Фрейберг Евгений. Корабли атакуют с полей (рассказы)

   В отдалении отозвалась кукушка.
   - Не они! - определил солдат. - Это настоящая кукушка! Наш командир, когда закукует, так собаки по деревням вой поднимают. Попробуем ещё!.. Вот они! Слышишь? - оживился белогвардеец.
   Родион услышал какие-то странные звуки, отдалённо напоминающие собачий лай.
   - Они, они! - радостно подтвердил солдат. - Идём!
   Митька лежал в кустах и навострив уши слушал. Когда Родька крикнул про сорок человек и про полк, мальчишка испугался. "Что он, спятил, что ли? Сорок человек! А он хочет привести их в деревню! Вот дурень какой, да они всех наших перебьют! Надо бежать, предупредить!" Он пополз и, когда папоротник окончился, вскочил и побежал.
   - Это чегой-то? - испуганно спросил солдат, вскидывая винтовку. Слыхал, как зашумело? Не медведь ли?
   - Заяц, наверно! - беспечно ответил Родион. "Митька удрал, молодец!" подумал он.
   - Ладно, давай вперёд! - приказал солдат. - Раз ты пленный! А я сзади пойду!
   "Мели, Емеля, твоя неделя! - насмешливо подумал мальчик. - Вот когда я тебя возьму в плен, что ты запоёшь?"
   - Ну, давай, давай! Чего задумался?! Слыхал, где наш поручик ревел, туды и держи!
   В стане белых
   Вскоре впереди показалась небольшая поляна, окружённая высокими елями. К небу поднимался голубой дымок костра, вокруг сидели люди в солдатских шинелях. На поляне стояло два пулемёта. Немного в стороне, на ложе из еловых лапок, развалился офицер. На плечах у него золотились погоны.
   Пришедших белогвардейцы встретили гоготом и смехом.
   - Го-го-го! - орали они. - Разведчик вернулся! Смотри-ка - не один! Никак шпиона поймал! И как он у него не отнял ружьё?! Вот это герой! Поручик тебя к ордену назначит!
   - Штаб-то нашёл? - кричали другие. - Долго мы здесь комаров кормить будем?! Веди шпиона к поручику!
   - Где его поймал? - спросил офицер. - Откуда он, что делал в лесу?
   - Разрешите доложить, господин поручик, что поймал я шпиона в трёх километрах отседа, почти у самой деревни.
   Там наш штаб находится. Близко я не подходил, не имел такого распоряжения, но издали видел господ офицеров. Все они в погонах, как полагается. Мальчишка уверяет, что у них в деревне даже генерал есть.
   - Сейчас мы его допросим, - сказал офицер. - Эй ты, подойди сюда! крикнул он Родьке. - Сколько у вас в деревне красных? - быстро спросил он, пристально смотря на мальчика. - Точно говори, нам всё известно. Наврёшь плохо будет! - добавил он, вынимая из кобуры пистолет.
   "Неужто застрелит, проклятая контра? - со страхом подумал Родион. - Не может быть, ничего-то он не знает, берёт на пушку!"
   - Ну, говори, а то... - Офицер взвёл курок...
   - Чего мне врать-то, дяденька? - плаксиво заговорил Родька. - Одни только белые у нас, с погонами. Красные ушли, снег ещё был. А у нас в избе штаб стоит и офицеров полным-полно!
   - Тебя-то послали красные? - выпытывал офицер. - Скажи честно, по-хорошему. Я тебе нож подарю, вот такой, как у ребят. Где красные сейчас?
   - Не знаю я никаких красных, - притворно заплакал Родька. - Отпусти меня, дяденька, матка заругает, ежели я без грибов приду. Есть-то нечего! Ваши меня пустили в лес, а ты чего меня стращаешь зря! Во, енерал мне ещё конфетину дал на дорогу! - Мальчик вытащил из кармана замусоленную конфетку.
   - Ладно, не реви! Как звать тебя, шпингалет?
   - Родькой Кирсановым, - бойко ответил мальчик. - А тебя как, господин енерал?
