Страница:
Поэтому д-р Юнг проводит следующее деление: на уровне тела, как он считает, мы имеем дело с инстинктами, которые можно определить как действия или типы действий. Вместе с тем, в момент совершения таких инстинктивных действий возникают психические образы, эмоции и т. п., то есть вес то, что мы переживаем «изнутри». Эти эмоции, идеи и психические образы тоже имеют типический и коллективный характер — точно так же, как и «формы» действия. Иногда центр тяжести наших переживаний по преимуществу находится в физической сфере, в самом инстинктивном действии, а иногда — в сопровождающих это действие фантазиях и эмоциях. Например, вы можете совершать какое-либо действие, относимое к физической сфере, и при этом настолько быть поглощенным делом, что для психологически осознанных реакций у вас не остается места. Обычно, когда вы едите, то испытываете какие-то внутренние ощущения, но вы можете быть настолько голодны, что совершенно ни на что не обращаете внимания до тех пор, пока не проглотите определенного количества пищи; тут вы оживаете и к вам возвращается способность замечать ощущения, поскольку обезьяна в вас получила необходимое и насытилась. Сначала, когда вы ни на что не реагировали, целиком отдавшись поглощению пищи, вы были всего лишь животным. В другой ситуации, когда вы, например, сидите за своим письменным столом, погрузившись в размышления, ваше существо полностью сосредоточено на противоположном архетипичсском полюсе — при относительной пассивности в другой сфере (если не считать, может быть, инстинктивно возникающего у вас желания почесаться).
Обычно мы пребываем в состоянии движения между этими двумя полюсами. Ощущение жизни возникает при переходе от одного из них к другому, и вся жизненная активность в этой промежуточной сфере получает, как правило, название «психической», включая в нес сознание плюс бессознательное. Между этими двумя полюсами существует незримая связь. Вам, наверно, приходилось замечать, что когда вы решаете какую-то творческую задачу, то идея не всегда врывается в сознание напрямую, но иногда ее путь пролегает через ту или иную деятельность вашего тела. Если вы попытаетесь рисовать, то образ может полностью пребывать в физической сфере и только спустя некоторое время позволит выразить себя на бумаге. Пациенты порой способны выразить беспокоящую их проблему только при помощи физического жеста. Сделав этот жест, они осознают и стоящее за ним психическое содержание; они не знают заранее, что ими будет выражено, им необходимо прежде всего затронуть эмоции собеседника. С другой стороны, когда в физиологической сфере имеется какое-нибудь торможение, допустим, импотенция у мужчины, когда соответствующий инстинкт не может функционировать, то не редкость, что в случае, если мужчина приобретает правильный взгляд на вещи, его сексуальная жизнь может снова наладиться иными словами, попробуйте правильно отнестись к проблеме в психической сфере, и тогда появится шанс, что и в физиологической сфере все встанет на свои места. Обычно это означает, что в некоторых случаях одна сфера способна активировать другую. Все это заставляет думать, что в некоторых случаях одна сфера способна активировать другую. Все это заставляет думать, что обе эти сферы представляют собой единый жизненный феномен.
Что касается того, какой сфере отдать предпочтение в конкретных жизненных обстоятельствах, то здесь индивид не располагает абсолютной свободой выбора. Например, X влюбляется в Y. Фактически, казалось бы, существует возможность решать для себя, на каком уровне (платоническом или материально-телесном) должна быть переживаема эта любовная связь. Современному человеку свойственна иллюзия, что он может выбирать, в какой форме ему следует осуществлять в каждом конкретном случае архетипическую идею слияния противоположностей: в физической, в духовной или же в промежуточной, включающей в себя и физическую, и духовную близость. Может показаться, что решение этого вопроса полностью находится в руках индивида. Однако, если вы проанализируете сновидения людей, оказавшихся в подобной ситуации, то увидите, что их бессознательное нередко занимает очень определенную позицию в отношении того, на каком уровне должно реализоваться возникшее любовное чувство и налагает недвусмысленные запреты на ту или иную сферу. Если индивид допускает ошибку и решает реализовать архетипическую модель не на том уровне, на котором бы следовало, его любовь в целом может потерпеть крушение. Индивид может, например, принять решение изжить свое чувство исключительно на духовном уровне — и в результате становится самым настоящим невротиком. Надо понять, что определенное решение появляется не в результате нашего собственного выбора, а принимается в бессознательном. Наша задача — внимательно следить за своими сновидениями и нащупывать с их помощью правильный путь. Бывает и так, что это влечет за собой метание от одного полюса к другому.
Иногда об ошибках, совершаемых вследствие несоблюдения должного равновесия, можно узнать с помощью различных предчувствий; в других случаях, когда имеет место сильное отклонение, о нем дают знать возникающие невротические симптомы. Напрашивается вывод, что должен существовать какой-то неизвестный регулирующий фактор, который определяет уровень или область, в рамках которых эти переживания могли бы себя проявить. Есть основания полагать, что такой регулирующий центр совпадает с целостным регулирующим центром личности, т. е. с Самостью. Если вы принимаете эту точку зрения, то для вас становится ясным, что же на самом деле означает налагаемое на человеческое существо заклятие, которое превращает его в животное: оно подразумевает совершенное человеком, резкое нарушение равновесия в сторону телесного полюса или, выражаясь иначе, инфракрасного. Нечто, что должно быть пережито, главным образом, в психической или духовной сфере, вынуждено быть переживаемым по животному образцу (паттерну). В случае теплокровного животного, то есть когда содержание бессознательного вынуждено вести себя подобно животному (а делать этого не следует), то это обычно означает, что существует некое психологическое побуждение, которое следовало пережить в промежуточной области, но которое вследствие ряда специфических причин было оттеснено к одному из двух вышеупомянутых полюсов; что в принципе является достаточно серьезным расстройством, требующим лечения.
