Страница:
— У меня есть Лук!
— И ты даже не проверил, сможешь ли натянуть его! Не говоря уже о том, чтобы привыкнуть к нему и пристрелять его, пока он не станет такой же частью тебя, как и твоя рука!
Он молчал. Йорг, пытаясь убедить его, сказал:
— Лахлан, осталась всего одна ночь. Сегодня последний день осени; завтра Самайн, и мы сможем проникнуть в лабиринт. Мегэн говорила тебе, что это нужно сделать именно в этот день. Соедини Ключ, спаси Лодестар, опусти его в пруд, когда луны сольются и вода снова наполнится силой. Потом, когда Лодестар будет в твоих руках и снова обретет свою силу, ты сможешь использовать его, чтобы доказать Джасперу, кто ты такой, и защититься от Банри...
— Но может быть уже слишком поздно. Говорят, что его сердце остановилось, что у него синее лицо, и его лекарка сама вдыхает в его легкие воздух. Говорят, она нажимала на его грудь, чтобы заставить его сердце биться. Диллон все это слышал.
— Что странно, они называют лекарку Рыжей. Точно так же, как мы зовем тебя, Изолт, — Диллон решил, что пора переводить разговор в более конструктивное русло.
Изолт и Лахлан мгновенно переглянулись.
— Изабо!
— Должно быть, это действительно она! — возбужденно воскликнул Йорг. — У нее остальная часть Ключа.
— Мы не можем войти в лабиринт без Ключа, — быстро сказал Лахлан. — Если мы хотим найти Лодестар, мы должны сначала соединить Ключ, вы все это знаете! Придется идти за ним во дворец...
— Не говори глупостей, парень! — воскликнул Йорг.
— Я не парень! — закричал Лахлан. — Я — Лахлан Оуэн Мак-Кьюинн! — Он стремительно развернулся, когти процарапали по полу. — Лодестар подождет! Неужели вы не понимаете, если я не смогу убедить Джаспера, что я действительно его брат, и рассказать ему о том, что сделала его ужасная жена, он назовет наследницей свою дочь-Фэйрга! Именно этого Банри и добивается! Все это время мы осторожничали, чтобы наши действия были направлены только против нее, а не против Джаспера! Неужели я или Энит виноваты в том, что развелось столько пиратов и бандитов? Говорят, мы заодно с ними, но мы никогда ими не были., Я должен заставить его понять это и сделать наследником меня. Этого я всегда хотел! Она зачала ребенка при помощи колдовства. Йорг, ты знаешь это. Это было кометное колдовство — Заклинание Зачатия. Это не настоящий плод любви, какими будут наши дети. Если он назовет ее регентом, а ребенка наследницей, тогда действительно начнется гражданская война, ибо я не потерплю, чтобы эта женщина — этот ули-бист - правила Эйлиананом! Она убила Джаспера, точно так же, как убила Доннкана и Фергюса и как снова и снова пыталась убить меня!
Джей, который ничего не знал о Лодестаре и знать не хотел, рванулся вперед, пронзительно крича:
— Что за болтовню вы тут развели? Вы что, не понимаете, что Финн попала в лапы Оула?
Финн осторожно открыла глаза. Больше чем десять минут не раздавалось никаких звуков, и хотя все ее чувства кричали об опасности, она больше не могла ждать.
Она лежала на обитой бархатом софе в тускло освещенной комнате. На столике около ее ног стояла шахматная доска с начатой партией. Девочка пробежалась глазами по комнате и заметила худую белую руку в красном бархате, лежащую на спинке кресла напротив. С лихорадочно колотящимся сердцем она подняла глаза и увидела бледное лицо с высоким лбом и изогнутыми в улыбке тонкими губами. На красном бархате выделялись три белых пятна: его лицо, руки и жесткий воротничок.
— Значит, ты решила проснуться, Фионнгал.
— Почему вы зовете меня этим именем? — Она подняла руку к горлу. — Верните мне мой амулет!
Он улыбнулся, но ничего не сказал. Она бросилась на него, пытаясь оцарапать, но он схватил ее за горло своей худой белой рукой и бросил на колени, сжимая ее горло так, что она еле могла дышать. Маленькие руки Финн вцепились в него, но он не поддался. Она стояла на коленях, не издавая ни звука.
— Ты, Фионнгал, дикая, как эльфийская кошка. — Она дернулась под его рукой, и он озадаченно взглянул на нее. — Я вижу, это тебя задевает. Интересно почему. — Он оглядел ее с ног до головы, ухмыльнувшись при виде ее лохмотьев и общего грязного вида. — Мак-Рурах не слишком гордился бы, если бы увидел тебя сейчас, не правда ли?
Она попыталась заговорить, но не смогла. Искатель сжал руку еще немного сильнее, потом отбросил девочку. Она лежала неподвижно, глотая воздух с таким наслаждением, словно это было вино. Он откинулся в своем кресле, рука на бедре казалась изваянной из белого мрамора.
— Ты сбежала от Глинельды. Доставили вы ей хлопот — ты и эта рыжеволосая девица. И старый Керси мертв, а ведь он был одним из лучших наемных убийц в здешней округе. Абсолютно безжалостный и жадный до денег. Точно такой, как нам нравится. Это ты убила его, Фионнгал? Сомневаюсь, чтобы он прилично с тобой обращался. Он бил тебя, Фионнгал?
— Почему вы зовете меня этим именем? — прошептала она.
— Потому что так тебя зовут. Оно означает «прекрасная», и ты действительно стала прекрасной, Фионнгал. Когда я видел тебя в последний раз, ты была замарашкой, маленьким гоблином. — Она снова невольно вздрогнула, и его взгляд стал более пронзительным.
— Ты колешься о самые неожиданные шипы, Фионнгал. Ты интригуешь меня. Интересно, что ты здесь делаешь? Мы проследили твой путь до шайки грязных попрошаек, ворующих из мусорных куч заплесневелый хлеб и затевающих интригу. Где они сейчас, твои дружки? Где тот парень с исцеляющими руками? Ты знаешь, что такое колдовство — грех, Фионнгал? Ты знаешь, что оно должно искореняться огнем? Ты знаешь, что наказание за измену и колдовство — смерть, Фионнгал?
Она лежала неподвижно, глядя на него и, выжидая. Искатель откинулся на спинку кресла. Его рука разгладила бархатный плащ, поднялась к крошечной пуговке на горле, первой из двадцати четырех. Она увидела, что плотно прилегающий плащ топорщится на одном бедре. У него что-то лежало в кармане. Что-то круглое. Она подняла глаза на его лицо.
— Смерть в огне, Фионнгал.
Она негромко захныкала и подняла руки к горлу.
— Вы поранили меня, — сказала она жалобно.
— Где твои друзья, Фионнгал?
— Пожалуйста, можно мне немного вина? Чтобы успокоить боль в горле?
