Фрай Макс. Гнезда Химер

может делать что душе угодно. Но потом будь добр, скорми это своему
дерьмоеду - и чтобы ни крошки не упало на землю... Вот по малой нужде можешь
ходить где хочешь.
- Так демократично! - расхохотался я. - Ну и проблемы у вас, ребята!
Я-то думал, что эти Сох - крутые колдуны, а они - просто смотрят кто куда
гадит...
- Зря ты так, Ронхул. Они очень могущественные, - строго сказал Мэсэн.
- Не гневи судьбу, а не то нарвешься на Хинфу ночной порой!
- А я уже однажды нарвался, - гордо сказал я.
- И что? - обалдел Мэсэн.
- А ничего особенного. Он умер.
На его лице появилось выражение откровенного недоверия. Я пожал
плечами.
- Спроси у кого-нибудь из таонкрахтовой дворни, когда привезешь им
очередную партию дерьмоедов!
- Ну да, ты же демон... - теперь Мэсэн смотрел на меня с явным
опасением.
- Между прочим, я его не убивал, - честно сказал я. - Я просто спал. А
он пытался меня убить. Что ему удалось - так это разбудить меня, а потом
тихо скончаться в изголовье моей постели.
- Ну дела! - растерянно сказал Мэсэн. Мне показалось, что он ужасно не
хочет мне верить, но у него ничего не получается. - Выходит, с тобой лучше
не ссориться. Ну да я и не собирался...
- Вот и хорошо, - примирительно улыбнулся я, - не люблю ссориться.
- Смотря с кем, - ухмыльнулся Мэсэн. - Вот с разбойниками ссориться -
одно удовольствие! Они совсем не умеют драться.
- Как же так? - удивился я. - Они же разбойники. Драка - это же их
хлеб!
- Да какое там... Они просто беглые слуги альганцев. Ты же видел,
небось, какие у них слуги, - снисходительно сказал он. - А у этих хватило
ума дать деру. Одним приспичило носить белую одежду, другие проворовались на
кухне и испугались, что их посадят в цакку, третьим просто стало скучно
сидеть за оградой... А в лесу им хорошо. Здесь даже последний болван
прокормится. Болотная умала растет круглый год - хоть и мелкая, да вкусная.
И стада литя^xvii повсюду бродят, а такого
неуклюжего зверя даже безрукий подстрелит. И ни одного альганца - чем не
житуха!
- А что, разве их не ловят, этих разбойников?
- Да кому они нужны! Их бывшим хозяевам плевать, сколько никчемных
болванов бродит по замку: несколько сотен, или несколько сотен без одного
десятка... Зря они так, конечно. Переловили бы своих красавцев - житья от
них нет!
- Понятно, - кивнул я. - А чего ты с ними не поделил?
- Так у них же почти нет дерьмоедов, - он хлопнул рукой по колену и
расхохотался. - Только в одной банде и есть: они его как-то с собой со двора
сманили, молодцы! Крутые ребята: все в сиреневом - Таонкрахт бы их голыми
руками задушил, если бы увидел... А остальным приходится складывать свое
дерьмо в мешки и таскать за собой до лучших времен. Поначалу они пробовали
гадить где попало, но после того, как в лес пришли Хинфа и извели несколько
десятков немытых засранцев, до всех дошло, что с такими вещами лучше не
шутить... А у меня дерьмоедов полным-полно: я же их ловлю! Вот они губу и
раскатали. Все время пытаются стащить хоть одного плохонького грэу:
ловить-то их эти болваны не умеют, для охоты особая смекалка нужна. А я
решил, что бесплатно у меня никто ничего не получит!
Я озадаченно покачал головой. Вся эта история с дерьмоедами совершенно
не укладывалась в рамки моих представлений о человеческой жизни. Да уж, ну и
проблемы у некоторых...
- А вот сейчас и посмотришь, как я развлекаюсь, - весело сказал Мэсэн.
- Везучий ты, однако, Ронхул!
- Что ты имеешь в виду? - переполошился я.
- Вон там в кустах засада, - жизнерадостно объяснил мэсэн. - Эти дурни
думают, что они хорошо спрятались!
