Фрей Стивен. Инсайдер

   Салли с конца ужина держала руки скрещенными на груди.
   — Послушай, мне, право, жаль, что так получилось, — начал Джей, озирая окрестности при мягком свете фонарей. На променаде было совсем мало народу. — В самом деле.
   — Не важно, — холодно произнесла она.
   Он потянулся к ней, взял ее под локоть и повел к чугунному парапету, ограждавшему променад. Далеко внизу черные воды Ист-Ривер бесшумно текли к Нью-Йоркской гавани.
   — Я хочу кое-что тебе сказать.
   По пути из ресторана она распустила волосы, и порыв ветра швырнул несколько светлых прядей на ее лицо. Она отбросила их с глаз.
   — Что именно?
   Он увидел, что ее это совсем не заинтересовало. И надеялся: то, что он скажет, изменит ее настроение.
   — Насчет твоего саркастического замечания, что я веду себя с бесшабашной удалью. Выпрыгнул из люльки боцмана, залез на стену.
   Салли подняла глаза от парапета.
   — Ну и?
   — Ты очень проницательна.
   — О-о?
   Джей кивнул:
   — Я иногда делаю глупости.
   — Чтобы произвести впечатление?
   — Не думаю, — протянул он.
   Она чуть-чуть придвинулась к нему.
   — Тогда зачем?
   Он ответил не сразу.
   — Моя маленькая сестренка была отличной спортсменкой.
   — Та, что утонула?
   — Да, — ровным тоном произнес он. — В тот день мы были с ней одни в карьере. Родители запретили ей туда ходить, даже со мной, но она великолепно плавала, почти так же хорошо, как я, хоть и была намного меня моложе. Дело в том, что она могла до бесконечности задерживать дыхание, могла нырять с самой высокой планки, могла...
   — Я тебе верю, — мягко произнесла Салли и вложила пальцы в его руку.
   Джей прочистил горло.
   — Было ужасно жарко. Один из тех июльских дней, когда покрываешься потом, даже сидя в кресле. У нас дома не было кондиционера. Такое было впечатление, что находишься в печке, и Фэби все приставала ко мне...
   — Фэби?
   — Да.
   — Какое красивое имя.
   — А она была красивая девочка. — Джей посмотрел вдаль, за реку. — Словом, она все приставала, чтобы я поплыл с ней в карьер, а я твердил ей, что нельзя. Но под конец сдался. Такое она имела на меня влияние. Могла заставить меня сделать что угодно. Я был так уверен в ней.
   — Но она не смогла выплыть.
   — Да. — И добавил хриплым голосом: — Вода была прозрачная, как джин, и я увидел, что Фэби находится на глубине пятнадцати футов и с ней что-то неладно. Я постарался помочь ей, но когда вытащил Фэби на поверхность... ее уже не стало.
   — Мне очень жаль, Джей. — Салли крепко сжала его руку. — Ты до сих пор чувствуешь себя виноватым, да?
   — Да.
   — Но ты не должен себя так чувствовать. Это же не твоя вина.
   — Я отвечал за нее.
   — Не в такой мере, чтобы покончить с жизнью, вспрыгнув на парапет, находящийся в шестистах футах над улицей.
   Он покачал головой:
   — Это совсем другое. Я не потому это делаю.
   — А почему же?
   — Будь я похрабрее, я мог бы ее спасти.
   — То есть?
   Он замялся.
   — Я был робким мальчиком. Чтобы добраться до нее, мне надо было проплыть сквозь старое оборудование. И я боялся застрять. — Он выпрямился. — Боялся.
   — Я понимаю почему.
   — Да нет, дело в том, что я боялся многих вещей. Я был совсем не храбрый. Как-то раз ушел от драки в присутствии всей школы. Это было постыдно. — Он опять глубоко вздохнул. — Я тянул время — не сразу бросился к Фэби. — И сквозь стиснутые зубы проговорил: — Эти две-три секунды, возможно, стоили ей жизни.
