Фридман Селия. В завоеваниях рожденные

   Браксана привлекало все то, что может доставить удовольствие. И здесь пли-ай отвечал многим требованиям. Секхавей внес деньги в строительство ряда ферм и был вознагражден долей дохода. Другие браксана тоже заинтересовались Сараком, но им не повезло: Секхавей не собирался делиться добычей. Он строго следил за тем, чтобы фермеры не вступали в нежелательные контакты. Несомненно, есть мало браксана, которые были бы рады, если бы Секхавея... убрали. И, несомненно, жители Сарака не любили Центральную власть, которая наложила столь жесткий контроль на самую важную часть их экономики.
   Турак улыбнулся. Затем, с тщательностью искушенного Кеймири, он начал разрабатывать детали своего плана. "Вскоре ты поплатишься за свое жестокосердие", - пообещал Турак Секхавею.
   Машак был высокий, худой человек. Во всех его движениях сквозило скрытое напряжение. Голос был груб, и когда он отдавал резкие команды, в его тоне слышался укор, что приказ не может быть исполнен в удовлетворительный срок. Он был агротехник - один из тех, кто мечтал завести саженцы пли-ай на Сараке, и один из немногих, кто не отказался от своей мечты после того, как первые саженцы погибли, не дав цветов. Сейчас он запутался в экономических интригах иноземцев, и его главной задачей стало вырваться из этой паутины. Центральное Браксианское Управление было инородным телом на Сараке, хоть здесь поселилось немало бракси.
   Он кивнул стражникам и вошел в город. Они знали его в лицо. У Машака не было лишнего времени, чтобы заниматься всей этой канителью с идентификацией личности у границы своего города. Горе тому - будь то стражник или нет - кто окажется на его пути.
   Город: очистительные заводы, дистилляторы, теплицы для саженцев - все подчинено надеждам на будущий урожай. Среди агротехников Сарака существовало соглашение, определившее для каждой фермы время посадки и сбора. Таким образом, одни и те же люди могли работать на разных фермах в разное время. Сейчас город был почти пуст, но очень скоро его улицы наполнит тяжелый аромат дорогостоящих лоз и неприятный запах тех, кто в поту будет собирать урожай. Фабрики пустовали, только стража охраняла входы и выходы.
   Машак быстро прошел к городской Башне, кивнул охране. Вначале стражники - это были недавно нанятые ребята - хотели его остановить, но, узнав, пропустили. Хорошо. Это очень хорошо, когда новые люди усваивают что к чему.
   Он вошел в лифт и нажал кнопку.
   Кабина чуть качнулась перед началом своего долгого путешествия вверх по городской Башне. Огромные цепи на равном расстоянии друг от друга под углом соединяли Башню с землей. Многомильная высота этой конструкции определила необходимость дополнительных устройств, удерживающих ее на поверхности планеты. Сквозь прозрачные стены кабины он мог видеть свои земли, многочисленные формы - три из них принадлежат ему. Он - богат, невзирая на высокие пошлины, которые установили браксана.
   Кабина поднималась медленно - так, что он мог адаптироваться к нарастающему давлению. Вдоль стен кабины на крючках развешаны кислородные маски, но он не будет пользоваться ими - ему не надо подниматься на самый верх.
   Чего хотят эти Кеймири? В кармане он нащупал записку. Все это ни к чему хорошему не приведет. Далеко не секрет, что он ненавидит Секхавея Кеймири и предпочел бы иметь с ним дело через других лиц. Для Машака именно браксана символизировали собой все то, что было нелогичного в экономической системе Союза: человек, приложивший ум, сердце, руки, чтобы реализовать тот или иной проект, вынужден был потом созерцать, как другие собирают плоды его труда. Но в записке все было ясно: он должен явиться тотчас же. Секхавею и в голову не могло прийти, что у Машака есть другие планы, и он с удовольствием отказался бы от этой экскурсии!
   Кабина замедлила ход, остановилась, Машак распахнул дверь. На полпути между поверхностью земли и верхушками лоз пли-ай - находилась небольшая посадочная площадка для летательных аппаратов, которые предпочитали люди с достатком. Простое силовое поле выполняло функцию ограды, его практически не было видно в лучах заходящего солнца. Отсутствие ограды и этот кажущийся обрыв в пустоту раздражали Машака, хотя он мог часами бродить по висячим дорожкам между своих любимых лоз. Но сейчас к его раздражению примешивалось злобное недоумение: зачем его вызвали сюда без каких-либо объяснений?
   Он начал нетерпеливо постукивать ногой. Ветры высоко над головой, шум его движений, выдающих раздражение - он вполне мог пропустить легкое движение за спиной. Тень отделилась от стены. Машак обернулся, не ожидая ничего хорошего. Ему удалось увидеть только яркую вспышку, и нестерпимая боль пронзила все тело. Ускользающее сознание в последний момент успело вместить в себя ухмыляющееся лицо врага. А может быть, эта триумфальная усмешка была плодом воображения...
   Турак вышел из кабины и подошел к безжизненному телу.
   Луч станнера не причинил Машаку вреда, но, падая, он ударился головой о металлический пол площадки. Тонкая струйка крови запачкала лицо. Турак вытер кровь платком и взъерошил волосы - так, чтобы рана стала незаметной. Затем он осторожно поднял тело и отнес в кабину, прислонив к непрозрачной стене. Скрестив руки Машака, он прикрепил, рукава к одежде - так, чтобы поза казалась естественной; закрепил веки бессознательного агротехника так, чтобы глаза были открыты. Он долго еще возился с телом - в конце концов, мало кто мог догадаться без тщательного осмотра, что дело не чисто.
   Затем он занял свое место за мешками с удобрениями и стал ждать.
   Довольно быстро появился летательный аппарат Секхавея. Увидев Машака в кабине лифта, Кеймири ничего не заподозрил. Турак знал, что с ним не будет слуг: отец предпочитает решать дела в одиночку. Ему не покажется странным, что Машак не вышел из кабины - Секхавей знал, что агротехник не любит эту площадку.
   Затаив дыхание, весь в напряжении, Турак ждал.
   Корабль опустился, дверь открылась, и выдвинулась лестница. Секхавей спустился. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять - что-то не так. Но в это время Турак выскочил из своего укрытия и твердой рукой направил станнер на отца.
   Секхавей не двинулся с места - его сын выстрелит быстрее, чем он сможет достать оружие. Секхавей знал это.
   - Хорошо, - тихо сказал он, голос звучал неестественно ровно для человека на пороге смерти. - Неплохо задумано. Лорд Думар, если не ошибаюсь?
   Турак кивнул. С коротко подстриженной бородой, с завитыми волосами и соответствующим гримом он был вылитой копией Думара. Конечно, отец узнал Турака, но незнакомые люди вряд ли смогут заметить подмену. И, в случае необходимости, следствие можно будет направить по ложному следу.
   - Неплохо задумано, - тон Кеймири был тоном искренней оценки, сейчас он старался сделать все возможное, чтобы Турак не нажал на спусковой крючок станнера. - Довольно примитивно, но ты оказался мастером своего дела. И что же это за дело?
   С чувством гордости в голосе Турак ответил:
   - Ненависть Машака привела его к печальному решению, и он решил покончить с тобой прямо здесь, на посадочной площадке. Но попытка не удалась. Была борьба, сплетенные тела достигли края площадки... - Турак передернул плечами, жестом объяснив остальное. - Два тела - я не думаю, что из останков, если что-нибудь останется, можно будет сделать разумный вывод...
   - А если кто-нибудь вспомнит, что был третий, то им будет лорд Думар. Неплохо, Турак. Думар - не самый мой главный противник, но он подойдет. Ты послал записку Машаку?
   - Да, - он улыбнулся, довольный своей работой. - Я использовал код Думара и послал ее с помощью компьютера, который установлен там, где Думар сейчас проводит свой отпуск. Женщина, которую я нанял, займет его в то время, когда он вроде как был здесь.
   - А что с ней?
   - Черная Смерть.
   Секхавей улыбнулся, вообразив сцену смерти от черного яда.
   - Я беру свои слова назад, Турак. Не хорошо, а прекрасно задумано даже с эстетическими деталями. Я мог бы гордиться. И я горжусь. Неужели ты сам...
   - Конечно, - Турак улыбнулся с торжествующим видом.
   - Что же потом?
   Турак поднял свое оружие, поигрывая спусковым крючком.
   - Не совсем. Силовое поле вокруг площадки будет повреждено. Результат диверсии. Защитные экраны испортились. Диверсант покинул город.
   - А следы приведут...
   - В город, где соперничающая фирма...
   - Великолепно! - Секхавей явно не был похож на человека, готовящегося умереть. - Турак, я под впечатлением. Хороший план, все обдумано, чуть сыроват в деталях, но многообещающ. И эта мелочь - соперничающие компании - особенно хороша. У Кеймири будет кого наказать, даже не своей Расы.
   - Я рад, что ты оценил, - Турак прицелился.
   - Но есть одно...
   - Выкладывай!
   На лице Секхавея не было ни грамма нервозности:
   - Ты просмотрел одну вещь.
   - Тебе не удастся меня одурачить...
   - Как браксана... Я понимаю и верю, что ты убьешь меня. Это что-то новое! Мало кто из нас осмеливался покушаться на жизнь человека, даже врага. В наш век... - Он помедлил. - Прежде чем ты выстрелишь, ты должен узнать...
   - Что?
   Медленно Секхавей снял крупное золотое кольцо с левого указательного пальца. Он хотел бросить его, затем просто уронил на площадку и мыском ботинка швырнул к ногам Турака.
   - Что это? - повторил юноша, не очень уверенный в себе.
   Твое наследство. Я предвидел это. Ты, конечно, не можешь убить меня. Некоторые мои друзья - у меня тоже есть друзья, Турак, - знают о нашей враждебности. Я следил за тобой последние годы. Стреляй, если хочешь, но если только тебе не дорога твоя собственная жизнь.
   Рука Турака опустила станнер - почти неосознанно.
   - Ты блефуешь, - тон был неуверенным.
   - Я? Тогда убей меня; Я умру с мыслью о том, что ты будешь наказан - с помощью тех приспособлений, которые я изобрел.
   Ярость молодого человека была безмерной, но он не осмелился нажать на крючок.
   - Ну и? - Турак указал на кольцо у своих ног.
   - Ты заслужил его, Турак. Ты показал, что стал мужчиной. Браксана должен уметь уничтожать тех, кто стоит на пути его удовольствий. Даже если это представитель одной Расы. Даже если это - собственный отец. Многие называют себя браксана, но они не осознают, что значит этот титул, они просто не заслуживают его. Но ты, мой сын, которого я воспитал, ты браксана! Наконец. Но потребовалось немало времени, чтобы ты стал им.
   Глаза Секхавея сверкали, его лицо исказила кривая улыбка. Дрожа от стыда и ярости, Турак опустил станнер.
   - Ты - практичен, - одобрил его Секхавей. - Прекрасная смесь варварства и политического ума: готов убить, но в состоянии осознать политическую выгоду... Ты стал взрослым, Турак!
   - Я ненавижу тебя. Ты прав на этот раз, Кеймири! Я клянусь...
   - Конечно, - он не закончил следующее предложение, - ты действительно был готов... Я не сомневаюсь. Ты должен подождать, убедиться, что я не слежу за тобой. Какое-то время. Ненависть порождает мудрость.
   Он слегка поклонился, скорее из чувства иронии, чем из уважения:
   - Я долго ждал этого, Турак. Поздравляю. Сейчас, если ты не возражаешь, я вернусь к своим делам.
   Он должен был выстрелить, он был обязан, но реальность наложила свое вето. Он не мог спустить крючок, что принесло бы смерть не только Секхавею, но и ему самому. Безнадежно он смотрел, как корабль отрывается от площадки и поднимается ввысь - туда, где молодые побеги готовы вспыхнуть новой листвой.
   "Подожди, - подумал Турак, - придет день...".
   Он подобрал кольцо.
   9
   Витон: Настоящего воина дружба расслабляет, чувство
   безопасности для него смертельно. Иллюзия власти тоже
   ослабляет человека - в реальности он, полагаясь на других,
   подрывает основу своего правления. То, что сбивает с
   прямого пути к избранной цели, не имеет права на
   существование - только в этом случае человек назовет себя
   Человеком Силы.
   Темнота.
   Анже снился чей-то сон.
   Это случалось не так уж часто, но бывало. Интенсивность эмоций обозначала интенсивность контактов. В кабинетах и общежитии Института, где проходили подготовку и жили сотни экстрасенсов, легко было предвидеть, что двое спящих вступят в синхронное поле сновиденья (так формулировал Институт).
   Подобные случаи вне стен Института можно считать феноменальными. Здесь они были естественны. Эмоциональные состояния Анжи и ее контактера были сходными, и девушка легко вошла в его поле. Но ошибку было непросто исправить. Ведь Анжа еще не закончила свою подготовку. Если бы она была в достаточной мере подготовлена, то телепатическим лучом она смогла бы "повернуть" вторгающиеся образы. Пока же ей ничего не оставалось, как постараться сохранить целостность личности, невзирая на то, что ее сознание пронизывает чужой сон, а также ждать, пока тот кончится.
   У них было одно тело - его - и он пересекал знакомые залы Ацийской Академии Военных наук. Академия - система взаимосвязанных биосфер между четвертой и пятой планетами Луус, - своего рода улей, где изучали свое искусство сторонники Бесконечной Войны, знакомясь с искусством врага. Биосфера Человечества содержала одну из крупнейших библиотек, и сюда нередко наведывались ученые. Луус номер три, четыре и пять использовались для военных учений, здесь же жили участники этих условных войн, и в ангарах стояли военные корабли. Было просто невозможно представить себе Академию опустевшей: без студентов, изучающих (будьте индивидуальная оплата, или спонсорство, или государственное финансирование) искусство, без которого немыслима Бесконечная Война. Ни на одно мгновение нельзя было себе представить, что эти стены опустеют и здесь стихнет жизнь.
   Но в этот момент - во сне - здесь было пусто.
   Бесконечные коридоры все быстрей и быстрей сменяют друг друга. Нарастает страх. Что-то случилось. Академию все покинули (эвакуация?) и он - единственный человек. Он открывает дверь за дверью в безуспешной попытке найти признаки жизни. Никого. Может быть, здесь разразилась неведомая катастрофа? Он один остался в живых? Страх все нарастает в нем, воображение пытается найти ответ...
   Он - ОДИН, в этих пустых коридорах Академии, возможно, во всей Вселенной. Бежать дальше бессмысленно - ноги, уставшие от напряжения, не выдерживают нагрузки. В отчаянии он прислоняется к блестящей белой стене, закрывает глаза и молится...
   "Благословенный первородный Хаша лью Ацийский...".
   Но и в этом нет утешения. Небеса молчат - они пустынны, как пустынны эти залы. Он - ОДИН.
   Мысль шелестящими шагами приближается в тишине, но сознание еще не проснулось. К нему крадется испуг. Инстинкт гонит его вновь сквозь эти опустевшие коридоры, антигравитационный туннель...
   Кто-то еще есть здесь! Кого-то еще забыла Империя, и тот тоже растерян и испуган.
   Дверь открывается одна за другой, взгляд обыскивает комнаты - но его встречает пустота. И последняя дверь открывается сама, стоит ему приблизиться...
   Он останавливается пораженный, не в силах отвести глаза.
   Она прекрасна - спящая богиня, божественный дух, принявший человеческий облик, блистательный образ женственности. Он подходит к ней, боясь произнести хоть слово, - а вдруг разобьется эта тишина и он потеряет ее? Его руки жаждут коснуться ее, но она может обернуться легкой дымкой, если, коснувшись, он даст ей знак своего желания. Он жаждет ее? А что такое желание - тот самый болезненный жар, который гнал его вперед, который заставлял поступать в силу инстинкта...
   ...он хочет коснуться ее и...
   ...сновидение увядает и только...
   "Не покидай меня!".
   Анжа проснулась.
   Какое-то время она лежала неподвижно, пока дыхание не вернулось к обычному ритму. Ее и раньше посещали мужские сны, но не настолько выразительные. Спящий ациа - в этом не было сомнений - ввел ее в свое поле сновидения, где смешались одиночество и страх. Не осознавая полностью этой прелюдии к сути сновидения, он снова пытался разгадать загадку. Его тело готовилось к борьбе, спящий ум расставлял образы, как на шахматной доске, где можно предугадать намерение и стремление.
   Анжа не испытывала никакого желания разделять его чувства.
   - Что такое связь двух людей, Директор?
   - Почему ты спрашиваешь?
   - Я - ациа в достаточной мере, чтобы ощутить это?
   - А ты хочешь, чтобы так было?
   - Ответьте на вопрос.
   - У тебя браксианский генетический код. Но инстинкты дремлют. Если они проснутся, все может быть...
   Нет, не сон раздражал ее. Это было пробудившееся желание, бессмысленный жар, неизвестный расе ее родителей. Ациа не охотятся за незнакомыми людьми и не лежат всю ночь, ощущая, как по жилам течет кровь, в которой пульсирует неведомая жажда... Она не знала, чем удовлетворить эту жажду; Совет Справедливости тотчас ухватится за эту возможность для доказательства ее инородного происхождения. Но признания ее ациа она жаждала даже больше, чем удовольствия. Анжа не осмеливалась признаться самой себе, но физическое влечение было сильным, очень сильным, и это доказывало, что она принадлежит другой расе.
   Введение в Браксианскую Психологию...
   "Сможет ли дочь Дармела ли Тукона прояснить этот вопрос?". Межнациональное общение: Вне Дипломатии...
   "Ты действительно вступаешь в контакт с одним из НИХ?".
   Политика общения...
   "...является инструментом для контактов с дарийцами. Она такая холодная, она такая чужая. Такая непохожая. Она думает, что знает все.
   Такая напряженная!
   Она - не одна из нас.
   Почему она здесь?"
   Более всего Академия напоминала Анже Центр Физического Боя там, дома.
   Она с удовольствием упражнялась с мечом. На Лорне, в Институте, фехтование было любимым спортом - тренировались и физические и психические качества. Там, на Лорне, бой носил молниеносный характер - руки двигались быстрее, чем мысль, момент колебания мог дать преимущество врагу. Здесь все было по-другому. Она почти никогда не проигрывала. Даже Инструктора не могли лишить ее природного преимущества - секунда раздумья, и план атаки врага оказывался как на ладони, и она умно отражала нападение. Анжа могла ощущать боль, усталость, слабость противника. И спорт нравился ей - здесь она чувствовала себя как рыба в воде. И ростки варварства, готовые обвиться вокруг острых точеных лезвий, пробивались в ее душе. И тут Центр Боя был на должном месте.
   Взяв тренировочный мяч с панели, она запрограммировала машину с помощью простой комбинации "парирование - выпад" и начала атаку.
   - Учащаяся Анжа ли!
   Она завершила движение, обернулась на голос. Немолодой человек, лугастинец, одобрительно кивал головой. Ациа не любили холодное оружие, поэтому в биосферах работали и другие нации, однако редкостью было встретить представителя неацийской расы во внеучебное время.
   - Да?
   - Ты слишком напряжена. Расслабь запястье, - у него был легкий лугастинский акцент. - Еще раз.
   Она подчинилась. Анжа была в отличной форме, и знала это, тем не менее, из этого человека исходили опыт и авторитет, и она послушно восприняла его совет. Кивнув, она вернулась в начальную позицию.
   Вновь атака - машина отражала удары с молниеносной быстротой, требуя внимания. Но Анжу мысленно следила за незнакомцем, заметив, что и он наблюдает за ней. Она расслабила нужную мышцу в соответствии с его указаниями и, не удивившись, почувствовала, что ее нападение стало более выигрышным.
   Она повернулась к нему, словно задавая вопрос, и поклонилась.
   - Лихиус Юмада, мастер Физических Боевых Искусств.
   Она была удивлена:
   - Я не знала.
   - Конечно. Поэтому и говорю.
   По слухам, Лихиус Юмада был непревзойденным мастером рукопашного боя.
   Он был единственным не ациа, приглашенным для руководства частью Академической Программы Военной Подготовки. Мастер среди мастеров, он помог наводнить галактику знающими инструкторами, стремящимися к совершенству. Учителя в Академии должны быть на высоте, его задача добиться этого. Студенты, для которых он был легендой, редко видели его и почти никогда не общались.
   Все это промелькнуло в голове Анжи, потом она увидела, как он берет себе оружие с панели и два защитных нагрудных щитка. Один бросил ей.
   - Позиция пять, - дал он команду, в его тоне была уверенность, что приказ будет выполнен.
   Быстро она укрепила щиток на груди. Позиция пять защитит ее от раны, но боль будет такая же, что и при ударе, достигшем цели. Эту позицию использовали очень редко.
   Начальная поза. Приветствие. Ритуал лугастинского боя, который недолюбливали другие народы, гордившиеся своим происхождением, но не стесняющиеся убивать друг друга. Она считывала его мысли и увидела, что он улыбается.
   - Да, это именно то, о чем говорят. Телепатия хорошо тебе служит, но мне кажется, ты чересчур на нее полагаешься. Осторожней!
   Он был быстр, молниеносен, эта скорость никак не подходила к его возрасту. Слишком быстр для нее. Он начал маневр, проконтролировал ее ответ. Но стоило ей отразить один удар, уже вновь его клинок был готов коснуться ее груди. С трудом она успела отразить удар. Хаша! Он буквально околдовал ее, как могут только телепаты, хотя в нем не угадывалось никакой дополнительной психической энергии. Красота его движений, естественная и приобретенная грация - все это было словно наркотик.
   Потребовалось все ее умение, чтобы сконцентрироваться на его намерениях. Ей было очень трудно использовать свое обычное преимущество: казалось, думает его тело, а не разум. Но вот ей удалось зацепиться: намек на решение - предвидя его движение, она использовала это в комбинации "отражение - выпад" (расслабив запястье - по его совету) и ударила его по вытянутой руке.
   Боль, которую он испытал, была невыносима - она чувствовала это. Но Юмада не выдал этого. Он поднял меч:
   - Продолжай!
   Боль все еще не отпускала его, но уже почти не влияла на быстроту движений. Теперь она с легкостью предугадывала его мысли. Всего на долю секунды раньше, чем двигалась его рука, она считывала его намерения. Она парировала удары, начала атаковать сама. Дело времени, и, в конце концов, она увидела возможность атаки; тот малый промежуток между намерением и движением, когда его левое плечо открылось. Она нанесла удар с той скоростью, на которую только была способна.
   Секунду он приходил в себя. Мускулы Анжи болели от непрерывной нагрузки, на лбу выступили капельки пота. Он не был в состоянии победить ее - человек чисто физических навыков не мог этого сделать; но мог заставить ее бороться за победу.
   "Я рада", - подумала Анжа.
   - Ты слишком напряжена.
   Она попыталась расслабиться.
   - Еще раз, - дал он команду.
   Теперь стало легче. Оба начали уставать, движения замедлились, и временной зазор между намерением и движением увеличился. Она с легкостью читала его планы, хотя ей еще приходилось очень нелегко.
   Лихиус был удивительный мастер. Он сдерживал ее атаки так долго, как не смог бы ни один человек без экстрасенсорных способностей. И только когда начало сказываться долгое напряжение, она смогла нанести удар вновь.
   Анжа коснулась внутренней стороны его предплечья, почувствовала боль противника, которую можно было ожидать. Он кивнул. Удовлетворение? Понимание? Она ожидала, что он окончит здесь поединок, но Лихиус поднял меч - это был сигнал к продолжению состязания.
   Зачем? Они не вызывали друг друга. Его мысли были понятны, теперь она знала, как их лучше использовать. Эти неэкстрасенсы вечно таковы: даже Юмада не мог до конца осознать источник ее превосходства.
   Атаки взаимные, одна за одной. Сверху, сбоку. В нем вспыхивала мысль об ударе, он поднимал меч, но Анжа уже держала наготове свое блестящее острие. Вдруг его стальное лезвие опередило ее защиту, и острая боль пронзила ее грудь - все чувства почти покинули ее.
   Ее меч звякнул об пол - она слышала этот звук, пораженная тем, что рука предала ее. Через несколько секунд боль утихла, вернулась чувствительность. Она посмотрела на Юмаду.
   - Повреждение позвоночника, - пояснил он. - Молодец, Анжа ли, но ты слишком полагаешься на свой дар. Настоящий мастер должен пренебрегать этим преимуществом. Тут нужна подготовка. Как у меня.
   Ее ум чутко улавливал его слова:
   - Вы знали, что...
   - Очевидно, что ты, пользуясь своим преимуществом, зависишь от него. Опасная зависимость - в учебном бою или на войне.
   Он снял щиток, повесил на стену. Меч тоже занял свое место на панели.
   - У тебя, Анжа, прекрасный потенциал. И ты это знаешь. Бойся противника, который спланирует одно, а потом поступит по-другому. Ты можешь стать мастером. Я предлагаю тебе свой инструктаж. Что скажешь?
   - Твоя программа предусматривает занятия рукопашным боем. Примитивные общества покоряются мечу - если не фактически, то в соответствии с ритуалом. И я думаю, что тебе очень важно научиться в совершенстве тактике. Нельзя быть уверенным в победе. Кроме того, - добавил он с улыбкой, - тебе нужна дисциплина. Подготовка поможет тебе и в этом. Что ты думаешь?
   Она колебалась. Ее стремление к примитивному бою, рожденное неацийской частью ее природы, будет в этом случае всячески развиваться - народ ациа не применяет грубую физическую силу, как основную мощь. Это поставит преграду ее намерению влиться в социальную иерархию Академии, найти достойное место: студента, которого поощрил вниманием сам Юмада, вряд ли с благосклонностью примут в свои ряды остальные. Это еще раз подчеркнет, что она здесь чужая...
   Но отказ ее тоже заденет - и душу, и тело. Теплота приятно разливалась по всем мускулам, которые расслабились после боя. Чувственное напряжение подводное течение всей ее жизни - ослабло, как будто нашло свое удовлетворение в бою. Если она сможет переориентировать свою сексуальную энергию, игра стоит свеч.