Фостер Алан Дин. Внутри себя

   Ористано сидел молча, пока механический повар не объявил, что кофе готов. Взяв чашку, Мартин напугался. Его пальцы тряслись. Это было невероятным. Нервы старшего программиста всегда отличались прочностью, как у хирургов, футбольных вратарей и тибетских лам.
   Коллигатар ничего не заметил, и Ористано унял дрожь в пальцах.
   Но только в пальцах.

2

   Эрик Эббот разглядывал свой гамбургер и раздумывал, как много в нем элементов с Юпитера. С тех пор, как власти Мирового Космоса начали разработку органических соединений на Титане, чтобы восполнить недостаток земных протеинов, постоянно ходили слухи, будто настоящие органические продукты накачивались искусственными веществами, производными метана. Некоторые остряки стали называть получаемые результаты воздушными бургерами или безвоздушными бургерами.
   Действительно, только компетентный химик мог с уверенностью сказать, сколько в густой сочной лепешке, покоившейся между двумя булочками, было мяса, сколько соевых протеинов, сколько планктона, сколько метана и титановой органики. Это приводило людей в замешательство.
   Эрик сидел с Чарли, Адриенной и Габриэллой. Они на пять минут раньше улизнули с работы. Габриэлла наловчилась использовать зеркальные компакт-пудреницы, чтобы одурачивать лазерный глазок на циферблате часов. Когда она отражала лазерный луч к источнику, тот начинал передавать ложные сигналы головному компьютеру, который ускорял ход. Требовалось, чтобы работники, покидали офисы строго по расписанию. Габриэлла никому не рассказывала о своем трюке. Если все девочки в офисе начнут делать то же самое, очень скоро вся компания станет уходить с работы на пять минут раньше. Внутренней охране не потребуется много времени, чтобы выяснить причину такою явления.
   Поэтому Габриэлла пользовалась своим трюком только изредка. Он позволял им занять хороший столик в Эль-Палаццо. На противоположной стене у бара висел огромный экран. Кто-то превратил его в канал местных новостей. Диктор Мариан Маршалл с улыбочкой перечисляла случившиеся за день катастрофы. Никто не обращал на нее особого внимания, и канал вскоре переключили. Приближалось время начала футбольной трансляции.
   Эрик лениво потянулся к своему пиву, и поспешно отдернул пальцы. Он случайно прикоснулся к переохлажденному металлическому бокалу, затем поднял его специальной ручкой и отхлебнул.
   Друзья Эрика оживленно обсуждали ситуацию в Восточной Африке. Хотя он и находил их разговор интересным, но тема не захватывала его. Тем не менее он не был замкнутым человеком. Просто ему не удавалось подбирать слова без какой-либо цели.
   Они сидели за лучшим в Эль-Палаццо столиком, и Эрик взглянул в широкое, искусно изогнутое окно. На западе солнце погружалось в Калифорнию, поджаривая отдаленные серебристые вершины Колорадских тр. Ресторан находился на сто четвертом этаже Селверн-Билдинг, вид из него открывался потрясающий. Если только вы не являлись ненавистником пустыни, ибо в этом случае картина показалась бы вам просто однообразной.
   Эрику вид нравился свое безлюдностью. В Финиксе не осталось пустоты. По мере тот, как верхние этажи небоскреба медленно вращались, западные горы уступали место ярким огням Каса Гранде. У Южного вокзала огни города сливались с огнями муниципальною района Таксон.
   Всходила луна, сегодня почти полная, струящая свой свет на Долину Солнца. За исключением центрального делового района, Финикс оставался на равнине во время своего расширения. Прекрасное место для жизни. Можно любоваться видом, как сегодня, и не чувствовать себя похороненным, выходя на улицы. Зданий в сто этажей и выше было немного. Здесь человек не чувствовал себя как в Нью-Йорке, Чикаго или Атланте.
   По крайней мере так Эрику говорили. За исключением пары отпусков в Колумбии и деловых поездок на Восток, он никогда не бывал восточнее Альбукерка.
   — …и говорю вам, — Адриенна старалась говорить авторитетно, так, чтобы ее высокий, дрожащий голосок звучал убедительно, — они никогда не решат этот вопрос, пока федерация не откажется от своих притязаний на все территории к югу от Замбези.
   — Ой, перестань, — возразила Габриэлла. — Ты же знаешь, что югафам плевать на все это. Там же ничего не осталось, кроме нескольких старых алмазных шахт.
