Фостер Алан Дин. Сын чародея с гитарой

   – Это всего лишь досадная случайность. – Банкан показал на Ниину. – Моей приятельнице захотелось рыбки…
   – РАЗВЕ Я ПОХОЖ НА РЫБУ? – поинтересовался кит.
   – Лишь отдаленно.
   – НАДЕЮСЬ, Я НЕ ОШИБУСЬ, ПРЕДПОЛОЖИВ, ЧТО МОЙ НЕВОЛЬНЫЙ ПЕРЕНОС В ЭТОТ МАЛОЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ ЭСТУАРИЙ – РЕЗУЛЬТАТ НЕУДАЧНОГО ВОЛШЕБСТВА?
   – Я же говорю, это досадная случайность.
   Солидные габариты и манеры кита никак не повлияли на самообладание Банкана. Маловероятно, что океанский житель выскочит из реки и погонится за чаропевцами.
   Но его, конечно, придется выручать. Отправлять восвояси. Банкану была невыносима мысль, что смерть этого существа будет на его совести.
   Да и отец, если узнает, по головке не погладит.
   – Не волнуйтесь, мы вас отправим назад. Правда, я не совсем понимаю, как получилось, что вы оказались здесь. Мы поможем, обещаю.
   Но сначала надо уговорить этих выдр, чтобы они оставили друг дружку в живых.
   – ПОЖАЛУЙ, ВЫ ПРАВЫ! – прогремел кит.
   Разнять дерущихся выдр ненамного проще, чем успокоить ураган, однако Банкан справился. Сквилл злобно поглядел на сестру, поправил свое драгоценное кепи и, пока Ниина приводила себя в порядок, осыпал ее насмешками.
   – Ну, давай, сеструха, – подначивал он, – расскажи нашему гостю, как ты его собиралась слопать.
   – Слушай, отсохни, а? Сядь на рожу и не тявкай!
   Стряхивая с одежды грязь и траву, она посмотрела на Банкана.
   – Ну че, чаропевец? Как нам перекинуть эту тушу в глубокий океан?
   – Да ведь это ваши стишки его сюда затащили, – пробормотал Банкан.
   – Я есть хотела! Я всегда завожусь, когда есть хочу. Думала, споем – и из реки вылезет что-нибудь вкусненькое. А не этот говорящий бурдюк с ворванью.
   – Я НУЖДАЮСЬ В ПОМОЩИ, А НЕ В ОСКОРБЛЕНИЯХ.
   Выдры посовещались и в конце концов кивнули Банкану. Тот заиграл, испытывая скорее надежду, чем уверенность. Оттого ли, что певцы уже слегка поднаторели, или от страха перед гневом Маджа голоса звучали свободнее и слаженнее, чем в прошлый раз. Банкан тоже не ударил в грязь лицом. Снова сгустился зеленый туман, скрыв китовую тушу, и наконец из него донесся удовлетворенный вздох.
   – В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЕЕ, – посоветовал кит на прощанье.
   Банкан скрипнул зубами, но от комментариев воздержался, не желая разрушить удачные чары.

 
Эй, чувак, отправляйся домой и не ной,
В океан, где креветки, сардинки, медузки!
На фига тебе сдался Обрубок наш узкий?
Поздоровайся снова с родной глубиной.
Ты вертайся взад, на морской размах,
Там рассола хлебни, закуси планктоном.
Ну, а мы, распрощавшись с твоим беконом,
Остаемся с носом и на бобах.
 

   Раздалось резкое «бам-м», и краткий, но мощный порыв зеленого ветра повалил троицу с ног. Живая плотина больше не перегораживала реку, накопившаяся вода гигантской волной хлынула вниз по Обрубку, устремясь к широкой Вертихвостке.
   Приподнявшись на локтях, Сквилл наблюдал, как водяной вал скрывается за излучиной.
   – Не знаю, как вам, но сдается мне, че этот преждевременный паводок вряд ли будет народу в кайф.
   – На Обрубке и раньше бывали наводнения, – возразила сестра.