Он налил ей вина, красного, как его одеяние. Пока она пила, он говорил, поражая ее своей осведомленностью. Искатель знал, что Король Воров помог им бежать; что у мальчика, который верховодил маленькими нищими, был щенок с черным пятном на морде.
— Ох, я сейчас потеряю сознание. Я не понимаю, о чем вы говорите. У меня кружится голова. Мне нужно что-нибудь поесть, — простонала Финн. В конце концов он позвонил в колокольчик. Слуги принесли хлеб, белый и мягкий, как сыр, и спелый красный бельфрут на подносе с кривым серебряным ножичком и льняными салфетками. Она принялась за еду, притворяясь по-пьяному неуклюжей.
Искатель сардонически расхохотался.
— Всего лишь двенадцать, а уже вся в своего папашу! Неудивительно, что все семейство такое слабое, если вы так склонны к греху пьянства.
— Что вы такое говорите? — промычала Финн. — Какие-то загадочные... намеки!
Он подозрительно посмотрел на нее.
— Надеюсь, ужин вам по вкусу, миледи Фионнгал? Явно лучше, чем то, к чему вы привыкли.
— Ну да, — пробормотала она и локтем задела перечницу, рассыпав перец по столу.
Лепеча извинения, она попыталась собрать его обратно в хрустальный сосуд. Он бросил на нее пронзительный взгляд, и она пьяно улыбнулась ему и громко икнула. Финн полжизни провела с вором Керси, который пьяным бывал гораздо чаще, чем трезвым, а изобразить она могла что угодно. Искатель брезгливо отвернулся. Быстрым движением запястья она швырнула перец прямо ему в лицо. Он начал неудержимо чихать, вытирая руками слезящиеся глаза. Но прежде чем он успел позвать на помощь, она изо всех сил опустила ему на голову тяжелый серебряный поднос. Искатель покачнулся и рухнул на пол.
Она вытащила из его кармана свой медальон и снова завязала его вокруг шеи, потом содрала одну из штор и туго замотала в нее Искателя, решив, что это на довольно долгое время заглушит его крики и не даст ему сдвинуться с места. Когда он оказался спеленат, точна младенец, она улыбнулась и сплясала небольшую джигу. А теперь прочь отсюда!
Мегэн и большинство вожаков все еще сидели в гостиной, в последний раз обсуждая свои планы, когда в комнату ворвался Энгус, требуя людей, оружия и распоряжений. Чтобы выяснить, что произошло, потребовалось некоторое время. Энгус держал себя в узде, но от нетерпения не мог стоять на месте. Наконец, он закричал:
— Вы как хотите, а я ухожу! Можете оставаться, трусы! Мне плевать!
Худой юноша по имени Калли поднялся, зевнул и потянулся.
— Я знаю, как незаметно пробраться во дворец, милорд. Я отведу вас туда за деньги.
— Мы должны дождаться сигнала, — сказал другой. — Калли, ты же знаешь, нам было велено не высовываться, пока не получим сигнал.
— Да ладно, Ланн. Этому человеку нужна его дочь, а мне нужен кошелек с золотом. По-моему, все по честному.
Мегэн поднялась, закутавшись в плед.
— Я иду с тобой, Энгус. Мне что-то тревожно. Случилось слишком много непредвиденного, а меня нет рядом с моими горячими головами, чтобы успокоить их. Ты собираешься идти по сточным трубам, Калли?
— Да, — ответил он, пораженный.
— Ты знаешь дорогу или это просто бравада?
— Я пометил уйму важных поворотов.
— Но не все? Тогда я позову Кейт-Анну. В мои планы не входит заблудиться в сточных трубах под Лукерсиреем, совсем не входит.
— Я действительно знаю дорогу, миледи. Я несколько раз ходил там.
— Ну ладно, но тогда давайте не будем терять времени.
В считанные минуты они оказались на бульваре, и Калли поднял железную крышку люка. Вместе с двадцатью повстанцами, которые должны были охранять их, они спустились в зловонную тьму.
Они поспешно шли по бесконечным галереям, освещенным лишь огнями их свечей, давясь от вони. Калли шел по меткам, нацарапанным на стенах. Он рассказал им историю Томаса Целителя и о том, как он помог Королю Воров и его товарищам сбежать из подземелий Лукерсирейского дворца. Из лабиринта туннелей и сточных труб их вывела никс. Калли сначала не поверил ей и стал время от времени оставлять метки на стенах на тот случай, если никс решила завести их куда-нибудь и там бросить. Поняв полезность подземной системы, следующие несколько месяцев он не вылезал из-под земли, исследуя трубы и помечая ключевые повороты. Его предусмотрительность очень пригодилась ему впоследствии, когда его снова арестовали и ему удалось во второй раз бежать через сточные трубы. Как только начали подниматься по наклонной сточной трубе, пробираясь сквозь несущуюся навстречу воду, Энгус внезапно вскрикнул:
— Нет!
— Что случилось, милорд?
— Я потерял связь! Что-то произошло — я больше не чувствую Фионнгал! — Все зловеще переглянулись друг с другом.
— Что могло случиться? — прошептал Кейси.
— Разве вы сами не говорили, что на ее медальон наложены чары, которые не дают вам почувствовать ее? — спокойно сказал Дональд. — Наверное, она просто снова его надела.
Энгус кивнул, пытаясь не думать, что еще это могло означать. Он был напряженным и неуверенным, а остальные ждали, пока он не решит, что ему лучше всего предпринять. Через миг он сказал:
— Идем дальше. Теперь найти ее будет намного труднее, я не могу оставить ее там ни на одну лишнюю минуту. Просто нам придется ее искать при помощи наших обычных человеческих чувств.
Финн быстро размышляла. За дверью должны были быть стражники. Было просто чудом, что они не услышали шум. Она закуталась в плащ, выбралась из дворцового окна, аккуратно закрыв его за собой, и осторожно двинулась по каменному уступу. Дойдя до открытого окна, она забралась внутрь. Висеть здесь, на таком дожде было опасно, в особенности, когда до полуночи оставалось всего ничего.
Она на цыпочках прокралась по спящему дворцу, добралась до парадной лестницы и перегнулась через балюстраду. Четырьмя этажами ниже виднелся холл. Она заметила солдат, стоявших навытяжку с обнаженными копьями. Финн быстро нырнула обратно, лихорадочно соображая. Здесь должна была быть черная лестница, и в такое время она, скорее всего, окажется безлюдной. Все, что ей нужно было сделать, это найти ее, спуститься по ней и через кухню выбраться в парк. Она очень надеялась, что Гоблин осталась с Джеем и что Джей, Диллон и остальные благополучно вернулись в Башню, не наделав ничего необдуманного. Ведь они должны знать, что она вполне в состоянии о себе позаботиться?
