Страница:
Кряжистый, приземистый вомбат носил светло-коричневый костюм. Талию прикрывали кустарные доспехи, а лапы сжимали уродливое самодельное копье. Голова, конечности и, что самое главное, обширное брюхо обходились без лат. На затылке комично сидела поношенная широкополая шляпа.
Его друг, напротив, был экипирован неплохо – как тем, что даровала природа, так и тем, что взял сам. Он в отличие от вомбата явно умел пользоваться своей длинной пикой. Под дорогим медным панцирем поблескивали роскошные шелка, а шлем был снабжен стрелкой для защиты длинной морды от рубящих ударов. Сандалии со шнуровкой до колен стачал, несомненно, хороший мастер.
– Ну что, друг Квайбо, кто тут у нас? – проговорил, не сводя глаз со Снугенхатта, сумчатый волк.
– Будь я проклят, Бедарра, если знаю. – Из-под широченных полей шляпы путников угрюмо рассматривали темные зрачки. – Куда едете? – буркнул вомбат.
Насест Виза заслонял незнакомцев от Банкана, и он приподнялся над седлом.
– На северо-запад. Может, посторонитесь, чтобы нам не объезжать?
Преградившие им путь даже не шелохнулись.
– Ты слышал? – обратился к своему товарищу волк. – Они едут на северо-запад.
Вомбат крякнул, а Бедарра повернулся к путникам.
– И что у вас там за дела?
– А вот это как раз тебя не касается. – Сквилл привстал в седле. – Но я все-таки отвечу. Мы ищем Великого Правдивца.
– Великого Правдивца? – Волк оперся на пику и почесал за ухом. – Никогда не слышал. Эта штуковина, часом, не волшебной природы?
– Да, шеф, в самую точку.
Граджелут за спиной у Сквилла закатил глаза. Доверять тайны болтливым в хвастливым выдрам – все равно что прятать Снугенхатта в кармане.
– Стало быть, вам нужен Великий Правдивец, – проговорил волк. – И что же это за диво такое?
Сквилл ухмыльнулся – по части ухмылок выдры мастера.
– Вот это мы и собираемся узнать.
Бедарра кивнул и зевнул, поразив путешественников умением распахивать пасть на сто восемьдесят градусов.
– Вы что, не знаете, что на северо-западе находится монастырь Килагурри?
– Не знаем, – ответил Банкан. – А что, должны?
Сумчатый волк напрягся, в голосе послышалось недовольство.
– И ты думаешь, мы поверим? О Килагурри знают все. – Он энергично качнул пикой. – Лучше слезайте с этой горы мяса. Сейчас же.
Вомбат тоже приготовил оружие.
Сквилл с Нииной мгновенно схватили и натянули луки. Впрочем, тревоги в их движениях не сквозило. То-то смеху будет, если парочка нахальных туземцев попытается остановить бронированного Снугенхатта.
Но Банкан был осторожнее. Не раз он слышал от Джон-Тома: численно превосходящему противнику можно дерзить либо сдуру, либо пряча в рукаве серьезные козыри. И если по поводу интеллекта вомбата могли возникнуть какие-то сомнения, то волк совершенно не походил на глупца.
Снугенхатт оглянулся на своих ездоков.
– Ну что, превратить их в дорожную грязь?
– Не спеши. – Банкан наклонился вперед и прошептал:
– Виз, а ты что думаешь?
Крепко держась когтями за жердочку, клещеед ответил:
– Я думаю, что здесь находятся не только эти два веселых пешехода.
Он обшаривал взглядом окружающий лес.
Волк снова качнул пикой.
– Давайте, голубчики. Слезайте.
– Мы обдумываем ваше предложение, – сказал Банкан. – Но пока оно выглядит не слишком убедительным.
– Так это мы живо поправим.
Сумчатый волк вставил два пальца в громадную пасть и коротко, пронзительно свистнул.
Не прошло и минуты, как доселе мирно шелестящий лес исторг целую орду вооруженных тварей, которая мгновенно взяла путников в кольцо.
Банкана это огорчило и вдобавок изумило: как этакая толпа ухитрялась столь долго оставаться незамеченной? Многие существа принадлежали к неизвестным ему племенам, о других он знал только понаслышке.
Вооружение было разномастным, одеяние – пестрым, но численность войска внушала уважение.
Необычный военный отряд, заключил юноша. Даже если это бандиты, каждый в отдельности не выглядит опасным противником. Но их чертовски много, и на физиономиях безошибочно читается решимость.
Он заметил в толпе еще двух вомбатов и одного сумчатого волка, коал, нескольких утконосов (один носил на жилистом клюве золотое кольцо), парочку муравьедов со зловещими металлическими шипами на мохнатых хвостах, троицу страусов эму с копьями, вооруженных точно так же казуаров, опоссумов-невеличек, носящих козырьки для защиты чувствительных глаз от солнца. По меньшей мере одно отделение целиком состояло из динго. Но преобладали валлаби и кенгуру из более чем полудюжины кланов. Банкан насчитал полсотни бойцов и сбился.
В Колоколесье представители этих племен встречались редко. Стоило вспомнить уютные родные края, как в горле появился комок. До чего же далеко они с друзьями уехали от дома, от милого многомерного дерева у реки, от его комнаты, от приятелей, от маминых экзотичных и порой слишком пряных блюд!
И все же, твердо напомнил себе Банкан, сейчас не время предаваться ностальгии и пенять на свое легкомыслие. Он теперь опытный путешественник и чаропевец, а значит, и вести себя следует подобающе.
Но к этому времени Снугенхатта и его спутников окружило свыше сотни вооруженных ратников обоего пола. Столько же стрел, копий, пик и мечей было направлено остриями в их сторону. Сомнений не было: если носорог двинется напролом, то вместе с пассажирами сразу угодит под стальной душ. Трудно судить что это за вояки, но многие валлаби и кенгуру выглядели достаточно сильными и ловкими, чтобы вскочить на спину носорога и навязать Банкану и его товарищам рукопашный бой.
– Птица совершенно права! – раздался гулкий, звучный голос.
Из зарослей выпрыгнул кенгуру, ростом с Банкана, красновато-коричневого окраса, легко перемахнул через вомбата и сумчатого волка и с глухим ударом приземлился на расстоянии вытянутой руки от носорога. Облаченный только в легкие доспехи из змеиной кожи, он стоял, задумчиво глядя на юношу. По-видимому, кенгуру было совершенно наплевать, что Снугенхатт способен поддеть его рогом и легко зашвырнуть в ближайшие кусты.