   Салли протянула руку и дотронулась до его шрама.
   — И теперь ты считаешь нужным доказывать людям, что ничего не боишься.
   — Плевать мне на других людей. Речь идет обо мне самом. Я должен доказать это себе.
   Они долго стояли молча, слушая звуки большого города.
   — Я рада, что ты счел возможным поделиться со мной, — наконец произнесла Салли.
   — Я никому об этом не рассказывал.
   — Но ты так и не сказал мне, почему во время ужина пытался поймать меня на лжи, — тихо проговорила Салли.
   Джей постучал по парапету и остановился, вспомнив, что именно так делал Оливер, когда нервничал.
   — Помнишь, когда мы выезжали от Оливера в его «ос-тин-хили»? Я попросил тебя заглянуть в отделение для перчаток и проверить, лежит ли там регистрационное удостоверение.
   — Да. Я подумала, что это глупо, поскольку знала, что ты уже ездил в этой машине. Я видела, как ты подъезжал к дому.
   Джей кивнул:
   — Да, я ездил в винную лавку за бутылкой джина по просьбе Барбары. Когда я остановился перед лавкой, я услышал, что в отделении для перчаток звонит мобильник. Я взял трубку, подумав, что это звонит Оливер или Барбара, но звонили не они.
   — А кто?
   — Человек по имени Тони, который принял меня за Оливера и брякнул, что нельзя использовать какую-то информацию. Поняв, что я не Оливер, он тотчас повесил трубку. — Джей смотрел на зеленые и желтые огни буксира, продвигавшегося вверх по реке. — Когда я клал назад трубку, я увидел там конверт и вскрыл его.
   — И что было в нем?
   — Листок бумаги, на котором было написано: «Белл ке-микал». «Белл» — одна из компаний, чьи акции Оливер велел мне купить на прошлой неделе.
   — А ты спросил Оливера про телефонный звонок или про конверт?
   — Мы говорили о телефонном звонке, но не о конверте. Ты бы видела Оливера, когда я передал ему, что тот человек сказал не использовать информацию. Вид у него был, как у оленя, попавшего в свет фар. Он заявил, что это звонок по поводу кооперативной квартиры, которую он пытается купить в Манхэттене, но я убежден, что это мура. — Джей с шумом выдохнул воздух.
   — Не понимаю, почему ты просто не спросил его про конверт, если это так тебя беспокоит.
   Джей прищурился, потом улыбнулся — легкая усмешка, едва заметная в полусвете, мелькнула на его губах.
   — Будем откровенны друг с другом, Салли. Оливер гарантировал мне выплату миллиона долларов в январе. Такую же сумму гарантировал он и тебе. — Джей помолчал, ожидая от нее подтверждения. — Баллок сказал мне, что «Маккарти и Ллойд» может увильнуть от выполнения контракта, который они дали каждому из нас подписать. Он утверждает, что в контракте есть надежные оговорки. Возможно, ты показывала адвокату свой контракт, а меня предупредили, чтобы я этого не делал, и я по глупости послушался.
   Салли покачала головой:
   — Нет, я тоже не показывала своего контракта адвокату. Меня предупредили об этом, как и тебя.
   — Так вот, по словам Баллока, Оливер собирается заплатить в январе только одному из нас.
   Она вытаращила глаза:
   — Что?
   — Да. Во всяком случае, так сказал Баллок. Мне этот малый не слишком нравится, но Оливер, похоже, слушает его. — Джей отвел взгляд в сторону. — Тебе, наверное, будет неприятно это услышать, но если Баллок сказал правду, я хочу, чтобы премия досталась мне.
   — Не думай, что я сойду с дистанции и дам тебе ее получить, — предупредила его Салли. — Я буду стараться не меньше твоего получить ее.
   — Я не хочу испортить отношения с Оливером, — сказал Джей, решив игнорировать ее вызов, — а учитывая, какой он человек, поставить под вопрос или не выполнить его прямое указание было бы равносильно бунту.
