Гацунаев Николай. Пришельцы

как генерал Розенблюм. Собственно, удивляться тут было нечему: еще в
академии непомерное честолюбие сочеталось в Розенблюме с такой чудовищной
завистливостью, что малейший успех у кого бы то ни было воспринимался им
чуть ли не как личное оскорбление, и он, не гнушаясь никакими средствами,
пакостил всем, кому только мог. Плэйтон счел ниже своего достоинства
выяснять отношения с Розенблюмом, но взял за правило при каждом удобном
случае ставить его в дурацкое положение безобидными на первый взгляд
репликами, истинный смысл которых приводил генерала в состояние, близкое к
истерике.
- Скажите им, что работы ведутся полным ходом, Джек, - снова усмехнулся
Плэйтон на этот раз не без злорадства. - В ближайшее время мы разгадаем
эту чертову головоломку.
Ответная фамильярность явно не пришлась по вкусу на другом конце
провода. Толстяк Розенблюм и в академии не блистал юмором, а, судя по
теперешней реакции, генеральский чин вовсе лишил его этого чувства.
- Нам не до шуток, полковник Плэйтон! - раздраженно забубнил генерал. -
Налогоплательщики хотят знать, что там у вас происходит. Имеют на это
право.
Налогоплательщики) Плэйтон почувствовал, как утихшее было раздражение
вновь заполняет все его существо. Конечно, налогоплательщики! Кто же еще?
Только о них и печется генерал Розенблюм!
Плэйтон отчетливо представил себе заплывшую салом уродливую фигуру
своего бывшего однокашника. В академии Розенблюма называли крысой. За
глаза, разумеется, но Розенблюм это знал.
- Вы что - оглохли, полковник?
- Слышу. - Плэйтон набрал полные легкие воздуха, медленно выдохнул
сквозь сжатые губы. - Я тоже плачу налоги, господин генерал. И не меньше
других хочу знать, что здесь происходит.
- Ну так действуйте! - генерал явно терял самообладание. - Что вам
мешает?
- Крысы! - Плэйтона колотила нервная дрожь, но он сдерживал себя и
старался говорить спокойно. - Великое множество вонючих разъевшихся крыс!
- Истребите их к дьяволу) - взорвался Розенблюм. - И по-настоящему
беритесь за дело! Вы меня поняли?
- Да, господин генерал. Истребить крыс и взяться за дело.
- У меня все! - Розенблюм, видимо, спохватился и сбавил тон. -
Ближайшие час-полтора не отлучайтесь из кабинета.
"Ясно, - Плэйтон не испытывал ни тревоги, ни раскаяния. - Предстоит
разнос. Уж чего-чего, а крыс Розенблюм не простит". Он выключил динамик и
достал из кармана пачку сигарет. Пачка оказалась пустой. Он скомкал ее и
швырнул в корзину для бумаг.
Если бы и с прошлым можно было вот так же: скомкал, швырнул, забыл. И
распечатал новую пачку, в которой каждая сигарета - день твоей жизни.
Наверняка сто раз подумаешь, прежде чем решить, где, как и когда ее
закурить. И уж в этой новой жизни он бы ни за что не дал Элен уйти к
другому.
Элен... Даже теперь, много лет спустя, воспоминание об этой женщине
причиняло ему острую, почти физическую боль. Плэйтон до мельчайших
подробностей помнил свой последний разговор с Элен накануне своего
очередного отъезда за границу.
Элен пришла к нему в аляповатый номер столичной гостиницы, как всегда
элегантная, красивая, какой и должна быть восходящая телезвезда. От Элен
веяло бодрящей свежестью тонких французских духов, удивительно
гармонирующих с цветом ее глаз - лазурных, как небо за иллюминатором
реактивного лайнера. У Элен были ласковые податливые губы и шелковистая,
почти атласная кожа.
Они были обручены уже более года, но свадьба всякий раз откладывалась,
так как, едва возвратившись из очередной поездки, он должен был снова
лететь сломя голову куда-нибудь на край света, где срочно требовался
военный советник с его опытом, знанием дела и способностями. Так было и
теперь, и Элен, казалось бы, примирилась с этим. Ночь они провели вместе,
а утром...
- Я устала ждать, Ричард. - Она отбросила со лба волнистую прядь
каштановых волос. - Я не могу так жить дальше, пойми.