С правого уха кенгуру свисала шипастая серьга. Лоб охватывала ощетинившаяся стальными колючками кожаная лента, она проходила под ушами и защищала спину до тяжелого хвоста, к которому была пристегнута огромная дубина. Время от времени хвост зловеще дергался. Правая верхняя лапа сжимала исполинский боевой топор. На нижних было что-то вроде чулок с заостренными, торчащими кверху крючьями. Банкан отметил, что этот субъект, как и все его приятели, одет не для светского раута.
Конечно, никакое это не воинское подразделение, а просто шайка разбойников или отряд самообороны. Больше всего они смахивают на простых селян, которым пришлось взяться за оружие. Что же происходит в этих незнакомых, покрытых необычной растительностью горах?
– Я Веррагарр. – Кенгуру разглядывал пришельцев, его топор блестел на солнце. – Интересная компания. Насколько я могу судить, вы не здешние.
– Мы из очень далеких краев, шеф, ты там ни разу не бывал, – сказала Ниина.
– С этим, красавица, я спорить не буду. – Кенгуру снова посмотрел на Банкана. – Сам-то я простой кузнец, путешествую мало. Но великодушные жители Нузелуву доверили мне обязанности командира ополчения и я их не подведу. – Он ткнул большим пальцем в сторону сумчатого волка. – Слышал, вы сказали Бедарре и Квайбо, что на северо-запад едете. Однако на северо-западе – Килагурри.
Банкан постарался скрыть раздражение.
– Послушайте, мы не знаем, что здесь творится, и никогда не слыхали об этом вашем Килагурри. Мы занимаемся своими делами и стараемся не совать нос в чужие.
Но кенгуру был настойчив.
– И что же за дела у вас на северо-западе?
– Мы ищем Великого Правдивца.
– Никогда не слышал такого названия.
– Да? А ведь мы его упоминали в разговоре с вашими друзьями. Мы тоже не знаем, что это такое. Наша задача – выяснить. – Банкан помедлил. – По слухам, это источник великой силы и столь же великой опасности.
Кенгуру понимающе кивнул.
– Насчет силы ничего сказать не могу, но опасностей у нас тут пруд пруди. – Он показал топором. – Поедете дальше – сами в этом непременно убедитесь.
– Что поделаешь. – «Лучше демонстрировать безрассудную отвагу, – решил Банкан, – чем малейшую слабость». – Мы всю дорогу имеем дело с опасностями.
– Эт точно, – подтвердил Сквилл.
– Поэтому, если не возражаете, мы сейчас попрощаемся, – продолжал юноша, – и больше не доставим вам хлопот. Не знаю, что у вас за претензии к этому Килагурри, но мы к нему отношения не имеем.
– Зато Килагурри ко всем имеет отношение, – проворчал валлаби, стоящий с краю. По толпе пробежал одобрительный гул.
Сквилл взмахнул луком.
– Слушайте, вы! Нам и правда некогда тут с вами рассусоливать. Моя сеструха и этот человек, мой кореш, – он положил лапу на плечо Банкана, – офигенно крутые чаропевцы, вот так. Ежели не пропустите, вам щас небо с овчинку покажется. Превратим вашу гопу в стаю болтливых гусей, или жаб, или всех сделаем лысыми, или просто засунем вас друг дружке в сумки.
Выдрам редко удаются грозные взгляды, но на этот раз Сквилл превзошел самого себя.
– Чаропевцы! – У Веррагарра брови полезли на лоб. – А вот это уже интересно. – Он повернулся и обратился к толпе:
– Виндья, Чару, Неранера!
От толпы отделились три коренастые птицы, вспорхнули на поваленное дерево слева от валлаби. Каждая была чуть побольше Виза. Носили они черные в желтую полоску шарфы, но обходились без головных уборов.
Оперение было грязно-белое, а на крыльях – серое и синее, толстые широкие клювы казались неподъемными. Таких птиц Банкану видеть еще не приходилось. Они бы сошли за зимородков-переростков, если бы не странная форма клювов.
Они устроились на суку, пошептались, а затем вперед выскочили два маленьких валлаби. Один держал короткие деревянные палочки, покрытые сложной резьбой и замысловатыми рисунками, а другой – подобным же образом разукрашенную деревянную трубу, закрученную минимум в три витка. «Местный заменитель магической дуары?» – предположил Банкан.
Веррагарр спокойно и горделиво указал на ожидающий ансамбль.
– Как видите, у нас тоже есть чаропевцы. Так что не надейтесь запугать нас музыкой.
– Да не собираемся мы никого запугивать, – терпеливо ответил Банкан. – Мы хотим только проехать.
Волк шагнул вперед и тихо зарычал:
– А по мне, так вы не больно-то похожи на волшебников. Легче принять вас на компанию детенышей, которым лень ходить пешком.
Его приятели рассмеялись.
– Эт кто тут детеныш? – гневно пролаял Сквилл.
– Сквилл! – Банкан резко повернулся в седле.
Но выдр не желал униматься:
– Кореш, только покажем, ага? Пущай знают педики, че с ними будет, ежели не завяжут хамить.
Граджелут склонил голову набок.
– Возможно, краткая демонстрация самых скромных возможностей из вашего арсенала действительно сократит срок нашего пребывания здесь. А вы что скажете, почтенный командир?
– Мы не говорили, что собираемся вас отпустить, – напомнил Веррагарр.
– Споем короткую песенку. – Банкан снял дуару, предостерегающе глянул на выдр. – Ничего агрессивного.
Ниина лучезарно улыбнулась и вместе с братом пустилась в импровизацию:
Ничего не происходило, и он даже слегка разочаровался. Внезапно Снугенхатт оглушительно чихнул – из его ноздрей росли шикарные пурпурные орхидеи.
– Эй! Отцепитесь!
Он неистово замотал головой, но цветы не унимались, и вот уже с его морды свисает целый ковер орхидей.
Виз, задумчиво следя за колдовской вегетацией, изрек;
– При желании можно расценить это как угрозу.
Снугенхатт вновь замотал головой, и во все стороны полетели цветы.
– Ага. Чем еще устрашать врагов, если не букетиками?
– Хватит ныть. – Птах подлетел к цветам и глубоко вдохнул. – От тебя еще ни разу в жизни так хорошо не пахло.
Банкан посмотрел на выдр, сдвинул брови. Ниина насмешливо подняла лапы.
– Банкан, ты ж сам хотел че-нибудь безвредное. Вот и получил.
– Это только пример, – грозно молвил Сквилл. – Мы даже не напрягались. Учтите, мы можем вызывать грозовые облака, землетрясения и все прочие гадости клепаной природы. Силы вселенной у нас на побегушках, вот так.
