Фридман Селия. В завоеваниях рожденные

   Анжа ли Митех осталась одна в зале заседаний. Ее рука медленно сжала перчатку, и капля крови браксана скользнула по пальцам.
   И затем она зарыдала.
   Он научил ее этому.
   16
   Харкур: Человек, не прибегающий к насилию, должен найти
   свои пути управлять людьми.
   Дом Фериана: Запись
   ЛЕНТА ПЕРВАЯ
   Говорят, если записывать свои мысли, если потом смотреть в свободное время на модели, возникающие на дисплее, - тогда все найдет свое место. Если не с кем поговорить, некому довериться, но есть волнующая тема, нужно испробовать все. Такова установка.
   За то, что ты - браксана, нужно платить. Я не могу пройти по улицам незамеченным, если я остановлюсь и взгляну на что-то, это сразу же начнут ценить как нечто, представляющее ценность. Я не могу проводить время, как хочу, я должен поддерживать Образ браксана, чтобы не стать объектом злобных насмешек.
   Но есть одно место, где даже браксана может остаться незамеченным, Музей Эротического Искусства. И не потому, что это какой-то скромный уголок, наоборот - это самое популярное место времяпрепровождения в Центре (а возможно, в галактике). Музей расположен на Главном Континенте и занимает немалую площадь. Только основное здание может вместить в себя население небольшого города без каких-либо последствий. А если добавить к этому рестораны и отели, которые расположены на окраинах, то перед вами мир в миниатюре.
   Но не все в этом мире нравится всем. Основную часть главного корпуса занимает огромный лабиринт с изгибающимися коридорами - буйство эротических фантазий. Здесь сосредоточены удовольствия с тысячи планет, разложены по темам, с указанием интенсивности. Можно удалиться в наркотические фантазии планеты Кехне, блуждать там в туманах образов, рожденных величайшими артистами (а затем приобрести на обратном пути наиболее вдохновившие видеогаллюцинации). Можно отдаться во власть экзотических картин на Летающих Слониях, затем переключиться на фантазии нео-экспрессионистов Квидрика, рвущих на части душу и тело. Можно посмотреть и примитивный, надежный материал в традиционных рамках усредненной фантазии, но поданный в современном ключе, на современном оборудовании. Короче говоря, в этих залах есть все, способное удовлетворить самый взыскательный спрос. Даже самые нечеловеческие фантазии здесь тоже представлены, если не для удовольствия, то хотя бы для удовлетворения любопытства.
   Но есть в Музее отделы, которые основная масса посетителей не считает привлекательными, хотя браксана нередко их посещают. Зал Смерти, например. Не думаю, что я когда-либо видел здесь более двух посетителей за раз, да и те были весьма угрюмы. Менталитет браксана находит свое вдохновение в странных, иногда болезненных образах. Искусство, которое нравится нам, редко доставляет удовольствие низшим классам. Мы остро воспринимаем запахи, и некоторые экспонаты испускают запах, чтобы подсознательно поддержать неизгладимое впечатление. Короче говоря, так называемое Крыло Браксана было надежным убежищем от любопытных.
   Я был в Сухом Павильоне (здесь образцы нечеловеческой сексуальной практики представлены в виде голограмм), когда ко мне приблизился хорошо одетый посетитель - по всему, из среднего сословия. Я собирался с энтузиазмом отнестись к образцу Ладаканической эротики, уже начиная находить некоторое сходство между человеческим дуалистическим сексом и многопартнерной формой скрещивания этих своеобразных экземпляров, когда раздался голос:
   - Мой Лорд... - тон обозначал желание быть замеченным и указывал, что человек, требующий внимания, вполне его достоин.
   Должен признать, отвлечься было даже приятно. Повернувшись, я увидел, что передо мной человек среднего роста, непримечательной внешности, скромного достатка, среднего сословия... Короче говоря, очень обыкновенный. Слегка подняв бровь, я выразил свою готовность выслушать его.
   - Мой Лорд, я - Супал с Ганос-Тагат. Имею ли я честь обратиться к Лорду Фериану, сыну Секхавея и Киджаннор, браксана?
   Я никогда не упускаю возможности попрактиковаться в высокомерии. Холодно я ответил:
   - Вы знаете, что это так.
   Он поклонился и опустил глаза, как было принято.
   - Мой Лорд, есть одно дело, которое должно вас заинтересовать.
