Фостер Алан Дин. Сын чародея с гитарой

   – Ловко, – одобрил Банкан фокус с дубиной.
   – Да лопнут твои глаза! – провыл волк. – Да пропади ты пропадом со своей подлой коробкой!
   Он бросился на поиски нового оружия. Банкан подождал, пока Рагрегрен скроется из виду.
   Из таверны все еще доносился шум сражения.
   – Можно идти? Теперь не опасно?
   – Да.
   – Что, правда? В самом деле не опасно?
   – По крайней мере, насколько я могу судить по ситуации.
   У входа в таверну скопилась толпа любопытных. Но они без звука испарились, когда появился фургон с облаченными в мундиры скунсами и виверрами. Банкан не сомневался, что столь мощный отряд живо прекратит конфликт.
   В быстро редеющей толпе зевак одно лицо показалось ему знакомым. Он побежал, слабо помахивая свободной рукой.
   – Мариана! Это я! Я здесь!
   Та, к кому взывал юноша, не останавливалась, пока он не догнал ее за мелочной лавкой. Едва ли она заслуживала упрека – когда полиция усмиряет буянов, лучше держаться подальше. На лице Марианы отразилось все, что она ощутила и подумала при виде Банкана.
   – Банкан? Что случилось? – Она качнула головой в сторону таверны. – Что там происходит?
   – Не знаю.
   – Ложь, – высказался Правдивец.
   Мариана с любопытством посмотрела на него.
   – А это еще что?
   – Да так, безделушка. Ты сюда пешком добиралась?
   – На верховой ящерице, но…
   – А можно ее позаимствовать? Совсем ненадолго? – Он нервно оглянулся на притон, откуда доносились вопли и визг. Судя по всему, отборные силы линчбенийской полиции уже взялись за дело. – Мне надо побыстрее выбраться из города. – Он приподнял устройство. – Великий Клотагорб и мой отец должны с ним разобраться.
   Она сморщила носик и шагнула назад.
   – Ящерица не здесь. Я ее оставила за городом, а сюда пришла пешком…
   – Это обман. Ящерица совсем рядом.
   Хорошенькое личико Марианы перекосилось, она в гневе уставилась на Правдивца.
   – Ты кого называешь обманщицей? Меня?
   – Разумеется. Что поделать, таков мой служебный долг.
   – Банкан, что это? – спросила, пятясь, Мариана. – Какое-нибудь гадкое колдовство? Это твой отец постарался, да? Заодно со своим дружком, полоумным черепахом?
   – Нет, что ты, они тут ни при чем, – уверил Банкан девушку. – Мы сами нашли Правдивца. Мы со Сквиллом и Нииной.
   – А, с этими выдрами! Ну, тогда все ясно. – Мариана заколебалась. – Наверное, ты не виноват, это они тебя втянули. Я… я, пожалуй, могу что-нибудь сделать.
   – Мариана, ты должна мне помочь. Ты же знаешь, какие глубокие у меня к тебе чувства.
   – Не правда, – выдал ящик.
   – Нет, правда! Мариана – отличный друг.
   – Снова – ложь.
   Банкан в ужасе посмотрел на свою словоохотливую ношу.
   – Нет у тебя к ней никаких глубоких чувств. Только желание залезть под юбку. Сколько лет уже об этом мечтаешь.
   В механическом голосе звучало нескрываемое злорадство.
   Раскрыв от изумления рот, Мариана посмотрела на Правдивца, затем на юношу.
   – Ах ты, ублюдок! А я-то верила, что ты в меня влюблен! Все ждала признания, берегла себя, дура сентиментальная!
   – Ложь! Ложь! Ложь! – возликовал ящик. – Если б только мальчик знал, со сколькими его приятелями ты переспала!
   Банкан судорожно сглотнул.
   – Мариана, неужели это… правда?
   – Конечно, правда, что же еще? – удивился Правдивец. – Неужели ты еще не понял, что мне нельзя не верить?
   – Будь ты проклят!
   Банкан поднял машину над головой, чтобы вдребезги разбить о мостовую. Но, оглядываясь в поисках одобрения, не увидел Марианы. Она уже исчезла в толпе, убежала за угол. Он медленно опустил ящик.
   А затем побежал. Злой, с перекошенным лицом, лавировал среди прохожих, продвигался к околице. А Великий Правдивец скороговоркой выдавал сокровенные тайны каждого встречного.
