Фридман Давид. Мендель Маранц

   — Что такое сват?… — начал он, строго глядя на Зельду.
   — А вы разве не знаете, что такое сват? — воскликнул Надельсон. — Удивительное дело! А посмотреть — как будто человек с понятием!
   „Что за сумасшедший?" — подумал Мендель, удивленно глядя на него.
   Но Надельсон посмотрел на него с сожалением.
   — Ай, Мендель! — вздохнул он, принимая покровительственный тон, — вы напоминаете мне осла, которого я знал когда-то, и у которого были золотые уши. Но его хозяин думал, что внутри у него золотые россыпи и зарезал его! Это указывает, что если вы осел, то будь вы в золоте по уши, это все равно не послужит вам на пользу.
   „Что такое этот Надельсон? — подумал Мендель. — Скала. Он может тебя больно ударить, но его ударить трудно". Но все-таки он решил попробовать.
   — Послушайте, мистер Надельсон, — сказал он спокойно, — мне хотелось бы, чтобы вы не прерывали меня, когда я начинаю говорить.
   — Га? — рассеянно бросил Надельсон.
   — Кого ты привела к нам в дом? — закричал Мендель, оборачиваясь к Зельде. Но Надельсон, презрительно посмотрев на него, сказал:
   — Мендель, вы напоминаете мне…
   — А вы, мистер Надельсон, напоминаете мне граммофон, который я знал когда-то, — быстро подхватил Мендель, — и который мог играть только на одной пластинке! И тогда хозяин, боясь сойти с ума, разбил его! Может быть, вы понимаете, что я этим хочу сказать? А?
   В этот момент в комнату неожиданно влетел Бернард, но, увидев Менделя, быстро повернул назад. Зельда задержала его.
   — Я думал, он уже давно уехал на курорт, — сказал Бернард, с упреком глядя на нее. — А ты, как видно, забыла!
   Но, увидев конкурента в брачном деле, он пришел в неистовый гнев.
   — Что! — заревел он. — Так вот как ты доверяешь мне! Я такой человек, Зельда, — если ты хорошо относишься ко мне, я помню тебя; но если плохо, — я век тебя не забуду!
   Надельсон попытался успокоить своего соперника.
   — Бернард, — начал он, — вы мне напоминаете собаку, которую я знал когда-то…
   — Послушайте, мистер Надельсон, — горячо прервал его Бернард, — вы не должны называть меня ни „профессор" или „доктор", а только „мистер". И я никому не позволю называть меня Бернардом, кроме очень богатых клиентов!
   — Га? — удивленно спросил Надельсон. Бернард сердито набросился на него.
   — Мистер Надельсон, вы напоминаете мне одного чудака, которого я знал когда-то… Тьфу! Я уже начинаю говорить, как вы!
   Бернард остановился. Затем продолжал осторожно:
   — Вам нужно быть партнером Соломона Гассенхейма, банкира. Как только я начинаю говорить, он начинает кашлять, пока я не оглохну, а вы все время повторяете «га», пока я не онемею. Вместе вы всякого делали бы глухим и немым, и у вас хорошо бы шли дела!
   Затем он злобно набросился на Зельду.
   — А тебя я должен предупредить, если Сарра хочет выйти замуж, то только за моего адвоката! Мне уже надоело бегать туда и сюда, как дурачку, не получая ни гроша за труд.
   — То же самое я должен сказать о своем зубном враче, — твердо заявил Надельсон. — Он уже много лет ищет себе невесту, и теперь, найдя ее, вы думаете, он так сразу отстанет? Не беспокойтесь, есть еще правда на свете — мы подадим в суд!
   Зельда жалобно посмотрела на Менделя. При такой суете и беспорядочном разговоре, она была словно в угаре, голова у нее кружилась. Она думала:
   „Один говорит: „Я такой человек!" Другой: „Вы напоминаете мне лошадь…" Третий: „Что такое корова?" Словом, настоящий зоологический сад! Из троих ни один не уступает другому. Бернард нашел адвоката, похожего на кулачного бойца, Надельсон — зубного врача, напоминающего собой грудного младенца, Мендель достал Сарре книги, от которых она сходит с ума. А все вместе называется — счастливая брачная жизнь!