Про себя я подумал, что на мой вкус "дурни" спрятались неплохо: лично я
до сих пор никого не заметил. Свист летящего дротика тут же положил конец
моим сомнениям. Впрочем, немудреное метательное оружие вонзилось в землю в
нескольких шагах от телеги.
- Ничего не умеют, косорукие! Ну сейчас мы им зададим жару! Йох! Унлах!
- Мэсэн одним молниеносным движением распряг своего "свинозайца". - Чужие! -
Повелительно сказал он, указывая на густые заросли кустов впереди.
Огромный неповоротливый зверь перешел на какой-то неописуемый галоп.
Через несколько секунд он вломился в кустарник. Оттуда немедленно раздались
отчаянные вопли. Мэсэн ухмыльнулся, спрыгнул с телеги и устремился вслед за
своим домашним любимцем, устрашающе размахивая здоровенной дубиной - я так и
не заметил, как она оказалась в его руках. Не успел я и глазом моргнуть, а
он уже вытаскивал из кустов двух отчаянно сопротивляющихся и громко визжащих
типов, пестрые лохмотья которых были до боли похожи на сомнительные наряды
таонкрахтовых слуг. Одного Мэсэн сразу же огрел своей кошмарной дубиной,
другой, голову которого украшал не то шлем, не то причудливой формы ночной
горшок, как-то умудрился вырваться и даже пробежал несколько шагов. Мэсэн
настиг его одним прыжком и со всего размаха опустил на его головной убор
свое грозное оружие. Парень хлопнулся на землю, продолжая вопить и ругаться
- тут ему явно не хватало интеллекта: до меня долетало исключительно слово
"жопа" в самых разных падежах. Из кустов, тем временем, выскочили еще
несколько разбойников. Я сразу заметил, что среди них была женщина -
высокая, очень худая, что-то без умолку верещащая. Она показалась мне самой
бесстрашной - или самой невменяемой - из них, поскольку сразу поперла на
Мэсэна, кидая в него дротики, пучок которых сжимала одной руке. Самое
удивительное, что она умудрилась промахнуться даже с расстояния двух шагов!
Дело кончилось тем, что Мэсэн огрел ее дубиной - мне показалось, что
вполсилы: она бухнулась на землю, но явно не слишком пострадала. Последним
из кустов вышел "свинозаяц". К моему безмерному ужасу, он вяло жевал
окровавленный продолговатый предмет, который оказался человеческой рукой.
Зверь огляделся по сторонам и направился к лежащим на земле людям. Он с
явным удовольствием прошелся по телу отчаянно визжащей женщины, она
задергалась и затихла - не то умерла, не то просто потеряла сознание.
Остальные разбойники окончательно запаниковали и бросились в бегство.
Кошмарный "свинозаяц" тем временем с наслаждением топтал еще одно лежащее на
земле тело. Парень с горшком на голове отчаянно пытался подняться на ноги.
Мэсэн неожиданно проникся к нему сочувствием: легко, как ребенка поднял его
за шиворот, одним проворным движением обшарил его карманы, ничего там не
нашел и укоризненно покачал головой, потом извлек из-за пояса своей жертвы
связку дротиков, небрежным, но удивительно ловким движением зашвырнул их в
телегу - дротики шмякнулись в нескольких сантиметрах от моей левой ступни.
Закончив обыск, Мэсэн поставил парня на ноги и легонько подтолкнул в спину.
- Беги, дурак, а то умрешь! - с заметным сочувствием сказал он.
Горемычный разбойник старательно выполнил его инструкцию: на
полусогнутых ногах припустил вслед за своими товарищами. Мэсэн одобрительно
кивнул и лениво позвал свое ручное чудовище.
- Все, Куптик, иди сюда. Успокойся, чужие ушли.
Зверь тут же послушно прекратил топтать кровавую массу, в которую
превратилось тело незадачливого разбойника, подошел к хозяину и подставил
ему свою ушастую голову, требуя заслуженной ласки.
- Ты мой умник, - Мэсэн почесал его за ухом. - Молодец, хорошо
поработал.