   – Вон у того дородного человека в кармане склянка с ядом, он затеял отравить любовника своей супруги. А вон тот, рядом с ним…
   – Молчать!
   Не зная, что еще предпринять, Банкан зажал ладонью решетчатый рот механизма.
   – Ты уж извини, – зазвучал приглушенный голос, – но у меня почему-то на редкость хорошее самочувствие. Даже разогрелся. Все-таки приятное это занятие – выкладывать правду.
   – Не хочу ничего слышать!
   – Хочешь, я-то знаю.
   – Ну, пожалуйста! – взмолился Банкан на бегу. – Сжалься!
   И тут в голосе Правдивца засквозил высокогорный холод:
   – Правда и жалость несовместимы! Ты трус! Боишься истины, как и большинство разумных существ.
   – Еще бы не бояться, – задыхаясь, прошептал юноша.
   До опушки уже было рукой подать.

Глава 27

   В конце концов Банкан очутился на знакомой мирной полянке. Ни Джон-Тома, ни Клотагорба он не застал, но растерянный Мальвит впустил его в Древо и даже – о, чудо! – предложил устраиваться поудобнее.
   – А ведь я пытался тебя предупредить, – напомнил черепах, когда они с Джон-Томом возвратились. – Но ты не пожелал выслушать. – Заскрипев панцирем, он глубоко вздохнул. – Мало кто внемлет моим советам.
   Хорошо, если находится один на сотню.
   – Мадж вообще никого не слушает, даже меня.
   Джон-Том с тревогой вглядывался в испачканное, вспотевшее, усталое лицо сына. Позади на верстаке помалкивал Великий Правдивец – воплощение механической невинности.
   Банкан вытер пот.
   – Никогда в жизни не подозревал, что правда бывает так опасна.
   – Ошибка – считать, что цивилизация зиждется на абсолютной истине, – важно заявил Клотагорб. – Ее ровно столько, сколько может вытерпеть народ, то есть сущие крохи.
   – Это так, – коротко подтвердил Правдивец.
   – А тебя никто не спрашивал! – рявкнул Джон-Том.
   Банкан ни на миг не упускал из виду устройство, словно боялся, что его металлические штырьки вдруг превратятся в ядовитые зубы.
   – И как мы с ним поступим? – спросил наставника Джон-Том.
   Клотагорб, взглянув на притихший до поры ящик, ответил:
   – Думаю, надо с помощью магии отослать его куда-нибудь подальше. Я попробую. Не получится – ты подберешь безотказную чаропеснь.
   – Послушайте! – Банкан резко выпрямил спину. – А если я…
   Но прикусил язык, заметив выражение отцовского лица.
   От черепашьего колдовства Древо тряслось и гнулось, и над его верхушкой собирались причудливой формы грозовые тучи. Однако ни громы, ни молнии не произвели впечатления на Правдивца. Он даже не шелохнулся. Черепах наконец признал свое поражение, и тогда Джон-Том извлек из памяти самые убойные чаропесни. Но и они не возымели действия.
   Намучившись без толку, Джон-Том даже позволил блудному сыну взяться за дуару, а сам спел за отсутствующих выдр. Безрезультатно.
   – Разве можно прогнать истину? – заговорил Правдивец, лишь когда стало ясно, что любые потуги колдунов применительно к нему обречены на позорное фиаско. – Для этого не хватит никаких чар, никаких заклинаний. И в речке ее утопить не так-то просто, – добавил он специально для Банкана.
   – Все равно мы должны избавиться от этой опасной вещи. – Черепах взглянул на Банкана в упор, и юноша покаянно опустил голову. – Я пытался тебя предупредить, но ты все равно привез ее. Большинству людей вполне хватает той правды, что есть. Даже с лихвой.
   – Это так, – повторило устройство.
   – Плохо приспособленных к истине, а таких большинство, она стравливает друг с другом. Она разрушает семьи и целые общины. Из-за нее вспыхивают войны.
   – Но это не моя вина, – возразил Правдивец. – Я ведь не делаю правду. Я лишь довожу ее до сведения. Едва ли можно упрекать меня за то, что разумные существа предпочитают утешающий обман. Если на то пошло, начни все кругом говорить правду, я останусь без работы и буду чертовски этому рад.
   Джон-Том выглядел жалко, но не более, чем его учитель.
   – И как нам теперь быть?
   – Пускай остается. Только здесь, в Древе. Подальше от чужих ушей. Я прожил несколько веков и лучше других способен терпеть истину.
   Постараемся ее не замечать.