Банкан состроил ему злобную гримасу, выдр невинно улыбнулся.
– Что ж, недурно. – Веррагарр повернулся к валлаби и кукабаррам. – Ваш черед, ребята. Покажите-ка им.
Птицы выпустили на пробу несколько трелей. Затем сидевшая в середине кивнула, и ближайший валлаби ритмично забил палочками.
– Палочки-стукалочки, – объяснил заинтересованным путешественникам кенгуру.
– Стукалочки? – переспросил Банкан.
Веррагарр ухмыльнулся.
– Если не получится волшебство, можно настучать недругу по голове.
Второй валлаби ткнулся мордой в разрисованную трубу и задул.
Раздался глухой протяжный рев – похожие звуки издавал Снугенхатт после особенно тяжелой ночи.
Вступили кукабарры – их пение наводило на мысли о балладах древних скальдов:
Веррагарр скривился.
– Виндья, прекрати!
Кукабарр, мечтавший о червячке, вытер клюв крылом. У него тяжело вздымалась грудка.
– Извини, Веррагарр.
Он дал знак валлаби музицировать дальше.
Чаропевцы, испепеляемые взором великана, предприняли третью попытку. На сей раз их смех был достаточно заразителен, чтобы перекинуться на пеструю публику, и неконтролируемое веселье угрожало срывом всей затее.
Веррагарр с отвращением наблюдал, как по щекам певцов ручьями текут слезы. Двое свалились с засохшего дерева и, держась за бока, покатились по траве. Третий лежал на спине, в отчаянии стуча по колоде крыльями, его конвульсии заметно слабели.
– Проклятье! – Веррагарр заметил, что на него глядит Банкан. – С кукабаррами всегда так. Они и правда умеют колдовать, но до сих пор не научились относиться к работе серьезно. И не только к работе, но и к нашей общей беде. Так и прохихикают до самых своих похорон. Но это – лучшие наши чаропевцы. Больше некого противопоставить могуществу килагуррийских монахов.
Он хмуро покосился на смущенное, но упорно смеющееся трио, которое помаленьку поднималось на ноги.
– Что же касается вас. – Он снова повернулся к Банкану. – Вы не похожи на тех, кто мечтает заключить союз с Темными. – Он сошел с дороги. – Езжайте своим путем.
Сумчатый волк хотел было запротестовать, но кенгуру махнул на него лапой.
– Нет, Бедарра. Пусть они и непривычно выглядят, мы не должны им мешать. Я убежден, эти пришельцы ничего не знают о наших проблемах. Мы не имеем права вовлекать их в наши дела, а потому обязаны отпустить их с миром. Если близ Килагурри они попадут в беду, пускай сами выпутываются. – Кенгуру поглядел на Банкана в упор. – Вас предупредили. Мы не можем беспокоиться еще и о вашей судьбе. Своих забот хватает.
– Э, минуточку, – начал Банкан, но Сквилл двинул его кулаком по ребрам.
– Кореш, че еще за минуточка? Ты ведь слышал, че он сказал. Канаем отсюда.
Банкан повернулся к выдру:
– Я только хотел выяснить, во что мы лезем.
– Ни в че мы не лезем. Просто едем мимо.
Но Банкан, не реагируя на протесты выдра, спешился и приблизился к Веррагарру.
– И все-таки расскажите о Килагурри.
Волк раскрыл пасть, показал острые зубы.
– Не думаю, что им следует это знать. Что, если ты ошибаешься? Что, если они в сговоре с Темными?
– Бедарра, я убежден, что это не так. Во-первых, сейчас они могли беспрепятственно проехать, но человек предпочел задержаться и расспросить. Сподвижники монахов не упустили бы малейшей возможности сбежать. Во-вторых, неужели ты способен вообразить, что Темные нанимают эту парочку?
Он указал на Сквилла с Нииной, устроивших потасовку на спине Снугенхатта.
Виз перелетел с насеста к Банкану на плечо.
– Мы с приятелем много путешествовали, но я тоже никогда не слышал о Килагурри.
– Возможно, вы не столь равнодушны, как пытаетесь показать. – Веррагарр внимательно смотрел на человека и клещееда. – Я допускаю, что вы – волшебники, хоть и продемонстрировали нам лишь свою власть над цветами.
За его спиной захихикал Квайбо, его поддержали. Угрюмо глядевший на путников Бедарра не улыбнулся.
– Мы не только выращиваем цветочки, – сказал Банкан. – Мы способны на гораздо большее.
– Не буду отрицать, что мы охотно приняли бы любую помощь. – Кенгуру указал на кукабарр, еще не опомнившихся от приступа смеха. – Мне крайне неприятно в столь критический момент зависеть от таких безответственных типов.
Его товарищи по оружию, стоявшие поблизости, услышали эти слова и согласно зашептались.
– И даже если очаровательные цветы – апогей вашего колдовского могущества, мы будем благодарны за любое содействие. Судя по доспехам, носимым вашим большим другом, и всегда готовым к бою лукам водяных крыс, вы не из робкого десятка. Но я не буду утверждать, что ваше присутствие в наших рядах непременно обеспечит победу.
– Погодите-ка, – сказал Банкан. – Я лишь хотел узнать, что происходит. Кажется, о помощи я и не заикался.
– Буду откровенен с тобой, чужеземец. – Веррагарр широким жестом указал на толпу. – Мы все – жители этих лесов, окрестных холмов и гор.
Наши предки жили здесь в мире и согласии с незапамятных времен. Если точнее, в относительном мире и согласии. Большинство стоящих вокруг тебя – крестьяне или простые горожане, ремесленники вроде меня. Мы хотим только одного: чтобы нас оставили в покое, позволили жить, как нам нравится. И с монахами у нас раньше не бывало ссор… Но чуть больше года назад все изменилось.
Монастырь Килагурри расположен на невысоком, но крутобоком холме в долине Миллиджидди. Место уединенное, вполне подходящее для безмятежного служения богам. До прошлого года мы почти не общались с теми, кто там обитает. А потом наступили перемены к худшему, и теперь Килагурри – оплот злобных манипуляторов. Дурные дела творятся там, пришелец. Путники, приближавшиеся к монастырю, рассказывали о доносившихся оттуда страшных звуках. Это вопли пытаемых, это сверхъестественные голоса. И хотя интересно было бы узнать причину этих звуков, путники в спешке проезжали мимо. И вряд ли мы должны их за это судить.
Раньше монахи время от времени спускались в город Миллиджидди за покупками или приносили вещи, которые не могли починить сами. Теперь же все добрые люди сторонятся их как прокаженных.