Волшебные сказки представляют подобную ситуацию, изображая человеческое существо, на которое была наброшена животная шкура, обрекшая его исключительно на животную форму поведения. Давайте задумаемся, почему в этой сказке все должно произойти именно так, а не иначе. В психотерапевтической практике такого рода печальные отклонения случаются, как правило, из-за того, что индивид в своей осознаваемой сфере придерживается взглядов на жизнь, которые не соответствуют его душевному складу. Именно поэтому психотерапия может быть полезна в подобных случаях. Если привести в порядок сознательную установку пациента, то патологическое отклонение можно остановить, после чего у него могут быть восстановлены и основные ценностные ориентиры.
Подвергшийся заклятию человек может быть превращен в холодно- или теплокровное животное, равно как и в птицу, которая тут же улетает и которую нельзя поймать. Вообще говорят, птицы, благодаря этому их свойству неуловимости, обычно символизируют фантазию или духовные содержания психического, отсюда, в частности, идет представление, что души мертвых имеют крылья и могут появляться в виде птицы. Следовательно, если кто-то трансформируется в птицу, то есть основания утверждать, что какое-то стремление в нем реализуется лишь в виде идеи или фантазии, тогда как должно было стать целостным человеческим переживанием.
В принципе, люди склонны придерживаться таких взглядов на жизнь и вообще на действительность, которые позволяют им игнорировать или блокировать доступ к одному из двух полюсов. К какому именно, зависит от многих обстоятельств. Если вы являетесь аскетом или христианским монахом, вы стараетесь блокировать в себе телесный полюс, не позволяя ему изживать себя, умерщвляя в себе плоть. С другой стороны, вы можете в своей жизни достичь крайнего предела чувственных переживаний, но затем вы наталкиваетесь в себе на властное табу. Если вы коммунист, а следовательно, и материалист, вы блокируете в себе духовный полюс, полагая, что такой вещи, как душа, просто не существует, что разговоры о высоком назначении человека и ценности каждой отдельной человеческой личности — не более чем сентиментальная демагогия; а на самом деле человек — это только тело плюс совокупность определенных типичных реакций на внешние раздражители. В подобном случае доступ к духовному архетипическому полюсу заблокирован вследствие предубеждения или сознательного решения, что дело обстоит именно так, а не иначе. Если при этом вы в качестве наказания не получаете невроза, значит, вы обладаете Weltanschauung, которое гармонирует с вашей психической конституцией, но если вас мучает беспокойство, тоска и т. п., то тогда вам необходимо разобраться, так ли вы живете, как вам следует. Я хотела показать вам две противоположные крайности в жизненной установке, чтобы с их помощью были лучше видны оба архетипических полюса. Большинство людей живет между этими полюсами. Если где-то либо заблокировано и если ваше духовность в чем-то нуждается, вам может присниться, что призрак хочет войти в другое тело, для того чтобы перевоплотиться в другое существо. В этом случае у вас есть основания предполагать, что на одном конце шкалы активировалось некое содержание, которое хочет войти в собственно человеческую сферу.
Среди китайских историй о привидениях для нас в этом плане интересен рассказ о духе, толкающем на самоубийство. У китайских крестьян существует поверье, что такой дух обладает свойством, доведя до самоубийства одного человека, переходить в другого. Нечто аналогичное можно наблюдать в жизни племен, находящихся на примитивной стадии развития, а также среди детей: стоит одному из членов племени или ребенку совершить самоубийство, как возникает опасность цепной реакции, и в результате уже сотни заражаются той же самой идеей. Вот почему китайцы говорят о демоне самоубийства, который подстрекает людей к самоуничтожению, бродя вокруг них с удавкой в руке. Существует рассказ о некоем солдате, который, прогуливаясь, заглядывает случайно в окно и видит чем-то опечаленную женщину, сидящую у колыбели с ребенком. По всему заметно, что она в отчаянии, но причина ее горя солдату не ясна. Всматриваясь, он направляет свой взор чуть выше и видит на потолке комнаты демона самоубийства, манящего веревкой, свисающей прямо перед женщиной. Солдат видит, как ее глаза поднимаются, и вдруг ему становится ясно, что сейчас должно произойти. Поэтому он без промедления вбегает в дом и нападает на демона, но, поскольку тот — только призрак, солдат ранит лишь самого себя вместо демона, разбивая себе нос и теряя при этом много крови. Так или иначе, но человеческая кровь обладает, по-видимому, магической силой оберега, потому что в следующий момент демон издает страшный крик и исчезает. Вслед за тем солдат обнаруживает, что веревка, с помощью которой демон соблазнял людей совершать самоубийства, превратилась в полоску кровоточащего мяса, обвившуюся вокруг его руки — и ставшую частью его собственной плоти, Узнав о случившемся, люди чествуют солдата как совершившего великий подвиг героя.
Применительно к этой истории невольно напрашивается мысль, что автономный психический импульс, ментального или интеллектуального характера, лишь тогда прекратил свою разрушительную деятельность, когда вошел в соприкосновение с человеческой душой, а прекратил он ее потому, что получил инкарнацию посредством пролитой человеческой крови и кровавого жгута, обвившегося вокруг руки человеческого существа. Нет сомнения, что перед нами — символ Самости, разрушительная деятельность которого прекращается, а вместо нее на первый план выдвигаются исцеляющие свойства Самости.