- Да уж, - растерянно подтвердил я.
- Ну как, тебе понравилось, Ронхул? - Мэсэн лукаво прищурил свои узкие
глаза.
- На их месте, я бы обходил тебя стороной, - признал я. - Или эти еще
не знали, кто ты такой?
- Да знали они, знали, - отмахнулся он, - просто эти дурачки тут же
забывают, что с ними случилось. Уверен, уже завтра они будут гадать: куда
подевались их приятели, а послезавтра даже не вспомнят, что у них были
какие-то приятели, которых больше нет...
- Что, правда забывают? - изумился я.
- А то! С другой стороны, если бы они все помнили, их жизнь была бы
совсем хреновой, - рассудительно заметил Мэсэн. Он подошел к затоптанной
женщине, деловито обшарил ее неподвижное тело, изъял еще одну связку
дротиков и большой нож неописуемо топорной работы. - В хозяйстве пригодится,
- сообщил он. И добавил, возвращаясь к только что прерванному разговору: -
Когда у тебя такая хреновая жизнь, лучше забывать как можно больше!
- Тебе их жаль? - неуверенно спросил я. - Тогда зачем ты так круто с
ними обошелся?
- Докучают, - коротко объяснил он. Немного подумал и решительно сказал:
- Нет, Ронхул, мне их не жаль. Еще чего не хватало! Просто я рад, что сам
таким не родился. Сколько живу на свете - столько радуюсь. Моя мать была из
касты Ханара^xviii, а отец... кто его знает!
Мать говорила, что какой-то шархи из Клохда. Думаю, так оно и было. Повезло
дуре! Ну а мне-то как повезло...
Я не стал углубляться в дебри незнакомых терминов: если честно, мне
было глубоко плевать и на генеалогическое древо своего нового приятеля, и на
всякие там невразумительные "шархи", "клохды" и "ханары". Кровавая мазня на
темной траве не давала мне сосредоточиться на процессе познания. Впрочем,
Мэсэн мне по-прежнему вполне нравился, а расправа с несчастными разбойниками
внушала уверенность, что этот дядя вполне способен оградить меня от всех
неприятностей, которые ждут одинокого путника в незнакомых лесах. Больше мне
ничего и не требовалось - кроме загадочной Быстрой Тропы, которую он обещал
для меня поискать...
Мэсэн неторопливо запряг свое кровожадное чудовище в телегу. Я
внутренне содрогнулся оттого, что был вынужден находиться в непосредственной
близости от этого плотоядного бегемота с обманчиво нелепой внешностью
какого-нибудь мультяшного героя, но взял себя в руки - "не до истерик
сейчас, барышни!" - и сделал вид, что мне абсолютно по фигу, кто там тянет
эту телегу - лишь бы пешком не ходить. Мэсэн, к счастью, не заметил моей
внутренней борьбы, уселся рядом со мной, ободряюще похлопал кошмарное
создание местной природы по жирной заднице, и мы отправились дальше.
Приближался вечер: в лесу быстро сгущались сумерки. Почва становилась
все более вязкой, колеса телеги то и дело увязали, и "свинозайцу"
приходилось делать ощутимые усилия, чтобы тащить ее дальше. Я отметил, что
здесь нет ни мух, ни комаров, ни их эквивалентов, и это был приятный
сюрприз. Вскоре мы подъехали к высокой ограде, сплетенной из каких-то тонких
древесных стволов - впрочем, сие сооружение производило впечатление прочного
и вполне надежного.
- Приехали, - гордо сказал мой спутник, - это мой дом, Ронхул. Сейчас
повеселимся!
- Что, еще одна засада? - понимающе спросил я. - Опять разбойники?
- Да нет, какая там засада! Жрать будем. Не знаю, как ты, а я
проголодался.