Кенгуру, повествуя, опирался на толстый хвост.
– Я бы не сказал, что раньше они не доставляли нам хлопот, – вмешался в беседу вомбат. И принялся загибать пальцы. – То заподозрят в обвесе зеленщика, и он потом хворает. То ногу кто-нибудь потянет, и она заживает слишком долго. То у крестьянина скотина отощает. Но это же пустяки, верно? А всерьез они раньше не пакостили, что да, то да.
– Но чуть больше года назад, – вернулся к рассказу Веррагарр, – над Килагурри собрались неестественные облака. Сверкали молнии, но не наблюдалось огня в монастыре, не было заметно повреждений. Темные вступили в игру с великими силами. Не много удалось нам разузнать об их деяниях, но этого хватило, чтобы исполниться страха. Мы поняли: монахи замыслили какое-то громадное зло. Прежде монахи не ссорились с простым людом. Но теперь их мерзкие козни разрушили мир в наших краях.
И нам ничего не остается, кроме попытки остановить их раз и навсегда, прежде чем случится непоправимое.
– Что значит – непоправимое? – спросил Виз. – Снугенхатт! И вы, ребята! Вам бы лучше подойти, послушать.
Носорог кивнул и заковылял. Толпа расступилась перед ним.
Веррагарр окинул взором свой отряд.
– Мовара! Где Мовара?
Из толпы выпорхнула белая с розовым отливом птица и бесцеремонно опустилась на левое плечо кенгуру.
– Моваре удалось побывать в монастыре, – сообщил Веррагарр. – Его, пожалуй, можно назвать нашим разведчиком. Он очень рисковал.
Розовый какаду кивнул.
– Там калечат птиц, сам видел. – Он задрожал, перья заходили ходуном. – Ужасно это, ужасно. Видели бы вы их новых солдат, видели бы! Огромные жуткие твари – сплошь когти, клыки и клювы.
– Мовара принес подтверждение самых дурных слухов, – продолжал Веррагарр. – И поведал кое-что пострашнее.
– О да, мой друг, о да.
Банкан отметил, что разведчик стар. Клюв сточен, глаза тусклые.
Судя по всему, он в начальной стадии маразма. А может, немножко не в своем уме. Заслуживает ли он доверия? Похоже, Веррагарр не сомневается в его правдивости.
– Они похищают окрестных жителей, – говорил кенгуру, – и заточают их в монастырь. – Голос его был мрачен. – Ныне монахи предпочитают красть детенышей и младенцев, как детей путешественников, так и местных. Большинство из тех, кто попал туда, мы уже не видели. Но нескольким удалось сбежать. Их рассказы поистине ужасающи, и Мовара их подтвердил.
– Видел Темных в деле, видел. – Какаду многозначительно раскинул старые крылья. – Слышал их речи, слышал. И многое запомнил.
– Шеф, че ж ты видел? – спросила Ниина.
Сквилл изображал равнодушие и скуку.
– Видел! – повторил попугай. – Видел святотатство! Осквернение!
– И что же они оскверняют? – поинтересовался Банкан.
Розовый какаду наклонился вперед, выпучил глаза.
– Природу. Темные монахи оскверняют саму природу.
Глава 21
Его друг, напротив, был экипирован неплохо – как тем, что даровала природа, так и тем, что взял сам. Он в отличие от вомбата явно умел пользоваться своей длинной пикой. Под дорогим медным панцирем поблескивали роскошные шелка, а шлем был снабжен стрелкой для защиты длинной морды от рубящих ударов. Сандалии со шнуровкой до колен стачал, несомненно, хороший мастер.
– Ну что, друг Квайбо, кто тут у нас? – проговорил, не сводя глаз со Снугенхатта, сумчатый волк.
– Будь я проклят, Бедарра, если знаю. – Из-под широченных полей шляпы путников угрюмо рассматривали темные зрачки. – Куда едете? – буркнул вомбат.
Насест Виза заслонял незнакомцев от Банкана, и он приподнялся над седлом.
– На северо-запад. Может, посторонитесь, чтобы нам не объезжать?
Преградившие им путь даже не шелохнулись.
– Ты слышал? – обратился к своему товарищу волк. – Они едут на северо-запад.
Вомбат крякнул, а Бедарра повернулся к путникам.
– И что у вас там за дела?
– А вот это как раз тебя не касается. – Сквилл привстал в седле. – Но я все-таки отвечу. Мы ищем Великого Правдивца.
– Великого Правдивца? – Волк оперся на пику и почесал за ухом. – Никогда не слышал. Эта штуковина, часом, не волшебной природы?
– Да, шеф, в самую точку.
Граджелут за спиной у Сквилла закатил глаза. Доверять тайны болтливым в хвастливым выдрам – все равно что прятать Снугенхатта в кармане.
– Стало быть, вам нужен Великий Правдивец, – проговорил волк. – И что же это за диво такое?
Сквилл ухмыльнулся – по части ухмылок выдры мастера.
– Вот это мы и собираемся узнать.
Бедарра кивнул и зевнул, поразив путешественников умением распахивать пасть на сто восемьдесят градусов.
– Вы что, не знаете, что на северо-западе находится монастырь Килагурри?
– Не знаем, – ответил Банкан. – А что, должны?
Сумчатый волк напрягся, в голосе послышалось недовольство.
– И ты думаешь, мы поверим? О Килагурри знают все. – Он энергично качнул пикой. – Лучше слезайте с этой горы мяса. Сейчас же.
Вомбат тоже приготовил оружие.
Сквилл с Нииной мгновенно схватили и натянули луки. Впрочем, тревоги в их движениях не сквозило. То-то смеху будет, если парочка нахальных туземцев попытается остановить бронированного Снугенхатта.
Но Банкан был осторожнее. Не раз он слышал от Джон-Тома: численно превосходящему противнику можно дерзить либо сдуру, либо пряча в рукаве серьезные козыри. И если по поводу интеллекта вомбата могли возникнуть какие-то сомнения, то волк совершенно не походил на глупца.
Снугенхатт оглянулся на своих ездоков.
– Ну что, превратить их в дорожную грязь?
– Не спеши. – Банкан наклонился вперед и прошептал:
– Виз, а ты что думаешь?
Крепко держась когтями за жердочку, клещеед ответил:
– Я думаю, что здесь находятся не только эти два веселых пешехода.
Он обшаривал взглядом окружающий лес.
Волк снова качнул пикой.
– Давайте, голубчики. Слезайте.
– Мы обдумываем ваше предложение, – сказал Банкан. – Но пока оно выглядит не слишком убедительным.
– Так это мы живо поправим.
