Днем 30 марта «Фрея» продвинулась далеко по проливу между Оркнейскими и Шетландскими островами. Вскоре она повернула на юг, направляясь вниз по Северному морю. Как только танкер зашел в зону оживленного судоходства в Северном море, с него сразу же связались с береговой службой контроля за судоходством в Уике на побережье Кейтнесса в дальнем северном углу Шотландии.
Из-за его размеров и осадки ему было необходимо особое обращение. Корабль снизил скорость до десяти узлов и строго следовал указаниям, передаваемым из Уика по радиотелефону. Все ближайшие невидимые для него центры контроля за движением судов отметили местоположение танкера на своих радарах с высокой разрешающей способностью, которые обслуживали высококвалифицированные операторы. Все эти центры оснащены компьютеризованными вспомогательными системами, способными быстро оценить разнообразные параметры: метеорологические, скорости волн, плотности движения судов.
По мере того, как «Фрея» пробиралась осторожно в южном направлении, все мелкие суда, которые могли попасться ей по пути, поспешно информировали о том, что они должны убраться с ее курса. В полночь она миновала мыс Фламборо-Хед на побережье Йоркшира, двигаясь теперь на восток, прочь от английского побережья в сторону Голландии. Все время она шла глубоким фарватером, минимальная глубина в котором равнялась двадцати саженям. Стоя на мостике, несмотря на постоянно поступавшую с берега информацию, вахтенные офицеры постоянно следили за экраном эхолота, изучая песчаные банки и отмели, составляющие дно Северного моря, которые проходили мимо них то с одного, то с другого борта.
Незадолго до захода солнца 31 марта в точке, которая была расположена ровно в пятнадцати морских милях к востоку от внешнего Габбардского маяка, двигаясь с минимально возможной скоростью в пять узлов, гигант осторожно повернул на восток и лег на ночь в дрейф. Место его якорной стоянки находилось в точке пятидесяти двух градусов северной широты. Теперь «Фрея» была всего в двадцати семи морских милях к западу от дельты Мааса, – всего в двадцати семи милях от своего дома и славы.
В Москве была полночь. Адам Монро решил пройтись до дома пешком: он возвращался с дипломатического приема в посольстве. Туда его отвез торговый советник, поэтому его собственный автомобиль остался на стоянке возле квартиры на Кутузовском проспекте.
Пройдя до половины Серафимовский мост, он остановился и посмотрел вниз на Москву-реку. С правой стороны он мог видеть освещенный фасад посольства – его кремово-белую штукатурку, с левой – темно-красные стены Кремля, вздымавшиеся высоко вверх, а еще выше над ними – купол Большого Царского дворца.
Прошло всего десять месяцев с тех пор, как его срочно перебросили сюда, чтобы занять новую должность. За это время он умудрился раскрутить самую крупную шпионскую операцию за многие десятилетия, ведя единственного агента, которого Западу удалось заполучить в самом сердце Кремля за все это время. Да они его в порошок сотрут за то, что он пренебрег всем, чему его учили, за то, что он не рассказал им, кто она была на самом деле, но им не удастся приуменьшить ценность той информации, которую он им дал.
Еще три недели и она выберется из этого места, будет в Лондоне, в полной безопасности. Он тоже уедет отсюда, выйдет в отставку, чтобы начать новую жизнь где-то еще с единственным человеком в мире, которого он когда-либо любил, любит и будет любить.
Да, он будет рад оставить Москву – со всей ее секретностью, бесконечными увертками, отупляющей скукой. Через десять дней американцы получат свой договор о сокращении вооружений, Кремль – зерно и технологии, а служба – благодарность и поздравления как с Даунинг Стрит, так и от Белого дома. А еще через неделю он будет вместе со своей будущей женой, которая получит свободу. Он поплотнее запахнул пальто с меховым воротником и двинулся дальше по мосту.
Когда в Москве полночь, в Северном море – десять вечера. К 22.00 «Фрея» наконец полностью встала. Она прошла 7085 миль из Читы до Абу Даби и еще 12 015 миль до того места, где сейчас лежала в дрейфе. Она бесшумно колыхалась на волнах; из корпуса отходила единственная якорная цепь, которая терялась в воде и шла до самого дна. Для того, чтобы якорная цепь могла удержать ее, каждое ее звено имело длину почти целый ярд, а сталь была толще мужского бедра.