   - Ну, до генерала мне ещё далеко! Вот с красными покончим, тогда видно будет! - сказал польщённый офицер. - Пока же зови меня просто господином офицером, понятно?
   "Я тебя хоть царём буду звать, только приди в нашу деревню!" - подумал Родион.
   - А дорогу ты найдёшь домой? - спросил офицер.
   - Конечно, найду, а тебе что, туда надо? - безразлично поинтересовался мальчик.
   - Значит, надо, раз спрашиваю! Ты скажи лучше, парень, как там в штабе, у всех офицеров на шапках красные ленточки или только у главных? Видел такие?
   "Ишь как ловит! - подумал Родион. - Вовсе меня за дурака считает!"
   - Какие ленточки? - притворно удивился он. - Такие же бляхи, что и у вас. И погоны такие же, золотые, вроде как у тебя.
   - Ладно, вижу, что ты не шпион! - заключил офицер. - Но помни, если обманул, первая пуля тебе, понятно? Эй, Ефремов! - крикнул он.
   К офицеру вразвалку подошёл громадный солдат, чуть не с ёлку ростом, как показалось Родиону.
   - Вот рядом с ним пойдёшь, и если что заметишь, стреляй без команды.
   - Чего его стрелять, даром пулю тратить, - прохрипел великан, презрительно взглянув на мальчика. - Дать щелчок по загривку, и.хватит с него!
   "Здоров, чёрт! - с завистью посмотрел на него Родька. - Этакого, пожалуй, и моя винтовка не возьмёт, пушку надо! Эва какой медведь! Вот бы мне таким вырасти!"
   Выступление
   - В поход, ребята, собирайся! - закричал офицер.
   Солдаты лениво поднялись, разобрали стоящие у деревьев винтовки, накинули на плечи вещевые мешки. Четверо впряглись в пулемёты.
   - Отряд, стройся! - скомандовал офицер. - По порядку номеров рассчитайся!
   - Все налицо, господин поручик! - доложил старшина.
   - Мальчишка, вперёд! Будешь показывать дорогу! Ефремов! На шаг сзади, помни, что я тебе приказал! Отряд, напра... во! Шаа... гом марш!
   Люди двинулись цепочкой, последним пошёл офицер.
   На Родиона вдруг напало сомнение. "Ладно ли я сделал, что веду их в деревню?! А если встретятся моряки?! Завяжется бой, и тогда всё пропало, неизвестно, кто победит, ведь наших меньше! Надо этих гадов так провести, чтобы никого не встретить. Как это я раньше не сообразил?! Что же тут делать?" - мучительно раздумывал мальчик. И вдруг он вспомнил, что недалеко от реки есть дорога, по которой выгоняют скот на пастбище. Вот этой дорогой и решил Родион вести белых. В деревне прогон проходил мимо дома, где был штаб. А у штаба стоял часовой. "Он-то не прохлопает!" Кроме того, Родион знал, что Митька всё слышал и успел предупредить моряков. Они выставят пулемёты у деревни, и всё будет в порядке. Мальчик успокоился и повеселел.
   А белый офицер шагал в хвосте отряда и недоумевал. "Странно, столько времени идём - и никаких застав. По-видимому, не наврал мальчишка - красных близко нет. Но всё-таки штаб мог бы выставить дозорные посты, чтобы не прозевать красных!"
   Впереди показалась деревня. Родион увидел, что около штаба суетятся какие-то люди. На одном из них сверкнули золотом погоны. "Что такое?! Неужто беляки? - с ужасом подумал мальчик. - Ну, Родька, теперь ты пропал! Надо бежать, пущай стреляют, гады!"
   Вестник
   Митька вихрем примчался в деревню и вбежал в дом, где был штаб.
   - Дядя моряк, беда! Белые!
   - Спокойно, парень, панику не разводи! Говори, где белые? Может, стадо баранов принял за белых или тебя заяц напугал. Они тоже теперь маленько белые!
   - Самые настоящие беляки, сорок человек! Родька их сюда ведёт, дурак такой! Я как услышал, вскочил и побежал.