   Он говорил низким тоном, обозначавшим, что то, что он хочет сказать, не для огласки.
   - Можем мы поговорить один на один?
   Я хмуро кивнул:
   - Я собирался перекусить в ресторане. Хотите пойти со мной?
   Его колебания показали, что он не уверен, будет ли там достаточно укромно, что в свою очередь означало: он плохо знает Музей и традиции ресторанов для высших кланов. Тем не менее он доверился мне. Браксана обычно прав, и даже если доказать обратное, остается доля сомнения.
   Мы пересекли Павильон, основную часть Музея, затем направились в ресторан. Здесь можно было заказать еду с любой Центральной планеты (по крайней мере об этом свидетельствовала реклама). Поскольку ресторан расположен в самом центре Музея, каждый должен пройти хотя бы один ряд экспонатов, в результате чего гости нередко жаждут уединения не меньше, чем еды. Особенно это характерно для браксана, которые не любят иметь свидетелей своих развлечений.
   Я выбрал низкий столик, отделенный консолями, и с грацией браксана опустился на подушки. Он неумело присел рядом и все старался найти удобное положение, когда появилась официантка. Как и все служащие ресторана, она была одета так, чтобы стимулировать наши желания (по иронии судьбы она-то как раз и не могла бы их удовлетворить, потому что находилась на работе). Я всегда восхищался разнообразием женщин в этом ресторане, которые соревновались друг с другом, чтобы привлечь внимание посетителей (а соответственно - содержимое их кошельков) деталями костюма или формами тела. У этой женщины был искусственный хвост, заканчивающийся меховым помпоном, который по цвету соответствовал ее каштановым волосам. Одежды на ней было крайне мало. Мой спутник уставился на нее в изумлении, и так не пришел в себя, пока не появилась еда.
   Я включил звуконепроницаемость и принялся за еду.
   - Я слушаю, - сказал я, - здесь никто больше не сможет услышать.
   На его лице ясно читалось сомнение. Глянув на тарелку (жареные крылья гафри в цветном порошковом соусе), он бросил быстрый взгляд вокруг себя, чтобы убедиться, что никто не подсматривает, и достал небольшой сверток.
   - Может быть, лучше... - начал он с сомнением. Я включил завесу полной изоляции. Несколько секунд искусственное заграждение словно искало нужный цвет, пока нечто сверкающее, голубое, пронизанное золотыми нитями, не окружило нас. Не так уж плохо. Теперь, когда наконец-то мой спутник обрел желаемую конфиденциальность, он почувствовал себя свободнее. С чувством осознанной гордости он развернул шелковый лоскут и вынул камень, который казался хрустальным и переливался всеми цветами радуги.
   На меня эта вещь произвела впечатление, но я не понимал ее ценности. К сожалению, браксана не должен обнаруживать своего незнания, поэтому я не мог спросить напрямую: "Что это?".
   Я посмотрел на него, чуть подняв левую бровь, выражая этим, что я заинтригован и хотел бы выслушать пояснения.
   - Это драгоценный ментальный камень с Уризея, - сказал он. Мне это ничего не говорило:
   - Продолжайте.
   Он протянул его мне:
   - Коснитесь!
   Я тронул камень, отметив, что его поверхность гладкая и теплая. И все. Мой раздраженный взгляд в связи с этими загадками заставил его взглянуть на камень и на мои руки в перчатках.
   - Простите, Лорд, но нужно, чтобы камень коснулся кожи.
   - Ваша наглость граничит с бесстыдством, - я был горд этой фразой.
   Он побледнел, но не убрал камень. Я взял драгоценность у него из рук и коснулся кожи чуть выше виска. Я был поражен: в мой разум буквально ворвались поток мыслей и буря красок, которые затопили сознание. Какое-то мгновение я просто вбирал все в себя: образы болезненной красоты плыли перед внутренним взором. Я убрал камень, и видение погасло.
   - Это контрабанда, - сказал он мне.
   Я догадался.
   - Он обладает психической силой, - стоило мне это сказать, как я начал сожалеть - никто, кроме подготовленного экстрасенса, не смог бы сделать подобного вывода. Но, к счастью для меня, он, кажется, приписал мое осознание всеведению браксана и ничего не заподозрил.
   - Вам он... нравится?
   - Вы хотите сказать, не хочу ли я его купить?
   - Я бы не осмелился назначать цену за такое...
   - Сколько?