Двор за забором оказался просторным и порядком запущенным: то тут, то
там росли пучки странной изжелта-бледной травы, повсюду валялись обрывки
веревки и старые тряпки, под высоким кривым деревом, усеянным огромными
белыми, отчаянно красивыми цветами, стояли латаные сапоги. Рядом с сапогами
топталось совершенно голое, невероятно уродливое существо, отдаленно
напоминающее человека. У него была темная кожа цвета хаки, гладкая и
блестящая, словно ее смазали маслом. Тело казалось невысоким, но очень
массивным, с широченной грудной клеткой, руки существа почти достигали
земли, а ноги были непропорционально короткими, толстыми и кривыми, совсем
как у полоумного таонкрахтова скотника. Лицо существа даже нельзя было
назвать топорной работой: топор - слишком ювелирный инструмент, чтобы с его
помощью создали ТАКОЕ! Скорее уж тут поработал эскаватор: выкопал две ямы
для глаз, еще одну для - рта, а излишки ссыпал в центре лица, благодаря чему
существо обзавелось большим, но совершенно плоским носом. Этот красавчик
издавал тихие звуки, похожие на удовлетворенное ворчание. Кажется, он был
нам рад.
- Кто это? - Тихо спросил я. Боюсь, мой голос сорвался на
непозволительно высокие ноты. Мэсэн насмешливо покачал головой,
- Кто, кто... Ну не жена же! Дерьмоед мой - разве не видно?
- А я еще никогда их не видел, - несчастным голосом сказал я.
- Ну и дела! - удивился Мэсэн.
- Я был у Таонкрахта всего два дня. А у Ургов - несколько часов...
- Да ну тебя! Зачем Ургам-то дерьмоеды? - Испуганно сказал он. - Не
гневи судьбу, Ронхул! Ну и язык у тебя...
- Язык как язык, - вздохнул я. - Слушай, а он - человек?
- Он - дерьмоед, - авторитетно объяснил Мэсэн. - А пока я его не
поймал, он был болотным бэу.
- Значит, не человек, - с непонятным мне самому облегчением заключил я.
- Ты уже налюбовался? - вежливо осведомился он. - Пошли жрать, Ронхул.
А то я один пойду, а ты осматривайся.
- Лучше я пойду с тобой, - вздохнул я. - Будем считать, что я уже
налюбовался...
В глубине двора стоял небольшой одноэтажный домик с жизнерадостной
остроконечной крышей и маленькими окошками. Его стены были увиты толстыми
черными стеблями каких-то вьющихся растений, которые я не мог отождествить
ни с лианой, ни с лозой: почти без листьев, но усеянные многочисленными
красными цветами. Домик произвел на меня хорошее впечатление: он был
обшарпанным, но уютным, как старая дача, хозяева которой предпочитают честно
отдыхать на природе, а не заниматься бесконечным ремонтом. Внутри царил
типичный холостяцкий беспорядок. Посреди большой комнаты стоял длинный узкий
стол на коротеньких ножках. Возле стола примостилось такое же низкое ложе,
покрытое рыжей шкурой какого-то огромного жесткошерстного зверя. Напротив
ложа, с другой стороны стола - широкая деревянная скамья, тоже укрытая
меховой подстилкой. В глубине комнаты стоял сундук, такой огромный, что в
нем вполне можно было поселиться: в свое время мне доводилось жить и в более
тесных помещениях! Повсюду валялся какой-то хлам, ценный и не очень, но меня
никогда не смущал беспорядок в чужих жилищах - так даже лучше: сразу
чувствуешь себя свободнее, чем в стерильных гостиных, больше похожих на
музеи мебели. Мэсэн огляделся по сторонам, прошелся по комнате, то и дело
пиная ногами свое добро - явно что-то искал. Наконец он извлек из-под скамьи
большую свечу, куда-то вышел и через мгновение вернулся - теперь свеча в его
руках горела ярким красноватым пламенем. Он торжественно водрузил ее в
центре стола.
- А это "правильный огонь", или как? - опасливо спросил я. - А то
Таонкрахт мне говорил, что есть такой огонь, который лишает памяти... Не
хотелось бы разделить печальную участь этих ваших забывчивых разбойников!
- Я что, похож на идиота? - возмутился Мэсэн. - Это обыкновенный огонь.