Из-за сложности управления таким танкером в этих водах капитан Ларсен лично довел его до этой точки от Оркнейских островов, в этом ему помогали два вахтенных офицера и рулевой. Несмотря на то, что на ночь корабль был поставлен на якорь, он оставил на ночную вахту своего первого помощника Стига Лундквиста, третьего помощника Тома Келлера – одного из американских датчан, а также одного опытного матроса. Офицеры должны были постоянно наблюдать за якорем, а матросу поручено проводить периодические проверки на палубе.
Хотя двигатели «Фреи» были выключены, ее турбины и генераторы ритмично урчали, вырабатывая энергию, необходимую для функционирования остальных систем корабля. Среди этих систем была и та, которая постоянно давала информацию о погоде и скорости волн, – последние сообщения были весьма обнадеживающими. Они вполне могли заполучить мартовские шквалы вместо странной для этого времени года области высокого давления, которая прочно установилась над Северным морем и Ла-Маншем, и принесла с собой на побережье мягкую раннюю весну. На море была едва заметная рябь, на северо-восток от танкера в сторону Фризских островов со скоростью примерно в один узел катилась созданная им волна. Весь день небо было ярко-голубым, на нем не было почти ни облачка, и несмотря на легкий морозец в эту ночь можно было надеяться на то, что на следующий день погода сохранится такой же.
Пожелав своим офицерам спокойной ночи, капитан Ларсен спустился на один «этаж» ниже, на палубу «Д». Здесь, в дальнем конце по правому борту была его каюта. Просторная и прекрасно обставленная гостиная имела четыре иллюминатора, выходящие вперед и смотревшие вдоль судна, а также еще два, которые были проделаны по правому борту. Сзади гостиной была его спальня, рядом с которой была ванная. В спальной также было два иллюминатора, которые выходили наружу по правому борту. Все иллюминаторы – за исключением одного в гостиной, у которого вручную можно было открутить винтовые задвижки, – были герметично закрыты.
Снаружи герметично закрытых иллюминаторов, которые выходили вперед, вниз, отвесно до самой палубы спускалась надпалубная постройка; по правому борту иллюминаторы выходили на стальную площадку размером в десять футов, за которой был леер, а далее за ним, внизу, – море. Пять пролетов стальных лестниц поднимались вверх на пять этажей от нижней палубы «А» до находившегося у него над головой капитанского мостика. Каждый лестничный пролет заканчивался стальной площадкой. Весь этот комплекс лестниц и площадок располагался под открытым небом, был открыт всем ветрам, но ими редко пользовались, предпочитая ходить по внутренним лестницам, которые отапливались и где было тепло.
Тор Ларсен поднял салфетку с тарелки, на которой лежали принесенные главным стюардом цыпленок и салат, вожделенно посмотрел на бутылку шотландского виски, стоявшую в его шкафчике с напитками, и ограничился кофе, который выдала ему кофеварка. Поев, он решил посвятить весь остаток ночи просмотру карт, готовясь к завтрашнему походу через каналы. Задача предстояла исключительно сложная и он хотел знать канал так же хорошо, как два голландских лоцмана, которые должны были быть доставлены из амстердамского аэропорта Скипхол в 7.30 утра. Кроме того, как ему было известно, в 7.00 с берега должна была прибыть на катере команда из десяти человек – специалистов по проведению швартовки.
Когда часы пробили полночь, он расстелил на столе в гостиной карты и погрузился в работу.
В без десяти три ночи снаружи было морозно, но воздух был чист. Висевший над морем месяц заставлял блестеть легкие барашки волн. Стиг Лундквист и Том Келлер попивали на пару кофе на капитанском мостике. Матрос внимательно смотрел на экраны приборов на панели управления.
– Сэр, – окликнул он, – к нам приближается катер.
Том Келлер поднялся и подошел к экрану радара, на который указывал матрос. На нем было несколько мигающих точек, некоторые из них замерли на месте, другие двигались, но все находились вдалеке от «Фреи». Лишь одна маленькая мигающая точка, казалось, приближалась к ним с юго-востока.
– Должно быть, рыбацкая лодка, которая хочет добраться до места лова к рассвету, – предположил Келлер.
Лундквист смотрел на экран, перевесившись через его плечо. Он щелкнул тумблером, переключив прибор на другой диапазон.
– Он подходит к нам довольно близко, – заметил он.