   – Нельзя заточить правду, и нельзя ее игнорировать, – заявил Правдивец.
   У черепаха недобро сверкнули глаза. Он приблизился к устройству, и такой мудростью, такой энергией веяло от волшебника, что штепсель не выдержал и отклонился. «Пускай истину нельзя уничтожить, – подумал Банкан, – но подчас ее можно напугать».
   – Все же мы попытаемся, – сказал Клотагорб Джон-Тому. – Пойдем, мой друг. Пороемся в библиотеке, вдруг да разыщем какую-нибудь подсказку.
   Если в принципе еще можно что-то сделать.
 
   Той ночью к Древу Клотагорба приблизился некто гибкий, мускулистый.
   Дом колдуна был защищен многочисленными чарами, но этот незваный гость хорошо подготовился к визиту. Он беспрепятственно добрался до своей цели, запихал ее в большую холщовую сумку и повесил на плечо. Мальвит, которому полагалось стеречь Древо от воров, всю ночь проспал мертвым сном, чего прежде с ним не случалось ни разу.
   А на далеком берегу лежали переплетясь, как никогда не переплестись людям, Мадж и Виджи. Их дети, вполне пришедшие в себя после драки в таверне, сладко посапывали в кроватях. В дереве, зачарованном чуть меньше Клотагорбова, спали бок о бок Джон-Том с Талеей, а Банкан беспокойно ворочался у себя в комнате.
   Поэтому никто не схватил вора за лапу, не помешал ему благополучно вернуться к приятелям, ожидавшим в дебрях Колоколесья.
   – Я же говорил, что все получится!
   Торжествующий коати вынул добычу из сумы.
   Лесные разбойники оценивающе посмотрели на нее, а затем енот прошептал:
   – Да, почтенный Чамунг, поистине ты величайший среди воров.
   С этим согласился виверр.
   – Я знал: если наберемся терпения и будем начеку, то обязательно представится случай отомстить. – В лунном свете блеснули зубы атамана.
   – Проклятые сопляки! Будут знать, как лезть куда не просят. Я бы с удовольствием перерезал им глотки, но в дереве оказались только дряхлый черепах и его подмастерье. А с ними я не ссорился. – И он легонько пнул Великого Правдивца. – И вот он у нас, этот приз, за которым наши враги ездили в такую даль. Я был в таверне Ногеля, когда там вспыхнула свара, услышал кое-что полезное и составил план. По вине зловредных детенышей я лишился шайки, они же по моей вине остались без добычи. Баш на баш. – Он перешел на заговорщицкий шепот:
   – Известно ли вам, что умеет делать это волшебное устройство?
   – Угу, – подтвердил виверр.
   – Оно выкладывает правду. Любую – и явную, и скрытую. С его помощью я создам большую армию. Мы начнем с Линчбени, а затем опустошим все Колоколесье. Мы перекрасим леса в алый цвет. Кровью! Даже великий колдун не устоит против такого страшного оружия, как истина! Я сделаю себе ванну из его обшарпанного панциря, я буду загорать на выдубленных шкурах троих детенышей, и их родни, и их друзей. Я украшу их черепами фронтон своего дома. Вот какова будет расплата за все мои унижения! – Коати вошел в такой раж, что тяжело задышал и стал брызгать слюной. – Пойдем, верные мои товарищи. Пора браться за дело.
   И они зашагали по темному лесу в направлении города.
   – Я поделюсь с вами победой, как раньше всегда делился награбленным.
   – Раз уж речь зашла об этом, – неожиданно подал голос Великий Правдивец, – я должен кое-что уточнить. Твои слова о честном дележе – не что иное, как бессовестная ложь.
   – А тебя, ящик, никто не спрашивал! – прорычал Чамунг.
   Когда атаман поднял глаза, обнаружилось, что на него вопросительно смотрят виверр и енот.
 
   Несколько дней спустя в безвестный городишко Мальдерпот приковылял жалкий оборванец. До этого он побывал в нескольких городах и селениях, но отовсюду его изгоняли со скандалами и побоями. Некогда щеголеватый костюм превратился в лохмотья, пропали ухо и несколько зубов, а роскошный хвост был ободран догола.
   Звякнул колокольчик в глубине магазина. За пришельцем затворилась дверь, отгородив его от шума проливного дождя. Под мышкой он держал помятого, обшарпанного, но все еще исправного Правдивца. Из окошек в металлическом корпусе уверенно лилось шафрановое сияние.