   — Ага, вот и она! — воскликнул Бернард, когда в комнату вошла Сарра. — Я такой человек — я предоставлю ей все решать самой! Что я скажу, то она и сделает! Сарра, ты будешь судьей! Но только помни, что я твой дядя!
   — А о чем это вы? — спросила Сарра, ничего не понимая.
   — О тебе! — воскликнул Бернард. — Слушай. Я расскажу тебе все в двух словах. Мы все решили, что ты должна выйти замуж. И вот, я нашел тебе прекрасного адвоката, но твоя мамаша говорит, что тебе еще нужен и зубной врач. Поэтому ты должна сказать, кого ты выбираешь. Я даю тебе полную свободу и не стану говорить, что зубной врач не годится адвокату и в подметки, и не стану напоминать тебе, что ты должна принять во внимание меня и мою семью. Я просто говорю: выбирай сама того, кто тебе больше понравится. Я всегда так!
   — Но мне не нужно ни адвоката, ни зубного врача, — сказала Сарра.
   — Но тебе ведь нужен жених, — заявил Бернард.
   — У меня уже есть, — спокойно ответила она.
   — Она хочет сказать — ее книги, — поспешила пояснить Зельда.
   — Совсем не книги, — сказала Сарра смущенно и покраснела.
   Все удивленно посмотрели друг на друга. Мендель откусил кусок папиросы, которую держал в зубах.
   — Где ты могла его достать? Как это случилось? Правда ли это? Почему ты ничего не говоришь?
   Тысячи вопросов, как кометы проносились в уме Зельды и умирали, не достигнув ее губ. Мысль о примирении с дочерью в эту минуту, когда примирение, казалось, уже было невозможно, блеснула в ее уме, как луч солнечного света, и снова зажгла ее сердце материнской гордостью. Она была охвачена противоречивыми чувствами радости и надежды, сомнения и глубокого удивления. Но страх, наконец, возобладал над всеми чувствами, и к ней вернулся дар речи.
   — А что он… скажи мне Сарра, правду… что он, очень большой ростом и поет, или он маленький и кричит?
   — Он среднего роста и разговаривает.
   — Это первый жених, слава Богу, который похож на человека! — сказала Зельда со вздохом. — И он — зубной врач или адвокат?
   — Он — доктор!
   — Что-о? Зельда встала. Ее сердце билось так сильно, что она не могла сидеть на месте.
   — Сарра, дитя мое, — начала она, с трудом выжимая слова, — скажи мне — как говорит твой отец — ты любишь его? Нет, не нужно говорить. Я вижу это сама. И я не буду вмешиваться! Ты только скажи мне — хорошая у него практика? Хотя мне все равно. Мы сами можем помочь ему. Бернард, твоя жена должна полечиться у него. Вообразите! Настоящий доктор в семье! Вот что значит — любовь! Ты, Сарра, не беспокойся. Мендель страдает от ревматизма, а у меня болит спина; он разбогатеет от одной нашей семьи. Мы все будем у него лечиться.
   — Но, мама, он лечит только лошадей и коров! — сказала Сарра, когда мать на минутку замолчала, чтобы перевести дух. — Он ветеринар!
   Зельду словно ударили по лицу.
   — Ветеринар! — вскрикнула она с ужасом.
   — Фу! Стыд! Позор! — в один голос закричали Бернард и Надельсон.
   — Ве-те-ринар! — стонала Зельда, сразу увидев перед собой непроходимую пропасть, отделявшую ее от дочери. Как далеко отошла от нее дочь в своих вкусах и идеалах, если избрала себе жениха с такой дикой, грубой профессией! Но она сама должна была знать, что любовь Сарры ни к чему другому и не могла привести ее, как только к ветеринару.