Сумчатый волк вставил два пальца в громадную пасть и коротко, пронзительно свистнул.
Не прошло и минуты, как доселе мирно шелестящий лес исторг целую орду вооруженных тварей, которая мгновенно взяла путников в кольцо.
Банкана это огорчило и вдобавок изумило: как этакая толпа ухитрялась столь долго оставаться незамеченной? Многие существа принадлежали к неизвестным ему племенам, о других он знал только понаслышке.
Вооружение было разномастным, одеяние – пестрым, но численность войска внушала уважение.
Необычный военный отряд, заключил юноша. Даже если это бандиты, каждый в отдельности не выглядит опасным противником. Но их чертовски много, и на физиономиях безошибочно читается решимость.
Он заметил в толпе еще двух вомбатов и одного сумчатого волка, коал, нескольких утконосов (один носил на жилистом клюве золотое кольцо), парочку муравьедов со зловещими металлическими шипами на мохнатых хвостах, троицу страусов эму с копьями, вооруженных точно так же казуаров, опоссумов-невеличек, носящих козырьки для защиты чувствительных глаз от солнца. По меньшей мере одно отделение целиком состояло из динго. Но преобладали валлаби и кенгуру из более чем полудюжины кланов. Банкан насчитал полсотни бойцов и сбился.
В Колоколесье представители этих племен встречались редко. Стоило вспомнить уютные родные края, как в горле появился комок. До чего же далеко они с друзьями уехали от дома, от милого многомерного дерева у реки, от его комнаты, от приятелей, от маминых экзотичных и порой слишком пряных блюд!
И все же, твердо напомнил себе Банкан, сейчас не время предаваться ностальгии и пенять на свое легкомыслие. Он теперь опытный путешественник и чаропевец, а значит, и вести себя следует подобающе.
Но к этому времени Снугенхатта и его спутников окружило свыше сотни вооруженных ратников обоего пола. Столько же стрел, копий, пик и мечей было направлено остриями в их сторону. Сомнений не было: если носорог двинется напролом, то вместе с пассажирами сразу угодит под стальной душ. Трудно судить что это за вояки, но многие валлаби и кенгуру выглядели достаточно сильными и ловкими, чтобы вскочить на спину носорога и навязать Банкану и его товарищам рукопашный бой.
– Птица совершенно права! – раздался гулкий, звучный голос.
Из зарослей выпрыгнул кенгуру, ростом с Банкана, красновато-коричневого окраса, легко перемахнул через вомбата и сумчатого волка и с глухим ударом приземлился на расстоянии вытянутой руки от носорога. Облаченный только в легкие доспехи из змеиной кожи, он стоял, задумчиво глядя на юношу. По-видимому, кенгуру было совершенно наплевать, что Снугенхатт способен поддеть его рогом и легко зашвырнуть в ближайшие кусты.
С правого уха кенгуру свисала шипастая серьга. Лоб охватывала ощетинившаяся стальными колючками кожаная лента, она проходила под ушами и защищала спину до тяжелого хвоста, к которому была пристегнута огромная дубина. Время от времени хвост зловеще дергался. Правая верхняя лапа сжимала исполинский боевой топор. На нижних было что-то вроде чулок с заостренными, торчащими кверху крючьями. Банкан отметил, что этот субъект, как и все его приятели, одет не для светского раута.
Конечно, никакое это не воинское подразделение, а просто шайка разбойников или отряд самообороны. Больше всего они смахивают на простых селян, которым пришлось взяться за оружие. Что же происходит в этих незнакомых, покрытых необычной растительностью горах?
– Я Веррагарр. – Кенгуру разглядывал пришельцев, его топор блестел на солнце. – Интересная компания. Насколько я могу судить, вы не здешние.
– Мы из очень далеких краев, шеф, ты там ни разу не бывал, – сказала Ниина.
– С этим, красавица, я спорить не буду. – Кенгуру снова посмотрел на Банкана. – Сам-то я простой кузнец, путешествую мало. Но великодушные жители Нузелуву доверили мне обязанности командира ополчения и я их не подведу. – Он ткнул большим пальцем в сторону сумчатого волка. – Слышал, вы сказали Бедарре и Квайбо, что на северо-запад едете. Однако на северо-западе – Килагурри.
Банкан постарался скрыть раздражение.
– Послушайте, мы не знаем, что здесь творится, и никогда не слыхали об этом вашем Килагурри. Мы занимаемся своими делами и стараемся не совать нос в чужие.
Но кенгуру был настойчив.
– И что же за дела у вас на северо-западе?
– Мы ищем Великого Правдивца.
– Никогда не слышал такого названия.
– Да? А ведь мы его упоминали в разговоре с вашими друзьями. Мы тоже не знаем, что это такое. Наша задача – выяснить. – Банкан помедлил. – По слухам, это источник великой силы и столь же великой опасности.
Кенгуру понимающе кивнул.
– Насчет силы ничего сказать не могу, но опасностей у нас тут пруд пруди. – Он показал топором. – Поедете дальше – сами в этом непременно убедитесь.
– Что поделаешь. – «Лучше демонстрировать безрассудную отвагу, – решил Банкан, – чем малейшую слабость». – Мы всю дорогу имеем дело с опасностями.
– Эт точно, – подтвердил Сквилл.
– Поэтому, если не возражаете, мы сейчас попрощаемся, – продолжал юноша, – и больше не доставим вам хлопот. Не знаю, что у вас за претензии к этому Килагурри, но мы к нему отношения не имеем.
– Зато Килагурри ко всем имеет отношение, – проворчал валлаби, стоящий с краю. По толпе пробежал одобрительный гул.
Сквилл взмахнул луком.
– Слушайте, вы! Нам и правда некогда тут с вами рассусоливать. Моя сеструха и этот человек, мой кореш, – он положил лапу на плечо Банкана, – офигенно крутые чаропевцы, вот так. Ежели не пропустите, вам щас небо с овчинку покажется. Превратим вашу гопу в стаю болтливых гусей, или жаб, или всех сделаем лысыми, или просто засунем вас друг дружке в сумки.
Выдрам редко удаются грозные взгляды, но на этот раз Сквилл превзошел самого себя.
– Чаропевцы! – У Веррагарра брови полезли на лоб. – А вот это уже интересно. – Он повернулся и обратился к толпе:
– Виндья, Чару, Неранера!
От толпы отделились три коренастые птицы, вспорхнули на поваленное дерево слева от валлаби. Каждая была чуть побольше Виза. Носили они черные в желтую полоску шарфы, но обходились без головных уборов.