   - А Родька где? - спросил начальник штаба.
   - Родька с ними остался. Он наврал беляку, что ихний штаб у нас в деревне стоит!
   - В нашей деревне, штаб? - удивился моряк. - Неплохо придумал, молодец! Ну, а дальше что? Ты-то видел белых?
   - Мы чуть не наступили на одного, он дрыхнул!
   - Погоны на плечах у него были? Шапка или фуражка на голове? С бляхой или с ленточкой? Не заметил?
   - Вот недавно один беляк к нам залетел - такие же погоны у него были и бляха такая же.
   - Молодец, Митька! Настоящий разведчик! - похвалил моряк. - Срочно позови ко мне коменданта.
   Мальчик убежал, а через минуту явился комендант.
   - Есть, товарищ начальник, в чём дело?
   - Дело, Василий, серьёзное и срочное! На складе у нас есть армейское обмундирование белогвардейское?
   - Так точно, имеется! - подтвердил комендант. - Новый маскарад, с переодеванием? - спросил он.
   - Точно! - сказал начальник. - Немедленно всем морякам переодеться, нацепить погоны и приготовиться к представлению! Сам будешь капитаном, мне принеси полковничьи погоны. Понятно? Всё! Аллюр три креста, как говорят армейцы! Самый полный!
   Прошло совсем мало времени, пришёл комендант в полной офицерской форме.
   - Хорошо? - обратился он к начальнику штаба. - Теперь, Владимир Фёдорович, объясни мне: для чего такое переодевание и что за представление ты готовишь?
   - Очень скоро к нам пожалует отряд белых, под командой Родиона. Да, да! - подтвердил моряк, заметив удивление коменданта. - Их приведёт мальчишка! Всего сорок человек. Их надо встретить как полагается, по-хорошему, без стрельбы. Офицера ты ко мне приведёшь, а солдат разместишь на краю деревни, в двух больших избах. Хозяевам придётся временно выселиться, объяснишь, что ненадолго! Потом поведёшь солдат в столовую, без оружия, конечно! Оно останется в домах, под охраной наших моряков. Ну, а дальше сам увидишь, что надо делать. Ясно? На всякий случай, - продолжал начальник штаба, - у входа в деревню поставь пулемёты, но чтобы их не было видно. Стрельбу без моего разрешения не открывать, и так возьмём их как миленьких!
   - Порядок, товарищ начальник! - обрадовался комендант. - А то братва уже начала скучать без дела! Пусть приходят - встретим!
   В ловушке
   Увидев у штаба офицера в погонах, Родька пришёл в полное отчаянье. Он уже посматривал по сторонам, как бы нырнуть в кусты и удрать. Вдруг он услышал знакомый голос. Кричал и махал рукой идущий навстречу офицер с золотыми погонами. "Да это же Васька, комендант! - чуть не вскрикнул от радости Родька. - Вот здорово они придумали! Совсем как с баржой тогда! Ай да наши!"
   Он насмешливо взглянул на своего конвоира, который по-прежнему шёл с чугунным лицом, сжимая, как тростинку, винтовку.
   "Кто кого, дурья твоя голова, взял в плен! - злорадно подумал он. Скоро узнаешь!"
   - Где у вас командир? - спросил подошедший комендант.
   - Сзади их благородие, - кивнул один из солдат. - Эва идёт!
   - Э-э, господин поручик! Мы вас давно уже ждём, где это вы пропадали? весело спросил комендант, прикладывая руку к козырьку. - Да мы где-то с вами встречались, вот только где, не помню! - насмешливо сказал он.
   "Во как врёт здорово!" - с восхищением подумал Родька.
   - Идёмте к начальнику штаба, он вас ждёт!
   - Смирнов! - крикнул комендант проходящему мимо моряку, одетому в армейскую рубашку с золотыми нашивками на рукаве. - Солдат отведёшь в избы, где стоял взвод поручика Иванова. Пусть отдохнут, а потом проводи в столовую. Повару скажи, что я приказал поставить их на довольствие, а пока срочно накормить. Всё!