   „Разве я не знала, что там, где замешан Мендель, пахнет бедой? И разве я не знала, что книжки с обезьянами могут привести только к доктору, который лечит животных? Как я буду теперь смотреть людям в глаза, — думала она с содроганием. — Они будут говорить мне: „Мы слышали, что ваша дочь вышла замуж за доктора. Мы хотели бы полечиться у него". А я буду отвечать: „Сначала вам надо быть лошадью, а потом уже лечиться у него, — он людей не лечит". Фу! Все будут смеяться надо мной и показывать на меня пальцем на улице!".
   Ни за что! Скорей она согласится, чтобы Сарра совсем не выходила замуж, чем примириться с ветеринаром! Но сперва она попробует бороться. А бороться она умела, когда в этом была нужда. И она обратилась к Менделю.
   — Сперва ты не пожелал, чтобы Сарра вышла замуж за человека из общества. Хорошо! Потом ты не пожелал, чтобы она ходила в университет. Хорошо! Потом я думала, что может быть она выйдет замуж за человека с профессией. Хорошо! Но такое сумасшествие — ни за что! Я говорю тебе прямо — если этот лошадиный доктор переезжает к нам в дом, то я уезжаю из дому!
   — Правильно! — подтвердил Бернард. — Но мы с Надельсоном так скоро не уйдем! Мы теперь заодно! Сарра, если ты желаешь моего адвоката, Надельсон не скажет ни слова. Если же ты пожелаешь его зубного врача, — я еще посмотрю! Но в одном мы с Надельсоном вполне согласны, — что бы ты ни делала, ты не должна забывать меня, а не то мы разнесем твоего скотского доктора в пух и прах!
   — Вот и все! — внушительно добавил Надельсон.
   И оба свата, посоветовавшись с Зельдой, решили представить своих женихов напоказ. Сарра горячо запротестовала, но Мендель успокоил ее.
   — Сарра, что такое семья? Коробочка спичек. Если вспыхнет одна, то сгорят все! Успокойся. Пусть они приведут своих, а ты — своего! Может быть, когда соберутся все трое, мать одобрит твой выбор! Что такое жизнь? Катанье по льду. Будь осторожна, когда он тонок!
   Зельда с подозрением смотрела на такое добродушие Менделя.
   — Сперва он разбивает мне сердце, а потом хочет лечить его, — горько жаловалась она, но Бернард попытался утешить ее.
   — Это моя идея — чтобы они все трое собрались вместе! — сказал он, чувствуя себя оскорбленным в своих творческих способностях. — Как только мне приходит в голову какая-нибудь идея, ты приписываешь ее Менделю, а когда он делает какую-нибудь ошибку, ты приписываешь ее мне! Чем старее ты становишься, тем меньше ты его любишь. Что с тобой, Зельда? Мне стыдно за тебя!
   Вся его маленькая, коренастая фигурка выражала негодование, когда он направился к двери. Высокий, худой Надельсон в мрачном раздумьи последовал за ним.
   Когда оба свата ушли, Зельда продолжала устало сидеть в кресле, убежденная в том, что все было подстроено с целью сперва умаслить ее, а затем обмануть и окончательно оттереть, чтобы она не могла сказать ни слова по поводу брака Сарры. Та тонкая нить, которая соединяла ее сердце с сердцем дочери, была теперь натянута так туго, что. казалось, вот-вот порвется. И тогда между ней и Саррой произойдет полный разрыв. Сарра тоже чувствовала, что приближается критический момент…
   — Что мне делать? — спрашивала она отца в недоумении.
   И Мендель спокойным, твердым голосом отвечал:
   — Что такое любовь? Стрела. Она летит по прямой линии. Следуй за стрелой!

XI ИСПЫТАНИЕ.

   Было восемь часов вечера. Час, назначенный для состязания. Сарре предстоял выбор между матерью и возлюбленным; Зельде — между ветеринаром и двумя другими женихами; Менделю — между Зельдой и Саррой.
   Зельда весь вечер шагала по комнате, бормоча что-то про себя, ломая руки, вынося необдуманные решения. Глубокие синяки под глазами придавали ее бледному, морщинистому лицу выражение смертельной усталости.