Оперение было грязно-белое, а на крыльях – серое и синее, толстые широкие клювы казались неподъемными. Таких птиц Банкану видеть еще не приходилось. Они бы сошли за зимородков-переростков, если бы не странная форма клювов.
Они устроились на суку, пошептались, а затем вперед выскочили два маленьких валлаби. Один держал короткие деревянные палочки, покрытые сложной резьбой и замысловатыми рисунками, а другой – подобным же образом разукрашенную деревянную трубу, закрученную минимум в три витка. «Местный заменитель магической дуары?» – предположил Банкан.
Веррагарр спокойно и горделиво указал на ожидающий ансамбль.
– Как видите, у нас тоже есть чаропевцы. Так что не надейтесь запугать нас музыкой.
– Да не собираемся мы никого запугивать, – терпеливо ответил Банкан. – Мы хотим только проехать.
Волк шагнул вперед и тихо зарычал:
– А по мне, так вы не больно-то похожи на волшебников. Легче принять вас на компанию детенышей, которым лень ходить пешком.
Его приятели рассмеялись.
– Эт кто тут детеныш? – гневно пролаял Сквилл.
– Сквилл! – Банкан резко повернулся в седле.
Но выдр не желал униматься:
– Кореш, только покажем, ага? Пущай знают педики, че с ними будет, ежели не завяжут хамить.
Граджелут склонил голову набок.
– Возможно, краткая демонстрация самых скромных возможностей из вашего арсенала действительно сократит срок нашего пребывания здесь. А вы что скажете, почтенный командир?
– Мы не говорили, что собираемся вас отпустить, – напомнил Веррагарр.
– Споем короткую песенку. – Банкан снял дуару, предостерегающе глянул на выдр. – Ничего агрессивного.
Ниина лучезарно улыбнулась и вместе с братом пустилась в импровизацию:
«Пожалуй, это и впрямь безобидно», – подумал, встряхивая пальцами, Банкан.
В небе ни облачка, тихо в лесу.
Запах цветочный не слабнет в носу.
Ах, упоение! Ах, благодать!
Мы не желаем вам надоедать.
Наше вам с кисточкой. Общий привет.
Мы будем вас помнить тысячу лет.
Ничего не происходило, и он даже слегка разочаровался. Внезапно Снугенхатт оглушительно чихнул – из его ноздрей росли шикарные пурпурные орхидеи.
– Эй! Отцепитесь!
Он неистово замотал головой, но цветы не унимались, и вот уже с его морды свисает целый ковер орхидей.
Виз, задумчиво следя за колдовской вегетацией, изрек;
– При желании можно расценить это как угрозу.
Снугенхатт вновь замотал головой, и во все стороны полетели цветы.
– Ага. Чем еще устрашать врагов, если не букетиками?
– Хватит ныть. – Птах подлетел к цветам и глубоко вдохнул. – От тебя еще ни разу в жизни так хорошо не пахло.
Банкан посмотрел на выдр, сдвинул брови. Ниина насмешливо подняла лапы.
– Банкан, ты ж сам хотел че-нибудь безвредное. Вот и получил.
– Это только пример, – грозно молвил Сквилл. – Мы даже не напрягались. Учтите, мы можем вызывать грозовые облака, землетрясения и все прочие гадости клепаной природы. Силы вселенной у нас на побегушках, вот так.
Банкан состроил ему злобную гримасу, выдр невинно улыбнулся.
– Что ж, недурно. – Веррагарр повернулся к валлаби и кукабаррам. – Ваш черед, ребята. Покажите-ка им.
Птицы выпустили на пробу несколько трелей. Затем сидевшая в середине кивнула, и ближайший валлаби ритмично забил палочками.
– Палочки-стукалочки, – объяснил заинтересованным путешественникам кенгуру.
– Стукалочки? – переспросил Банкан.
Веррагарр ухмыльнулся.
– Если не получится волшебство, можно настучать недругу по голове.
Второй валлаби ткнулся мордой в разрисованную трубу и задул.
Раздался глухой протяжный рев – похожие звуки издавал Снугенхатт после особенно тяжелой ночи.
Вступили кукабарры – их пение наводило на мысли о балладах древних скальдов:
– А я бы сейчас от червячка не отказался, – перешел вдруг на прозу жизни крайний слева кукабарр. Его друзья тотчас прервали песню и захихикали.
Во сырых земных во недрах
Дух великий Уулонгу,
Легендарный червь огромный.
Не измерить его власти,
Нет преграды его силе.
А зубам его могучим…
Веррагарр скривился.
– Виндья, прекрати!
Кукабарр, мечтавший о червячке, вытер клюв крылом. У него тяжело вздымалась грудка.
– Извини, Веррагарр.
Он дал знак валлаби музицировать дальше.
– И вовсю гремит костями! – выкрикнул другой певец, после чего сложил крылья и повалился с истерическим хохотом. Остальные с полминуты терпели, а затем последовали его примеру. Валлаби прекратили играть и беспомощно посмотрели на красного кенгуру.
…Уулонгу он зовется.
А Неррима – царь небесный.
Высоко парит Неррима,
Камнем падает на спящих,
Бьет их клювом и когтями…
Чаропевцы, испепеляемые взором великана, предприняли третью попытку. На сей раз их смех был достаточно заразителен, чтобы перекинуться на пеструю публику, и неконтролируемое веселье угрожало срывом всей затее.
Веррагарр с отвращением наблюдал, как по щекам певцов ручьями текут слезы. Двое свалились с засохшего дерева и, держась за бока, покатились по траве. Третий лежал на спине, в отчаянии стуча по колоде крыльями, его конвульсии заметно слабели.
– Проклятье! – Веррагарр заметил, что на него глядит Банкан. – С кукабаррами всегда так. Они и правда умеют колдовать, но до сих пор не научились относиться к работе серьезно. И не только к работе, но и к нашей общей беде. Так и прохихикают до самых своих похорон. Но это – лучшие наши чаропевцы. Больше некого противопоставить могуществу килагуррийских монахов.
Он хмуро покосился на смущенное, но упорно смеющееся трио, которое помаленьку поднималось на ноги.
– Что же касается вас. – Он снова повернулся к Банкану. – Вы не похожи на тех, кто мечтает заключить союз с Темными. – Он сошел с дороги. – Езжайте своим путем.
Сумчатый волк хотел было запротестовать, но кенгуру махнул на него лапой.
– Нет, Бедарра. Пусть они и непривычно выглядят, мы не должны им мешать. Я убежден, эти пришельцы ничего не знают о наших проблемах. Мы не имеем права вовлекать их в наши дела, а потому обязаны отпустить их с миром. Если близ Килагурри они попадут в беду, пускай сами выпутываются. – Кенгуру поглядел на Банкана в упор. – Вас предупредили. Мы не можем беспокоиться еще и о вашей судьбе. Своих забот хватает.