В этот миг, как будто ее мысль о Гоблин вызвала ее, и Финн увидела, как крошечная кошка просунула свой черный нос во входную дверь. Финн закрыла глаза. Нет, Гоблин, взмолилась она. Они заметят тебя, уходи. Потом она снова открыла их, пытаясь увидеть происходящее.
Кошка прокралась по периметру холла, почти невидимая в темноте, и теперь бесшумно перепрыгивала со ступеньки на ступеньку. На белом мраморе она казалась очень черной, и Финн отчетливо видела ее, но солдаты смотрели прямо перед собой и ничего не заметили. Черная кошечка, высоко подняв хвост, перескочила последние несколько ступеней. Прыгнула на руки Финн и принялась уминать ее шею лапами, больно задев ее когтями. Потом она потребовала, почти неслышно мяукнув чтобы ее опустили на пол.
Вот умная киска! — сказала Финн, отпуская ее. Давай-ка выбираться отсюда.
Через десять минут они добрались до западного крыла дворца, ближайшего к парку. Ей пришлось скрыться за какими-то занавесями, когда мимо нее прошла группа мужчин, склонив друг к другу головы и вполголоса переговариваясь. Они были роскошно одеты — в камзолы и расшитые лосины. Она удивилась, что за дело заставило их бродить по дворцу в такой поздний час.
Финн пошла вслед за ними, не прекращая гадать о том, что такое они затевают. Выражения их лиц были столь серьезными, а аура скрытого возбуждения столь интригующей, что девочка решила воспользоваться тем, что находится во дворце, и выяснить все, что сможет. Кроме того, они шли в том же направлении, куда и она, и уж, разумеется, никому не повредит, если она узнает, что они задумали.
В коридоре было почти темно, и фонари отбрасывали на стены лишь маленькие лужицы света. Она поплотнее закуталась в плащ, накинув капюшон так, чтобы он прикрывал лицо. Плащ защищал ее от холода, а с закрытым лицом она чувствовала себя более уверенно. Понимая, что время уходит, Финн начала торопиться, завернула за угол, не убедившись предварительно в том, что в коридоре никого нет, и замерла на месте, охваченная ужасом. Всего в нескольких футах от нее стояло четверо солдат, громко переговариваясь. Один стоял лицом к ней, и пока она беспомощно таращилась, он поднял глаза и взглянул прямо на нее. Ужас пригвозди ее к полу. Она ожидала неминуемого оклика, но ничего не происходило. Взгляд солдата скользнул мимо нее, как будто ее там и не было, несмотря даже на то, что свет от ближайшего фонаря должен был падать прямо на нее.
Он отпустил грубое замечание и прикоснулся пальцами к шлему. Потом они с товарищем развернулись и пошли по коридору прямо на нее. Финн стояла неподвижно, не в состоянии поверить, что они не видят ее, когда она ясно их видит. Они прошли в футе от нее, разговаривая о Ри, и исчезли за углом. Финн не двигалась с места. Остальные два солдата некоторое время еще поговорили, потом тоже ушли, почему-то не заметив закутанную в плащ маленькую девочку, прижавшуюся к стене у них на виду. Запоздало задрожав, она выждала еще минуту, прежде чем медленно и осторожно продолжить путь. Дойдя до конца широкого коридора, девочка боязливо заглянула за угол, и тут же с гулко забившимся сердцем отдернула голову. По бокам роскошной двери стояли два стражника с копьями наизготовку. Еще двое стояли у мраморной лестнице напротив.
Ее единственной мыслью было теперь вернуться в Башню, но позади послышались голоса и топот марширующих ног. Она подхватила эльфийскую кошку, сунула ее во вместительный карман, натянула капюшон на лицо еще глубже и на цыпочках прокралась по коридору в противоположную дверь.
За ней оказалась спальня, к счастью, пустая. Финн откинула капюшон, чтобы оглядеться. Это была роскошная комната с высоким потолком, расписанным облаками, солнцами и изящными фигурами танцующих нисс. В центре комнаты располагалась огромная кровать с резными и позолоченными ножками. Занавеси из атласной парчи были серебристо-голубыми, отделанными золотой бахромой. В углу на столике стояло позолоченное зеркало. Финн задумчиво подошла и остановилась перед ним. К ее разочарованию, она ясно себя видела. Она уже чуть было не отвернулась, когда, повинуясь какому-то импульсу, накинула на голову капюшон. По ее спине пробежал холодок. Она стала невидимой. Просто исчезла и все. Она видела отражение комнаты за своей спиной, но ее собственного отражения там не было. Она стащила капюшон и снова появилась — маленькая фигурка в черном плаще с совершенно белым лицом и горящими от возбуждения глазами.
Сообразив, что плащ, который она нашла в хранилище реликвий в Башне, оказался плащом-невидимкой, она поняла, что ее побег из дворца превратился в гораздо более легкое дело. Улыбнувшись, она задумчиво огляделась вокруг. В стене справа была большая двустворчатая дверь, слегка приоткрытая. Она проскользнула в щель, стараясь не задеть двери, и очутилась в гардеробной. По пышности платьев она поняла, что это жилище аристократки, и удивилась, где может находиться его хозяйка в столь поздний час. Небось, пошла навестить любовника, с усмешкой подумала Финн. За гардеробной оказался будуар, со вкусом обставленный и тоже совершенно пустой.
Она бесшумно прошла через еще одну двустворчатую дверь и оказалась в комнатке, освещенной лишь мерцающим пламенем очага. Оглядевшись, она заметила девушку, спящую в кресле, на коленях у которой клубочком свернулся Гита. Отблеск пламени заиграл на медно-рыжих кудрях.
— Изолт! — воскликнула Финн. — Что ты здесь делаешь?
Она сбросила капюшон своего плаща и принялась энергично тормошить спящую девушку. Та проснулась и уставилась на Финн ничего не понимающими голубыми глазами.
— Что? — спросила она сонно. — Что случилось? — Ее глаза вдруг широко раскрылись и она быстро села. — Ри! Ему стало хуже?
Девушка вскочила на ноги, посадив донбега в кресло. Финн отступила назад, испугавшись. Стоило ей услышать голос девушки, как она сразу же поняла, что это не Изолт. Теперь она заметила, что на девушке было надето простое серое платье и белый передник, совершенно не похожие на белые кожаные штаны и куртку Изолт. Девушка потянулась и зевнула, прикрыв рот рукой, и Финн увидела, что рука у нее туго перебинтована.
— Ну, отвечай же наконец! — воскликнула незнакомка с лицом Изолт. — Ты что, язык проглотила, девочка? Что случилось?
— Ничего, простите, я ошиблась, — пролепетала Финн, изумленно глядя на нее. Если не считать перевязанной руки и одежды, она как две капли воды походила на Изолт, вплоть до золотисто-рыжих кудрей, упавших на ее глаза и отброшенных назад нетерпеливой рукой. Девушка бросила на Финн острый взгляд ярко-голубых глаз.