   — Да, — согласилась с ним Салли.
   — Я тянул сколько мог, но когда дошло до дела, я вынужден был нажать на курок и купить акции «Белл».
   — А теперь ты об этом жалеешь.
   — Очень. — Он поджал губы. — Я только хочу, чтобы прошло две-три недели без объявления о перекупке «Белл» или «Саймонс», и тогда постараюсь убедить Оливера избавиться от этих акций.
   Она снова повернулась к парапету.
   — Не думаю, что тебе стоит волноваться, но могу понять, почему все, вместе взятое, может тебя беспокоить. — И твердым голосом продолжала: — Но я по-прежнему не понимаю, почему ты пытался подловить меня на лжи. Единственное объяснение, которое приходит мне в голову: ты думаешь, что существует какой-то сговор и я в нем участвую, — с горечью произнесла она. — Что я действую заодно с Оливером, чтобы прищучить тебя. Иначе зачем тебе донимать меня расспросами про телефон, который не лежал в гнезде, или про то, что компьютер был теплый?
   Он взял ее за подбородок и повернул к себе ее лицо.
   — Если бы я верил, что существует сговор, — что, не могу не признать, в твоем изложении прозвучало глуповато, — и верил бы, что ты в этом участвуешь, я выложил бы все, что сказал?
   — Не знаю, — отрезала она, снова обозлившись и шагнув в сторону от него. — Мне казалось, что знаю, а теперь не уверена.
   — Это несправедливо. Я просто осторожничаю.
   — А не следует осторожничать с тем, к кому хорошо относишься.
   — Я знаю.
   — Тогда почему...
   Не дав Салли закончить, Джей своими сильными руками сгреб ее в охапку и, крепко прижав к себе, прильнул к ее губам.
   Секунду она сопротивлялась, боролась с ним, потом руки ее медленно поползли вокруг его шеи, и она слилась с ним в долгом поцелуе.

Глава 14

   В понедельник вечером, в пять минут девятого, Джей позвонил в дверь скромного двухэтажного кирпичного дома в районе Бруклина, населенном рабочими. Заходящее солнце отбрасывало длинные тени на аккуратно подстриженную лужайку, занимавшую небольшое пространство между домом и узкой, заставленной автомобилями улицей за его спиной. В доме раздался трезвон, и через несколько минут Джей услышал приближающиеся к двери шаги. Он отступил на цементное крыльцо со ступеньками, и дверь отворилась. Перед Джеем стоял седой низкорослый мужчина с налитыми кровью глазами.
   — Мистер Купер?
   — Да, — тихо произнес мужчина.
   В доме было темно, лишь на столике в передней слабо горела свеча.
   — Меня зовут Джей Уэст.
   На лице мужчины не отразилось ничего.
   — Ах да, Эбби упоминала несколько раз это имя. Вы работаете с ней у «Маккарти и Ллойда».
   — Совершенно верно.
   Мужчина посмотрел через плечо в темноту, потом вышел на крыльцо и закрыл дверь.
   — Боб Купер, — сказал он, робко протягивая руку.
   Джей обменялся с ним рукопожатием.
   — Рад с вами познакомиться.
   — Я тоже.
   — Послушайте, я понимаю, что это может показаться несколько странным, — произнес Джей. — Я имею в виду то, что я явился в ваш дом без предупреждения.
   Мужчина передернул плечами, но не сказал ничего.
   — Мне не хотелось вам звонить, — продолжал Джей, — так как я решил, что могу вас встревожить, а я не думаю, что для этого есть основания.
   — О чем вы?
   — Уже несколько дней Эбби не является на работу, — пояснил Джей. — Я не раз пытался застать ее дома, но ее никогда нет на месте или же она не отвечает. Я оставил ей несколько сообщений, но она не отзвонила. Вот мне и захотелось узнать, имеете ли вы от нее какие-либо вести.
   Купер опустил глаза.
   — Она не отзвонит вам, — еле слышно произнес он.
   — Это почему?