   „Если мое дитя не нуждается во мне, то я тем более!" — бесконечно повторяла она про себя.
   Сарра сидела в своей комнате. Сперва она плакала и обдумывала, как она будет просить мать, как будет спорить с ней, затем устало опустилась на софу, решив все предоставить судьбе.
   Мендель пил чай и курил. Быть может, немного больше, чем всегда.
   — Что такое беда? Грипп. Ты всегда чувствуешь, когда она приближается.
   Бернард явился раньше Надельсона, чтобы узнать, какую позицию занимает Мендель „во всем этом деле".
   — Послушай, Мендель, — осторожно начал Бернард, — я такой человек — я люблю говорить правду. Но не очень! Мне все равно, кто получит комиссионные, но когда дело касается денег…
   Мендель прервал его, хитро подмигнув:
   — Что такое деньги? Дитя. Приятно видеть, как они растут.
   — Это верно, то есть, я хочу сказать — неверно! — смутившись сказал Бернард. — Я думал не о своих деньгах, а о деньгах Сарры. Мне нужно знать, какое у нее приданное.
   — Что такое приданное? Золотая коронка. Она скрывает гнилой зуб. А мне скрывать нечего!
   Бернард понял, что от Менделя так же трудно чего-нибудь добиться, как и от камня, и молча просидел в гнетущей атмосфере дома Маранцев, пока не пришел Надельсон.
   — Ну-с, — вскричал он, приветствуя своего соперника. — Теперь мы увидим, кто из нас прав, — я или вы, или Сарра, или Мендель, или Зельда, или тот лошадиный доктор! Я такой человек — я люблю, чтоб торжествовал разум! Попробуйте доказать мне, что я не прав!
   Не успел Надельсон сказать „Га?", как в разговор вмешалась Зельда.
   — Итак, что тут у вас готовится сегодня? Парад? — мрачно сказала она, наступая на Бернарда, который хотел увильнуть от нее. — Что из того, что они все придут сюда, — что из этого? Может быть, она уже тайно вышла замуж за лошадиного доктора? Чего они хотят от меня в этом доме? — вопила она, ломая руки.
   — Зельда, — начал Бернард, стараясь утешить ее, — я уже говорил тебе раньше — держись меня. Но только не бегай за мной! Когда они явятся сюда трое — ты не беспокойся! Я расставлю их по росту! Своего адвоката я поставлю первым, потому, что он самый большой. За ним я поставлю зубного врача — жениха Надельсона, потому, что он самый маленький! И последним поставлю лошадиного доктора, потому, что не стану же я пускать его в середину! И пусть тогда Сарра выбирает! Видишь, я такой человек — я люблю, чтобы все было честно и благородно!
   Но Зельда была неутешна. „Все это подстроено для того, чтобы отправить меня раньше времени в могилу!" — думала она, и внезапное появление Сарры послужило как бы подтверждением ее мысли.
   — Ша! — прошипел Бернард. — Кажется, хлопнула парадная дверь внизу!
   На минуту замерли все сердца, но в следующую минуту все они дико забились. Начиналось состязание, предстояла битва чувств, прав и принципов! Бернард не мог больше сдерживать себя.
   — Это мой адвокат несомненно! — воскликнул он. — Сейчас я приведу его сюда! У меня правило — кто раньше пришел, тот и получай!
   И он побежал вниз по лестнице в переднюю.
   — Ну разве я не угадал! — в диком экстазе воскликнул он пожимая руки адвокату. — Здравствуйте, господин присяжный поверенный! Идемте сюда. Нагнитесь, чтобы не зашибить голову о косяк.
   Он ввел свой „товар" в гостиную, где его ожидала целая группа оценщиков.
   — Ну-с! — радостно воскликнул Бернард, обращаясь к сестре. — Смотри сюда, Зельда — присяжный поверенный Мильтон. Шпиц!…
   — Что он делает? — вскричала Зельда смущенная и удивленная.
   — Он ничего не делает. Он только что пришел! -сердито сказал Бернард. — Господа, — присяжный поверенный Мильтон Шпиц!