   — Знаю, но дело в принципе, — упорствовала Адриенна.
   — Вы обе понимаете, — по-мужски твердо заявил Чарли, — что дело не в том, чего хочет та или иная сторона. Если будет указание из Швейцарии, обе группы заткнутся.
   — Не знаю, — Габриэлла поиграла своим бокалом. — Федерация в последнее время становится чертовски воинственной. Если решение будет не в их пользу, я не удивлюсь, когда они выступят и захватят спорную землю.
   Адриенна казалась шокированной. Ее было легко потрясти.
   — Я слышала, как многие ораторы от Федерации посылали Коллигатара к черту публично, — продолжала смуглая девушка. — Это меня вовсе не удивляет.
   — Зато меня это очень удивляет, — Чарли затушил окурок. — Они никогда не допустят этого. Вот увидите.
   — А как электронный мозг это предотвратит, умник? — Спросила Габриэлла. — У него нет ни армии, ни оружия.
   — Все зависит от того, что считать оружием, — тихо проговорил Эрик.
   — Что? — переспросила Габриэлла. Она на какой-то момент совсем забила об Эбботе.
   — Информация — тоже оружие. Не нужно никаких угроз. Ты никогда не слышишь об угрозах, исходящих от Швейцарии. Мозг просто перестанет отвечать на вопросы Федерации. И это быстро их отрезвит. Они не смогут соперничать с соседями, которые будут продолжать получать ответы. Ни в рыболовстве, ни в добыче ископаемых, ни в производстве, ни в чем.
   — Эрик прав, — быстро согласился Чарли, чтобы не упустить случая присоединиться к победителю. — Как Федерация будет продавать свой кофе, например, если не будет иметь информации о спросе и предложении, или даже просто прогнозы?
   Габриэлла сдала свои позиции, но не окончательно.
   — Я все же думаю, это возможно. Все зависит от того, как сильно они хотят получить эту территорию.
   Чарли выглядел чрезвычайно довольным собой.
   — Никоим образом, леди, ни этот кусок земли, ни закон не стоят хорошей капли ГПН. Увидишь, Федерация будет пыхтеть и фыркать, пытаясь получить от каффоеров все, что можно, но не рискнет пренебречь инструкциями Машины.
   — Посмотрим, — воинственно проговорила Габриэлла.
   Гул в зале усилился. Игра началась. Сегодня «Скорчеры» играли с с"Филадельфией", и Френк Олуэй, телекомментатор, никак не мог наладить микрофон. Шумовой фон связан с резонированием аппаратуры с аэрокондиционной системой стадиона Каса Гранде. Не смотря на взошедшую луну, снаружи в раскаленном солнцем бассейне Соноран-Десерт было больше ста градусов.
   Эрик и Чарли развернулись на своих стульях, а девушки начали шептаться между собой. Все они являлись страстными болельщиками. Их столик находился на помосте, возвышавшемся так, что с него открывался прекрасный вид не только из окна, но и на один из четырех огромных экранов, свисавших с потолка в центре зала.
   Мимо проплыла официантка, и Эрик рассеянно заказал еще один гамбургер и жаркое, наблюдая сзади за Габриэллой. Девушка была, несомненно, привлекательна и, если верить Чарли, серьезно им интересовалась. Немного агрессивна, правда.
   Габриэлла проследила взглядом за официанткой и оглянулась.
   — Право, Эрик, не понимаю, как в тебя столько влезает, кто бы столько же ел и не толстел.
   Утешительно ли это? — подумал он. Казалось, Эрик ел гораздо больше, чем кто-либо из его друзей, но в весе никогда не прибавлял, хотя и не утруждал себя физическими упражнениями. Это преимущество хорошего обмена веществ, думал он. Именно так ему и сказал доктор, когда Эрик спросил его во время ежегодного осмотра, который каждый в «Селверне» проходил в обязательном порядке. Просто его тело сжигало калории быстрее, чем у других. Время от времени он чувствовал себя виноватым, особенно когда позволял себе дорогостоящие блюда или роскошные десерты к ужасу своих сидящих на диете друзей.
   Однажды Эббот выиграл для Чарли пари, умяв у Оскара Тейлора восемь кусков торта с шоколадным кремом. И это после плотного обеда. Удивлен был не только проигравший пари. Поразились все работники ресторана. Вдобавок Эрик отличался великолепным общим здоровьем, никогда не знал, что такое простуда или весенний грипп. Он не понимал, как это при умеренной заботе о себе можно получить простуду в таком жарком месте как Финикс.