— То есть как это ошиблась? Ты будишь меня, когда я уже несколько недель так хорошо не спала, только для того, чтобы сказать, что ты ошиблась? Кто ты такая? Я тебя раньше не видела. Что ты делаешь в королевских покоях?
Финн почувствовала, как у нее открылся рот и расширились глаза. Королевские покои? Она испуганно оглядела позолоченную и украшенную росписью комнату, заметив ее роскошную обстановку и внушительные размеры, и решила, что нужно как можно быстрее выбираться отсюда. Ее взгляд упал на донбега, смотрящего на нее блестящими глазками. Гита? — подумала она недоверчиво, и маленький донбег приветственно зачирикал.
— Ты знаешь Гита? — спросила девушка. — Кто ты?
— Я — Финн, — тихим голосом произнесла она. — А ты кто?
— Изабо Рыжая, — ответила девушка, и Финн внезапно схватилась за голову. Она слышала о сестре-близнеце Изолт Изабо; на самом деле, она знала, что Изабо находится во дворце, потому что слышала, как Изолт и Лахлан беспокоились о каком-то Ключе, который должен был у нее быть. Она села и выпалила:
— Я просто идиотка!
Изабо рассмеялась.
— Правда? И почему же?
Финн решила, что между сестрами все же больше различий, чем ей показалось сначала. Лицо Изабо было гораздо более выразительным, и она была скорой и на слова, и на смех. В Изолт же было какое-то напряженное спокойствие, точно в пружине, которую вот-вот отпустят. Она редко смеялась, а если у нее и вырывался смешок, он был невольным и быстро замолкал.
— Я должна была сообразить, кто ты такая, как только тебя увидела, — ответила она. — Ты как две капли воды похожа на Изолт!
— Правда? — быстро ответила Изабо. — Кто такая Изолт?
Финн снова заколебалась.
— Твоя сестра... Я так думаю.
— А, девушка — саблезубый леопард. — Она что-то прощебетала Гита, который возбужденно застрекотал ей в ответ. Она улыбнулась Финн. — Не удивляйся так. Я узнала, что у меня есть сестра, всего двадцать минут назад. Она тоже здесь? Что ты здесь делаешь?
Финн объяснила Изабо, как она очутилась во дворце. Изабо слушала очень внимательно, в особенности когда Финн рассказывала ей, как она и ее спутники скрывались в разрушенной Башне Ведьм. Изабо тихонько рассмеялась.
— Пол-Рионнагана перевернули вверх тормашками, чтобы найти этого загадочного предводителя мятежников. А ты говоришь, что он здесь, под самым носом у Оула!
Она забросала Финн вопросами, но девочка заупрямилась. Даже в плаще-невидимке Финн с ужасом думала о возвращении в Башню и беспокоилась о том, что предпримут ее товарищи. Ужасно будет, если они попытаются выручить ее и попадутся сами!
Слова Джея прозвучали посреди страстной речи как гром с ясного неба. Не было нужды говорить об опасности нависшей над ними. Не говоря об их страхе за жизнь Финн, все понимали, что сведения об их убежище могут вырвать у нее хитростью или пыткой. Лахлан схватил Лук и согнул его.
— Изолт, я должен натянуть на него тетиву!
Лицо Изолт было бесстрастным.
— Я дам тебе волос Облачной Тени, — сказала она. Селестина выдернула для них клок волос из своей гривы, и они хранились в одном из множества отделений сумки Изолт.
Лук был огромным и крепко сделанным. Лишь немногие смогли бы согнуть его и натянуть, но Лахлану это удалось. Мышцы на его шее и плечах вздулись, на лбу заблестели капельки пота, но он сделал это за считанные секунды. Изолт сжала челюсти. Похоже, ее ученик превзошел свою учительницу.
— Надо торопиться. Как нам добраться до дворца? Уже почти полночь, а дождь кончился.
— Вызовем его снова. И туман, густой туман, — быстро заговорила Изолт. — Мы видели, как Мегэн делала это, а она говорит, что мы оба сильны в Стихии Воздуха. А у тебя Талант водный, Лахлан, ты же знаешь. Тебе нужно лишь воспользоваться им!
Он кивнул, решительно сжав челюсти. Изолт вытащила Книгу Теней.
— Она поможет нам, я знаю.
Их глаза встретились, и он улыбнулся.
— Вам всем придется остаться здесь, — сказал он остальным. — Нет, не спорьте. Мы с Изолт лучше справимся одни. — Лахлан схватил охотничий рог Финн, который лежал на столе рядом с виолой Джея: — Если что-нибудь случится, я подую в рог. Один раз будет означать, что я хочу, чтобы вы пришли ко мне. Два раза — уходите как можно быстрее. Если не услышите рога, тогда кто-то должен будет позвонить в башенный колокол, чтобы дать знак нашим друзьям в городе. Понятно?
— Будьте осторожны, мои дорогие, — настойчиво сказал Йорг. — Сегодня Самайн, ночь мертвых. Я чувствую, что смерть очень близко. Я боюсь...
— Вот почему я должен идти, Йорг. Ты чувствуешь смерть Джаспера, а он последний из моих братьев. Понимаешь?
Слепой провидец кивнул, хотя его щеки были мокры от слез.
ЗЕРКАЛА
— И ты даже не проверил, сможешь ли натянуть его! Не говоря уже о том, чтобы привыкнуть к нему и пристрелять его, пока он не станет такой же частью тебя, как и твоя рука!
Он молчал. Йорг, пытаясь убедить его, сказал:
— Лахлан, осталась всего одна ночь. Сегодня последний день осени; завтра Самайн, и мы сможем проникнуть в лабиринт. Мегэн говорила тебе, что это нужно сделать именно в этот день. Соедини Ключ, спаси Лодестар, опусти его в пруд, когда луны сольются и вода снова наполнится силой. Потом, когда Лодестар будет в твоих руках и снова обретет свою силу, ты сможешь использовать его, чтобы доказать Джасперу, кто ты такой, и защититься от Банри...
— Но может быть уже слишком поздно. Говорят, что его сердце остановилось, что у него синее лицо, и его лекарка сама вдыхает в его легкие воздух. Говорят, она нажимала на его грудь, чтобы заставить его сердце биться. Диллон все это слышал.
— Что странно, они называют лекарку Рыжей. Точно так же, как мы зовем тебя, Изолт, — Диллон решил, что пора переводить разговор в более конструктивное русло.
Изолт и Лахлан мгновенно переглянулись.
— Изабо!
— Должно быть, это действительно она! — возбужденно воскликнул Йорг. — У нее остальная часть Ключа.
— Мы не можем войти в лабиринт без Ключа, — быстро сказал Лахлан. — Если мы хотим найти Лодестар, мы должны сначала соединить Ключ, вы все это знаете! Придется идти за ним во дворец...