   — Га? — сказал Надельсон, удивленно тараща глаза.
   Сарра прижалась к отцу, страшно побледнев. Первым опомнился Надельсон.
   — Где твой присяжный поверенный? — закричал он, смерив Бернарда сердитым взглядом. — Я не вижу тут никакого поверенного!
   Бернард попятился назад, словно он увидел перед собой привидение, затем быстро взглянул на своего жениха.
   — Фу! — воскликнул он, весь дрожа от волнения. -Я думал, что ты только глухой, но ты еще и слепой…
   — А ты, как видно, пьян! Вот и весь разговор! — отпарировал Надельсон. — Я не вижу тут никаких адвокатов, и никто их не видит! Ты, Бернард, напоминаешь мне осла со стеклянными глазами… но у меня нет сейчас времени для басен.
   — Что такое с вами? — воскликнула Зельда. — Вы, как видно, оба сумасшедшие!
   — Не беспокойтесь! — кричал Надельсон. — Это подвох! Этот маленький молодой человек, которого привел Бернард, мой зубной врач! У него нет ничего общего с адвокатом!
   — Это ложь! — орал Бернард. — Этот молодой человек — мой адвокат!
   — Га? — огрызнулся Надельсон. — Он состоит у меня в списке женихов с тех пор, как он открыл свой зубоврачебный кабинет.
   Высокий, тонкий Надельсон, подойдя к молодому человеку, который стоял на одном месте, ничего не соображая, обнял его за шею. Но тот выскользнул из объятий Надельсона, широкими шагами прошел через всю комнату и подошел к Сарре, которую он только теперь заметил.
   — Сарра! — воскликнул он, и девушка, не будучи в состоянии что-нибудь сказать и даже стоять на ногах, склонилась ему на руки.
   — Что за сумасшествие! — вырвалось у Зельды, оцепеневшей от удивления.
   Надельсон, Бернард и Мендель вскочили на ноги и стояли, как зачарованные под влиянием какой-то непостижимой силы.
   Раздался громкий, звенящий смех, заставивший всех вздрогнуть.
   Сердце Бернарда упало.
   „Привидение! — подумал он. — Ой, это сватовство! Только бы остаться в живых — земельные участки и шифскарты, больше ничем заниматься не буду!"
   Но это смеялся Мильтон и Сарра, даже не понимая в чем дело, тоже начала смеяться. Зельда и оба ее свата, тесно сбившись в кучку, стояли на одном месте, совершенно лишившись рассудка. Но Мендель, подойдя к Мильтону, стоявшему под руку с Саррой, спокойно спросил:
   — Скажите, мистер Мильтон, как это ваши маклеры умудрились сделать из вас трех лиц?
   — Видите ли, мистер Маранц, есть люди, которые любят путешествовать, переезжать из страны в страну; я люблю путешествовать от одной науки к другой. Будучи зубным врачом, я в то же время изучал право, и когда мне надоело и то и другое, я занялся ветеринарией. У меня страстное влечение к наукам.
   — Что? — вскричал Бернард, немного успокоившись. — Зубной врач, адвокат и доктор в одном лице! — Он похож на тебя, Мендель! — воскликнула Зельда с чувством безграничной радости, смешанной со страхом. — Ты никогда не мог заниматься одним делом. Мне хотелось, чтобы Сарра достала себе такого мужа, как у меня, и вот так оно и вышло. Как это мило!
   — Теперь ты сама видишь, — торжествующе сказал Бернард, думая о своих комиссионных, — что я был прав! Я говорил тебе, Зельда, что он знает все! Так оно и есть! А посмотри, какой он громадный! Я не достаю ему до шеи.
   — Но он не достает мне до шеи! — запротестовал Надельсон. — И вы все слышали, как он кричит мне в уши! Я говорил вам, что он зубной врач, маленького роста и все время кричит!
   — Неправда! — с негодованием сказала Сарра. — Он среднего роста и не кричит, а разговаривает. Да еще как хорошо!