   - Сюда пожалуйте, господин поручик. Здесь штаб. Часовой, стоящий у входа в дом, встал в положение "смирно". Поручик небрежно козырнул, подтянул ремни, поправил на боку наган и вошёл в дом.
   Сидящий за столом начальник штаба моряков, на кителе которого золотились погоны полковника, при входе белогвардейца встал.
   - Господин полковник! Отряд в количестве сорока штыков, при двух пулемётах, в ваше распоряжение прибыл! Докладывает поручик Зеленов! - чётко отрапортовал белогвардеец.
   - Садитесь, поручик, очень рад! - сказал начальник штаба, усаживаясь за стол.
   - Какие будут распоряжения, господин полковник? - спросил офицер.
   - Распоряжения?! Очень простые! - улыбаясь, сказал моряк, незаметно доставая из ящика большой пистолет - парабеллум. - Руки вверх и ни звука! неожиданно приказал он, наводя пистолет на офицера. - Иначе гроб!
   Побледневший офицер молча поднял руки.
   - Что же это такое? - растерянно проговорил он. - Мы ведь не нарочно заблудились! Это какая-то ошибка!
   - Ни звука, я сказал! Потом поймёте, где вы ошиблись!
   - Разрешите войти! - раздался за дверью голос. В избу вошёл комендант. Погонов на нём уже не было. Поручик в ужасе смотрел на него. "Матросы!" вдруг понял он.
   - Ну, как? - спросил начальник штаба.
   - Полный порядок! - весело ухмыльнулся моряк. - Беляки в столовой сунулись к окну, где харчи выдают, а оттуда вместо супа - пулемёты! Они так и присели! Потом я вежливо их попросил поднять руки, а наши ребята отобрали оружие. Мы всех поместили в ригу. Там не жарко, темно и комаров нет!
   - Итак, господин белый офицер, спектакль закончен! Отбери, Василий, у него оружие и документы и - в ригу! А ко мне позови Родиона!
   Комендант ушёл, но быстро вернулся.
   - Разрешите доложить, госп... виноват... товарищ начальник! Родион убежал с Митькой на реку, купаться. Просил передать, что, пока не охладится, из воды не вылезет! Уверяет, что у него температура поднялась до ста градусов, когда он увидел у штаба офицера в погонах, то есть меня, значит! Вот какой герой!
   Самолеты
   Мы встретились с белыми у города Камышина... Части 28-й дивизии наступали на город, а корабли флотилии вели бой с береговыми батареями.
   Гулко громыхали морские дальнобойные орудия, с грохотом разрывались вражеские снаряды, вздымая блестящие фонтаны. В дымном воздухе проносились с шуршанием и визгом осколки, некоторые ударялись о броню, ограждающую мостики, и падали на палубу.
   От пушечной канонады и грома разрывов словно раскалывался воздух. И вдруг среди взмётов и фонтанов поднялись высокие водяные столбы. Задержавшись на момент на высоте мачт, они распались.
   - Вот это здорово! - удивился я. - Большого калибра пушка! Вот бы её захватить! - крикнул я командиру судна.
   - Никак нет, товарищ начальник! - возразил командир. - Взгляните наверх! Это самолёты!
   Я поднял голову и увидел четыре самолёта, плавно летающих над нами. Белокрылые машины словно купались в лучах солнца и напоминали больших стрекоз.
   В те давние времена самолёты лишь начинали применяться при военных действиях, и мы видели их больше на картинках. А здесь, совсем невысоко, подобно огромным хищным птицам, в воздухе кружились настоящие боевые машины. На их крыльях виднелись чужие опознавательные знаки. Это были английские самолёты...
   Корабли продолжали стрельбу по батареям, из-за грохота боя не слышно было рокота моторов, и на самолёты никто не обращал внимания. А я, словно зачарованный, смотрел в небо и наблюдал...
   Вот от одного самолёта отделилась чёрная точка, за ней последовало ещё несколько... Это были бомбы! Они падали всё с большей и большей скоростью, ударялись о воду и со страшным грохотом взорвались. Искрящиеся водяные фонтаны поднялись выше мачт наших кораблей, в воздухе зашумели осколки.