   - ...может быть, Лорд согласится поделиться со мной информацией?
   - Что вы хотите знать?
   - Говорят, что Лорд Фериан хорошо знает обычаи ациа, наших врагов, поскольку прожил средь них много лет.
   Я выглядел рассерженным. Я действительно разозлился.
   - Я - браксана! - я выбрал самый холодный тон, обозначающий; ты переступаешь границы дозволенного.
   - Лорд, я - писатель. Мне пришло в голову, что ваши воспоминания об Ации могут лечь в основу довольно интересного материала. Агентство Новостей на Ганос-Тагат проявляет большой интерес к этой теме, и, если бы вы согласились поделиться со мной воспоминаниями об этой нации, я уверен, что мог бы сделать что-нибудь интересное.
   - И выгодное...
   - Я, конечно, найду способ перечислить часть дохода в ваш Дом, хотя этот взнос будет ничтожен перед лицом вашего богатства.
   - Половину, - сказал я. Эта идея заинтриговала меня. Конечно, это опасно. Нужно не переступить предел, немало моего прошлого связано с экстрасенсорными способностями, и если это откроется, то я буду признан преступником. Но после стольких лет на Бракси было бы приятно вспомнить прошлое, эмоции, треволнения; именно теперь, когда я настоящий браксана, я вряд ли бы сам позволил себе подобное развлечение, но в виде интервью мои воспоминания приобретут ясность и четкость.
   - Половину, - согласился он.
   Я подумал о том, что дело решилось слишком быстро. Я только что потребовал пятьдесят процентов от его дохода, но, учитывая мое более высокое положение, его желание втереться в доверие, я мог бы запросить и больше. (Как мало я тогда знал!). Он отдал мне камень-ментат, я вновь завернул его, хотя мне очень хотелось испытать камень еще раз, но не знал, какие чувства отразятся на моем лице, когда камень вновь представит свои видения моему разуму. Нет, Образ прежде всего. Я убрал его без повторного опыта.
   Мы договорились встретиться в моем Доме через три дня. Я удалился, очень довольный собой, уверенный, что я наилучшим образом устроил сразу два дела. Как мало я знал! И как быстро я все буду вынужден узнать!
   ЛЕНТА ВТОРАЯ
   Получить информацию о камнях-ментатах с Уризеи и о Ганос-Тагате было несложно. За три дня между нашей первой и второй встречами я сделал запрос в Центральный Компьютер. Уризея - небольшая планета у Границы Войны, на браксианской территории. Здесь нет условий для жизни гуманоидов, нет и условий для существования иных жизненных форм, по интеллекту сравненных с человеческими. Единственное, что может представлять интерес на Уризее (за исключением, конечно, восхитительных закатов), - это жизненный цикл так называемых альмоньедде. Часть своего существования они проводят в кристаллической раковине, которая образуется из жидкости, изливающейся из чрева рождающей альмоньедде. Раковина защищает существо от окружающего мира, отвергает какие-либо контакты, за исключением одного. Микроскопические трубки, своего рода нервные волокна, внутри этого стеклянного домика иногда накаляются и прорываются на поверхность, и коснись человек с повышенным психосомным полем подобной раковины, он может увидеть цветные сны спящего существа... Люди без экстрасенсорного дара ощутят только необъяснимо удовольствие. (Узнав об этом, я был очень рад, что в ресторане не стал распространяться по поводу своих видений.) Поскольку раковины обладали экстрасенсорикой, они были запрещены к вывозу, как и все предметы повышенной психосоматичности. Вывоз в этом случае карался смертной казнью.
   Вряд ли существо в ракушке когда-либо проснется в атмосфере планеты Бракси, но это должно случиться (если вообще произойдет) не меньше чем через десять местных лет. Камень понравился мне. Он предлагал мне мирное общение без всяких на то усилий с моей стороны. Я чувствовал себя в безопасности - условный собеседник не побежит доносить. Я был очень благодарен Супалу за камень и был готов снабдить его полезной информацией. Ганос-Тагат был городом, состоящим из двух частей, которые разделяла река Дипа. Находился он на самой окраине Центра, а жили здесь преимущественно люди низкого сословия. Поэтому я не удивился, когда мой писатель появился в одежде всех цветов радуги - сверхчувствительный человек просто с ума бы сошел от такой нагрузки на глаза.