– Э, минуточку, – начал Банкан, но Сквилл двинул его кулаком по ребрам.
– Кореш, че еще за минуточка? Ты ведь слышал, че он сказал. Канаем отсюда.
Банкан повернулся к выдру:
– Я только хотел выяснить, во что мы лезем.
– Ни в че мы не лезем. Просто едем мимо.
Но Банкан, не реагируя на протесты выдра, спешился и приблизился к Веррагарру.
– И все-таки расскажите о Килагурри.
Волк раскрыл пасть, показал острые зубы.
– Не думаю, что им следует это знать. Что, если ты ошибаешься? Что, если они в сговоре с Темными?
– Бедарра, я убежден, что это не так. Во-первых, сейчас они могли беспрепятственно проехать, но человек предпочел задержаться и расспросить. Сподвижники монахов не упустили бы малейшей возможности сбежать. Во-вторых, неужели ты способен вообразить, что Темные нанимают эту парочку?
Он указал на Сквилла с Нииной, устроивших потасовку на спине Снугенхатта.
Виз перелетел с насеста к Банкану на плечо.
– Мы с приятелем много путешествовали, но я тоже никогда не слышал о Килагурри.
– Возможно, вы не столь равнодушны, как пытаетесь показать. – Веррагарр внимательно смотрел на человека и клещееда. – Я допускаю, что вы – волшебники, хоть и продемонстрировали нам лишь свою власть над цветами.
За его спиной захихикал Квайбо, его поддержали. Угрюмо глядевший на путников Бедарра не улыбнулся.
– Мы не только выращиваем цветочки, – сказал Банкан. – Мы способны на гораздо большее.
– Не буду отрицать, что мы охотно приняли бы любую помощь. – Кенгуру указал на кукабарр, еще не опомнившихся от приступа смеха. – Мне крайне неприятно в столь критический момент зависеть от таких безответственных типов.
Его товарищи по оружию, стоявшие поблизости, услышали эти слова и согласно зашептались.
– И даже если очаровательные цветы – апогей вашего колдовского могущества, мы будем благодарны за любое содействие. Судя по доспехам, носимым вашим большим другом, и всегда готовым к бою лукам водяных крыс, вы не из робкого десятка. Но я не буду утверждать, что ваше присутствие в наших рядах непременно обеспечит победу.
– Погодите-ка, – сказал Банкан. – Я лишь хотел узнать, что происходит. Кажется, о помощи я и не заикался.
– Буду откровенен с тобой, чужеземец. – Веррагарр широким жестом указал на толпу. – Мы все – жители этих лесов, окрестных холмов и гор.
Наши предки жили здесь в мире и согласии с незапамятных времен. Если точнее, в относительном мире и согласии. Большинство стоящих вокруг тебя – крестьяне или простые горожане, ремесленники вроде меня. Мы хотим только одного: чтобы нас оставили в покое, позволили жить, как нам нравится. И с монахами у нас раньше не бывало ссор… Но чуть больше года назад все изменилось.
Монастырь Килагурри расположен на невысоком, но крутобоком холме в долине Миллиджидди. Место уединенное, вполне подходящее для безмятежного служения богам. До прошлого года мы почти не общались с теми, кто там обитает. А потом наступили перемены к худшему, и теперь Килагурри – оплот злобных манипуляторов. Дурные дела творятся там, пришелец. Путники, приближавшиеся к монастырю, рассказывали о доносившихся оттуда страшных звуках. Это вопли пытаемых, это сверхъестественные голоса. И хотя интересно было бы узнать причину этих звуков, путники в спешке проезжали мимо. И вряд ли мы должны их за это судить.
Раньше монахи время от времени спускались в город Миллиджидди за покупками или приносили вещи, которые не могли починить сами. Теперь же все добрые люди сторонятся их как прокаженных.
Кенгуру, повествуя, опирался на толстый хвост.
– Я бы не сказал, что раньше они не доставляли нам хлопот, – вмешался в беседу вомбат. И принялся загибать пальцы. – То заподозрят в обвесе зеленщика, и он потом хворает. То ногу кто-нибудь потянет, и она заживает слишком долго. То у крестьянина скотина отощает. Но это же пустяки, верно? А всерьез они раньше не пакостили, что да, то да.
– Но чуть больше года назад, – вернулся к рассказу Веррагарр, – над Килагурри собрались неестественные облака. Сверкали молнии, но не наблюдалось огня в монастыре, не было заметно повреждений. Темные вступили в игру с великими силами. Не много удалось нам разузнать об их деяниях, но этого хватило, чтобы исполниться страха. Мы поняли: монахи замыслили какое-то громадное зло. Прежде монахи не ссорились с простым людом. Но теперь их мерзкие козни разрушили мир в наших краях.
И нам ничего не остается, кроме попытки остановить их раз и навсегда, прежде чем случится непоправимое.
– Что значит – непоправимое? – спросил Виз. – Снугенхатт! И вы, ребята! Вам бы лучше подойти, послушать.
Носорог кивнул и заковылял. Толпа расступилась перед ним.
Веррагарр окинул взором свой отряд.
– Мовара! Где Мовара?
Из толпы выпорхнула белая с розовым отливом птица и бесцеремонно опустилась на левое плечо кенгуру.
– Моваре удалось побывать в монастыре, – сообщил Веррагарр. – Его, пожалуй, можно назвать нашим разведчиком. Он очень рисковал.
Розовый какаду кивнул.
– Там калечат птиц, сам видел. – Он задрожал, перья заходили ходуном. – Ужасно это, ужасно. Видели бы вы их новых солдат, видели бы! Огромные жуткие твари – сплошь когти, клыки и клювы.
– Мовара принес подтверждение самых дурных слухов, – продолжал Веррагарр. – И поведал кое-что пострашнее.
– О да, мой друг, о да.
Банкан отметил, что разведчик стар. Клюв сточен, глаза тусклые.
Судя по всему, он в начальной стадии маразма. А может, немножко не в своем уме. Заслуживает ли он доверия? Похоже, Веррагарр не сомневается в его правдивости.
– Они похищают окрестных жителей, – говорил кенгуру, – и заточают их в монастырь. – Голос его был мрачен. – Ныне монахи предпочитают красть детенышей и младенцев, как детей путешественников, так и местных. Большинство из тех, кто попал туда, мы уже не видели. Но нескольким удалось сбежать. Их рассказы поистине ужасающи, и Мовара их подтвердил.