   — Первый раз в своей жизни вы все правы, — закончил Мендель. — По сравнению с Бернардом, он — великан; по сравнению с Надельсоном — далеко нет. Что такое факты? Кривое зеркало. Все зависит от того, как на них смотреть!… Мильтон, я люблю людей с вашими способностями. Что такое способности? Верблюд. Чем больше на него грузят, тем больше ему нравится! Но только смотри, чтобы не перегрузить! И подведя Сарру к Мильтону, Мендель благословил их:
   — Что такое жизнь? Дерево. Что такое любовь? Корни. Что такое брак? Цветы. Что такое дети? Плоды.
   Оба свата были обрадованы своим успехом.
   — В таком необыкновенном браке, который случается раз в сто лет, когда одна и та же девушка выходит замуж за зубного врача Надельсона и за моего адвоката, мы оба, несомненно, должны получить комиссионные! — заявил Бернард.
   — Я такой человек, — продолжал он, страшно волнуясь, — я всегда чувствую себя счастливым, когда мне везет! Если такие чудеса будут случаться у нас" с Надельсоном все время, то — знаете что?… Натан Надельсон, вашу руку! Мы должны немедленно сделаться компаньонами! Я такой человек — я всегда делаю то, что хочу. Мы блестяще поведем дела! И когда Сарра выйдет замуж за Мильтона, мы тоже отпразднуем свадьбу Надельсона со Шнапсом!
   Зельда, сияя от радости, всхлипывая и смеясь, обняла Сарру и несколько раз поцеловала ее.
   — Видишь! — радостно воскликнула она с некоторым упреком в голосе. — Без книг, без университета и без философии, в которых я ничего не смыслю, а по-своему, по старомодному, я нашла тебе жениха, который нравится и тебе, и мне!
   Мендель ласково похлопал ее по плечу.
   — Ай, Зельда! Что такое жена? Верховный суд. Он всегда прав. Вы поехали на восток, а мы — на запад, и мы заехали настолько далеко, что встретились опять! Что такое спор? Свеча. Ты сжигаешь ее с обоих концов, пока они не встретятся посередине!
   Зельда и Мендель остались одни. Сарра ушла с Мильтоном, Надельсон со Шнапсом.
   Из глубины переполненного сердца Зельды родилась трогательная симпатия к Менделю.
   — А ты теперь будешь скучать, Мендель, — тихо сказала она, придвигаясь ближе. — Сарра выходит замуж, и тебе не с кем даже будет поговорить.

ХП. АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО „НАДЕЛЬСОН И ШНАПС"

   Вступление Мильтона Шпица, ветеринара-адвоката, в избранное общество, поселившееся в квартирах „Де-Люкс" Менделя Маранца на улице Питт, совсем не было встречено с тем энтузиазмом, которого ожидал Мендель. Несмотря на всю сердечность и простоту отношений в среде аристократии, отыскавшей новый „курорт" в тесном, грязном гетто, известное подразделение на „высших" и „низших" среди нее продолжало существовать. Короли швейной промышленности могли забавляться тем, что целыми бочками солили огурцы, жена шелкового магната вспоминала то время, когда она варила прекрасный гуляш в столовке на Ист-Сайде, и иногда, отвоевав у повара часть плиты, принималась за свое прежнее занятие. И все эти причуды с восторгом принимались обществом, искавшем новых, необычных развлечений. Но введение в это общество „лошадиного доктора", как полноправного члена, было сочтено причудой, не совсем уместной. Многие видные лица этого общества, опасаясь, что их прелестные дочери тоже могут избрать себе женихов среди многочисленных обитателей гетто, немедленно перебрались в богатые кварталы. Постепенно паника распространилась на всех обитателей квартир Менделя Маранца, и они бежали с улицы Питт, словно спасаясь от чумы.
   Но это внезапное бегство богатых клиентов нисколько не обескуражило Менделя. Три верхних этажа своего дома он решил сдать в наем предприимчивым портным и портнихам для ателье мод, а оба нижних этажа по-прежнему могли служить ему и его семье прекрасным жилищем, находящемся в таком месте земного шара, которое он любил больше всякого другого.