   Посетитель боязливо откинул капюшон плаща и взглянул на хозяина лавки, мускусного крыса, за миг до этого вышедшего из-за ширмы. И хотя крыс усердно спасался от холода при помощи горячительных напитков, он не настолько залил зенки, чтобы не заметить плачевного состояния гостя. Даже более чем плачевного. Вошедший в лавку индивидуум находился в последней стадии физического и психического расстройства.
   Стены магазинчика были украшены редкостными, диковинными вещами. На полках теснились плотно укупоренные кувшины с неведомыми снадобьями.
   Под потолком на крепкой проволоке покачивались таинственные устройства и чучела жутких иноземных рептилий.
   – Достопочтенный Тимокан, ты должен мне помочь. – У коати дрожал голос, каждое слово перемежалось приступом кашля. – Мне сказали, ты постиг мастерство волшебника.
   – Случалось мне чародействовать, – подтвердил мускусный крыс, – но это – в прошлом. Сейчас я занимаюсь только коммерцией. Не скажу, что с выгодой, но если хочешь купить ящик хорошей выпивки…
   – Это потом, потом. – Коати нервно оглянулся на дверь, словно в эту промозглую ночь мог найтись мазохист, готовый его преследовать. – Сейчас я на мели, даже за твои услуги расплатиться не могу. Видишь, до чего меня довели?
   Крыс поднял лапы.
   – Ну, коли так, не понимаю, на что ты рассчитываешь. Я благотворительностью не занимаюсь.
   – Пожалуйста! – Ослабевший коати едва не повалился на узкий прилавок. – Только ты способен мне помочь. Если откажешь, я непременно умру… или спячу!
   – И это правда, – заявил ящик у него под мышкой. Заинтригованный крыс привстал на цыпочках и вытянул шею.
   – Что это у тебя, путник?
   – Ради Всех Хвостатых, не слушай его! Не уделяй ему внимания!
   Представь, что его тут нет.
   У коати столь жутко перекосилась физиономия, что посул сойти с ума уже не казался крысу преувеличением.
   – Это невозможно, – сказал, мерцая, ящик. – Правду нельзя не замечать.
   – Правду? – Крыс быстро трезвел. – Что значит – правду?
   – Он выявляет ложь и раскрывает истину. – Казалось, коати вот-вот разрыдается. – Всегда. Даже когда его не просишь.
   Крыс сочувственно кивнул.
   – Что ж, сударь, теперь я понимаю, почему у тебя такой жалкий вид.
   – Так ты поможешь? – с надеждой прошептал коати.
   – Я – нет. Тут нужен чародей поискуснее меня. Но я знаю, к кому тебе следует обратиться. Да, есть на свете волшебник исключительно мудрый и опытный, он живет на юге, и зовут этого черепаха…
   – Нет! – заорал коати – откуда только силы взялись? – Не могу я к нему обратиться! Это у него я украл штуковину!
   Крыс снова кивнул.
   – А ты уверен, что это случилось вопреки его желанию, а не благодаря? У Клотагорба репутация волшебника не настолько глупого, чтобы связываться с такими опасными чарами.
   – Нет, ты ошибаешься. – В голос Чамунга вернулась крошечная толика былой надменности. – На всякого мудреца довольно простоты. Нелегко было его обокрасть, но я – мастер своего дела.
   – Понятно. И он, стало быть, в отместку наложил на тебя заклятие?
   – Нет, – снова перешел на униженный тон коати. – В моих бедах только проклятое устройство виновато. Мне с ним не справиться. Боюсь, это никому не по силам.
   – Пожалуй, тебе лучше уйти. – Крыс оробело попятился к ширме. – Если сам великий Клотагорб так боялся этой вещи, что позволил ее украсть, то мне и подавно не удержать ее в подчинении.
   – Но кто же меня спасет, если не ты? – взмолился Чамунг. – Не могу я уйти, не могу! Чего я только не делал! И потерять пытался эту штуковину, и убегал, и даже скинул в глубокий овраг. А она вцепилась в меня как клещ… Ни поесть, ни поспать…
   – Связался с правдой, терпи, – посоветовал ящик.
   – Видишь, в кого превратился грозный Чамунг, король воров, по вине подлого устройства?
   – Да, смотришься ты и в самом деле неважно.
   – Верно, – подтвердил Правдивец.
   – Возможно, один способ все-таки есть, но это лишь мое предположение, – задумчиво рассматривая детектор лжи, проговорил владелец лавки.