   – В это время? – Сквилл ткнул в небо большим пальцем. – При такой потрясной погоде? Ну, ты, грибогубая, и скажешь!
   – Лодки, причалы… – Прикинув мощь потока, Банкан вообразил неисчислимые бедствия. – Пожалуй, не стоит до поры до времени рассказывать об этом маленьком эпизоде, как вы считаете?
   – Классная идея. – Выдр не раздумывал ни секунды. – А можа, ваще не стоит колоться?
   – Ну че, все, пожалуй? – Ниина пристально посмотрела на друга, потом на брата. – Домой надо хилять, и побыстрей.
   Иных предложений не поступило.
   Они быстро вернулись в лес, и по пути Банкан не удержался – ткнул выдра в бок.
   – Сквилл, а ведь получилось! Может, и не совсем, как хотелось, но вышло же! Мы сотворили великое чудо!
   Выдр покосился на него.
   – Эх, Банкан, Банкан, до чего ж таки трудно тебя убедить. В следующий раз придется целую гору обрушить себе на черепушки.
   – Да ладно вам! Разве вы не гордитесь тем, что сотворили? Разве это вас нисколько не вдохновило? – пытал Банкан друзей.
   – Ну, разве самую капельку.
   – То-то! – Банкан улыбался до ушей. – Просто мы вложили в чары лишку. Только и всего. Будем тренироваться, и все получится.
   Поработаем с тональностями, отшлифуем… Ниина, не хочешь еще разок рыбку приманить?
   – Не, Банки. Чой-то аппетит пропал.
   – Ты что, выдра, всерьез? – Не дождавшись ответа, Банкан понизил голос:
   – Ладно, потолкуем завтра. А если будут спрашивать, что на реке случилось, – мы ничего не знаем. Угу?
   – Еще бы не угу, – проворчал Сквилл.
   – Теперь мы – ансамбль. Не забывайте об этом. Конечно, я бы очень хотел делать все сам, но у группы есть свои плюсы. Теперь я целиком сосредоточусь на дуаре.
   Ниина кольнула его сердитым взглядом.
   – Ой-ой-ой! И в следующий раз мы уж точно наломаем дров. Разбежимся в разные измерения… Хорошо б хоть один в живых остался.
   – Откуда столько пессимизма? Подумаешь, кит! Эка невидаль.
   – Между прочим, я сегодня первый раз в жизни на кита потаращился, – хмуро заметил Сквилл. – Да и ты, кореш, его только на картинках видел.
   А че, он вроде нормальный. Разве что великоват чуток.
   – Вот и поразмысли. – Банкан упрямо не позволял энтузиазму идти на убыль. – Если хотим всего-навсего рыбку на обед, а получаем целого кита, вообрази, на какие еще чудеса мы способны. Главное сейчас – не пороть горячку и поработать над техникой, а там можно попробовать что-нибудь серьезное. Мы еще самого Джон-Тома сделаем или даже Клотагорба. Захотим – весь мир перекроим.
   – Да не уверен я, что хочу его перекраивать. – Пробираясь через кусты, Сквилл сплюнул. – Больно нынче денек классный. Можа, будь похолодней, я б и захотел.
   – Ты только подумай как следует, что нам сейчас удалось. Больше я ни о чем не прошу.
   В задумчивом молчании человек и две выдры быстро шагали по лесу.
   Вокруг обеспокоенно позванивали колокольные деревья.

Глава 5

   После происшествия в лесу Банкан сделал вид, будто всерьез взялся за учебу, но тайком от всех он каждый день нетерпеливо ждал встречи со Сквиллом и Нииной. Для репетиций они выбрали полянку на порядочном удалении от реки. И вовсе не из боязни снова повстречаться с вежливыми, но сердитыми китообразными. Просто не хотелось, чтобы у разгневанных хозяев причалов и прибрежных домов, поврежденных загадочным потопом, при виде сборища юных чаропевцев возникли закономерные подозрения.