- Понимаю, Элен. Но постарайся понять и ты. Это - моя работа. То, к
чему меня готовили годы и годы.
- Обучать людей убивать друг друга? - Глаза у нее были синие, холодные,
как льдинки, и ему стало не по себе под их чужим, почти враждебным
взглядом.
- Армии существуют не для парадов, Элен. Кто-то должен защищать
интересы отечества.
- Но почему это должен быть именно ты, Ричард? Всегда ты?
- А почему не я? - Он пожал плечами. - Когда-то я даже гордился этим.
- А теперь?
- Теперь это моя работа. Наверное, я умею выполнять ее лучше других.
Вот и все.
- А я? Каково мне месяцами ждать от тебя вестей, не зная, где ты и что
с тобой?
- У меня нет выбора, Элен.
- Есть. - Она достала из пачки длинную сигарету с позолоченным
фильтром, закурила. - Ты мог бы заняться бизнесом, например.
- Нет, - грустно улыбнулся он. - Бизнес не для меня.
- Почему? - глаза ее, чуть было потеплевшие, опять приобрели льдистый
оттенок.
- Потому что я люблю тебя, Элен.
- Не понимаю! - Она брезгливо поморщилась и расплющила сигарету о
пепельницу.
- В бизнесе свои законы. Я по ним жить не могу. А значит, неизбежен
крах. Тебя устраивает перспектива стать женой разорившегося неудачника?
- Не говори глупостей. Чем тебе не по душе законы бизнеса?
- Хотя бы тем, что зачастую противоречат элементарной человеческой
морали.
- А то, что делаешь ты, никогда не противоречит морали?
- Думаю, нет. Я честно выполняю свой долг.
- Оставим этот разговор, Ричард. Ему не будет конца, а тебе пора
собираться в дорогу.
Он взглянул на часы и негромко присвистнул.
- Ты права. Но минут пятнадцать мы можем еще побыть вместе.
- Собирайся, Ричард, - вздохнула она. - Твои пятнадцать минут все равно
ничего не изменят.
По дороге в аэропорт она вдруг спросила ни с того ни с сего:
- Какого ты мнения о Розенблюме?
- Штабная крыса, - снисходительно усмехнулся Плэйтон. - А почему ты
спросила?
- Просто так, - ответила она и достала из сумочки тюбик с губной
помадой.
Через два месяца после его отъезда Элен вышла замуж за Джека
Розенблюма.
...В дверь негромко постучали.
- Войдите! - чуть помедлив, откликнулся Плэйтон.
- Ваш кофе, господин полковник. - Крейн держал в руках поднос, накрытый
белой салфеткой.
- А где Дитрих? - вспомнил полковник.
- Я отослал его в часть. - Крейн поставил поднос на стол и включил
свет. - Что-то не так?
- Все верно, Генри. Рядовому вовсе не обязательно слышать, как
распекают его начальство. Садитесь, выпьем по чашечке бразильского.
- Арабского, - уточнил капитан. - Бразильский кончился.
- Если бы я в этом разбирался! - Плэйтон вдруг поймал себя на мысли,
что ему в высшей степени наплевать на предстоящий разговор с Розенблюмом,
и облегченно хмыкнул. - Деготь от кофе, пожалуй, отличу. Но... и только.
- С сахаром? - поинтересовался Крейн.
- Деготь? - попытался сострить Плэйтон.
- Не надо, господин полковник, - Капитан поднял на него пристальные
глаза. - Я слышал ваш разговор с генералом.
- Ну и что из того? Насколько я понимаю, это входит в ваши обязанности,
не так ли?
Лицо Крейна слегка порозовело.
- Теперь моя очередь сказать "не надо", - ухмыльнулся Плэйтон. -
Америку вы для меня не открыли, Генри. Что же до моральной стороны
вопроса, то обсуждать ее не наше с вами дело. Так что не смущайтесь,
Крейн. Тут все в порядке.
Полковник взял с подноса чашечку и поднес к губам.
- Вас еще интересует мое мнение о членах комиссии? - Крейн помешал кофе
ложечкой и аккуратно опустил ее на блюдце.
- Да. - В голосе Плэйтона прозвучало удивление.
- Они мне не нравятся.
- Даже так?