   Я поздоровался и предложил вина. Тот заколебался, затем убедился, что вино из Тагатанской таверны, и согласился, улыбнувшись. Я подумал о том, что же могло не устраивать его в вине браксана?
   - Я готов ответить на ваши вопросы, - я испытывал дружелюбие, хотел, чтобы Супал чувствовал себя легко.
   Он вынул записывающее устройство, вставил ленту и, сделав последний глоток, начал задавать свои вопросы, которые я предвидел, но которые показались мне странно скучными. Я уже начал подумывать, насколько хороша эта идея, когда он в конце концов подошел к сути дела.
   - Многие интересуются сексуальностью ациа. Мы знаем то, что они пропагандируют, их идеалы и то, что они сами хотели бы думать о себе. Но что из этого соответствует реальности?
   - А что именно вы хотели бы узнать?
   - Они - моногамны?
   - Да.
   - Я думаю, вы понимаете, что для большинства бракси и браксана это невообразимо. Ациа имеют только одного партнера за всю жизнь. Можете ли вы с уверенностью сказать, что они не скучают?
   Я пожал плечами:
   - Думаю, что да. Иногда.
   - Но они не ищут возможности завести партнера на стороне?
   - Сексуального? Нет, - я начинал понимать, к чему он ведет. Все до этого было всего лишь предисловием.
   - Простите, Лорд, но как так может быть? Мы - представители одной и той же породы - человеческой, не так ли? Но никто на Бракси не вынес бы столь долгого союза с одним партнером.
   Я улыбнулся:
   - Они не находят это чем-то ужасным. Вы должны помнить, что они реорганизовали свою расу. Сексуальное стремление легко контролируется с помощью генетических манипуляций. У них действительно не бывает стремлений к сексуальным удовольствиям, если они не спровоцированы "должными" обстоятельствами.
   - Но должен же у них быть... выход, возможность отдохнуть вне брачного союза.
   - Я не понимаю, о чем именно вы спрашиваете?
   На самом деле его вопросы становились все туманнее по мере того, как мы углублялись в эту тему. Может быть, это интервью - проверка?
   - Но народ ациа - не продукт эволюции, а произведение человеческой воли, - повторил я.
   Несколько секунд он обдумывал следующий поворот темы.
   - Тем не менее, сексуальное желание - основное человеческое чувство, и тоска человека и жажда разнообразия вряд ли могут быть удовлетворены в лаборатории...
   Меня позабавила его настойчивость. Да, я предполагаю, что браксианскому уму трудно в это поверить, но что касается ациа - они вполне удовлетворены. Я решил сам задать вопрос, который мог быть задан мне:
   - А как вы считаете, как они решают проблему семьи?
   Он был поражен, мы менялись ролями. Когда Супал собрался с мыслями, он торопливо стал предлагать варианты, наблюдая за мной, не дам ли я знак, что он на верном пути:
   - Может быть, есть своего рода... ритуал? Чтобы помочь, или лучше отложить появление желания?
   - Неужели? - невинно спросил я.
   - Вы жили среди них, Лорд, а не я.
   - Это так. Но должен сказать, никогда не слышал ни о чем подобном.
   - Ни о чем подобном? - его голос сник. Стало ясно, что его самый главный интерес был связан с этой темой. Я старался не улыбаться слишком открыто.
   - Может быть, союз двух, брачные узы столь хороши, что стоит ждать нужного партнера? И все остальное бледнеет в сравнении?
   Я готов был расхохотаться. Этот человек явно верил, что секрет ацийской сексуальной сдержанности заключался в особом удовольствии, которое делало всю систему стабильной. Мысль о том, что двое ациа только и делают, что совершенствуют свой половой акт, просто не могла не заставить улыбнуться. То, что ациа хотели своих законных партнеров и не чувствовали потребности в дополнительных контактах, было вовсе не загадкой, а спланированной комбинацией гормональных циклов, биохимических соединении, которые ацийская наука научилась в совершенстве контролировать.
   Тем не менее, я не рассмеялся, сосредоточился и тихо сказал:
   - Я не верю в это, Супал.
   Он не выглядел разочарованным - это пугало. Он был разъярен, как будто считая, что я скрываю что-то от него.
   - Всем известно, что ациа считают свою сексуальную культуру выше нашей.
   - Я об этом никогда не слышал. Единственная раса, которая похвалялась своим сексуальным потенциалом, - раса браксана. - Ар, он так навязчив.