   [По Фаренгейту]
   — Я слежу за собой, Чарли, — заявил Эббот однажды своему ближайшему другу. — Быть здоровым не сложно.
   — Да, но есть ведь и посторонние факторы. Надо избегать сопливых ребятишек, возвращающихся из школы домой, домохозяек, идущих с рынка, вышедших на прогулку стариков: у всех могут оказаться бациллы. В чем же твой секрет? Большие дозы витамина С?
   Эрик покачал головой.
   — Нет, просто забочусь, слежу за собой.
   — Держу пари, стоишь часами перед зеркалом. — Оба засмеялись.
   Когда составы команд на экране сменились картиной поля, к голосу комментатора присоединились крики людей, сидящих в нижних рядах. Кастиль только что ввел мяч и побежал обратно к отметке сорок. Хорошее начало. Зрители выпивали и смотрели матч в хорошем настроении. Всех охватил гладиаторский пыл, когда в незанятом углу ресторана произошла вспышка. Сначала никто не обратил на нее внимания, но когда свет усилился, разговоры быстро стихли. Тишина распространялась по залу, как волна тревоги, пока не остались только звуки ретрансляции, а голоса самых рьяных болельщиков не зазвучали вдруг визгливо и истерично, полные фальшивого энтузиазма. Взгляды хозяев и служащих одновременно переметнулись с экрана на необычное явление.
   Те, кто сидел поближе и подумали об отступлении, отказались от него и остались на месте. Еда лежала на тарелках нетронутой, а лед таял в высоких бокалах и толстых кружках.
   То, что появилось в ресторане, начало плавно и гибко двигаться по полу. Оно перемещалось с текучей грацией ароматного масла, ползущего по стеклу. Высокая, стройная фигура, высотой семь с половиной футов, прочная и устойчивая, несмотря на явное отсутствие скелета. Существо окружало колышущееся сияние, в котором курился дымок, что напомнило Эрику свет автомобильных фар, пробивающихся сквозь потоки дождя.
   Тело было желтым, белея к краям. Кружащийся сияющий кокон закрывал более мелкие детали ниже головы. Последняя выглядела яйцевидной и гладкой, за исключением тонкого разреза рта и широких плоских глаз на туго натянутой коже. Ни ушей, ни волос, ничего, чтобы хоть как-то охарактеризовать эту чужеземную расу. Длинные руки элегантно свисали к еще более длинным ногам, и в равной степени удлиненные пальцы находились там, где должны были быть колени. Последние, однако, отсутствовали.
   Существо двигалось текучей походкой, очень подходящей сверкающему существу с кожей, похожей на резину. Никто не знал, какова эта кожа на ощупь, поскольку трудно было решиться проникнуть за электрические щиты, чтобы пощупать ее.
   В бело-желтых глазах, молчаливо осматривающих зал, виднелись маленькие черные зрачки. Они могли действовать не зависимо от тела, как у хамелеона, но не могли, как потом утверждала одна истеричная домохозяйка, вылезать из орбит и отважно двигаться по комнате, словно съемные телекамеры.
   Эрик сразу понял, кто перед ним. И остальные в затихшем теперь ресторане тоже тут же узнали существо. Как и все, Эббот был зачарован. Он тоже впервые оказался рядом с сайраксом.
   Гость остановился и уставился на экран, следя за футбольным матчем с вниманием старого болельщика. Первое потрясение после его появления улеглось, и в ресторане постепенно опять зазвучали разговоры. Однако неистовых криков, которые обычно сопровождали каждую игру, не было. Разговор звучал приглушенно, а репортаж на экране, казалось, громыхал в зале, не заглушаемый пьяными голосами.
   Пища тщательно разжевывалась, а спиртное медленно потягивали вместо того, чтобы выпивать залпом. Внимание переходило от игры к пришельцу и обратно. Хозяева разглядывали сайракса со смесью страха, неуверенности и напряженного любопытства.
   Хотя пришельцы и редко материализовывались вне Отведенной Зоны, но такие случаи встречались, и потому не было особых причин для панического страха. Люди знали сайраксов более ста лет. За все время нигде не зарегистрировали ни одного случая, чтобы кто-нибудь из них причинил человеку вред.