- Да. - Крейн сосредоточенно смотрел в свою чашку, словно собираясь
гадать на кофейной гуще. - В их присутствии мне бывает не по себе.
- Они давят на вас своей ученостью, - понимающе кивнул полковник.
- Не в этом дело. - Крейн помолчал. - Они в самом деле угнетают меня,
но это скорее из области физиологии.
- Физиологии? - поперхнулся Плэйтон и опустил чашечку на стол. - При
чем здесь...
Резкая трель телефонного аппарата прервала его на полуслове. Звонили по
секретному кабелю. Крейн сделал попытку встать, но полковник жестом велел
ему оставаться на месте, прошел к рабочему столу и снял трубку.
- Плэйтон слушает.
- Вы что - окончательно свихнулись, полковник? - ворвался в комнату
разъяренный генеральский бас. - Какого дьявола вы себе позволяете!
Плэйтон демонстративно положил трубку на стол, выдвинул ящик и достал
из него неначатую пачку сигарет. Вопли генерала продолжали сотрясать
воздух. Полковник, не торопясь, распечатал пачку и закурил. За окном над
темной зубчатой линией леса догорала полоска заката.
Розенблюм бушевал минут десять. Потом гроза постепенно пошла на убыль
и, наконец, затихла совсем.
- Где вы там, Плэйтон? - почти миролюбиво изрек Розенблюм. - Почему
молчите?
- Выбираюсь из-под обломков, сэр. - Плэйтон выпустил к потолку длинную
струю дыма. - Вы тут камня на камне не оставили.
- Вы неисправимы, Ричард. Вы злоупотребляете моим добрым отношением к
себе.
- К кому, генерал? - ехидно переспросил Плэйтон и подмигнул Крейну.
- К вам, черт бы вас побрал! - снова взорвался Розенблюм. - Имейте в
виду, Плэйтон, что в один прекрасный день мое терпение лопнет и...
- Вы разжалуете меня в рядовые, - подсказал Плэйтон. -
Пятидесятишестилетний новобранец Ричард Плэйтон - краса и гордость
Национальных Вооруженных Сил. Неплохо звучит, а?
- Заткнетесь вы, наконец, или нет?! - взвыл генерал. - Вот паршивый
язык...
- Вечно путается под ногами.
- Под ногами? - опешил Розенблюм. - Язык? Что вы плетете?
- Неважно, господин генерал. Куда важнее другое - вы правы. Именно мой
паршивый, как вы только что выразились, язык испортил мне всю карьеру.
- Слава богу, хоть это вы понимаете, - облегченно вздохнул Розенблюм.
- Стараюсь, господин генерал.
- Слушайте меня внимательно, Ричард.
- Да, господин генерал. Я весь - слух и внимание.
- Хорошо вам зубоскалить, - ворчливо позавидовал Розенблюм. - У вас там
небось тишь да гладь, птички чирикают.
"Что верно, то верно, - Плэйтон еле сдерживался, чтобы не заскрипеть
зубами. - Мне хорошо. Тишь да гладь. Птички поют, И никаких проблем".
- А здесь... - генерал вздохнул. - События принимают угрожающий
характер, Плэйтон. Посмотрели бы вы, что тут творится! Все как с ума
посходили. Только и разговоров, что об этих проклятых пришельцах. Оракулов
развелось - плюнуть некуда. И все в один голос светопреставлением пугают.
Беспорядки, волнения. Вот-вот паника начнется. Полиция с ног сбилась.
Пресса неистовствует. От репортеров отбиваться не успеваю, того и гляди на
части разорвут.
Словом, в вашем распоряжении двенадцать часов, Ричард. Выбейте дух из
этих ученых бездельников. Поднимите на ноги авиацию, бронетанковые
подразделения, десантников. Прощупайте каждый дюйм на полуострове.
Разыщите пришельцев где бы они ни были: на земле, в небе, на море.
Уничтожьте их. С сегодняшнего дня вам подчинена ракетная база Пайнвуд.
Действуйте, Ричард. Умоляю вас. В противном случае я ни за что не ручаюсь.
Слышите?
- Слышу. - Плэйтон раздавил о пепельницу окурок. - Сделаю все, что в
моих силах.
Розенблюм тяжко перевел дух.