   Он тяжело сглотнул.
   — Она умерла, — сказал он, сдерживая слезы.
   Перед Джеем снова промелькнула картина того, как Оливер приставал к Эбби.
   — Что случилось? — с трудом выдавил он.
   Купер вытер слезы.
   — Не знаю. Нам с женой сообщили только сегодня днем. Полиция нашла тело Эбби на свалке в Бронксе. Ее задушили.
   — Господи, нет! — Джей положил руку на узкое плечо Купера. Он чувствовал, как тот дрожит.
   — Да. — Купер посмотрел на Джея, потом отвел взгляд в сторону. — Извините, что не могу пригласить вас, но там моя жена со своей сестрой. Они очень расстроены. Не думаю, чтобы они могли сейчас кого-либо принять.
   — Я понимаю.
   Эбби не явилась на работу в среду, в тот день, когда Джей и Салли были с Оливером и Барбарой на яхте. А накануне Джей видел Оливера и Эбби на складе. Стоя с Купером на крыльце, Джей мысленно прокрутил все, что слышал и видел, когда был рядом со складом, как не раз делал за прошедшие несколько дней. Там было что-то, что следовало вспомнить, что-то существенное. Такое же чувство возникло у него, когда он смотрел на свой компьютер в то утро, когда Салли, не разбудив его, ушла из квартиры. Чувство, будто он что-то упускает.
   И тут Джей вспомнил. Когда он в первый раз посмотрел в щель между дверью и стеной, он услышал, как Оливер говорил Эбби про встречу с ним после работы в отеле «Плаза». Оливер мог видеть Эбби перед тем, как ее убили. Собственно, он мог быть последним, кто видел ее.

* * *

   Баллок сидел в конференц-зале, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на длинный деревянный стол. Оливер сидел, нахохлившись, напротив него, бесцельно теребя галстук.
   — Что ты хотел рассказать мне, Оливер? — нетерпеливо спросил его Баллок. У него болело горло и была небольшая температура, а надо было еще просмотреть гору бумаг, прежде чем он сможет поехать домой.
   Оливер забросил конец галстука за плечо.
   — Час назад мне звонил Кевин О'Ши.
   Баллок поднял глаза от заусеницы, которую теребил. В голосе Оливера звучала паника.
   — И?
   Оливер несколько раз быстро тяжело вздохнул, словно пытаясь сбрести спокойствие.
   А Баллок снял ноги со стола, и они с глухим стуком опустились на ковер.
   — Да ну же, Оливер. Скажи мне.
   — О'Ши позвонил и сказал, что сегодня днем два нью-йоркских полицейских нашли... — Оливер проглотил следующие слова и заново произнес: — Они нашли труп Эбби на бронксовской свалке. При ней были личные вещи, включая сумочку, так что установить ее личность не составило труда. — Оливер почувствовал, как у него задрожала нижняя губа. — Она была задушена.
   Баллок положил обе руки на стол — боль в горле и температура были забыты.
   — Ты шутишь, — пробормотал он.
   Оливер крепко сжал веки.
   — Ты думаешь, я стал бы так шутить?
   — Нет, — медленно произнес Баллок. — Извини, Оливер. Я знаю, что она была тебе небезразлична.
   Оливер кивнул.
   — Она была мне дорога, действительно дорога. — Впервые за многие годы он почувствовал, что сейчас заплачет. — По-моему, я до настоящего момента не знал, насколько дорога.
   — А как О'Ши узнал про то, что найден труп Эбби? — нетвердым голосом спросил Баллок. То, что Оливер был так расстроен, выбило его из колеи.
   — Откуда, черт подери, мне знать? — рявкнул Оливер. — Все эти стражи порядка делятся друг с другом. — Мысли путались у него в голове. — Может, он это увидел на своем компьютере или узнал как-то иначе.
   — А что сказал О'Ши тебе? — не отступался Баллок. — Как он в точности выразился?