— Не говори глупостей, парень! — воскликнул Йорг.
— Я не парень! — закричал Лахлан. — Я — Лахлан Оуэн Мак-Кьюинн! — Он стремительно развернулся, когти процарапали по полу. — Лодестар подождет! Неужели вы не понимаете, если я не смогу убедить Джаспера, что я действительно его брат, и рассказать ему о том, что сделала его ужасная жена, он назовет наследницей свою дочь-Фэйрга! Именно этого Банри и добивается! Все это время мы осторожничали, чтобы наши действия были направлены только против нее, а не против Джаспера! Неужели я или Энит виноваты в том, что развелось столько пиратов и бандитов? Говорят, мы заодно с ними, но мы никогда ими не были., Я должен заставить его понять это и сделать наследником меня. Этого я всегда хотел! Она зачала ребенка при помощи колдовства. Йорг, ты знаешь это. Это было кометное колдовство — Заклинание Зачатия. Это не настоящий плод любви, какими будут наши дети. Если он назовет ее регентом, а ребенка наследницей, тогда действительно начнется гражданская война, ибо я не потерплю, чтобы эта женщина — этот ули-бист - правила Эйлиананом! Она убила Джаспера, точно так же, как убила Доннкана и Фергюса и как снова и снова пыталась убить меня!
Джей, который ничего не знал о Лодестаре и знать не хотел, рванулся вперед, пронзительно крича:
— Что за болтовню вы тут развели? Вы что, не понимаете, что Финн попала в лапы Оула?
Финн осторожно открыла глаза. Больше чем десять минут не раздавалось никаких звуков, и хотя все ее чувства кричали об опасности, она больше не могла ждать.
Она лежала на обитой бархатом софе в тускло освещенной комнате. На столике около ее ног стояла шахматная доска с начатой партией. Девочка пробежалась глазами по комнате и заметила худую белую руку в красном бархате, лежащую на спинке кресла напротив. С лихорадочно колотящимся сердцем она подняла глаза и увидела бледное лицо с высоким лбом и изогнутыми в улыбке тонкими губами. На красном бархате выделялись три белых пятна: его лицо, руки и жесткий воротничок.
— Значит, ты решила проснуться, Фионнгал.
— Почему вы зовете меня этим именем? — Она подняла руку к горлу. — Верните мне мой амулет!
Он улыбнулся, но ничего не сказал. Она бросилась на него, пытаясь оцарапать, но он схватил ее за горло своей худой белой рукой и бросил на колени, сжимая ее горло так, что она еле могла дышать. Маленькие руки Финн вцепились в него, но он не поддался. Она стояла на коленях, не издавая ни звука.
— Ты, Фионнгал, дикая, как эльфийская кошка. — Она дернулась под его рукой, и он озадаченно взглянул на нее. — Я вижу, это тебя задевает. Интересно почему. — Он оглядел ее с ног до головы, ухмыльнувшись при виде ее лохмотьев и общего грязного вида. — Мак-Рурах не слишком гордился бы, если бы увидел тебя сейчас, не правда ли?
Она попыталась заговорить, но не смогла. Искатель сжал руку еще немного сильнее, потом отбросил девочку. Она лежала неподвижно, глотая воздух с таким наслаждением, словно это было вино. Он откинулся в своем кресле, рука на бедре казалась изваянной из белого мрамора.
— Ты сбежала от Глинельды. Доставили вы ей хлопот — ты и эта рыжеволосая девица. И старый Керси мертв, а ведь он был одним из лучших наемных убийц в здешней округе. Абсолютно безжалостный и жадный до денег. Точно такой, как нам нравится. Это ты убила его, Фионнгал? Сомневаюсь, чтобы он прилично с тобой обращался. Он бил тебя, Фионнгал?
— Почему вы зовете меня этим именем? — прошептала она.
— Потому что так тебя зовут. Оно означает «прекрасная», и ты действительно стала прекрасной, Фионнгал. Когда я видел тебя в последний раз, ты была замарашкой, маленьким гоблином. — Она снова невольно вздрогнула, и его взгляд стал более пронзительным.
— Ты колешься о самые неожиданные шипы, Фионнгал. Ты интригуешь меня. Интересно, что ты здесь делаешь? Мы проследили твой путь до шайки грязных попрошаек, ворующих из мусорных куч заплесневелый хлеб и затевающих интригу. Где они сейчас, твои дружки? Где тот парень с исцеляющими руками? Ты знаешь, что такое колдовство — грех, Фионнгал? Ты знаешь, что оно должно искореняться огнем? Ты знаешь, что наказание за измену и колдовство — смерть, Фионнгал?
Она лежала неподвижно, глядя на него и, выжидая. Искатель откинулся на спинку кресла. Его рука разгладила бархатный плащ, поднялась к крошечной пуговке на горле, первой из двадцати четырех. Она увидела, что плотно прилегающий плащ топорщится на одном бедре. У него что-то лежало в кармане. Что-то круглое. Она подняла глаза на его лицо.
— Смерть в огне, Фионнгал.
Она негромко захныкала и подняла руки к горлу.
— Вы поранили меня, — сказала она жалобно.
— Где твои друзья, Фионнгал?
— Пожалуйста, можно мне немного вина? Чтобы успокоить боль в горле?
Он налил ей вина, красного, как его одеяние. Пока она пила, он говорил, поражая ее своей осведомленностью. Искатель знал, что Король Воров помог им бежать; что у мальчика, который верховодил маленькими нищими, был щенок с черным пятном на морде.
— Ох, я сейчас потеряю сознание. Я не понимаю, о чем вы говорите. У меня кружится голова. Мне нужно что-нибудь поесть, — простонала Финн. В конце концов он позвонил в колокольчик. Слуги принесли хлеб, белый и мягкий, как сыр, и спелый красный бельфрут на подносе с кривым серебряным ножичком и льняными салфетками. Она принялась за еду, притворяясь по-пьяному неуклюжей.
Искатель сардонически расхохотался.
— Всего лишь двенадцать, а уже вся в своего папашу! Неудивительно, что все семейство такое слабое, если вы так склонны к греху пьянства.
— Что вы такое говорите? — промычала Финн. — Какие-то загадочные... намеки!
Он подозрительно посмотрел на нее.
— Надеюсь, ужин вам по вкусу, миледи Фионнгал? Явно лучше, чем то, к чему вы привыкли.
— Ну да, — пробормотала она и локтем задела перечницу, рассыпав перец по столу.