- Держите меня в курсе, Плэйтон. Связь только по секретному кабелю. У
меня все. И да поможет вам бог.


- Да поможет мне бог! - Плэйтон стиснул зубы и грохнул трубкой по
аппарату. - Как вам это нравится, Крейн?
- Никак. - Капитан допил кофе, вопросительно взглянул на Плейтона. -
Налить вам горячего?
- Налить. - Полковник выплеснул остатки кофе в корзину для бумаг и
протянул чашку Крейну. - И не скупитесь, Генри.
- Вы неосмотрительны, господин полковник, - заметил Крейн, наполняя
чашку.
- Вы тоже, - Плэйтон, улыбаясь, указал глазами на чашку. - Куда теперь
прикажете сахар класть?
Капитан пропустил реплику мимо ушей.
- Не следовало говорить с Розенблюмом в таком тоне. Генерал обидчив и
злопамятен.
- И только? - Плэйтон отхлебнул из чашки и поморщился. - Розенблюм
невежествен, самовлюблен, двуличен, завистлив, вероломен, мнителен, как
старая дева, ленив, дремуче глуп... Продолжать?
Крейн пожал плечами.
- Все это в разных вариантах я не раз высказывал ему лично. Были на то
причины. Думаете, по чьей милости я так и "засох" в полковниках?
С чашкой в руке Плэйтон машинально прошелся по кабинету.
- Слушаете вы меня, а про себя, наверное, думаете: зависть говорит в
человеке. Представьте себе, нет. Все суета, Генри. Генералом мне уже не
стать, да, честно говоря, я и сам не хочу этого. Лучше быть полковником и
оставаться порядочным человеком.
Он отхлебнул от чашки и состроил страдальческую гримасу.
- Побойтесь бога, Крейн. Дайте хоть кусочек сахару. Как-никак, а я пока
еще ваш начальник. Ну вот, теперь совсем другое дело. И все-таки я,
наверное, так никогда и не пойму, что находят в этой бурде индусы.
- Арабы, сэр, - улыбнулся Крейн.
- Я оговорился. Конечно, бразильцы.
- Арабы, - поправил капитан.
- Какие еще арабы?
- Те, которые выращивают кофе.
- А сами предпочитают пить чай.
- Никогда не встречал арабского чая.
- Я тоже. Но они ведь могут закупать его в Китае, не так ли? - Лицо
полковника стало строгим. - Вот что, Генри, свяжитесь с Пайнвудом.
Объявите готовность номер один. И по всем остальным войсковым
подразделениям - тоже.
Капитан поднялся, и Плэйтон воскликнул:
- Куда же вы, Крейн? А кофе? Нет уж, давайте допьем его вместе. Не
представляю, что бы я без вас делал сегодня вечером? Выл бы, наверное, на
луну, как койот.
- Койоты не воют на луну, господин полковник.
- И все-то вы знаете, Крейн. Может быть, и луны этой ночью не будет?
- Не будет, господин полковник. Новолуние наступит только послезавтра.
Плэйтон шагнул к окну и открыл его.
Дохнуло свежестью, запахом опавшей листвы. За окном была ночь. Небо в
ярких россыпях звезд. Курлыканье улетающих на юг журавлей. И где-то
далеко-далеко "Грезы любви" Шумана.
"Еще кому-то не спится", - подумал Плэйтон и через плечо покосился на
Крейна. Того уже не было в кабинете, но через приоткрытую дверь четко
просматривалась его тень на стене приемной. Судя по ней, капитан убирал в
шкаф поднос с кофейником и посудой.
"Сейчас сядет звонить в Пайнвуд", - подумал Плэйтон. Тень качнулась и
вдруг исчезла, словно стертая со стены взмахом невидимой руки.
Плэйтон протер глаза. Тень по-прежнему отсутствовала. Неслышно ступая,
полковник подошел к двери и заглянул в приемную. В комнате не было ни
души.
Это уже попахивало мистикой. Плэйтон попытался вспомнить, что в таких
случаях рекомендуют психиатры, но ничего путного на ум не шло, и, мысленно
выругавшись, он толкнул входную дверь. Дверь была заперта изнутри.
Единственное окно закрыто на задвижку. Плэйтон для верности потрогал ее
рукой - задвинута наглухо - и в полном недоумении огляделся по сторонам.