   Спокойное отношение Менделя к этой перемене порождало страшное недовольство в Зельде. Когда не стало того общества, к которому она так стремилась, она не находила больше ничего привлекательного в своем старом доме, сразу показавшемся ей неприятным и даже безобразным. В ее голове возникали совсем другие планы, которые шли вразрез с планами Менделя. Она намечала для своей семьи что-то совсем другое. Сарра со временем должна была стать матерью, и эта старая „конюшня" казалась Зельде совсем неподходящим „корнем" для родового дерева.
   И вот, как-то вечером, по вызову Зельды, к Маранцам явился Бернард Шнапс со своей женой, чтобы помочь Зельде склонить Менделя на ее сторону. Речь шла совсем не о том, чтобы переехать с улицы Питт в другой район, где жило „общество". Зельда мечтала о приобретении собственного пригородного небольшого особняка в две квартиры. Она решила сделать заказ на постройку дома своему брату Бернарду, если ей удастся склонить к этому Менделя. Бернард, вступив в компанию с Надельсоном, был очень рад получить заказ. Его интересы всегда совпадали с интересами Зельды. И только Мендель, с его привычкой в каждом вопросе иметь свое особое мнение, стоял у них на пути.
   Но теперь, когда Бернард с Надельсоном открыли новую фирму, Мендель несомненно даст ему заказ и поддержит их коммерцию.
   — Бернард, что такое коммерция? Корова. Что такое прибыль? Молоко. Но иногда корова выбивает ведро из рук.
   — Не беспокойся! У меня не выбивает! У меня только водит телят.
   Мендель снисходительно улыбнулся.
   — У тебя слишком много уверенности в себе, Бернард. Гораздо больше, чем капитала.
   — У меня хватит и капитала, — то есть, я хочу сказать — у Надельсона хватит. Но какая разница? Мы с ним компаньоны! Его деньги, мои деньги — одно!
   — Может быть, — сказал Мендель, свертывая папиросу. — Что такое компаньоны? Засоленные огурцы. Сперва они сладкие, потом становятся кислыми.
   — С нами этого не будет. Прежде, чем вести дела, мы заключили договор.
   — А что такое договор? Селедка. Из нее приходится выбирать много костей. Теперь вы договорились, но если получатся убытки…
   — У нас не может быть убытка. Мы маклеры! Если мы терпим убытки, то они ложатся на наших клиентов, то есть, я хочу сказать… Какая разница? У нас не может быть убытков!
   — Даже в эти трудные времена? — спросил Мендель.
   — Эти времена! Те времена! Какое отношение имеет время к продаже земли? Если люди не строят домов, им нужны могилы. А мы всегда продаем участки!
   — Ну, что ж, — мягко сказал Мендель. — Я хотел только посоветовать тебе. Что такое коммерция? Пиво. Оно теперь совсем слабое.
   — Спасибо за совет. Сказать тебе правду, Мендель, у меня хватает советов, но не хватает клиентов.
   — С тех пор, как мой муж занялся этим делом, — вмешалась Мириам, жена Бернарда, — у него нашлись сотни друзей. И все дают советы. Это счастье, что у него еще есть компаньон!…
   — Ты лучше придержи свой язык! — предостерегающе сказал Бернард, обращаясь к жене.
   — А что я сказала? Я только похвалила тебя, — сказала, что ты счастливец.
   Бернард сверкнул на нее глазами.
   — Знаешь, Мириам, я такой человек — я не люблю, когда меня хвалят. Я могу сам себя похвалить! Повернувшись к Менделю, он сказал с улыбкой:
   — Моя жена вполне права… то есть, я хочу сказать — она не понимает, о чем говорит! Но какая разница? Послушай, Мендель, я такой человек — я не люблю просить об услугах. Я люблю получать их, не просивши. Но одно могу сказать: если ты купишь у меня дом или участок земли, я не считаю это за услугу. Вместо того, чтобы выбросить свои деньги вон, положив их в банк, ты вкладываешь их в мои участки, и они растут тебе, как трава!