Шедший в море катер не мог не заметить громадную массу «Фреи». На танкере ярко горели стояночные огни, включенные на полубаке и на корме. Кроме того, палуба также была освещена, а надпалубные постройки сверкали огнями так, словно это была новогодняя елка. Однако катер вместо того, чтобы отвернуть в сторону, сделал поворот к корме «Фреи».
– Он ведет себя так, словно собирается причалить к нам, – сказал Келлер.
– Не может быть, чтобы это была команда швартовиков, – пробормотал Лундквист. – Они не должны появиться раньше семи.
– Может быть, они не могли заснуть, и решили прибыть заранее, – высказал предположение Келлер.
– Спустись вниз к основанию лестницы, – велел матросу Лундквист, – и скажи мне, что ты там увидишь. Когда доберешься туда, надень наушники и поддерживай с нами постоянную связь.
Спускной трап был сделан на танкере точно по центру. На больших судах трап так тяжел, что для его опускания до уровня моря, а также для подъема в обычное положение, когда он лежит параллельно лееру, используют стальные канаты, которые приводятся в движение при помощи электромотора. На «Фрее» – даже при полной нагрузке – леер расположен в тридцати футах от поверхности воды, на такую высоту не запрыгнешь, а трап был полностью поднят.
Через несколько секунд оба офицера увидели, как матрос вышел из надпалубной постройки на палубу, лежавшую далеко внизу под ними, и пошел по ней. Когда он дошел до основания трапа, то взобрался на небольшую платформу, которая нависала над морем, и посмотрел вниз. После этого он достал из герметично закрытого и защищенного от непогоды шкафчика переговорное устройство, наушники которого надел на голову. Стоявший на мостике Лундквист нажал кнопку, включился мощный прожектор, осветивший стоявшего вдалеке матроса, который всматривался в чернеющее внизу море. Катер исчез с экрана радара – он был слишком близко, чтобы его можно было различить.
– Что ты видишь? – спросил в микрофон Лундквист.
На капитанском мостике раздался голос матроса: «Ничего, сэр».
Тем временем катер обошел кругом «Фреи», пройдя впритирку под корму. На корме ограждение на палубе «А» располагалось ближе всего к поверхности воды – всего девятнадцать с половиной футов. Два человека, вскарабкавшиеся на крышу катера, сократили это расстояние до десяти футов. Как только катер выбрался из тени транца, оба мужчины забросили вверх кошки с тремя остриями, которые до этого держали в руках, – крючья были покрыты сверху черным резиновым шлангом.
Обе кошки, к которым были привязаны канаты, взвились в воздух на двенадцать футов, упали за леер и прочно зацепились там. Катер пошел дальше, обоих мужчин смело с крыши каюты, и они остались висеть на веревках с ногами, погруженными в воду. Не теряя ни секунды, они стали, быстро перебирая руками, карабкаться вверх, не обращая внимания на автоматы, прикрепленные ремнями к спинам. Через две секунды катер вышел на освещенное место и стал двигаться вдоль борта «Фреи» к торжественному трапу.
– Теперь я его вижу, – сообщил стоявший высоко над ним матрос. – Он похож на рыболовный катер.
– Не опускай трап, пока не скажут, кто они, – приказал Лундквист с капитанского мостика.
Далеко внизу и сзади него двое мужчин перелезли через леер. Каждый отцепил свою кошку и зашвырнул ее далеко в море, где они затонули, утянув за собой и веревки. Затем оба побежали вприпрыжку вдоль правого борта прямиком к стальным лестницам. Добравшись до них, они стали бесшумно взбегать вверх – в этом им помогали башмаки с резиновой подошвой.
Катер остановился прямо под трапом, до которого от покоробленой каюты было ровно двадцать шесть футов. Рулевой, стоявший за штурвалом катера, молча смотрел на матроса, который в свою очередь разглядывал его сверху.
– Кто вы такие? – закричал матрос. – Назовитесь.
Ответа не последовало. Далеко внизу, освещенный светом прожектора, человек, голову которого покрывала черная вязаная шапка, продолжал упорно смотреть вверх.
– Он не отвечает, – известил по переговорному устройству матрос.
– Продолжай держать их в свете прожектора, – приказал Лундквист. – Я иду к тебе, чтобы посмотреть на них.