 
   Они общались только с профессиональными ксенологами и политическими лидерами, да и то довольно редко. То, что сайраксы интересовались человечеством, было очевидным, но чужеземцы умалчивали о том, в чем заключался их интерес, и люди истолковывали это как отчужденность, снобизм или скрытность. Те, кому приходилось иметь с ними дело, воспринимали сайраксов с вежливым недоверием. С другой стороны, пришельцы если и не делились информацией, то вели себя вежливо. Сайраксы никогда не высказывали своих намерений, так же как и то, откуда они взялись, хотя было известно, что их родина находится весьма далеко.
   Чужеземцы прилетели в странном корабле после путешествия неизвестной длительности, припарковываясь на орбитах Земли, Луны, Марса, Европы или Титана на неопределенные периоды времени, прежде чем исчезнуть так же тихо, как и появились. Возвращались ли они домой или просто продолжали полет, никто не знал. Сайраксы не разговаривали, а проследить их курс следования было очень трудно.
   Ученые утверждали, что пришельцы либо жили очень долго, либо же им удалось обойти некоторые фундаментальные законы физики, поскольку, как известно, скорость света все езде являлась непреодолимым барьером для путешествия на большие расстояния. Но сайраксы не имели внешних признаков возраста, и вынести серьезное суждение по этому вопросу не представлялось возможным.
   Бульварные газеты однажды запустили «утку», будто главное правительство намеревалось похитить сайракса для исследования, но Эрик не принимал этот слух всерьез. Ни одно правительство не решилось бы на такой риск. Несомненно, пришельцы обладали технологией намного более развитой, чем у человечества, но отсутствие у них враждебности граничило с полным безразличием с момента первого контакта с людьми. Сомнительно, чтобы они остались такими же миролюбивыми, если бы одного из них похитили и поместили в камеру, хотя ни в чем нельзя быть уверенным, когда имеешь дело с такой загадочной и непостижимой расой.
   Наконец сайракс оторвал взгляд от экрана и двинулся между столиками. Когда он приближался к одному из них, разговор за ним смолкал. Зал наполнился гулом приглушенных голосов и мимолетными взглядами, поскольку каждый старался рассмотреть гостя, делая при этом вид, что не обращает на него никакого внимания. Эрик не сомневался, что пришелец чувствовал всеобщее внимание, но никак на него не реагировал.
   К удивлению всех, он остановился у одного из столиков и, ничего не спросив, взял один из бокалов. Тот был высоким и тонким. Сайракс проигнорировал специальную ручку и схватил переохлажденный бокал, как видно, совершенно не чувствуя холода. Четыре длинных гибких пальца (их легко можно было бы назвать щупальцами подумал Эрик) дважды обвили прозрачный цилиндр.
   Чужеземец деликатно отхлебнул половину содержимого. Никакой видимой реакции на сладкий алкоголь не последовало. Сайракс сделал паузу, словно раздумывая, затем осторожно поставил бокал обратно на стол и двинулся дальше.
   Женщина, чей напиток попробовал пришелец, уставилась на свой бокал. Выражение ее лица подсказало Эрику, что она не станет его допивать. Испугаться сайракса было трудно. Он имел только гладкие, грациозные очертания тела, ни клыков, ни когтей, ни даже просто зубов, — ничего угрожающего, кроме, разве что размеров. Несмотря на последние, сайракс напоминал детскую игрушку, однако скрытая напряженность в ресторане оставалась. Эрик тоже это чувствовал, хотя и не так сильно, как очевидные ксенофилы.
   Габриэлла наклонилась и прошептала Адриенне:
   — Надеюсь, к нам он не подойдет!
   — Я тоже.
   Чарли сделал притворную воинственную стойку:
   — Черт, а какая разница? Они никогда никого не трогали. Не понимаю, чего все так всполошились? Мне кажется, наоборот, это интересно. Знаете, а нам повезло. Здесь ведь нет репортера. Если мы поспешим, то сможем заработать бабки. Ты взял с собой камеру, Эрик?
   Тот покачал головой, наблюдая за движениями пришельца.
   — А с чего мне ее с собой брать, Чарли? Я же не в отпуске.
   — Верно, — поддержала его Габриэлла. — С чего бы кто-то потащил сюда камеру?
   По отсутствию активности было ясно, что камеры ни у кого в ресторане нет.
   — Ну, хорошо бы оно убралось, — проговорила Адриенна. — А то мешает смотреть игру и портит мне вечер.
   — Ой, не надо, — возразил Чарли, слегка повысив голос. — Продолжай смотреть! Чем он тебе мешает? Экран загораживает?