   Трио исполняло самые невинные заклинаньица, с последствиями которых могло справиться заведомо неволшебными средствами; музыка Банкана притиралась к импровизациям выдр. Мало-помалу они обретали все большую уверенность в своих силах и вскоре научились с помощью чаропения возвращать потерянные стрелы и вострить мечи.
   Благоприобретенные навыки позволяли окрашивать стекло в синий цвет, без кирки и лопаты выкапывать внушительные ямы. Чаропевцы больше не пытались материализовать свежую рыбу – у них получалась готовая пища.
   Выходили и ложа, застланные чистым бельем. Довольно скоро у троицы сложилось очень неплохое мнение о себе и своих возможностях. Лишь одно огорчало: не было достойного применения талантам. Во всяком случае, никак не удавалось оное применение найти. Банкан посвятил этой задачке тьму времени и в конце концов решил: следует хранить тайну и набраться терпения, а благоприятная ситуация рано или поздно возникнет.
 
   В западной части дерева, проросшего во многие измерения, царил уют.
   За окнами и ухоженной лужайкой покойно и невозмутимо тек Обрубок. Отец и сын сидели вдвоем. Читали.
   Как-то раз Джон-Том поведал Банкану об одном из чудес своего родного мира. Оно называлось «телевидение». Однако юноша так и не понял, чем оно лучше интересной книжки, хорошей компании или захватывающего приключения. Джон-Том предпочел это не обсуждать.
   Мать управлялась в кухне. Дверной колокольчик призывно звякнул.
   Когда Талея вошла в гостиную, Банкан лишь на миг оторвался от книги, представив, что мать орудует не посудомоечным ершиком, который она сейчас держала в руке, а давно лежащим в чулане мечом. Удержать эту картину в воображении оказалось нелегко, сколько бы ни рассказывали легенд о горячих деньках Талеиной молодости. Она заглянула в альков.
   – Дорогой, тут к тебе филин.
   Джон-Том отложил книгу, над которой уже было задремал, и потер глаза. Банкан знал, что отцу нужны очки, но Джон-Том упорно предпочитал чары для улучшения зрения, хотя они были далеки от совершенства и требовали постоянного обновления. Юноша отправился на кухню перекусить на скорую руку, а главное, понаблюдать за прихожей, где стоял, шелестя огромными крыльями, ученик Клотагорба. Филин что-то сказал Джон-Тому, тот для удобства опустился на колено и ответил.
   Талея маячила рядом. Банкан без особого труда подслушал разговор.
   – Но-о господин на-астаивает, чтобы вы-ы пришли сейча-ас же, – упорствовал филин.
   – Да ведь поздно уже, – возразил Джон-Том, – и холодно. Почему нельзя подождать до завтра?
   – Господин Клотагорб это-ого не объяснил, – проухал филин. – Он просил, чтобы вы-ы пришли сейчас. Прикажете вернуться и сказать, что-о вы-ы не придете? Зна-аете, что он со-о мной сделает?
   – Ну, раз уж такая срочность… – Джон-Том встал и повернулся к Талее. – Ты слышала? Надо идти. Я понимаю, поздновато уже, но это, должно быть, важно.
   Талея не сводила с него ледяного взгляда.
   – Надеюсь, ты не намерен снова отправиться на поиски дурацких приключений?
   Он шагнул к жене и положил ладони ей на плечи.
   – Талея, вспомни, когда ты была беременна, я дал слово, что со всем этим покончено. У меня семья, дом и респектабельная профессия. Это превыше всего. Те времена, когда мы с Маджем странствовали и попадали в передряги, давно уже – достояние истории.
   – Это тебе так кажется, – возразила Талея. – Но клянусь всеми пертурбациями эфира: если это яйцекладущее соблазнит тебя очередной безумной экспедицией, я, конечно, противиться не стану, просто отрублю тебе ноги и запру их в чулане. И ступай без них хоть на край света.
   – Ну что ты, любимая. – До Банкана донеслось эхо сочного поцелуя. – Клотагорб всего-навсего хочет посоветоваться. Правда, Мальвит?
   Джон-Том оглянулся на филина.