– Видел Темных в деле, видел. – Какаду многозначительно раскинул старые крылья. – Слышал их речи, слышал. И многое запомнил.
– Шеф, че ж ты видел? – спросила Ниина.
Сквилл изображал равнодушие и скуку.
– Видел! – повторил попугай. – Видел святотатство! Осквернение!
– И что же они оскверняют? – поинтересовался Банкан.
Розовый какаду наклонился вперед, выпучил глаза.
– Природу. Темные монахи оскверняют саму природу.
Глава 21
– Не понимаю, – осторожно произнес Банкан.
– А кто понимает? Кто понимает? – взволнованно захлопали розовые крылья. – Темные тоже не ведают, что творят, но это их не останавливает. Скрытые силы природы, связующие ее невидимые нити – вот чем они манипулируют на своей горе. Они мнят себя ткачами, но вяжут только узлы, безобразные узлы. – И хотя необходимости понижать голос не было, какаду наклонился и зашептал:
– Раньше монахи раздражали нас, да раздражали. Не более того, не более. А теперь они хотят управлять всем. Не только нашими холмами и долинами. Вообще всем. Целым миром. – Я слышал, как они говорили слова, слова, коих я не понимал. И никто не понимает значения этих слов, в том числе и сами Темные. Но пользуются ими, пользуются. Путник, знай: эти слова обладают мрачной силой. И они были неизвестны монахам еще год назад.
– Что за слова? – Граджелут медленно спешился. – На своем веку я слышал немало разных слов.
– Но не эти, друг мой, не эти. Вряд ли ты знаком с такими словами, как…
Розовый какаду беспомощно замотал головой.
«Да, – подумал Банкан, – он совсем стар, и память уже не помощница, а причина огорчений».
– Дезоксирибонуклеиновая кислота! – выпалил вдруг Мовара. – Пептидная связь! Молекулярный углерод! Гетероциклические соединения! – Он растерянно заморгал. – Энзимное корковое замещение!
Банкану все это показалось абракадаброй. Но абракадаброй специфической. А специфическая абракадабра, волшебная она или не волшебная, бывает опасна. Возможно, в рассказанном какаду Клотагорб увидел бы смысл. Банкану же, как и Граджелуту, эта задача была не по плечу.
– Гибридизация хромосомных молекул! – Мовара дико жестикулировал крыльями. – Принудительное ингибирование иммунных реакций отторжения!
С помощью этих заклинаний они творят небывалое! Невиданное!
– Что именно? – допытывался Банкан.
– Ужасы! Святотатство! Новые виды существ!
У Ниины в глазах появилась растерянность.
– Да разве можно делать новые виды существ?
– Можно, сочетая старые, можно. Я видел их своими глазами, я видел!
– Снова попугай перешел на шепот:
– Они взяли валлаби. Потом взяли рысь. Облили их зловонными жидкостями. Вперед вышли Темные, которым подчиняются остальные монахи. И они рекли слова.
Мовара пребывал чуть ли не в ужасе от собственных воспоминаний, но не сдавался.
– Над котлом – густой пар. Ничего не видать, ничего. А Темные все громче молятся, все громче. И слышны звуки из котла! – Он снова содрогнулся. – Стихают голоса Темных. Рассеивается пар. Где же бедный валлаби, где несчастная рысь? Они исчезли!
– Исчезли? – Граджелут судорожно сглотнул.
– Исчезли, сгинули. На их месте – другие. Какие-то кошмарные твари!
Жуткая помесь, жуткая! Одно существо – беспомощное, дрожащее, еле шевелящееся. Другое – ужасная помесь! Ноги валлаби, кошачьи глаза.
– А кто понимает? Кто понимает? – взволнованно захлопали розовые крылья. – Темные тоже не ведают, что творят, но это их не останавливает. Скрытые силы природы, связующие ее невидимые нити – вот чем они манипулируют на своей горе. Они мнят себя ткачами, но вяжут только узлы, безобразные узлы. – И хотя необходимости понижать голос не было, какаду наклонился и зашептал:
– Раньше монахи раздражали нас, да раздражали. Не более того, не более. А теперь они хотят управлять всем. Не только нашими холмами и долинами. Вообще всем. Целым миром. – Я слышал, как они говорили слова, слова, коих я не понимал. И никто не понимает значения этих слов, в том числе и сами Темные. Но пользуются ими, пользуются. Путник, знай: эти слова обладают мрачной силой. И они были неизвестны монахам еще год назад.
– Что за слова? – Граджелут медленно спешился. – На своем веку я слышал немало разных слов.
– Но не эти, друг мой, не эти. Вряд ли ты знаком с такими словами, как…
Розовый какаду беспомощно замотал головой.
«Да, – подумал Банкан, – он совсем стар, и память уже не помощница, а причина огорчений».
– Дезоксирибонуклеиновая кислота! – выпалил вдруг Мовара. – Пептидная связь! Молекулярный углерод! Гетероциклические соединения! – Он растерянно заморгал. – Энзимное корковое замещение!
Банкану все это показалось абракадаброй. Но абракадаброй специфической. А специфическая абракадабра, волшебная она или не волшебная, бывает опасна. Возможно, в рассказанном какаду Клотагорб увидел бы смысл. Банкану же, как и Граджелуту, эта задача была не по плечу.
– Гибридизация хромосомных молекул! – Мовара дико жестикулировал крыльями. – Принудительное ингибирование иммунных реакций отторжения!
С помощью этих заклинаний они творят небывалое! Невиданное!
– Что именно? – допытывался Банкан.
– Ужасы! Святотатство! Новые виды существ!
У Ниины в глазах появилась растерянность.
– Да разве можно делать новые виды существ?
– Можно, сочетая старые, можно. Я видел их своими глазами, я видел!
– Снова попугай перешел на шепот:
– Они взяли валлаби. Потом взяли рысь. Облили их зловонными жидкостями. Вперед вышли Темные, которым подчиняются остальные монахи. И они рекли слова.
Мовара пребывал чуть ли не в ужасе от собственных воспоминаний, но не сдавался.
– Над котлом – густой пар. Ничего не видать, ничего. А Темные все громче молятся, все громче. И слышны звуки из котла! – Он снова содрогнулся. – Стихают голоса Темных. Рассеивается пар. Где же бедный валлаби, где несчастная рысь? Они исчезли!
– Исчезли? – Граджелут судорожно сглотнул.
– Исчезли, сгинули. На их месте – другие. Какие-то кошмарные твари!
Жуткая помесь, жуткая! Одно существо – беспомощное, дрожащее, еле шевелящееся. Другое – ужасная помесь! Ноги валлаби, кошачьи глаза.