   На крутом развороте самолёты ещё бросили бомбы, и они чёрным роем полетели на землю. Вновь раздались взрывы, и вновь загудели, засвистели на разные голоса осколки. А самолёты развернулись и полетели к Царицыну (ныне Волгограду), - там была их база.
   Замолкли пушки на судах, и на реке стало тихо. Враг бежал, и его яростно преследовали бойцы 28-й дивизии.
   После отбоя боевой тревоги на флагманское судно "Буйный" явился командир канонерской лодки "Авангард революции", смелый и спокойный человек.
   - В первый раз видел самолёты, - обратился он ко мне. - Они мне понравились. Очень красиво! Но когда посыпались бомбы, я просто не знал, куда деваться! Кажется, прямо тебе на голову летит! А самое неприятное, ты не можешь защититься! Мы стреляли, стреляли, и всё без толку!
   * * *
   После взятия Камышина наша флотилия почти без боёв дошла до селения Чёрный Рынок. Впереди окутанный туманной дымкой виднелся город Царицын, занятый белыми.
   Подступы к городу были сильно укреплены врагами, и взять его нам не удалось. Трижды корабли флотилии прорывались к городу, поддерживая огнём из пушек наступающий десантный морской отряд Кожанова, и трижды мы отходили на исходные позиции из-за превосходства сил противника. Необходимо было дождаться подкреплений.
   С первых же дней прихода флотилии под Царицын нас стали осаждать самолёты. Они на небольшой высоте долетали до рейда, где стояли корабли, делали крутой разворот, бросали бомбы и улетали. Это они проделывали очень точно, два раза в день.
   После каждого налёта на мачтах кораблей взвивались флажные позывные флагмана, а с мостиков флажками передавались срочные донесения. Командиры кораблей сообщали об убитых и раненых, просили прислать шлюпки для перевозки их на берег.
   Прямых попаданий в корабли не было, и бомбы взрывались, ударяясь о воду. Потери мы несли от осколков, которые со страшной силой пронизывали воздух и тонкие борта судов. А обороняться от самолётов нам было нечем. Единственным нашим оружием в то время являлись винтовки образца 1891 года.
   При воздушной тревоге свободные от вахт моряки выскакивали на палубу и стреляли, но попасть не могли. Стрелял и я, выпуская обойму за обоймой, но тоже без толку. Нам и в голову тогда не приходило, что по самолёту, летящему со скоростью сто километров в час, надо целиться далеко вперёд. Пока спустишь курок винтовки, пока летит пуля, время идёт, и самолёт успевает пролететь немало метров. Но до этого мы додумались позднее, а вначале ловили самолёт на мушку и стреляли. Конечно, без всякого результата!.. Но однажды высоко летящий самолёт после нашей отчаянной стрельбы вдруг резко пошёл книзу...
   - Падает, падает!!! Урра-аа! Наконец-то попался стервятник! - дико вопили моряки, бросаясь к шлюпкам. Они поспешно разбирали вёсла и бешено гребли к берегу, на который спустился неприятельский самолёт. Шлюпки не успевали ещё дойти до мелкого места, а моряки уже прыгали в воду и насквозь мокрые выбегали на берег.
   Двенадцатилетний салажонок Родион, которому вода доходила почти до горла, поднял над головой винтовку, а другой рукой загребал, как веслом. Не мог же он отстать от своих товарищей!
   Самолёт опустился на моховое болото. Около него суетились два лётчика. Один поднял руку и что-то крикнул.
   - Ах, кровопийцы! - злобно проговорил старший из моряков. - Стрелять не будем, возьмём живьём! Можете не бояться!
   - Товарищ Силин, никак они собираются лететь! - возбуждённо завопил Родион. - Видишь, заделывают дырки от наших пуль! Разреши, я стрельну!
   - Не торопись, успеешь! - остановил его моряк. - Беги вон к тем кустам, и ежели увидишь, что они заводят мотор, пали прямо по самолёту! Понятно!