   – Да-а, господин Джон-Том, насколько мне дозволено знать. С вами и еще с одним.
   Джон-Том нахмурился.
   – В этом еще кто-то участвует?
   – Об этом не зде-есь! Не зде-есь! – Подпрыгивая, филин взволнованно забил крыльями по бокам. – Мы-ы и так слишком задержа-ались.
   – Ладно, позволь хоть плащ взять. – Джон-Том помедлил у открытого шкафа. – Как думаешь, дуара мне не понадобится?
   – О-о волшебстве ре-ечи не велось, – ответил филин. – То-олько о разговоре.
   – Вот и хорошо.
   Джон-Том закутался в радужный плащ из ящеричной кожи, еще раз поцеловал Талею и вместе с нетерпеливым филином скрылся в вечернем сумраке.
   Когда мать вернулась в кухню, Банкан проявил демонстративный интерес к куску пирога.
   – Ну, и зачем он приходил?
   Стоя у мойки, Талея смотрела в овальное окно на темную реку. Она была непоколебима.
   – Вот что я тебе скажу, сын. Если твой отец влипнет в какую-нибудь опасную…
   – Мам, а разве ты сама никогда не попадала в опасные переделки?
   Талея повернулась к Банкану.
   – То – совсем другое дело. В молодости, чтобы выжить, мне приходилось рисковать.
   Она атаковала последние грязные тарелки, как всегда пренебрегая волшебными чистящими средствами, которые хранились в чулане под полотенцами.
   – А что там за проблема?
   Безразличие в голосе юноши заслуживало наивысшей оценки.
   – О, дьявол, да почем я знаю? Думаешь, мне рассказывают? Кого ни возьми, все считают, что у вселенной нет от меня тайн. Как бы не так!
   Я никогда не доверяла этому черепаху.
   – Мам, волшебникам вообще нельзя верить. Они не виноваты – просто у них натура такая.
   – Всякий раз, когда эта дряхлая рептилия зовет твоего отца, я жду беды.
   Банкан отодвинул тарелку с пирогом, встал, подошел к невысокой женщине и положил ладони ей на плечи.
   – Перестань, мам. Если отец обещал ни во что не впутываться, значит, так и будет. Я только не пойму, зачем Клотагорб позвал его к себе на ночь глядя.
   – Кто его знает, – проворчала Талея. – Может, какая-нибудь роженица захотела изменить пол младенца за двое суток до родов, или у толстого мистера Твогга на том конце Линчбени опять проблемы с пищеварением. Ох уж эта мне срочность!
   Она накинулась на сотейник с яростью, которой позавидовало бы любое чистящее заклинание.
   – Ладно, мам, что-то я подустал. Пойду лягу.
   Талея искоса глянула на сына.
   – Не рановато ли?
   Он пожал плечами.
   – Весь вечер читал, да и уроки нынче были трудные.
   Она коснулась мокрыми пальцами его щеки.
   – Банкан, у тебя хорошая голова. Получше, чем у меня. И талант у тебя есть, но не каждый может стать чаропевцем, как твой отец.
   – Да, мам, я знаю.
   На улице стемнело. Банкан бесшумно выскользнул в окно, с кошачьей ловкостью спустился вниз и двинулся на северо-запад через темную лужайку. Луна светила еле-еле, и он, пробираясь узкой лесной тропкой, не видел ни зги. Колокольные деревья хранили молчание, закрыв на ночь свои звонкие листья. Банкан запыхался, но все-таки сумел добраться до окружавшей Дом Клотагорба поляны одновременно с Мальвитом и отцом.
   Он дождался, когда они войдут в Древо. В загоне виднелись силуэты двух стреноженных серых ящериц и большого фургона – чей он, Банкан не разобрался.
   Юноша знал, что вокруг Клотагорбова дома установлена сигнализация.
   Но чары наверняка отключены и вновь начнут действовать не раньше, чем уйдет его отец. Если постараться, можно проникнуть в Древо незамеченным.