   — Разговор был очень короткий. Он сказал только, что нашли ее тело. — Оливер взглянул на Баллока. Он расслышал в голосе Баллока странные нотки. — А в чем проблема?
   — Мне кажется, неспроста он так быстро позвонил тебе. Откуда он знал, что Эбби Купер, обнаруженная на свалке, та самая Эбби, которая работала тут?
   — Он знает про всех, кто работает в нашей группе, Картер. Он проверил всех нас. Увидев ее домашний адрес, он сложил два и два. — Оливер постучал по столу. — По-моему, он просто уведомил меня. Он же ведет обследование нашей группы, если уж говорить начистоту, и, по всей вероятности, хотел, чтобы я знал, что происходит, и не растерялся, когда официально об этом услышу. Вокруг ведь творится такое... — Оливер сильнее постучал по столу. — По всей вероятности, он заволновался, как бы я, растерявшись, не совершил промашки. Помни: мы одной веревочкой связаны. Он — главное лицо в расследовании. И если в этой истории крышка с котла сорвется и средства массовой информации узнают, что у нас тут на самом деле творится, лететь ему. Я знаю, он в этой истории всего лишь винтик, но уж поверь: шишки не возьмут на себя вину за такое. — То, что он высказался, казалось, помогло. Внезапно Оливер почувствовал себя немного лучше.
   — Возможно, — сказал Баллок, не вполне, однако, убежденный. — И все-таки я считаю странным то, что он сразу тебе позвонил.
   Оливер поставил локти на стол и потер лоб. Все тело его словно онемело.
   — О Господи!
   — В чем дело? — Баллок заметил, что у Оливера задрожали руки.
   — Картер, у меня проблема.
   — Какая?
   Оливер почувствовал, что теряет почву под ногами.
   — Я был с Эбби во вторник вечером, — прошептал он.
   — С... Эбби?
   — Да, в «Плазе».
   — Был с ней, то есть спал с ней? — Баллок уже знал, что у Оливера с Эбби роман.
   — Да.
   — Господи, Оливер! — Баллок закатил глаза и изо всей силы ударил по столу.
   — Я знаю. — Оливер вцепился себе в волосы. — Я идиот, но что теперь-то делать?
   — Ты предохранялся?
   Оливер отрицательно покачал головой:
   — Нет.
   В комнате воцарилась тишина — лишь над их головами гудели флюоресцентные трубки.
   — Будет сделано вскрытие, — наконец упреждающе произнес Баллок. — И в ней найдут твое семя.
   — Да. — Оливер кивнул, широко раскрытыми глазами глядя на Баллока.
   — Но искать тебя будут лишь в том случае, если про тебя известно. Кто-нибудь, кроме меня, знает о твоем романе с Эбби?
   — Барбара подозревала.
   — Вот это... — И умолк.
   Оливер поднял на него глаза.
   — Что?
   Баллок молчал.
   — Картер, что? — Но он уже знал, что думает Баллок. Он увидел ужас на его лице. — Нет, Картер.
   — Когда ты в последний раз видел Эбби? — тихо спросил Баллок.
   — Во вторник, в восемь-девять вечера. Что-то около этого. Мы кончили в постели, и я почти сразу ушел. А она сказала, что еще какое-то время там побудет.
   — Кто-нибудь видел, как ты уходил?
   — Нет, не думаю.
   — Ты считаешь, ее письмо об отставке подлинное? — спросил Баллок. — То, что ты показал нам на прошлой неделе?
   — Черт возьми, да, я считаю, что оно подлинное. — У Оливера закрутило в животе. И затошнило. — А почему я должен сомневаться?
   — Оно подписано Эбби?
   — Да... нет... я не уверен. — Он не мог вспомнить. Память растворялась в тумане. Баллок же друг. Какого черта, почему он задает все эти вопросы и так смотрит на него?
   — Давай сюда письмо, — приказал Баллок. — Посмотрим-ка.
   Оливер покачал головой:
   — Не могу.
   — Что значит — «не могу»?