Когда людьми овладевает суицидное настроение, они проецируют осуществление Самости на смерть, и эта проекция поддерживает их в момент совершения самоубийства. Им кажется, что они обретут покой и избавятся от раздирающих их душу противоречий, иначе говоря, они проецируют Самость на смерть. Суицидная идея как раз и представляет собой разрушительный аспект символа Самости, однако в противоборстве с солдатом ее характер видоизменяется: разрушительное начало в ней нейтрализуется. Ее последующая активность обычно черпает силы из осознания Самости, и в этом заключается причина того, почему солдат становится в глазах людей великим героем: ведь он лишил удавку ее разрушительной силы Перед нами символ замкнутого круга, выражающего эту проблему которая где-то была приведена в движение (активирована), а затем вызымела намерение войти в сферу человеческих отношений. Если вы сопротивляетесь ей, ставите на ее пути преграды и заявляете, что не верите в подобные вещи, то воздействие активных архетипических содержаний, заложенных в ней, приобретает разрушительный характер совершенно так же, как если бы вы стали подавлять в себе в силу каких-либо предрассудков обычный физиологический инстинкт.
Здесь автору был задан вопрос относительно того, может ли физическое лечение оказывать воздействие на психику.
В случаях кататонии лечения наркотиками, такими как мескалин, может на какое-то время улучшить состояние пациента. Вы взламываете преграду при помощи шока — и все, что мучило пациента, начинает изливаться. То же происходит и после электрошока: люди снова становятся мягкими и податливыми. Единственное, что я могу сказать с уверенностью о «физическом лечении», — это то, что после того, как вы разблокировали проблему с помощью таких средств, если допустить, что своего рода пищеварительный процесс имеет место в психике, можно утверждать, что лечение в физическом смысле началось. Если ничем, подобным пищеварению, психика не обладает, то тогда мы имеем дело с самым обычным лечением «электрошоком». Есть люди, которые не могут существовать без него. Для них это все равно, что опиум. Сотрудники психиатрической клиники Бургхольцли в Цюрихе ведут статистику шизофренических больных, отправляемых домой после электрошоковой терапии, и тех, кто прошел курс психотерапии после лечения шоком. Статистика эта позволяет узнать, насколько часто больные той или иной из этих двух категорий снова попадают в клинику. Собранные за более чем десятилетний период данные совершенно ясно говорят, что те, кто прошел курс психотерапевтического лечения, гораздо реже вынуждены возвращаться в клинику. Из сказанного видно, какое огромное значение имеет психологическое усвоение, или «переваривание», испытываемого воздействия. Если вы «перевариваете» то, что вы испытываете, оно приносит пользу, в противном случае ничего определенного вообще не происходит.
Д-ра Юнга как-то спросили о том, нельзя ли давать коммунистам мескалин, чтобы они перестали наконец отрицать реальность духовного опыта. Смысл его ответа сводился к тому, что когда имеет место вторжение бессознательных содержаний (а именно это и происходит с принимающими мескалин), то они не оказывают сколько-нибудь существенного воздействия на человека, если тот не способен их усвоить. Поэтому мы не хотим насильно приобщать людей к миру духовному, полагая, что бессознательное само знает, что именно и в какой мере направить данному лицу. Если пациентам не снятся сны с архетипическим содержанием, то это значит, что они далеко отдалились от бессознательного, поскольку сам факт отсутствия у них таких снов говорит об отсутствии способности к усвоению бессознательного.
Я бы сказала, что любой вид «физического лечения» следует приветствовать, если только он не приносит вреда. Пациенты, которых лечили методом шокотерапии, склонны отказываться от надежды, что они могли бы и сами справиться со своей болезнью; шокотерапия разуверяет их в том, что они способны что-либо сделать собственными силами, и с этой их установкой вам приходится впоследствии бороться. Это вынуждает вас говорить: «Нет, на этот раз Вы должны справиться с этой проблемой самостоятельно». У таких больных наблюдается больший упадок духа, чем тот, который был у них в начале лечения.
Мы не раз замечали, что воля к борьбе и способность к усвоению, даже просто установка на желание усваивать, ослаблялись в результате «физического лечения» психических заболеваний. Следует применять его с величайшей осторожностью и вниманием и только в тех случаях, когда другой возможности не остается, как, например, при кататонии, «Физическое лечение» лучше, чем отсутствие всякого лечения, однако необходимо учитывать и связанные с ним опасности и добиваться того, чтобы в следующий раз пациент попытался вступить в единоборство с проблемой и избавился бы от чрезмерной зависимости от шокотерапии. Способность не терять надежды радикально меняет ситуацию. Она подразумевает, что мы оставляем за собой шанс. Тогда как шокотерапия сопоставима с ощущением отсутствия в жизни «милости Божией».
Я думаю, нет ничего удивительного в том, что в цивилизациях, где доминирующими являются буддийская или иудео-христианская религии, некоторые инстинкты подавляются и вытесняются на животный уровень, поскольку для этих цивилизаций характерна тенденция устранять определенные аспекты психического; например, анима появляется там в виде животного потому, что ее не желают признавать. Существуют истории, подтверждающие сказанное. Например, ирландское предание о морских девах (mermaids), которые до появления в Ирландии христианских миссионеров были человеческими существами, дочерями предводителя морских разбойников. Когда пришли миссионеры, тот решил, что его дочерям не следует быть их невестами, и дочери исчезли в морской пучине, превратившись в морских дев (ирландская разновидность русалок, сирен — прим. перев. которые стали с этих пор заманивать в воду на верную гибель мужчин, проплывающих или проходящих мимо. Нет сомнений, что здесь мы имеем дело с регрессом анимы к животной форме. Однако этому наблюдению противоречит тот факт, что в наиболее примитивных цивилизациях, где, как известно, нет подобного предубеждения против тела, вы сталкиваетесь с тем же самым явлением, а именно — с человеческими существами, заколдованными и превращенными в лягушек или змей. Это на некоторое время завело в тупик мою теорию, и я должна была подвергнуть ее перепроверке.