   Банкан двигался бесшумно. Дверь легко отошла вбок. Запирать ее не имело смысла – Древо представляло собой сложный лабиринт. Не зная расположения комнат, незваный гость сразу оказывался в глухом тупике, очень похожем на выжженную сердцевину обычного старого дуба. Банкан, много раз бывавший у черепаха и запомнивший сложные повороты коридоров, успешно одолел их и вскоре оказался у кабинета. Совсем недавно сидел он в этом самом святилище, обсуждая с Клотагорбом личные проблемы.
   Он подкрался, насколько хватило смелости, к двери и явственно услышал голоса Джон-Тома и Клотагорба. Был и третий голос – время от времени он выступал с комментариями. И принадлежал он не Мальвиту, значит, Банкану следовало остерегаться филина, обладавшего тонким слухом.
   Банкан осторожно заглянул внутрь. Почтенный черепах восседал в своем излюбленном кресле, а Джон-Том вольготно расположился на диванчике у окна. На другом конце диванчика сидел косматый незнакомец из племени ленивцев – в Колоколесье такие не водились. Ленивцы предпочитали южные, более теплые края.
   Незнакомец носил жилет из материи, очень похожей на жесть. После беглого осмотра Банкан понял: жилет – не доспехи, а всего лишь предмет одежды, для доспехов он слишком тонок. Длинные серые штаны из хлопка выглядели странно, зато сандалии с открытыми носами вполне сочетались с обликом ленивца. Когти на лапах гостя, хоть и были основательно укорочены, тем не менее смотрелись внушительно, как и множество изящных золотых украшений.
   Судя по поведению ленивца, он был вполне бодр и внимателен, но все равно казался сонным. Впрочем, все его племя отличала эта черта. Он тщательно подбирал слова, и природную медлительность никак нельзя было отнести на счет тугодумия.
   Джон-Том то и дело подносил к губам кубок, а Клотагорб опирался на крепкую трость, полюбившуюся ему в последнее время, и разглядывал гостя сквозь толстые очки.
   – Путешественник Граджелут, я выполнил твою просьбу, – сказал волшебник. – Очнулся от глубокого сна и пригласил своего младшего партнера, поскольку ты настаиваешь, что не вправе поведать свою историю менее чем двум искушенным в магии слушателям.
   "До чего же Клотагорб любит словечко «младший», – раздраженно подумал Банкан.
   Волшебник едва заметно и тем не менее грозно подался вперед.
   – К этому могу лишь присовокупить, что не позавидую тебе, если твой рассказ не будет стоить наших неудобств. Прожив несколько сотен лет, волей-неволей приучаешься ценить время.
   Ленивец заметно разволновался, но не проявлял желания идти на попятный.
   – Милостивый государь, поверьте, я вовсе не хочу попусту отнимать у вас драгоценное время. – Он глянул на Джон-Тома. – Как я уже сообщил вашему коллеге, я странствующий коммерсант и по роду своей профессии главным образом имею дело с домашней утварью и бытовой химией.
   – Да, я видел во дворе ваш фургон, – подтвердил Джон-Том.
   Граджелут кивнул.
   – Такова моя специализация, хотя вообще-то я покупаю и продаю все.
   – Довольно биографии, – проворчал черепах. – Ближе к делу.
   – Разумеется. – Ленивец погрузился в воспоминания. – Это случилось довольно далеко отсюда, в северном краю. Когда я ехал проселочной дорогой близ Л'бора, мой взор привлекла несколько необычная картина. Я имею в виду несчастного калеку. Он лежал всеми покинутый на обочине. – Купец фыркнул. – Вы, безусловно, понимаете, что мне вовсе не хотелось останавливаться. Это обычная и всем известная разбойничья уловка.
   Кому-нибудь из шайки достается роль живца, он притворяется увечным и взывает к добросердечию путников, а его товарищи дожидаются своего часа в засаде.
   Однако я рассудил, что мой экипаж не предназначен для быстрой езды и вряд ли спасет от банды грабителей, если они решат настичь меня во что бы то ни стало. К тому же раны этого существа показались мне настоящими. Короче говоря, я решил выяснить, чем смогу помочь несчастному.