За все время этого разговора внимание как Лундквиста, так и Келлера было сосредоточено на том, что творилось слева по борту и впереди от надпалубной постройки. Внезапно резко раскрылась, неся с собой поток ледяного воздуха, дверь, которая вела из мостика на правый борт. Оба офицера резко повернулись. Дверь закрылась. Перед ними стояли двое мужчин в черных вязаных шлемах, черных свитерах, черных же штанах и башмаках на резиновой подошве. В руках у них были автоматы, нацеленные на офицеров.
– Прикажите вашему матросу опустить трап, – велел один из них по-английски.
Оба офицера недоумевающе посмотрели на них – этого не могло быть.
Бандит поднял свое оружие и, прищурившись, посмотрел сквозь прицел на Келлера.
– Даю вам три секунды, – заявил он Лундквисту, – после чего я размозжу голову вашему коллеге.
Красный от возмущения Лундквист взял в руки микрофон.
– Опусти трап, – приказал он матросу.
На мостике раздался пораженный голос матроса: «Но, сэр…»
– Все в порядке, парень, – успокоил его Лундквист. – Делай, как тебе говорят.
Пожав плечами, моряк нажал кнопку на небольшой панели, смонтированной в основании трапа. Послышалось слабое жужжание моторов, после чего трап медленно спустился к морю. Две минуты спустя четыре человека в черном отправились по палубе к надпалубной постройке, подталкивая перед собой матроса, в то время как пятый привязывал катер. Прошло еще две минуты, и вся шестерка ввалилась в рулевую рубку на мостике, зайдя с левого борта, – у матроса глаза были готовы выскочить из орбит от страха. Когда он вошел в рубку, то увидел, что два других бандита захватили его офицеров.
– Как же это?… – спросил матрос.
– Успокойся, – велел Лундквист и обратился к тому бандиту, который говорил с ними до этого по-английски: – Что вам нужно?
– Мы хотим переговорить с вашим капитаном, – сказал человек в маске. – Где он?
Неожиданно открылась дверь в рубку, которая вела на внутреннюю лестницу, и в помещение вошел Тор Ларсен. Он увидел троих членов своего экипажа, стоявших с руками за головой, и семь одетых в черное террористов. Когда он повернулся к человеку, который задал вопрос, глаза у него были совершенно голубые, как покрытый трещинами ледник, и такие же дружелюбные.
– Я – капитан Тор Ларсен, шкипер «Фреи», – медленно произнес он, – а кто такие вы, черт вас побери?
– Неважно, кто мы, – заявил командир террористов. – Мы только что захватили ваш корабль. Если члены вашей команды не будут строго следовать нашим указаниям, мы начнем с того, что продемонстрируем нашу решимость на примере одного из ваших людей. Ну, и с кого нам начать?
Ларсен медленно обвел глазами рубку: три автомата были нацелены прямо на восемнадцатилетнего матроса. Тот стоял белый, как мел.
– Господин Лундквист, – официально обратился Ларсен, – делайте так, как велят эти люди. – Вновь повернувшись к командиру, он спросил: – Что конкретно вы собираетесь сделать с «Фреей»?
– Это очень просто, – без колебаний ответил террорист. – Лично вам мы не желаем зла, но если наши требования не будут полностью удовлетворены, мы без колебаний сделаем то, что обязаны сделать, чтобы добиться их выполнения.
– Чего конкретно? – спросил Лундквист.
– В течение тридцати часов правительство Западной Германии должно освободить из тюрьмы в Западном Берлине двух наших друзей, после чего отправить их самолетом в безопасное место. Если оно откажется, я прикончу вас, всю вашу команду, танкер и выпущу миллион тонн сырой нефти по всему Северному морю.
Глава 11
С 03.00 до 09.00
Командир семи одетых в маски террористов отдал своим подчиненным указания для дальнейших действий с методической точностью, которая неоспоримо свидетельствовала о том, что он множество раз на протяжении многих часов проигрывал их в своей голове. Он выдал быстрый поток приказаний на языке, который был непонятен как для капитана Ларсена, так и для его помощников и молодого матроса.
Пятеро бандитов, которые по-прежнему не снимали масок, отвели под конвоем обоих офицеров и матроса в угол рубки – подальше от панели управления – и окружили их там.
Их командир рывком нацелил пистолет на капитана Ларсена и велел по-английски:
– Давайте-ка в вашу каюту, капитан.