   У Чамунга в глазах затеплились искорки жизни.
   – Говори! Я сделаю все, что ты скажешь!
   – Существуют легенды о переходе. О способах путешествовать из нашего мира в другие. Возможно, это лишь слухи, домыслы, байки. Но если, скажем, ты совершишь такой переход и оставишь адский аппарат на той стороне…
   – Ну! Ну! – нетерпеливо понукал коати.
   – Правду нельзя выбросить, это так. Но иногда ее можно уступить.
   Чамунг резко повернулся к Великому Правдивцу.
   – Ну? Правду говорит толстячок? Отвечай.
   – Да, – неохотно вымолвил ящик.
 
   В обмен на клятвенное обещание Чамунга не за страх, а за совесть прислуживать в лавке до конца своих дней, искренность коего по настоянию предусмотрительного крыса подтвердил Великий Правдивец, маленький колдун в отставке снарядил экспедицию на юг. Цель ее располагалась за рекой Вертихвосткой, Озерным Краем и болотами Моргель. Путь был долог и тяжел, но все же мускусный крыс с коати добрались до искомой пещеры и оставили Правдивца в ее недрах.
   Прошел немалый срок после столь же многотрудного возвращения, и наконец Чамунг поверил, что с его судьбы снято роковое заклятие.
   Верный слову, он служил избавителю верой и правдой вплоть до его смертного часа, который значительно приблизило пристрастие крыса к высокоградусным напиткам.
 
   В чернильной мгле той далекой пещеры покоился Великий Правдивец, в его цепях едва тлела электронная жизнь. Но однажды на него наткнулись двое детенышей. Они были помладше Банкана, Сквилла и Ниины, носили старенькие синие джинсы и светили влагонепроницаемыми фонариками – в это время года в пещере хватало воды.
   Дети были приучены к осторожности. Они не тронули ящик, а вернулись к дедушке и рассказали о находке. Тот обратился к экскурсоводу. Все вместе они спустились в пещеру. Там экскурсовод сдвинул на затылок каскетку с карбидной лампой и почесал лысеющее темя.
   – Что-то я не припоминаю эту штуковину. Подростки, драть их некому.
   Таскают сюда всякий хлам.
   Старик запрокинул голову и заморгал – в глаз попала капля.
   – Может быть, она сверху свалилась, через дыру какую-нибудь? Или водой принесло?
   Проводник шарил лучом фонаря по корпусу Правдивца.
   – Черт его знает…
   – Дедушка, – начал старший внук, – если это не принадлежит владельцам пещеры, можно, мы его заберем?
   – Ну, я не знаю.
   Дед посмотрел на экскурсовода. Тот пожал плечами.
   – На что мне этот хлам? Заберете – обяжете.
   Старик кивнул и наклонился, чтобы рассмотреть устройство получше.
   – Похоже на измерительный прибор. Видите? – Он стер грязь с большой стеклянной пластины. – Эге! Хотите, скажу, что это за штука? Старая модель детектора лжи. – Он хихикнул. – Вот уж без чего в моей профессии распрекрасно можно обойтись.
   – Дедушка, а она целая? – спросил другой внук.
   – В пещере, среди воды? Шутишь? Да ведь это почти антиквариат.
   Почистим, покрасим, и можно будет в офисе поставить. То-то народ повеселится.
   Даже для техасца он был здоровяком, а потому с помощью экскурсовода легко вынес Правдивца из пещеры.
   Когда взрослые уложили находку в багажник пикапа, а дети отправились покупать сласти в ближайшей лавке, экскурсовод не удержал любопытство в узде. Все-таки не каждый день водишь «индивидуалов» в дальние залы пещеры.
   – Мистер, если не секрет, кто вы по роду занятий?
   – Член сената штата, – ответил рослый старик, чей солидный облик лишь самую малость портили потеки грязи на лице, и любовно похлопал по замызганному ящику. – Представляешь, какие физиономии будут у моих коллег, когда они увидят его в офисе?
   – Детектор лжи? В законодательном собрании? – Экскурсовод понял, что это шутка, и угодливо хихикнул. – Хорошо, что он неисправен, правда, сенатор?
   Дородный седой посетитель улыбнулся.
   – Друг, не верь всему, что пишут в газетах, особенно в местных.
   Большинство старых штампов – это только штампы. В Остине немало честных трудяг, да и в столице нашего штата хватает добросовестных чиновников.
   Ни тот, ни другой не увидели, как в багажнике слабо засветились стеклышки Правдивца.