   Родька добежал до кустов и залёг. В это время один из лётчиков поднялся в самолёт, другой подошёл к винту.
   "Ей-богу, улетят, проклятые! - со страхом подумал мальчик. - Надо стрелять!" Он прицелился и выстрелил.
   Яростный вопль раздался из самолёта. Лётчик выскочил и замахал руками.
   - С ума сошли! Машину мне разобьёте, черти! - донёсся до мальчика сердитый окрик. - Прекрати стрельбу!
   "Ишь англичанин, а обзывается почище русского!" - удивился мальчик.
   - Я тебе голову оторву! - на чистом русском языке кричал "англичанин", грозя кулаком. - Понимаешь ты русский язык или нет?! Да я тебя, как черепаху...
   "Во как ругается, окаянный! - подумал Родион. - Даже черепаху знает!"
   К самолёту, с винтовками наизготовку, подбегали моряки. Они окружили лётчиков, но те и не думали сопротивляться, даже рук не подняли кверху. Потом все вместе через болото отправились к берегу реки. Лётчики что-то оживлённо рассказывали.
   Удивлённый Родион догнал идущих сзади моряков.
   - Это кто, белогвардейцы? - тихо спросил он.
   - Никакие не белогвардейцы, а такие же красные, как мы! - ответил один из моряков. - Горючего у них не хватило, понимаешь! Вот они и плюхнулись в болото. А наших не предупредили, думали, что и так пролетят! Во как получилось! Зря мы радовались!
   * * *
   Прошло немного времени, и мы установили на тумбочках пулемёты, из которых можно было стрелять вверх, а вскоре получили трофейные американские скорострельные пушки - макленовки. Воздух для нас стал менее опасным, но по-прежнему при налётах мы теряли людей, которые яростно обстреливали неприятельские самолёты из винтовок. Самолёты почти скрылись из виду, а стрельба не прекращалась. Слишком велика была ненависть наших моряков к чужеземным захватчикам.
   Из белогвардейских газет мы узнали, что за каждый полёт англичане получали двести пудов муки. Это была цена за кровь, которая лилась на палубах наших кораблей!
   Вот почему пулемётчику было трудно оторваться от своего пулемёта, и он держал самолёт на прицеле и стрелял, пока виден был враг.
   Однажды, после неудачного наступления на Царицын, наши части были отброшены к селению Дубовка. Я шёл на катере для доклада командующему, который держал флаг на посыльном судне "Межень". Совсем уже немного оставалось до рейда, где на якоре стояла "Межень", как вдруг надрывно заревели пароходы, извещая о воздушной тревоге.
   В небе появились четыре вражеских самолёта.
   Пароходы поспешно расходились во все стороны. Заполненное пароходами Дубовское плёсо опустело. "Межень", сильно дымя, уходила вверх по реке. А самолёты, верные своей тактике, долетели до рейда, плавно развернулись над рекой и сбросили бомбы. Одна разорвалась совсем рядом с моим катером, и он запрыгал, как поплавок, на взбаламученной взрывом воде. В воздухе тоскливо засвистели и зашуршали осколки. Невольно я бросился на другой борт, за рубку, а там тоже поднялся огромный водяной столб и полетели осколки. Борт катера стал как решето, но люди остались целы.
   А с пароходов и боевых судов шла стрельба из пулемётов и малокалиберных пушек.
   На всех парах шла "Межень", и с верхней палубы её бешено строчил пулемёт. Английские самолёты давно пролетели и точками виднелись на горизонте, а судно командующего продолжало стрелять.
   Совсем недавно был отдан приказ об экономии патронов, а здесь шла стрельба совершенно бессмысленная.
   - Прекратить огонь! - крикнул я в рупор. Но пулемётчики, словно не слышали, продолжали стрелять, а "Межень" не сбавляла хода. Мотор катера работал на всю мощность и медленно догонял пароход. Когда мы с ним поравнялись и подошли к борту, я, взбешённый, выскочил на палубу "Межени" и... ужаснулся! Вся палуба была залита кровью, на ней валялись трупы моряков. Один, бледный как полотно, сидел на бухте каната. Он безучастно взглянул на меня и опустил голову.