Лепеча извинения, она попыталась собрать его обратно в хрустальный сосуд. Он бросил на нее пронзительный взгляд, и она пьяно улыбнулась ему и громко икнула. Финн полжизни провела с вором Керси, который пьяным бывал гораздо чаще, чем трезвым, а изобразить она могла что угодно. Искатель брезгливо отвернулся. Быстрым движением запястья она швырнула перец прямо ему в лицо. Он начал неудержимо чихать, вытирая руками слезящиеся глаза. Но прежде чем он успел позвать на помощь, она изо всех сил опустила ему на голову тяжелый серебряный поднос. Искатель покачнулся и рухнул на пол.
Она вытащила из его кармана свой медальон и снова завязала его вокруг шеи, потом содрала одну из штор и туго замотала в нее Искателя, решив, что это на довольно долгое время заглушит его крики и не даст ему сдвинуться с места. Когда он оказался спеленат, точна младенец, она улыбнулась и сплясала небольшую джигу. А теперь прочь отсюда!
Мегэн и большинство вожаков все еще сидели в гостиной, в последний раз обсуждая свои планы, когда в комнату ворвался Энгус, требуя людей, оружия и распоряжений. Чтобы выяснить, что произошло, потребовалось некоторое время. Энгус держал себя в узде, но от нетерпения не мог стоять на месте. Наконец, он закричал:
— Вы как хотите, а я ухожу! Можете оставаться, трусы! Мне плевать!
Худой юноша по имени Калли поднялся, зевнул и потянулся.
— Я знаю, как незаметно пробраться во дворец, милорд. Я отведу вас туда за деньги.
— Мы должны дождаться сигнала, — сказал другой. — Калли, ты же знаешь, нам было велено не высовываться, пока не получим сигнал.
— Да ладно, Ланн. Этому человеку нужна его дочь, а мне нужен кошелек с золотом. По-моему, все по честному.
Мегэн поднялась, закутавшись в плед.
— Я иду с тобой, Энгус. Мне что-то тревожно. Случилось слишком много непредвиденного, а меня нет рядом с моими горячими головами, чтобы успокоить их. Ты собираешься идти по сточным трубам, Калли?
— Да, — ответил он, пораженный.
— Ты знаешь дорогу или это просто бравада?
— Я пометил уйму важных поворотов.
— Но не все? Тогда я позову Кейт-Анну. В мои планы не входит заблудиться в сточных трубах под Лукерсиреем, совсем не входит.
— Я действительно знаю дорогу, миледи. Я несколько раз ходил там.
— Ну ладно, но тогда давайте не будем терять времени.
В считанные минуты они оказались на бульваре, и Калли поднял железную крышку люка. Вместе с двадцатью повстанцами, которые должны были охранять их, они спустились в зловонную тьму.
Они поспешно шли по бесконечным галереям, освещенным лишь огнями их свечей, давясь от вони. Калли шел по меткам, нацарапанным на стенах. Он рассказал им историю Томаса Целителя и о том, как он помог Королю Воров и его товарищам сбежать из подземелий Лукерсирейского дворца. Из лабиринта туннелей и сточных труб их вывела никс. Калли сначала не поверил ей и стал время от времени оставлять метки на стенах на тот случай, если никс решила завести их куда-нибудь и там бросить. Поняв полезность подземной системы, следующие несколько месяцев он не вылезал из-под земли, исследуя трубы и помечая ключевые повороты. Его предусмотрительность очень пригодилась ему впоследствии, когда его снова арестовали и ему удалось во второй раз бежать через сточные трубы. Как только начали подниматься по наклонной сточной трубе, пробираясь сквозь несущуюся навстречу воду, Энгус внезапно вскрикнул:
— Нет!
— Что случилось, милорд?
— Я потерял связь! Что-то произошло — я больше не чувствую Фионнгал! — Все зловеще переглянулись друг с другом.
— Что могло случиться? — прошептал Кейси.
— Разве вы сами не говорили, что на ее медальон наложены чары, которые не дают вам почувствовать ее? — спокойно сказал Дональд. — Наверное, она просто снова его надела.
Энгус кивнул, пытаясь не думать, что еще это могло означать. Он был напряженным и неуверенным, а остальные ждали, пока он не решит, что ему лучше всего предпринять. Через миг он сказал:
— Идем дальше. Теперь найти ее будет намного труднее, я не могу оставить ее там ни на одну лишнюю минуту. Просто нам придется ее искать при помощи наших обычных человеческих чувств.
Финн быстро размышляла. За дверью должны были быть стражники. Было просто чудом, что они не услышали шум. Она закуталась в плащ, выбралась из дворцового окна, аккуратно закрыв его за собой, и осторожно двинулась по каменному уступу. Дойдя до открытого окна, она забралась внутрь. Висеть здесь, на таком дожде было опасно, в особенности, когда до полуночи оставалось всего ничего.
Она на цыпочках прокралась по спящему дворцу, добралась до парадной лестницы и перегнулась через балюстраду. Четырьмя этажами ниже виднелся холл. Она заметила солдат, стоявших навытяжку с обнаженными копьями. Финн быстро нырнула обратно, лихорадочно соображая. Здесь должна была быть черная лестница, и в такое время она, скорее всего, окажется безлюдной. Все, что ей нужно было сделать, это найти ее, спуститься по ней и через кухню выбраться в парк. Она очень надеялась, что Гоблин осталась с Джеем и что Джей, Диллон и остальные благополучно вернулись в Башню, не наделав ничего необдуманного. Ведь они должны знать, что она вполне в состоянии о себе позаботиться?
В этот миг, как будто ее мысль о Гоблин вызвала ее, и Финн увидела, как крошечная кошка просунула свой черный нос во входную дверь. Финн закрыла глаза. Нет, Гоблин, взмолилась она. Они заметят тебя, уходи. Потом она снова открыла их, пытаясь увидеть происходящее.
Кошка прокралась по периметру холла, почти невидимая в темноте, и теперь бесшумно перепрыгивала со ступеньки на ступеньку. На белом мраморе она казалась очень черной, и Финн отчетливо видела ее, но солдаты смотрели прямо перед собой и ничего не заметили. Черная кошечка, высоко подняв хвост, перескочила последние несколько ступеней. Прыгнула на руки Финн и принялась уминать ее шею лапами, больно задев ее когтями. Потом она потребовала, почти неслышно мяукнув чтобы ее опустили на пол.
Вот умная киска! — сказала Финн, отпуская ее. Давай-ка выбираться отсюда.
Через десять минут они добрались до западного крыла дворца, ближайшего к парку. Ей пришлось скрыться за какими-то занавесями, когда мимо нее прошла группа мужчин, склонив друг к другу головы и вполголоса переговариваясь. Они были роскошно одеты — в камзолы и расшитые лосины. Она удивилась, что за дело заставило их бродить по дворцу в такой поздний час.
Финн пошла вслед за ними, не прекращая гадать о том, что такое они затевают. Выражения их лиц были столь серьезными, а аура скрытого возбуждения столь интригующей, что девочка решила воспользоваться тем, что находится во дворце, и выяснить все, что сможет. Кроме того, они шли в том же направлении, куда и она, и уж, разумеется, никому не повредит, если она узнает, что они задумали.