Я сам его разводил. Он приносит только свет и тепло - и ничего больше. Мой
огонь не даст тебе новых знаний, как огонь Ургов, но и дураком не станешь,
не бойся.
Я испытующе посмотрел на Мэсэна. Он действительно не был похож на
идиота. Честно говоря, он производил впечатление самого нормального человека
в этом мире, так что я расслабился.
- Садись. Или ложись, если хочешь поваляться. Не стесняйся! На кухню я
тебя все равно не пущу: не люблю, когда мне мешают хозяйничать, - добродушно
сказал Мэсэн.
Я с удовольствием принял его предложение и вытянулся на рыжей шкуре.
Ноги, утомленные долгой прогулкой, а потом еще и вынужденной неподвижностью
во время поездки в телеге, тут же принялись объяснять мне, что я плохо с
ними обращаюсь. Впрочем, через несколько минут их возмущение превратилось в
приятную тяжесть, я окончательно расслабился и чуть было не задремал.
Задремать мне не дал Мэсэн. Он вернулся - большой, шумный, довольный собой и
жизнью - водрузил на стол невероятных размеров блюдо с огромными кусками
жареного мяса. Аромат, исходивший от блюда, кружил голову и заставлял
желудок болезненно сжиматься от сладких предчувствий: то ли мой новый
приятель был обалденным поваром, то ли я так проголодался.
За едой мы молчали. Собственно говоря, у Мэсэна просто не было
возможности говорить: он ел с такой невероятной скоростью и столь глубокой
концентрацией, словно поглощение пищи было своего рода боевым искусством, в
котором он достиг невиданных высот. Я всю жизнь был не дурак пожрать,
особенно после долгой прогулки на свежем воздухе, но рядом с этим дядей мои
усилия были почти незаметны. Впрочем, я наелся до состояния анабиоза: понял,
что просто не смогу встать из-за стола, и вообще ничего не смогу - никогда.
- Йох! Хорошо повеселились, - наконец вымолвил Мэсэн, отваливаясь от
опустевшего блюда и утирая пот с раскрасневшегося лица. Посмотрел на меня и
умилился: - Эк тебя сморило! Ладно уж, дрыхни здесь!
- А ты? - вяло спросил я.
- А у меня есть хорошее ложе на кухне. Заодно, присмотрю, чтобы
дерьмоед туда не забрался...
- А что, бывает? - Я не удержался от кривой улыбки.
- Один раз было, - мрачно сказал Мэсэн. - Сожрал все мои припасы,
коврик, скатерть и два табурета, сволочь... Я его тут же продал, конечно, и
завел нового - а толку-то! Убытки были большие... Ладно, я пошел. Завтра еще
наговоримся.
Я положил под голову одеяло, подаренное Ургом, и заснул прежде, чем
хозяин дома задул свечу - вот это, я понимаю, наркоз! Ужин Мэсэна
подействовал на меня гораздо сокрушительнее, чем давешняя попытка утопить
свои беды в таонкрахтовом пойле: на какое-то время я стал человеком без
проблем - просто куском сытой, довольной спящей плоти, и это было
восхитительно...
Мэсэн поднял меня на рассвете. Он был бодр и свеж и жаждал отправиться
на охоту - непременно в моем обществе. Послать его подальше я, разумеется,
не мог: его обещание поискать для меня Быструю Тропу связало меня по рукам и
ногам. Это было чертовски неприятно: ни тебе возмутиться, ни тебе кофе в
постель потребовать - какой уж тут кофе! Пришлось ограничиться умыванием.
Никакой ванной комнаты тут, понятное дело, не было, так что я предавался
водным процедурам во дворе, где обнаружилась бочка с холодной водой,
прозрачной, как слеза человека-невидимки. Мои страдания были вознаграждены
еще при жизни: во-первых, умывшись. я почувствовал себя так, словно только
что на холяву разжился новым телом, которое всю жизнь делало утреннюю
зарядку, исповедовало раздельное питание по Бреггу, никогда не курило,
ложилось спать на закате, поднималось с петухами и исполняло еще несколько
дюжин утомительных ритуалов, продлевающих жизнь в среднем на 15 суток... А