   Сайракс, казалось, прореагировал на эти слова, хотя сказать точно было трудно. Слишком плавно он двигался! Ни одного резкого жеста, выдающего эту реакцию, ни одного резкого поворота головы. Но чужеземец изменил курс, и, повернувшись по плавной дуге, направился прямо к их столику.
   — Черт бы тебя побрал, Чарли, — пробормотала Адриенна, пытаясь не замечать приближающегося пришельца.
   — Да чего ты волнуешься?
   Но когда высокое, сияющее существо стало приближаться, голос Чарли начал слабеть, словно порыв ветра, что прошелестел в ветвях и унесся дальше. К тому времени, когда сайракс оказался на расстоянии вытянутой руки от него, бравада покинула молодого человека окончательно. Он опустил глаза и тыкал и свою тарелку обожженной бамбуковой палочкой.
   Взгляд гиганта остановился на Чарли, затем небрежно прошелся по остальной компании. Эрик храбро встретил его, размышляя, какие еще функции выполняет маленький рот этого существа. Странная для такого момента мысль, хотя и логичная.
   Сайраксы телепортировались только на короткие расстояния, следовательно, данный чужеземец должен был быть переправлен с космопорта близ Бакки. Этим космопортом пользовались лишь очень немногие корабли, большинство же следовало в Мохейв или еще восточнее в Метроплекс, но очевидно недавно произошло какое-то изменение. Где же напарник этого сайракса, подумал Эрик. Они никогда не покидали своих кораблей поодиночке.
   Несколько лет назад поговаривали о том, чтобы установить ограничения на передвижение пришельцев Отведенными Зонами вокруг космопортов. Как правило, в таких разговорах не учитывался простой факт, что подобные ограничения просто нереальны. Нельзя же помешать движению существа, способного к телепортации. Да к тому же не имеющие никакого расписания визиты чужеземцев были нечасты и безвредны.
   Один сайракс — исследователь — даже снял с дерева котенка маленькой девочки, как только ему торопливо объяснили смысл отношений между человеческим детенышем и пушистым четвероногим. Такой жест должен был бы породить некоторую симпатию к гостям, но не породил. Эрик и Чарли проболтали об этом много времени, как и их более изощренные знакомые. Было печально сознавать, что человечество так и не избавилось от примитивных страхов. К сожалению, молчаливые сайраксы, окутанные тайной, не сделали ничего, чтобы ее развеять. И есть ведь типы, которые могут вынести все, кроме того, что их игнорируют.
   Сайракс завершил осмотр их столика, повернулся и пошел — поплыл к бару в центре зала.
   — Боже мой, — прошептала Адриенна. — Как вы думаете, не собирается ли он что-то заказать? Никогда не слышала, чтобы они говорили.
   — Голос, как голос, — сказала Габриэлла. — Я слышала их на пленке. Просто голос, и только.
   — Нельзя ли здесь за что-нибудь зацепиться? — Чарли занимался рекламой, и мысли о коммерции вечно крутились у него в голове. Представьте себе космическое объявление: «Бар, который поставляет внеземные напитки». У меня есть клиенты, готовые совершить убийство ради такой возможности.
   Он мысленно уже потирал руки.
   — Полцарства за камеру!
   Сайракс молчал. Во всяком случае, он не делал никаких заказов, просто продолжал глазеть на экран, пока по нему носились футболисты размерами более чем в натуральную величину.
   — Дружеский поединок, — пробормотал Эрик. — Любопытно, что он об этом думает?
   — Удивлюсь, если этот тип вообще понимает, что происходит, — добавил Чарли.
   — Трудно сказать. Хотелось бы мне посидеть и поговорить с одним из них, чтобы это выяснить. Много выяснить.
   — Насколько я понимаю, они не очень-то склонны к беседам, — сухо заметил Чарли.
   Сайракс отвернулся от экрана и подошел к еще одному столику. Две пары с обычной тихой тревогой наблюдали за его приближением. Одна из женщин за столиком была особенно привлекательна и вовсе не стеснялась демонстрировать свои прелести. Кто-то у стойки бара отпустил сальную шутку, и в гуле голосов прозвучало несколько нервных смешков.
   Внезапно сайракс исчез. Вспышка, «крак-крак» в воздухе, забавный запах горелого, и нет пришельца. Две женщины за столиком вскрикнули — никакого ужаса, просто выражение удивления. Происшествие закончилось. Визит длился менее пяти минут, но казалось, прошло несколько часов.