Следуя гуськом – впереди Ларсен, за ним командир террористов, и один из его подручных сзади, прикрывая их с тыла автоматом, – трое мужчин спустились по лестнице с мостика на один этаж ниже, на палубу «Д». Спустившись до половины лестницы, на повороте Ларсен резко повернулся и посмотрел на своих пленителей, мысленно измеряя расстояние между ними и подсчитывая: сможет он или нет справиться с двумя одновременно.
– Даже не думайте об этом, – произнес человек в маске, чья голова была на уровне плеча Ларсена. – Ни один человек в здравом уме не станет бросаться на автомат с расстояния в десять футов.
Ларсен повел их дальше вниз по ступеням. На палубе «А» размещались жилые помещения офицерского состава. Капитанская каюта располагалась в дальнем углу надпалубной постройки по правому борту. Если перейти от нее на левый борт, то сразу же за ней размещалась небольшая каюта, за открытой дверью которой можно видеть многочисленные шкафы, где лежали морские карты высокого качества, справляясь по которым можно было смело идти в любой океан, любой залив, на любую якорную стоянку, какие только ни попались бы им в любом уголке земного шара. Все эти карты были копиями с оригиналов, сделанных Британским Адмиралтейством, – лучшие карты в мире.
Далее располагался конференц-зал – просторная каюта, в которой капитан или владелец корабля смогли бы при необходимости принять множество гостей. Рядом с ним была каюта, которая была зарезервирована для судовладельца на тот случай, если бы он пожелал отправиться в рейс, – сейчас она была заперта и пустынна. В дальнем левом углу надпалубной постройки размещалась каюта, во всем аналогичная капитанской, только с противоположным расположением комнат. В ней жил главный инженер.
Сзади капитанской располагалась несколько меньшая по размеру каюта, выделенная для старшего помощника, за каютой главного инженера проживал главный стюард. Весь этот комплекс представлял из себя полый куб, в центре которого располагалась лестничная клетка, с которой на три этажа вниз до палубы «А» спускались лестничные пролеты.
Тор Ларсен прошел впереди террористов в свою каюту. Он остановился посреди своей гостиной, командир террористов вошел следом за ним. Оглядевшись кругом, он быстро обошел остальные комнаты – спальню и ванную. Кроме них, в каюте никого не было.
– Присаживайтесь, капитан, – приказал он голосом, который был слегка приглушен маской. – Вы останетесь здесь, пока я не вернусь. Пожалуйста, не делайте резких движений, положите руки на стол ладонями вниз и не шевелите ими.
Последовал еще один поток команд на чужом языке, после чего автоматчик занял позицию спиной к переборке каюты, прямо против Ларсена, в двенадцати футах от него, нацелив дуло прямо в белый свитер капитана. Командир проверил, все ли занавески задернуты, после чего вышел из каюты, тщательно заперев за собой дверь. Два других члена экипажа, которые проживали на этой палубе, крепко спали и ничего не слышали.
Через несколько минут командир группы возвратился на мостик.
– Эй, ты, – махнул он пистолетом в сторону мальчишки матроса, – следуй за мной.
Парень посмотрел умоляюще на первого помощника Стига Лундквиста.
– Если ты хоть мизинцем тронешь парня, я лично повешу тебя сушить на солнышке, – с сильным американским акцентом заявил Том Келлер.
В руках людей, которые окружили их, слегка шевельнулись дула двух автоматов.
– Вашим рыцарством можно только восхищаться, а вот с чувством реальности плоховато, – произнес голос из-за маски, скрывавшей лицо вожака. – Ни у кого волоска с головы не упадет, если только вы не попытаетесь выкинуть какую-нибудь глупость. В этом случае здесь будет кровавая баня, и вы будете стоять прямо возле кранов.
Лундквист кивнул матросу.
– Следуй за ним, – велел он, – и делай все, что он тебе велит.
Матрос под конвоем отправился вниз по лестнице. На палубе «Д» террорист остановил его.
– Кто, кроме капитана, проживает на этой палубе? – спросил он.
– Вон там – главный инженер, – ответил матрос – Там – старший помощник, но он сейчас на мостике. А вот здесь – главный стюард.
За всеми показанными им дверями не было ни малейшего признака жизни.
– Где рундук с красками? – спросил террорист.
Не говоря ни слова, матрос повернулся и стал спускаться по ступеням. Они миновали палубы «С» и «В». На одной из них из-за закрытой двери матросской кают-компании до них донесся шум голосов, – четыре матроса, которым, по всей видимости, было не до сна, играли в карты за чашкой кофе.
На палубе «А» они спустились до основания надпалубной постройки. Матрос открыл входную дверь и вышел наружу, террорист последовал за ним. После тепла внутренних помещений холодный ночной воздух заставил их обоих поежиться. Они оказались на корме сзади надпалубной постройки. С одной стороны двери, из которой они только что вышли, вверх к звездам вздымалась громада трубы.
Матрос направился через полуют к тому месту, где стояла одиноко какая-то стальная конструкция. Она была шесть на шесть по своим размерам, и примерно такой же высоты. С одной стороны в ней имелась стальная дверца, закрытая двумя большими болтами с выведенными наружу крыльчатыми гайками.
– Вот здесь, внизу, – известил матрос.
– Пошли вниз, – велел террорист.
Мальчишка отвернул гайки и вытянул болты. Потянув за рукоятку, он открыл дверь. Внутри горел свет, освещавший небольшую платформу и стальную лестницу, которая спускалась внутрь «Фреи». Взмахнув пистолетом, матрос ступил внутрь и начал спускаться вниз, слыша за собой дыхание террориста.
Лестница спускалась вниз на семьдесят футов. Во время спуска они миновали несколько галерей, с которых наружу вели стальные двери. Когда они оказались в основании лестницы, то были значительно ниже ватерлинии, ниже них теперь остался только киль, прикрытый плоскостью пола. Они находились в замкнутом помещении с четырьмя стальными дверьми. Террорист кивком указал на одну из них, которая была в задней стене.
– Куда она ведет?
– Система рулевого управления.
– Давай посмотрим.
Когда они открыли дверь, внутри оказался огромный сводчатый зал, весь сделанный из металла и выкрашенный в бледно-зеленый цвет. Он был хорошо освещен. Почти весь центр помещения занимала громадина заключенной в кожух машины, которая должна была по сигналу находящихся на мостике компьютеров приводить в движение руль. Стены этой пещеры были вогнуты до самой нижней части корпуса судна. Сзади этой камеры, за стальным бортом, в черных водах Северного моря замер огромный руль «Фреи». Террорист приказал закрыть дверь и накрепко закрепить ее болтами.
По левому и правому борту от камеры рулевого управления располагались соответственно склад химических препаратов и склад для лаков и красок. Химический склад террорист проигнорировал: он не собирался сажать своих пленников под замок в такое место, где была кислота, с которой неизвестно что они могли выкинуть. Склад для красок подходил значительно лучше: он был довольно большим, там была хорошая вентиляция и его внешней стеной был борт корабля.
– Для чего четвертая дверь? – спросил террорист.
Четвертая дверь была единственной, на которой не было рукояток.
– Она ведет в заднюю часть моторного отделения, – сообщил матрос. – Она закрыта на болты с противоположной стороны.
Террорист толкнул стальную дверь – она даже не дрогнула. Казалось, он был доволен.
– Сколько человек в команде корабля? – спросил он. – Мужчин и женщин. Только давай без фокусов: если окажется хотя бы на одного человека больше, чем ты сейчас скажешь, всех лишних мы расстреляем.
Парень провел языком по пересохшим губам.
– Здесь нет женщин, – сказал он. – Может быть в следующий раз сюда и допустят жен, но только не в первый рейс. Всего нас тридцать человек, включая капитана Ларсена.
Узнав, что ему было нужно, террорист столкнул перепуганного молодого человека в склад, закрыл дверь и задвинул один из болтов в запор. Затем он вернулся к лестнице.
Как только он появился на полуюте, то вместо того, чтобы воспользоваться внутренними лестницами, он проворно стал взбираться на мостик по внешней лестнице. Добравшись наверх, он сделал знак пяти своим подручным, которые по-прежнему держали двух офицеров под прицелом, и выдал порцию очередных указаний. Спустя несколько минут оба находившихся на мостике офицера в компании с главными инженером и стюардом, которых бесцеремонно подняли с постелей в их каютах на палубе «Д», были отконвоированы вниз в склад для красок. Большая часть команды спала на палубе «В», где располагалась и большая часть кают – значительно меньших по размеру, чем каюты офицеров над их головами на палубах «С» и «Д».