриценту обязался
   И вот в пещере лесной оказался...
   ...Отшельник выслушал рассказ
   О том, как Анфортаса он спас,
   И молвил: "Вновь я зрю сегодня:
   Таинственны пути господни!
   Господней власти нет границы!
   Се не пустые небылицы...
   Вот всякой мудрости итог:
   Бог есть слово, а слово есть бог.
   Бог это - сын, и бог - отец,
   Неизмеримо добр творец.
   Господу вечное благодаренье:
   В твоей душе он поселил смиренье!.."
   ...И Парцифаль сказал в ответ:
   "Жену я не видел пять долгих лет
   И еду теперь за нею,
   За Кондвирамур моею.
   Она меня ждет, может статься...
   Дозволь с тобой, дядя, расстаться..."
   ...Он с Треврицентом распростился
   И той же ночью в путь пустился.
   Недолго ли, долго ли он скакал
   Вдруг в поле лагерь увидал.
   И понял он, что почти уже дома:
   Гербы и знамена ему знакомы.
   Стояли там войска Бробарца...
   ...Благороднейшего старца
   Король Грааля узнает.
   То старый герцог был, Кийот,
   Несчастный пасынок Фортуны,
   Муж Шозианы, отец Сигуны...
   С почтением отвесил он
   Монарху своему поклон.
   И, видно, избранный судьбой,
   Повел монарха за собой
   В шатер ковровый, где жила
   Кондвирамур и все ждала,
   Когда блаженный миг наступит:
   Порог муж переступит!..
   ...Когда вошли, она дремала.
   На нее накинуто было одеяло.
   Она была в одной сорочке...
   Рядом с ней спали ее сыночки...
   Отважившись ее коснуться,
   Кийот попросил ее проснуться...
   Меж тем пажи проворно сняли
   Доспехи с Парцифаля...
   И тут, широко глаза раскрыв,
   Королева воскликнула: "Ты жив!.."
   И Парцифаль наконец - пред нею,
   Пред королевою своею,
   Пред той, к которой он так спешил,
   Кого чуть жизни не лишил
   Своим отсутствием ужасным...
   Теперь жена объятьем страстным
   Мужа родного обняла,
   Вернувшегося приняла,
   Дурного слова не сказала,
   А, как я слышал, облобызала...
   ...Но тут заплакали оба сына.
   Кардейса и Лоэрангрина
   Парцифаль впервые увидал
   И любовно их расцеловал...
   . . . . . . . . . . . . .
   Итак, нашли они друг друга
   Вблизи заснеженного луга,
   Где Парцифаль лишился слуха и зренья
   Из-за любовного оцепененья,
   Любовью в сердце пораженный,
   В мечту о своей Кондвирамур погруженный...
   ...Полагаю, что неспроста
   Захотел он увидеть вновь эти места...
   ...Муж и заботливый родитель,
   В Мунсальвеш - свою обитель
   Отправил он жену и сына,
   Кондвирамур и Лоэрангрина...
   ...Дорога через лес вела.
   "Здесь, - молвил Парцифаль, - когда-то была
   Пещера близ ручья лесного,
   Туда б хотел зайти я снова,
   Тем более что по пути...
   Нельзя ли нам ее найти?.."
   ...Пещеру эту люди знали
   И Парцифалю рассказали,
   Что там дева одна жила,
   Чья участь безмерно была тяжела.
   Она стенала над гробом любимого,
   Полна страданья неутолимого...
   И вот они эту пещеру нашли,
   Но только лишь в нее вошли,
   Сигуну мертвой увидали...
   Подобной верности в мире не знали.
   Она - подобье тени
   Преклонив колени,
   Застыла, обнимая гроб...
   Парцифаля бил озноб...
   Он повелел открыть крышку гроба,
   Чтоб в нем отныне лежали оба:
   Шионатуландер, красавец юный,
   Рядом со своею бедной Сигуной...
   ...Кондвирамур причитала над ними:
   Ведь они приходились ей родными...
   . . . . . . . . . . . . .
   Путь выбрав покороче,
   Все той же самой ночью
   Явились в Мунсальвеш, где брат
   Был обнять Парцифаля рад.
   В ночь сей желанной встречи
   Пылали в замке свечи.
   Казалось, лес свечей горел...
   Лоэрангрин своего дядю узрел
   И закричал неистово,
   Боясь поцеловать пятнистого.
   Фейрефица это рассмешило,
   Но в чем-то участь его решило...
   . . . . . . . . . . . . .
   Успел он воспылать душой
   К прекраснейшей Репанс де Шой.
   И вот, вступив в кипенье зала,
   Она Анфортаса облобызала,
   С чудесным поздравив его исцеленьем.
   Затем своим повеленьем
   Она заставила Фейрефица
   Приблизиться к ней, поклониться
   И в уста ее поцеловать...
   (Мне бы в том замке побывать!)
   ...Меж тем уже приготовляли
   Возношение Грааля.
   Грааль (так вот дошло до нас)
   Не выставляли напоказ
   Лишь в праздник, в день для всех священный.
   Камень показывали бесценный...
   Ночь эта - господу хвала!
   Великой радостью цвела...
   От горя следа не осталось...
   ...Несмотря на усталость,
   Кондвирамур, дорожное сняв одеянье,
   Предстала во всем своем сиянье.
   Фейрефиц встречал ее у дверей...
   Величественной, красивей, добрей
   Он женщины не видал ни разу...
   На ней сверкали алмазы
   И платье, золотом тканное
   (Покроем - чужестранное)...
   Всех в восторг ее вид приводил...
   Фейрефиц владычицу в зал проводил...
   ...Я вам рассказывал о том,
   Как перед прежним королем
   Анфортасом - Грааль явился...
   Обряд сей снова повторился.
   Мне ж повторяться смысла нет.
   Тот, чей родитель Гамурет,
   И та, чей родитель Тампентер,
   Являя Верности пример,
   Все чудеса Грааля
   С волнением наблюдали
   И от начала до конца
   Душою славили творца...
   ...Итак, сменялось чудом чудо.
   И снова полнились сосуды
   Разнообразнейшим вином,
   И снова быль казалась сном,
   И снедью наполнялись блюда...
   (Тут, право, вспомнить бы не худо,
   Как в Пельрапере, в пору бед,
   Скуднейший дорог был обед!..)
   Лишь Фейрефиц не понимает:
   Кто эти кубки наполняет?
   Не может он уразуметь:
   Кто добывает эту снедь?..
   ...Красавец Анфортасу сидевший с ним рядом,
   Его окинул добрым взглядом
   И некрещеного спросил:
   "Источник наших благ и сил,
   Святой Грааль лежит пред вами.
   Но видите ль его вы сами?.."
   "Святой Грааль?! Не вижу... Нет..."
   Фейрефиц сказал в ответ...
   Но дело не в его ответе:
   В Любви губительные сети
   Репанс анжуйца завлекла.
   Кровь в нем вскипела, потекла,
   Беснуючись, по вздутым жилам.
   Все стало для него немилым,
   Кроме нее - Репанс де Шой
   Богатство, слава, край родной
   И Секундилья-королева...
   Исполнен страсти, боли, гнева,
   Герой к Юпитеру воззвал:
   "За что меня ты так наказал?!"
   И на его пятнистом теле