Рядом что-то оглушительно заклокотало. Плэйтон отпрянул к
противоположной стене и снова выругался про себя, но теперь с облегчением.
Клокотанье сменилось плеском, перешло в журчание, и на пороге туалета
возник сконфуженный Крейн.
- Желудок. - Он виновато развел руками. - Схватило вдруг ни с того ни с
сего.
- Можете не оправдываться, Генри, - понимающе кивнул Плэйтон. - Дело
житейское.
А про себя подумал: "Еще немного, и я, кажется, сойду с ума".


На составление плана предстоящей операции ушло около часа. Плэйтон
перечитал его еще раз, подправил фразу-другую и, отложив в сторону
авторучку, потер слезящиеся глаза.
"Крейн, вероятно, прав. - Полковник устало пошевелил плечами. - Не
стоило говорить с Розенблюмом в таком тоне. Особенно сейчас, когда после
разоблачения скандальных махинаций министр национальной обороны вынужден
был уйти в отставку и еще неизвестно, кто сядет в его кресло. Но с другой
стороны, что я теряю? Уволят в запас? Невелика потеря! Куда страшнее
потерять уважение к самому себе. Так что все правильно".
Плэйтон взглянул на часы: четверть одиннадцатого. Жалко беспокоить
людей в такое время, но ничего не поделаешь. Он потянулся к аппарату
внутренней связи, но тот включился сам.
- Господин полковник, - голос Крейна звучал глуше, чем обычно.
- Да, капитан?
- С вами хочет говорить господин Хейлигер.
- Соедините.
- Он здесь, господин полковник.
- Вот как? Пусть войдет. И вы тоже, Генри. Нужно размножить и разослать
кое-какие бумаги.
- Слушаюсь, господин полковник.
...Джон Хейлигер подождал, пока Плэйтон кончит говорить с Крейном,
проводил его взглядом до самой двери и, лишь убедившись, что она плотно
прикрыта, обернулся к полковнику.
Хейлигер был чем-то взволнован и не пытался это скрыть.
- Добрый вечер, Джон. Что привело вас ко мне в столь неурочный час, как
говаривали в старину?
- Мне не до шуток, полковник.
Не до шуток так не до шуток. Плэйтон хотел закурить, но раздумал и
подвинул пачку к Хейлигеру.
- Не курю. Перейдем к делу, полковник.
Я вас слушаю.
- Я - экстрасенс.
"А я - Иисус Христос", - чуть было не брякнул Плэйтон, но вовремя
удержался.
- Экстрасенс, экстрасенс... - Полковник помассировал переносицу большим
и безымянным пальцами. - А, ну да! Ясновидение, телекинез, левитация... В
средние века их величали колдунами и жгли на кострах. И что же, Джон?
- Для своих шуточек поищите более подходящее время, господин полковник!
- окрысился Хейлигер. - А сейчас извольте выслушать меня до конца!
"Спятил, - горестно констатировал Плэйтон. - Буйное помешательство.
Этого мне еще не хватало".
- Успокойтесь, Хейлигер. - Он старался говорить как можно мягче. - И
выкладывайте все по порядку.
- Включите магнитофон! - потребовал биолог.
- Зачем?
- Я настаиваю!
- Пожалуйста. - Полковник щелкнул тумблером. - Говорите, Хейлигер.
Несколько секунд биолог собирался с мыслями, а когда заговорил, голос
его звучал гораздо спокойнее.
- Полковник Плэйтон! Считаю своим гражданским долгом официально заявить
следующее: ваш дежурный офицер, выдающий себя за капитана Национальных
Вооруженных Сил, на самом деле не является ни офицером, ни человеком в
общепринятом значении этого слова. Не далее как полчаса назад это существо
имело непродолжительный контакт с себе подобными, а затем вернулось
обратно и опять заняло место в вашей приемной.
"Бедняга, - с жалостью глядя на биолога, подумал Плэйтон. - Подглядывал
с улицы в окно и видел, как я суетился в приемной, разыскивая Крейна".
- За время своего отсутствия, - монотонно продолжал Хейлигер, -
существо, выдающее себя за капитана Национальных Вооруженных Сил, побывало
на инопланетном космическом корабле, находящемся на околоземной орбите...