   — Оно исчезло. — Голос у него дрожал. — Я запер его в ящик. А теперь его там нет.
   Баллок прищурился:
   — Неужели ты рассчитываешь, что я поверю этому, Оливер?
   — А почему ты этому не поверишь? — повысив голос, произнес тот. — Это же правда. — Ноги у него подкосились, и он рухнул в кресло. Баллок ничему не верил. — Картер, я не убивал ее, — прошептал он. — Ты должен мне поверить.
   Баллок медленно поднялся.
   — По-моему, у тебя проблема, Оливер.
   Несколько секунд он постоял, глядя на Оливера, потом вышел из конференц-зала.
   Оливер уронил голову на стол и какое-то время сидел так, крепко сомкнув веки. Потом, схватившись за живот, помчался в мужскую уборную.

Глава 15

   Время приближалось к полуночи, и темный операционный зал у «Маккарти и Ллойда» был пуст; только в дальнем конце, где шла торговля облигациями и трейдеры весь день кричали и взвизгивали по телефонам, продавая и покупая на многие миллионы долларов пакеты бумаг, которые они никогда не видели, рабочий чистил ковер. Джей прошел по коридору, проложенному параллельно залу, затем стал пробираться через неприбранный зал к отделу арбитража. Несмотря на отсутствие людей, помещение было ярко освещено. Перед стульями, отставленными от длинных столов, стояли кружки с недопитым кофе; большинство компьютеров не были выключены, и на экранах остались графики, деловые записки и отчеты. Подходя к своему месту, Джей подумал: такое впечатление, будто все вышли по учебной пожарной тревоге. Или тут упала нейтронная бомба.
   Он бросил пиджак на перегородку и плюхнулся в кресло, измученный и выжатый как лимон. Последние два-три часа он провел с отцом Эбби — они медленно бродили по темному Бруклину, беседуя о чем угодно, кроме Эбби. Джей узнал, что у Боба Купера недавно умер лучший друг, и только тут Джею стало ясно, почему старик попросил его побыть еще немного, когда они стояли на крыльце. Ему необходимо было, потеряв единственного ребенка, поговорить хоть с кем-то — не важно с кем. И в тот момент, на крыльце, Джей был единственным на свете человеком, с которым он мог пообщаться.
   Джей откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он согласился побыть еще у старика. Бедняга был явно не в себе, и хотя они познакомились всего десять минут назад, Джей не мог оставить человека в таком состоянии. Пройдясь с Купером, он вошел с ним в дом и познакомился с матерью Эбби. Она была маленькая, хорошенькая, похожая на Эбби. Ее сестра только что уехала, и теперь пришло время Куперу и его жене горевать вместе. А Джею — ехать к себе.
   Сейчас, сидя один в операционном зале, Джей понял, что он сам полностью еще не пережил смерть Эбби. Слишком он был занят, утешая ее отца, и не мог осмыслить, что ее не стало. Он узнал Эбби всего месяц назад, но мгновенно почувствовал к ней дружеское расположение. Она принадлежала к числу тех людей, которых узнаешь без большой затраты энергии. Она была открытая, энергичная, отзывчивая, хотела помочь ему освоиться в новой среде и поддержать, как может.
   Джей посмотрел через стол Баллока на место Эбби. Теперь ее нет. Она исчезла так быстро. Как и Фэби. Он помрачнел и покачал головой. Как хотелось бы, чтобы власти обнаружили, что ошиблись, и Эбби явилась бы как ни в чем не бывало. Он снова посмотрел на ее кресло, затем потер глаза. Наверное, это то, что психоаналитики называют отрицанием. Наверное, нужно время, чтобы полностью осознать ее смерть. Но ведь смерть Фэби он так и не осознал.