В коридоре было почти темно, и фонари отбрасывали на стены лишь маленькие лужицы света. Она поплотнее закуталась в плащ, накинув капюшон так, чтобы он прикрывал лицо. Плащ защищал ее от холода, а с закрытым лицом она чувствовала себя более уверенно. Понимая, что время уходит, Финн начала торопиться, завернула за угол, не убедившись предварительно в том, что в коридоре никого нет, и замерла на месте, охваченная ужасом. Всего в нескольких футах от нее стояло четверо солдат, громко переговариваясь. Один стоял лицом к ней, и пока она беспомощно таращилась, он поднял глаза и взглянул прямо на нее. Ужас пригвозди ее к полу. Она ожидала неминуемого оклика, но ничего не происходило. Взгляд солдата скользнул мимо нее, как будто ее там и не было, несмотря даже на то, что свет от ближайшего фонаря должен был падать прямо на нее.
Он отпустил грубое замечание и прикоснулся пальцами к шлему. Потом они с товарищем развернулись и пошли по коридору прямо на нее. Финн стояла неподвижно, не в состоянии поверить, что они не видят ее, когда она ясно их видит. Они прошли в футе от нее, разговаривая о Ри, и исчезли за углом. Финн не двигалась с места. Остальные два солдата некоторое время еще поговорили, потом тоже ушли, почему-то не заметив закутанную в плащ маленькую девочку, прижавшуюся к стене у них на виду. Запоздало задрожав, она выждала еще минуту, прежде чем медленно и осторожно продолжить путь. Дойдя до конца широкого коридора, девочка боязливо заглянула за угол, и тут же с гулко забившимся сердцем отдернула голову. По бокам роскошной двери стояли два стражника с копьями наизготовку. Еще двое стояли у мраморной лестнице напротив.
Ее единственной мыслью было теперь вернуться в Башню, но позади послышались голоса и топот марширующих ног. Она подхватила эльфийскую кошку, сунула ее во вместительный карман, натянула капюшон на лицо еще глубже и на цыпочках прокралась по коридору в противоположную дверь.
За ней оказалась спальня, к счастью, пустая. Финн откинула капюшон, чтобы оглядеться. Это была роскошная комната с высоким потолком, расписанным облаками, солнцами и изящными фигурами танцующих нисс. В центре комнаты располагалась огромная кровать с резными и позолоченными ножками. Занавеси из атласной парчи были серебристо-голубыми, отделанными золотой бахромой. В углу на столике стояло позолоченное зеркало. Финн задумчиво подошла и остановилась перед ним. К ее разочарованию, она ясно себя видела. Она уже чуть было не отвернулась, когда, повинуясь какому-то импульсу, накинула на голову капюшон. По ее спине пробежал холодок. Она стала невидимой. Просто исчезла и все. Она видела отражение комнаты за своей спиной, но ее собственного отражения там не было. Она стащила капюшон и снова появилась — маленькая фигурка в черном плаще с совершенно белым лицом и горящими от возбуждения глазами.
Сообразив, что плащ, который она нашла в хранилище реликвий в Башне, оказался плащом-невидимкой, она поняла, что ее побег из дворца превратился в гораздо более легкое дело. Улыбнувшись, она задумчиво огляделась вокруг. В стене справа была большая двустворчатая дверь, слегка приоткрытая. Она проскользнула в щель, стараясь не задеть двери, и очутилась в гардеробной. По пышности платьев она поняла, что это жилище аристократки, и удивилась, где может находиться его хозяйка в столь поздний час. Небось, пошла навестить любовника, с усмешкой подумала Финн. За гардеробной оказался будуар, со вкусом обставленный и тоже совершенно пустой.
Она бесшумно прошла через еще одну двустворчатую дверь и оказалась в комнатке, освещенной лишь мерцающим пламенем очага. Оглядевшись, она заметила девушку, спящую в кресле, на коленях у которой клубочком свернулся Гита. Отблеск пламени заиграл на медно-рыжих кудрях.
— Изолт! — воскликнула Финн. — Что ты здесь делаешь?
Она сбросила капюшон своего плаща и принялась энергично тормошить спящую девушку. Та проснулась и уставилась на Финн ничего не понимающими голубыми глазами.
— Что? — спросила она сонно. — Что случилось? — Ее глаза вдруг широко раскрылись и она быстро села. — Ри! Ему стало хуже?
Девушка вскочила на ноги, посадив донбега в кресло. Финн отступила назад, испугавшись. Стоило ей услышать голос девушки, как она сразу же поняла, что это не Изолт. Теперь она заметила, что на девушке было надето простое серое платье и белый передник, совершенно не похожие на белые кожаные штаны и куртку Изолт. Девушка потянулась и зевнула, прикрыв рот рукой, и Финн увидела, что рука у нее туго перебинтована.
— Ну, отвечай же наконец! — воскликнула незнакомка с лицом Изолт. — Ты что, язык проглотила, девочка? Что случилось?
— Ничего, простите, я ошиблась, — пролепетала Финн, изумленно глядя на нее. Если не считать перевязанной руки и одежды, она как две капли воды походила на Изолт, вплоть до золотисто-рыжих кудрей, упавших на ее глаза и отброшенных назад нетерпеливой рукой. Девушка бросила на Финн острый взгляд ярко-голубых глаз.
— То есть как это ошиблась? Ты будишь меня, когда я уже несколько недель так хорошо не спала, только для того, чтобы сказать, что ты ошиблась? Кто ты такая? Я тебя раньше не видела. Что ты делаешь в королевских покоях?
Финн почувствовала, как у нее открылся рот и расширились глаза. Королевские покои? Она испуганно оглядела позолоченную и украшенную росписью комнату, заметив ее роскошную обстановку и внушительные размеры, и решила, что нужно как можно быстрее выбираться отсюда. Ее взгляд упал на донбега, смотрящего на нее блестящими глазками. Гита? — подумала она недоверчиво, и маленький донбег приветственно зачирикал.
— Ты знаешь Гита? — спросила девушка. — Кто ты?
— Я — Финн, — тихим голосом произнесла она. — А ты кто?
— Изабо Рыжая, — ответила девушка, и Финн внезапно схватилась за голову. Она слышала о сестре-близнеце Изолт Изабо; на самом деле, она знала, что Изабо находится во дворце, потому что слышала, как Изолт и Лахлан беспокоились о каком-то Ключе, который должен был у нее быть. Она села и выпалила:
— Я просто идиотка!
Изабо рассмеялась.
— Правда? И почему же?
Финн решила, что между сестрами все же больше различий, чем ей показалось сначала. Лицо Изабо было гораздо более выразительным, и она была скорой и на слова, и на смех. В Изолт же было какое-то напряженное спокойствие, точно в пружине, которую вот-вот отпустят. Она редко смеялась, а если у нее и вырывался смешок, он был невольным и быстро замолкал.