   – Какой благородный поступок!
   Очевидно, Джон-Том подозревал, что у торговца на уме было то же, что и у разбойников с большой дороги.
   – Звали его Джух Фит, он принадлежал к лисьему народу, а его плачевное состояние было следствием отнюдь не боевых ранений, а старости, голода и бродячей жизни. Когда я приблизился, он был еще жив и, едва дыша, все-таки сумел вытащить меч, висевший у него на боку.
   Поверьте, судари мои, я вовсе не фехтовальщик, а потому счел за благо отступить. Увидев это, он поманил меня и открыл тайну, которую я намерен передать вам.
   Шатаясь от изнеможения, Джух Фит прошел дальний путь с высоких гор, что лежат к северо-западу от Л'бора. Но описать весь свой маршрут он не мог, поскольку не был ни географом, ни навигатором. Очень скоро я выяснил, что не был он и торговцем. Лишь многолетняя привычка запоминать поля сражений позволила ему в малейших подробностях обрисовать место, где он обнаружил нечто интересное.
   На закате жизни этот неустрашимый профессиональный солдат столкнулся с тем, что напугало его до полусмерти. В стремлении как можно быстрее уйти от опасности он потерял и скарб свой, и верховое животное и только чудом добрался почти до окраины Л'бора, не повстречав на пути ни одного лиходея.
   Да, милостивые государи, еще бы день – и Джух Фит вышел бы на окраину этого северного города, который и был его целью. Но силы в конце концов покинули его, тело перестало подчиняться разуму, он лежал совершенно беспомощный и в час, когда я встретил его, был гораздо ближе к смерти, чем к Л'бору. Я оказал ему посильную помощь, напоил, а принимать пищу он был уже не в силах.
   – И что же он увидел в горах на северо-западе? – В глазах Джон-Тома появился пресловутый блеск. – Сокровища? Таинственный заброшенный город?
   – Ничего подобного, – возразил купец. – Не смею утверждать, что понял все, о чем поведал Джух Фит. Скажу лишь, что он повстречал там нечто невиданное и при этом столь ужасное, что у старого рубаки не выдержали нервы и он, все бросив, обратился в слепое бегство. По пути к вам я разговаривал об этом со встречными, но их недоумение, пожалуй, превосходило даже мое.
   Только один собеседник, мало-мальски сведущий в волшебстве, посоветовал разыскать вас. Что я и сделал, ибо рассказ покойного солдата удачи стал для меня чем-то вроде наваждения. Очень хочется узнать разгадку. К тому же эта история в некотором смысле единственное наследство Джуха Фита, если не считать видавший виды меч.
   – Который вы привезли с собой? – осведомился Джон-Том.
   Ленивец отвел взгляд.
   – Гм… Нет. Я его продал. Как-никак, я торговец, и мне надо на что-то жить.
   – Так что же он там увидел? – нетерпеливо спросил Клотагорб.
   Граджелут с благодарной улыбкой повернулся к магу.
   – Он назвал это Великим Правдивцем.
   Банкан давно знал Клотагорба и навидался всякого – от сотворения из ничего целых домов до трансмутации золота в свинец (правда, последнее было не бог весть каким чудом, но черепах ничем не брезговал ради практики). И ни разу на памяти юноши волшебник не реагировал так бурно.
   Он столь резко подался назад, что лопнули хлипкие чары, которые удерживали на клюве толстые очки. Кряхтя, черепах подобрал их с пола и водрузил на место.
   А Джон-Том лишь недоуменно глядел на ленивца.
   Придя в себя, волшебник заговорил медленно и очень веско:
   – Нет никакого Великого Правдивца. Существует только слух, широко разошедшийся по нашему цеху. Очень старый слух, и тем не менее это всего-навсего слух. Великого Правдивца нет. Кое-кто хочет, чтобы он существовал, но желание и действительность редко ходят рука об руку.
   – Лично я никогда о нем не слышал, – добавил Джон-Том.
   Сощурясь, Клотагорб посмотрел на него.