   Он придвинулся к столу, и пальцы его забегали по клавиатуре. Компьютер несколько раз щелкнул, потом на экране появились изображения. Джей заехал, чтобы провести исследование ситуации в «Белл кемикал» и «Саймонс». Его беспокоило то, что он владеет большими пакетами акций каждой из этих компаний, и хотя решение приобрести акции было уже принято, может наступить момент, когда ему придется с помощью цифр обосновывать свои покупки. Джей знал, что не может рассчитывать на поддержку Оливера, если не появится предложений о перекупке и цены на акции упадут. Тогда ему придется одному выдержать гнев Маккарти.
   Это исследование он мог начать и утром, но ему еще не хотелось ехать домой. В своей квартире ему будет даже более одиноко, чем в этом пустом зале, и у него возникло такое чувство, что если он ляжет в постель, то будет смотреть в потолок и думать об Эбби... и о Фэби.
   Он пытался позвонить из Бруклина Салли по номеру, который она дала ему в субботу вечером, но ответа не было. Возможно, она задержалась на работе и сейчас еще только едет домой.
   Джей отстукал на клавиатуре несколько требований и направился к автомату, торгующему содовой, ожидая, пока компьютер доберется до Интернета и той службы, которая предоставит ему данные по компаниям «Белл» и «Саймонс». Возвращаясь на место, он увидел, что кто-то стоит в отделе арбитража. Джей остановился и, глотнув содовой, стал наблюдать за низкорослым брюнетом, просматривавшим какой-то документ. Через несколько минут мужчина сунул документ в конверт и положил его на стол перед креслом Баллока. Затем опустился на колени, достал из-под столешницы ключ, воткнул его в замок тумбочки с ящиками Баллока и открыл средний ящик.
   — Привет, Поли!
   Пол Лопес быстро поднялся с колен и посмотрел вокруг.
   — А-а, привет, Джей! — Это прозвучало как-пронзительный писк.
   Пол работал в ночной смене, сотрудники сидели двумя этажами выше и следили за тем, чтобы сотни миллионов долларов, проходивших ежедневно через «Маккарти и Ллойда», достигали своего назначения. Эти люди начинали работу в десять часов вечера и часто уходили домой утром, когда первые трейдеры появлялись в зале. Они не могли уйти, пока не будут отправлены или получены все денежные переводы за совершенные днем сделки и решены все проблемы с другими финансовыми учреждениями относительно непоступивших переводов.
   — Что вы тут делаете так поздно? — спросил Пол, взглянув на свои часы. — Батюшки, Оливер, видно, держит вас под арестом. Ведь уже полночь.
   Джей почти каждый вечер видел Пола около десяти часов вечера. Пол тогда совершал свой обход, собирая последние уведомления о регистрации биржевых операций — такие бумаги трейдеры заполняли на каждую покупку или продажу ценных бумаг, какую они совершали в течение дня. Джей с Полом уже довольно хорошо знали друг друга, и Пол часто останавливался на несколько минут, чтобы поговорить о командах «Янки» или «Меты».
   — Угу, Оливер настоящий надсмотрщик над рабами, — безо всякого яда произнес Джей.
   — Это я слышал.
   — А вот что ты тут делаешь, Поли? — спросил Джей. — Разве кто-нибудь совершает сделки ночью? — К одиннадцати часам, когда обычно уходил с работы Джей, в зале оставалось еще два-три человека, а то он и вовсе был один.
   — Не-а. Я просто кое-что оставил Картеру Баллоку. Мне нужна его подпись.
   — Вот как?
   — Угу, он ведь ответственное лицо в компании, которой владеет «Маккарти и Ллойд».
   — В самом деле? — Никто никогда не упоминал, что у Баллока есть вторая работа.
   — Это туристическое агентство.
   — Здесь, в Нью-Йорке?
   — Нет, в Бостоне.
   — А зачем «М. и Л.» нужно туристическое агентство в Бостоне?
   Пол пожал плечами:
   — Понятия не имею. Я ничего не знаю об этой компании — лишь то, что мы время от времени посылаем туда деньги. Хотя как-то это странно.
   — Что именно?
   — Мы никогда не получаем денег от них — по крайней мере я об этом не знаю.