   - Природа долгих отношений весьма отлична от тех общений, которые призваны только удовлетворять жажду удовольствий и создаются на час или день.
   - Не знаю, - честно сказал я. - У меня не было никогда долгих эксклюзивных отношений.
   - Но вы знали тех, у кого были...
   Телепаты? Вряд ли.
   - Я был весьма ограничен в общениях. Я мало общался с чистокровными ациа. Сожалею, но здесь я вам не могу помочь.
   Кажется, я начал его раздражать. Думаю, если бы я не был браксана, он мог бы меня обвинить в нарушении договора и потребовать либо информации, либо возвращения своего залога. Но я не мог дать ему первого и не имел желания возвращать второе. По моему мнению, я заключил выгодную сделку. И я начал уставать от него.
   Поэтому я сказал:
   - Если у вас больше нет вопросов, тогда, я полагаю, мы завершили это интервью. - Поскольку мне было его жаль, то я добавил: - Я не знаю, откуда у вас эти сведения, но уверяю, они не соответствуют действительности.
   Он пытался быть дружелюбным, почтительно улыбнуться, но я чувствовал его раздражение.
   - Благодарю вас за то, что вы нашли для меня время, Лорд Фериан. Вы мне очень помогли.
   "Он хорошо лжет", - подумал я. И ответил тем же:
   - Я сожалею, что не смог ответить на ваши вопросы более полно, Супал. Если у вас будет другая тема, то вы можете вновь обратиться ко мне.
   В ту минуту, когда я это сказал, я пожалел. Его глаза заблестели, кажется, он решил продолжить. Таджхайн! Я так могу вообще не избавиться от него. Хотя - нет, это было бы неразумно. Зачем ему начинать все сначала, если и так ясно, что я то ли не могу, то ли не хочу говорить о том, что представляет для него интерес?
   Я проводил его, надеясь, что мы больше не увидимся. Я ошибался.
   ЛЕНТА ТРЕТЬЯ
   Секхавей объяснил мне однажды, что такое вина - бессмысленное, болезненное чувство, одно из самых бесполезных и уродливых понятий, выдуманных человеком в приступе глупости. Браксана не испытывали этого чувства (этого жгущего сожаления). Или, по крайней мере, стараются не испытывать.
   Сейчас мне кажется, что я не чистокровный браксана. Я чувствую острое сожаление по поводу того, что случилось в тот день. Когда я касаюсь камня-ментата (не слишком часто, чтобы он не разбудил мои тайные мысли), я думаю о Супале и о его настойчивости, желании раскрыть великий секрет ациа, который, как он убежден, существует. Он - глуп и невежествен, но мне жаль этого человека. А так как он отдал мне очень ценную для меня вещь, мне было жаль, что я не смог удовлетворить его пожелание.
   Иногда лучше быть бессердечным и грубым. К сожалению, я тогда так не думал.
   Супал через три дня вновь пришел в мой Дом. Разрешив ему прийти, я не чувствовал возможным отказать во встрече.
   Он вновь начал с второстепенных вопросов, стараясь оживить мои воспоминания, затем перешел к основному:
   - Смотрите, Лорд, вот эта книга.
   Он протянул мне металлическую пластинку не больше моей ладони, я взял ее и начал вертеть в руках. Я настолько привык к информационным кольцам, которыми пользовались браксана, что был не уверен, есть ли в моем домоустройство для чтения этой пластины. Я вызвал управляющего - оно было. Супал пока пустился в объяснения:
   - Бачар, сын Кумуста, объясняет очень подробно, как структура и природа Ацийского общества определяют некоторую форму сексуального ритуала, призванного должным образом направлять энергию либидо.
   Я ничего не сказал. Мое чувство вины улетучилось, его место заняло раздражение. Книга - я так для краткости назвал пластину - была сводом бесконечных псевдопсихологических допущений призванных убедить читателя в том, что под внешне умеренной, безмятежной ацийской сексуальностью кроется мир смутных ритуалов и чужеземных удовольствий. Могу привести небольшой отрывок:
   "Как так может быть, что целый народ обманывает не только своих соседей, но и самого себя? На первый взгляд кажется, что ациа сами искренно верят, что наука их предков избавила расу от нежелательных человеческих качеств - и в первую очередь, конечно, от постоянного человеческого стремления вступить в сексуальную связь.