Если вы изучите целостную структуру подобных архаических ситуаций, то поймете, что в них постоянно совершается одна и та же (свойственная, впрочем, и современным людям) ошибка: интерпретируется какое-то явление как психологическое, тогда как оно по своей сущности является физическим, и наоборот. Есть животные, способствующие излечению, и есть обыкновенные, причем точно не известно, кто из них кто. Эта неуверенность в отношении того, что следует сохранить из нами переживаемого, над чем следует задуматься и что можно забыть, является, по-видимому, общим, человеческим состоянием. Возможность ошибки и неуверенность в отношении уровня, на котором должны быть изжиты и подвергнуты сортировке определенные импульсы, являются следствием глубоко укорененного свойства человеческой психики. Может случиться, что первобытный охотник убивает медведя, а затем приходит в ужас, обнаружив, что он убил духа-родоначальника племени. Он недостаточно быстро почувствовал то, что подразумевалось в его психическом. Я думаю, что это явление связано с тем, что наше сознание, как правило, не улавливает наши пороговые инстинктивные реакции; мы всегда склонны оставлять при себе, не пытаясь над ними серьезно задуматься, такие едва заметные реакции нашей психики, как легкое сомнение или невнятный импульс, предостерегающий от совершения чего-либо. Если эти импульсы не настолько сильны, чтобы настоять на своем, то мы, как правило, расположены, впадая в односторонность, отбрасывать их в сторону и тем самым причиняем боль тому, что является животным или духовным в нас. Это делается нами практически постоянно, даже дикари, по-видимому, немногим здесь отличаются от нас, поскольку в пылу охоты забывают обо всем. Потом они говорят, что знали, что им не следует убивать это животное, но забылись на какое-то время, и вот это «забвение», я полагаю, представляет собой очень распространенный человеческий феномен. Человек, в силу наличия у него сознания, уже достаточно предварительно подготовлен, чтобы «перескакивать» через свои инстинкты и духовные импульсы.
В прошлый раз я оставила обсуждавшуюся нами проблему нерешенной. Я рассматривала вопрос о человеке, который был заколдован и превращен в тигра, и открыла, что человеческий инстинкт не разрешает нам вести себя подобно тигру. А что же тогда подразумевается, если некий импульс реализуется в сновидении в образе волка или тигра? В данном случае это означает то, что психическое содержание несправедливо затиснуто в телесную сферу и извратилось до такой степени, что утратило все типично человеческие черты.
Дело в том, что если импульс, поднявшийся из той или другой сферы, не изживается индивидом, то он деградирует и способен приобретать античеловеческие свойства. То, чему следовало бы быть человеческим побуждением, превращается в звероподобный импульс. Например, у человека возникает сильное и искреннее желание сказать что-нибудь хорошее другому лицу, но он, вследствие какого-либо запрета, подавляет в себе этот порыв. Очень может быть, что ему после этого приснится сон, в котором он наезжает своим автомобилем на ребенка: ведь в нем возник по-детски чистый и непроизвольный порыв (соответствующий уровню ребенка в его душе), а его сознательная установка раздавила его. Человеческое еще присутствует в его душе, но — в виде смертельно раненного ребенка. Если бы он расправлялся так со своими добрыми побуждениями в течение, скажем, пяти лет, ему бы перестал сниться ребенок, которого заставили страдать, а вместо этого снился бы зверинец с рычащими дикими животными в клетках. Импульс, который загнали назад, заряжается энергией и становится нечеловеческим. Этот факт, согласно д-ру Юнгу, свидетельствует о независимом существовании бессознательного.
Никто не видел, что из себя представляет бессознательное; это понятие, а не эктоплазматическая реальность где-нибудь в космосе Если что-то входит в мое сознание из бессознательного, то не исключено, что мгновение спустя оно может опуститься ниже порога сознания. К примеру, мне известно, что этот человек, сидящий неподалеку от меня, — господин такой-то, но мгновение спустя я уже забыла его имя, а позже, может быть, вспомню его снова. Следовательно, можно допустить, что бессознательное — это то, что не связано с эго-сознанием. Если я наблюдаю содержание, которое затем на короткое время исчезает в бессознательном, то это содержание возвращается в сознание почти не изменившимся, но если вы забываете что-нибудь на продолжительное время, то оно уже не возвращается к вам в том же самом виде; оно самостоятельно развивается или, наоборот, регрессирует к некой другой сфере и, следовательно, можно говорить о том, что бессознательное является автономной сферой или вещью в себе. Оно действительно, чем-то напоминает жидкость, в которой различные психические содержания претерпевают превращения точно таким же образом; в ваших силах даже понять, в каких случаях и почему содержание поднимается оттуда в испорченном виде, и установить, как давно оно было подавлено и в силу этого приобрело подозрительный вид. Результатом безжалостного подавления какого-то содержания может стать, например, появление в сновидении образа зловонного трупа на кладбище, трупа, который необходимо выкопать. Что-то столь долго подавлялось, что подверглось распаду и сгнило под землей. Опираясь на такие косвенные проявления, вы имеет право сказать, что бессознательная сфера психического суть реальность, обладающая самостоятельным существованием.
Если тигриная, волчья или медвежья шкура «набрасывается» на определенное содержание души (psyche), то тип выбранного животного просто отражает форму поведения, которой это содержание склонно следовать, хотя она ему и противопоказана, ибо должна быть человеческой. Некоторые люди очень бурно переживают состояние аффекта, и им может присниться, например, что они стали берсеркерами. Пока им снятся просто медведи, вы должны относиться к этому терпимо, но если такому пациенту начинает сниться человеческое существо, ведущее себя подобно медведю, вы обязаны сказать ему: «Нет, дорогой, Вам следует найти в себе силы вести себя по-человечески». И пусть раньше это казалось ему невозможным, теперь он обязан найти в себе силы контролировать свой гнев: не подобает человеку вести себя подобно медведю! в первом случае содержание, о котором идет здесь речь, появляется во сне в образе самого обычного животного, и если оказывается, что это животное способно разговаривать или вести себя подобно человеку, то это означает, что данное содержание может быть ассимилировано на человеческом уровне. Но если сон рассказывает о человеке, превращающемся в берсеркера или одетом в медвежью шкуру, вы можете сказать сновидцу, что теперь его задача — научиться защищаться чисто человеческим способом, не впадая в животную ярость.
Обычно мы пребываем в состоянии движения между этими двумя полюсами. Ощущение жизни возникает при переходе от одного из них к другому, и вся жизненная активность в этой промежуточной сфере получает, как правило, название «психической», включая в нес сознание плюс бессознательное. Между этими двумя полюсами существует незримая связь. Вам, наверно, приходилось замечать, что когда вы решаете какую-то творческую задачу, то идея не всегда врывается в сознание напрямую, но иногда ее путь пролегает через ту или иную деятельность вашего тела. Если вы попытаетесь рисовать, то образ может полностью пребывать в физической сфере и только спустя некоторое время позволит выразить себя на бумаге. Пациенты порой способны выразить беспокоящую их проблему только при помощи физического жеста. Сделав этот жест, они осознают и стоящее за ним психическое содержание; они не знают заранее, что ими будет выражено, им необходимо прежде всего затронуть эмоции собеседника. С другой стороны, когда в физиологической сфере имеется какое-нибудь торможение, допустим, импотенция у мужчины, когда соответствующий инстинкт не может функционировать, то не редкость, что в случае, если мужчина приобретает правильный взгляд на вещи, его сексуальная жизнь может снова наладиться иными словами, попробуйте правильно отнестись к проблеме в психической сфере, и тогда появится шанс, что и в физиологической сфере все встанет на свои места. Обычно это означает, что в некоторых случаях одна сфера способна активировать другую. Все это заставляет думать, что в некоторых случаях одна сфера способна активировать другую. Все это заставляет думать, что обе эти сферы представляют собой единый жизненный феномен.
Что касается того, какой сфере отдать предпочтение в конкретных жизненных обстоятельствах, то здесь индивид не располагает абсолютной свободой выбора. Например, X влюбляется в Y. Фактически, казалось бы, существует возможность решать для себя, на каком уровне (платоническом или материально-телесном) должна быть переживаема эта любовная связь. Современному человеку свойственна иллюзия, что он может выбирать, в какой форме ему следует осуществлять в каждом конкретном случае архетипическую идею слияния противоположностей: в физической, в духовной или же в промежуточной, включающей в себя и физическую, и духовную близость. Может показаться, что решение этого вопроса полностью находится в руках индивида. Однако, если вы проанализируете сновидения людей, оказавшихся в подобной ситуации, то увидите, что их бессознательное нередко занимает очень определенную позицию в отношении того, на каком уровне должно реализоваться возникшее любовное чувство и налагает недвусмысленные запреты на ту или иную сферу. Если индивид допускает ошибку и решает реализовать архетипическую модель не на том уровне, на котором бы следовало, его любовь в целом может потерпеть крушение. Индивид может, например, принять решение изжить свое чувство исключительно на духовном уровне — и в результате становится самым настоящим невротиком. Надо понять, что определенное решение появляется не в результате нашего собственного выбора, а принимается в бессознательном. Наша задача — внимательно следить за своими сновидениями и нащупывать с их помощью правильный путь. Бывает и так, что это влечет за собой метание от одного полюса к другому.
Иногда об ошибках, совершаемых вследствие несоблюдения должного равновесия, можно узнать с помощью различных предчувствий; в других случаях, когда имеет место сильное отклонение, о нем дают знать возникающие невротические симптомы. Напрашивается вывод, что должен существовать какой-то неизвестный регулирующий фактор, который определяет уровень или область, в рамках которых эти переживания могли бы себя проявить. Есть основания полагать, что такой регулирующий центр совпадает с целостным регулирующим центром личности, т. е. с Самостью. Если вы принимаете эту точку зрения, то для вас становится ясным, что же на самом деле означает налагаемое на человеческое существо заклятие, которое превращает его в животное: оно подразумевает совершенное человеком, резкое нарушение равновесия в сторону телесного полюса или, выражаясь иначе, инфракрасного. Нечто, что должно быть пережито, главным образом, в психической или духовной сфере, вынуждено быть переживаемым по животному образцу (паттерну). В случае теплокровного животного, то есть когда содержание бессознательного вынуждено вести себя подобно животному (а делать этого не следует), то это обычно означает, что существует некое психологическое побуждение, которое следовало пережить в промежуточной области, но которое вследствие ряда специфических причин было оттеснено к одному из двух вышеупомянутых полюсов; что в принципе является достаточно серьезным расстройством, требующим лечения.
Волшебные сказки представляют подобную ситуацию, изображая человеческое существо, на которое была наброшена животная шкура, обрекшая его исключительно на животную форму поведения. Давайте задумаемся, почему в этой сказке все должно произойти именно так, а не иначе. В психотерапевтической практике такого рода печальные отклонения случаются, как правило, из-за того, что индивид в своей осознаваемой сфере придерживается взглядов на жизнь, которые не соответствуют его душевному складу. Именно поэтому психотерапия может быть полезна в подобных случаях. Если привести в порядок сознательную установку пациента, то патологическое отклонение можно остановить, после чего у него могут быть восстановлены и основные ценностные ориентиры.
Подвергшийся заклятию человек может быть превращен в холодно- или теплокровное животное, равно как и в птицу, которая тут же улетает и которую нельзя поймать. Вообще говорят, птицы, благодаря этому их свойству неуловимости, обычно символизируют фантазию или духовные содержания психического, отсюда, в частности, идет представление, что души мертвых имеют крылья и могут появляться в виде птицы. Следовательно, если кто-то трансформируется в птицу, то есть основания утверждать, что какое-то стремление в нем реализуется лишь в виде идеи или фантазии, тогда как должно было стать целостным человеческим переживанием.
В принципе, люди склонны придерживаться таких взглядов на жизнь и вообще на действительность, которые позволяют им игнорировать или блокировать доступ к одному из двух полюсов. К какому именно, зависит от многих обстоятельств. Если вы являетесь аскетом или христианским монахом, вы стараетесь блокировать в себе телесный полюс, не позволяя ему изживать себя, умерщвляя в себе плоть. С другой стороны, вы можете в своей жизни достичь крайнего предела чувственных переживаний, но затем вы наталкиваетесь в себе на властное табу. Если вы коммунист, а следовательно, и материалист, вы блокируете в себе духовный полюс, полагая, что такой вещи, как душа, просто не существует, что разговоры о высоком назначении человека и ценности каждой отдельной человеческой личности — не более чем сентиментальная демагогия; а на самом деле человек — это только тело плюс совокупность определенных типичных реакций на внешние раздражители. В подобном случае доступ к духовному архетипическому полюсу заблокирован вследствие предубеждения или сознательного решения, что дело обстоит именно так, а не иначе. Если при этом вы в качестве наказания не получаете невроза, значит, вы обладаете Weltanschauung, которое гармонирует с вашей психической конституцией, но если вас мучает беспокойство, тоска и т. п., то тогда вам необходимо разобраться, так ли вы живете, как вам следует. Я хотела показать вам две противоположные крайности в жизненной установке, чтобы с их помощью были лучше видны оба архетипических полюса. Большинство людей живет между этими полюсами. Если где-то либо заблокировано и если ваше духовность в чем-то нуждается, вам может присниться, что призрак хочет войти в другое тело, для того чтобы перевоплотиться в другое существо. В этом случае у вас есть основания предполагать, что на одном конце шкалы активировалось некое содержание, которое хочет войти в собственно человеческую сферу.
Среди китайских историй о привидениях для нас в этом плане интересен рассказ о духе, толкающем на самоубийство. У китайских крестьян существует поверье, что такой дух обладает свойством, доведя до самоубийства одного человека, переходить в другого. Нечто аналогичное можно наблюдать в жизни племен, находящихся на примитивной стадии развития, а также среди детей: стоит одному из членов племени или ребенку совершить самоубийство, как возникает опасность цепной реакции, и в результате уже сотни заражаются той же самой идеей. Вот почему китайцы говорят о демоне самоубийства, который подстрекает людей к самоуничтожению, бродя вокруг них с удавкой в руке. Существует рассказ о некоем солдате, который, прогуливаясь, заглядывает случайно в окно и видит чем-то опечаленную женщину, сидящую у колыбели с ребенком. По всему заметно, что она в отчаянии, но причина ее горя солдату не ясна. Всматриваясь, он направляет свой взор чуть выше и видит на потолке комнаты демона самоубийства, манящего веревкой, свисающей прямо перед женщиной. Солдат видит, как ее глаза поднимаются, и вдруг ему становится ясно, что сейчас должно произойти. Поэтому он без промедления вбегает в дом и нападает на демона, но, поскольку тот — только призрак, солдат ранит лишь самого себя вместо демона, разбивая себе нос и теряя при этом много крови. Так или иначе, но человеческая кровь обладает, по-видимому, магической силой оберега, потому что в следующий момент демон издает страшный крик и исчезает. Вслед за тем солдат обнаруживает, что веревка, с помощью которой демон соблазнял людей совершать самоубийства, превратилась в полоску кровоточащего мяса, обвившуюся вокруг его руки — и ставшую частью его собственной плоти, Узнав о случившемся, люди чествуют солдата как совершившего великий подвиг героя.
Применительно к этой истории невольно напрашивается мысль, что автономный психический импульс, ментального или интеллектуального характера, лишь тогда прекратил свою разрушительную деятельность, когда вошел в соприкосновение с человеческой душой, а прекратил он ее потому, что получил инкарнацию посредством пролитой человеческой крови и кровавого жгута, обвившегося вокруг руки человеческого существа. Нет сомнения, что перед нами — символ Самости, разрушительная деятельность которого прекращается, а вместо нее на первый план выдвигаются исцеляющие свойства Самости.
Когда людьми овладевает суицидное настроение, они проецируют осуществление Самости на смерть, и эта проекция поддерживает их в момент совершения самоубийства. Им кажется, что они обретут покой и избавятся от раздирающих их душу противоречий, иначе говоря, они проецируют Самость на смерть. Суицидная идея как раз и представляет собой разрушительный аспект символа Самости, однако в противоборстве с солдатом ее характер видоизменяется: разрушительное начало в ней нейтрализуется. Ее последующая активность обычно черпает силы из осознания Самости, и в этом заключается причина того, почему солдат становится в глазах людей великим героем: ведь он лишил удавку ее разрушительной силы Перед нами символ замкнутого круга, выражающего эту проблему которая где-то была приведена в движение (активирована), а затем вызымела намерение войти в сферу человеческих отношений. Если вы сопротивляетесь ей, ставите на ее пути преграды и заявляете, что не верите в подобные вещи, то воздействие активных архетипических содержаний, заложенных в ней, приобретает разрушительный характер совершенно так же, как если бы вы стали подавлять в себе в силу каких-либо предрассудков обычный физиологический инстинкт.
Здесь автору был задан вопрос относительно того, может ли физическое лечение оказывать воздействие на психику.
В случаях кататонии лечения наркотиками, такими как мескалин, может на какое-то время улучшить состояние пациента. Вы взламываете преграду при помощи шока — и все, что мучило пациента, начинает изливаться. То же происходит и после электрошока: люди снова становятся мягкими и податливыми. Единственное, что я могу сказать с уверенностью о «физическом лечении», — это то, что после того, как вы разблокировали проблему с помощью таких средств, если допустить, что своего рода пищеварительный процесс имеет место в психике, можно утверждать, что лечение в физическом смысле началось. Если ничем, подобным пищеварению, психика не обладает, то тогда мы имеем дело с самым обычным лечением «электрошоком». Есть люди, которые не могут существовать без него. Для них это все равно, что опиум. Сотрудники психиатрической клиники Бургхольцли в Цюрихе ведут статистику шизофренических больных, отправляемых домой после электрошоковой терапии, и тех, кто прошел курс психотерапии после лечения шоком. Статистика эта позволяет узнать, насколько часто больные той или иной из этих двух категорий снова попадают в клинику. Собранные за более чем десятилетний период данные совершенно ясно говорят, что те, кто прошел курс психотерапевтического лечения, гораздо реже вынуждены возвращаться в клинику. Из сказанного видно, какое огромное значение имеет психологическое усвоение, или «переваривание», испытываемого воздействия. Если вы «перевариваете» то, что вы испытываете, оно приносит пользу, в противном случае ничего определенного вообще не происходит.
Д-ра Юнга как-то спросили о том, нельзя ли давать коммунистам мескалин, чтобы они перестали наконец отрицать реальность духовного опыта. Смысл его ответа сводился к тому, что когда имеет место вторжение бессознательных содержаний (а именно это и происходит с принимающими мескалин), то они не оказывают сколько-нибудь существенного воздействия на человека, если тот не способен их усвоить. Поэтому мы не хотим насильно приобщать людей к миру духовному, полагая, что бессознательное само знает, что именно и в какой мере направить данному лицу. Если пациентам не снятся сны с архетипическим содержанием, то это значит, что они далеко отдалились от бессознательного, поскольку сам факт отсутствия у них таких снов говорит об отсутствии способности к усвоению бессознательного.
Я бы сказала, что любой вид «физического лечения» следует приветствовать, если только он не приносит вреда. Пациенты, которых лечили методом шокотерапии, склонны отказываться от надежды, что они могли бы и сами справиться со своей болезнью; шокотерапия разуверяет их в том, что они способны что-либо сделать собственными силами, и с этой их установкой вам приходится впоследствии бороться. Это вынуждает вас говорить: «Нет, на этот раз Вы должны справиться с этой проблемой самостоятельно». У таких больных наблюдается больший упадок духа, чем тот, который был у них в начале лечения.
Мы не раз замечали, что воля к борьбе и способность к усвоению, даже просто установка на желание усваивать, ослаблялись в результате «физического лечения» психических заболеваний. Следует применять его с величайшей осторожностью и вниманием и только в тех случаях, когда другой возможности не остается, как, например, при кататонии, «Физическое лечение» лучше, чем отсутствие всякого лечения, однако необходимо учитывать и связанные с ним опасности и добиваться того, чтобы в следующий раз пациент попытался вступить в единоборство с проблемой и избавился бы от чрезмерной зависимости от шокотерапии. Способность не терять надежды радикально меняет ситуацию. Она подразумевает, что мы оставляем за собой шанс. Тогда как шокотерапия сопоставима с ощущением отсутствия в жизни «милости Божией».
Я думаю, нет ничего удивительного в том, что в цивилизациях, где доминирующими являются буддийская или иудео-христианская религии, некоторые инстинкты подавляются и вытесняются на животный уровень, поскольку для этих цивилизаций характерна тенденция устранять определенные аспекты психического; например, анима появляется там в виде животного потому, что ее не желают признавать. Существуют истории, подтверждающие сказанное. Например, ирландское предание о морских девах (mermaids), которые до появления в Ирландии христианских миссионеров были человеческими существами, дочерями предводителя морских разбойников. Когда пришли миссионеры, тот решил, что его дочерям не следует быть их невестами, и дочери исчезли в морской пучине, превратившись в морских дев (ирландская разновидность русалок, сирен — прим. перев. которые стали с этих пор заманивать в воду на верную гибель мужчин, проплывающих или проходящих мимо. Нет сомнений, что здесь мы имеем дело с регрессом анимы к животной форме. Однако этому наблюдению противоречит тот факт, что в наиболее примитивных цивилизациях, где, как известно, нет подобного предубеждения против тела, вы сталкиваетесь с тем же самым явлением, а именно — с человеческими существами, заколдованными и превращенными в лягушек или змей. Это на некоторое время завело в тупик мою теорию, и я должна была подвергнуть ее перепроверке.
Если вы изучите целостную структуру подобных архаических ситуаций, то поймете, что в них постоянно совершается одна и та же (свойственная, впрочем, и современным людям) ошибка: интерпретируется какое-то явление как психологическое, тогда как оно по своей сущности является физическим, и наоборот. Есть животные, способствующие излечению, и есть обыкновенные, причем точно не известно, кто из них кто. Эта неуверенность в отношении того, что следует сохранить из нами переживаемого, над чем следует задуматься и что можно забыть, является, по-видимому, общим, человеческим состоянием. Возможность ошибки и неуверенность в отношении уровня, на котором должны быть изжиты и подвергнуты сортировке определенные импульсы, являются следствием глубоко укорененного свойства человеческой психики. Может случиться, что первобытный охотник убивает медведя, а затем приходит в ужас, обнаружив, что он убил духа-родоначальника племени. Он недостаточно быстро почувствовал то, что подразумевалось в его психическом. Я думаю, что это явление связано с тем, что наше сознание, как правило, не улавливает наши пороговые инстинктивные реакции; мы всегда склонны оставлять при себе, не пытаясь над ними серьезно задуматься, такие едва заметные реакции нашей психики, как легкое сомнение или невнятный импульс, предостерегающий от совершения чего-либо. Если эти импульсы не настолько сильны, чтобы настоять на своем, то мы, как правило, расположены, впадая в односторонность, отбрасывать их в сторону и тем самым причиняем боль тому, что является животным или духовным в нас. Это делается нами практически постоянно, даже дикари, по-видимому, немногим здесь отличаются от нас, поскольку в пылу охоты забывают обо всем. Потом они говорят, что знали, что им не следует убивать это животное, но забылись на какое-то время, и вот это «забвение», я полагаю, представляет собой очень распространенный человеческий феномен. Человек, в силу наличия у него сознания, уже достаточно предварительно подготовлен, чтобы «перескакивать» через свои инстинкты и духовные импульсы.
В прошлый раз я оставила обсуждавшуюся нами проблему нерешенной. Я рассматривала вопрос о человеке, который был заколдован и превращен в тигра, и открыла, что человеческий инстинкт не разрешает нам вести себя подобно тигру. А что же тогда подразумевается, если некий импульс реализуется в сновидении в образе волка или тигра? В данном случае это означает то, что психическое содержание несправедливо затиснуто в телесную сферу и извратилось до такой степени, что утратило все типично человеческие черты.
Дело в том, что если импульс, поднявшийся из той или другой сферы, не изживается индивидом, то он деградирует и способен приобретать античеловеческие свойства. То, чему следовало бы быть человеческим побуждением, превращается в звероподобный импульс. Например, у человека возникает сильное и искреннее желание сказать что-нибудь хорошее другому лицу, но он, вследствие какого-либо запрета, подавляет в себе этот порыв. Очень может быть, что ему после этого приснится сон, в котором он наезжает своим автомобилем на ребенка: ведь в нем возник по-детски чистый и непроизвольный порыв (соответствующий уровню ребенка в его душе), а его сознательная установка раздавила его. Человеческое еще присутствует в его душе, но — в виде смертельно раненного ребенка. Если бы он расправлялся так со своими добрыми побуждениями в течение, скажем, пяти лет, ему бы перестал сниться ребенок, которого заставили страдать, а вместо этого снился бы зверинец с рычащими дикими животными в клетках. Импульс, который загнали назад, заряжается энергией и становится нечеловеческим. Этот факт, согласно д-ру Юнгу, свидетельствует о независимом существовании бессознательного.
Никто не видел, что из себя представляет бессознательное; это понятие, а не эктоплазматическая реальность где-нибудь в космосе Если что-то входит в мое сознание из бессознательного, то не исключено, что мгновение спустя оно может опуститься ниже порога сознания. К примеру, мне известно, что этот человек, сидящий неподалеку от меня, — господин такой-то, но мгновение спустя я уже забыла его имя, а позже, может быть, вспомню его снова. Следовательно, можно допустить, что бессознательное — это то, что не связано с эго-сознанием. Если я наблюдаю содержание, которое затем на короткое время исчезает в бессознательном, то это содержание возвращается в сознание почти не изменившимся, но если вы забываете что-нибудь на продолжительное время, то оно уже не возвращается к вам в том же самом виде; оно самостоятельно развивается или, наоборот, регрессирует к некой другой сфере и, следовательно, можно говорить о том, что бессознательное является автономной сферой или вещью в себе. Оно действительно, чем-то напоминает жидкость, в которой различные психические содержания претерпевают превращения точно таким же образом; в ваших силах даже понять, в каких случаях и почему содержание поднимается оттуда в испорченном виде, и установить, как давно оно было подавлено и в силу этого приобрело подозрительный вид. Результатом безжалостного подавления какого-то содержания может стать, например, появление в сновидении образа зловонного трупа на кладбище, трупа, который необходимо выкопать. Что-то столь долго подавлялось, что подверглось распаду и сгнило под землей. Опираясь на такие косвенные проявления, вы имеет право сказать, что бессознательная сфера психического суть реальность, обладающая самостоятельным существованием.
Если тигриная, волчья или медвежья шкура «набрасывается» на определенное содержание души (psyche), то тип выбранного животного просто отражает форму поведения, которой это содержание склонно следовать, хотя она ему и противопоказана, ибо должна быть человеческой. Некоторые люди очень бурно переживают состояние аффекта, и им может присниться, например, что они стали берсеркерами. Пока им снятся просто медведи, вы должны относиться к этому терпимо, но если такому пациенту начинает сниться человеческое существо, ведущее себя подобно медведю, вы обязаны сказать ему: «Нет, дорогой, Вам следует найти в себе силы вести себя по-человечески». И пусть раньше это казалось ему невозможным, теперь он обязан найти в себе силы контролировать свой гнев: не подобает человеку вести себя подобно медведю! в первом случае содержание, о котором идет здесь речь, появляется во сне в образе самого обычного животного, и если оказывается, что это животное способно разговаривать или вести себя подобно человеку, то это означает, что данное содержание может быть ассимилировано на человеческом уровне. Но если сон рассказывает о человеке, превращающемся в берсеркера или одетом в медвежью шкуру, вы можете сказать сновидцу, что теперь его задача — научиться защищаться чисто человеческим способом, не впадая в животную ярость.