   – Ничего удивительного. В практике чаропевца вряд ли можно столкнуться с чем-нибудь подобным. Но это и не тема для светской беседы.
   Граджелут не спешил с откликом, видимо, его шокировала горячность великого мага.
   – Сударь, я не знаю, существует он или нет. Я всего лишь повторил рассказ умирающего бродяги. Может быть. Великий Правдивец и нереален, но встреча с ним стоила жизни бедному лису.
   – Не так уж редко измученным путникам являются миражи, – заметил Джон-Том. – Иные очень серьезно влияют на психику.
   Ленивец повернул к чаропевцу от природы унылую физиономию и устремил на него взгляд вечно печальных глаз.
   – Любезный сударь, готов допустить, что в чародействе я полный профан, зато по праву горжусь умением разбираться в людях. Только этому дару и обязан я преуспеванием в торговле. Не раз и не два мне случалось наблюдать, как ведут себя на краю гибели разумные существа.
   По моему глубокому убеждению, тому, кто готов покинуть эту плоскость бытия, не резон лгать незнакомцам.
   В ответ на доводы купца Джон-Том раздраженно махнул рукой.
   – Ладно, ладно. Итак, по утверждению этого вашего Джуха Фита, он столкнулся с так называемым Великим Правдивцем. Из чего вовсе не следует, что это произошло на самом деле.
   – Конечно, я не могу с этим спорить. – Голос купца был мягок, как его мех.
   – Бывает, даже благонамеренные существа столь часто повторяют выдумки, что в конце концов сами принимают их за правду, – добавил Джон-Том. – К примеру, маклеры по торговле недвижимостью…
   – На это я могу сказать лишь одно: волею обстоятельств я услышал исповедь умирающего солдата по имени Джух Фит, и я верю ему.
   – Не может существовать на свете ничего столь опасного, столь коварного, как Великий Правдивец, – пробормотал Клотагорб. – Я содрогаюсь под панцирем при одной лишь мысли о бедах, которые он способен принести, о разрухе, которую он может учинить.
   Черепах откинулся на спинку кресла, плетенка жалобно заскрипела под его тяжестью.
   – Ну, а все-таки, что же это за слух? – поинтересовался чаропевец.
   А в коридоре с замиранием сердца, едва дыша, внимал Банкан.
   – Как и все истинно грандиозные опасности, Великий Правдивец одновременно и прост, и сложен, – пустился в объяснения Клотагорб. – Чтобы охарактеризовать это адекватно, назову его неким чудовищным явлением, лишь для того и созданным, чтобы заманивать в ловушку любого, кто с ним столкнется. Соблазны его неодолимы по определению и безусловно гибельны. – Черепах глубоко вздохнул. – Друг мой, Великий Правдивец – это то, о чем все благоразумные создания предпочитают не упоминать. Забудь о нем. Как будто никогда и не слышал это имя. Ибо, насколько известно, даже в руках самых умных, осторожных и благородных индивидуумов он способен обернуться орудием уничтожения целых народов, да что там – целых цивилизаций! Вот почему его нет. Даже мысль о том, что он существует, невыносимо ужасна.
   Пока звучало это предостережение, лампы Древа потускнели. В коридоре они и вовсе погасли, а в кабинете едва тлели. Но Мальвиту слабое освещение не было помехой – филин влетел через портал напротив Банкана.
   – Разве я тебя звал? – холодно осведомился Клотагорб.
   Филин взгромоздился на спинку свободного кресла, точно на насест.
   – Мастер, вы-ы говорили взволнованно. Я-а подумал, мо-ожет, нужна моя помощь.
   – Похвальная забота, однако на сей раз она неуместна, – отчитал его черепах. – Но раз уж прилетел, черт с тобой, оставайся. – Он улыбнулся, насколько позволял жесткий клюв. – Это старая шутка, ее должны помнить твои предшественники. – Прищурясь, он взглянул на светящиеся шары. – Однако сейчас это, пожалуй, излишне.
   Краткое, но мудреное заклинание восстановило прежнее освещение.