   - Что случилось? Говорите! - Но моряк не ответил. Я взял его безвольно висящую руку и нащупал пульс. Несколько раз он глухо стукнул и... остановился, - человек умер. Остальные все были мёртвы... Сзади трубы зияла большая дыра... В судно попала самолётная бомба...
   Англичане "честно" заработали двести пудов белой муки.
   Новые сапоги
   Удивительные дела творились на фронтах гражданской войны! Мы нередко не знали, что будет завтра, через час, а иногда и через минуту. Так быстро менялась военная обстановка. Связи у нас в те времена почти не было.
   Мне часто приходилось допрашивать белогвардейцев, которые являлись к нам с самым независимым видом, словно в свою часть.
   - Бросьте баловаться, ребята, зачем сняли погоны? Скажите лучше, где их благородие, господин поручик? - спрашивал бравый белогвардеец, одетый в добротный английский костюм.
   Мобилизованных белыми мы легко отличали от добровольцев. Достаточно было взглянуть на потрёпанную шинель, старую гимнастёрку и рваные сапоги, и судьба человека решалась. Отбирали только оружие и отпускали на все четыре стороны.
   Но белые офицеры и добровольцы были нашими врагами. Им не было пощады, а они не щадили нас. Но мы старались разбираться, кто чем дышит! А им было безразлично! Попал в плен матрос - к стенке, а про командиров и комиссаров и говорить нечего! Расстрел - и больше никаких!
   Вот почему никто из наших не сдавался! Расстреляют все патроны, а последнюю пулю себе!
   И всё-таки совершенно неожиданно попадали в плен и наши.
   Мы с Родионом раз чуть-чуть не влипли! Всё вышло из-за его новых сапог. В награду за хорошее поведение и смелость мальчику выдали флотские сапоги. Правда, они были ему велики и их приходилось набивать сеном, чтобы они не хлябали. Но это ничуть не смущало мальчика, и он очень гордился своей обновой.
   В то время корабли нашей Волжской военной флотилии стояли под Царицыном, который был занят белыми. Однажды у нас вовсе прервалась связь с ушедшими вперёд моряками.
   Стрельбу с кораблей пришлось прекратить: неизвестно было, где неприятель, а где свои. Чтобы выяснить обстановку, я съехал на берег.
   Меня встретил плотный, коренастый начальник штаба Гудков.
   - Ну, Владимир Фёдорович, - обратился я к нему, - показывай, где у тебя наблюдательный пункт. Посмотрим, что делается на белом свете!
   - Это можно, идём! - сказал начальник штаба, вскидывая на плечо винтовку.
   На окраине деревушки мы поднялись на чистую безлесную горку. С неё открывался широкий вид на поля и бахчи, окружавшие город.
   Далеко, в дыму разрывов, виднелись чёрные фигурки. Они то соединялись в небольшие группы, то разбегались, но двигались всё вперёд. Это были моряки.
   Гулко ухали пушки, чуть слышно доносилось таканье пулемётов.
   Бурые клубы дыма стояли в воздухе. Бой был в разгаре...
   Вдруг вдали показалась какая-то тёмная полоска. Она быстро расширялась и застилала горизонт. Я взглянул в бинокль и... ахнул. Это была неприятельская кавалерия! Подобно чёрной туче двигались плотные колонны всадников и охватывали поле боя. Наши воины замыкались в круг.
   - Даавв...ай аррр...тиллерию сккк...орей! - заикаясь крикнул Гудков.
   - Бегу за телефонным аппаратом! Отсюда будем корректировать огонь! Следи за конницей! - И я бросился вниз, на берег.
   На катере быстро добрался до своего судна, схватил телефонный аппарат и вернулся на берег. Крутой тропинкой я побежал в гору, а вслед за мной, разматывая катушку с проводом, бежал Родион.
   На горе, у крайней избушки, где был штаб, какие-то люди привязывали к забору лошадей. За плечами у них висели винтовки. "Что за чёрт! - удивился я. - Откуда здесь красноармейцы?"