"Несчастный вы человек, Хейлигер, - мысленно посочувствовал Плэйтон. -
В туалете он побывал. Пыхтел на унитазе".
- Поскольку истинные цели и намерения этого существа неизвестны и
непредсказуемы, - повысил голос биолог, - со всей ответственностью требую,
чтобы оно было немедленно изолировано и взято под стражу до прибытия
компетентных специалистов.
- Вы закончили, Хейлигер?
- Да.
- Запись можно выключить?
- Да.
- Благодарю вас, - Плэйтон остановил магнитофон. - Вы добросовестно
исполнили свой гражданский долг, Хейлигер. Ваша совесть чиста.
Отправляйтесь спать.
- И у вас нет ко мне никаких вопросов?
- Есть. Но мне надо над ними поразмыслить.
- Но...
- Никаких "но", Хейлигер. Отправляйтесь к себе. Это приказ.
- Хорошо, - биолог поднялся со стула. - Я подчиняюсь. Что вы намерены
делать с этим чудовищем?
- Каким чудовищем? - не понял Плэйтон.
- С так называемым, - Хейлигер мотнул головой в сторону приемной, -
дежурным офицером.
- Вон вы о ком! - Плэйтон чуть заметно пожал плечами. - Пока ничего.
Соберемся утром, тогда и решим, как с ним поступить. Надеюсь, он никуда не
сбежит до утра.
- Как знать, - многозначительно изрек Хейлигер. - Вы очень многим
рискуете, полковник.
- Ну, не так мрачно, Хейлигер! - улыбнулся Плэйтон и через стол
протянул биологу руку. - Спокойной ночи.
После ухода биолога Плэйтон внимательно прослушал запись и удрученно
покачал головой. Биолог был явно не в своем уме.
Снова включился аппарат внутренней связи.
- Господин Стэнли просит его принять, - сообщил капитан.
- Ну и ночка! - вздохнул Плэйтон, поднимаясь из-за стола.


Он встретил физика возле двери. Поздоровался за руку.
- Рад видеть вас, Эдвард.
- В самом деле? - В отличие от Хейлигера, Стэнли был абсолютно спокоен.
- Что же вы не спросите, с чем я пожаловал?
- С чем вы пожаловали, Эдвард?
- С вопросом. - Стэнли подошел к столу и бесцеремонно взял сигарету из
пачки. - Не возражаете?
- Курите, Эд.
- Благодарю.
Физик закурил и вопрошающе посмотрел в глаза Плэйтону.
- Что вы намерены делать, полковник?
- Не посоветовавшись с вашей святой троицей, - ничего.
- "Святой!" - усмехнулся физик. - Положим, святостью от нас и не
пахнет.
Он обвел взглядом кабинет и понимающе кивнул.
- Ладно. Не хотите отвечать, не надо. Я, собственно, просто проходил
мимо. Увидел свет в окнах, ну и забрел на огонек. Почему бы вам не
пройтись по свежему воздуху, Плэйтон? Погода чудесная. А тут у вас хоть
топор вешай. Идете?
- Уговорили, - кивнул Плэйтон.


Ночь и в самом деле была великолепная. Пряный аромат увядающих листьев
ощущался на воздухе острее, чем в комнате, словно многократно усиленный
знобящим холодком приближающейся зимы. Музыка звучала громче, мрачно
величественная и торжествующе скорбная.
- Бетховен? - предположил Стэнли. Они шагали по тротуару под черными на
темно-фиолетовом фоне неба кронами деревьев.
- Брамс.
- Вы уверены?
- Да. - Плэйтон отвел от лица ветку. Листья были холодные, чуть
влажные. - В детстве из меня пытались сделать музыканта. Потом юриста. А
получился военный. - Он грустно усмехнулся. - Это "Немецкий реквием".
- Реквием? - переспросил физик. - Подходящая музыка, ничего не скажешь.
Так что вы намерены делать, Плэйтон?
- Почему это вас так волнует?
- Будто не знаете.
- Представьте себе, нет.
- Да ладно вам, Плэйтон! Подписка подпиской, а хоронить это дерьмо нам
с вами.
"Подписка? - насторожился Плэйтон. - Подписка, подписка... Что-то
новое. Какие тут могут быть секреты? Пресса вовсю трубит о пришельцах.
Розенблюм строит глазки репортерам. Странно..."