   Прежде парализованные люди тут же начали двигаться, ерзать на стульях, поправлять одежду. Некоторые направились в туалет, а другие торопливо заказывали выпивку.
   «Филадельфия» завершила тридцатипятиярдовый прорыв и кто-то громко вскрикнул. Жизнь в ресторане вернулась в нормальное русло. Все завершилось суетой, возбуждением, смешанным с облегчением. Метрдотель схватил телефон, несомненно, связываясь с местной телекомпанией. Вскоре один или несколько репортеров появятся здесь и будут, как сумасшедшие, расспрашивать присутствующих.
   «И какова же была ваша реакция на появление пришельца, мисс?.. Смотрите, пожалуйста, в камеру».
   Одни будут лгать, другие скажут правду. Наиболее фотогеничные получат шанс появиться на экране. Эрик высоко оценил шансы женщины за последним столиком. Для телетрансляции это среднее событие, и каналы новостей «пожуют» его пару дней, а затем все будет забыто.
   Многое забылось уже во время игры. К перерыву между таймами Финикс выигрывал. Эрик прикончил второй гамбургер и жаркое. Теперь вся компания была занята мороженым. И тут разговоры в зале смолкли во второй раз. На экране появился Эулио Ортега. В ресторане воцарилось напряженное ожидание.
   Каждую неделю во время перерыва в главной игре национальными студиями проводилась особая презентация имен тех счастливчиков, которых квалифицировали для Ворот. Это вызывало даже больший интерес, чем сама игра.
   — Интересно, кто же на этот раз заполучит Ворота? — спросил Чарли.
   — Да уж не ты и не я, — проговорила Габриэлла, крепко затягиваясь сигаретой. — Не понимаю, почему это вообще всех так волнует?
   Но она так же, как и все остальные в зале, прилипла к экрану.
   — Никогда не узнаешь, — возразил Чарли. — Они все время отбирают обыкновенных граждан. Кто-то же должен убирать мусор в колониях.
   — Действительно так и есть, — вставила Адриенна, — но у них нет недостатка в рекламных агентах.
   — Они основываются не только на профессии, — заспорил Чарли. — Иногда достаточно определенного психологического описания.
   Габриэлла одернула его:
   — Тише, они объявляют.
   Но этот раз Ворота достались троим, о чем Ортега и доложил слушателям. Счастливчиками оказались Шейла Онлуйо из Найроби Кения, майор Онапура из Коломбо, Шри Ланка, и Атали Матайа из Тихоокеанской Конфедерации, Тонгалезу.
   Раздалось несколько стонов притворного разочарования. Вероятность оказаться среди счастливчиков была ничтожно мала, хотя Чарли не ошибался, говоря, что выбрать могли каждого. Это напоминало самую обычную лотерею с традиционным концом-вознаграждением — поездкой в рай. Или точнее на Эдем и Гарден.
   Сегодня все прошло мимо их региона. Ни одного североамериканца. Все, кроме последнего, представители Старого Света.
   Ортега продолжал, сообщая краткие биографические данные трех счастливцев. Двое мужчин и одна женщина: первый — агротехник, второй — программист, третья инженер-биоихтиолог.
   — Как раз твои средние граждане, — заметила Габриэлла. — Первые попавшиеся. Так они всегда и делают.
   Чарли пытался восстановить свою главенствующую роль в разговоре.
   — Послушай, только не говори, что ты не помнишь, как шесть месяцев назад они подобрали ту задницу с улиц Чикаго?
   — Какую задницу?
   — Я помню, — весело проговорила Адриенна. — Он был просто лодырь и ханурик.
   — Без работы? — подозрительно спросила Габриэлла.
   — Нет, я тоже помню этот случай, — отозвался Эрик. — У него не было никакой профессии. Испаноязычный, неженатый, без близких родственников. Они отослали его с двумя транспортными работниками. Никаких дипломов или отличий в той группе.
   — Вот видишь? — просиял Чарли и с триумфом посмотрел на Габриэллу. — Любого могут выбрать.
   — Возможно, — неохотно согласилась она, — но это чертовски маловероятно. Может, они делают это только для того, чтобы поддерживать у всех надежду?
   — Не лишено смысла, — заметил Эрик.
   — Чушь. Просто они придерживаются определенных стандартов, — настаивал Чарли. — Слишком уж велика ставка.