— Я должна была сообразить, кто ты такая, как только тебя увидела, — ответила она. — Ты как две капли воды похожа на Изолт!
— Правда? — быстро ответила Изабо. — Кто такая Изолт?
Финн снова заколебалась.
— Твоя сестра... Я так думаю.
— А, девушка — саблезубый леопард. — Она что-то прощебетала Гита, который возбужденно застрекотал ей в ответ. Она улыбнулась Финн. — Не удивляйся так. Я узнала, что у меня есть сестра, всего двадцать минут назад. Она тоже здесь? Что ты здесь делаешь?
Финн объяснила Изабо, как она очутилась во дворце. Изабо слушала очень внимательно, в особенности когда Финн рассказывала ей, как она и ее спутники скрывались в разрушенной Башне Ведьм. Изабо тихонько рассмеялась.
— Пол-Рионнагана перевернули вверх тормашками, чтобы найти этого загадочного предводителя мятежников. А ты говоришь, что он здесь, под самым носом у Оула!
Она забросала Финн вопросами, но девочка заупрямилась. Даже в плаще-невидимке Финн с ужасом думала о возвращении в Башню и беспокоилась о том, что предпримут ее товарищи. Ужасно будет, если они попытаются выручить ее и попадутся сами!
Слова Джея прозвучали посреди страстной речи как гром с ясного неба. Не было нужды говорить об опасности нависшей над ними. Не говоря об их страхе за жизнь Финн, все понимали, что сведения об их убежище могут вырвать у нее хитростью или пыткой. Лахлан схватил Лук и согнул его.
— Изолт, я должен натянуть на него тетиву!
Лицо Изолт было бесстрастным.
— Я дам тебе волос Облачной Тени, — сказала она. Селестина выдернула для них клок волос из своей гривы, и они хранились в одном из множества отделений сумки Изолт.
Лук был огромным и крепко сделанным. Лишь немногие смогли бы согнуть его и натянуть, но Лахлану это удалось. Мышцы на его шее и плечах вздулись, на лбу заблестели капельки пота, но он сделал это за считанные секунды. Изолт сжала челюсти. Похоже, ее ученик превзошел свою учительницу.
— Надо торопиться. Как нам добраться до дворца? Уже почти полночь, а дождь кончился.
— Вызовем его снова. И туман, густой туман, — быстро заговорила Изолт. — Мы видели, как Мегэн делала это, а она говорит, что мы оба сильны в Стихии Воздуха. А у тебя Талант водный, Лахлан, ты же знаешь. Тебе нужно лишь воспользоваться им!
Он кивнул, решительно сжав челюсти. Изолт вытащила Книгу Теней.
— Она поможет нам, я знаю.
Их глаза встретились, и он улыбнулся.
— Вам всем придется остаться здесь, — сказал он остальным. — Нет, не спорьте. Мы с Изолт лучше справимся одни. — Лахлан схватил охотничий рог Финн, который лежал на столе рядом с виолой Джея: — Если что-нибудь случится, я подую в рог. Один раз будет означать, что я хочу, чтобы вы пришли ко мне. Два раза — уходите как можно быстрее. Если не услышите рога, тогда кто-то должен будет позвонить в башенный колокол, чтобы дать знак нашим друзьям в городе. Понятно?
— Будьте осторожны, мои дорогие, — настойчиво сказал Йорг. — Сегодня Самайн, ночь мертвых. Я чувствую, что смерть очень близко. Я боюсь...
— Вот почему я должен идти, Йорг. Ты чувствуешь смерть Джаспера, а он последний из моих братьев. Понимаешь?
Слепой провидец кивнул, хотя его щеки были мокры от слез.
ЗЕРКАЛА
Изолт и Лахлан взбежали по лестнице, перескакивая через ступени. На балконе они встали на колени между колоннами и положили перед собой Книгу Теней. Обоим было страшно.
Они не знали, как попросить Книгу о помощи, и просто смотрели на нее. Обложка раскрылась, и поднявшийся ветер зашелестел страницами. Они взялись за руки.
— Приди, дождь, приди, туман, приди, тьма, укройте нас, — затянули они, собирая волю и концентрируя желание.
— Приди, дождь, приди, туман, приди, тьма, укройте нас, — пел Лахлан, обнаружив в заклинании мелодию. — Приди, дождь, приди, туман, приди, тьма, укройте нас.
Книга раскрылась, и из нее вырвался небольшой смерч. Он вращался, набирая силу и высоту, и они крепко вцепились друг в друга, чувствуя на лицах первые капли дождя. Ураганный ветер подхватил опавшие листья, затягивая их в сердце черной воронки, рогатым копьем ударила молния, тонкая, точно волос, но стремительная и гибельная. Удар грома потряс колонны, и смерч вылетел в ночь, вращаясь все быстрее и быстрее. Ветер ударил им в лицо, спутав волосы, и вторая, намного более сильная вспышка молнии осветила их перепуганные лица.
— Как нам это удалось?
— Это не мы, это Книга! — прокричала Изолт. Она захлопнула древний том, горячо поблагодарив его, и заснула обратно в сумку, висевшую у нее на поясе. Они вскочили на ноги и понеслись к лестнице. Раздался зловещий шум. Внезапно их окружили духи — призрачные, белые, рассыпающиеся в паутину.
Они не знали, как попросить Книгу о помощи, и просто смотрели на нее. Обложка раскрылась, и поднявшийся ветер зашелестел страницами. Они взялись за руки.
— Приди, дождь, приди, туман, приди, тьма, укройте нас, — затянули они, собирая волю и концентрируя желание.
— Приди, дождь, приди, туман, приди, тьма, укройте нас, — пел Лахлан, обнаружив в заклинании мелодию. — Приди, дождь, приди, туман, приди, тьма, укройте нас.
Книга раскрылась, и из нее вырвался небольшой смерч. Он вращался, набирая силу и высоту, и они крепко вцепились друг в друга, чувствуя на лицах первые капли дождя. Ураганный ветер подхватил опавшие листья, затягивая их в сердце черной воронки, рогатым копьем ударила молния, тонкая, точно волос, но стремительная и гибельная. Удар грома потряс колонны, и смерч вылетел в ночь, вращаясь все быстрее и быстрее. Ветер ударил им в лицо, спутав волосы, и вторая, намного более сильная вспышка молнии осветила их перепуганные лица.
— Как нам это удалось?
— Это не мы, это Книга! — прокричала Изолт. Она захлопнула древний том, горячо поблагодарив его, и заснула обратно в сумку, висевшую у нее на поясе. Они вскочили на ноги и понеслись к лестнице. Раздался зловещий шум. Внезапно их окружили духи — призрачные, белые, рассыпающиеся в паутину.