- Ну, что же вы молчите?
- Думаю.
- Было бы над чем! - проворчал Стэнли. - Поиграли в пришельцев и
довольно. Пора закругляться.
- Генерал Розенблюм того же мнения.
- Тем более.
- Требует в течение двенадцати часов отыскать базу пришельцев и
разнести в пух и прах. В Пайнвуде объявлена готовность номер один.
- Подвезли контейнеры? - оживился физик. - Наконец-то!
Они миновали контрольно-пропускной пункт и зашагали по лесной дороге.
Под ногами мягко пружинили опавшие листья.
- Какие контейнеры? - негромко спросил Плэйтон. - По-моему, мы говорим
о разных вещах, Эдвард.
- По-моему, тоже. - Физик остановился. - Не пойму только, зачем вам это
нужно. Разве генерал не предупредил вас?
- О чем?
- Обо мне и Хейлигере.
- Конкретно о вас - нет.
- Та-ак... - Стэнли растерянно переступил с ноги на ногу. - Но вы,
надеюсь, осведомлены об истинном положении дел на полуострове?
- Конечно. И я информировал вас о нем на утреннем совещании.
- Веселенькое дело! - Стэнли шагнул к Плэйтону, испытующе вгляделся в
его лицо. - Признайтесь, Плэйтон, вы разыгрываете меня?
- С какой стати мне вас разыгрывать?
- Непонятно. - Физик провел ладонью по лицу, словно вытирая пот.
- Что вам непонятно? - все так же негромко спросил Плэйтон.
- По-видимому, случилась накладка, полковник. Кретины из Министерства
обороны забыли, а может быть, просто не удосужились ввести вас в курс
дела.
- Какого дела? - игра в вопросы-ответы начинала действовать на нервы.
- История с пришельцами - сплошной блеф, Плэйтон. Произошел взрыв на
секретном ЦПП. Причина, как это ни чудовищно, никого не интересует.
Правительству куда важнее упрятать концы в воду до того, как сюда нагрянут
эксперты из МАГАТЭ: центр-то нигде не зарегистрирован.
Вот они там в верхах и засуетились. Скормили обывателю сказочку о
пришельцах. А чтобы выглядела убедительнее, наскоро сколотили
правительственную комиссию с готовой программой: отыскать пришельцев,
вступить в контакт, выяснить, зачем пожаловали. И, если не с добром,
уничтожить.
Стэнли глубоко вздохнул.
- Все это, конечно, бред собачий, но в обстановке всеобщего ажиотажа
сойдет; людям сейчас не до рассуждении. А тем временем в Пайнвуд доставят
контейнеры с жидким бетоном и с помощью ракет забросают ими то, что
осталось от ЦПП. Так забросают, чтобы ни одна собака не докопалась, что
захоронено под горой затвердевшего бетона.
- Что значит ЦПП?
- Центр по производству плутония. А вы что - не знали?
- Представьте себе, нет.
- Странно. Ну а теперь-то вам все понятно, Плэйтон?
- В общих чертах.
- И то хлеб. - Физик похлопал себя по карманам. - Закурить дадите?
Огонек зажигалки высветил резко очерченный подбородок, впалые щеки,
темные провалы глазниц. Стэнли жадно затянулся и медленно выпустил дым.
- Так что миссия наша подходит к концу. Десятка три залпов по ЦПП,
денек на то, чтобы схватился бетон, проверка на месте - и можете
рапортовать своему другу Розенблюму.
- Другу? - переспросил Плэйтон.
- Слышали бы вы, как он распинался по вашему адресу! "Мой старый друг,
кадровый офицер, опытнейший специалист". Послушать Розенблюма - не ему, а
вам следовало бы носить генеральские погоны.
- Если я правильно вас понял, - Плэйтон достал сигарету из пачки и
принялся разминать ее, - исчезновение солдат, показания очевидцев, пропажа
детей - все это фикция?
- Ну конечно! - Физик коротко рассмеялся. - Параллельно с нами работают
специальные группы. Они-то все и организуют.
- Тогда, - Плейтон вдруг ощутил во рту нестерпимую горечь, - я
поздравляю вас, Стэнли. Вы прекрасно разыграли роль убитого горем брата.
Только вот вопрос, перед кем вы ее разыгрывали?