   Ближайшее изучение сексуальной мнемоники предполагает возможность интересных выводов. Не исключено, что радости, практикуемые людьми во время ацийских ритуальных расслаблений, не сохраняются в памяти в промежутках между встречами. Разве нельзя предположить, что сложные сублимальные процедуры могут быть использованы для того, чтобы "отделить" умеренную (ежедневную) человеческую личность от той, которая свободна в проявлениях полного набора человеческих наслаждений?"
   Я посмотрел на него с искренним недоверием. Он - действительно фанатик, но он совершенно не так меня понял:
   - Вы видите, я знаю. Я знаю, Лорд Фериан! И я уверен, что вы должны были наблюдать проявления этих закономерностей за время столь долгого пребывания в Империи. Определенно, вы должны знать хоть что-то об этих обычаях!
   Я старался говорить медленно, осторожно, чтобы быть уверенным - меня поняли правильно:
   - То, что написано в этой книге, - чепуха. Совершенно необоснованно, абсолютная чепуха. Я никогда не видел ничего, что дало хотя бы намек на наличие подобных ритуалов, и я твердо убежден, что в современной истории Ации не практикуется ничего, что хотя бы отдаленно напоминало те ритуальные развлечения, о которых говорит эта книга. Вы понимаете меня?
   - Я слышу, - хмуро отозвался Супал. Он наверняка был убежден, что его знание Величайшего Ацийского Секрета заставит меня открыть свои карты. - И я вижу, что вы не хотите сказать мне всего.
   - Мне нечего сказать, - твердо произнес я. - Убежденный в этом, я прошу вас покинуть меня и взять эту... книгу с собой.
   Я бросил презрительно пластину, тот еле успел поймать ее на лету; Он был разозлен моим упрямством (не говоря уже об откровенно высказанной неприязни). В ярости он покинул меня, и я надеялся, что больше его не увижу.
   Но все было не так просто.
   Два дня спустя я встретил его неподалеку от Куратской Обсерватории. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы избавиться от него, но я еще не знал последствий. Вскоре его соратники стали появляться там, где бывал я, и что раздражало ужасно - уже рядом с моим Домом, и куда бы я ни шел, откуда бы ни возвращался, мне удавалось выслушать краткую информацию о: 1) их искренности; 2) их достойных порывах; 3) моей собственной непорядочности. Стоит упомянуть, что я часто испытывал желание сказать, что порядочность - не то качество, которое ценится среди браксана, но любая беседа вдохновила бы их на большее, и я удержался.
   В конце концов я не мог больше выносить этих преследований. Не только их присутствие и настойчивость раздражали меня, но и откровенная глупость. Я просто больше не мог их видеть. Я просил их оставить меня. Они не обратили внимание. Я пытался их припугнуть. Они испугались, но не исчезли. Я был для них единственной нитью, связующей их и выдуманный ими мир сексуального мистицизма. В конце концов, разозленный до предела (есть ли какие-нибудь ритуалы, способные сублимировать мое чувство?), я решил обратиться к нерушимому бастиону нетерпимости - к моему отцу.
   Секхавей всегда радостно принимал меня - больше, наверное, для того, чтобы разозлить своих чистокровных детей, чем по какой-либо другой причине. Я никогда точно не мог угадать, какими мотивами он руководствуется, поэтому довольно настороженно относился к его советам. Но это дело было как раз в его компетенции, и я поспешил найти Секхавея.
   Я объяснил все, как мог, не упомянув, впрочем, камень-ментат, мою эмоциональную травму, несколько усилив те выражения, которые использовали мои враги. Хотя я как сын не должен был обращаться к нему за советом по подобному поводу, Секхавей явно был горд тем, что моя часть браксана превалирует над второй половиной - это скорее всего было для него знаком того, что его отцовские гены значительно сильнее проявляются во мне, чем материнские. Как бы то ни было, я рассказал ему частично эту историю, подчеркнув те моменты, где я вел и чувствовал себя как браксана, и Секхавей воспринял ее как нечто целое.
   Когда я закончил, он улыбался, на его лице было выражение человека, который умеет дать должный ответ.
   - Все просто, - сказал он мне. - Их нужно убить.
   Я не был уверен, не разыгрывает ли он меня - таков уж был характер наших взаимоотношений.
   - Убить их?
   - У тебя есть меч, - он указал на мое бедро.
   - Но как?
   - Просто: бей и кромсай. По-моему, я не должен объяснять тебе очевидное.
   Я нахмурился: